Очнулся в тёмном подземелье он За дверью вдруг послышались шаги Я знаю точно — это всего лишь страшный сон! О, ангел мой, ты мне проснуться помоги! В доме суета, горько плачет жена: Как же, люди, быть? Мужа не отыскать! В дверном проёме человек стоял Зловещим голосом он произнёс: «Ты потерял себя, ты слишком долго, парень, спал Забыв о том, что в мире много слёз» В доме суета, горько плачет жена: Как же, люди, быть? Мужа не отыскать! «Отныне, парень, ты душе своей — изменник!» Сказал тюремщик и ушёл во тьму И закричал что было мочи бедный пленник, Но даже эхо не ответило ему. Чутка переделанная «В доме суета» — Король и Шут
Ранее — Спасибо, — расплатившись с таксистом, Князь вылез из машины и вынул вслед за собой гитару в чехле. Настроение ни к чёрту, в таком бы к гитаре лучше вообще не прикасаться, но новогоднюю акустику, что грозила со временем стать традиционной, никто не отменял?.. Кушать-то тоже надо… Как и обзаводиться своими традициями вне Короля и шута. На ходу снимая с пачки сигарет прозрачную упаковку, Андрей направляется к клубу. Да простит его Агата. За выступление запах должен выветриться, поэтому домой он вернётся уже без сопровождающего амбре, чтобы не мучить дочку и жену, но сейчас уж просто невмоготу, хоть на стенку лезь. Не может же он дома расклеиться и впасть в уныние?! Дома — должно оставаться дома, а не вот это вот всё. Уголок уюта и его тихая гавань, в то время, как всё остальное — это бушующий океан… что качал его хлипкую лодку с такой силой, что казалось вот-вот опрокинет… либо размажет о прибрежные скалы. Но Князь тонуть не собирается! Ему и надо-то немного. Чтоб девчонок обеспечить хватило. Он ведь не дурак — понимает, что былой славы не видать ему, как своих ушей, ну и не надо! Зато душить его никто не будет своими презрительными речами под боком. То не то, и эдак не так… А он уже не мальчик ужом на сковородке виться, стараясь угодить. Служить бы рад — прислуживаться тошно! Да и было б чему служить… Общего дела, которым горели — почитай, давно уж нет. Есть две творческие единицы: Горшок и Князь. Первый хочет чего-то не того, чтоб невозможного, но почивать на лаврах уж точно не намерен, вот и лезет во всякие сомнительные предприятия… И его туда же утянуть хотел! Тодд — ну зачем?! Хайпануть на теме с Джонни Деппом? Ну так — только это и видится. Видал Князь эту голливудскую страшилку — недурно совсем. Ну так и нафига ещё что-то по ней делать?! Есть оригинал и он хорош… При всей его любви к Михе, но че он Деппа что ли переплюнет?! Смешно… Зонг-опера… Будто он против театра, как таково! Будто Князь — колхозный панк, которому это всё никуда не уперлось и даром… Так нет же, он против обсасываний уже обсосанного! Заимствовать — можно. Живем не в вакууме, идеи в воздухе роятся. Там услышал городскую легенду, здесь глянул документалку, тут посмотрел сериальчик… Но привнес в это что-то новое и сделал круто! А тут… тратить столько времени, сил и денежных ресурсов, чтобы так извратить их общую мечту о театре. Король и шут в театре — вот это да! А не Тодд Михин! И дело не в том, что про безумного мстителя-маньяка сюжет… У них тоже маньячная тема затрагивалась! Но учила она не этому и грани подсвечивала иные, а тут чего это история может миру явить?! А че не графа Монте-Кристо-то ставим, а?! Эдмунд Дантес — тип посильнее духом будет, вовремя сумел остановиться, не дав огню мести сжечь себя дотла. Андрей злится, из головы не выходит параллель, что у Михи и так тяга к саморазрушению известная, а тут в его зыбкое внутренне равновесие вмешается деструктив Тодда… жди беды. Но он устал. Даже не так — его достало. Будто б у Михи, кроме него целой своры товарищей рядом нет. И фанаты на его стороне… Они же его и подзуживают: дескать, всё правильно, Горшочек ты наш золотой, делаешь… Варись в своем соку дальше! Не слушай Князя премерзкого — он тебе завидует! Неудачник бесталанный. От злости сводит зубы. Нет, Андрей не может в таком состоянии играть. Люди… пусть и немногочисленный, но реально его зритель, того не заслужил. Сейчас он покурит, немного придет в себя — и можно будет выходить. Вместо того, чтобы остановиться и покурить у входа, где его мрачную рожу мог кто-то срисовать и скинуть фотку Горшку и его команде подлецов на потеху; Князь заворачивает за угол, туда, где мусорные урны. Отстраненно он подмечает, что, чтоб там у него ни было на душе, но природа живет своими законами. Зимой рано темнеет, поэтому, пока он добирался до клуба, уже начинали заниматься сумерки, а через час уже будет темно. Спасибо, хоть полярных ночей в родном Питере нет! А то так можно вздернуться с тоски… Скомкав прозрачную упаковку и вытряхнув на ходу из пачки сигарету, Андрей прикусил её зубами и вынул спички. Скажите, че не зажигалку?! Вот что на сдачу в ларьке дали, то и взял! Затем прикурил, с непривычки закашлявшись и сплюнув под ноги. Да, тут его никто не увидит, можно выкурить сигаретку другую, настроиться, прежде чем идти к немногочисленной публике… Но назвать тех вялыми?! Упаси ктулху. Его дружина — многим фору даст: молодцы — ребятки старались поддержать… Плакаты сооружали, кто-то особо умелый голых коков даже нарисовал, не вкурив в смысл песни… И Князь, закашлявшись, заржал. Ну, а чего Андрей хотел? Аншлага?! Полного зала? Нет… Теперь уж следует вернуться к истокам этой реки, где нет за спиной раскрученного бренда, оборудования с дорогими примочками, прикормленных организаторов, удобной реп. точки, сыгранных, пусть и с*чьих музыкантов. С голой жопой, считай ушёл. Гордо, но глупо. Сейчас он понимает, насколько. Всё с нуля. Ну почти. Как сказал Илья Чёрт, удивительно, что тебя знают столь многие, и в то же время… Проку с этого нет. Они знают Князя из Короля и шута — тень Горшка, что скалу там пела, куклу… Человек пары хитов. И всё. Многие даже не знали, что это он все тексты за редким исключением в группе написал. Вот и приплыли, к тому что имеем. Последний совместный концерт был отыгран знойным летом на Нашествии. Громкая, впечатляющая точка. Правда, тогда она казалась запятой. Потому что договорились же… Да, а разве с Горшком можно было договориться по-взрослому?! Когда тот весь дышал обидою, и ничего не хотел слышать… Только вымещать свою огромную, но очень эгоистичную боль на нём. Крупные концерты вместе, чтоб было, что есть, в остальное время — театр у Михи, сольник — у Князя. Нормальный же план, надежный, как швейцарские часы… Ага, только отлаженный механизм весь разворотили. Они вдвоем. А потом «третьи» добавили. Андрей вздохнул. Свято место пусто не бывает. Он ушёл — Ренегат вернулся, увидев в этом шанс «залезть на трон царя». С одной стороны, хотел если сохранить группу и дружбу — не надо было уходить, а тут… Князь захотел передышки, раз уж так Тодд Горшка заусил, а стервятники тут как тут. В результате имеем, что имеем. Последний концерт на Нашествии, когда никто не знал, но все равно выкладывались на полной, чувствуя в воздухе разлитый аромат беды… А потом репа перед новым крупным концертом, парни ушли, они остались вдвоем и тут-то Миху порвало, он не сумел сдержать свой проклятый язык… Андрей же устал прощать. Да и не понимал Горшок искренне: чё не так-то. С его стороны всё по делу казалось, а Князя резануло по сердцу. На следующей день Миха едва ли не визжал всем, кто хотел его слушать, что Андрей их кинул. Бросил накануне концерта. А потом… Как-то так пошло, что Король и Шут начал гастролировать. Вопреки договоренностям. Без него. Да, Князя пару раз звали, но делал это не Горшок, а Саня Леонтьев, который взял на себя роль переговорщика… Уже это пугало до усрачки. Как именно он там заветы Михи ему передавал, Андрей судить не брался. Горшок и сам хорош… С его графиком не считались, откровенно насмехаясь, сет-лист был уже утвержден, его ставили перед фактом… Так и в этот раз на концерт в Юбилейном позвали почти перед самой датой. И что он должен был съесть всё это?! «Хоть денег подзаработаешь!» — Тьфу, бл*дь! Как же тошно… Как тошно! Жить, когда подсиживают те, с кем всю страну на несколько дохрелионов раз исколесил. А потом берут и приезжают в тот же город, что и он — Князь в субботу, Король и шут в воскресенье, и подпись: билеты действительны… Бл*дь. Две недели назад Андрей попросту отрубил то, что и так уже было мертво. Болталось лоскутом омертвевшей кожи, как у казненного тупым топором Почти Безголового Ника из Дианкиного любимого романа о «Гарри Поттере». Ну, а как ещё назвать весь этот болезненный перфоманс, когда они все время, как катали программу «Театр демона» даже глаза друг на друга лишний раз старались не поднимать… А когда поднимали, то с них летели искры. Воображаемые шпаги кололи не менее остро и больно, не оставляя физических следов, они поражали самую суть, душу, оставляя там уродливые порезы, что потом нагнаивались… И вот вскоре их прорвало. Он давно не получал удовольствие от выхода на сцену вместе с Мишей… Того было много. Слишком много. Он подрезал, зажимал и не давал вдохнуть… Вряд ли, конечно, он делал это со зла. Горшок вообще плохо себя контролировал, что в мыслях, на сердце, то и в действии… Легла на него горькая непрощаемая обида на Князя, что тот отказался с ним с места в карьер прыгать, и хоть ты тресни теперь! И казалось бы теперь, ему наконец-то должно легче задышаться на свободе, где никто и ничто не душит, но тут кислород стало пережимать со всех сторон. И снизу дно и сверху, и темно кругом. Раньше Миха душил и не давал реализовывать себя в творчестве, а тут… Тоже душил, но по-другому. То во вью что-то брякнет пренебрежительно, а фанаты эту кость подхватят радостно, гавкая, да ещё и раздуют из мухи… Птицу. Только не Говоруна, тот хотя бы умом и сообразительностью отличается. То пацанам своим, кто сейчас по сути делами в группе и рулит, обмолвится, что неплохо б Его Величеству не Княжескую голову на подносе, конечно, подать, а сделать так, чтоб сам прибежал, да в ноженьки брякнулся, челом о пол: «Возьмите дурака грешного обратного, все для вас исполню я!» Андрей глубоко затягивается и прикрывает глаза. Не в блаженстве, а потому что ветер бросает дым в лицо. Тяжело. Сколько же он сидел над этой публикацией, как же долго затягивал с уходом, надеялся, что всё наладится, разрулится как-то само-собой. Но так ведь не бывает. Кто-то из них двоих должен был сделать шаг навстречу, но они лишь продолжали упрямо идти своей дорогой. Миха — тёмной и убогой, чтоб пропасть, ах черта не в масть, а Князь — своим путём-дороженькой… На которой тоже, кто знает, что за напасть за поворотом поджидает: по миру ль пойдешь, или костей не соберешь. Вон особо буйные фанатки Горшка обещали ему за предательство коки оторвать — ой, как страшно, что дрожать, бояться, от тени своей шататься… Не дождетесь! Руки сами потянулись к наушникам. Ну мало ли включит случайное воспроизведение, потому что ничего конкретного не хотелось… Вдруг, чем рогатый не шутит, поможет успокоиться! Настроиться на концерт. Люди-то ведь не виноваты, что у него так на душе всё испоганено. Только вот у «ЯндексМузыки» оказалось своё мнение на этот счет, случайное воспроизведение выдало ему Кипелова с его «Я здесь», а Андрей Князев, конечно, не Антон Городецкий, которого описал Лукьяненко, чтоб верить в «магию» случайного воспроизведения, но вздрогнул и песню не переключил, слушая, как чужие строчки (Вот Марго Пушкина — молодец! Все арийскую семейку и не только текстами снабжает, денюжку гребет лопатой и не тужит. Но он так не может! Не в смысле писать песни на заказ… Коли совсем нужда прижмет — станет, тут Андрей, хоть и кривился, но не спорил. Всё лучше, чем к Михе на карачках… Да и заказчиков он сам будет выбирать — фильтровать… Нет, дело-то в другом! Раз вкусивший блеск софитов, сценический угар — ползти, когда можно лететь, не согласится! Пока жив…) удивительно ровно ложатся на его собственные переживания:Так бесконечна морская гладь, Как одиночество мое. Здесь от себя мне не убежать, И не забыться сладким сном. У этой жизни нет новых берегов, И ветер рвет остатки парусов. Я прикоснулся к мечтам твоим, И был недобрым этот миг — Песком сквозь пальцы мои скользил Тот мир, что был открыт двоим. Мы шли навстречу, все ускоряя шаг, Прошли насквозь, друг друга не узнав. Я здесь! Где стынет свет и покой, Я снова здесь! Я слышу имя твое. Из вечности лет летит забытый голос, Чтобы упасть с ночных небес холодным огнем. Я думал, время сотрёт твой след, И не ловил в толпе твой взгляд. В чужих объятьях искал ответ, И не искал пути назад. Все забывая, жить начинал опять, Но видел, как пуста морская гладь. Я здесь! Где стынет свет и покой, Я снова здесь! Я слышу имя твое. Из вечности лет летит забытый голос, Чтобы упасть с ночных небес холодным огнем.
