Не по плану

Нетеям сладко потянулся, с хрустом разминая позвонки. Первые пару секунд он чувствовал себя прекрасно, даже не смотря на усталость (он упорно гнал воспоминания прошлых часов, только к щекам все равно продолжала приливать кровь): по лицу было видно, что парень измотан, но доволен. Хорошее настроение продлилось недолго, ведь стоило ему попытаться подняться с кровати, как Салли тут же болезненно скривился и согнулся практически пополам, касаясь лбом коленей под одеялом. Он даже невольно положил ладонь на поясницу, искренне не понимая, этот жест должен как-то боль снимать или что, почему хоть тело инстинктивно так сделало. Парень медленно и глубоко дышал, стараясь унять резкую тянущую боль, одновременно проклиная Ао’нунга всеми ему известными словами, которые он подцепил у всех, начиная родителями и заканчивая одноклассниками. Как жаль, что мат не работает как обезболивающее, думал подросток, стараясь даже не шевелиться. Конечно, это было не так нестерпимо, как описывают в некоторых источниках (читай: яой-работах), что потом не можешь встать и, боясь пошевелиться, лежишь аки медуза на суше Когда боль начала утихать, Нетеям все же решил медленно подняться, тут же сталкиваясь с новым препятствием. Его не пускали. Парень перевел взгляд вниз, и уголки его губ сами собой расплылись в улыбке. Во сне Ао’нунг очень забавно причмокивал губами, а какое у него было выражение лица смешное. Ну невозможно не умилиться от такой картины. Младший еще во сне полностью обхватил рукой подростка за живот, и когда Нетеям двинулся, чтобы встать, собрать вещи и одеться, неосознанно усилил хватку и попробовал притянуть его обратно. Нетеям даже подумал, что он проснулся, но по невнятному мычанию понял, что тот еще в царстве Морфея. Ао’нунг еще так мило хмурился во сне на все попытки парня встать, что младший Салли не удержался и поцеловал его прямо в центр лба, и еще оставил несколько чмоков на висках. Ао’нунг во сне расслабился, хватка на животе стала слабее, чем воспользовался темнокожий и ловко выскользнул из объятий, из-за чего его… любовник? нет, парень (щеки, только вернувшиеся в свой нормальный цвет, начали опять розоветь), снова издал недовольное мычание и принялся шарить ладонью по пустой половине кровати, забавно хмуря брови и издавая нечленораздельные звуки. Нетеям не удержался и, тихо хихикая, оставил на щеке еще пару легких поцелуев, что сработало также безотказно, как и в первый раз — младший затих, дыхание его стало ровнее. Салли еще пару минут полюбовался безмятежным выражением лица меткайинца, даже немного поигрался с чужими волосами (особенно ему нравилась одна короткая прядка, которая всегда ложилась прямо в центр лба, несмотря на то, были ли они завязаны или свободны), приговаривая «они такие классные!», всякий раз убаюкивая своими поцелуями, когда Ао’нунг начинал ворочаться во сне. С трудом заставив себя оторваться и прекратить приставать к парню, Нетеям все же выскользнул из чужих объятий. Но он не удержался от еще одной шалости: достав телефон, парень сделал несколько фоток — в обычной жизни Ао’нунг всегда ходит с немного хмурым и одновременно высокомерным выражением лица, но то, каким расслабленным и милым был он сейчас, очень резко контрастировало, «отошел от образа высокомерного ублюдка», так что Салли не удержался от того, чтобы заполучить себе такой компромат — непросто же серфер строит из себя типичного мажорчика из подростковых сериалов и тщательно поддерживает этот образ, лучник уже придумал, какие шутки будет периодически отпускать, и от представляемой реакции его лицо само по себе становилось ехидно-предвкушающим. — Так, компромат заполучили, что теперь? — Нетеям все еще был в одном нижнем белье, и хоть ему по сути уже ничего было скрывать, в комнате же только они двое, а Ао’нунг уже видел все что можно (да и сам Нетеям успел ночью все прекрасно рассмотреть, спасибо включенному ночнику, от него свет еще так классно ложился на тело серфера, делая его еще сексуальнее). Первым делом подросток оглядел комнату и шумно вздохнул — повсюду была неаккуратно раскидана их одежда. Куртки у двери, примерно в центре комнаты валялись ботинки, а все остальное, футболка и джинсы меткайинца, майка и брюки Нетеяма, лежало таким своеобразным кругом вокруг постели, причем щеки Салли от вида их совместно валяющейся одежды покрывались румянцем — он ни за что не признается, но ему очень нравилось, почему вещи были на полу и что они лежали вперемешку, общей кучей. Отогнав смущение, Нетеям поднял свою одежду, надел ее на себя, тщетно пытаясь привести ее в хоть какой-то нормальный вид. Затем