***
Ли Донхёк давно не заявлялся на учёбу в столь дурном настроении. Подобное происходит крайне редко, и обычно даже Ренджун в такие дни выдерживает с другом минимально необходимую в целях личной безопасности дистанцию и призывает к помощи тяжёлую артиллерию. Вот и сейчас, Хуан вздыхает, с тяжёлым сердцем провожая беснующуюся фурию в направлении шкафчиков, и тянет из кармана гаджет, тут же принимаясь строчить короткое, но емкое сообщение на нужный номер. Ли несдержанно бьёт по в какой уже раз некстати заевшей дверце шкафчика, пытаясь затолкать внутрь эту бесполезную, непонятно кому вообще нужную спортивную форму. Его раздирает на куски стойкое желание кого-нибудь убить... хотя нет, убить кого-то весьма определённого. “Убить, растолочь в пыль и развеять над канадской границей!” - Хей! - Донхёк замирает, чувствуя, как позвоночник продёргивает чувство агрессивной агрессии из самого агрессивного из возможных проявлений его агрессии. - Ты где был?.. Парень особо не успевает ни задать все заранее продуманные вопросы, ни увернуться от обрушившегося на него удара всё той же распластанной ладони. - Где был?! Ты охренел? - младший шипит, стараясь сдержаться, всё же вспоминая об их многочисленном окружении. - Какого хера ты всю ночь свою грёбанную музыку на полную катушку слушал? Ты совсем не в себе, а?! У меня из-за твоей дебильной долбёжки башка раскалывается! - Вот как, - лицо Марка туго выражает испытываемые эмоции. - Значит, ты всё-таки там был, - Донхёк только сейчас осознаёт, что сам себя подставляет этим необдуманным нападением. - В какой норе ты прячешься? - глаза напротив опасно сужаются, обещая куда большие неприятности, чем те, что младший уже успел на себя навлечь. - Тебя это не касается, - Донхёк отстраняется, становясь на несколько порядков тише. - Мне казалось, у нас с тобой договорённость? - Марк цепляется длинными узловатыми пальцами за чужое предплечье, не пуская парня отойти слишком далеко. - Тебе казалось, - Хёк шипит, плохо контролируя как ситуацию, так и эмоции, которые в данный момент наглухо забивает адская головная боль и чувство хронического недосыпа. - Знаешь, я человек, у меня могут быть свои дела... - Какие дела у тебя могут быть в нашем общем сне?! - Свои личные! - У нас там всё общее! - Да? Серьёзно? И, позволь узнать, кто это решил?! - Я! - Марк опасно поднимает голос, привлекая к их небольшой перепалке всё более повышенное внимание. - Да пошёл ты... - голос младшего в ответ, наоборот, оседлает, резко становясь каким-то блёклым и бесцветным. - Если у тебя недотрах, то вероятно лучше обратиться к кому другому, раз со мной тебе возиться не хочется... Слова Донхёка, наконец, вносят в происходящее толику ясности. Марк и подумать не мог, что младший столь криво поймёт его “благие намерения”. Хотя теперь, когда он знает, где искать, всё его поведение и этот ночной бойкот определённо приобретают смысл. - Донхёк, послушай, ты не так меня понял... - Отцепись, Ли! Нам не о чем больше говорить! - младший дёргает до сих пор зажатую в чужой хватке руку, но толком не может справиться с превышающей его весьма скромные возможности силой. - Погоди секунду! Стой смирно! Дай мне тебе объяснить... - Хёкки? - оба сцепившихся едва ли не посреди коридора парня испуганно замирают. - Что-то случилось? Этот парень тебя достаёт? Донхёк оборачивается на строгий, но полный тёплой заботы голос, и кажется весь остальной мир, вместе с чёртовым Марком Ли, в этот момент перестаёт для него существовать. Ему бы не хотелось пересекаться со старшим в подобных обстоятельствах, но даже так, всё лучше чем никак. - Джонни! - Марка всего аж дрожь пробирает от смеси терпко-сладкого мёда в доли мгновения успевшего просочиться в голос, тон, взгляд... во всё существо младшего. - Всё... всё нормально, хён, мы просто... немного увлеклись. Всё верно? Морк, - а вот ему такой радости явно не перепадает. Старший Ли каменеет каждой мышцей своего бесстрастного лица, но захват снимает, давая младшему полную свободу перемещений. - Марк? Марк Ли? - всё ещё незнакомый канадцу парень обращает на себя его внимание. Марк коротко кивает, до сих пор сохраняя стоическое молчание. - Наслышан. Уже. - И чем же я так успел отличиться? - он знает, что