Тот мир, что был открыт двоим, в самом деле ускользал песком сквозь пальцы. И Князь ничего не мог сделать. Не имел сил. Не сейчас… Но, а потом, кто знает, не будет ли поздно?! Миха ведь он… На ладан дышит. Каково будет потом? Думать про это не хотелось… Хотелось выгрызть Горшка из своего существа, но сделать это, не убив себя, ему похоже не под силу. Как и терпеть всю эту неопределенность, хуже которой, казалось, нет ничего, и дальше. Разорвать порочный круг, пока это не сделал кто-то другой за него… Пока можно было спасти хоть остатки лица. Пока был шанс, что, остынув, Миша всё-таки захочет попытаться его понять… и принять, не как карманного поэта и шута, а как друга. Вновь. Закончить тем же, чем и начали, а не деловыми отношениями, когда вы вместе, потому что иначе семьи кормить будет не чем. Потому что по одиночке они никому не нужны! Может, Андрей законченный романтик, но он продолжает думать, что находиться рядом надо не потому, что иначе не прожить, а оттого что сам этого хочешь. Продолжая аналогию, как дети не в состоянии спасти треснувший по швам брак, так и совместно вымученные альбомы не в состоянии были спасти разваливающуюся группу. Оттого Князь убежден, что правильно сделал, он спасал их с Мишей отношения, чтобы они окончательно друг друга не возненавидели и спустя время смогли помириться. Собственно, Андрей не унывал и надеялся на лучшее. Но в последнее время это делать становилось всё сложнее. Быть может дело в том, что самый темный час перед рассветом?! Да, придется подождать. Возможно, очень прилично придется. Ждать и ждать безо всяких подвижек к лучшему, но… Он ведь тоже человек?! Правда ведь, что люди просто устают?.. Особенно, если их используют как ломовую силу и не ценят. Принимают как данность всю ту заботу и тепло, что Князь в того вложил… А ещё терпение, не безграничное, как оказалось. Затушив бычок о стену, Андрей отряхнул руки и наклонился за гитарой, чтобы поднять её и пойти в зал, где из музыкантов его ждал только Каспер. Акустика ж! В махоньком клубе… Поёт и играет — Князь, ну и скрипку прихватил, чтоб не так блекло звучал наш человек оркестр… Да, там его уж, наверное, заждались. Было до болезненного приятно осознавать, что хоть где-то он нынче нужен. Потому что, когда Андрей в последние разы объявлялся на репетициях Короля и Шута… А было это ещё летом! В общем, смотрели очень ехидно, будто только и ожидая, что он оступится где-то и!.. В затылок вдруг приходится ощутимый удар. Не успев вскрикнуть или хоть что-то противопоставить, Князь начал грузно заваливаться до тех пор, пока не встретился с мёрзлой землей. От удара вышибает дух, он цепляется за меркнувшее сознание из последних сил, но единственное, что Андрею удается, так это повернуть голову и смутно разглядеть очертания… Очевидно мужские и смутно знакомые. Откуда бы?.. Зрачки расширяются от осознания того, что этот кто-то заносит ногу и… Кажется, он ощутил вяжущую боль до того, как массивный ботинок сломал ему нос. Последнее, что Князь помнит — это, как его с усилием пытаются поднять, а потом тишина и темнота. Сверху захлопывается крышка, возможно, даже гроба, а не багажника, и сознание лопается, как мыльный пузырь, оставив несчастного в спасительном забытье.***
Первыми проклёвываются ощущения. Кожа на лице стянута, очевидно, из-за крови, которой натекло предостаточно, чтобы сейчас Князь зашёлся в приступе удушающего кашля. Разодрать сухие губы — уже целое достижение, потому что корка крови залепила рот и теперь источала премерзкий металлический вкус и свербела запахом в разбитом саднящем носу. Он нихрена не видел, и вообще по ощущениям у него на голову было что-то натянуто… Что-то вроде мешка. Тканевого, неплотного, чтоб не задохнулся… Забота-то какая! С другой стороны — это говорило о том, что убивать, по крайней мере, сразу его не планировали, а значит есть ещё шанс побарахтаться. Андрей подёргал руками на пробу — связаны. Оценив своё положение в пространстве, он понял, что лежит на спине на очень холодном полу. И хорошо, если вообще полу, а не на сырой, мёрзлой земле. Но что-то ему подсказывало, что рано обольщаться. Вторыми пробиваются эмоции. Князь дрожит от холода, он чёрт знает где и с кем — не может даже нормально пошевелиться. Но если начнет паниковать — это ему не поможет, скорее ускорит отход в мир иной. Если тот существует. Мысль о том, что за ним сейчас могут наблюдать, упиваясь чужой беспомощностью и страхом, заставляет его собраться. Приходится выровнять худо-бедно сорванное дыхание, отплеваться от крови и вслушаться. Вокруг не только кромешная темнота, но и тишина. И дело тут не в мешке, который был грубо замотан петлею на шее, а в том, что неопознанном тут просто тишина. И пока воображение в темноте рисовало всяких чудищ (вовсе не тех безобидных чертяк и бесов, что выдумывал он, а чего помрачнее и почеловечнее… Ведь самый страшный зверь у нас кто?! Правильно!), Андрей попытался перевернуться, потому что холодно п*здец, ещё немного, и он обзаведётся двусторонней пневмонией или чем там вообще обзаводятся, если долго лежат на холодном?.. Перекатиться на бок, чтоб отморозить не все почки сразу, а только одну — мысль дельная, но Князь утыкается покалеченным носом в что-то твердое, какое-то препятствие: стена ли, аль стенка гроба?! Неожиданно, но он едва не словил паничку. Потому что видел фильм «Заживо погребенный», но… Андрей втянул битым носом воздух — тот здесь не такой затхлый да и вообще… Он чувствует сквозняк. Если это и гроб, то очень уж большой. И задохнуться ему не грозит, скорее уж протянуть ноги от холода и жажды, что немногим лучше. Но даёт времени, чтоб смириться и отпустить кое-кому всё грехи, пусть тот и не узнает. Горшок же предлагал роль священника?! Ну и… Тут Князь разозлился. Он тут хрен знает где и у какого маньяка, а думает всё об одном! О Тодде, бл*дь! Ну поразительно просто. Какое тут отпустить… Обида так и пышет. Не только у Мишки. Просто Мишка её распылял на всех и вся, а Андрей в себе переносил. Латентный, с*ка, носитель всех своих бед, чаяний и обид! Запыхтев, Андрей кое-как перевернул свою тушку на другой бок, судя по просторам — точно не гроб его нынешние апартаменты! Но совсем не факт, что они им в скором времени не станут! Да и проку с его переворота?! Внутренности скрутило тугим узлом, который набряк, и вот-вот готов был распуститься и прорвать к чертям всем тем ужасом, что притаился в нём. Что произошло? Кому