***
- Донхёк у нас обычно спит сном праведника, - Ченлэ шустро работает челюстями и, бросая фразу в никуда, попадает неизменно в цель. Марк закашливается и давится только что откусанным сэндвичем, стоит только китайцу договорить свою мысль. И было бы это смешным и долгоиграющим поводом для дружеского глумления над старшим, если бы Ли вдруг не начал синеть. Подошедший со спины Джено бьёт парня аккурат между лопаток, помогая справиться и с перекрытым дыханием, и выбивая попутно пару позвонков. Марк стонет от боли, но хотя бы дышит теперь свободно. - Хён, ты только приехал, тебе рано пока умирать, - Джено беззаботно хмыкает, присаживаясь рядом со старшим, аккурат напротив ясно улыбающегося ему Джемина. - Что я пропустил? О чём разговор? - О внезапной бессоннице Хёка, - Чжон пристально наблюдает за возвращающим естественный цвет старшим за столом. Что-то ему подсказывает, что дело тут не чисто. - Ты снова не спишь? - Джемин вместо зомби своего друга показывает два пальца, оповещая что пошла уже вторая ночь его марафона бодрствования. - Играешь? Не знал, что ты опять взялся за старое. Если твоя мама узнает... - Лучше бы я играл... - Донхёк даже ворчать вразумительно больше не в состоянии, поэтому мяучит отрывисто слова, вяло моргая отёкшими тяжёлыми веками. - Нда, выглядишь паршиво... - Джено-я, ты не помогаешь! - Джемин лягает его под столом, пытаясь разбудить сочувствие к чужой проблеме. - Единственное, что способно ему помочь, это хороший сон, - Ли обиженно трёт голень и решает занять себя едой, вместо пререканий с этими неблагодарными. - Только будь осторожен, - Ченлэ улыбается так, что всем и каждому даже вне стола становится очевидно, готовится сказать что-то эдакое. - Почему? - может с недосыпа, может по наивности, но Донхёк совершает эту фатальную для себя ошибку. - Сегодня четверг. Сны с четверга на пятницу считаются вещими! А в твоём состоянии всякая дрянь может присниться, - Марк снова давится, на этот раз просто водой, но теория Ченлэ уже находит своё подтверждение, а значит младший теперь точно знает, в какую сторону копать.***
Донхёк сражается с собой до последнего. Последним как раз и становится третий вечер. Он отключается едва присев на диван в общей гостиной, и сон кроет его жёстко и ровно пропорционально периоду своего нелепого игнорирования. Когда Донхёк обнаруживает себя в учебном корпусе, то уже точно знает кого в нём найдёт, и чем это всё закончится. На всякий случай проскакивает мысль о том, что можно спрятаться и переждать, скажем, в кладовке, но его просто раздирает интерес узнать, что там есть ещё. Он больше интуитивно понимает, что это как раз та часть здания, в которой он, несмотря на проведённые в университете годы, так ни разу и не бывал за ненадобностью, а значит её любезно достроило сознание Марка. Донхёк кусает губы, осознавая, что возможно совершает свою величайшую ошибку, но... всегда есть то самое “но”, которое заставляет его действовать вопреки логике и здравому смыслу. Он медленно следует тускло освещёнными змеям коридоров, разглядывая разные указатели и подписи на шкафчиках, пока не достигает широких распашных дверей в главный спортивный зал. Яркий свет софитов бьёт по глазам, ослепляя всего на секунду и заставляя накрыть плотно зажмуренные веки ладошкой. Парень оборачивается спиной и промаргивается, привыкая к новому уровню освещённости. Он внимательно озирается по сторонам, но несмотря на разбросанные вокруг баскетбольные мячи и явный.. “дух” недавнего присутствия ещё кого-то, кого именно он уже может догадаться, зал встречает его пустотой. Уголки его губ опускаются вниз и брови видимо стремятся столкнуться друг с другом, и Донхёк даже самому себе не может объяснить причины этого непонятного чувства разочарования. Он рыщет взглядом по углам, может Марк, как и он ранее, решил спрятаться, но парень не находится нигде, даже при тщательном рассмотрении. Зато находится ещё одна дверь, и Донхёк точно знает, что ему нужно туда. А ещё Донхёк знает, что ему не следовало сюда соваться. Это даже не его сознание! Кто знает, что в голове у