End of Flashback
Донхёк резко одёргивает взгляд от той самой кровати, тех самых подушек, одеяла, пледа.. он сходит с ума, прекрасно понимая, что это просто какая-то клиническая картина расстройства то ли психосоматического спектра, то ли уже шизофренического, но ему всерьёз кажется, что от них просто фонит Марком. Если бы у него только был дозиметр, настроенный на марков феромон, он запикал бы его уже до смерти. - Хёкки.. - Ренджун застревает на пороге, как-то даже опасаясь заходить в чужую комнату. Бережённого, как говорится, сверху берегут, а Ренджуна - мозг и инстинкт самосохранения, что последнее время явно и без того испытывает свои пределы. - Эмм... - он делает неоднозначный жест рукой, пытаясь невербально выяснить, какого, собственно, тут происходит. - Что? Я просто решил прибраться, - Донхёк одним движением сметает ворох белья на пол. - Прости, если был слишком шумный, - он даже не особо фиксирует чужой взгляд на себе, продолжая увлечённо обнюхивать свежий комплект прямиком с полки, и только убедившись, что тот пахнет одним лишь ренджуновым кондиционером для стирки с ароматом зелёного чая, принимается по новой застилать, к слову, бывшую абсолютно чистой и использованной по назначению лишь единожды постель. - Всё в порядке? - Хуан горит желанием приложиться о ближайшую стену. Это самый тупой и убогий вопрос, который только можно задать в текущих обстоятельствах, и он не придумывает ничего лучше, чем задать именно его. - То есть.. - Ренджун, - Донхёк встряхивает пустой пододеяльник, запуская в полёт облака прозрачных пылинок. - Всё нормально, иди уже, не стой над душой, - младший оборачивается через плечо и одним своим взглядом заставляет старшего почувствовать себя идиотом. - Ренджун, - парень тяжело вздыхает и поджимает губы, возвращаясь к прерванному на середине занятию, - не устраивайте драмы. Ничего существенного даже не произошло. Я не собираюсь страдать и впадать в депрессию, которой нет. Мы не встречались, как вам всем хорошо известно, он не был моим парнем, и, аве, я не успел влюбиться в него по самое не могу, - и ни один мускул в замершей мимике не выдаёт его большой и толстой лжи. - Да, у нас был прекрасный секс, но теперь и его время прошло. Всё нормально. Видишь! - Хёк тычит в свои немного осунувшиеся за последнее время щёки, и старший молчит, не желая пояснять, что “ни хрена он не видит, а то что видит - не одобряет”, - я даже не плачу! Ты меня знаешь - я могу заплакать даже над рекламой! Какой вывод делаем? - Какой? - Хуан отзывается просто эхом, просто отражает звук, просто не желая пока выдавать своих мыслей и лезть на неподготовленную почву. - Мне не больно, - в своей голове он, Ли Донхёк, уже заслуженно получает первый Оскар за “Лучшую актёрскую игру” в номинации “Крах личной жизни на иностранном языке”. - И если вы продолжите носиться со мной, как с ментально ущербным, я уйду жить куда-нибудь ещё.. - Куда? - старший фыркает, раздражаясь больше на собственную беспомощность, чем на надуманные отмазки друга, и это зудящее внутри чувство неминуемо заставляет его совершить ошибку. - Никуда ты больше не пойдёшь! - он обращается к младшему спиной, действительно намереваясь, как и надо было десять минут назад, выдвинуться на следующую пару. - Находился уже.. - слова покидают его говорливый китайский рот быстрее, чем мысль доходит до нужного отдела мозга. Ренджун замирает и медленно оборачивается через плечо, желая тут же извиниться. Однако, по-прежнему находит Донхёка занятым уборкой. Заправление одеяла в пододеяльник явно остаются у парня в приоритете, а потому старший предпочитает несвойственно его натуре трусливо сбежать. Донхёк всё слышал, всё понял... сказанные Ренджуном слова было бы весьма затруднительно понять как-то иначе, чем прямо. Так или иначе, Хёк действительно предпочитает оставить всё как есть и позволить словам пройти мимо. Он подумает обо всём этом позже, а сейчас у него есть куда более важные задачи, первая из которых - выжить.***