это могло понадобиться? И почему силуэт смутно знакомый, не мог же это быть… Миха какой-нибудь?! «Да ну», — тут же отбросил от себя эту мысль Князь, как в корне несостоятельную. И не потому, что не верил, что тот не был способен. Его Миша — нет, а вот незнакомец Суинни Тодд вполне. Горшок сейчас был не в самой своей лучшей форме, чтобы суметь его поднять и закинуть… А куда закинуть?! В багажник… Включив было отрубившееся напрочь рациональное мышление, Андрей старательно строил цепь возможных событий. Это помогало отвлечься от панических мыслей, и дилеммы, чего он боится больше: что за ним придут или что так и оставят гнить здесь… Как забытую картошку, что закатилась под живот; и порастут по весне из Князевской черепушки блеклые-блеклые, лишенные света росты… Как подснежники, бл*дь! Ну всё собрал! Ладно, допустим, кинули его, как мешок всё той же пресно памятной картошки, на которой выживали в девяностые, в багажник в сумерках рядом с клубом, где собралось куча народа — и никто, бл*дь, не заметил даже! Положим! Но как его выследили?! Или так случайно совпало, что какой-то шизик-ненавистник заметил и узнал его так опрометчиво одинокого около помойки в темном уголке?! Да и решил, что это его чертов шанс… для чего?! Отбросим пока мотивы — всё равно чужая душа — потемки. Так, багажник — значит, вероятно, его уже увезли за пределы города. Потому что, пусть даже и ночью, но долго ездить по городу с человеком в багажнике — это моветон, знаете ли. Гаишник тормознёт, проверит, а там… Хотя, что он распыляется? Ну остановит, ну проверит документы у водителя и чё дальше? Если автомобиль не числится в розыске, а водитель не проходит по ориентировке, то и всё, едьте добропорядочный гражданин себе восвояси, не нарушайте… Скверно. Вряд ли кто-то станет упираться и требовать предъявить огнетушитель и аптечку с треугольником аварийной остановки и жилетом. Да, и на на месте маньяка Князь бы все это в салоне возил, чтоб багажник не светить — мало ли какие там кровоподтеки… Другой вопрос — отчего же он сейчас-то взял и Горшка, как возможного похитителя откинул сразу? Князь почти разозлился на себя, шумно дыша сквозь стиснутые зубы. Хотелось сдёрнуть с себя этот зло*бучий мешок, чтобы продышаться как следует, потому что лежать без хоть сколько-нибудь нормального воздуха — просто невыносимо. А без света и нормального притока воздуха скоро мозг, ушибленный тем более, начнёт генерировать что-нибудь своё. Забарахтавшись, как выброшенная на лёд рыба, Андрей понял, что снова наткнулся на стену. Уже другую. Задел онемевшими от холода и пережатости кровотока руками. На ощупь это оказалось, вроде бы, дерево. Отсыревшее, холодное дерево. Но хотя бы не бархатная обивка гроба, бл*дь! Ну, а чего ещё можно было ждать?! Не думал же он, что где-нибудь в доме его оставят?.. Начать надо с того, что Андрей вообще не думал в эту сторону! Кто вообще думает, что окажется в столь отвратительной ситуации?! Это вообще предугадать невозможно… Даже, если вокруг твоей персоны скромной — хейт цветет и пахнет — всё как-то не верится, что кто-то всерьёз может оторвать задницу с дивана и, взяв условный топор, пойти рубить хардкор. Ах, за что меня бросили в подвал! Я ведь не такой, я ведь не злодей! Я ведь Горшка всерьез не предавал! Но хер поймешь этих, бл*дь, людей! Теплое от горячего отличить не могут… Уход из группы и личное предательство… Как и Миха. Тоже не может! Тем временем Князь исхитрился и смог подтянуть к себе ноги, чтобы принять сидячее положение, опираясь спиной о стенку и кряхтя, но умеренно, чтобы не привлекать внимания. А чего ждать-то?.. А хер его знает! И вдруг стало по-настоящему страшно. Это можно было сравнить, разве что с тем же настоящим ужасом неизбежности, когда он внезапно понял, что Горшок не завяжет. Да, Миха мог оставаться чистым неделю, месяц, полгода, год… Ходить пить один кефир в попытке догнать «призрачный градус», но это было бесполезно! Срыв всё равно наступал, и всё возвращалось к началу. Причем с каждым разом находить силы завязывать становилось всё сложнее, а организм уже вовсю разрушался. Порочный круг, выход из которого только один. Все завязывают. Некоторые даже при жизни. Но, похоже, что Горшочек был не из их числа… И хоть ты всю Стену Плача записками утычь — не поможет! Андрей не знал, что вообще может помочь… Какой метеорит должен свалиться с небес на землю, чтоб Миха понял! Но это было жутко вот так осознавать, что Князь бессилен перед обстоятельствами извне, что он лишь песчинка. Вот и не уверуй тут в судьбу. Только его что-то слишком жестока. И за что на его долю столько испытаний выпало?.. В какой из прошлых жизней воплощение Князя настолько по-крупному про*балось, что расплачиваться приходится по сей день да ещё и с каждым годом всё изощрённей и изощрённей?! То Миха Горшенёв со своим панк-роком да Анархией распятой на его голову, то вот это?! Да будь проклят тот день, когда!.. Не успел Андрей и додумать, когда в сердце снова кольнуло от боли и страха. Дочки. Агата с Алёной, как же они… И мама?.. Вот вам и «восемь девок, один я, куда девки, туда я»! А, если за него потребуют выкуп у его девчонок? С тем материальным состоянием, в котором он пребывает сейчас… Что ж, в таком случае стоило похищать не его, а Горшка! И стоило этой жестокой мысли прийти, как Князь в ужасе себя осадил. Плечей коснулась дрожь. Такого даже врагу не пожелаешь, разве смог бы он пожелать этого другу?! Другу-говноеду, конечно, но всё же! Да ни за что. Нет-нет, раз в погребе очутился он — Андрей Князев, значит, так и должно было случиться. А подпол, кстати, угадывался и безо всякого зрения. Теперь, помимо запаха крови, можно было разобрать и сырой, пустившей всходы картошки, которая для пущей верности ещё и тыкалась ему под бок. Только всходы она пустила, видать, уже не первый год. Ощутимый прелый душок. Ну хоть не душок разложения и не кости несчастливых предшественников, и то хлеб.***
