Game

«И ты задумайся о приоритетах. Д.М.» Он смотрел на облицованную плиткой стену в ванной сквозь плотную завесу. Поток воды со звоном опускался на его волосы, стекая по лбу. Он чувствовал ее влагу белками незакрытых глаз, вдыхал глубоко в себя через нос, пробовал самым кончиком истерзанного языка, а после жадно глотал прозрачную силу. Она стекала по подбородку, плавно переливаясь на отмеченную укусами шею. На ключицах поток разделялся, обволакивая мокрой пеленой плечи, грудь, спускаясь все ниже и ниже, увлекая за собой всю грязь, кровь, немощь ночи, стекло, раздробленное на миллионы песчинок, атомов. Шерлок сдирал запекшуюся кровь ногтями, царапал свою кожу, оставляя раздраженные борозды. Он силой пытался заставить снова работать свой мотор в черепной коробке, как и прежде. Холмс был так высоко над всем этим, что буквально одно неверное движение, и падать придется слишком низко, туда, вниз, к своему отражению… Он стоял перед крайне странным выбором - умирать, будучи живым, или жить, будучи мертвым… Отражения склонны выходить из-за завес, скрывающих их от реального обладателя. Это своеобразный ритуал, танец самовыражения. Правильная расстановка приоритетов. *** Никаких приоритетов. Джеймс Мориарти просто стоял посреди своей убогой комнаты и вдыхал стойкий запах жизни глубоко в грудь. Он еще никогда не ощущал так сильно этой жажды - жажды сделать все так, как и было задумано изначально. Эта ночь посеяла слишком много сомнений, которые, однако, превратились в еще большую уверенность правильности его решения. Шерлок всегда сводил его с ума. С Карла Пауэрса и до этой ночи. Чем дальше он, тем хуже скука, чем ближе он, тем дальше рассудок. Он выиграл сегодняшний поединок, но играют до трех побед… 2:1. Еще совсем немного, и больше не о чем будет жалеть. Чертовы сигареты… Заканчиваются тогда, когда в них так сильно нуждаешься. Мне нужно выбить этот запах отсюда. Здесь слишком много Шерлока. Он подобрался слишком близко… Я не могу его отпустить так же, как смерть не может отпустить этот мир. Все может полететь к чертям в самое сердце царства Аида, если я не справлюсь с этой зависимостью. Но что, если… Немного коррекции… Ликование. Он нашел выход. Мориарти преобразился на глазах. Искусанный, полуодетый и грязный, в багровых кровоподтеках и царапинах, он был Богом посреди всего его окружения. Опять зажегся тот невиданный олимпийский огонь в глазах, сжигающий все на своем пути. Для него не существовало препятствий. Две секунды сомнений приносят еще больше плодотворных решений. Он знает каждый из вариантов того, что произойдет. Он только не знает ответа. *** Шерлок всегда знал на все ответ. Он еще не успевал услышать, в чем заключается суть вопроса человека, только открывшего рот, как уже давал развернутый и совершенный ответ, состоящий ровно из трех слов: - Да, я гей. Джон Ватсон застыл с настолько неописуемым выражением лица, что Шерлок невольно засмеялся. - Я, конечно, догадывался… Это было несколько очевидно, да ты никогда и не скрывал свои тайные предпочтения, но, просто, ни разу за все время… И сегодня, так неожиданно… Ватсон всегда говорил много, неразборчиво и совсем не по делу. Но Холмс умел его слушать. Джон был его другом, уже обманутым, преданным, променянным, но слишком понимающим и слишком человечным. - Ты простишь меня, Джон? - Что ты сказал? Повтори. - Ты прекрасно знаешь, насколько тяжело моему гениальному мозгу снова воспроизвести эту фразу и выдать ее в устной форме. Но все же я потрачу немного усилий. Простишь ли ты меня, Джон Ватсон? - Это никогда не уложится в моей голове. Я слишком много видел в своей жизни. Я пережил достаточно потрясений. Просто… Я, пожалуй, пойду, нужно пройтись. Он ушел. Шерлок стоял в одном полотенце, глядя вслед уходящему слегка прихрамывающей походкой Джону. Это был второй раз со дня первой встречи, когда он видел доктора хромающим. Солнце встало окончательно. Вся комната была залита нежнейшим золотом, перекатывающим свои лучи с кресла на диван, освещая пол и стены. Оно мерцало на кончиках пальцев, отражаясь от чистой кожи, и натыкалось на ледяную стену небесных глаз.