этого иностранца... вообще-то, Хёк как раз там, в голове того самого иностранца, так что... наверно он и знает. Донхёк исчерпывает весь доступный ему лимит невнятных оправданий и толкает нужную дверь. Он попадает в очередной тусклый коридор и дальше двигается, ориентируясь по одним лишь звукам. Полоса тёплого жёлтого света ведёт его, и парень сам не замечает, как достигает самого дна ада. Иначе именуемого, мужской раздевалкой баскетбольной команды. Что он вообще тут забыл?! Перекинутая по скамье форменная джерси знакомой расцветки и шорты, явно стянутые вместе с боксерами, на полу оказываются последним красным флагом, который Донхёк уже не может проигнорировать. Он резко разворачивается на пятках, намереваясь как можно скорее вернуться к первоначальному плану с кладовкой, но попадает аккурат в довольно мокрые, но уже знакомо крепкие объятия. - Любопытство кошку сгубило, слышал? - Донхёк нервно выдыхает, мгновенно покрываясь мурашками. От парня веет влажным теплом и терпким, почти вяжущим язык ароматом геля для душа, и младшему от одного этого ведёт голову. Ему отчаянно хочется попробовать. - Я уже отчаялся тебя дождаться. Вот, решил мячик покидать, - Марк откровенно наслаждается ощущением бьющейся паники в своих руках. Младший настолько нервничает, что прилипает взглядом куда-то в район ключиц, боясь опустить его ниже и не смея поднять выше. - Мой Хёкки решил поиграть в скромника? - он издевается, ненавязчиво накручивая на палец прядку чужих волос. - Ты охренел? - это срабатывает, и Донхёк резко поднимает на старшего недовольный взгляд. - Какой, к чёрту, “Хёкки”?! И с каких это пор я стал “твоим”? - Полагаю, ещё до того, как мы с тобой познакомились лично, - Марк улыбается, вызывая в младшем жгучее желание двинуть по этой самодовольной роже. - Оу, заткнись! Это всего лишь со... - Хёк вспыхивает от одного упоминания о том самом, их первом совместном сне, но старший Ли даже не думает останавливаться. Он понятия не имеет, как это работает, но намерен в полной мере воспользоваться всеми перспективами и возможностями, что открывала перед ними их обоюдная и судя по всему весьма неограниченная фантазия. - Шшш, - Марк скользит руками по чужому телу, и Донхёк ощущает, как неуклонно тупеет. Язык будто распухает, неумело ворочаясь за зубами, и сам приоткрытый рот быстро наполняется слюной, грозящей вот-вот соскользнуть по подбородку и разлиться по полу морями и океанами. Он чувствует себя крайне ущербно, но при всём том никак не противится происходящему. - Хороший мальчик, - Марк с нажимом ведёт большим пальцем по нижней губе, и воля Донхёка буквально на глазах рассыпается в пыль. - Я правда не знаю, что здесь происходит, - старший, шустро пользуясь моментом, разворачивает их, вдавливая парня спиной в холодную дверцу шкафчика, - может у вас тут аномальная зона какая, опыты с энергетическими полями или временная петля, - Донхёк его бред почти не слушает, дышит тяжело и держится из последних сил, чтоб не сорваться, - но я намерен... Хёк открывает глаза, приветствуя белый потолок под звуки разрывающегося будильника. Его лицо почти не выражает эмоций. Он понятия не имеет, как оказался в собственной комнате, да ещё и с заведённым будильником, если точно помнит, что дошёл только до гостиной. Видимо, один лишь На Джемин и сокрытые под его милыми свитерочками мускулы смогут внести понимание в данную ситуацию. Парень успокаивает будильник и принимает сидячее положение посреди кровати. Что за хрень происходит в его жизни? Может он сходит с ума? Возможно ли синхронная шизофрения? Или эта фигня только в плавании работает? Донхёк прикрывает глаза, глубоко вдыхает через нос, шумно выдыхает через рот. - Это просто сон. Очередной дурной сон. Я, моя бурная фантазия и сексуальная неудовлетворённость. Да, именно так. Единственным доступным и безотказным источником радости и комфорта в жизни Ли всегда была, есть и будет еда, поэтому он не придумывает ничего лучше, чем устроить вкусный совместный завтрак. Однако, ещё на этапе готовки встречает весьма существенные затруднения. Образы пережитой со