Метод кнута и пряника

Большие снежные хлопья, гонимые шумным ветром, атаковали колючими иголочками бледное лицо Дотторе, стоящего сгорбившейся статуей посреди мрачного хвойного леса, у самого подножья Драконьего Хребта. Из-за поднявшегося бурана видимости не было совершенно, к тому же, все тропинки, ведущие наверх, были занесены толстым слоем хрустящего под ногами снега. Свои ноги, утонувшие по колено в сугробе, доктор тоже едва различал, ориентируясь больше на телесные ощущения, нежели на своё подводившее зрение. Мужчина размышлял, стоит ли ему вообще подниматься высоко при подобных погодных условиях. Весьма рискованный шаг, но времени было мало, к тому же, эта командировка оплачивалась за счёт его финансирования, поэтому, чем дольше он здесь пробудет, тем невыгоднее будет это путешествие для него же самого. Натянув капюшон тёплой мантии повыше, стараясь заслонить ею щёки и подбородок, мужчина двинулся дальше, с трудом протаптывая себе дорогу. Через небольшое количество времени издали уже виднелась верхушка предполагаемого объекта исследования — базы очень известного в мондштадских кругах алхимика по имени Альбедо. Конечно, сам господин Альбедо не давал никакого разрешения на посещение своих владений, поэтому Дотторе без промедления включает маскировочное устройство на своём поясе и его заметный, яркий облик меняется на привычную для гражданина Мондштада внешность. Пройдя ещё несколько сотен шагов, предвестник, наконец, достиг финальной точки маршрута и быстро зашёл внутрь заброшенного шатра, закрыв за собой вход плотным занавесом, дабы его не отвлекала беспокойная погода. Стремительно начав поиски всего необходимого и не только, доктор в скором времени обнаружил, что успел отыскать и собрать всё, что ему требовалось, достаточно быстро. Несколько дневников с отчётами об экспериментах, достаточно древние по виду фолианты, раритетный гелиограф и множество вещей поменьше — всё это было надёжно спрятано в большую кожаную сумку. Водрузив всё добытое себе на плечи, предвестник поспешил покинуть это заброшенное место, пока погода не начала ухудшаться ещё сильнее. Но только Дотторе успел отойти от палатки алхимика, как, проходя по особо узкой тропинке между монолитной каменной стеной и склоном, внезапно почувствовал сильную вибрацию под ногами. А затем, с оглушительным гулом, подобному нескончаемому грохоту автоматонов, на мужчину обрушился гигантский снежный ком, сбивая с ног и полностью подминая под себя. Предвестник только лишь успел отскочить на несколько метров вбок, да перехватить сумку с вещами и прижать её к себе покрепче, накрывая собственным телом. Кувырком спустившись с горы и с силой приложившись головой о ближайшую сосну, мужчина благополучно потерял сознание. Да, определённо не такой он представлял свою первую за несколько месяцев вылазку. Очнулся Дотторе в тёплой постели своего гостиничного номера в Мондштаде. Первыми из ощущений к доктору вернулись тупая ноющая боль в районе затылка и сильный жар, разливающийся по всему телу. В нос ударил сильный запах ментола и пиро слайма, а затем к головной боли прибавилось режущее чувство в горле. Всё тело будто налилось свинцом и отказывалось слушаться, едва вздрагивая при всех усилиях. С трудом разлепив слезящиеся от высокой концентрации испарений слайма глаза, Второй предвестник тут же с силой рефлекторно их зажмурил, так как в них неожиданно резанул яркий мерцающий свет от камина напротив его кровати. Уже начиная потихоньку раздражаться, мужчина решил сконцентрироваться на телесных ощущениях, проверяя, не отморозил ли он себе какую-либо конечность, пока валялся без