***
Сад, пожалуй, являлся главной достопримечательностью особняка, потому что в нём всегда царило спокойствие и умиротворение, которые хорошо помогали сосредоточиться на собственных мыслях и побыть с ними наедине. Хотя, это всё же было проблемной задачей, потому что эта область поместья была общей и выжившие были вынуждены делить её с охотниками. По этой причине там редко кто-то задерживался, ведь ему в любой момент могла сулить удача столкнуться лицом к лицу со своим страшно ненавистным врагом, что происходило время от времени и даже пару раз заканчивалось конфликтами. Но сейчас ведь утро, почти все завтракают. А значит, что вероятность кого-то встретить хотя-бы немного снижается, правильно? Да, так и есть. Солнце уже во всю светило, даря огромному посаженному цветочному миру маленькие солнечные лучики, которые были неотъемлемой частью для существования составляющей сада. Жёлтые розы — главная звезда этого цветочного мира, которая цветёт здесь почти всегда, превращая всё окружение в ярко-золотистую сцену, где каждый цветок можно было назвать актёром, страстно желающим, чтобы из всех находившихся здесь персон внимание зрителя было приковано именно к нему на протяжении всей пьесы. Фредерик без какой-либо спешки шёл по выложенной из камня дорожке, подняв ладонь над одним из цветочных кустов, на секунду ощутив, словно распустившиеся бутоны стали тянуться у его изящным пальцам, желая получить хоть малейшую долю прикосновения. Но поверить в такую чушь, разумеется, было глупо, поэтому он не придал этому особого значения. Хотя аромат каждого цветка действительно по-своему уникален и складывается ощущение, что абсолютно каждый бутон живет своей собственной жизнью. А вот сочетание всех запахов вместе становится настолько ярким, что от него начинает кружиться голова. Композитор тихо выдохнул, вслушиваясь в шелест листвы и гул ветра, наконец-то успокоившись и отбросив всё своё накопившееся раздражение в сторону. Стоит немного наверстать упущенное спокойствие и можно будет вернуться к практике новой симфонии на фортепиано. У него совершенно не выходит репетировать в условиях, которые представлены в этом поместье, а ведь всего три дня прошло. Хоть немного количество народа снизить и он бы не реагировал так остро на всё, что происходит вокруг. А так… По некоторым личностям вообще не ясно, что они в стенах этого здания забыли. Персоны на любой вкус и цвет: маг, парфюмерша, клоун, художник, шахтёр, даже чародейка есть… Впрочем, грех жаловаться, ситуация с охотниками не особо отличается. Но думать о них сейчас не особо хочется, Фредерик ещё от попыток того «безумно влюбчивого» поклонника познакомиться не отошёл. Поэтому внезапно нарисовавшийся фонтан в центре сада переключил внимание композитора на себя, чему тот несказанно обрадовался, присев на поверхность с прикрытыми глазами. От позади журчащей воды веяло прохладой, от чего по открытому участку шеи пошла волна мурашек, но ощущения от них были скорее приятные, чем наоборот, поэтому Крейбург почти полностью расслабился, уже даже не рассчитывая на то, что кто-то может прервать его заслуженный отдых от социализации. Что ж… Он ошибся. — Да я тебе говорю, так лучше будет! Ты совсем в материалах не разбираешься? Брови дрогнули, затем меняя своё положение ближе к глазам, а губы преобразовались в тонкую нитку, потому что желание тихо выругаться было подавлено с очень большим трудом. Ну почему именно сейчас? Что за закон подлости такой? — Да и вообще. Слушал бы ты меня чаще — проблем было бы куда меньше! Шаги и женский голос становились всё громче, явно приближаясь к заветному фонтану, от чего композитор словил неплохую такую панику. Голос явно незнакомый, он его ещё не слышал, а значит, что шанс того, что к нему сейчас направляется охотник — очень велик. Вот с какой ноги надо было встать утром, чтобы день не задался, можно сказать, с самого начала? Да и что там за противные