он аккуратно сложил вещи Ао’нунга на ближайшем стуле, поставил их обувь к стене и повесил курки на второй стул. Закончив, он осушил целую литровую бутылку воды, предусмотрительно оставленную в комнате (Нетеям еще вчера, несмотря на отвлекающие руки Ао’нунга на своем теле, понял, для чего этак комната, и еще раз поблагодарил Эйву за то, что дверь имела встроенную защелку) и тяжело опустился на небольшое кресло-мешок, позволяя себе ничего не делать примерно полчаса. «Классное кресло, удобное, надо будет у Ло’ака парочку забрать, у него вся комната такими заставлена», — подумал оматикая. Это было не в его стиле, но Нетеям решил завязать хвост — его косы очень сильно растрепались, а переплетать их сейчас было, честно говоря, лень, поэтому он взял одну из резинок, которые всегда таскал для Ло’ака или Паука, и подвязал волосы на манер младшего брата. Оглянулся. Ао’нунг, продолжая забавно похрапывать, спал. Нетеям не смог сдержать улыбки. Тихо подойдя к кровати, он максимально бесшумно присел на самый краешек, начиная разглядывать парня. Не удержавшись, провёл тыльной стороной руки по бровям, медленно перешёл на щеку, тут же вздрагивая — на коже ощущался поцелуй, но меткайинец продолжал спать, и Нетеяму пришлось собрать всю силу воли, чтобы не треснуть его по башке прямо сейчас — какого хрена он уже в третий раз за утро так себя ведёт, словно лунатик — спать он спит, а спокойно ему не лежится. Нетеям даже на пару секунд позволил себе надуться, но он тут же тихо засмеялся, отмечая, что ведет себя совсем как младшие. Что-то несильно ударилось об грудь, как будто на шее висело что-то. Нетеям уже давно чувствовал какую-то непривычную тяжесть на шее, и коснувшись рукой неожиданного аксессуара (он всегда носил плотно прилегающие к шее чокеры, как мать, потому такие длинные нашейные украшения в его гардеробе отсутствовали, так что он точно не смог случайно нацепить длинную цепочку и проходить с ней весь день) поднес его к лицу. Сказать, что оматикая обомлел, не сказать ничего — на нем было ожерелье Ао’нунга. Насколько Нетеям помнил, оно было сделано собственноручно самим меткайинцем. Зуб какой-то редкой акулы, который достался ему за победу в межнациональном конкурсе по серфингу, к которому парень готовился больше года. Ао’нунг сам сплел нить и закрепил в самом центре, совсем как воины раньше делали из своих трофеев украшения и носили их как символ своей силы. Он никогда его не снимал, ведь это была его первая большая гордость, талисман, знак того что он лучший (Нетеям говорил, что его парень немного высокомерен?) и еще много чего. Нетеям поднес зуб ближе к лицу, длина веревки без проблем это позволяла, и начал внимательно рассматривать, он в первый раз видел это украшение так близко. Немного пожелтевший зуб с небольшими трещинками, истрепавшая, но все равно достаточно крепкая вязь веревки. Нетеям был конечно доволен, что он смог рассмотреть сокровище Тоновари’итан так близко, но он не мог понять, откуда оно у него. Но воспоминания вернулись сразу, стоило только немного поднапрячь память: когда они уже закончили со своим марафоном и просто нежились в кровати, болтая ни о чем (лежали на боку лицом друг к другу, и во время всего разговора рифовый не сводил с любовника очарованного взгляда, чем льстил, сильно льстил, и от этого факта Нетеям в прямом смысле расцветал с каждой минутой, а у самого Ао’нунг лицо становилось все глупее и глупее), Нетеям решил спросить, почему их богатенький рифов ый мальчик вместо золотой цепи (ты серьезно? а почему нет?) носит такое достаточно простое и «несовременное» украшение, на что Ао’нунг, предварительно одарив лучника таким взглядом, что у того смех не стихал минут десять, и рассказал о том, как зуб появился у него, что он целый месяц сидел над веревкой, прежде чем у него получилась нормальная и по внешности и по крепости бечёвка. Салли так нравилось слушать, когда парень немного уходил в себя и отклонялся от темы, параллельно рассказывая некоторые моменты из своего детства. Во время всего рассказа Нетеям периодически кидал на кулон заинтересованные взгляды, что не укрылось от внимание серфера. Ао’нунг, когда закончил говорить, причем фразой «я когда закончил, целую неделю в прямом смысле воевал с матерью за то, чтобы зуб в помойке не оказался, потому что она говорила «сними эту древнюю гадость со своей шеи», долго вглядывался в лицо оматикая. Он о чем-то усердно думал, Нетеям терпеливо ждал, но ему было очень интересно, чего это он резко замолчал. Уйдя в свои мысли минут на пять, Ао’нунг «вынырнул» обратно в реальность, вперив взгляд в парня, на что