***
В зоне охотников происходило примерно всё то же самое, не учитывая бегающих по коридорам выживших, которые так нетерпеливо намеревались узнать, с кем же им сегодня предстоить столкнуться в битве лицом к лицу. В этой части поместья всё было в точности да наоборот, потому что большая часть живущих на этой территории особ вообще не беспокоилась об этом. Расписание вечерних командных матчей висело уже минут двадцать, а прочло его от силы охотников десять, что было чуть больше одной трети от всех жильцов. Некоторые из них были настолько разгильдяями, что порой даже позволяли себе пропускать матчи, несмотря на определённую систему наказаний, в которой прогул был равносилен либо лишению почти всех услуг поместья для хоть немного комфортного проживания либо заключению в темнице аж на несколько дней. Зависело от важности матча, ранга охотника и того, сколько раз самим охотником нарушалось данное правило. — М-м-м, да мне сегодня везёт? — Галатея широко улыбнулась, читая самую последнюю строчку в списке, — Самое то, чтобы размяться. Быстренько с Грэйс управимся и буду свободна. — Как я вовремя, списки уже вывесили? — поинтересовался подходящий к доске Лучино, перед этим намеренно оттолкнув хвостом находящихся рядом Сё Бианя и Фан Уцзю, посчитав их помехой на своём пути. — Эй, слышь, рептилия! — закричал ему вслед представитель чёрной духовной формы, — А тебя не учили, что свои конечности не держать при себе — невежливо? Но ящер лишь развернулся с довольной ухмылкой и ехидно прошипел: — Вопить, как маленькая китаяночка — тоже. Лицо Фана надо было видеть, потому что бледная и полумёртвая кожа начала постепенно краснеть, а руки сжались в кулаки, которые он бы с удовольствием направил в сторону Лучино, но уже довольно долгое и продолжительное время подавлял в себе это желание из-за брата, который в очередной раз лишь погладил его по плечу и покачал головой. Именно поэтому тёмному гвардейцу, как бы ему не хотелось побить своего злейшего врага, не осталось ничего, кроме как просто промолчать, что только ещё больше порадовало ящера. — Я смотрю, мы в одной команде? — обратился он с широкой улыбкой к рядом стоящему восковому художнику, когда наконец отвлёкся от братьев Ву Чангов. Филипп сухо хмыкнул, не отвлекаясь от расписания, а вот Галатея уже вовсю общалась с Наядой через язык жестов по поводу их будущего чаепития. Минуты через две она обратилась к злой рептилии: — Хей, Лучи, как там твой хвост? Уже вся шкура слезла? — Да-а-а, чувствую себя прекрасно. Будто заново родился! Спасибо, что интересуешься, — на удивление любезно поблагодарил её тот. Пусть с самого первого дня скульпторши в этом поместье отношения у неё не сразу со всеми заладились, но спустя какое-то время она всё же смогла адаптироваться и привыкнуть к окружающей её обстановке, так ещё и друзей завести умудрилась, несмотря на полное отсутствие здорового юмора и не скверного характера. Жаль только осознавать, что все её общие интересы конкретно с ящером состояли из высмеивания фотографа Джозефа, которого они оба не переносили на дух без веской на то причины. Вот просто невзлюбили и всё. Прекрасный повод похохотать. — Моя дорогая, тебя тоже вечером ждём! — пригласила молчаливую восковую леди охотница, после чего лучезарно помахала ей ладошкой и направилась к выходу. Лучино с недоверием посмотрел ей в спину и наклонился ближе к уху Филиппа: — А у вас что, опять тачки-срачки? — С чего ты решил? — всё так же не заинтересованно произнёс восковщик, теперь читая копию расписания у себя в руках с более чётким текстом. — Она тебя будто игнорирует. — Выпендриваться просто надо меньше. Вот и всё. — Брось, мы сегодня так оторвёмся на этих жалких отбросах, чего хмурый такой? Не рад что ли? — когтистая и шершавая из-за чешуи рука обвила шею мужчины со спины, пытаясь приободрить, — Я на тебя рассчитываю, между прочим! Но Филипп этой заботы не оценил, пытаясь выбраться из хватки, даже если под весом ящера это было довольно проблематично: — Хватит со мной обращаться, как с давним приятелем! Убери лапу, ты нам шеи свернешь. — Да я аккуратно, не будет ничего с твоей красоткой, не парься! Впрочем, уговоры своих плодов всё равно не дали, так что художник по воску всё же оказался на свободе, стоило только рептилии немного ослабить хватку. Именно поэтому, чтобы пытка не повторилась, мужчина поспешил последовать примеру Галатеи и удалиться, оставив Лучино ворчать в одиночестве возле расписания.***