К удивлению многих, и прежде всего самого Марка, новость о его семейном положении особого шума не наводит: с одной стороны, студенты не решаются открыто сплетничать, не желая попасть под ещё не до конца остывшую руку Ректора Кима, а с другой.. “ну это же Марк, мало того, что странный, так ещё и иностранец, они там, за своими заграницами, все жить по-человечески не умеют”. Гораздо интереснее было бы широко обсудить в узких кругах реакцию Донхёка и его внезапно вскрывшуюся дружбу с Тэном, но даже это приходилось делать полушёпотом и по большей части в приватных чатах. Да и тут всё на деле выходило крайне двояко: никаких тебе сцен ревности и язвительных комментариев ни с одной из сторон не было, так что и темы быстро иссякли, быстро превратившись в вялотекущее наблюдение. Хоть оба парня, что Хёк, что уж тем более Тэн, были вполне одарены по части оральных талантов, все их внешние проявления сводились только к будничной болтовне в коридорах, шуткам над воющим от их совместных обедов Джонни, ну и разве что редким вспышкам ревности со стороны Ренджуна, да и то, только поначалу, пока все окончательно не убедились, что Донхёк прекрасно справляется с едой на два фронта. Справляться то он может и справлялся, но вот резкая потеря веса под оверсайз одеждой, говорила об идущих внутри процессах гораздо громче самого парня. Спасало то, что погода идеально способствовала многослойности и укутыванию, и Хёк скрывал вскрывшиеся изменения ото всех. Почти. - Хёк, ты будешь с нами за.. - Джемин застревает в двери, вовремя цепляясь за откос до того, как чуть не рухнуть от неожиданности. Он успевает проследить за падением тонкого трикотажа до самого пояса джинсов, и даже его не самый зоркий взгляд цепляет куда-то бесследно исчезнувшие округлости и проступающие борозды рёбер. - Это что такое? - На тычет пальцем, хмуря брови, и поднимает требовательный взгляд на друга. - М? - Донхёк оборачивается, сонно моргая, и звучно зевает, выдавая свой крайний недосып. - Ты что-то сказал, Джем? - Спрашиваю, - прослеживая вылупление лохматой головы из ворота худи, На интуитивно понимает, что правдивого ответа сейчас не дождётся, - завтракать с нами будешь? - Хм? - Донхёк словно выпадает на пару секунд, но быстро возвращается. - А? Нет, простите, мне.. мне пора бежать. Я последнее время ничего не успеваю. - Так может стоит как-то пересмотреть список дел и обязанностей? - На всё ещё хмурится, недовольно складывая на груди руки. - Да всё нормально, - парень вздыхает, коротко растирая лицо. - Просто... просто надо заново научиться высыпаться. - Ага, для этого, как минимум, можно попробовать ложиться пораньше! - Джемин понимает, что подобно Ренджуну ранее, начинает злиться. Не на Хёка, но на своё бессилие. - Было бы здорово, будь вопрос в этом... Донхёк заканчивает со своим нехитрым одеванием и перекидывает через плечо лямку рюкзака. У него уже есть план по исправлению своего зомби-состояния, и сегодня он надеется его осуществить. - Вы Хёка не видели? - Ренджун замирает рядом с их привычным столом, вертя во все стороны своей хмурой головой, в надежде наткнуться хотя бы случайно на лучезарный облик своего шального друга. - Может он с Джо.. - Джено отрывается от еды под недовольный тцык своего парня и быстро находит глазами нужную пару, которая вопреки ожиданиям трио не оказывается. - А нет, он не с ними. - Джено, у тебя спаренная тренировка после перерыва - ты должен всё это съесть! - Джемин подпихивает чужую тарелку ближе, недвусмысленно намекая, что возражений не приемлет. - Ты ещё обещал со мной по территории погулять, забыл? - добавляет тише, склоняя голову и проникновенно заглядывая в глаза. - Я то помню, - Ли зеркалит действия, заставляя младшего отшатнуться и чуть покраснеть, - а ты помнишь, что мне обещал? - Жуй давай! - Джемин резко вспыхивает, отпихивая от себя парня, и бросает короткий взгляд на Ренджуна. Тот в ответ лишь подозрительно щурится, но предпочитает промолчать и просто понаблюдать. Он уже какое-то время приглядывается к этим двоим и имеет ряд вполне обоснованных опасений.. вероятно, именно поэтому, предпочитая сейчас делать вид, что вовсе не понимает, к чему это всё совершенно не плавно катится, Выбирая зажмуриться, отвернуться и считать, что пока он не видит, ничего и не происходит. - Мне пора идти, спасибо за компанию, - низкий тихий голос Марка на секунду выдёргивает каждого за столом из своих собственных раздумий, даже Джисон отвлекается от игры, рискуя в очередной раз продуть Ченлэ. Старший коротко кивает всем на прощанье и, легко подхватив свой полуопустевший поднос, направляется к выходу. - Кто-нибудь объяснит мне, почему этот грешник до сих пор сидит за нашим столом? - Нана, детка, пожалуйста! - Джено тихо и бессильно воет в потолок, с поличным выдавая тот очевидный