Салли лишь удивленно наклонил голову. Затем рифовый, не сводя глаз с лица лучника, снял ожерелье со своей шеи и быстро повесил его на шею Салли, не успевшему осознать что случилось. Парень смотрел с шоком и неверием, переводя взгляд с висящего теперь на его шее кулона на спокойное лицо меткайинца, подскочив на месте, он сжал кулон в руках и хотел снять, но Ао’нунг, также присев на кровати, подвинулся ближе и обхватил руками сжимающие его реликвию пальцы и… наклонив свое лицо, поцеловал костяшки. — Я хочу, чтобы оно было у тебя. — тихо прошептал меткайинец, поднимая глаза (лазурный взгляд сиял множеством разных, но с одной основой, эмоций, у него был до того нежный взгляд и такое мягкое выражение лица, от которых у Нетеяма дыхание спирало в груди) на старшего, и опустил их обратно. Медленно наклонившись, он еще раз поцеловал чужую руку, только на этот раз долго и особенно трепетно, сначала один поцелуй в центр ладони, а потом по очереди расцеловывая каждый пальчик. Нетеям вынырнул из воспоминаний, и сжал руку на зубе, поглаживая большим пальцем узелок, от которого шла небольшая сетка, в которую и был закреплён зуб. Уголки губ сами собой поползли вверх. Он встал с кресла-мешка и присел на кровать. Ао’нунг все еще похрапывал, даже слюни на подушку пускал (плюс одна фотка в компромат), спал он на животе, убрав руки под подушку, одеяло прикрывало только пятую точку, а спина и ноги, начиная с середины бедра, были голыми. Нетеям начал несильно поглаживать чужую макушку, пропускать кудрявые волосы через пальцы, наматывать пряди на палец и всячески играть с черной шевелюрой. Ао’нунг во сне даже непроизвольно начал тянуться к прикосновениям и подставлять голову. Это было так прикольно, что Нетеям хихикал, еле сдерживая звук. Серьезно, как он раньше жил без этого. Все, он теперь от серфера не отстанет. На пару секунд оставив волосы в покое, Нетеям переместился к скуле, немного погладил, и словил микроинфаркт. — Ммммм, Ма’Теям. — вот почему у него на мгновение сердце замерло. Эти слова меткайинец прошептал, все еще находясь в царстве Морфея, значит он думал об оматикая даже когда не бодрствовал. Нетеям его настолько очаровал. — Ма’Нунг? — тихо прошептал парень, наклонившись, он остановил лицо примерно в 2-3 сантиметрах от лица меткайинца; невольно старший подросток положил руку рядом с чужим ртом. — Ма’Теям… — еще раз сладко протянул его имя, и, все также находясь во сне, поцеловал чужую руку, примерно под мизинцем сбоку, походу почувствовал что Салли рядом находится. Нетеям заулыбался. Ему было так хорошо, так почему? Звонок от Ло’ака он принял практически сразу, потому что забыл поставить телефон на беззвучку. Поставленная по умолчанию мелодия разнеслась по комнате. Чертыхнувшись, Салли, продолжая поглаживать Тоновари’итан у линии роста волос, снял трубку, мельком взглянув на время — около 8 утра. Что такое случилось, что его брат, которого раньше 12 даже нет смысла будить (как хорошо, что в школу они ходят ко второй смене), в восемь утра подскочил, и зачем-то ему названивает. Он даже после выпуска из средней школы во время итоговых экзаменов, для сдачи которых и первой и второй смене, естественно, нужно было приходить к одному времени, к десяти утра, не мог проснуться, как бы его не будила вся семья, и выход из ситуации, чтобы он не не отправлялся на пересдачу (а учитывая, что и она была бы поставлена на такое же раннее для парня время, ситуация становится очень плачевной), был найден только один: «уж проще тогда не ложиться», — говорил Ло’ак и реально бодрствовал всю ночь, отсыпаясь только по приходу домой уже после самого экзамена. То есть понятно, как он не любил вставать так ’’рано’’, а тут… случившееся либо что-то очень хорошее, либо что-то очень и очень плохое. Делаем ставки? — Ты чего так рано? — принял звонок и прошептал вопрос подросток, заранее делая громкость голоса в трубке тише. Нетеям неслышно поцеловал Ао’нунга, потому что он шума звонка и голоса тот опять заворочался. Но стоило мягким губам коснуться его кожи, серфер снова крепко задремал. — Мммм, — стон прозвучал в подушку, так что с другой стороны звонка его не должны были услышать. — Что за магия у меня такая, поцелуй прекрасного принца наоборот. — про себя сказал оматикая, потрепав по кудрявой макушке, вызвав у своего сони улыбку. Как он все так четко чувствует, но при этом не просыпается? Продолжая гладить серфера, Салли переключил свое внимание на телефонный разговор. Первые пару секунд в трубке была тишина, и Салли даже перепроверил, не сбросил ли из них кто случайно трубку, или поставили на удержание, но нет — время