звуки, напоминающие какой-то скрип? Словно колёса… — Я терпеть не могу, когда лезут в мою работу со своими советами. Сам как-нибудь разберусь, ладно? О Боже, этот голос… Их там двое. И один из них Фредерику явно знаком. Двойная неудача. Это тот самый фанатик, который три дня назад чуть ли не выпытывал у него его имя с цветочками в руках. Да будь всё проклято. — Бу-бу-бу. Зануда какой. Вот по этой причине ты, кстати, вечно один. — Как это связано с моей профессией? Парочка уселась на противоположную часть фонтана, что явно говорило о том, что уходить они отсюда в ближайшее время не планируют. Может быть, стоит подождать хотя-бы пять минут и они всё же уйдут? Да нет, вряд ли. Погода прекрасная, никого нет. Ну… Почти никого. Следовательно, причин уходить у новоиспечённых посетителей тоже нет. Что ж, прекрасно. Просто прекрасно. Лучше не придумаешь! — О-о-о, поверь, очень хорошо связано. Да, дорогая? Ты ведь согласна? Чего молчишь? — Не трогай её. — Да я не причиню ей вреда, чего ты трагедию устраиваешь? Король драмы. Желания продолжать слушать все эти разборки у Крейбурга не было абсолютно никакого желания, да и встречаться глазами с этими личностями уж тем более. Особенно это касалось того, кого он отшил буквально пару дней тому назад. Мало ли, что он выкинет, если увидит выжившего, который даже разговаривать с ним не захотел. Таких лучше стороной обходить. Он не был особо вежлив по отношению к тем, кто просто проходил мимо в тот день, поэтому можно сделать вывод, что характер у этого охотника и правда немного агрессивный, слухи не врали. Ещё одна причина постараться просто максимально тихо уйти, не создавая себе проблемы. По крайней мере… Так планировал композитор, пока одна из его ладоней не соскользнула с поверхности фонтана, от чего находящаяся в другой руке трость упала на асфальт с очень громким звуком. Лучше бы он оставался в столовой… Голоса позади сразу стихли, но вот скрипы и шаги возобновились, отчего композитор покрылся новой волной мурашек, но уже явно не самой приятной, и даже не рискнул повернуться. Пусть он и не видит, что происходит сзади, но предчувствие чуть ли не кричит о том, что его спину прожигают чужими взглядами. Был бы человеческий взор материален — в его новом пальтишке однозначно уже была бы просверлена дырка. — Так-так-так… — пролепетал тонкий девичий голосок чуть ли не над самым ухом. Фредерик инстинктивно вздрогнул, до ужаса близко наблюдая боковым зрением улыбчивое личико, но всё равно не мог решиться на то, чтобы повернуть голову. Он всё ещё сидит на поверхности фонтана, но эта дамочка всё равно ниже, чем он. Да и шея её повернута как-то неестественно, словно она тянется к нему, а не наклоняется. Неужели, скрип всё это время происходил из-за движения колёс инвалидного кресла? Тогда это многое объясняет. — Молодой человек, а подслушивать очень-очень нехорошо, вы знали? — поинтересовалась особа с игривостью, совершив странное движение рукой, что всё же вынудило Крейбурга немного поднять глаза и ужаснуться. Она прям в сад со своим оружием для матчей явилась? Какой нормальный человек с собой штихель носит? И зачем она так показательно вертит его в руке? Запугать пытается? — Прошу прощения, но я первый сюда пришёл. При всём уважении, мне не была интересна ваша беседа, — в совершенно спокойном тоне ответил ей тот, но в глубине души всё равно боялся, что ответ прозвучал недостаточно твёрдо. Уж слишком у этой девочки голосок пугающий. — Да-а-а? Что ж ты тогда так по-тихому срулить пытался? Поздоровался бы хоть для прилич… — Сделай одолжение: оставь его в покое, — но улыбчивые придирки скульпторши были прерваны тем самым человеком, на которого ещё больше боялся смотреть Фредерик. Сейчас они в саду только втроём. Да, насилие вне игр запрещено и карается, но никто ведь даже и не узнает, что оно было совершено по отношению к композитору, потому что, опять же, нет свидетелей. У