факт, что этот вопрос у них уже возникал ранее и, вероятно, не один раз. - Он и мой друг тоже! Член моей команды! Мой напарник.. - Может и спать с ним тогда будешь? - наигранно недоумевающее выражение лица Джемина мгновенно сменяется на обжигающий виной холод. - Оу! Я и забыл, не получится - он же ЖЕНАТ! - и вероятно последняя часть выходит несколько громче запланированного, но едва ли это заботит сейчас разбушевавшегося парня. - Джемин-а, мы же с тобой договорились, - Джено правда не хочет ссориться на эту тему, опять. - Я тебе уже сто раз говорил, что ничего не знал об этой истории! - Ты может и не знал, - тихий голос Ренджуна, заставляет кровь в венах его соотечественника посыпаться мелкой ледяной крошкой. - 对吗？ Под пристальным вниманием сразу нескольких пар глаз, Ченлэ замирает и, замечая, как медленно и неуклонно оборачивается в его сторону голова Джисона, вовсе перестаёт дышать. - Ты всё знал? - Пак остаётся единственным и неподражаемым мастером задавать другу вопросы, которые вопросами не звучат и ответов не требуют. - Просто поверить не могу... - руки Джисона вместе с зажатым в них телефоном обессилено опускаются на стол. Он смотрит пронзительно и, по ощущениям, просто до невозможности долго, но спустя пару секунд уже привычно поднимается на ноги, чтобы сбежать от главного источника своей постоянной боли. - Ты серьёзно? Опять?.. - Ченлэ кривится, поднимая взгляд к небу потолку. Он не думает о том, что делает в этот момент что-то не так, скорее, просто поддаётся собственным эмоциям и ощущению обречённости, и, к сожалению, для младшего это становится последней каплей. - Вы с ним одинаковые, - Джисон выплёвывает слова, искренне поражая присутствующих сквозящим в них презрением. Ченлэ ёрзает, на месте, выпрямляясь и устремляя на своего, вроде как, лучшего друга полный тревоги и страха взгляд. - К этому были все твои комментарии, да? - Чжон нервно качает головой, пытаясь откреститься от всех тех невзначай брошенных слов, которые действительно имели целью лишь выведение старшего на разговор. - Как ты там говорил, “не будем делать вид, что все мы равны”. Ты был прав. Ты с Марк-хёном нам уж точно не ровня. Брови Ренджуна морщат лоб шоковыми складками. Он, конечно, знал и видел, что младший каждый день балансирует на опасно тонкой грани, но чтоб дойти до такого! Ченлэ немеет и даже не моргает, привычно провожая удаляющуюся от них спину. Он уже давно привык к стремительному бегству и к такому же непредсказуемо внезапному возвращению Джисона, но отчего-то именно сейчас ощущения, что тот непременно вернётся, в нём, как и во всех присутствующих нет ни на грамм. Тишина окутывает со всех сторон и, кажется, берёт в плен целую столовую. Но, это естественно, оказывается лишь моментом личного крушения мира для отдельно взятого китайца. Ченлэ моргает пару раз, опускает взгляд, бегая от пола до мнущих коленки пальцев, и понимает, что, видимо, это всё же конец. - Леле? - Джемин, конечно, всегда был и навечно будет на стороне Джисона, но именно сейчас считает преступлением против дружбы оставить Чжона одного. - Ты же знаешь, он просто всё принимает близко к сердцу.. Ченлэ поднимает глаза, кукольно улыбаясь сквозь такую толстенную пелену слёз, что, держась на ресницах, одним фактом своего существования опровергает понятие гравитации. Он даже ничего не говорит, в этом нет абсолютно никакой необходимости, неловко машет рукой на прощание и встаёт, видимо, намереваясь последовать поданному младшим примеру. Джемин с тревогой прослеживает его слепую траекторию и вздрагивает, когда щуплый китаец всё же не проскальзывает между студентами, ощутимо врезаясь в чьё-то плечо. Что, впрочем, его не останавливает, и, наспех извинившись, парень всё же исчезает за створками распахнувшихся перед ним дверей. - Если вы двое вздумаете ругаться, я напишу заявление об официальном переводе в Китай, - Ренджун преступно некультурно ковыряет свою порцию риса палочками, окончательно теряя всяческий аппетит. - Я не хочу этого видеть, поняли? Джемин лишь молча кивает, зная, что сейчас его другу этого будет достаточно, и ощущая, как мягко, но вместе с тем надёжно крепко, Джено переплетает под столом их пальцы, согревая и защищая от всех невзгод получившийся замочек в захвате широкой ладони, робко улыбается в ответ, давая молчаливое обещание держаться.***