Доска расписания в крыле выживших встретила двух новоприбывших с распростёртыми объятиями, если бы так можно было выразиться в сторону неодушевлённого предмета. А сделать это, кстати говоря, можно было сполна, потому что эта самая доска выглядела довольно безобидно по сравнению с теми, кто её окружал. Чародейка Патриция с мрачным видом поглаживала у себя в руках высушенную черепушку обезьяны, наёмник Наиб Субедар проверял на прочность один из своих карманных кинжалов, внимательно всматриваясь в рукоятку и лезвие, а новеллист Орфеус в спешке что-то чиркал в своём блокноте, время от времени озираясь по сторонам. Алиса, будучи истинной леди, предпочла не отвлекать товарищей от их важных дел и обошла всех тихим шагом в долю секунды, сразу же оказавшись у расписания. А вот Фредерик, в отличии от неё, явно не торопился, потому что с такой тяжёлой тростью, которую тот обычно носил при себе, быстро передвигаться без шума было затруднительной задачей. — Добрый день, Господин Крейбург. А вы чего в сторонке держитесь опять? — Орфеус всё же отложил свои заметки на второй план, чем вызвал не самую однозначную реакцию у того, кого сам же и позвал. — Добрый… — еле слышно ответил ему музыкант, несмотря на не самую огромную симпатию к собеседнику, потому что имел о нём впечатление высокомерного смутьяна, прикрывающегося за маской, — Отдамся случаю и подожду, пока все разойдутся. Я не очень люблю толкаться. — Ха-ха, неужели? — писатель задержал свой заинтересованный взгляд на композиторе, затем переведя внимание на доску, — А если я скажу, что там то, что вам желательно узнать, как можно скорее? Фредерик поднял бровь: — Прошу прощения? Находящийся рядом акробат Майк Мортон громко рассмеялся: — Не сдобровать тебе вечером! Будем на ужине петь песенку в честь твоих похорон. — Да-а-а, не завидую, — подхватил с досадой спортсмен Уилльям. — Я так за вас переживаю, господин Крейбург… — напуганная Эмма Вудс прикрыла рот руками, — Он ведь вас в порошок сотрёт после того, как вы ему отказали. Так ещё и избили его, можно сказать… Что с вами будет даже представить страшно. Фредерик оцепенел, когда наконец-то понял, о чем речь благодаря словам садовницы, так что сразу же в спешке направился к расписанию, наплевав на заметную ухмылку Орфеуса и тонну мурашек, которые уже во всю бегали по его спине. Стоило ему лишь увидеть своё имя и номер матча, как молодому графу моментально поплохело. Напротив номера и команды находилось ещё две надписи, которые подразумевали под собой, кто именно из охотников сегодня будет сражаться вместе против восьми выживших. И этими двумя были восковой художник и злая рептилия. Ну как такое совпадение возможно? Почему именно в его время и именно против его команды будет художник по воску, которого он хотел бы видеть там меньше всего? Да лучше бы была та ненормальная на инвалидном кресле, которая грозилась содрать с него кожу, чем это. — Ну-у-у-у, — со стороны послышался голос Алисы. И, судя по его ноткам, несложно было догадаться, что девушка сдерживала в себе улыбку, — Смотри на ситуацию позитивно: будет возможность отблагодарить его. Но взгляд Крейбурга исподлобья, изначально предназначенный для того, чтобы она замолчала, вызвал лишь противоположную реакцию. Говоря проще: Алиса удивлённо похлопала глазами, будто бы с усмешкой спрашивая «что?». А вот её товарищу, как уже упоминалось, было не до смеха. Что ж, о спокойном вечере он может забыть. Его первый матч обернётся полной катастрофой. И он уже никак не может на это повлиять как бы сильно того не хотел.***
До ужаса пугающий вечер наступил гораздо быстрее, чем предполагалось, а очередь наконец-то подошла к команде номер четыре, предоставляя своим жертвам возможность сразиться в игре на временную смерть и столь желанные небольшие бонусы, за которые многие были готовы выкладываться наполную. Оказавшись перед воротами, ведущими на место проведения игры матча — цирк, выжившие принялись перепроверять свои вещички, периодически обмениваясь планом действий на всю игру, до начала которой оставались считанные минуты. Кто-то уже настроился на победу, кто-то крестился, а кто-то места себе не находил. Фредерик, пожалуй, относился в последнему пункту, пусть и старался этого не показывать. Выходило у него, конечно же, не очень. — Хей, — Нортон Кэмпбелл легонько ткнул музыканта логтём, пытаясь говорить полушёпотом, — Ты ведь тут впервые? Убедительна просьба: держись ближе к команде. Своевольничество ещё никого