Железный занавес: Алый свет на закулисье

      Просыпаться от жужжания прямо над ухом он не хотел. Как и от боли в ноге и лице, от которой хотелось кричать и плакать. По телу то и дело разносились разряды тока, бывшие хоть и несильными, но настолько неприятными, что он содрогался каждый раз. Искры время от времени сыпались на пол, ослепляя с трудом открытый и ещё не сфокусировавшийся ни на чём глаз.       Он приподнялся на дрожащих локтях и упал снова от очередного удара током. Хотел свернуться клубком, но его остановили носком ботинка. Грубо и одновременно с этим осторожно. Он протёр глаз и посмотрел снизу вверх на них. На двух роботов: с длинными русыми волосами и ободранным лицом.       Страх ледяной волной окатил его, заставив отпрянуть. Он прикрылся рукой, чтобы хотя бы не видеть их. Все их воспевали милыми, как минимум внешне. Но ободранное лицо одного из них вселяло лишь ужас и не вызывало никакого умиления. За полгода он был наслышан об этих роботах и панически их боялся даже до попадания в эту школу. Тот кошмар, который первые недели транслировали по телевидению и печатали в газетах и о котором после ужесточения цензуры трубили в Интернете, его слишком сильно впечатлил. Он даже видел пару кошмаров и ходил к психологу.       Кстати, а как он здесь вообще оказался?.. Он не помнил почти ничего с момента, как вышел из автобуса. Восстановить события он пытался, но только-только начавший складываться в одно целое поток мыслей сбивался очередным разрядом тока.       Ему помогли подняться. Удерживали бережно и в меру сильно, чтобы не навредить ещё сильнее. И до лавок вели его медленно, терпеливо, не напрягая затёкшее и одеревеневшее от страха и боли тело. Ему хотелось вырваться и отбежать подальше, их прикосновения были ему до паники противны. Добравшись до лавки, он буквально упал на неё и отполз.       Он сидел, сжавшись и глядя в пол. Иногда трогал промятую часть лица и одёргивал руку, когда её легонько щекотал разряд тока. Его дыхание было тяжёлым и прерывистым. С обветренных и искусанных губ, перечёркнутых едва зажившей царапиной, срывались тихие всхлипы. Ему было не по-человечески страшно находиться рядом с этими монстрами. Он каждую секунду ждал удара, который оборвёт его жизнь. Но ничего не происходило. Он просто сидел. Его просто… охраняли.       Услышав на лестнице торопливые шаги, он подпрыгнул и вжался в стену позади себя. Она легонько затряслась, и шум, созданный ей, заставил идущего ускориться. Один из роботов коснулся его плеча, чуть его сжав. Почувствовав остроту пера чуть пониже касания, он резко рвано выдохнул и вцепился пальцами в лавку. Левую ногу свело от дрожи и очередного удара током, отчего он тихо заскулил.       В дверях показался ещё один робот. Он не подходил, просто стоял, рассматривая перепуганного новичка. Тот вздрогнул, едва не вскрикнув, стоило их взглядам встретиться. Хотел отползти назад, но вспомнил об остальных роботах. Пытался расслабиться, но в самый неподходящий момент щекочущая боль пробивала тело снова и снова. Самодовольно ухмыльнувшись, робот в дверях ушёл.       Достав отключенного Т-1000 из-под парты, Т-Х грубо перенёс его на ближайшую лавку. Швырнул на неё и, как полгода назад, вонзил в затылок и солнечное сплетение пальцы, трансформированные в иглы. Тот включался медленно, взгляд не фокусировался и системы запускались далеко не с первого раза. Наконец мужской голос объявил о полном запуске, и Т-1000 потряс головой, отгоняя подобие сонливости.       Увидев нависшего над собой Т-Х, Т-1000 попытался увернуться и выбраться, но его удерживали за плечи и прижали к лавке коленом. Он только собрался замахнуться, как родной алый цвет экрана начал мерцать, сменяясь серым. Т-1000 снова оказался парализован. Кажется, Т-Х завладел даже его мыслями.       Услышав приказ встать, Т-1000 повиновался. Он просто не мог игнорировать старшего брата и покорно делал всё, что тот говорил. Начиная бегом на месте и кончая непонятными трюками. Т-Х довольно заулыбался, поняв, что Т-1000 полностью в его власти.       — Как же я люблю тебя, братик, — Т-Х подошёл к нему плотную и коснулся кончиками пальцев его щеки, поглаживая её. Т-1000 даже не дёрнулся. — Особенно когда ты молчишь, не перечишь мне и слушаешься меня, как старшего. Умненький пёсик, — посерьёзнев, Т-Х дал ему пощёчину. — Пошли, шавка бесхребетная.       Т-Х облизнулся и почти блаженно выдохнул, когда увидел, как щека Т-1000 едва заметно дёрнулась от раздражения, которое он не мог проявить. Какое же это удовольствие — иметь над кем-то безоговорочную власть. Особенно сразу над тремя. И, вероятно, даже четырьмя, но новенькому нужно время, чтобы понять, куда он попал и какая тут политика партии.       Единственное, что не нравилось Т-Х, это то, что он не мог контролировать трёх Терминаторов и действовать самостоятельно в одно время. Ему нужно было либо отпустить кого-то из них, который мог потом и на защиту кинуться, либо самому быть неактивным большую часть времени. Поразмыслив, он решил, что лучше будет контролировать всех, несмотря на свою нелюбовь к бездействию.       Стоило ему увидеть ещё двух роботов, один из которых ступал очень уж гордо, словно император, а второй покорно шёл за первым, как его сердце остановилось и зашлось ещё быстрее. Он вжался в стену, вцепившись пальцами в исцарапанную поверхность фанерного сиденья и неотрывно смотря на, как он понял, самого главного из них. По левой щеке, рассечённой от губы до виска, скатилась слеза, задержавшись на корке раны и с трудом её преодолев.       Их предводитель подошёл к нему почти вплотную. Глядя на новичка сверху вниз, словно оценивая, он вскинул бровь и спокойно попросил:       — Назови своё имя.       — А… Ал… — дрожащий голос сел от страха, граничащего с паникой. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь не смотреть на нахмурившиеся брови робота. Перечить ему не хотелось. — Александр.       — Ясно, — подумав секунду, он всё же решил кратко его со всеми познакомить: — Т-восемьсот-пятьдесят один, Т-восемьсот пятьдесят два, Т-тысяча. Я Т-Икс, — после утвердительного кивка новичка Т-Х уточнил: Эпилептик? — Саша отрицательно замотал головой. — А что дёргаешься, как неадекватный?       — Током бьёт, — в этот момент его снова передёрнуло.       Серые джинсы были порваны. Т-Х коснулся Сашиного бедра кончиком пальца, проведя вниз, к колену. Нащупав грубый рельеф, сразу определил — протез. Причём повреждённый. Глянув на его перепуганное лицо, словно только сейчас увидел протез и на нём, тоже вышедший из строя. Железные большой и безымянный пальцы на правой руке Т-Х не интересовали, к тому же были в порядке.       Кивнув, Т-Х глянул на пятидесятых. Т-850I, не пойми где нашедший монтировку и последние недели ходивший только с ней, молча ударил Сашу по затылку кулаком в перчатке. Обмякшее тело поднял на руки Т-1000 и пошёл за Т-Х в медкабинет.       Выпрямить помятые протезы оказалось намного проще, как и подпаять некоторые микросхемы и провода на лице и шарнире колена. Устройство этих протезов Т-Х прекрасно знал, сам не понимая откуда. Однако вопросы отпали, когда он возвращал на лицо Саши защитную пластину и увидел на её оборотной стороне гравировку в виде трёх шестерёнок и букв ВС.       — Этот придурок когда проснётся, вы его не держите. Пусть он походит и освоится самую малость. Я что-нибудь ему поищу, чтоб начать приобщать его к нашей природе. Делайте что делаете, будто его рядом нет. Даже если он упадёт в обморок — пусть. Его проблемы. Уяснили?       Приказ был направлен всем троим дистанционно, ибо переводить это на английский не хотелось. Т-Х всё ещё не привык к тому, что русский они почти не понимали.       Пробуждение далось Саше трудно. Голова болела, у горла стояла лёгкая тошнота. Зато током его больше не било. Хоть что-то хорошее. Немного оклемавшись, он понял, что лежит на чём-то достаточно мягком и одновременно с этим твёрдом. Будто жёсткие ящики просто застелили пледом.       