Марк не знает наверняка, но за последнее время единственное, чему он утвердился в доверии, это его чутьё, так что остаётся надеяться, что сейчас оно его не подведёт. Когда он пробирается в студию, то на его сутулую капюшончатую тень толком никто и внимания не обращает. Здесь каждый остаётся занят своим делом, и всем ни до кого нет дела - идеальные условия, чтобы спрятать очевидное. В блоке 1.2.6, за дверью с табличкой под стеклом, одной из трёх строчек которой красуется “37.5MHz HAECHAN RADIO”, оказывается привычно приглушён свет, и температура балансирует на грани чуть выше средней. Марку уютно в пространстве, как дома, вот только мысль, что ему здесь не рады, всё портит. Донхёк обнаруживается равно там, где и предполагал старший. Укутавшись по самый нос в толстый плюшевый плед, парень спит, свернувшись клубочком в самом углу дивана и отвернувшись ко входу, соответственно, и к Марку спиной. Впрочем, решает тот, так даже лучше. Он не уверен, что смог бы приблизиться, глядя младшему в лицо. Он в принципе не уверен в большей части того, что делает. Марк не хочет тревожить парня своим вторжением, поэтому выбирает бестактно приземлить собственную пятую точку на устроившийся по близости журнальный столик. Он старается быть максимально тихим со всем своим копошением, и как только замирает наконец, занимая конечную позицию, буквально мгновенно проваливается в поглотивший его вакуум звуков с избыточным давлением чувств. Они уже провели достаточно времени вместе, чтоб Ли буквально на нюх мог определить, спит младший или только делает вид, что спит. Хёк спит, и даже его внезапное копошением с оборотом на сто восемьдесят оказывается не способно его благословенный сон прервать. Марк задушено коротко вдыхает, задерживая воздух при одном лишь взгляде на чужое лицо, и тяжело сглатывает, чувствуя, как от страха позорно скручивает желудок и сердце бьётся в ушные перепонки, точно стремясь вынести их ко всем чертям прочь. Однако, внутренний фокус быстро сменяет полярность, переключаясь на куда более важный сейчас внешний. Следы нарушенного сна и пережитого стресса делают своё чёрное дело под закрытыми глазами, пухлые щёчки сменяют точёные скулы, а какая-то несвойственная, почти искусственная бледность ярко высвечивает тёмные созвездия родинок... и всё равно, что бы ни случилось, он остаётся прекрасен. Марк снова сглатывает, начиная заново дышать, и опускает взгляд в нервное переплетение собственных пальцев. - I am sorry, love, - слова срываются проникновенно тихо ещё до того, как парень осознаёт, что начал озвучивать свои мысли. - Truly deeply sorry, babe.. I’m so fucked up.. but I never meant it.. - он в полной мере осознаёт бессмысленность своего признательного монолога, но эгоистично нуждается в возможности выговориться. - I wished you’d never know.. Донхёк вздыхает, тихо недовольно постанывая, и Марк точно знает, ему что-то снится, а значит его присутствие становится опасным. Ему не хочется уходить, когда он даже к сути ещё не перешёл, но быть застигнутым Донхёком с поличным готов ещё меньше. Марк снова лезет в рюкзак, что оказывается весьма рискованно, учитывая наиболее подходящую для внезапного пробуждения фазу сна младшего. И всё же, старший находит задуманную цель важнее и, быстро покончив со всем необходимым, решает больше свою удачу сегодня не испытывать. Уже мягко прикрыв за собой дверь и отойдя от нужной студии буквально пару-тройку метров, Марк понимает, что узнаёт движущиеся в его сторону голоса. Если они застанут его здесь с поличным, то это грозит обернуться катастрофой с многоуровневыми признаниями - последним, чего бы ему сейчас хотелось. Их разделяет лишь несколько метров коридора и поворот, а потому действовать приходится стремительно, практически на голой интуиции. - Ты чего замер? - Джемин подозрительно щурится на вкопавшегося пятками в ковролин и пристально вглядывающегося в пустой коридор Ренджуна. Он как-то читал, что кошки подобным образом держат связь с потусторонним миром и следят за духами.. может его друг тоже, один из этих? - А? - Хуан переводит взгляд, по одному лишь сумасшедшему выражению лица понимая, что На думает очередную хрень. - Йа! Не смотри на меня так, извращенец! - он отпихивает чужую голову лишь мягкими подушечками пальцев, и младший вполне привычно находит это действие очаровательным. - Просто, я думал, - Ренджун снова обращается вниманием к отделяющей следующий блок глухой двери с узкой