разговора шло и было слышно чужое дыхание. Почему-то Ло’ак никак не начинал говорить, и это тоже сильно настораживало. — Брат, какого черта! — наконец заговорил, точнее заорал не своим голосом Ло’ак, из-за чего Нетеям даже свалился с кровати от неожиданности. Он ведь по максимуму убавил звук! Резко встав на ноги и быстро оставив очередной усыпляющий поцелуй на чужом лбу, парень быстро отошел в самый край комнаты, громко шепча: — Какого хрена?! Ло’ак, ты чего ор… — Бро, пожалуйста, это же все ложь! Это же неправда! — Нетеям хотел зашипеть на младшего брата, но сразу же кое-что осознал, и это привело его в шок. — ты плачешь?! Ло’ак, его строптивый младший брат, который даже в самые обидные моменты либо шипел, либо кричал, либо просто злобно смотрел, сейчас ревел. Единственный раз, когда его брат плакал после того, как перестал быть ребенком, было когда Цирея согласилась стать его девушкой, и то — это были слезы счастья, от которого его потом приходилось успокаивать и самой Цирее, и ему, и Пауку, и немного Кири, но она больше ржала, чем помогала, даже Ротхо подключился, но он тоже похихикивал над средним Салли. В общем, за них были рады все, только Ао’нунг еще долго причитал, по типу, он недостоин моей сестры, до обычной драки не дошло только потому, что Ло’ак был слишком опьянен счастьем и не обращал на «рыбью бошку» внимания. — Эт-то же неп-неправда… — По голосу Нетеям понял, что мелкий чуть ли не на грани истерики. — бро… — Ло’ак! Ло’ак, что случилось? Что-то с нашими? — Нетеям сам начал поддаваться панике. — … с… с тобой… — Со мной?! Что случилось, ты можешь объяснить? — старший уже начал закипать. Почему ж Эйва постоянно проверяет его нервы на прочность. — То видео… что оно? — Какое, черт возьми, видео? Ло’ак, скажи по-человечески, я ничегошеньки не понимаю. — Значит, ты еще не знаешь про видео? — тихо проговорил в трубку подросток. — Я сейчас тебе кое-что скину, — голос парня был хриплым и тихим. — пожалуйста, позвони, или лучше приди домой, не знаю, в общем, свяжись со мной, или с нашими… и… родители тоже в курсе. — Ло’ак сбросил, а Нетеям лишь непонимающе уставился в экран телефона. Меньше чем через минуту, на телефон пришло уведомление — в личном чате пришло смс с вложением-видео. Это оно так довело Ло’ака, думал лучник, одновременно включая запись, что же там так… Нетеям смотрел видео и с трудом сдерживал рвотные позывы. Тяжело опустившись на пол, он выронил телефон, на котором продолжала идти запись, и крепко зажал рот обеими руками, чтобы не закричать. Аппарат приземлился аккурат перед ним, так, что парень продолжил смотреть, а от шока он не мог даже двинуть рукой и остановить запись. Поэтому Салли просто продолжал смотреть, и с каждой секундой ему становилось хуже, не только морально, но и физически — тошнота подступала к горлу, перед глазами темнело, а в висках нарастала пульсация. На видео были они, но узнать можно было только его: хоть с такого ракурса и можно было разглядеть лица обоих участников, но лицо Ао’нунга было замазано, как и татуировки — в общем было сделано так, чтобы его было трудно опознать; а вот самого Нетеяма можно было рассмотреть без проблем, специально были вставлены именно те отрывки, где его лицо был четко различимо. И не только — как он выгибался, как стонал, как просил большего, как сам проявлял инициативу — фрагменты на видео были выбраны и склеены так, чтобы выставить его максимальной шлюхой. Причем видно, что к делу подошли очень ответственно — высокое качество, явно обработка фотошоп, удачный ракурс. И скорость. Они переспали буквально пару часов назад, а видео уже гуляет по всем соцсетям. «Первым на видео наткнулся Паук, у него сегодня была бессонница и он не спал, от него узнали мы и Кири. Паук сказал, что увидел его часа в 4 утра, а дозвониться до меня смог только вот пару минут назад», — гласили дальнейшие, после вложения, смс-ки, датированные 6:27. Такое невозможно сделать без долгой и тщательной подготовки. — Черт… нет… нет-нет, — отчаянно шептал Нетеям, тряся головой то влево то вправо. Истерика приближалась. — блядь, нет. Ну как же. сука, как же так! Когда видео закончилось, Нетеям еще долго сидел без движений и пялился в одну точку. Он пытался хоть как-то уложить это все в своей голове. Пытался во всем разобраться, как-то объяснить для себя происходящее. Но не получалось, он вообще не мог собрать мысли хоть в какую-то кучу. Салли почувствовал, что-то внутри надломилось — не сломалось, но он знал, что до этого недалеко. Нетеям сжал свои косы одной рукой, другой пытаясь вытереть против воли хлынувшие слезы, что никак не хотели