Пытаться ослабить верёвку Андрей прекратил почти сразу, потому что запястья натирало и в какой-то момент это стало мучительно больно, а толку не приносило совсем. Во времени он потерялся и не мог понять, чего ждать. Оставили ли его тут для того, что бы он промёрз насмерть и помер мучительной медленной смертью от переохлаждения и обезвоживания, или всё-таки ему стоило бояться чего-то похуже простого «взять и помереть»?! «Да, не готовы мы пока к анархии», — как-то раз сказал Миха, и Князь запомнил эти его слова на долгие годы вперёд. Истину глаголил Горшочек по молодости. Или это сам Андрей и сказанул в ответ на мечтания друга?! Он уже и не помнит, башка не то слабая от удара стала, не то же просто каша Мишкина там кое-какая плескалась. Много всего было сказано и перетоптано за прожитые годы… Всё подробности и не упомнить. Но верно же! Какая, бл*дь, анархия, когда вот такие зверства ещё случались. Князь помнил, как, возвращаясь из шараги домой, заставал бывало по телику «Криминальную Россию». И это вам не «Следствие вели» с добрым и харизматичным Каневским, который отыгрывает сценки за себя и за того парня-брата-свата и кого угодно по запланированному сюжету. Так вот, был там сюжет и про скопинского маньяка, который держал своих жертв в подвале одиннадцать лет. Андрей не понаслышке знал, что человек — это такое существо, которое в состоянии приспособиться к любым обстоятельствам (Жить в автобусе, давать концерты каждый день, не падать со сцены, заливая в себя даже бочку пива!), что человек — это крайне живучая тварь, но до чего же порой бывает страшно просто жить. Следует ходить и оглядываться. Какая уж тут анархия?! Ею даже не пахнет… Князь и так осознавал, что, например, субтильным девушкам просто страшно выходить куда-то тёмными зимними утрами, а уж тем более вечерами, но чтоб взрослому мужику… В общем, до этого самого злополучного момента Андрей был наивно и свято уверен в том, что он вне зоны риска. Меньше всего он походил на того, кто мог бы сидеть «за решёткой в темнице сырой, как вскормлённый в неволе орёл…», ну, не то чтобы очень молодой, но всё-таки и не дряхлый пень, а тут оно — вон как случилось! В голове не укладывалось. Вот и сцапали его тепленьким, потому что зазевался и уши развесил. Если Князь выберется отсюда… когда он выберется, то уже никогда, наверное, не сможет ходить так же беззаботно, как и раньше. А люди после такого вообще могут остаться прежними?.. Хотя вон Горшка бандосы сцапали ведь однажды, требуя выкуп, а он всё также продолжал дурить, в бутылку лезть, не иначе, как смерти ища! Бывают всё-таки неисправимые! Но Андрей-то не такой! Он не ошивался по притонам в поисках дозы, не бухал больше с сомнительными личностями. Он вообще последний год примерный гражданин: работа-дом, дом-работа. Это его вся ситуация с уходом из группы подкосила. Было даже несколько обидно за то, что Князь позволил так легко с собой справиться… Вон Агата родила не так давно, а уже в форму пришла, в спортзал ходила… Он тоже ходил, когда были силы и не хотелось взять и лбом о стену… Нет, определенно, жена его после засмеёт. Скажет, либо дуй на бокс, либо ходи со мной под ручку, защитничек! Нет, конечно, Агата так не скажет, даже, если он и выберется из этой передряги, но подумает ведь! Надо было — да, ходить на бокс. А то навалял раз «на-найцам» в развлекательном шоу — и был доволен. С Горшком клубком по полу катались, выясняя, кто сильнее и ловчее — и ладно. Так ведь давно ж уже не спарринговались. Но и правда было ж оправдание у Андрея! Он плохо спал, плохо жрал, и сейчас это всё сказалось на теле, сделав его более рыхлым и ослабшим. Чтоб не погрузиться в пучину самобичевания, а не то ещё, упаси анар… (вот не надо тут, бл*дь, Анархии-мамы! И без неё триггерит! Всё напоминая о друге-говноеде!), жалости к себе, Князь прислушался. Но не к окружающей его мрачной действительности, а к себе. Усилием вытеснил всё постороннее и просто прислушался. Что, кроме холода, онемевшей задницы и желания отлить, он ещё чувствует?.. Желание жить. Это уж точно. Чтобы там Миха не говорил, сколько бы не пытался убедить его в том, что Андрей без него, равно, что ноль без палочки, он не погряз в депрессии. Князь хотел жить, хотел заниматься своими проектами и хотел, чтобы Горшок это наконец понял, а что ещё важнее, так просто принял его таким, как есть. Так же, как это некогда делал сам Андрей для него. Со всеми тараканами, столь же бескорыстно. Жить стоило. И не только ради одной неблагодарной скотины. Свет клином на Михе не сошёлся. Стоило жить и ради дочек. Видеть, как они растут на его глазах. Ради девчонок. Вот, люди, разбирайте — идея для бизнеса. Развлекаловка для богатых. Ну а что, богачи же платят баснословные бабки ради того, чтобы в том же Тайланде прокатиться на необитаемый островок, где и провести сутки с минимумом удобств?! Почувствуй себя, бл*дь, героем «Остаться в живых»! Только в джунглях — почти безопасно, нет тебе ни дымка, желающего вырваться с Острова, подобно призраку озлобленного дедка, ни кнопки с таймером, которую надо жать каждые сто восемь минут, чтоб мир устоял… Тот ещё социально-психологический эксперимент — почти триллер! Так вот, совместите с комнатой грусти из Смешариков. И не удивляйтесь — такой фэндомной мешанине в голове у Андрея. Если «Лост» он смотрел сам и для собственного удовольствия, то детский мультик, затрагивающий по-взрослому серьезные философские темы, это заслуга канала СТС и дочек. Так вот — о чём Князь… Он же тот ещё генератор идей! Платите, господа хорошие с толстыми кошельками, специальному человеку, чтобы он вас похитил, засунул в подвал с минимумом условий и антуражным «ароматом», что источает нужник в виде ведра, а то и вовсе без оного… Пара часов незабываемой рефлексии — вам обеспечена! Можно ещё крыс для пущей убедительности расплодить! Но это уже попахивает реальной опасностью что-то подцепить… Ну да ладно, зато какое потом переосмысление! Вот выходишь потом с темного мрачного подземелья и думаешь, какая у нас всё-таки правильная эта советс… Маяковщина какая-то уже. И подъем такой сразу — спасибо, что живой, а ведь раньше из-за такой фигни загонялся! Сцепив зубы, которые начали лязгать от дубака, Андрей повёл сведенными плечами. Ну да, рук он уже не чувствовал. Надо либо выбираться, по крайней мере, хотя бы начать уже думать о том, как это сделать, либо же… Тут Князь услышал тяжёлые шаги, откуда-то сверху. Видать, в самом деле подполье. Он задрал голову, но совершенно бесполезно. Через мешок не видно было ни шиша. Однако шаги стихли, кто-то, кряхтя, завозился… Что-то, видимо, тяжелая крышка подполья — отодвинулась. В глаза проникло чуть-чуть света. Тугой узел развязался, затопив внутренности ледяным ужасом, словно каловый перитонит хлынувший в брюшину. Судя по прерывистому дыханию и мелким шажочкам, по деревянной лестнице в кто-то спускался.***