Саша сначала не поверил, когда правый глаз активировался и начал всё видеть. Он успел соскучиться по красному экрану, сканирующему обстановку. Из-за протезов он стал чувствительнее к погоде и прочим факторам: электроника подкосила его иммунитет. Именно поэтому протез глаза позволял одним взглядом проверять продукты на опасность для его организма и автоматически определял всё необходимое: осадки, ветер, влажность, метеоактивность и давление.       Осторожно сев, Саша осмотрелся. Каморка, куда его перенесли, напоминала кабинет ОБЖ. Вернее, то, что в классах химии и физики называлось лаборантскими. На стене были схемы танков Т-34, Т-34-85 и КВ-1, на противоположной — автомата Калашникова и гранат, над Сашей висел флаг из красного бархата и с золотистой каймой — судя по всему, школьной команды для участия в Зарнице.       В шкафчиках Саша нашёл сумки с крестами, бинты, шины — всё для оказания первой помощи. На антресолях, не пойми зачем стоявших здесь, лежали четыре автомата, пара винтовок и пластмассовые пули, рядом обнаружились мишени и защитные очки. Видимо, ученики очень не хотели выпускаться — с такими-то уроками ОБЖ!       Шкафы с противогазами, защитными костюмами, муляжами гранат, фигурками, кодексами разных годов и прочим, плакаты с описанием орденов и как спастись во время катастрофы, флаги СССР, ВДВ и Морфлота и Знамя Победы на шторах Сашу не особо заинтересовали. Такое было и в его школе. Почти один-в-один.       Он тихо вышел из кабинета и, стараясь не скрипеть полами, прошёл до середины этажа. Почувствовал на плече холодную руку, но оборачиваться не хотел. Было страшно. Саша сглотнул и даже не успел закрыть от страха глаза, как в детстве, как в руке оказался гребень. На этот раз он пересилил себя и всё же развернулся. Т-1000 уже уходил, не говоря ни слова. В общем-то, говорить и не хотелось.       В восточном крыле висело зеркало, и Саша побежал туда. И, увидев несколько трупов с перерезанными шеями, отрубленными конечностями и выколотыми глазами, затормозил настолько резко, что едва не упал в лужу крови, в которой крыса доедала то ли печень, то ли какой-то другой орган. Гребень выпал из рук, спугнув грызуна, и тот убежал, волоча добычу и оставляя за собой бурую дорожку.       Саша попятился, потеряв дар речи. Крик застыл где-то в горле противным комом, который ни сглатывался, ни отплёвывался. Отступать было некуда: кровь была повсюду, её запах проникал буквально в душу и сковывал её холодными кандалами. Он нашёл плечом какую-то дверь и попытался не глядя её открыть, но дрожащие пальцы не хотели держать ручку.       На прерывистый сдавленный крик прибежали трое Терминаторов. Т-Х несколько секунд смотрел то на Сашу, то на трупы, не сразу поняв, в чём дело. Потом вспомнил, что люди, вообще-то, слабенькие психикой и подобные картины их могут травмировать. Этого так подавно. Он подобрал гребень с пола и протёр его платком, который забрал у одной из жертв. Подошёл к Саше и кивнул ему на зеркало.       — Причешись, — немного грубо произнёс Т-Х, строго глянув на Сашу.       Тот молча рванул к зеркалу и, стараясь не думать о том, что зубцы всё ещё в крови, принялся расчёсывать пшеничные волосы, аккуратно постриженные по плечи. Бережно уложив чёлку, глянул на коридор через отражение. Удивился, не увидев Терминаторов. Он был настолько напуган, что не услышал, как они ушли?       Стараясь не смотреть на кровавое месиво, Саша поспешил уйти к лестнице. Гребень оставил на тумбе под зеркалом: трогать его было не очень приятно. Саша думал, что на лестничных пролётах картина будет немного лучше, но там было если не так же, то хуже. Его бы вырвало, если бы он что-то ел за последние сутки. Но рвотный рефлекс, несмотря на пустоту в желудке, всё равно пытался из него что-то выжать, сжимая горло и переворачивая все внутренности.       Третий этаж от четвёртого почти не отличался, разве что был немного почище в плане количества тел. Застывших и въевшихся луж крови было больше. В одном из кабинетов в особенно крупной луже осталась валяться тетрадь, где каллиграфическим почерком что-то было написано по-английски, и слипшаяся прядь предположительно пепельных волос. На это Саша смотрел уже почти без эмоций, только в коридоре снова словил приступ тошноты.       