остановиться. Оматикайя медленно согнулся пополам, так, что лоб касался коленей, а учитывая еще и то, что он сидел «по-японски», тело начало быстро затекать, но несмотря на неудобства, парень не спешил выпрямится. Прошло порядочно времени прежде, чем он смог привести мысли в относительный порядок. Предатель, пронеслось в мыслях Нетеяма. Он попытался оправдать Ао’нунга, надежда, что парень не виноват, что не мог он так поступить, теплилась в душе — но не смог. Злость и разочарование поглотили его сознание. Нетеям не спеша встал, поднял телефон, убирая его в задний карман, и с потемневшим лицом приблизился к спящему Ао’нунгу. Молча смотрел несколько долгих минут, разглядывал все: лицо, красивое по меркам оматикая, милые кудрявые длинные волосы, с которыми Нетеяму уже понравилось играть, умеренно накаченное тело. Смотрел и вспоминал: как до этого серфер показал ему свое тайное место и мило смущался от этого, как словно бы между делом пытался выведать об его интересах, как невзначай касался, как под смех самого Нетеяма в переписке прощупывал почву сообщениями по типу «свободен ли он, нравится ли ему кто», из-за чего лучника приходилось в хорошем смысле успокаивать валерьянкой. В общем, Ао’нунг очень плохо скрывал свой интерес по отношению к лесному мальчику. И до последнего момента Нетеям думал, что им искренне заинтересовались. Неужели это было просто хорошей актерской игрой? Все те улыбки, неловкие касания, румянец… те эмоции, которые меткайинец постепенно взращивал в его душе? — Кроме тебя больше некому было подстроить… — но ему правда не хотелось в это верить. Характер, конечно, немного подкачивал, но когда Ао’нунг не ведет себя как придурок, Нетеям не может сдержаться, чтобы не подумать «а он славный… и милый». Нетеям никогда не был лишен внимания, у него не было отбоя от поклонников, так что знаки внимания от сына мэра не были для него чем-то новым и неожиданным (он всем пошел в свою мать, а она у него настоящая красавица, отец тоже имеет далеко не дурную внешность, так что, чего греха таить, ему и его младшим генетически было предрешено родиться красавчиком), Нетеям был закален этим всем, повидал много разных способов привлечения его внимания, как только не выворачивались поклонники, чего только не придумывали. Только Салли оставался равнодушен. Но мысленно признался сам себе, что чем-то его все зацепил именно этот неловкий флирт обычно самоуверенного юноши. Он сам, добровольно, дал зеленый сигнал морскому мальчику, когда тот, прощупывая почву, спросил: — А у тебя есть девушка? — Нет. — сказал тогда Нетеям. Они были на вечеринке одного из многочисленных знакомых Тоновари’итан. Нетеям решил посидеть и отдохнуть чуть в отдалении от громкой толпы, и к нему присоединился Ао’нунг. — А… парень? — Тоже отсутствует. — Нетеям взорвался смехом и, разглядывая смущенного серфера, сказал, специально установив зрительный контакт. — но… может быть скоро появится. Кто знает. — дернув плечом, задержав взгляд на чужом лице, многозначно добавил Салли, делая глоток напитка и отводя взгляд в сторону океана, боковым зрением посматривая на кудрявого и пытаясь не рассмеяться снова — лицо Ао’нунга после его слов засияло ярче прожекторов на пляже. Именно его банальные заигрывания и немного глупое выражение лица с блестящими искренностью глазами всколыхнули что-то в душе оматикая, закаленного чужим, и женским и мужским, вниманием. (Кири будет о-о-очень долго ржать, она любила посмеиваться над «оригинальными» попытками меткайинца, и если узнает, что этот самый ориджинал-флирт сработал, долго будет его донимать). Целых семь месяцев Нетеям держал оборону и еще месяца три, постепенно становясь все смелее, отвечал на ухаживания Ао’нунга. Глупые комплименты от, как он считал, стеснения (и в этом Ао’нунг и Ло’ак также были похожи — перед объектами своих чувств эти двое теряли всю свою остроумность), довольно обычные прогулки по пляжу во время закатов. Но со временем, раскачавшись и научившись брать чувства под контроль, Тоновари’итан начал проявлять фантазию — водные мотоциклы, дайвинг, даже парареслинг! Мало с кем Нетеяму было так весело, плюс очень сильно подкупало то, что Ао’нунг умело находил золотую середину их интересам: их свидания проходили не только в водной стихии, но в местах, напоминающих Салли дом, например, Ао’нунг возил его в неблизко расположенный лес на пикник, потратив на это уйму сил и бензина, или достал путевку на путешествие в горы — чаще всего, конечно, в таких свиданиях за главного был лесной и учил потенциального бойфренда всему сам под недовольный бубнеж вышеупомянутого «вообще-то