вертикалью смотрового окошка. - Нет, я точно слышал от руководства, что соседние студии после выпуска старших пустуют... - парень смотрит на табличку так, точно распечатанные на обтрепавшемся и приклеенном на неоновый скотч формате А4 цифры “1.2.7”, могут и обязаны дать ему ответ. Ренджун поджимает губы, коротко раздражённо фыркая. - Мне показалось, что я видел движение... - Ренджун замечает, что взгляд друга, как и его маньячная улыбка никуда не деваются. - Я сказал, перестань! Пойдём! Хёк должен быть в студии! Я уверен! Донхёк просыпается под постоянное бурчливое шушукание. Из категории того, когда вроде сильно стараются быть тихими, но выходит намного громче и назойливее обычного разговора. Тот самый звук, за который чужое сознание цепляется даже против воли, выдёргивая из такого долгожданного сна. Хёк вяло моргает, в тайне ещё надеясь, что это сон во сне, но встречает лишь сосредоточенно пялещего на него Джемина. - Хёкки, ты спишь? - против логики Джемина, давно оказывается бессилен любой фэйспалм Ли. - Не притворяйся. Я видел, ты открывал глаза.. - Я открою тебе секрет, На Джемин, - Ренджун опрометчиво не следит за действиями младшего, всецело отдаваясь процессу подготовки к сегодняшнему эфиру и всё ещё надеясь на чужую сознательность. - Люди вполне способны открывать во сне глаза, но это вовсе не значит, что они проснулись, - тихие клики мышки удачно вкладываются в паузы между словами, медленно уволакивая Донхёка обратно.. пока в эту светлую перспективу не вклинивается На. - Нет! Он больше не спит! Я точно знаю! - Нана, закрой рот, - Хёк накрывает лицо ладонью, надеясь спастись. - Хёкки, ну поговори со мной! Хёкки, мне скучно! - У тебя есть Джун, приставай к нему... - Он занят сегодняшней подводкой и плейлистом! Он меня убьёт скорее! - Поворкуй с Джено.. - У них до-о-олгая тренировка! Он освободится только часа через два! - Хёк блокирует мысль о том, что очевидно и у Марка тоже, и едва ли этот болван заранее подумал о еде, так как в перерыве между сменой площадок обычно именно младший подкармливал его всякими протеиновыми батончиками и кимпабами, убеждая дотянуть до полноценного ужина. Кажется, мысль о том, что чужой разум соскользнул куда-то не туда, доходит и до Джемина. - Хэ-ча-ни! - На забавно ёрзает, умиляя даже против воли, и Ли сдаётся, усаживаясь в ворохе сползшего пледа. - О, спасибо, - Хёк цепляет пальцами мягкую вязку пледа, выпутывая онемевшие за долгие часы сна ноги, и тянется к устроившейся рядом с Джемином картонке, которую тот, откровенно говоря не заметил даже. - Это мне? - даже не дожидаясь ответа, Хек открывает хитро сцепленные створки и со стоном боли и наслаждения вдыхая вкусный аромат. - Наконец-то я готов по-человечески пообедать! Донхёк не видит мира, зубами стягивая обёртку с одноразовых палочек, пока Джемин с Ренджуном обмениваются взглядами. Хуан косит на знакомую тару, припоминая точно такую же на подносе Марка, что официально была отложена как раз на “после тренировки”. Он бы вероятно и не запомнил даже, едва ли его интересует вопрос насыщения старшего, но Джено долго и нудно ворчал как раз на то, что коварный канадец увёл у него из под носа последнюю порцию риса с тушёной говядиной.. и это как раз то блюдо, что, не стесняясь издавать самые непристойные звуки потакания греху чревоугодия, за обе щёки уминал сейчас Донхёк. - Мммх! Спасибо, чтоб я без вас делал! - Джемин смотрит на Ренджуна полными вопросов и надежд глазами, но тот лишь незаметно качает головой, решая оставить всё именно так, как есть. Ещё полчаса назад единственное, что их волновало, было то, как накормить друга, и не столь важно каким образом, но сейчас тот именно этим и занят. Значит, пусть всё останется так, как есть. В конечном счёте, Марку этот жест доброй воли поможет едва ли, зато Донхёк останется сыт. Джемин несогласно поджимает губы, кивком принимая благодарность во избежания вербального выражения лжи, и коротко вздыхает. Всё же впечатление от чужого утреннего переодевания оказались несколько ярче в сознании, чем он сам ожидал, поэтому, выбирая между плюсом в карму Марка и спокойным обедом Хёка, он, как и Ренджун, отдаёт предпочтение последнему.***