Шаги становятся отчётливее, Андрей непроизвольно жмётся ближе к стене, надеясь, наверное, слиться с ней воедино, но как бы не так. Вскоре прямо в морду тычет свет, видимо, от фонаря, затем тот немного отдаляется, видимо пристроенный в какой-то угол стоять и освещать всё это безобразие. Рядом кто-то кряхтит и присаживается на корточки. — Заорёшь, на ленты пущу, — предупреждают пропитым голосом и, судя по всему, не нуждаясь в реакции от Князя, мешок с головы срывают. Спасибо, что не вместе с последней. Проходит примерно с минуту, прежде чем Андрей сумел сфокусировать расплывающийся с непривычки взгляд и в ужасе отшатнуться, ударившись затылком о стену под аккомпанемент из чужого хриплого смеха. Сначала ему показалось, что это всё же — спятивший Миха, но потом, Князь с облегчением, затопившим грудь неясным теплом, понял, что это другой человек, но в гриме. Тодда. Мерзость какая. И главное, окажись это реально поехавший кукухой Горшок, Андрей бы с ним справился. Докричался бы до остатков разума или же обхитрил и бежал. Но это был не его Миша. К счастью — для его душевного спокойствия, но к горю — шансам на спасение, что стали призрачны, как тень… Поверженная тень. Хотя раньше времени петь себе отходную Князь не стал. — Не трясись, — почти ласково говорит человек, а потом добавляет: — Ты Горшку живым нужен, — чем разбивает только что ладно скроенную композицию, где Миха был ни при чём. Хотя глупо такое было полагать, учитывая, чей грим нанёс***
Тогда На начало девяностых пришлась молодость Григория, которого ныне все величали не иначе, как Григорий Владимирович, а некоторые, особенно знающие — Музыкант. Тогда же, кроме как Гришка, его никто и не додумывался называть. Приличный юноша из семьи, где мать — потомственная скрипачка, а отец — старший научный сотрудник одного небезызвестного НИИ. Сам — белая кость, интеллигент, насколько это, возможно, в постсоветском, бродившем, как прелые дрожжи государстве. Вчерашний мальчишка, только окончивший консерваторию и едва ли представляющий свою жизнь вне этого музыкального купола, который треснул, как и множество других столпов, что держала под собой красная машина. Но время, к тому же смутное всегда беспощадно. Недаром, у китайцев есть древнее проклятие: чтоб ты жил в эпоху перемен. Правда, тот мудрец замаскировал это послание врагу, назвав перемены «интересным временем». Что ж, тот был прав. Девяностые были ещё как интересны! Только вот порой хочется банального скучно, чтоб шло латиноамериканское мыло по телику и не было проблем… Но время не спрашивает, чего же ты хочешь, где бы ты желал оказаться и в каком качестве. И нисколько не умаляет свой бег, чтоб ты остановился и ещё раз подумал. Страна в пору перестройки изменялась на глазах, и места в ней таким потомственным интеллигентам нашлось бы едва ли. Преступность распоясалась: то, что было в восьмидесятые отошло в прошлое, исчезло, как рудимент, с течением времени за ненадобностью. Эволюция всё сожрала. В связи с новой политикой гласности была опубликована и статистика по криминалу, едва ли тоже правдивая… Но менее выпестованная в кабинетах на верхах. Люди одномоментно поразились тому, где они, оказывается живут. Ведь до падения железного занавеса мало что было известно — например, что такое это ваша гласность и с чем её едят. С открытием уже не РСФСР миру внутрь раздираемой шоковой сменой режимов, оставшейся без идеологии страны хлынул поток западной культуры, ход которой раньше был закрыт. Но то, как умело, просачивалась в щели сначала стиляг, потом чуваков, а затем уже через рискующих едва ли не расстрелом фарцовщиков. Молодёжь алчуще насыщалась запретными плодами, советские ценности уходили в прошлое, а новые находились в процессе формирования. Люди ели синюшные окорочка от президента Буша, если повезет, и кушали хлеб со спредом, не маслом — «Рама». Смотрели телик, ходили в видеопрокаты, куда хлынул голливуд, а не этот ваш болливуд. И наравне с этим свирепствовали почувствовавшие вкус «жизни» и «легких денег» бандиты. Как сейчас говорят про интернет — чума двадцать первого века, так совсем недавно такой чумой была далеко не всемирная паутина, опутавшая ныне весь земной шар за исключением самых непролазных селений, но и их скоро покроет цифра. Таково требование постиндустриального общества. Информация во главе всего! Впрочем, так было и раньше. Информация ценилась во все времена. Знание — сила; кто владеет информацией, тот владеет миром — знакомые лозунги. Как и изречение итальянского политического деятеля средний веков о том, что цель оправдывает средства. Чумой всего несколько десятилетий назад были бандиты. Тогда пошли в ход не инквизиторские заморочки, но методы по выбиванию информации не менее действенные: это и «утюги», и отрубленные пальцы и, заточенные иголки под ногти, и паяльники в задницах, и многое-многое другое. Отчего красный пиджак вызывает не приступ ностальгии, а что-то похуже. То, что сейчас кажется «вышедшим» из моды, вульгарным, может быть, тогда было настоящим нововведением. Ну или хорошо забытым старым. А вышедший в широкий прокат фильм с доном Корлеоне «Крёстный отец» и вовсе воспринимался некоторыми, как пособие к действию. И, казалось бы, как эта сторона жизни могла затронуть того, кто не мыслил свою жизнь без музыки?! Ну кроме того, что браткам порой надоедали шлягеры и хотелось подчеркнуть свою элитарность на приеме за счет чего-то классического, что ли. Но тут стоит вспомнить, что жизнь не спрашивает. Она строит козни, подстраивает такие обстоятельства, что порою можно лишь подивиться воображению… была бы жизнь Жизнью с большой буквы, имей сознание, разум, она бы стала настоящим божеством в широком смысле… но, к сожалению, воздавать хвалу, как и клясть было некого. «Бог умер», — так писал Ницше. Все мольбы и проклятия уходили в никуда, оставаясь чаянием лишь одного человека или горстки людей. НИИ за недостачей финансирования прикрыли, отец Григория не смог найти иной работы, да и не платили толком нигде, везде почти зарплаты задерживали по полгода… Хорошо, тем у кого в семьях были пенсионеры — тем государство платило. В результате, как славно получается. Раньше зарплату платили исправно, но купить было нечего — на полках в магазинах шаром покати, дефицит, понимаешь ли… А потом пришло мнимое изобилие, а купить не на что! Вместо того, чтобы поискать счастья учителем физики в школе, да тоже не платили, но хоть при деле был бы, отец Гриши спился, как это