сознания в сугробе. Убедившись, что его тело сохранило свою целостность, доктор попытался немного приподняться на локтях, но всё, что ему удалось — это громко чихнуть и обессиленно свалиться обратно на подушки. — Дотторе! — вдруг раздался обеспокоенный голос из другого угла комнаты. И Дотторе вздрогнул от неожиданности, резко повернув голову в сторону звука, а затем скривился от боли в затекшей шеи. — Нгх… Лоне? Как ты… Не успел предвестник полностью сформулировать свою мысль, как услышал быстрые приближающиеся шаги, а затем его плечи крепко оплели руки в атласных перчатках и прижали к себе. Доктор поёжился от терпкого аромата спирта в одеколоне банкира, который раньше ему нравился, но при нынешнем состоянии вызывал лишь чувство тревоги и тошноты. — Ты в безопасности, дорогой, всё будет хорошо. — и Девятый предвестник поцеловал партнёра в висок. — Как ты себя чувствуешь? Что болит? Дотторе не нравился этот тон. Приторно-нежный и наигранно учтивый. Обычно Панталоне не снимал маску своей деловой серьёзности даже в случае их уединённого общения, предпочитая чаще держать дистанцию в диалоге, объясняя это тем, что даже у стен есть уши. И пусть они сейчас не в Заполярном дворце, и Второй предвестник находится не в наилучшем состоянии, повода для такого поведения банкира всё равно нет. Нет, кроме одного. Он обиделся. И эта обида пока что сидит на цепи и под замком. Однако, с тем же успехом, она может высвободиться и обрушиться на доктора, как совсем недавно на него обрушилась снежная лавина. — Лоне… — просипел мужчина. — Местный врач сказал, что температуру пока лучше не сбивать, она ещё не слишком высокая для серьёзных медикаментов. — начал быстро говорить банкир. — Послушай… — Но кашель по его словам пройдёт ещё не скоро. Тебе очень повезло, что не началось обморожение. — Да послушай меня уже наконец, Панталоне! — с надрывом гаркнул доктор, в эмоциях стукнув кулаком по кровати, а потом сразу закашлялся. — Хватит пытаться меня отвлечь! Как ты меня нашёл? А? Я ничего не говорил тебе про эту командировку. — надавил Второй предвестник. Губы банкира дрогнули, а иссиня-чёрные брови встали домиком. — Вот именно, Дотторе, ты ничего мне не говорил, — с присущим ему металлом в голосе ответил Лоне, сложив руки на груди. — А мы, между прочим, договаривались обо всём делиться друг с другом. — запричитал Девятый предвестник. — Ты подсунул мне маячок, не так ли? — бесстрастно поинтересовался Дотторе. — Ну разумеется. — в том же тоне ответил Лоне. Второй предвестник нервно усмехнулся. — А как же доверие, Панталоне? Разве не на этом хвалёном качестве строятся все романтические взаимоотношения? — с иронией спросил доктор, приподняв одну бровь. — Наши взаимоотношения сложно назвать взаимоотношениями в первую очередь, не говоря уже о какой-либо романтике. — с тяжестью произнёс банкир, поднимаясь с кровати и отходя вглубь гостиничного номера. — Лоне? — окликнул его доктор. — Я никуда не ухожу, милый, — натянуто-ласково отозвался мужчина, вновь подходя к кровати любовника, теперь уже с небольшими флаконами в руках. — Я знаю, что ты очень критично относишься к рекомендациям других лекарей, но местный врач, который приходил тебя осматривать, советовал тебе хорошо прогреться из-за склонности твоего организма к сильному охлаждению во время большой нагрузки на иммунитет. Я, конечно, могу и дальше мазать твою грудь эссенцией слайма, чтобы согреть тебя, — и банкир показал светло-оранжевую жидкость в одной руке. — Но я подумал, что тебе было бы гораздо приятнее, если… — мужчина показал вторую склянку с бледно-жёлтой жидкостью и многозначительно ухмыльнулся. Щёки