старшим ночи не отпускают, прокручиваясь в памяти снова, и снова, и опять, и так бесконечно. Донхёка мутит от одной мысли о том, чтобы осуществить всё то, что он позволил сделать с собой во сне, в реальности. Заканчивается этот ментальный хаос лишь тем, что приготовив любимую всеми троими еду, Хёк не может запихнуть в себя и кусочка. Джемин всерьёз переживает за друга, что впрочем никак не отражается на резвой работе его челюстей, в то время как Ренджун сосредоточенно пялит младшему в точку между глаз, надеясь каким-то иным, видимо, паранормальным путём разгадать, какого дьявола происходит с этим ненормальным?***
Только ступив на земли, находящиеся в собственности их дражайшего Университета, Хёк решает временно отойти от ранее намеченного плана и всеми силами избегает Марка. Стоит заметить, что в силу разности расписаний и разрыва в пару учебных семестров между их программами, осуществить задуманное во время занятий не составляет особого труда. Чего, увы, не скажешь о некогда любимейших и счастливейших мгновениях обеденного перерыва, что с лёгкой руки Ли-среднего (как нелепо пошутил о Джено Джисон, пользуясь своим неоспоримым статусом неприкосновенности макнэ, а оно возьми и закрепись) превращаются в адовы муки вынужденного пребывания в поле прямого зрения и убийственного воздействия Ли-старшего на Ли-младшего. В чём-то Донхёк с младшеньким определённо согласен: в их компании развелось слишком много Ли, и Донхёк совершенно не возражает против уменьшения их на одну канадскую единицу. Вот и сейчас, как и днём ранее и ещё одним до него, Джено снова приводит за общий стол этого самого “Ли”. Донхёк кивает, не отрывая глаз от очередной порции бездарно умирающего на его тарелки салата, и старается переключить внимание на окружающий их шум. Всё, лишь бы не слышать того самого голоса... однако Марк и не говорит особо, чего не скажешь о Джено. Тот вещает, как не в себя, заставляя весь стол (за исключением Хёка) присоединиться к разговору вроде ни о чём, пока тема общей дискуссии не приводит их ровно туда, куда Джено изначально и задумывал. - Новый сезон, новые звёзды! - он улыбается настолько счастливо, что его глаза исчезают окончательно, побуждая сидящего рядом Джемина едва ни скулить от умиления. - Что ты имеешь в виду? - Ченлэ, должно быть единственный, проявляет к теме неподдельный интерес. Пусть ему и не посчастливилось получить позицию в университетской сборной, любовь его к баскетболу от этого никак не пострадала. - Теперь у нас будет своё тайное оружие зарубежного производства с зарубежными же техниками, - лицо маленького китайца озаряет понимание. - Это то, о чём я думаю? - Ченлэ аж подпрыгивает на месте от переполняющего его энтузиазма и волнения. - Зная твои наклонности, не уверен, о чём ты там думаешь, но... - Джено неожиданно умело выдерживает необходимую драматическую паузу, - Марк-хён с сегодняшнего дня является одним из игроков основного состава команды! Настаёт очередь Донхёка давиться несчастным кусочком мелко рубленного салата. Он кашляет так отчаянно, что почти задыхается в приступе, умудряясь таки оттолкнуть протянутую в помощь руку Марка. Глядя на него, Ченлэ задаётся вопросом, не решил ли парень так эффектно покончить с собой столь неоднозначным и максимально публичным способом? Как назло, именно в эту секунду Джемина рядом не оказывается, и Ренджун, во исполнение своего близкодружеского долга, уводит страдальца к умывальникам. - Не желаешь рассказать, что с тобой всё-таки происходит? - о, Донхёк знает этот тон и в состоянии здраво рассудить насколько сильно попал. - Ничего! Ничего не происходит! Совершенно! - однако, он не был бы Ли Донхёком, если бы до последнего не старался спасти свою задницу от неминуемой кары. - Совершенно, - Ренджун смиряет резво умывающегося друга оценивающим взглядом. - Ты меня за дурака держишь? - Что? - Ли всё же останавливается, не в его интересах сейчас ко всему прочему портить отношения не столько с соседом по квартире, сколько с близким понимающим человеком. - Ты стонешь во сне, а потом избегаешь его же сутками! Готовишь, как