- Хэчан-а, пора просы.. оу, так ты не спишь, - Джемин мягко приваливается к одеяльному кокону, тепло улыбаясь уставшим глазам друга. - Тебе подходит, - Донхёк трёт зудящие от недосыпа веки и коротко кивает на чуть влажную после утренних процедур повязку с парой розовых плюшевых ушей. - Кролик - твой ментальный зверь! - Oh yeah! Sexy! - На тут же растекается в фирменную улыбку нецензурного содержания. - Йа! Слезь с меня извращенец! - Ли пытается увернуться от уже протянувшихся к его бокам жадных лап, но от На Джемина ещё никто и никогда не уходил так просто, поэтому старшему не остаётся ничего иного, как примериться с участью быть затисканным и зацелованным другом с самого утра. К слову, не самый печальный расклад, а учитывая тактильную дисфункцию самого Донхёка в последнее время, эта доза обнимашек всё ещё остаётся критически малой на фоне глубокого общего дефицита. Интересно, человечество когда-нибудь дойдёт до таблетированной версии “обнимашек”? Спустя пару минут, сжалившись, Джемин всё же затихает и расслабляется, распластавшись поверх друга так, что взгляд его теперь упирался в тяжело пыхтящий под его весом профиль. - Как ты? - слова срываются с губ сами собой, раньше, чем мозг успевает просчитать их целесообразность. Легко и просто настолько, что понятны обоим даже полушёпотом и без лишних пояснений. Донхёк берёт необходимое время, не торопясь с сию минутным ответом. Позволяет себе хотя бы продышать мысль. - Я не знаю, - так же просто, и так же честно. - Будь я бабушкой Ченлэ, наверняка сказал бы что-нибудь умное, однако не скажу. - Ты, кстати, слышал, что она пригласила их с Джисоном в Шанхай на Рождество? - Джемину думается, что для утра откровений достаточно, и тему вполне законно можно свернуть в менее травмирующее русло. - Не знал, что они католики, - Хёк закатывает глаза, прекрасно осознавая, что праздник лишь предлог. - Они нет, и Джисон нет, но какая разница?! Разве это не очевидный шаг навстречу?! - Джемин полон энтузиазма. Естественно, как и в любой другой, касающейся счастья Джисона ситуации. - Возможно. Но для начала, им самим было бы неплохо перестать ссориться. Тебе не кажется, что эти их обоюдные драматичные метания несколько подзатянулись? - Хёк в ситуации остаётся эмоционально сдержан и логичен до зубного скрежета. Новая черта характера, которая не нравится никому, включая его самого. - Джено собирался сегодня поговорить с ним, - На бормочет слова, качаясь на волнах чужих тяжёлых вдохов и длинных выдохов. - Почему не ты? - Донхёк вяло моргает, рискуя провалиться в долгожданный сон. Джеминов вес и его тихое сопение куда-то в шею приносят ощущение вернувшейся на мгновение целостности. - Ну знаешь, мы поговорили и пришли к выводу, что возможно совет Джено, так сказать, с его позиции в отношениях, будет для Джисона сейчас более продуктивным, - Донхёк цыкает, фыркая своё тихое “пошляк”, но, по правде говоря, находит аргумент вполне жизнеспособным. - Надеюсь, ты подсказал ему все нужные слова, - Джемин тихо хихикает, и по его довольному мычанию Ли понимает, что таки да, подсказал. - А что на счёт вас? - На замирает, чуть приподымая голову, чтобы заглянуть другу в глаза. - Когда ты переезжаешь? Донхёк пытается не заржать, впечатляясь той скоростью, с которой краснеет младший. - Но как... с чего ты взял вообще?! - Джемин скатывается с чужого тела, быстро и крайне неловко отползая к самому изножью постели. - Нана, - Хёк следует за ним, удерживая друга буквально за два пальчика, - было бы крайне странно и глупо с моей стороны не заметить очевидного, учитывая, что совсем недавно я сам искал подходящий момент, чтобы признаться вам, и тайком утаскивал кое-какие вещи. К слову, потрудись вернуть моё розовое худи, я не давал своего согласия на его захват. - Но Хёкки! Оно сидит на мне лучше! - На хмурит бровки, искренне надеясь, что это сработает. - На мне оно тоже сидит вполне себе достойно, так что будь так добр.. - Донхёк смеётся над надутыми щеками и выпяченной нижней губой, но лишь отрицательно качает головой, оставаясь при своём прежнем мнении. - А если серьёзно, то я рад, что вы решились на этот шаг, а то что-то ты засиделся тут, с нами. Джемин грызёт губы, опуская глаза и нервно бегая вниманием по складкам. Очевидно, он пытается о чём-то спросить, но никак не решается. - Хёкки, - срывается очень-очень тихо, и тот лишь вопросительно мычит, не желая спугнуть. - Если ты догадался... как думаешь, Ренджун... тоже? - тихого угука в ответ оказывается достаточным. - Я боюсь. - Чего? - Донхёк придвигается почти вплотную, склоняется ещё ближе, точно укрывая друга