Второй и первый этажи не особо друг от друга отличались. Только трещины в стенах были, будто били кого-то или что-то. Когда он был в столовой, стараясь ничего не сбить, идя с головокружением от запаха и обилия полусгнившей плоти, с другого конца этажа по всей школе разнёсся душераздирающий крик. Пискнув, Саша поёжился и попытался не думать о том, что там могло произойти.       Учительская оказалась самым чистым кабинетом из всех, что были поблизости, и Саша решил немного передохнуть в ней. Увидев полный наполовину кулер с водой, он не рискнул к нему подходить. Вряд ли Терминаторы меняли здесь воду. Вряд ли бы кто-то её вообще привёз сюда.       За изучением журналов разных классов его застал Т-Х. Бесцеремонно распахнул дверь, впуская кроваво-гнилой смрад, и с неким отвращением глянул на Сашу. Вернее, на журналы. В несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние, выхватил их из его рук и на удивление аккуратно убрал обратно на полку.       — Ты освоился? — Саша немного боязно кивнул и поднялся. — Тогда идём.       — Куда?       Т-Х не ответил. Схватил Сашу за перебинтованное запястье и потащил за собой. Выйдя из учительской, замешкался, выбирая путь. Резко свернул вправо и повёл Сашу через коридор тишины, игнорируя его просьбы не идти так быстро.       — Да куда же ты меня ведёшь, етить твою мать?! — чуть не полетев с лестницы между вторым и первым этажом, Саша попытался освободить руку, но ничего не вышло. — Эй!       В вестибюле их встретил Т-850I. Т-Х передал ему Сашу, произнёс что-то по-английски и ушёл, так ничего ему и не объяснив. Даже не намекнув. Почувствовав на ноющем запястье ненастойчивое касание, Саша отпрыгнул. Т-850I был осторожнее старшего брата, но всё равно его пугал. Выдохнув, он посмотрел на робота. Тот кивнул в сторону спортзала и пояснил:       — Я буду тебя тренировать. Пошли.       «Что-то мне не хочется за тобой идти… только вот подозреваю, выбор сделан был за меня.»       Саше ничего не оставалось кроме как пойти за Т-850I. Прямо у входа в спортзал лежало полуразложившееся тело старшеклассника. На рубашке, бывшей некогда кипенно-белой и сейчас немного желтоватой от пота в некоторых местах, шевелились личинки опарышей, особенно хорошо заметные на бурых рукавах.       У Саши от увиденного закружилась голова. Смотреть на это было тяжело и противно, как и осознавать, что тут происходило полгода назад. Он опёрся рукой о стену, чтобы не упасть с дрожащих ног.       — Эй… п. парень… — он неуверенно двинулся к мёртвому старшекласснику. Сам не знал зачем. Игнорирование странного порыва было выше его сил. — Ты…       Присев рядом с телом на одно колено, Саша пошатнулся. Зрелище было ужасным. Ещё ужаснее, чем казалось. На молодом красивом лице блестели ссадины и порезы. В воротник и грудь впиталась кровь. В распахнутых глазах застыла смесь страха, смирения и безысходности. Сашино сердце больно сжалось, когда он понял, что юноша умер не от удара.       Дрожащие пальцы коснулись век, бережно прикрывая их. Осторожно погладив потемневшие от времени и пыли волосы, Саша поднялся и некоторое время смотрел на труп. В реальность его вернул голос Т-850I. Безжизненный, равнодушный и безэмоциональный. Просящий подойти поближе.       Саша с трудом оторвал взгляд от старшеклассника и двинулся к роботу, стоящему около лестницы, на которой висел турник. Тот попросил снять косуху и протянул руку, готовый её забрать. Замешкавшись, Саша всё же снял её и недоверчиво прижал к себе. Обнажённые плечи обдало холодом, на свету блеснули татуировки. Робот терпеливо ждал.       — На сегодня план тренировки такой…       Пока Т-850I называл всё, что предстояло пройти Саше за этот день, он даже не думал уходить. Не пытался. Просто смотрел на него, пребывая где-то далеко не в этом мире. Его сейчас не смущало ничего. Даже, можно сказать, бешеный план.       — Отдай мне свою куртку, и мы начнём. Пожалуйста.       Саша фыркнул и отвернулся. Но упираться смысла не было: это же не человек. Однако и доверять самое дорогое он ему не хотел. Поэтому повесил её на лестницу и, увидев одобрительный кивок, выдохнул и потянулся.       