на полный состав голодных баскетболистов, но сам не съедаешь ни кусочка! Каждый день выбираешь всё более неподходящее меню на обед, чтоб в итоге нелепо размазать его содержимое по тарелке! В чём дело, Донхёк? - для непосвящённого в тонкости этой китайской души, Ренджун звучит строго, но Хёк видит лишь неподдельную тревогу и лёгкий страх в глазах напротив. - Пожалуйста, Донхёк, ты же знаешь, что всегда можешь со мной поделиться. Младший задумывается, действительно может ли? Он уже пробовал обсудить этот вопрос с Джемином, но в итоге развернул ситуацию буквально на 180 градусов, в конечном итоге сведя всё в шутку. То, что творится с ним последние дни, Хёк и вовсе боится произнести вслух, точно от этого его положение станет ещё более неоднозначным. - У тебя что, проблемы с питанием? У тебя РПП? - Ренджун продолжает оценивать ситуацию с сугубо рациональной научной позиции, даже не догадываясь, что двигается в кардинально противоположном от правды направлении. - Что?! Нет! Ничего такого! - Хёк, я знаю, что проблему бывает сложно признать, но.. - Инджуни, у меня нет никаких расстроившихся отношений с едой, - Ли и сам не понимает, почему из всех возможных выбрал именно эту странную формулировку - у него есть расстроившиеся отношения с собственным мозгом! И Марком. Это считается? - Никакой нервной анорексии, никаких компульсий. Просто... аппетита нет. - Аппетита нет. У тебя. Это уже за пределами нижней границы нормы, - Донхёк лишь бессильно закатывает глаза. - Хёк, мы оба знаем, что еду ты любишь чуть меньше, чем самого себя, так что для отсутствия аппетита у тебя должна быть супер важная причина! “Чёрт бы до колик задрал этого не в меру умного китайца!” - младший прикрывает глаза, безуспешно пытаясь быть чуть менее очевидным. - Или дело в Марке? - Хуан смотрит выжидающе и, кажется, одно неловкое движение, и он всё поймёт. - А причём тут Марк? - Донхёк хочет звучать спокойно и уверенно, но получается лишь загнанно-испуганно. Ренджун кожей ощущает, что подбирается всё ближе. - Причём? Не знаю, - старший невзначай жмёт плечами, будто и не имеет ввиду ничего конкретного, а просто бросается догадками на удачу. - Может притом, что вся эта хрень началась с его появлением, а? - Донхёк должен был знать, что Ренджун ничего не говорит и тем более не делает “на удачу”. - Очень интересное стечение обстоятельств, не находишь? - Не нахожу, - будучи едва ли не на грани истерики младший огрызается, чем вводит друга в лёгкий ступор неожиданности. - Ты сам сказал, стечение обстоятельств. Если ты не возражаешь, я пойду. Спасибо за помощь. Донхёк сбегает. Он реально сбегает, боясь разреветься от стыда, от собственного бессилия, от непонимания, какого чёрта с ним происходит! От всего того вороха мыслей и проблем, что против его свободной воли свалился на него так же неожиданно, как и этот заносчивый канадский гусь! “Почему?! Почему из всей тысячи окружающих его студентов именно он?! Что с ним не так?” Донхёк следует пустыми извилистыми коридорами, пользуясь тем, что в обеденный перерыв даже преподавательский состав предпочитает душным аудиториям любое иное место, будь то столовая или многочисленные зелёные дворы. Он чувствует, как от разъедающих мыслей дрожат губы, и глаза болезненно щиплет подступающими слезами. Ещё один поворот и он сможет отдохнуть. Шаг и весь окружающий его мир по самую макушку затапливает тёплое весеннее солнце. Донхёк выдыхает, опуская голову. - Я думал студентам запрещено подниматься на крышу, - Хёк вскрикивает, ожидая чего угодно, кого угодно, но только не его. - Что с тобой? Всё в порядке? - А выглядит так, будто всё в порядке?! - он рычит озлобленно, понимая что его срывает, и, объективно говоря, старший в этом сейчас даже не виноват. Просто оказался не в то время и совершенно не в том месте. - Хэй, спокойнее, всё хорошо, - Марк с опаской ловит разметавшиеся по сторонам руки, оттягивая младшего, как ему кажется, в более безопасное место, если таковые вообще имеются на крыше, но Донхёк раз за разом пытается вырваться, побуждая того действовать более