должен быть вежлив со своим, судя по всему, хёном, но у него как-то не особо получается. Совсем, если быть честным. И стоит признать вовсе не потому, что корейский этикет чужд его прозападному нутру, но, возможно лишь потому, что он даже не пробует. - Джено рассказал о пополнении в составе, - Марк понимает, что уже попал. - И о том, что ты иностранец. So, where are you from? Они оба переходят на английский, и Донхёк в кои то веки оказывается этому рад, пользуясь выпавшим моментом, чтоб успокоиться и несколько от них отстраниться. Он тайно наблюдает за старшим, подмечая, что тот, за прошедшее с их последней встречи время , кажется, умудрился стать ещё выше, ещё красивее, ещё привлекательнее... Ренджун издалека с досадой замечает эти влюблённые глаза сердечками и нервно цыкает, удивляя своей внезапной несдержанностью стоящих рядом с ним девиц. Хуан в принципе не понимает, как Джонни умудряется этот очевидный факт не замечать, всё больше склоняясь к варианту его намеренного игнорирования старшим. Это нужно прекратить немедленно. Спасибо Со, он справился со своей частью, но теперь наступает очередь Ренджуна. - Хёк! - его звонкий голос слышно, должно быть, сквозь весь холл. - Ты там уснул? Или забыл, что у нас вообще-то занятия ещё есть? Доброе утро, Джонни-хён! Марк! - китаец очаровательно улыбается, тут же переключая внимание старших на себя и давая возможность другу хоть немножко призвать мозг к послушанию. Судя по шумному вдоху, Донхёк с поставленной задачей справляется. - Ну мы, пожалуй, пойдём! Хорошего дня! Ренджун уже тянет младшего Ли в нужную сторону, надеясь быстренько смыться во избежание более серьёзных потерь, когда золотистая ладошка с другой стороны снова попадает в крепкий захват. - Хёкки? - Со чуть склоняется, становясь опасно близко к нещадно краснеющему младшему. Хёк всё также смотрит в ответ влюблёнными глазами и, складывая пухлые губы удивлённой буквой “а”, вопросительно выгибает брови. - Я бы хотел с тобой переговорить.. может на обеде? Или после занятий? - Да, конечно! - Донхёк растекается в улыбке и, по мнению наблюдающего за всем этим Марка, выглядит абсолютно по-идиотски. Сейчас его раздражает в этом парне всё: от розовых щёк до искр счастья по коже! Только слепой не заметит его безусловного обожания в адрес старшего. Марк переводит взгляд на добродушно улыбающегося на ожидаемый ответ Со - “он либо слепой, либо на высоте своего роста мозг страдает от недостатка кислорода”. Марк отводит взгляд, стараясь не раздражаться ещё больше, дабы не навлечь на себя ещё больший гнев капитана, чем уже успел. - Ну а с тобой, Марки, мы поговорим на тренировке, - Джонни одаривает младшего недоверчивым взглядом. - See you there. Suggest you not be late, - бросает через плечо, вместе с последним звонком направляясь в нужную ему сторону. - Fuck you, asshole… Марк бубнит под нос ругательства и шумно раздувает ноздри. Он ещё не знает, почему ситуация его настолько злит и задевает, но уже всем сердцем ненавидит происходящее.***
“Как вы относитесь к еде? Вам нравится еда? Как по мне, так есть потрясающие блюда - один из способов получения удовольствия в этой жизни! Еда давно перестала быть лишь способом выживания для современного человека. В нашей повседневной жизни, она , очевидно, несёт в себе ещё и особенное, весьма важное значение. Некоторые люди, и я в том числе, даже шутят, что они не едят, чтобы жить, но живут, чтобы есть!” - шелковистый смех, точно мёд вливается в уши своих немногочисленных слушателей, и Донхёк разочарованно закатывает глаза - неужели это действительно он. “Широко известный шеф, Пьер Ганьер, как-то признался в одном из интервью: “Когда посетитель покидает ресторан, единственное, что остаётся в его памяти, опыт ощущения близости со своим партнёром или семьёй”. Спешу с ним согласиться и отметить, что именно еда является неотъемлемым элементом этого опыта. Поэтому, когда мы едим в компании, вместо физиологического акта поглощения пищи как такового, мы также наслаждаемся приятным временем, проведённым вместе с близкими. Это одна из причин, почему я ненавижу есть в одиночестве,” - Донхёк закатывает глаза снова. Это всё сейчас максимально не вовремя, ибо ещё немного и он захочет