я тебя пригласил, а не наоборот». В общем, серфер старался как мог. И все это время Ао’нунг тратил ради пятиминутного триумфа (хотя он уверен, что про это видео не забудут еще долго), и титанические усилия прикладывал только чтобы? Чтобы что? Все ради гребанного видео длиною в двадцать четыре минуты? Чтобы поржать над сломленным лесным мальчиком и получить секс с девственником как бонус? А акулий зуб? Нетеям сжал ожерелье в руках, искренне не понимая, неужели Ао’нунг даже своим талисманов пожертвовал, чтобы все это прошло успешно? Но он же подарил ему зуб уже в конце ночи, они после этого крепко заснули и даже не думали продолжать, так какой смысл? До последнего играл роль? Чтобы было больнее и реакция была ярче, когда видео попадется ему на глаза? Та нежность, с которой Ао’нунг смотрел в глаза когда вешал кулон на его шею, тоже… ложь? Не верю, не верю, не верю, не верю… не хочу верить. Если бы Нетеям хоть немного подумал, он был понял, что вся эта ситуация до ужаса странная, и что Ао’нунгу не было какого смысла так поступать. Стоит только чуть глубже капнуть — Нетеям сам же вспоминал их совместное прошлое, из которого логично можно понять, что даже если бы меткайинец и хотел бы как-нибудь досадить Салли, он бы не стал так выворачиваться и придумал бы что-то другое (и не настолько очевидное, чтобы не навлечь гнев родителей и своих, и чужих, особенно после того как он чуть не отправил Ло’ака на корм рыбам). Да даже если просто вспомнить, как себя вел Тоновари’итан, становится понятно, что он и правда хочет видеть Нетеяма своим партнером, и что его просто очевидно подставили. Но сейчас оматикая управляли эмоции, доводы разума не могли сквозь них пробиться. Он думал, что взял в себя в руки, но было с точностью до наоборот — он трезво не соображал, потому действовал с горяча. И его можно понять, скажет потом Ао’нунг, когда будет успокаивать сожалевшего за свои дальнейшие слова и действия Салли. Нетеям смотрел на спящего парня, злые слезы текли по его лицу. Медленно подняв руку, он на пару секунд застыл, а после зарядил такую пощечину, что Ао’нунг тут же проснулся и испуганно начал оглядываться по сторонам. Полусонный, он ничего не понимал, только испугался и инстинктивно начал искать Нетеяма, но в кровати его не оказалось, и серфер начал оглядывать комнату в поисках темнокожего, практически сразу на него натыкаясь. Тут же изо рта вырвался облегченный вздох. — Нете… — уголки губ меткайинца дернулись вверх, но выражение лица Ао’нунга тут же стало испуганно-взволнованным, стоило ему увидеть покрасневшие глаза и искусанные в кровь губы. Он случайно опустил взгляд и заметил дрожащие руки. Сначала серфер подумал, что это всё из-за ночи, что он что-то сделал не так, причинил боль, а когда из чужих глаз резко потекли слезы, испугался еще сильнее. — Ма’Теям? — … — у смотрящего на него подростка было жуткое выражение лица. Нетеяма начала бить крупная дрожь, и он инстинктивно обхватил себя руками. Шепотом добавил: — как ты мог. — Нетеям, что случилось? — Ао’нунг искренне (неужели он и правда такой хороший актер, пронеслось в мыслях Салли) испугался и подскочил на кровати. Одеяло упало, он оказался полностью обнаженным, но не обратил на это внимания. Ао’нунг привстал на коленях, слегка пошатываясь от неудобного положения, и потянулся к Нетеяму, но тот с громким хлопком отбил чужую руку. И закричал: — Ублюдок! — первый удар пришелся по плечу. — Чт… — меткайинец болезненно скривился от силы удара. — Нет… — Мерзавец! — теперь по голове. — Что происходит? — пытался выяснить парень, но его вопросы игнорировали, а удары продолжали наноситься. Они были болезненными, но как будто не в полную силу (Нетеям сам не понимал, почему сдерживается). — Ма’Теям! — Ао’нунг резко потянулся вперед и схватил лучника за запястья, временно заблокировав его атаки. Притянул ближе, заставляя недовольно шипящего парня наклониться, приблизиться практически к самому лицу, и заставил заглянуть в глаза. Нетеям тут же попытался вырваться, он дергался и выворачивал руки, но меткайинец держал крепко. — Ма’Теям! — Не смей меня так называть! Не после того как ты слил запись нашего гребанного первого секса! Не после того, как ты соблазнил меня и подстроил эту самую запись! Блядь, да как ты вообще мог так поступить?! — Что?! — Ао’нунг в шоке уставился на парня, пытаясь переварить сказанные слова, но даже эта заминка не помогла лучнику вырвать руки из захвата, максимум он смог отодвинуться подальше от чужого лица, но невольно потянул меткайинца за собой, заставив его максимально распрямиться, из-за напряжения светлое тело