пологом понимания и безоговорочной поддержки. - Что, если я всё испорчу? Мы испортим, - старший всерьёз поражается тому, насколько оказывается тихим и проникновенным может быть чужой голос. - Что я буду делать, если мы будем ссориться из-за ерунды? Я не хочу расставаться с Джено! Я не могу его потерять! - Нана, - Донхёк мягко стискивает похолодевшие на нервах ладошки, - всё будет хорошо. У вас с Джено, всё обязательно будет хорошо, - он улыбается, глядя в чужие глаза на грани слёз, и правда верит каждому произнесённому слову. - Если не у вас, то у кого? Вы столько лет вместе, почти всю жизнь... столько не живут, сколько вы друг друга любите, - Джемин и сам не выдерживает, срываясь в тихие смешки. - Не бойся. Тебе... - Хёк сглатывает подкативший к горлу ком, - тебе обязательно понравится, - и только сейчас младший понимает, через что заставляет проходить друга. - Хёкки... прости.. прости, я не должен был... - Джемин-а, - Ли тянет в стороны мягкие розовые щёки и сломано улыбается в ответ. - Перестань забивать свою чудную головку всякими глупостями, договорились? - Мне это даже снится, - не вполне разборчиво бубнит парень, опять сводя свои многострадальные брови к переносице. - Нет, мне всё же придётся побыть бабушкой Ченлэ и сказать тебе, что “не всякий сон в руку”! - Даже с четверга на пятницу? - Даже со вторника на субботу! Всё, заканчивай с этими глупостями и поднимайся! - Ли выпускает друга из своего воспитательно-вразумительного захвата и с немыслимым совсем недавно энтузиазмом спрыгивает на пол. - После этого ты просто обязан организовать мне самый крышесносный завтрак из всего, что только способен предоставить ренджунов запас продуктов! Джемин тихо смеётся, согласно кивая, но всё же провожает чужую спину мгновенно погрустневшим взглядом. Ему сложно представить, через какой душевный ад должен проходить сейчас Донхёк. Он даже думать не может о том, что нечто подобное может случиться с ним и Джено. Всякая подобная мысль заканчивается чередой кошмаров и длительной лечебной терапией в любимых объятиях, но страх не отпускает, возвращаясь всякий раз, стоит Ли Джено даже ненадолго выпасть из поля зрения На Джемина. Он слышит щелчок замка захлопнувшейся в ванную двери и решает всё же переместиться на кухню, ведь чем быстрее он накормит Донхёка с Ренджуном, тем быстрее они окажутся на территории кампуса, что в сознании На автоматически приравнивается к рукам Джено.***
- Марк? - девушка тихо двигается в пространстве, шурша длинным пологом банного халата о мягкий ворс ковра. Ответа никакого не следует. Парень продолжает потягивать какое-то совершенно лишённое вкуса и смысла пойло, в надежде одурманить сознание настолько, чтобы оно просто отключилось. Без снов. Без надежд. Без блужданий по тёмным коридорам. Без этого, уже кажется, бесконечного ожидания. - Марк, ты можешь объяснить мне, что с тобой происходит? - Почему ты всё ещё здесь, Венди? - Ему не нужен ответ. Ему просто нужно, чтобы эта женщина покинула если не его жизнь, то хотя бы дом. Его раздражает сам факт того, что она оскверняет своим присутствием то пространство, что он ещё совсем недавно делил с действительно любимым и близким человеком. - Как минимум, мне некуда идти... - У твоей семьи и у тебя лично вполне достаточно средств, чтобы купить себе во временное и постоянное пользование любые апартаменты, которые ты только гипотетически можешь пожелать. Уверен, в моей скромной квартире тебе должно быть тесно. - Меня всё более чем устраивает, - девушка опускается в кресло напротив, закидывая ногу на ногу так, чтобы распахнувшиеся полы в полной мере продемонстрировали всю длину обнажившейся ноги от бедра до самой щиколотки. - Меня не устраивает, - Марк замечает, и не реагирует от слова совсем. - И что ты мне предлагаешь? В каком свете я выставлю себя? Я, одна, снимаю квартиру при живом муже... - С каких пор тебе есть дело до общественного мнения? - Мы не в Канаде, Марк! Это Корея! - парень наконец переводит внимание с вида ночного Сеула на возмущённое лицо... своей жены. - Чего тебе надо от меня? - Марк выглядит настолько уставшим, что этот факт становится крайне сложно игнорировать. - Может объяснишь, что происходит? - Венди перестаёт играть, соблазнять, решаясь просто откровенно поговорить. - Я знаю, что ты никогда не был сторонником плана наших родителей, но мне казалось, что там, в Канаде, мы всё же пришли