не спасало. Так, на будущее. Отвечать ему не хотелось. Совершенно. Потому что само понимание слово «своевольничество» в голове вызывало не самые приятные для слуха ассоциации, к которым Крейбург себя уж точно относить не хотел. Ну правда, за кого все его держат? Они думают, что он намеренно будет носиться по карте, сломя голову, и полностью игнорировать указания других игроков? Как унизительно и неприятно. Если уж у всех жителей есть такое понятие, как "командная работа", то не считаются ли подобные наставления дурным тоном? — Спасибо за вашу заботу, — всё же нашёл в себе силы поблагодарить композитор, пусть и сделал это через ярко пульсирующее в сознании «не хочу». Стальные, местами ржавые, ворота открылись с громким скрипом, впуская выживших внутрь, а антенны машинок для расшифровки кода сразу же подсветились в небе, давая игрокам подсказку, в каком направлении им следует двигаться по локации. Прозвучал сигнал о начале четвёртого матча, что означало, что охотники тоже переступили через линию противоположных ворот и уже находятся на территории. Нет времени для болтовни, нет времени на то, чтобы отвлекаться. Нужно быть начеку вне зависимости от происходящего. Команда разделилась на три подгруппы: Фредерик и Хелена Адамс занялись декодингом в разных уголках локации, Нортон, Вера Наир и Илай Кларк отправились к телефонному аппарату, чтобы заранее закупиться предметами самообороны, а Марта Бехамфил и Лаки Гай предпочли искать больше оборудования в красных ящиках, расставленных по всей территории. Бам! Лаки Гай получает ранение в спину, не успев отпрыгнуть, а следом за ним такая же участь настигает и Марту, но уже от рук другого охотника. Неужели объединились? Что ж, вроде похвально, что у них слаженная командная работа, да вот только выжившим это обойдётся в жирный минус. Нортон спешит на помощь и у него даже получается вовремя воспользоваться магнитами, тем самым спасая счастливчика от попадания на кресло. Вот только восковой художник тоже не спит, попутно разливая горячий воск по всем попадающимся на глаза мишеням, словно они — его закрашенные поля в дартсе. — Продолжайте декодить! — кричит Илай Кларк, отправляя свою сову на помощь одному из товарищей. Хелена Адамс старается, как может, но получает за раз аж два удара, ведь из-за своего зрения заметить падающую с неба злую рептилию для неё гораздо сложнее, чем для остальных, пусть у неё и лучше развит слух. Ещё буквально мгновение и слепышка тоже оказывается на кресле, тихо плача от нарастающей боли в области живота и левой ноги. Как бы её не пытались освободить, но всё заканчивается крахом. Хелена улетает на кресле и покидает игру. Теперь вся надежда только на декодинг Фредерика. К его счастью, кнопки на машинке очень напоминают ему клавиши фортепиано, что немного упрощает расшифровку кода. Остаётся всего три шифровальных машинки из семи, да только боковым зрением мужчина видит, что дела у него сейчас очень сильно усугубятся… потому что в тележке одной из рядом стоящих американских горок впервые за всё время показался высокий силуэт с женскими очертаниями на левом плече. Да, это был восковой художник. Композитор мысленно проклинает всё поместье Олетус, оставив шифровальную машинку в одиночестве с не до конца расшифрованным кодом. Единственная проблема — преследование. Как бы он не хотел скрыться за стенами моста, соединяющего два островка цирковой зоны, охотник всё равно следует за ним. Ещё немного и расстояние между ними не помешает нанести болезненный удар вентилем. — Погоди минутку, пожалуйста! — слышится за спиной запыхавшимся голосом, но Фредерик никак не реагирует на услышанное, потому что его такими уловками не проведёшь. Прыжок через окно, поворот направо. Снова прыжок, поворот налево. И снова прыжок, снова направо. Палета падает вниз один раз, два раза, а упрямый восковщик всё никак не отстаёт, при этом даже не используя своё оружие и свои отточенные навыки. Что-то он подозрительно затягивает с притворством, много времени и без того уже потерял. Сколько это всё продолжается уже? Минут пятнадцать? Зачем ему продолжать притворяться дружелюбным так долго? — Да постой же… — силы охотника на исходе, это слышно по ещё более уставшему голосу и шатающейся походке. Филипп облокачивается на одну из стен, стараясь перевести дыхание, но выходит у него это плохо. Он ведь мало того, что долго носился за своей жертвой, так ещё и делал это с половиной чужой туши на плече. Нужно явно обладать