Дотторе тронул румянец. Девятый предвестник подошёл совсем вплотную, протягивая ему обе склянки перед лицом. Внутренности доктора скрутило приятной судорогой, а кончики пальцев на ногах поджались в предвкушении. Мужчина вытянул бледную руку из-под одеяла, вытягивая флакон с бледно‐жёлтой жидкостью. — Хороший выбор, дорогой. — проворковал банкир, убирая ненужную баночку себе в карман брюк, а затем изящно снимая свои тёмные перчатки. — Ложись на живот, драгоценный. Дважды упрашивать доктора не пришлось. Скинув с себя одеяло, Дотторе перевернулся на живот, призывно выгибаясь в спине. У Лоне это вызвало лишь смех, так как действия Второго предвестника были максимально неуклюжими из-за плохого самочувствия и сопутствующим кряхтением самого Дотторе. — Тише, милый, всё успеется. — и мужчина успокаивающе погладил партнёра по спине, попутно приспуская его шёлковые пижамные штаны вместе с бельём до колен. Панталоне продолжал гладить любовника одной рукой, плавно перейдя со спины на затылок, перебирая лазурные вихры. Доктор зажмурился от удовольствия, чувствуя как внутри него вновь растёт и расширяется нечто светлое, тёплое и от чего-то беспомощное. Отдавшись этому наполняющему ощущению, мужчина не заметил, как снова начал кусать ноготь указательного пальца и, только, когда Лоне настойчиво убрал от него его же руку, понял, что опять потерял над собой контроль. — Дотторе, мы уже говорили об этом. — строго напомнил ему банкир, немного потянув любовника за волосы. — И-извини. — обиженно бросил доктор, уткнувшись лицом в подушку. — Хорошо, на первый раз прощаю. И Панталоне, со звонким щелчком откупорив крышку флакона, окунул в него один свой палец, отложив склянку на стол, а затем, дразняще оттянув другой рукой одну ягодицу и проведя этим пальцем по ложбинке, остановился возле анального отверстия, слегка надавив. Второй предвестник нетерпеливо заёрзал на простынях, попытавшись насадиться на проникающий в него палец, но был встречен коротким, но действенным шлепком по бедру. — Не двигайся, милый. — предостерёг его Лоне, проникая пальцем глубже, чем вызвал первый судорожный вздох со стороны Дотторе. Дождавшись, когда тело доктора совсем расслабится, мужчина начал постепенно углубляться внутрь своего партнёра, очерчивая и оглаживая влажные пока ещё тугие стенки мышечного кольца. Второй предвестник изо всех сил старался не шевелиться, от нетерпения сминая тонкое одеяло в руках и тихо постанывая. Было томно и горячо, и очень-очень приятно. То светлое и тёплое внутри Дотторе начало приятно пульсировать, отдавая сладкой дрожью во всём теле. Вскоре добавился второй палец, и доктор почувствовал приятное растяжение и толику желанной заполненности. Банкир двигался в разные стороны, то растягивая до покраснения нежного ореола, то скрещивая и массируя чувствительную железу. Угловатые шрамированные плечи предвестника часто вздымались и опускались, заставляя отблески света от пламени камина танцевать на мраморной коже. Девятый предвестник ввёл третий палец, и мужчина охнул, борясь с собой, чтобы не поддаться навстречу захватывающим ощущениям. Дотторе прихватил зубами подушку, дабы заглушить слишком громкий стон. Но вскоре пальцы исчезли, а доктор вспомнил, что, кроме своих перчаток, Панталоне так ничего с себя и не снял. Второй предвестник с удивлением раскрыл глаза, заслышав удаляющиеся от него шаги. — Лоне, ты куда собрался? — с недоумением окликнул его партнёр. — Знаешь, ведь врач мне ещё кое-что посоветовал… — невозмутимо начал банкир, медленно подходя обратно к кровати Дотторе. — Имбирь, например, отличное средство от простуды. И на свету