к какому-то пониманию. Разве нет? Марк тяжело выдыхает, оставляя вопрос без ответа и переводя взгляд обратно в поглощённое ночью окно. - У тебя кто-то появился? - сердце Ли отзывается тугой ноющей болью, ощутимо мешая свободно вдохнуть. - Естественно. Я просто не вижу другого объяснения, - Марк всё ещё молчит, скрывая чувства за толстыми стенками бокала. Хмель уже начинает блуждать в сознании и несколько туманить рассудок, но даже в пьяном бреду он ни за что не поставит Донхёка под удар. Марк смакует имя на языке и сам не замечает, как призрачная улыбка тянет уголки губ в верх. - Ты влюблён, - Венди высоко выгибает брови, откидываясь на спинку кресла. - Кто она? Я её видела? Парень несдержанно смеётся, не считая необходимым и дальше скрывать очевидное. - Этот разговор ни к чему не приведёт, - Марк с горечью осознаёт, что алкоголь подошёл к концу, а он всё ещё преступно трезв для того чтобы уснуть. - Оставь меня в покое. Уйди. - Марк, я хочу помочь, - Ли переводит полный скепсиса и некого презрения взгляд. - Мы должны найти способ как-то сосуществовать вместе... - Вместе мы сосуществовать не сможем. - И что ты предлагаешь? - Мы можем развестись. - Развестись мы не можем, ты это должен понимать. - Вот видишь - круг замкнулся! - Марк шумно выдыхает, откидывая на спинку дивана низко гудящую голову. Венди наблюдает за мужем с тяжёлым сердцем. Она не слепа и не настолько глупа, чтобы не замечать и игнорировать то удручающее состояние, в котором находится парень. Да, между ними никогда не существовало никаких романтических чувств, но всегда была дружба, всегда было понимание, было уважение. А что есть теперь? Они женаты. По закону, он её муж, она его жена, но именно в этих отношениях они стали далеки друг от друга, как никогда не были прежде. Марк вяло моргает, с каждой секундой всё больше и больше отдавая себя во власть спасительных атомов алкоголя. И возможно, это не лучшая затея, и, проснувшись, он ещё не раз пожалеет о самой идее, провести ночь на этом самом диване в самой непригодной для нормального сна позе, но у неё банально не хватает смелости позвать парня в спальню. В единственную комнату, куда Марк так ни разу и не впустил свою собственную жену. Это задевает. Определённо, это факт, и его глупо отрицать. Венди родилась в семье, где её превозносили. Она с детства привыкла ко всеобщему обожанию и неоспоримому, не требующему никаких дополнительных усилий уважению. А тут вдруг случается Марк Ли - её бывший друг, её нынешний муж.. а вместе с ним игнор и абсолютное пренебрежение. Девушка хмурит брови и опускает взгляд на свою до сих пор оголённую ногу. Стоит признать, её отправили в Сеул не просто так, не погулять и уж тем более не развлекаться. Семьям нужен наследник - достойный внук и носитель лучших генов, с которым двое Глав одержимых манией величия и власти корпораций смогут связать перспективы светлого будущего. Венди вновь переводит взгляд на мужа: Марк был предельно точен и конкретен в формулировках и дал понять ещё до того, как у неё появился шанс затронуть нужную тему, что спать с ней не намерен ни при каких условиях и ни ради каких целей. В памяти крайне не вовремя всплывают угловатые образы юношества и их неловкий, максимально сумбурный первый раз.. кто бы мог подумать, что они закончат вот так, на другой стороне земного шара, будучи в браке и.. тупике. Она бы, наверное, могла попробовать воспользоваться им сейчас. При должном подходе и нужной кондиции, он бы вполне мог не понять и даже не запомнить произошедшего, но именно то, общее прошлое и память об их всегда добром и уважительном отношении друг к другу, останавливают её сейчас от необдуманных и чреватых последствиями поступков. Венди поднимается, плотнее кутаясь в слегка остывший после душа халат, и удаляется во вторую и последнюю из наличествующих в действительно скромной, по их внутрисемейным стандартам, квартире Марка. Марк ещё не спит, но так желанно близок. Он слышит удаляющиеся шаги и клик мягко затворившейся двери, когда расслабление достигает апогея, подчиняя своему влиянию последние упорствующие в теле клетки. Марк соскальзывает в уютную пьянящую темноту, трепетно лелея внутри преступно страшную для того, прежнего себя, мысль о том, что готов душу самому Люцеферу продать, а вместе с ним и всем повелителям Ада поступить в вечное служение, лишь бы увидеть его. Донхёк озирается по сторонам,