есть, что в данных условиях осуществить будет крайне затруднительно. “Итак, когда бы я ни подумал о блюде или вкусе, я также вспоминаю момент, когда я им наслаждался. К примеру, когда я вспоминаю кимчи-чиге, я заранее наю, что его вкус хорош, но, что более важно, он также напоминает мне о комфорте и уюте, которые я получал от готовки моей мамы и бабушки. Йа! Наверно, это и есть причина, почему я так много ем! Как бы то ни было, вы по праву можете назвать кимчи-чиге едой для моей души!” - Хёк от души хочет проклясть себя за этот откровенный монолог, ибо единственное о чём его мозг теперь готов думать это еда! “А вы имеете такое же блюдо для души, что заставляет вас чувствовать себя лучше после долгого дня? Дорогие слушатели, я надеюсь, что подобно любимой еде для души, согревающей ваш голодный ум и дух, выпуски Хэчан Радио наполняют вас счастьем и комфортом!” - окей, Донхёк вполне готов признать эту подводку одной из лучших и, уж точно, самой личной в своей истории. - “Это 37.5MHz HAECHAN RADIO, DJ Full Sun, SunD! И первой рекомендацией SunD сегодня станет песня “Love Again” NCT DREAM”. Донхёк не понимает, почему Марку так нравится каждую ночь включать его радио-эфиры, иногда один и тот же несколько раз подряд, иногда прокручивая по кругу один за одним... Как бы то ни было, он занимается этим каждую ночь и неизменно вводит Донхёка... куда-то он его вводит, Донхёк ещё сам до конца не понял, какие чувства этот факт в нём вызывает... смешанные! Лучшее слово для описания его состояния! Он всегда знал, что у него хороший голос, естественно знал, этот факт настолько очевиден, что... только такая отмороженная канадская чайка, как Марк Ли, может до сих пор оставаться в своём блаженном неведении. Но хоть и в неведении, старший определённо остаётся ещё и под впечатлением, раз продолжает слушать его ночами напролёт. Это всё, конечно, мило и всё дела, однако, сегодняшняя ночь в плане Донхёка, как и несколько до неё, должна оставаться в рамках заявленного ранее сценария. Так что парень предельно осторожно крадётся тёмным коридором, уже привычно ориентируясь на звук, дабы наверняка убедиться в местоположении старшего. Он вплотную подходит к широкой распашной двери, ведущей в спортзал, и аккуратно заглядывает в небольшое смотровое окошко. Донхёк вязко сглатывает, цепляясь тёмными зрачками за мечущуюся по паркету фигуру и ни на секунду не смеет оторвать взгляд. Судя по всему, Марк действительно зол и чем-то серьёзно расстроен... и тем страннее ощущается фоновая болтовня Хэчана о кимчи-чиге, что он с друзьями (Ренджуном и Ченлэ, благо ему хватило мозгов не называть имена в эфире) ходили кушать на прошлых выходных. В тот день как раз шёл непонятно откуда взявшийся дождь, Донхёка уже привычно раздражал Марк, поэтому парню жизненно необходимо было тепло и любовь в своей жидкой съедобной форме. Хёк ловит свои ускользнувшие в сторону мысли на следующем нервном броске старшего. Марк психует и на нервах, закономерно, промазывает, отчего психует лишь больше. Младший закусывает губу и хмурится. Отчего-то ему совершенно не доставляет никакого удовольствия наблюдать чужой стресс. Марк кружит под кольцом, тяжело дыша и уперев руки в бока. Он сосредоточенно думает о чём-то, отчего взгляд остаётся намертво приклеен к отполированным до блеска доскам, и голос Хэчана в динамике теряет в громкости. Донхёк понимает, что рискует вот-вот быть пойманным с поличным, потому резко отшатывается от светящегося во мраке тёмного коридора окна и уносится в сторону собственной студии, надёжно спрятанной от старшего в медиацентре за множеством лестничных переходов и ложных дверей в кладовки, операторские, тамбуры и коридоры.. младший подетально создаёт эту часть здания с целью максимально запутать всё ещё плохо ориентирующегося в пространстве канадца в том случае, если он всё же ненароком сюда забредёт. Марк слышит его стремительное бегство - он действительно, точно почувствовав заранее, крайне вовремя убавляет громкость, ощутив на себе чей-то посторонний взгляд. А так как они спят, и тут априори “посторонним” может быть только один человек, то вопросом о личности беглеца даже как-то задаваться глупо. Марку думается, что при желании, он легко мог бы остановить