него есть возможность в любой момент замахнуться тростью в вынужденной ситуации, но имеет ли он право так поступать с девушкой, которая ещё и с ограниченными возможностями вдобавок? Охотница она или нет, но всё же… — Решил погеройствовать? Я с ним просто разговариваю, — ответила светловолосая девчушка, наконец выпустив инструмент из рук, и начав наматывать один из волнистых локонов на палец, — Смотри, какой симпатичный. Я была бы не прочь использовать его, как основу. — Основу? — неосознанно переспросил композитор, всё же взглянув на язвительную миледи, о чём сразу же пожалел. Заметив это, она только ещё шире улыбнулась, что выглядело довольно жутко: — Заинтересовались, сэр? Не успел музыкант опомниться, как холодная ладонь невероятно бледного оттенка кожи обвила тонкими пальцами его подбородок, а расстояние между лицами теперь было всего пара сантиметров. Она не дышит. Смотрит своими полностью чёрными глазами не моргая. Только пугающее улыбается и хихикает, словно ей доставляет удовольствие наблюдать за тем, как безразличие все больше и больше угасает на лице её жертвы. Ни то, чтобы он боялся смерти. Но он чертовски боится боли… — Даже многие статные красавицы твоей мордашке бы позавидовали. Какие красивые черты… — ноготь её большого пальца начинает постепенно впиваться, оставляя розовую царапину, но беспокоит даже не сам появившийся след, а то, что звучит далее практически полушёпотом, — Можно я посмотрю, что у тебя под кожей? Выдержка Фредерика на исходе, он больше не может оставаться на месте и делать вид, что всё в порядке, поэтому практически отпрыгивает назад, а его рука уже на пол пути к тому, чтобы схватить отложенную в сторону трость и замахнуться ей так, чтобы эти холодные руки больше никогда не посмели касаться его лица, но он не успевает этого сделать, потому что его опережает кто-то другой. И кто это — догадаться не очень сложно. — Я попросил оставить его в покое. Филипп оказался между двух огней, прикрывая композитора спиной, тем самым становясь для молодой особы нежеланным препятствием. — Не поняла… — теперь её улыбка перерастает в чуть более нервную, — А ты чего его так яро защища… А... Особа внезапно замолкла. – Стоп. Сто-о-о-п... Погоди, это тот самый что ли? Девушка аккуратненько тянется в сторону, чтобы ещё разок взглянуть на столь понравившееся ей личико, но снова встречается лишь с недовольной физиономией воскового художника. Даже посмотреть повторно не даст? Серьёзно? — Значит, правда тот самый? Который тебя ещё побил? — Ты сегодня болтливее обычного, Галатея. — А ты всё такой же тупица, Фили… А ну стоять! — чуть ли не вскрикивает та под конец, замечая, что объект их ссоры снова намеревается по-тихому уйти на цыпочках. Увы, но остановить его у неё не выходит. Меньше секунды и след музыканта в саду уже пропадает. В ближайшее время он сюда не вернётся, это точно…Фонтан
18 июля 2023 г. в 22:10
Примечания:
Ура, новая глава.
Утро понедельника, около девяти часов утра. Столовая поместья Олетус, но в крыле выживших, с тремя огромными столами в центре помещения, а также очень симпатичным интерьером. Простор и изысканность, яркий свет, идущий из высоких больших оконных вставок, дорогие ковры, рыцарские доспехи на входе. Одним словом — приятное для глаз зрелище. Никак не сравнится с тем местом, в котором каждый выживший обязан ожидать матч в преддверии своей будущей кончины во время игры, если команде не улыбнётся удача. Но стоит радоваться, пожалуй, даже таким мелочам, потому что выбора всё равно особо нет, нужно как-то справляться. Главное, что есть хотя-бы еда и крыша. Даже, если ты не можешь выбраться за территорию поместья — периодически жизнь здесь кажется не такой уж и плохой, если не считать происходящее на матчах. И… Конечно же, если не вспоминать, что по ту сторону стены находятся нелюди, желающие в любой момент вырвать твои прекрасные глазки, словно пуговки у тряпичной куклы.