решительно. - Всё! Успокойся! Всё будет хорошо, только успокойся! Стоп! И Хёк действительно замирает. Ему хочется верить, что он просто впадает в состояние глубокого шока, возмущённый столь откровенным хамством, а не из-за того с какой силой воздействует на него требовательный, строгий голос старшего. Донхёк ощетинивается волнами мурашек, одной, за другой, пока Марк, наконец, не замечает его вялый и вместе с тем всем вниманием направленный на себя взгляд. Картинки минувшего сновидения пёстрой лентой вспыхивают в памяти, проматываясь от начала до самого феерического конца за считанную долю секунды, соскальзывает ниже и завязывается тугим узлом там, где, вероятно, не стоило бы. - Хёкки.. - Марк честно хочет успокоить парня, но, как всегда, эпично проваливается по все фронтам. - Хэй, Хёкки! Не плачь! На самом деле, Марк понятия не имеет, что с этим делать. Он слаб перед чужими слезами и совершенно не знает, как себя вести в подобных ситуациях. Для начала он в них никогда прежде не бывал, тем более с парнем, тем более с Донхёком. - Я не понимаю.. я не понимаю, что происходит, Марк? - младший поднимает свои огромные блестящие глаза, и последние крупицы самообладания покидают опустевшую голову старшего. - I have no idea, baby.. - его мозг входит в режим автопилота. Он бездумно заправляет медовые прядки за краснеющие на эмоциях уши и, словно впервые, по достоинству оценивает ту божественную красоту, что угодила ему в руки. - Ну, “бэйби” я понял, а в остальном.. ты в Корее, Марк! Говори по-корейски! - непреднамеренно, но это срабатывает на ура. Донхёк перестаёт плакать, отвлекаясь на марков английский, и старший находит его недовольный бубнёж настолько очаровательным, что просто не может сдержать смешка. - Тебе лучше? - младший в ответ лишь кивает, поджимая губы и старательно отводя взгляд. Не желая давить, Марк тоже решает оторвать внимание от парня, оглядываясь по сторонам и, наконец, замечая в какое компрометирующее положение умудрился поставить их обоих. - Эм, Хёк? - старший нервно сглатывает, надеясь привлечь внимание и не всколыхнуть при том нестабильные эмоции младшего в очередной раз. - Хёк, ты только не психуй, я ничего такого... Он не успевает договорить мысль, когда чужие губы перебивают его на самом неинтересном месте горячим влажным касанием по напряжённой шее. Марк упирается обеими руками в шершавую стену вентиляционной шахты по обе стороны от головы младшего и прижимается ещё плотнее, точно того, что он успел зажать парня в узком простенке между огромными гудящими коробами и без того не достаточно. - Хёкки, - Марк пробует снова, пытаясь быть ответственным. - Мы можем поговорить обо всём чуть позже? - Донхёк целует старшего в нервно вздрагивающий кадык, повторяя то, что как он успел выяснить ночью, безумно нравится старшему, и глаза Марка безвольно закатываются назад, отказываясь вести визуальный контроль действий своего хозяина. - As you wish, love, - он наконец целует младшего в ответ, и Донхёк ставит ментальную галочку напротив кинка на “чёртов пошлый английский в исполнении идиота Марка Ли”. “Ну и где он? Здесь его тоже нет!” - Хёк слышит взволнованный голос своего китайского друга и шире открывает рот, оплетая старшего по шее и забрасывая ноги на пояс. “Инджуни, чего ты так переживаешь? Может он просто домой ушёл, перенервничал, подумать захотел...” - либо лень Джемина берёт над ним верх, либо Марк переоценил шумовую завесу гудящих вентиляторов, но голос парня явно не выражает и толики энтузиазма по поводу поиска их утерянного друга. “А может я, как всегда, беспардонно и грубо сунул нос не в свои дела!” - Донхёк сдавленно стонет в чужой рот, желая возразить на высказанное предположение, но у Марка на ближайшее время уже оказываются несколько иные планы, поэтому он лишь углубляет поцелуй, забираясь горячей ладонью под чужую одежду. “Ренджун, Донхёк лучше кого бы то ни было знает, что все твои действия исключительно - даже грубые...