часто бывало в то время. Статистика, если б её ещё кто-то вел, а не апеллировал прикидками поражала: столько пьяниц и тунеядцев, что невольно подивишься, а как экономика ещё в конец не загнулась?! В добавок в страну хлынул наркотрафик, что наложилось на то, что государство не давало идеологии, и у многих не оставалось никаких надежд. Денег катастрофически не хватало, образование раньше было полностью бесплатным, а не поступивших попросту не учили… Ещё и стипендию платили, не задерживали почти. Но вот Гриша вскоре выпустился и вместо светлого будущего в филармонии, где выступала и мать, его ждало уродливое ничего. Финансирование учреждений культуры урезали, как могли. Многих музыкантов сокращали, те разбредались кто куда… По кабакам, истрачивать поставленный тенор и сопрано на неблагодарную публику или вагоны разгружать, закусив удила. Куда же деваться вчерашнему студенту без опыта работы со своими свеженькими корочками и синтезатором под мышкой — он не представлял. В переход?! Не только мелко, но так и разуют до нитки, обув… А что может подросток, воспитанный при другом строе и запомнивший, как было раньше, беспрестанно сравнивающий, что творится сейчас и тогда?.. Неофициальных подработок было сколь угодно, от грузчика до музыканта в переходе или на рынке, на которые нынче повадились ходить братки помельче, чтобы стрясти дань с коммерсантов или попрошаек, но разве же это дело?.. Вскоре пришло отчётливое понимание, что законным путём дойти до жизненных благ и «полной чаши» можно, но долго и трудно. Да кто знает, не снесет ли к тому времени Изумрудному городу крышу. Не переменится ли вновь ветер. Можно страдать с верой в призрачное завтра, но… Жить так хочется сейчас, а не выживать! Отец Гришки к девяносто третьему допился до того, что из просторной квартиры пришлось переселиться в двушку, что тоже вскоре оказалась загажена до неузнаваемости. Мать начала водить к себе мужчин, благодаря которым в доме появлялись какие-никакие, а продукты. Есть которые, конечно, Грише было противно, но желудок сводило голодными коликами. Отец тоже приводил… разных женщин-собутыльниц, от которых проку, в отличие от материных «гостей», кроме как дешевой бормотухи, не было. Весь привычный хорошо знакомый мир рушился на глазах, превращаясь в стеклянное крошево, что со смаком хрустело под ногами и, изрезав все ступни, в напоминание оставило Грише кровавый след позади. Как ни странно, но в то смутное время остаться в себе (относительно) ему тоже помогла музыка, только вот не родные клавишные, а обросшее недюжинной популярностью такое течение, как панк-рок. Много андеграундных коллективов в ту пору образовалось по всему Питеру. Оказалось, что, если вылезти из благоустроенного спального, как их сейчас повадились называть, района… То можно было увидеть, как музыка живёт и звучит не только в сводах застеклённых консерваторий и театров, где все запакованы в строгие костюмы, но и на квартирниках, гаражах, а то и вовсе полуподвальных помещениях и заброшках, откуда убегали потревоженные мощным звуком бомжи. Для Гриши стало своеобразным открытием, что музыка, оказывается, бывает грязной, звучащей из кооперативов гаражей, извлекаемой из самодельных гитар такими же подростками, как он… только не знающим, что такое изнурительное сольфеджио и часы, когда педагоги бьют длинной линейкой по пальцам, когда не получается зажимать клавиши. Оказывается, всё может быть иначе. Проще. Свободнее. Тогда-то Гриша и познакомился с начинающим свой звёздный путь коллективом под названием «Король и Шут». Ну, как познакомился, лично руку, как говорится не жал… Но на концерты проникал, обдурив верзил на входе. И самопальные кассеты слушал, они его отвлекали от пьяных воплей на кухне. И вообще от всей этой мрачной действительности, что разверзлась бездной не только за окном. А что?! Король и шут — такие же молодые ребята, подхватившие и по своему истолковавшие веяния Западной музыки, добавившие туда народного колорита, сказочных приданий… Не гонявшие по сто раз одну и ту же тему, как хреново ныне жить или наоборот, какой ветер свободы в нас ударил, что ух! Нет… Это было что-то принципиально новое… Ведь «Король и шут» боролись со страхами, заставляли над ним смеяться, а не бояться, в общем, заполняли то пространство, которого, оказывается, до того момента не хватало многим. Только вот сказками Гришу было уже не вернуть. Тогда он только начинал путь среди… А знаете, бандиты себя никогда таковыми не называли. Тоже касается и приснопамятного «Крёстного отца», где «мафия» с итальянского — это семья. Но для России «мафия» — это слишком громко. Слишком вычурно, как в принципе и вошедшие с подачи Мавроди в раж малиновые пиджаки… Но сейчас не о том. Молодым пацанам, голодным, отчаявшимися, не желавшими только лишь наблюдать за тем, как радости жизни проплывают мимо… Таким как он, короче! Им предлагали постоять рядом. Сначала посмотреть, а после уже постепенно приплетали к делам покрупнее и покрупнее… Сначала выбил должок у знакомого знакомого, вроде ж, ниче такого — занял, отдавай, всё честно, а то что проценты конские… Надо было глядеть на че подписываешься! Не просят же положить очередью шеренгу… Ну, а после дела по нарастающей, как и доход… Где, в какой момент азарт и жажда денег берёт верх и про принципы уже забываешь, Гриша не знал. Он свою точку невозврата прошёл и не заметил, звон монет застил белый свет… Не зря потом балабановщина отразила влияние денег и этот путь в никуда, когда везде начинают править зелёные хрустящие баксы… И в душе тоже властвует неиссякаемая жажда невозможного: ещё и ещё… Человек такое существо, которому всего и всегда мало. Родителей убили в собственной квартире в результате пьяной поножовщины. Гриша, а к тому времени, уже с легкой руки босса, Музыкант с ними давно уже крышу не делил. Так что подробностей не знал. Да и не хотел, если честно. Они хоть и спились постепенно оба, опустившись на дно, а всё оттуда продолжали вещать, что-то про совесть, честность и «нельзя на бандосов сынок работать — пропадешь». В результате пропали они. А Музыкант всё играл свою симфонию Смерти, отнюдь не на рояле… Неожиданно, но Гриша оказался фартовым. Ну, а время только шло. Девяностые ещё не кончались, а он уже значительно поднялся по «карьерной» лестнице, нащупав золотую бьющуюся жилку в героине. Люди сами готовы были платить, лишь бы это «счастье» циркулировало по их венам, даря быстрое и