парня, но он лишь тяжело вздыхает и вновь позволяет ему скрыться. Возможно, завтра он всё же отправится на поиски его тайного убежища, но сегодня он просто позволяет ему быть. Его всё же немного грызёт чувство неловкости и стыда, за то, как нелепо тогда закончилась их попытка всё обсудить, чтобы, как ни парадоксально, избежать неловкости и стыда... Да, возможно, он слишком бурно отреагировал на тот факт, что Донхёк до известной степени умудрился остаться невинным. Возможно, ориентируясь на своё первое впечатление о нём и скорость его реакции и принятия всего того, что ему предлагалось старшим, он успел сделать пару-тройку... сотен неверных предположений и посекундно продуманных сценариев. Возможно, ему стоило успокоить Хёка, когда тот вдруг разразился истерикой и криками, мол, “все они одинаковые”... и да, вполне возможно, именно эта фраза и стригеррила старшего. Кто эти “все”? И кто “они”? Донхёк рычал что-то о том, что не виноват в том, что не опытен, что не понимает, откуда этому самому опыту взяться, если только услышав об его “скромном личном обстоятельстве”, все тут же дают задний, не желая брать на себя ответственность. Марк тогда во второй раз задался вопросом конкретизации “всех”, но так и не успел задать его вслух. Донхёк вылетел из квартиры и с тех самых пор всячески оградился от старшего. Марк уже третью ночь подряд проводит в зале в полном одиночестве... занимаясь, видимо, ментальной подготовкой к предстоящей первой игре сезона. Он не знает, насколько это может оказаться полезным опытом на практике, но всё лучше, чем тупо страдать фигнёй и самокопанием, ожидая, когда младший сменит свой гнев на милость. Если сменит вообще. Марк возвращает радио потерянную на время громкость, ставя на повтор последний выпуск. Хэчан в нём на удивление много говорил, и Марк даже умудрился уснуть под конец прямого эфира, вслушиваясь в мягкий тёплый тон его голоса. Наверно ему всё же стоит узнать, кто этот парень вообще такой. Может Донхёк прав и ему стоит попытать счастье где-то в другом месте? Может тогда вся эта фигня со снами пройдёт?.. Может быть... Марку не хочется задаваться вопросом, станет ли он от этого счастливее. Не сейчас. В голове парня снова появляется слишком много вопросов, ответы на которые найти не представляется возможным без посторонней помощи, поэтому Марк снова приходит в движение, включая в свою орбиту и звонко бьющийся о пол мяч.***
- Нет! - голос Ренджуна звучит вдруг настолько ультимативно, что вздрагивает даже сидящий рядом с Марком Джено. - Но почему нет?! - старший сводит брови, честно не понимая. - Потому что это правило! Личности диджеев не разглашаются, так сказать, во избежание... фигни. - Но ты же знаешь, кто он! Разве это не нарушение правила?! - Марк понимает посыл и его оправданность, но лично для себя находит ситуацию крайне несправедливой. Ведь он не желает парню плохого! Наоборот! Он исходит из крайне благих, хоть может и не очень чистых, побуждений. Если Хэчан окажется не заинтересован, Марк отвалит, честное слово... в конце концов, у него всё ещё есть Донхёк. Ведь есть? - Идиот, - сидящий рядом со старшим китайцем Ченлэ разочарованно качает головой, поражаясь чужой недалёкости, но не желая злить друга, лишнего, на удивление, не говорит. - Знать могут те, кто... - Ренджун поджимает губы, стараясь подобрать наиболее расплывчатую и неочевидную формулировку. - Кто??! - Марк выгибает брови, продолжая смотреть на парня крайне вопрошающе. - Кто знает! - Хуан решает послать всё к чёрту и смыться, пока старший не вздумал узнать у него ещё что-нибудь такое же супер-пупер важное, и под оглушительный то ли визг, то ли смех Ченлэ, принимается экстренно собирать сумку. - Так всё! Всем пока! Я ушёл и меня не искать, не трогать и ни о чём не спрашивать! - Ренджун бросает последний предупреждающий взгляд на старшего и спустя секунду уже смешивается с потоком устремившихся на выход из столовой студентов. - Вот в чём его проблема, а? - Марк честно не понимает. Почему все эти люди вокруг такие сложные?! - Неужели у тебя нет ни единой догадки? - Ченлэ шкодливо смотрит на старшего, от бурлящего внутри энтузиазма склоняясь ниже и приваливаясь грудью к краю стола, чтоб лучше рассмотреть