оказалась склянка побольше, в которой плавал тот самый корень имбиря. Обрубленный и очищенный. Нечто тёплое и светлое внутри доктора вмиг рухнуло холодным грузом где-то в районе лёгких. Глаза Дотторе округлились в неверии. — Т-ты же не будешь его… — О, ещё как буду, мой милый Зандик. — Ты, блять, издеваешься?! — внезапно возопил доктор, поднимаясь на ватных от возбуждения ногах с кровати. — Дорогой, не кричи, ты сорвёшь голос. — неумолимо продолжал Лоне. — За что? — Ты опять курил, можешь не отнекиваться, я это точно знаю. — Но я же… — По маячку было видно, что ты слишком много времени проводишь на балконе в своём кабинете. — холодным тоном пояснил банкир. — А теперь ложись обратно или будет хуже. Ты же не хочешь нарушить своё обещание, м, Дотторе? — Нгх, ладно. — сокрушённо проворчал мужчина, ложась на кровать. — Вот умница. И Лоне подошёл совсем близко, поставив баночку с имбирём на прикроватную тумбочку, куда ранее отложил флакон со смазкой. Дотторе вздрогнул, услышав, как открывается новый бутылёк. Комнату заполнил резкий запах свежего имбиря. Доктор неприятно поёжился, когда тонкие пальцы любовника вновь огладили его ниже пояса, раздвигая две упругие половинки. — А теперь сделай глубокий вдох и… И холодный бугорчатый корень медленно входит в сжимающееся отверстие, заставляя Второго предвестника стыдливо постанывать от неприятных ощущений. Корень жёсткий, совершенно не гладкий, но его всё равно пропихивают дальше, до самого основания, так, чтобы виднелся только краешек. Дотторе трясёт от злости на Девятого предвестника, но в первую очередь на самого себя. За то что он позволяет с собой так обходиться. Хотя, если смотреть правде в глаза, Панталоне не делает с ним и части того, что обычно делает сам Дотторе со своими подопытными и особо молчаливыми узниками Снежной. Конечно, его деяния не несут никакого эротического характера, в отличии от деяний Панталоне, да и связи со своими подопытными у доктора нет никакой. Тем не менее, этот факт плотно закрепился в сознании Второго предвестника, не давая отступить назад. Уж слишком хорошо его знал банкир. И поэтому сейчас, вопреки всему, Дотторе вновь ощущает нахлынувшее возбуждение внизу живота. Бездна, как же он ненавидит эту всезнающую ухмылку на лице Панталоне. Но вместе с возбуждением подступил и неприятный жар, перерастающий в едва терпимое жжение. Предвестник кусает губу до крови и зажмуривает глаза, когда чувствует, как под бедра ему подкладывают одну из подушек. — Ты можешь немного облегчить себе это наказание, ты же знаешь, Зандик. — миролюбиво напоминает ему Лоне. И Зандик хочет провалиться сквозь землю. Но вместо этого делает первый толчок в подушку, охает, и ему кажется, что он развалится на части от стыда. Дотторе трётся бёдрами навстречу мягкой ткани, чувствуя, как двигается крайняя плоть при контакте с хлопком и как прожигает его затылок хищным взглядом сверху банкир. — Блять, Панталоне, пожалуйста… — молит о пощаде доктор, но встречается лишь с удовлетворённым равнодушием. Имбирь внутри жжёт и не даёт полностью расслабиться, впиваясь своими отростками в нежную разгорячённую кожу. Дотторе плохо. Плохо и хорошо одновременно, и он не знает, как эти два чувства внутри него ещё не сожрали друг друга в извечной борьбе за первенство. Пот струится по узлам подкаченных мускулов, стекая прозрачными капельками по пояснице. Предвестник не успевает и понять, что произошло, как его сотрясает бурный оргазм, заставляя запрокинуть голову. Дотторе злостно сопит. — Дорогой, посмотри на меня. И тёплые руки обхватывают багряное лицо с двумя влажными дорожками на щеках. Зандик плачет.