— Отказать охотнику это конечно довольно смелый поступок. Ничего не скажешь. Лично мне ты сперва таким тихим показался, а потом до меня дошли слухи, что случилось и…
— Алиса, я правда очень признателен твоей похвале, но я бы был тебе вдвойне благодарен, если бы ты не поднимала эту тему.
Уже наделавший во всю шумиху композитор, именующий себя Фредериком Крейбургом, сидел за одним из трёх ранее упомянутых столов, с неохотой копаясь вилкой в салате, на который местный повар явно пожалел нормальных овощей, от чего всякое желание к этой еде прикасаться совершенно отпадало. Кто у них там ответственен за урожай? Эмма Вудс? Что ж, можно сделать вывод, что в ближайшее время её точно ждёт серьёзный разговор, такая гнилая зелень может сказаться на здоровье тех, кто потребляет её в пищу, если ничего не сделать. А кому это нужно? Никому не нужно. Всем и так проблем с головой хватает.
— Ох... Прошу прощения. Я просто правда не ожидала такого поступка с твоей стороны. Да и к тому же…
Но слова журналистки по имени Алиса были внезапно прерваны.
— Господин Райли, уберите свои книжки со стола, ну правда! Вы можете случайно задеть кого-то! — с особой настойчивостью попросила Эмма, сидящая напротив проверяющего свои папки с документами адвоката, который будто бы назло наставил их вокруг собственной тарелки, да причём так, что некоторые из них даже перекрывали его лицо.
— А вы не указывайте мне, что делать, мисс Вудс, яс… — и господин Райли уже было хотел кинуть в ответ на замечание какую-нибудь колкую фразу, как ему удавалось обычно, вот только банально не успел, потому что действительно сбил краешком папки свой собственный стакан с горячим чаем, который уже вот-вот был готов приземлиться ему на брюки. Забавно, но не успел он и в возмущении крикнуть, как это случилось.
— О Боже мой! — Эмили подскочила со стула, чтобы поскорее прийти на помощь, а за ней, в свою очередь, последовало ещё несколько выживших, что было несколько удивительно, потому что репутация у господина Райли была не самая хорошая и то, что за него хоть кто-то беспокоился — было ещё тем поводом думать, насколько у некоторых присутствующих было большое сердце, ведь Фредди чаще всего был просто невыносим.
Фредерик посмотрел на всё это зрелище с очень заметным разочарованием, что не могло не смутить его соседку. Он всегда делает такое лицо, когда хочет, чтобы в помещении было минимум шума, но его желанию не суждено сбыться по вине остальных. Впрочем, чего он ожидал? В стенах этого здания он теперь навечно обречён выслушивать разборки и ссоры остальных жильцов.
Именно поэтому, стоило ему только отодвинуть тарелку и подняться с места, прихватив свою трость, как Алиса задала ему всплывший в голове вопрос, даже, если уже и так знала на него ответ:
— Ты в сад?
— Мне нужно побыть одному.
Пусть прошло и совсем немного времени с прибытия Крейбурга в поместье, но даже такой не самый доверчивый к обществу человек как он, к счастью, уже успел более-менее наладить контакт с кем-то вроде Алисы ДеРосс, которую он явно заинтересовал на второй день после прибытия, но, кажется, ни коим образом не в романтическом плане, что его несказанно радовало, поэтому он позволял ей держаться рядом с ним дольше остальных, бальзамировщик Эзоп Карл, с которым они перекинулись буквально парой слов, столкнувшись в коридоре после того, как покинули место общего сбора тремя днями ранее, но затем всё же нашли хоть какой-то общий язык, а также госпожа Ци Си, любезно показавшая ему всё поместье, так как именно молодая антикварша была тем, кто прибыл сюда незадолго до него.
— Не забудь, что у нас два на восемь вечером.
— Благодарю, я не опоздаю, — тот кивнул, шагая в сторону выхода.