растерянное лицо напротив. - Совсем ни одной?! Джено рядом глухо цыкает, взглядом предупреждая младшего закрыть рот, пока он не сделал это физически. - Откуда им взяться? Я тут всего ничего и знаю, разве что, вас и баскетбольную команду! Едва ли SunD кто-то из этих двухметровых переростков! Улыбка Ченлэ становится ещё более коварной. Он заслуженно считает, что на данный момент сделал всё от себя зависящее, дабы дать ситуации нужный толчок, и с чувством выполненного долга поднимается с насиженного места. Считает так и неодобрительно качающий головой Джено, но только не Марк. Ченлэ быстро прощается и, продолжая всё также издевательски, по мнению старшего, улыбаться, отправляется на поиски Джисона. - А с этим-то что?! - Марк неосторожно бьёт рукой о стол, зарабатывая с десяток откровенно осуждающих взглядов. - Не о том думаешь, хён, - Джено трясёт головой, заставляя чёлку лечь на нужную ему сторону, чтоб не закрывать обзор. - Пошли! У нас тренировка через 15 минут начнётся, а ты уже, думаю, в курсе, как Джонни-хён относится к опозданиям. От перспективы провести следующие два часа в компании Со, под гнётом его крика и необоснованных придирок, Марку хочется вздёрнуться, но вместо этого он молча поднимается на ноги и плетётся с младшим Ли в сторону раздевалок, краем уха слушая о предстоящей тусовке, которую всемогущий и всепьющий Со Ёнхо ежегодно устраивает в честь первого проведённого в сезоне матча.***
Донхёк с удивлением обнаруживает себя в руках Марка. Он замирает испуганно, цепляясь за широкие плечи холодными пальцами и медленно моргает, встречаясь с каким-то необычно тёплым и открытым взглядом старшего. Марк заправляет мягкую прядь медовых волос за краснеющее ушко и потянувшись вперёд, едва касается губами кончика носа. - Ма-кы? - мило ломаное и в крайней степени корейское произношение его канадского имени заставляет парня широко улыбнуться. - Sorry love... - Донхёк замечает, что со старшим что-то не так. Он ловит его расфокусированный взгляд и только сейчас, буквально разделяя на двоих один воздух, улавливает причину столь нестандартного поведения. - Марк? Ты что... ты пил? - старший глупо улыбается, умиляясь внезапной вспышке заботы о себе, и бестолково кивает. - Где ты? С кем? - Марк хмурится, явно не желая отвечать и давая Хёку повод надумать лишнего. - Ли Минхён, немедленно отвечай мне! Живо! Сейчас же! Ты хоть понимаешь, что тебе за это влетит? Ты не в своей грёбанной Канаде! Here is Korea man! - Я с Джонни, - парень отвечает, но его настроение круто претерпевает изменения. - Тебе ведь он нравится, да? Донхёк холодеет, входя в ступор от этих внезапных вопросов. В его голове пока ничего не сходится и пазл не собирается: пьяный Марк, Джонни, вся эта внезапная близость... Вообще-то, может кто-то тут и забыл, но они уже неделю, как не разговаривают по-человечески! Единственным взаимодействием между ними можно считать посильное коверкание имени старшего Ли младшим, если честно, вообще непонятно с какой целью. Донхёк просто нашёл однажды это забавным и решил продолжить. - Is he your crash or something?.. I don’t know.. It seems as if I hate it... - младший поджимает губы, быстро ловя чужое лицо в захват ладошек. - Марк! Марк, соберись! - Донхёк пытается поймать ещё и взгляд, но старший отказывается смотреть ему в глаза. - Посмотри на меня, Ли Минхён! Посмотри, иначе я тебя разбужу! Донхёк не вполне уверен, как это можно осуществить, но едва ли Марк в его нынешнем состоянии способен в полной мере оценить обещанный риск. Парень явно нехотя поднимает на голос свой обиженный и какой-то глубоко расстроенный взгляд. Младший совсем не понимает его природы. Он слышал от Джемина, что вся баскетбольная команда - от тренерского состава до скамейки запасных - сегодня собиралась отмечать успешное начало сезона. Возможно не лучшее решение, но спорить с Со Ёнхо себе дороже. Согласно представлениям Донхёка, в этот самый момент они должны там бухать, кутить и веселиться! Так что Хёк всем сердцем ждёт этой ночи, рассчитывая на нормальный человеческий сон... а в итоге оказывается непонятно где и неизвестно как, с пьяным вусмерть и расстроенным едва ли не до слёз старшим. Донхёк гладит парня по голове - быть такого не