задрожало. — какое видео с… ЧЕМ?! — Я поверил тебе! Я, черт возьми, поверил, что ты изменился! Что ты можешь быть не ублюдком! Я поверил. — Салли на время замер без движений, опустив лицо и спрятав его в упавших косах, с которых случайно слетела резинка во время их противостояния. Тоновари’итан, продолжая держать парня, начал медленно приближать свое лицо к чужому, он попытался заглянуть ему в глаза, но Салли медленно поднял взгляд и крикнул охрипшим голосом. — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Нетеям… — Ненавижу тебя, Ао’нунг. — Нетеям, наконец вырываясь из захвата, ударил его уже в грудь обеими руками, и Ао’нунг, стоявший в неустойчивой позе, ошарашенный чужими словами, пошатнулся и упал на спину, а Нетеям побежал в сторону выхода. — Стой, Нетеям, подожди, что… — Ао’нунг начала паниковать, все еще не понимая (да и как он мог сейчас хоть что-то понять?). Щека, по которой его ударили в начале, горела, и Ао’нунг невольно прикоснулся у ней, тут же шипя — кожа ощутимо опухла и от неосторожного прикосновения послала по телу болезненный импульс. Где-то в районе груди тоже нарастала неприятная пульсация. — Ма’Теям, о чем ты? Ма’Теям! Но Нетеям уже не слушал, полностью абстрагируясь от всего. Он быстро подхватил куртку и кое-как надел обувь, убегая, подросток хлопнул дверью, оставляя младшего одного. Шок на пару секунд заставил Ао’нунга так и замереть с протянутой в сторону выхода рукой, которой он попытался схватить и хоть как-нибудь замедлить побег Нетеяма. Его поза выглядела комично и в другой ситуации было бы очень смешно: голый, полуопирающийся на одну руку, с растопыренными ногами и с согнутой одной в колене, чем-то напоминая статую Аполлона — если бы не ситуация. Нетеям бы уже согнулся бы от смеха, а Ао’нунг бы начал выпендриваться, если бы сейчас они проводили время как обычно. Но вместо этого он лежит с потемневшим лицом и выступившей на глазах влагой. Брошенный на резко остывшей и слишком большой кровати. Что случилось, пока он спал? Почему тот, кто ночью признался, что видит его, кто получил от него акулий зуб, к которому раньше он разрешал притрагиваться только сестре, кто с особой нежностью во взгляде наблюдал, как Ао’нунг целует его руки и шепчет сопливые слова о любви, сейчас сказал что ненавидит его и оставил одного. Щека ныла от боли, но у серфера где-то была дорогая обезболивающая мазь с охлаждающим эффектом, после нее даже огромные черные синяки сходят за дня два максимум — очень удобно, когда твоя мама фармацевт, в плане лекарств дома всегда все самое лучшее. Так что по поводу разукрашенной внешности парень не парился, ему сейчас вообще не до этого было, хотя о своей «мордашке» он заботился очень тщательно, даже у Циреи не было столько баночек и тюбиков, сколько у него. Жалко только, что у матери не было мази от боли в сердце. «Ненавижу!», — звенели чужие крики в его голове, повторяясь и повторяясь, Ао’нунг закрыл уши, но это, разумеется, не помогло. Он даже сравнил себя с героями бульварных романов, на которые какое-то время назад — и до сих пор, кажется — подсел Ротхо, там прям описывалось состояние как у него сейчас, когда у героя и героини происходил очередной разлад. Вот же ш блядь. — Да что же, черт возьми, случилось?! Все еще не отойдя от этой ситуации, парень услышал вибрацию телефона — ему кто-то звонил (до этого он пропустил уже звонков пятнадцать), сначала он сбросил, по после четвертого звонка он, все также не глядя, нажал принять и сжал смартфон между плечом и ухом, одновременно вскакивая и пытаясь найти свою одежду. — Что?! — рявкнул он в трубку. — Братан, срочно, слышишь меня, СРОЧНО, посмотри видео, которое я тебе скинул! Оно гуляет по сети с самого утра, и я уверен, что его видело уже как минимум полгорода! — сразу начал в тараторить Ротхо, и было слышно, что тот в панике. — Да что же вы все сегодня. — со злостью подумал Ао’нунг, а вслух добавил. — Какое, нахуй, вид… — Там Нетеям и, скажи, пожалуйста, что второй участник ты, бро, молю! — отчаянно прокричал в трубку Ротхо. И его можно было понять: когда ему с утра позвонил перепуганный Паук и рассказал о происходящем, Ротхо думал, что убьет его — кого именно он не знал, но ему хотелось причинить самую сильную боль тому, кто посмел подставить его хорошего друга и одновременно того, в кого был влюблен его бро, а за то, что он довел человека, который ему нравился, до истерики из-за волнений за Нетеяма, который был Майлзу практически как брат, Ротхо захотел провести над организатором всей этой ситуации всевозможные пытки. — скажи это, сделай утро хоть немного лучше! Ротхо, как только закончил