лёгкое наслаждение. Он даже знал, что героин, которым с некоторых пор приторговывает его «организация», не самый хороший и чистый его сорт, причем — покупает и использует Горшок. И поверить трудно, что некогда солист одной из андеграундных групп, вылезших из нищеты, вместо того, чтоб курить укроп, закладывать за щеку — как все панки с ветром в карманах… И тут на те — у Горшка появляются реальные бабки на героин, пусть и не первого сорта. «А ведь ему делали скидку», — усмехается Григорий, припоминая то время со своеобразной теплотой. Но потом их придавили к ногтю. Тогда Музыкант, кажется, впервые присел на пару лет за хранение. Тогда-то он и прознал, почему наркобаронов не берут, а берут поставщиков и мелких сошек. Потому что ни один себя уважающий барон не станет у себя хранить и сотые доли от грамма ссаного кокаина. Они на таком не прокалываются. Тем более, для чего их брать, если у них всё схвачено и они могут пачками сдавать поставщиков?!.. Тем не менее урок был усвоен. Теперь подобных ошибок не будет… А тем временем Король и шут обрастал мясцом. Хедлайнеры фестивалей. Они были на волне, фанаты нарадоваться не могли, аудитория всё ширилась. Золотой состав, золотое время. А потом преступности переломили хребет с переменой власти. То тут, то там в начале двухтысячных прикрывали кого-нибудь для показательной порки, и Музыкант, прихватив пачку помятой зелени, переехал в Америку. Попытался построить что-то там, но все ниши уже были заняты, потому ему непрозрачно намекнули, что ловить нечего, возвращайся-ка ты туда, откуда приехал, дружок… Но никогда… Вы слышите! Никогда он не отступался от своего помеша… увлечения. Миха стал для него кумиром. Тем, кто формировал мнение, тем, кто хоть и мало что смыслил в настоящей музыке, по мнению Гришиных преподавателей, но стал для него мерилом. А с выходом «Тени клоуна» новый виток жизни раскрутился, отправив его в тюрьму по сто пятой. И вот на дворе двенадцатый год, Музыкант выходит по удо за примерное поведение, и что видит?!..***
Сейчас Вот бывает смотришь на человека и сразу понимаешь, что у него с головой неполадки. Миха, помнится, сказал, что есть такие кадры, которых он зовёт дебилами… Так вот, Князь теперь выделил свою категорию, заменив дебилов на психов. Вот смотришь в помешанные глаза таких человеков, а там тупое и звериное выражение, застывшее где-то в глубине… И нет, конечно, в повседневной жизни ты такого упыря хрен вычислишь, потому что они здорово умеют маскироваться, не выдавая свою чудовищную личину… Но вот наедине такому попросту незачем скрываться. Жертва уже в ловушке, пасть капкана схлопнулась, и теперь без потерь всё равно уже не уйти. Главное, чтоб челюсти не оказались механическими или, ну а чё ему?.. Кто тут бл* обвинит в безумии? Этот что ли?! Заколдованными… И не зажевали к чертям, превратив обладателя пойманной конечности в фарш. Фаршем быть не хотелось… Андрей же не Тодд в маразме! Кстати, о птичках… То бишь о Горшках, не глиняных, а такое ощущение, что чугунных! Потому как хрен докричишься. — Ты… Тебя Миха подослал? — когда Музыкант примолк, что-то обдумывая и поигрывая с ножом, но уже не в опасной близости от его лица… Тогда-то Князь решился и подал голос. С какого-то хера по ощущениям будто сорванный. Хотя он и не орал. Музыкант поднял оцепенелый взгляд, кажется, не расслышав, что Князь тут бормочет… Но Андрей уже не мог. Он должен знать, ему это жизненно необходимо, иначе… Иначе одной причиной, чтобы бороться станет меньше. Это, действительно, так. Ошалело понимает вдруг Князь. И, видимо, что-то загнанное проскальзывает на его лице, потому как Музыкант скалится, почуяв слабость, и пробует лезвие. Это как, если бы Князь бросал попрыгунчик в стену, чтоб успокоить шалящие нервишки. Только у маньяков и игрушки другие. — Он… Он знает, что я здесь? — продолжает спрашивать Андрей. — Никто не знает. И не узнает, пока я не решу, что ты справился, — размыто отозвался тот, но Князь задышал чаще. Никто не знает. Значит, если Музыкант не обманул (а он мог!), то Андрей совершенно зря сложил такое дурное мнение о Мишке… Но поделом. Все конфликты, каждый острый взгляд ещё свеж в памяти. Так же свеж, как стёртые в кровь запястья. Но облегчение тут же схлынуло. С чем это Андрей должен справиться?! И он решается спросить Музыканта о собственной судьбинушке. Князь же имеет право хоть на это?!.. Поскрежетав зубами притеснённого и давшего дубу гражданина, Андрей попытался сформулировать вопрос половчее: — Если я выполню твои условия, то, что будет после? — в ответ Музыкант вдруг заржал. Искренне так заржал. И от этого смеха у Князя дыхание спёрло в зобу. Как будто шутку из КВНа услышал, бл*ть. Он что ему шут, нах*й?! С этого бандоса — король, как с Андрея — прима местного балета! — Ты сначала выполни, слыш, а потом и поглядим, — Музыкант подался вперёд, отточенным жестом взметнув руку с пером, вновь примерившись к его уху, которое, вот те счастье! Из-за того, что Князь раскабанел, словно боковые зеркала авто, поприжались к голове. — Ты лучше бы спросил, что с тобой будет, если не выполнишь, — а ведь Андрей помнил, как Миха вживался в роль, носясь со своим сраным лезвием… Хватал всех со спины неожиданно, дышал жарко в ухо и подставлял бритву к самому горлу, говоря что-то про месть. К нему тоже пристраивался. Андрей хорошо помнит, как у лопаток билось чужое сердце. Князь тяжело сглотнул и всё же послушно спросил, пока кожу на черепе неприятно холодил заточенный металл: — Что будет в этом случае? — Чтоб о своей сцене не мечтал, могу вполне, — тут нож поскрёб висок, словно намереваясь снять кожуру, как с киви. Андрей дышал. Поверхностно и рвано. — Тюк тебя по копчику молотком, и привет коляска. Хочешь? — Князь аккуратно мотнул головой. Не хотелось как-то. Музыканта такой ответ вполне устроил. — Так что не бузи, — флегматично сказал он. А потом выдержал паузу. Театральную, с*ка. — Ты друга кинул… Это не по понятиям. И Тодд этот ваш, — похититель обвёл свою измалеванную рожу ножом; Андрей же язык прикусил, едва не ответив на это пренебрежительное «Ваш», но осёкся вовремя. — Мне не зашёл. Будешь переписывать. Устроит, значит посмотрим. Не сможешь, по кускам Горшку отправлю, — доверительно сообщил тот, пока Князь, обливаясь холодным потом, со всей обреченностью понимал, что, скорее всего, отсюда уже не выйдет.Неужто каменный подвал Навечно будет мне могилой?!
Допелся, бл*дь. Спаси меня, помилуй…