не маленькой силой, чтобы провернуть такое. В сердце Фредерика уже таится надежда, что он оторвался, но она рушится почти сразу в пух и прах. Перед глазами проклятый тупик, а позади ненавистный художник по воску. Больше бежать некуда. — Ну наконец-то… — произносит вслух Филипп, приближаясь к выжившему. Композитор сразу же хватается за свои карманные инструменты, намереваясь либо быстро проскочить, пока охотник всё ещё уставший либо всё-таки ещё раз применить силу, как он и поступил в их последнюю встречу, вот только оба варианта были очень рискованны. Что же делать... Этот вопрос был бы очень актуален, если бы Филипп не начал действовать первым, продолжая делать шаги вперёд. — Не подходите, — спокойным тоном просит Крейбург, пусть и чувствует внутри себя нарастающую тревогу и страх за свою безопасность. Но тот его не слушает. Паника начинает пульсировать по телу всё больше и больше, а руки немного трясутся. Выживший уже хочет замахнуться, когда его противник оказывается уж чересчур близко, но не успевает. Охотник хватает его за обе руки, а инструменты с грохотом падают вниз. Попытки вырваться ни к чему не приводят. Хватка не вызывает боли, но она очень крепкая. Может закричать? Нет, тоже не вариант, все остальные игроки очень далеко. Никто не услышит его воплей. — Перестань ты уже дёргаться, я поговорить хочу, — настаивает мужчина, однако всё равно без толку. — Отпустите меня! Повышенный тон сделать тоже не получилось, потому что голос предательски дрогнул. Но это, к удивлению музыканта, частично сработало, потому что хватка слегка ослабла. — Если я тебя отпущу, то ты дашь дёру. — Да, потому что встретить свою смерть не имею ни малейшего желания! — Да не буду я тебя трогать, успокойся... Но финальный рывок со всей силы всё же помог оттолкнуть назойливого преследователя, а затем броситься прочь, если бы не внезапное желание резко затормозить, для которого Крейбург не имел никаких логических объяснений. Возможно, причиной было то, что он не услышал никаких звуков позади, словно восковщик продолжил стоять на том же самом месте. И это была чистая правда. Филипп и на пару сантиметров не сдвинулся, с каким-то уж очень заметным подавленным видом потирая переносицу, а потом молча взглянул на беглеца. — Берегись! — неожиданно раздались чьи-то громкие крики сзади. Из ниоткуда появились раненные Вера Наир и Илай Кларк, моментально упавшие на землю из-за прыжка злобной рептилии. Довольный Лучино захохотал, как последний садист, поднимая парфюмершу на воздушные шарики, а несчастного пророка оставил умирать в мучениях. Команда выживших однозначно сегодня проиграет. Не бывать никаким бонусам, невредимым остался только композитор. — Эй, Филипп, ты чего встал, как вкопанный? — ящер с удивлением уставился на всю происходящую картину, — Займись этим последним, он буквально перед тобой. На помощь Вере из последних сил бегут Нортон и Марта, но и они почти сразу падают, не будучи больше способными даже пошевелиться. Фредерик понимает, что не может больше бездействовать и старается помочь оставшимся в живых, как может. Однако Лучино нарушает его планы. Он быстрее, хитрее и проворнее. Ещё два удара и все закончится. Тень под музыкантом увеличивается, а это означает, что рептилия сейчас заденет его прыжком и следом вонзит в спину свой любимый нож. Сейчас будет очень-очень больно… По крайней мере, так казалось Фредерику, пока тень не стала ещё больше и чья-то крепкая рука не толкнула его со всей силы на землю, тем самым продливая ему жизнь. Филипп оказался на его месте, с криком почувствовав лезвие внутри своего плеча. Крейбург на мгновение замирает на месте, но медлить тоже не может, потому что еле живые Лаки и Нортон уже во всю пытаются открыть люк, зовя композитора по имени. А вот Лучино, резко вынув нож из тела соигрока, явно был на полпути к тому, чтобы устроить самый настоящий скандал. — Какого хрена ты творишь?! — Я… Я оступился, прости, — на ходу соврал ему тот, держась за кровоточащую рану. Лучино злобно зашипел, оскалив зубы: — Гр-р-р, чёрт с тобой! Лови их! Ящер уже намеревался на полной скорости рвануть к будущим беглецам, да вот только не вышло. Филипп остановил его быстрее, чем Лучино успел и шагу ступить. — Стой! Мы уже победили, зачем они тебе? — Ты головой ударился? Но было слишком поздно и трое выживших, несмотря на поражение, нырнули в люк, избежав печальной участи. Матч 2v8 закончился в пользу охотников. Настала очередь пятой команды.