Разминка была самой обыкновенной. А вот дальнейшие упражнения давались Саше трудно. Из-за металлических пальцев не получалось хорошо ухватиться за турник и сосредоточиться, внимание постоянно переключалось на контроль правой руки, чтобы она случайно не соскочила. Немного уставшие на подтягиваниях руки дрожали и плохо сгибались, отжаться Саше удалось всего несколько раз.       После пятиминутного перерыва Т-850I заставил его бегать по периметру зала. Сначала просто, легко, позволяя время от времени замедляться. А потом поставил препятствия, благо несильно высокие, и заставил бегать без остановок. Перепрыгивать их Саше удавалось с большим трудом, но, не обращая внимания на его многочисленные падения и сдавленные стоны, Т-850I снова и снова поднимал его на ноги и толкал в спину, заставляя продолжать бегать.       В очередной раз свалив препятствие и рухнув, Саша послал Т-850I в пешее эротическое настолько непечатно, что Терминатор отошёл на пару шагов. Перевернулся на спину, тяжело дыша и поглаживая протез на ноге. Услышав шаги в вестибюле, приближающиеся к спортзалу, приподнялся на локтях и убрал с лица влажную от пота чёлку.       — Вы закончили? — сухо спросил Т-Х, появившись в дверях. — Впрочем, без разницы. Подымайся, пошли. Разлёгся тут, как на пляже.       Раздражённо рыкнув, Саша снова лёг. Часов в спортзале не было, но по своим, биологическим, он чувствовал, что сейчас было где-то часа четыре, может, пять дня. Правая нога ныла, требуя отдыха. Воздуха не хватало. В майке было довольно душно.       Убрав от себя руки Т-850I, он осторожно сел. Потом встал на колени. Опираясь на уже стоящее препятствие, поднялся на ноги и отряхнулся. Распустил волосы и потряс ими. Видимо, сегодня отдохнуть ему было не суждено.       Наступать на ногу было крайне неприятно. Пятку словно пронзала тонкая спица, доходя аж до паха, и с каждым шагом боль была всё сильнее. В этот момент Саша благодарил судьбу за то, что протезированная нога подобного не испытывает, иначе бы он точно сейчас орал матом.       У лестницы Саша остановился, чтобы перевести дух и дать ноге отдохнуть. Надев косуху, постарался как можно более бодро дойти до вестибюля, но хромота и лёгкая сутулость от усталости выдавали его. Впрочем, всем было плевать. Роботы.       Т-Х смерил Сашу недовольным взглядом и велел идти за ним, тут же направившись к раздевалкам. Проходить там не очень хотелось из-за обилия трупов, частей тела и органов, но выбора не было. Т-850II в его «свите» не было, но Саша решил не придавать этому значения. Мало ли куда Т-Х его послал. Не его ума дело.       Однако Т-850II нашёлся на втором этаже около учительской. Не один. Он грубо удерживал стоящего на коленях парня, не позволяя ему даже шелохнуться. Пальцы небрежно зарылись в пышные кудри, светящиеся подобно нимбу на прохладном солнце, готовящемся спрятаться, чтобы не видеть того, что сейчас должно произойти.       Саша отшатнулся, узнав в мальчишке Женю — своего племянника. Попытался отойти назад, но упёрся спиной в Т-Х. Чувствуя нарастающую дрожь, хотел отвести взгляд, но некуда было: везде были полусгнившие органы и кровь. Почувствовав, как в руку вложили что-то гладкое, тонкое и деревянное, отпрыгнул, в прыжке развернувшись. Увидев барабанную палку, вопросительно посмотрел на Т-Х в надежде, что он ошибается в своей догадке.       Он спиной чувствовал взгляд Жени. Тоже полный надежды, мольбы и нечеловеческого испуга. Его дядя ведь не убьёт его?.. не убьёт же…?       — Ну вот и какого ты, простите, рожна стоишь?       Т-850II сильнее сжал волосы Жени, когда он вздрогнул от столь неожиданно прозвучавшего голоса Т-Х. Услышав жалобный писк и всхлип, Саша обернулся. Сердце защемило от понимания, что догадка верна. Женя, судя по всему, тоже всё понял. По его опухшей от сильного удара щеке скатилась слеза, зацепившись за немного разорванный уголок губ и заставив его скривиться от щиплющей боли.       — Ты конченный совсем? Я не буду этого делать, — Саша выкинул палку и отвернулся, скрестив руки на груди.       — Будешь, — Т-Х спокойно её поднял и снова впихнул Саше. — Тебе придётся.       — Нет, я сказал.       — Да мне по боку, что ты там сказал. Здесь только я имею право голоса. Да, братик? — он с хищной улыбкой и прищуром посмотрел на Т-1000. — Молчание — знак согласия. Давай, действуй.       — Нет.       Саша продолжал стоять, не двигаясь. Иногда он выбрасывал палку, но Т-Х возвращал её обратно, как бы далеко Саша её не закинул. Это раздражало очень сильно, но он старался сохранять спокойствие. Может, это просто намеренная провокация? может, Т-Х нравятся чужие страдания, боль и гнев? может, это проверка на выносливость и силу воли?       Терминаторы терпеливо ждали у моря погоды. Саша ничего не делал и делать не собирался. Он пытался придумать, как спасти Женю. Но подсознательно понимал, что никак: если он и обдурит этих троих Терминаторов, то там, внизу, остался один, который его снова поймает и снова приведёт сюда. Тогда уже отвертеться не получится при всём желании, как и обмануть.       Поймав момент, когда Т-Х отвернулся, Саша снова кинул палку в коридор тишины, вложив в бросок всю ненависть к этим роботам, всё отчаяние и всё то, что он не собирался признавать, похожее на безысходность. На этот раз Т-Х не выдержал. Прорычал, разъярённо сверкнув глазами:       — Мне это надоело, — снова сходил за палкой и впихнул её в руку Саши. — Ещё выкобеливается мне тут.       Не позволив Саше снова её выкинуть, он сжал его плечо и потащил к Жене. Толкнул в его направлении, отчего Саша едва не упал. Словно не заметив его недовольного и возмущённого взгляда, встал позади и сжал его плечи настолько сильно, что их свело судорогой. Саша с трудом сдержал крик, шумно выдохнув и едва не рыча.       — Ликвидировать! — не получив никакой реакции, Т-Х ещё сильнее сомкнул пальцы, начав трансформировать их в свёрла, и встряхнул Сашу, как тряпичную куклу. — Кому велено?! Ликвидировать! Только попробуй палку выкинуть, голыми руками заставлю его потрошить!       — Отпусти его, сволочь! — Саша дёрнулся и снова зашипел, чувствуя, как в плоть вонзаются шипы. — Сука, перестань!       — Убей его и перестану!       — НЕТ!!!       — У тебя нет выбора. Лучше сделай это, — холодно произнёс Т-850II, с абсолютно спокойным лицом потянув Женю за волосы вверх и потом резко вниз.       Саша снова дёрнулся. Т-Х перехватил его запястье и толкнул вперёд. Сопротивляться удавалось с большим трудом, от перенапряжения всё тело ныло. Но сдаться он не мог, ибо тогда он убьёт племянника. Немного ослабив хватку, Т-Х снова попытался Сашиной рукой проткнуть Женю, но тот был сильнее, чем он думал. Пальцы, всё ещё удерживающие плечо, ещё глубже вонзились в него, порвав косуху.       Здесь его долго мучить не стали. Отшвырнули в сторону, специально рассчитав траекторию и силу так, чтобы он приложился позвоночником, напичканным имплантами, об угол. Перед глазами Саши всё поплыло. То ли от слёз, то ли от страха. Т-Х, воспользовавшись тем, что Саша немного обмяк и сопротивляться пока не мог, кивнул Т-1000. Сам действовать уже побаивался — контроль постоянно спадал с одного из роботов.       Ледяные руки Т-1000 схватили Сашу за плечо и запястье, полностью повторяя движения Т-Х. Резким рывком посадил его на колени перед Женей и грубо дёрнул Сашиной рукой, в которой была зажата палка. По школе разнёсся жалобный вопль, способный оглушить любого. Только не этих металлических тварей без сердца и души.       — Женя!!!       Из его рта фонтаном полилась кровь, когда Т-1000 вытащил из него палку. Бурые брызги попали на Сашу, мгновенно впитавшись в его джинсы и майку. Его охватил животный ужас, но ни отползти, ни отвернуться ему не позволяли. Другим концом палки, тупым, Т-1000 несколько раз ударил Женю по лицу и виску, не обращая внимания на неразборчивый лепет Саши.       Женя затих. Т-1000 откинул Сашу на тот же угол и вернулся на место, безжизненным голосом доложив, что приказ исполнен.       — Чтобы я тебя до завтра не видел. Иначе его, — Т-Х кивнул на Женю, — потроха жрать заставлю. Вали отсюда.