может, что команда его не приняла... он точно знает, что всё ровно наоборот. - Марк? - Хёк чувствует волну какого-то внутреннего, глубоко сердечного тепла. Ему хочется как-то помочь старшему, пусть он пока и не знает толком причины его печали. - Что случилось? Ты можешь поделиться со мной, - младший замечает, что парень обиженно дуется, сейчас куда больше походя на ребёнка, чем ребячливый в повседневной жизни Хёк. - Мэл? - он мило улыбается, наконец встречаясь с чужими глазами - он в курсе, что тому нравится весь этот ворох нелепых обращений, пусть он никогда и не признается в этом вслух. - Почему? - младший не понимает и отвечает лишь нахмуренными бровями. - Почему ты не называл меня так в его присутствии? - Донхёк всё ещё не понимает, что от него хочет этот канадец, приходя к выводу, что тот просто перепил и наверняка сам не соображает, что мелет его язык, благо, хоть на корейском. - Я не знаю, о чём ты, но уверен, завтра тебе будет очень очень... Донхёк перемежает слова задорным смехом и, как результат, оказывается совершенно не готов к чужим решительным действиям. Марк зарывается влажной пятернёй в растрёпанные волосы младшего и, туго стягивая пряди в захвате, подаётся навстречу. Сердце замирает ни на один и не на десять ударов - так жадно и голодно старший его ещё никогда не целовал... и Хёку это нестерпимо нравится. Очень. Он пропускает внутрь язык, стараясь немного неумело подстроиться под непривычный для себя темп, но вскоре сбивается с ритма, бьётся о зубы и, как результат, получает укус в наказание - это заводит ещё сильнее, и Донхёк стонет настолько пошло, что похотью буквально плавит Марку перепонки. Он опускает вторую руку на крутое крепкое бедро, и младший отпускает ряд бранных благодарностей в своей голове - будь это не во сне, череда весьма однозначно трактуемых синяков была бы ему обеспечена. - Марк! Марк, подожди... - Донхёк успевает перехватить голову старшего до того, как тот умудряется отгрызть добрую половину его шеи, улыбается, обращая к себе, и оставляет мягкий поцелуй в самом центре влажных губ. - What’s wrong? Have I done something wrong? Have I hurt you... - Мэл, - Хёк улыбается, ловя открытым ртом иностранную болтовню с чужих губах. - Я не понимаю ни слова из того, что ты мелешь. Марк останавливается. Он внимательно смотрит на младшего, позволяя мягко поглаживать себя по голове, но теперь лишь молчит. - Тебе лучше? - Донхёк не знает, откуда в нём это берётся, но ему почему-то очень нравится это чувство теплоты и приятия старшего. Ему остро хочется помочь парню почувствовать себя лучше. “Может у него стресс? Как бы он не храбрился на людях, всё же перезд в чужую страну... в отрыве от семьи, в полном одиночестве... не самая позитивная и здоровая атмосфера, как на неё не посмотри…” Донхёк правда хочет помочь. Настолько, будто от этого напрямую зависит его собственное самочувствие. Ещё час назад он злился и клялся, что обязательно найдёт способ избавиться от этой “сонной напасти”, а теперь сидит в чужих объятиях и думает о том, что именно так и должно быть и всё его в этой жизни, в общем-то, устраивает. - Марк? - Донхёк чуть склоняется, цепляясь кончиком носа за чужой, и получает низкое мычание в ответ. - Где мы? Старший выгибает бровь, лениво оглядываясь по сторонам. - Это комната студсовета. Точнее, его президента, - видимо под воздействием алкоголя, его голос становится шероховатым и таким приятно терпким слуху, что Хёк, не сдержавшись, прижимается ближе, утыкаясь носом в ароматную шею. Он улавливает солёные ноты парфюма и тихо радуется тому, что они всё же не перекрывают собственный природный аромат старшего Ли. - Почему мы здесь? - Донхёк устраивается максимально комфортно в чужих руках и не планирует шевелиться, судя по всему, всю ближайшую вечность. - Думаю, я искал тихое место... чтобы поговорить, - младший молчит, как бы и не останавливая его, но и не становясь инициатором какой-то определённой и наверняка неприятной ему темы. - Мне кажется, мы с тобой не с того начали... Донхёк ощущает прокатившуюся по телу волну мурашек и очень боится, что её заметит и старший. Он хмыкает в ответ, не доверяя голосу, но всё же понимая, что не должен молчать в этой ситуации. Марк прав, и им