***

Мерное тиканье больших настенных часов откровенно действовало на нервы Дотторе. Возможно, кто-то найдёт этот звук достаточно успокаивающим, но для доктора он означал лишь одно — скоро близится время очередного «серьёзного разговора», в котором ему вновь предстоит вывернуть свою душу наизнанку. Скоро, уже совсем скоро, на него вновь будут, сокрушаясь, смотреть две обсидиановых бездны из-под кристальной глади стекла в оправе. И ему придётся вновь перешагивать через своё достоинство, дабы этот всепоглощающий взгляд смягчился. Нутро мужчины грело лишь то, что только ему может быть адресован подобный взгляд. Тем не менее, с самого утра предвестник не высовывал носа из своего номера, пытаясь отвлечься на добытые на Драконьем Хребте записи местного алхимика об исследованиях, дабы хоть как-то унять вскипающие внутренние противоречия. Готов ли он задушить свою гордость, которая питала его жизненными силами всё это время? Готов ли он полностью отдать бразды контроля над своей жизнью кому-то другому? Дотторе не знал. И, хотя Второго предвестника всегда манила неизвестность, от этого незнания у мужчины скручивало внутренности напряжённым комом. От невесёлых раздумий доктора отвлёк настойчивый стук в дверь. — Дотторе, можно мне увидеться с тобой? — мелодично спросил мужчину знакомый голос. Предвестник тяжело вздохнул. — Входи. — тихо промолвил он после недолгой паузы. Дверь со скрипом отворилась, и в дверном проёме появилось озадаченное лицо Панталоне. — Дотторе, когда я покидал тебя, то не думал, что ты решишь внезапно открыть свою новую исследовательскую базу в Мондштаде. — с укором начал предвестник, заходя в помещение, плотно закрывая за собой дверь. — А я, когда покидал Снежную, не думал, что обнаружу себя с овощем в заднице. — невозмутимо парировал мужчина, показательно перебирая стопку документов. — Никто этого не ожидал. — тихо ответил банкир, проходя к столу и садясь напротив любовника. — Да неужели? — и Дотторе бы испепелил Лоне лишь одним своим взглядом, если бы не его фирменная маска. — Просто... Когда тот лекарь упомянул имбирь, я вспомнил, как читал нечто подобное в одной эротической новелле, и мне всё равно надо было придумать тебе какое-нибудь наказание за курение... — Пхах, и это меня люди называют самым извращённым умом Фатуи. — усмехнулся доктор и поднялся с насиженного места. — Дорогой, прости, мне не хотелось тебе навредить, только проучить, поверь, — промолвил Лоне, тоже встав со стула и ухватив Второго предвестника за рукав. — Но когда я посмотрел на тебя, ты... ты плакал. Прости меня, Зандик. Я слишком увлёкся. — и банкир удручённо склонил голову. И почувствовал, как его аккуратно приобнимают за плечи. — На самом деле... Мне всё понравилось. — и Дотторе довольно оскалился. — Но, хех, если ты будешь так извиняться после каждого секса, мне будет нравиться это вдвойне. — Что?! — ошарашенно промолвил Панталоне, удивлённо уставившись на своего партнёра. — Н-но, я думал, что унизил, тебя, Дотторе, сделал нечто непоправимое. — Да, унизил. И мне это понравилось. — всё также улыбаясь, сказал доктор и отступил на шаг, выпустив Лоне из объятий. — Т-ты... — Мазохист? — Идиот! Вот ты кто! — и предвестник несильно ударил мужчину ладонью в грудь. — Ты не мог связаться со мной и сказать об этом раньше?! Меня отправили на миссию, я был вынужден покинуть тебя, а ты даже не удосужился спросить, куда я пропал на следующий день! — Если ты способен передвигаться, значит жив, а большего знать мне и не нужно. — просто ответил Дотторе, пожав плечами. — О Царица, с кем я связал свою жизнь... — закатил глаза Девятый предвестник, вновь обнимая всё ещё ухмыляющегося любовника. Что ж, этот разговор прошёл куда более гладко, чем ожидал Иль Дотторе.