* * *

      Молния слепила. Гром намеревался оглушить. Но Саша будто не замечал этого, забившись в угол в каморке в кабинете ОБЖ и сжавшись. Окровавленные джинсы и майка лежали на письменном столе, косуху же оттереть удалось. Он обнимал свои всё ещё дрожащие колени, прижав их к себе. Как долго он сидит так? Минуту? пятнадцать? час? Да какая разница.       В его ушах всё ещё раздавался эхом крик Жени и перед глазами всё ещё было его тело. Он будто снова и снова переживал этот момент и пытался сжаться ещё сильнее. Слёзы уже не текли: за эту ночь он выплакал всё. Но этого было мало. Боль была слишком сильной, чтобы сидеть и хотя бы не плакать. Чувство вины и ненависть то ли к самому себе, то ли к Терминаторам, то ли ко всему миру не давали ему покоя, насмехались над ним.       Это гром или шаги? Саша боязно посмотрел на дверь и испуганно пискнул, увидев Т-Х. Он пришёл к Саше один. Одним взглядом приказал ему встать и показал помятый тетрадный лист. Саша его узнал, но старался не подавать виду.       — Я ненавижу людей, — начал читать Т-Х, ухмыляясь. — Чтоб они все пропали пропадом. Мир обречён, его спасёт лишь небытие, — он бережно положил листок на стол и хотел по привычке включить лампу, но электричество, понятное дело, отключили. — Похвально. Хорошо. Мозг у тебя не атрофирован. Хотя ты же удивительная смесь человека и робота. Ты почти как мы. Я тебе помогу стать таким же.       — Заткнись, — выплюнул Саша, отвернувшись. Т-Х лишь усмехнулся. — Чё ты ржёшь? Придурок ненормальный.       — Спасибо за тёплые слова, я с первого взгляда понял, что ты хороший. Вставай.       — Зачем? — Саша хотел съязвить, но буквально проглотил это желание. Провоцировать Т-Х не хотелось.       — Вставай я сказал. Да не прикрывайся ты, мне абсолютно всё равно, что у тебя между ног и какого размера, поверь. Я робот. Ты если голый тут расхаживать будешь, ни я, ни те идиоты не отреагируют.       — Обнадёжил… — буркнул Саша, садясь за стол.       — Пиши, — Т-Х никак не отреагировал на недоумевающее выражение лица Саши. — Пиши, скотина.       — Чт-то писать?       — Что я тебе надиктую. Слово-в-слово. Только попробуй хоть что-то изменить. Значится… напиши сначала своей рукой то, как ты сюда попал. Разомнись.       Дрожащая рука Саши начала выводить относительно ровные буквы, быстро записывая то, что он даже не пытался формулировать. Писал, как есть, немного размазывая по листу карандаш. Формулировки были немного кривыми, но соображать Саша не мог. Он чувствовал на себе пристальный и убийственный взгляд Т-Х, но попросить его не пялиться боялся.       — Хватит, всё, а то поэму напишешь, — Т-Х пробежался по строчкам и стёр некоторые из них. — Дальше под диктовку. Ко мне подошли двое…       Очень многие эпизоды из тех, которые диктовал Т-Х, у Саши вызывали вопросы. В смысле спокойно сидел? он чуть коней прямо там не двинул! В смысле он куда-то шёл? он очнулся уже в кабинете ОБЖ. В смысле его попросили лечь? В смысле общаться через переводчик? у него телефона-то нет с собой… В СМЫСЛЕ ОН ВЛИВАЕТСЯ В КОЛЛЕКТИВ?!       — Пиши август сего года.       — Сейчас июль…       — Меня не волнует. Делай, что велят, — Т-Х отвесил Саше подзатыльник и надавил на плечо, заставив не вскакивать с места, как ему хотелось. — Надо же, и орфография с пунктуацией в порядке. Чудо прям.       — Зачем ты меня заставил писать эту ересь?       — Чтобы сбить с толку тех, кто осмелится сюда зайти.       — Но зачем?! Почему…       — Скоро ты сам всё поймёшь. У вас, людей, с пониманием туговато, вам нужно время, чтобы вы поняли самые простецкие истины. Я не обязан тебе ничего объяснять. Спать ложись, завтра сложный день. Как минимум для тебя. Хотя для меня тоже, с твоим-то нравом.       — Пошёл ты…       — Пожалуй, пойду. Сладких снов.