стоит об этом поговорить. Вот только он не уверен, что сейчас подходящий момент. - Хёкки... - младший поджимает губы, крепче прижимаясь носом к горячей коже. - Прости меня, я тебя совершенно неправильно понял. Просто... с самого начала у меня было в корне неверное представление о тебе. Наш первый... - Марк испытывает трудности с подбором слов. Тем более корейских. - Первый сон, - его пьяный мозг всё же умудряется сообразить, что “первый раз” звучит несколько несвоевременно двусмысленно, - он дал мне ложное представление. Я даже не подумал, что такой яркий и отзывчивый парень на поверку окажется всего лишь невинной пугливой милашкой, - пьяные пары никуда не улетучиваются, и Марк криво шутит, вытягивая пальцами румянящуюся щёчку, чем заслуживает предупреждающий шлепок по руке. Хёк закатывает глаза и фырчит, активно изображая недовольство, но отчаянно желая услышать больше. - Когда ты пришёл ко мне домой, когда ты просто согласился, во мне... во мне гремел такой жгучий замес эмоций, ожиданий и гормонов! Я думал.. я хотел... - Марк шумно сглатывает, облизывая губы, и младший прекрасно понимает его без лишних пояснений. - А тут ты со своим испугом и новостью о... ну ты понял. Донхёк несколько успокаивается, понимая, наконец, что переживал из-за случившегося в тот день не он один, и угукает, давая старшему своеобразную обратную связь. Сейчас, он действительно понимает старшего, когда тот просто говорит, что думает, чувствует, вот так просто и откровенно. - Ты тоже... тоже неправильно меня понял, Хёкки, - Марк коротко касается губами чужих волос. - Я не то чтобы боялся какой-то там ответственности, you know... - младший чуть косит взгляд, снова улавливая английскую речь, а значит и сопутствующую нервозность. - Ничего такого, просто... Марк вдруг снова замолкает, и Донхёк задаётся вопросом, можно ли уснуть во сне? Он не к месту припоминает тот самый, не так давно просматриваемый его друзьями, фильм и чуть приподымается на локте... тут же встречаясь с максимально серьёзным и предельно пьяным взглядом старшего всего в считанных сантиметрах от себя. - Хаи-и-И-и... - Марк умудряется тянуть свой идеальный канадский английский с истинно корейским акцентом, и это побуждает младшего на мгновение прикрыть глаза, лишь бы не видеть чужого позора. “Правильно говорила нуна, дурной у меня вкус... этот парень идиот!” Младший открывает глаза, на этот раз обнаруживая перед собой абсолютно сумасшедшую улыбку. “Ну точно идиот...” - I really like this dots, - он бормочет что-то, и Донхёку кажется, говори он хоть на корейском, хоть на китайском, младший бы его не понял. Он кое-как отмахивается от пересчитывающего тёмные пятнышки родинок на его лице указательного пальца и открывает рот, уже намереваясь отчитать старшего за кретинизм, когда предельно чётко понимает, что тот с каждой секундой становится всё более и более пьяным. Если это вообще физически возможно. Видимо, всё же возможно, раз, спустя две секунды, Марк Ли умудряется отключиться во сне. Парень обречённо вздыхает и укладывает голову обратно на чужую грудь - в чём смысл мучить друг друга, когда очевидно, что в этом состояние любые беседы всё равно обречены на провал. Так что, Донхёк решает более логичным выбрать первоначальный план своего ночного времяпрепровождения, а именно, от всей души, совершенно тупо и нагло отдохнуть. И нет, ему за это совершенно не стыдно, потому как в этой на удивление тёмной и по-своему уютной, тихой комнате, в тёплых пьяных объятиях старшего, ему вдруг оказывается гораздо теплее, чем в своей собственной постели.***
Марк прячет свои красные глаза за квадратными тёмными стёклами очков, и по этому обязательному к ношению сегодня аксессуару можно безошибочно узнать полный состав образцово-показательной баскетбольной команды Университета. Донхёк поджимает губы и старательно сдерживает смех, замечая направляющегося к нему походкой раненной в оба бедра утки-Марка. - Привет, - он даже говорит на пару тонов тише, представляя те нестерпимые страдания, что уже приходится испытывать старшему, находясь в гулком и хронически наполненном говорливыми студентами коридоре. Судя по всему, тот хрип, что едва слышно вырывается из чужого рта, оказывается ответным