эту фразу, сбросил, так и не получив ответ на свой вопрос. Потому что верил, что Нетеям не мог позволить какому-то левому челу вытворять такое с собой тогда, когда у него уже был человек, который нравился (а насчет того, что к Ао’нунгу оматикая неравнодушен, он был уверен), да даже если бы и не было никого, Нетеям точно не из тех, кто проводит свое время, подрабатывая порно актёром. Это видео точно не было снято добровольно, и уж точно никто из вынужденных участников не давал свое согласие на выкладку — таких фетишей у пары не было. А на случайную утечку это было не похоже — парень на вечеринке вчера был и видел, как без пяти минут парочка поднималась куда-то на второй этаж, значит их отношения закрепились ночью, а видео начало гулять по сети с раннего утра. Да и Ао’нунг ни за что бы не стал записывать, меткайинец же жуткий собственник, и он бы не допустил, чтобы таким объект его воздыхания видел кто-то помимо него, даже если это просто камера. Они когда начали в бассейне на физ-ре заниматься, серфер шипел на любого, кто задерживал взгляд на Салли дольше полсекунды, а ведь тогда Нетеям еще даже не задумывался об Ао’нунге как о парне (Ротхо специально узнавал это через Цирею и Кири). Ротхо сразу понял одно: то, что его бро еще никого не прибил и не устроил скандал только потому, что он не знал. И сейчас, во время звонка, это подтвердилось. — Пожалуйста, Эйва, пусть эта вся хрень закончится побыстрее. — Ротхо быстро прочитал молитву Великой Матери, а потом откинул телефон, возвращаясь к своему на данный момент главному занятию — успокаивать находящегося в истерике Паука. Ао’нунг в тоже время от слов друга испуганно застыл, успев натянуть только боксёры. Видео, на котором он и… Нетеям? Он аж весь побледнел от осознания. Серфер тяжело опустился на кровать, собираясь с силами — предчувствие говорило о том, что после просмотра ему будет очень плохо. Он уже понял, что именно там было, Нетеям уже все сказал, но увидеть это своими глазами? Ао’нунг с трудом смог себя пересилить, дрожащими пальцами открыл сообщение от Ротхо, нажал треугольник на экране и видео запустилось. — Нет… — отчаяние в голове меткайинца хватило бы на пару сотен человек. — нет… нет-нет-нет. Нет! Ао’нунг не может сдержать эмоций. Он тяжело скатился с кровати на пол. Вцепившись в свои волосы, он с силой за них потянул, до боли, чтобы хоть ненадолго заставить голову работать. Что он только что увидел? «Не после того как ты слил запись нашего гребанного первого секса!». Конечно, первой реакцией Нетеяма было обвинить Ао’нунга, ему было не трудно поверить, что это может быть дело рук рифового, учитывая, какие поступки он совершал раньше. Парень сам виноват, что Салли первым делом подумал на него, но все равно было обидно. Ао’нунг злился, но не на Нетеяма, ему-то первым делом вполне логично было подумать, что меткайинец участвовал в этой ситуации, потому что как-то странно, что на видео он сам был замазан, а Салли нет, да и серфер привел его в эту комнату, и это тоже можно было расценить как-то, что он знал, что здесь где-то камера: он злился на себя, потому что сам подготовил почву для мыслей, что такая «шутка» — это вполне может быть его рук дело; он злился на тех, кто все это устроил, и ему в прямом смысле хотелось убивать. — Ма’Теям — его голос был практически не слышан. — я правда не причем. Кто посмел это сделать? — практически прорычал последнее предложение парень. Он ведь так старался доказать лесному мальчику, что он не так плох, как демонстрировал себя в начале их знакомства, Ао’нунг показывал Салли те свои стороны, которые не видела даже сестра, каждый раз практически перебарывая себя. И он смог, он каждый раз получал отклик на свою искренность, каждая новая улыбка лучника говорила парню «все не зря» и давала силы продолжать добиваться объекта своих чувств с новым рвением. Ао’нунг сегодня ночью почувствовал себя самым счастливым на свете, потому черта с два он позволит, чтобы все это пропало! Теперь меткайинец знает, в чем и почему Нетеям обвинил его, почему он кричал те слова (неизвестно, как бы сам Ао’нунг отреагировал бы в похожей ситуации), и он все исправит. Он не отпустит, не после того, как узнал, что его симпатия не является односторонней. Он даст Нетеяму пару часов, чтобы прийти в себя, а потом придет и заставит любимого выслушать его, и тот обязательно поверит — Нетеям умный и сообразительный, Ао’нунг уверен, что как только первая волна гнева затихнет, оматикая начнет обдумывать произошедшее и сам поймет, что здесь что-то не чисто. Надо только дать ему время. На ковре появилось несколько темных пятен.