особенно грубые и беспардонные - исключительно из лучших побуждений! Готов поспорить, он не обиделся, ему просто нужно... успокоиться!” - о да, с этим Донхёку сложно не согласиться! Чувствуя под футболкой руки старшего, куда бы они там сейчас не направлялись, ему очень, очень надо успокоить. - “Пойдём вни-и-из! Тут солнце печёт! Ещё чуть-чуть и обгорю!” “Ладно-ладно, только давай ещё раз зайдём...” - лишние уши покидают крышу как нельзя кстати, потому как старшему надоедает нежничать, и он ощутимо кусает пухлые губы, заставляя парня глухо простонать своё имя. - Марк... - старший как-то не задумывался раньше о том, что ему действительно нравится слышать своё имя в подобном контексте, или дело именно в голосе Донхёка? - Марк, пожалуйста! Не здесь, не сейчас... не надо... - А когда? - младшему хочется по привычке огрызнуться “во сне”, но ему то доподлинно известно, что происходит в их общих снах. - Нам надо, нам надо поговорить.. - Донхёк нехотя отворачивается, подставляя под короткие поцелуи щёки, и Марк с ним соглашается, постепенно беря себя и свои эмоции под контроль. Они дают друг другу шанс отдышаться, прежде чем заговорить снова. - Я не знаю, что между... что происходит, и как долго это продлится, - с чувством самоконтроля у старшего намечаются серьёзные проблемы, потому он решает перейти сразу к сути, - но раз уж мы оба в этом.. как ты смотришь... как бы ты отнёсся, если бы я... Хёк чувствует, как бешено колотится сердце в груди, надеясь, что Марк не чувствует того же. Это было бы слишком уж смущающим. Хотя после всего того, что уже произошло между ними во сне... имеет ли смысл продолжать говорить о каком-то смущении? - Понимаю, что это может быть неожиданным... Младший замирает, весь обращаясь в слух. Неожиданно?! Да Донхёк последние двадцать лет только этого и ждал, буквально грезил, бредил и никак не мог дождаться! Он старается успокоиться, но губы против воли уже начинают медленно но верно рисовать мечтательную улыбку на раскрасневшемся личике. - Раз уж мы попали в такую ситуацию, и оба умудрились стать её заложниками... может... Oh, sh... - Донхёк прикусывает своё тихое “да” на самом кончике языка. - Айщ! Короче, как ты смотришь на то, чтобы стать со мной парой, но не совсем?! Донхёк моргает, стараясь сообразить верно и не ударить в грязь лицом. - Что значит “не совсем”? - Ну как бы тебе объяснить, - Марк коротко облизывает губы, справляясь с волнением. - Я не заинтересован сейчас в поиске реального партнёра, you know... - Донхёк уже понял: когда старший волнуется - переходит на более комфортный для себя английский. - Переезд, новая среда, все дела... слишком много всего сейчас происходит вокруг, чтобы я ещё посвящал себя серьёзным отношениям! Это ж время нужно находить, работать... но и в одиночку справляться... ну со всем, этим, тоже... - по лицу младшего растекается странная, плохо объяснимая улыбка. - А так, мы бы могли... вдвоём... быть друг для друга, хотя бы пока вся эта хрень со снами не отпустит, как считаешь? - Хмм, и как это работает? - взгляд Донхёка всё ещё остаётся нейтральным, и старший совершенно не понимает, о чём он думает. - Никаких чувств, никаких планов на совместное будущее, никаких обещаний, - Марк нечестен. Он уже сейчас понимает это. Не договаривая всей правды, он рискует проиграть, но сознательно идёт на этот риск. - Что, если я кого-то найду? - кажется, младший ничего вокруг не замечает, погружаясь куда-то в свой внутренний мир в поисках нужного решения. - Никаких измен! Только скажи мне и мы решим... - Прекрасно, просто пре-крас-но, - Донхёк то ли улыбается, то ли скалится, Марк не совсем уверен. - Значит, ты согласен? - Почему бы и нет, - младший склоняет голову набок и во взгляде его определённо что-то меняется. - Что насчёт остальных? Будем им что-то говорить? - Может.. может не будем торопиться, you know... сначала разберёмся сами? Посмотрим, как дальше всё сложится? - брови старшего забавно изламываются, выражая скепсис в своих собственных словах. - Может ты и прав, - Донхёк чуть оттягивается на перекинутых по чужой шее руках. - Посмотрим.. как оно пойдёт, - его взгляд соскальзывает на тонкие искусанные губы старшего. - Так на чём, говоришь, мы остановились?