приветствием. Хёк позволяет себе короткий смешок выдохом, ибо это просто невозможно стерпеть. - Совсем худо? - Марк опрометчиво кивает, тут же протягивая руку к пульсирующему болью виску. - Вот, держи. Старший обращает внимание на протянутую ему бутылку минеральной воды, платку анальгетиков, леденцы для свежести дыхания и какую-то микроскопическую, но по одному лишь цвету понятно, что ядрёную, муть с витамином С и имбирём. Прямо-таки набор боевого алкоспасателя... Марк чуть приспускает оправу очков и вопросительно смотрит на младшего поверх их лощённого бока. Он надеется выглядеть хоть немного... угрожающе? Однако, пересекаясь своими ясными и выспавшимися глазами с воспалённо-тупым взглядом старшего, Донхёк едва сдерживается, чтоб не заржать в полную силу голоса. - Не переживай! Это тебя не убьёт, - Хёк ехидно гнёт уголок губ. - Наоборот, ко второй паре станешь чуть более похож на человека, - старший помощь принимает, однако, кажется, вопросительное выражение с его лица так никуда и не исчезает. - Знаю наверняка, так как... - младший вдруг запинается и облизывает губы, что не скрывается из фокуса похмельного внимания. - Ну знаешь... в своё время, мне частенько приходилось спасать Джонни-хёна из подобных вот ситуаций, - парень поджимает губы, а Марк на секунду задумывается, насколько палевно будет случайно обронить весь этот успешно апробированный на Со набор? - Спасибо, - с помощью Джонни или без, но Донхёка всё же подумал о нём, Марке, так что старший находит в себе силы поступить по-взрослому. - No problem man! - младший улыбается, и этой вставкой своего характерно корейского английского бередит что-то в ещё немного затуманенной памяти Ли относительно прошлой ночи. - Послушай, вчера я... то есть ночью мы... - Марк поднимает на парня взгляд, замечая вопросительно приподнятую бровь. - То есть, этой ночью... я что-то говорил? Марк натужно хмурится, и это его старание снова успешно топит сердце младшего. - Да, - он кивает, решая, что ещё пара другая секунд промедления этого алкоголика не убьёт. - Ты хотел со мной поговорить о том, что мы неправильно начали... но, очевидно, не сильно в этом преуспел, - Донхёк улыбается, и в его лице больше нет ни капли злости, ни толики раздражения. - А как ты... I mean, - честно говоря, младший оказывается даже благодарен этим маленьким английским маячкам, что теперь позволяют ему без труда определить степень искренности этого косноязычного порой канадца. - Как ты думаешь, мы могли бы всё же продолжить этот разговор? Только... на трезвую голову и... желательно, не во сне. - Ночью ты выглядел так, точно для тебя этот разговор действительно был важным, - Донхёк чуть склоняет голову набок. - Так и есть, - Марк вздыхает, испытывая облегчение оттого, что ему не приходится сейчас врать. - Может... - Хёк закусывает губу, прикидывая все возможно допустимые риски. - Может пообедаем вместе? На крыше? Там нам никто не должен помешать. Марк улыбается тепло и... да, всё ещё немного по-идиотски, чтоб в следующее мгновение испуганно вскрикнуть, накрывая ладонями уши в жалкой попытке скрыться от убийственного грохота звонка. Донхёк давится смехом, но всё же милостиво склоняется над скукожившейся в агонии фигурой, добавляя второй слой защиты поверх ладоней старшего Ли. - Говорю тебе, между ними что-то происходит, - китаец уже привычно наблюдает за старшими из-за угла, пока младший и, судя по всему, наиболее адекватный в их компании, Джисон за шиворот сдерживает его шпионские потуги. - Джи! Ты мешаешь мне в поиске истины! - Ты лезешь в чужую жизнь, Леле. Это незаконно, - Джисон без каких либо сложностей удерживает сильно уступающую ему в размерах фигуру друга на месте. - О чём ты говоришь? Они наши хёны! Значит, я имею право знать! - маленький, но очень громкий китаец, вертится из стороны в сторону, то и дело теряя баланс из-за того, что в чужой хватке приходится вытягиваться на носочках. - Леле! Имей совесть... - Совесть - это рудимент древности, Пак Джисон! - Что здесь происходит? - оба младших замирают, не ожидая услышать рядом ещё один голос. - Джонни...хён... - Ченлэ тянет улыбку, кажется, впервые находя появление старшего несвоевременным. И в сложившихся обстоятельствах, нежелательным.