Не могу сказать прощай

*** Следующей заиграла медленная музыка. Девушка перестала танцевать и обвела взглядом зал. Ребята начала разбиваться по парам. Проходящие мимо парни, спешившие к своим спутницам, и держащиеся за руки парочки, то и дело задевали Северин плечом или случайно толкали её. Поняв, что в центре танцплощадки она сейчас совсем некстати, девушка тихонько отошла к стеночке и, прислонившись к ней спиной, принялась наблюдать за цветомузыкой и, плавно и изящно двигающимся, словно лебеди, плывущие по озеру, парочками. Были и другие подростки, стоящие, оперевшись о стеночку. Были среди них и парни. И даже те, коих Северин считала симпатичными. Но никто из них не смотрел в её сторону. Каждая школьная дискотека проходила по одному и тому же сценарию. Северин уже думала, что никогда так и не станцует медленного танца. Потом музыка снова сменилась на быструю и девушка шмыгнула в центр танцплощадки. Она самозабвенно танцевала, подпевала в такт и делала вид, что ей вовсе не нужны эти медленные танцы и что она даже не заметила, что её на них ни разу в жизни никто не приглашал. *** Северин чувствовала себя немного странно: она так мало находится в доме Хьюиттов, а уже учавствует в предпраздничных приготовлениях. - Чарли, ну ты бы ещё себе на лоб эту гирлянду присобачил, - послышался недовольный голос Люды Мэй. - Меня зовут Хойт, мама! Сколько раз можно тебе повторять?! - лжеполицейский, с куском скотча в зубах, стоял на хлипкой конструкции и пытался приклеить какое-то странное на вид украшение к люстре, - дядя Монти, ну ты держишь лестницу? Я же просил следить за лестницей, чёрт побери! Иначе я упаду и всю морду себе расквашу. - Может хоть мозги на место встанут, - пробурчал старик. - Чего? - Да, ничего, Чарли... то есть Хойт. Держу я твою лестницу, клей давай уже. - Вы будете справлять День Рождения Хойта в семейном кругу или позовёте гостей? - поинтересовалась Северин у Люды Мэй, попутно помогая той обмазывать кремом коржи для праздничного пирога. - Будут наши с Монти сестра и племянница. Отличный повод тебе с ними познакомиться. "Интересно, они такие же психопатки как и вы? И знают ли они вообще, чем вы здесь промышляете?" - Они далеко живут? - Нет, недалеко. В трейлере на окраине леса. Отнеси пожалуйста эти тарелки на праздничный стол, дорогая. ... Около шести вечера все приготовления к празднику были окончены. Люда Мэй достала своё лучшее, или вернее будет сказать, наименее изношенное платье, Монти и Хойт облачились в чистые рубашки, а Томас и вовсе надел костюм. Что касается Северин, Люда Мэй предложила ей летнее нежно-бирюзовое платье, снятое с одной из жертв, но девушка вежливо отвергла её предложение и осталась в том же, что носила постоянно. К семи часам подтянулись и гости. Очень полная женщина средних лет с короткой стрижкой и в очках, а с ней молодая худощавая девушка болезненного вида, одетая в длинное чёрное мешковатое платье, похожее на балахон. Из разговоров Северин поняла, что худощавую девушку зовут Генриеттой, и что она приходится Томасу двоюродной сестрой, а вот у женщины средних лет как будто и вовсе не было имени. Все звали её "Чайная дама". Северин представили двум женщинам как вторую половинку Томаса. Чайная дама и Генриетта переглянулись и радушно заулыбались. - Откуда ты, милая? - спросила Чайная дама. Северин несколько секунд думала, что ответить и вдруг, неожиданно для себя выпалила: - Оттуда, где мне не нашлось места. Все расселись. Северин помагала Люде Мэй подавать еду. Праздничная запеканка с мясом и картофелем выглядела бы весьма аппетитно, если бы только Северин не знала, ЧТО это за мясо и откуда оно... Всем подали бокалы домашней вишнёвой настойки. Чарли-Хойт встал, чтобы сказать тост: - Предлагаю выпить за самую высшую ценность - семью, - торжественно поговорил он. - И за тебя, Чар... Хойт! - с улыбкой произнесла Люда Мэй. Чайная дама и Генриетта принялись за свои порции, не задавая вопросов. Северин подумала, что либо они вообще не в курсе того, что здесь происходит, либо их всё устраивает. Девушка бросила взгляд на мясо в своей тарелке и с трудом подавила рвотный позыв, снова задумавшись о том, ЧЬЁ это мясо. После горячего к столу подали праздничный пирог. Северин в душе порадовалась тому, что хотя бы что-то на этом вечере она сможет съесть. Старик Монти включил радио. Атмосфера была дружелюбно-расслабляющей. Весь вечер Томас не сводил с Северин глаз. Даже под жуткой маской девушка могла не видеть, но чувствовать выражение его лица. Так смотрят на тех, кого любят. Заиграла медленная красивая музыка. Северин, несмотря на свои 26 лет, уже давно успела позабыть, что это значит. Но только не Томас. Он встал из-за стола, подошёл к Северин и, слегка наклонившись, подал ей руку. Послышались одобрительные возгласы. Девушка сначала даже не поняла, но через несколько секунд, придя в себя, приняла предложение. Северин первый раз в жизни танцевала с мужчиной. Она смотрела на Томаса, взгляд которого отражал в себе, казалось, всю нежность, которая существует в этом мире. Он не умел танцевать по-настоящему, да и она тоже. Но это было неважно. Вишнёвая настойка, романтическая атмосфера и красивая медленная музыка кружили ей голову. Она осмотрелась по сторонам. Откинувшийся в кресле, Хойт с бокальчиком виски и сигарой, увлечённо беседующий с сидящим напротив Монти. Люда Мэй, Чайная дама и Генриетта, расположившиеся вокруг туалетного столика с изящным фарфоровым чайным сервизом, занятые, судя по их лицам, приятным и задушевным разговором. Северин, возможно впервые в жизни, чувствовала себя на своём месте. Эти люди были семьёй. Ненормальной, извращенной, идящей вразрез со всеми законами морали и человечности. Но всё же семьёй. И Северин чувствовала себя частью этой семьи. Девушка испытывала двоякое чувство. С одной стороны, её пугало, что именно здесь она нашла своё место, но с другой - на душе у неё было так легко и спокойно, что она положила голову на грудь Томаса и закрыла глаза. Музыка звучала, казалось, не из радио, а в её голове. Девушка словно больше не танцевала, а парила в облаках. Ощущение абсолютного счастья заполнило всё её тело. "Если бы я только знала, что этот момент настанет, я бы никогда не расстраивалась, что никто не приглашал меня на танец ", - подумала девушка.