Враг моего врага

Это могло бы разбить мне сердце, если бы хоть немного походило на эпизод из настоящей человеческой жизни. Но наша короткая встреча казалась мне лишь обрывком длинного, путанного, почти лишенного связности сновидения… М.Фрай. «Энциклопедия мифов» А вот теперь Алекс был зол! Катерина не отвечала на письма. Мало того, он не мог с ней встретиться. Нет, никто не мешал, просто – не складывалось. Словно Малиновский закрыл двери невидимым ключом. Оп-ля. И «абонент временно не доступен». Алекс без дела не сидел: поужинал с Клочковой, быстро обломив ее на предмет дальнейшего плотного сотрудничества в горизонтальной плоскости, пообещал огромные деньги, если та сообщит ему, когда Катерина окажется в одиночестве, созвонился с Кирой, узнал, что из аэропорта их встретит Малиновский. И стал ждать. Наступил понедельник. Ближе к вечеру Рома собрался в аэропорт, громогласно попрощался со всеми и отбыл. Катя осталась на рабочем месте, доделывать очередной отчет, о чем Клочкова немедленно сообщила Саше: – Александр Юрьевич? – зашептала она в трубку. – Малиновский уехал. Саша ждал сигнала, находясь в кафе напротив «Зималетто», и уже через десять минут он входил в приемную Жданова. – Если хочешь заработать столько же, сиди как приклеенная и никого не впускай, понятно? – сказал он, нависая над Викторией. Глаза Клочковой алчно блеснули: – Не беспокойтесь, Александр Юрьевич, все будет сделано. Может, кофе? – Нет. И сама не заходи! – он резанул по ней взглядом, и Вика поежилась. Александр вошел в каморку, остановился, как когда-то, на пороге, глядя на Катю сверху вниз. Она изменилась за месяц. Конечно, красавицей не стала, но что-то в ней появилось, что-то несомненно притягательное. Чуть ярче горели глаза? Чуть расслабленнее были плечи? Она ничего не делала, смотрела на него спокойно, а ему казалось, что одним своим видом она его провоцирует. – Екатерина Валерьевна, я бы хотел узнать, что у нас с выплатами акционерам? Почему такая задержка? – сказал он первое, что пришло в голову, обошел стол и остановился как вкопанный: ее тянуло к нему так же безотчетно, как его – к ней. Что за чертовщина? – На-надо подождать пару дней, непредвиденные расходы на производственные нужды… – она встала из кресла, пытаясь увеличить расстояние между ними. Только вот отодвигаться ей было некуда. – Хорошо, пару дней я готов подождать, – он сделал еще один шаг и припечатал Катю к столу, приблизился губами к щеке, и ее чувства, ее желания, ее сомнения, ее смятение накрыли его с головой, он словно летел в пропасть. Он раздвинул ее губы языком, проник в рот, стал целовать, а руки в этот момент исследовали ее тело. Катя упиралась в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но Алекс заломил ее руки за спину, положил на стол, держал крепко. Он чувствовал, как росло в ней желание, и это ощущение сводило с ума. Получив дар знания, он перестал заниматься сексом со случайными партнершами, поскольку ощущал их мысли – и это было невыносимо. Оказалось, что вранье в постели распространено у женщин значительно шире, чем предполагалось. Он не мог расслабиться. И после того, как выкинул на лестницу очередную любовницу, которая, изображая оргазм, подсчитывала в уме, на что получится раскрутить этого лоха, он решительно пресек все случайные связи. Почему тогда Катя в его руках становилась сгустком желания: абсолютно дикого, первобытного, не имеющего ничего общего ни с любовью, ни с привязанностью? Она была женщиной, самкой, стремящейся к своему мужчине. Разум сдавал позицию за позицией: – так нельзя, без любви…. – так нельзя, я люблю другого… – еще чуть-чуть и он уйдет…. – такого просто не может быть… – что со мной? – что же я делаю…. – сбежать…. – почему мне так хорошо…. Александр уже забыл, как она выглядит, во что одета, забыл то, что еще недавно он готов был сломать ей шею. Ее желание, пропущенное им через себя, усиленное в десятки рази, возвращалось к Катерине. Троица сидела у телевизора Франка: – Что скажешь, Ключник? – Я бы поменял им реальность. – Испугаются. – Не заметят. – Спорим? Под ногами был песок, рядом шумело море. Пустынные пляжи раскинулись на много километров вокруг. Огромный клетчатый плед растелился на песке сам собой, и тут же на нем появились, словно соткались из воздуха красивый мужчина и хрупкая странная девушка с разметанными по плечам волосами. Они ничего не заметили. Он срывал с нее одежду трясущимися руками, целовал волосы, лицо, плечи, грудь. Ее очки давно отлетели куда-то в сторону. Она неумело, осторожно гладила его спину, дышала тяжело, надрывно. – Я не сделаю тебе больно… – то ли спросил, то ли пообещал. Она молчала, не открывая глаз. Прочь полетели последние одежды, он стянул с себя разом пиджак и рубашку, выпутался из брюк, чертыхаясь. Краем глаза увидел, что они на берегу моря. Пусть. Все потом. Скорее, скорее… Опять припал к ее губам, прижал к себе, одним рывком вошел в нее. Она выгнулась и застонала. – Тише, тише, девочка моя, все будет хорошо… – а сам начал движение, вырывая из ее груди все новые и новые стоны. К черту искусство занятия сексом. Ни к чему уловки и причудливые позы, смена ритма и поиск эрогенных зон. Просто. Сплестись. Держать крепко. Ощущать кожей. Вдыхать запах. Катя, пассивная в начале, с каждым моментом все сильнее и сильнее прижималась к нему. Закинула ноги ему на бедра, впилась ногтями в спину. Зубки оставили след на плече. Он застонал, еще несколько рывков и упал на нее без сил. В глазах у Кати были слезы. Секунда…. Катерина шарахнулась от Александра, дико оглядываясь по сторонам, нашарила очки, нацепила на нос: они стояли в кабинете. Одежда в беспорядке, трезвонит телефон. Катя, не смея поднять глаз на Воропаева, выскочила из кабинета, чуть не сбила Клочкову, пролетела по коридорам и заперлась в кабинке туалета. Ее трясло. Что это было? Откуда у нее такие фантазии? Он что, поцеловал ее! Воропаев? И она, она ответила ему? И готова была зайти дальше? Мамочки! Что же происходит? Катю лихорадило. Она просидела так, наверное, час, пытаясь думать о работе, стараясь заглушить все мысли о мужчинах. Потом выбралась и, превозмогая страх, пошла на свое рабочее место. Клочкова стала орать на нее, но Катя не слушала: – Вик, а где Воропаев? – Да ушел уже давно, Господи-и. – А Андрей с Малиновским не появлялись? – Нет! Мне больше делать нечего, как тебе докладывать. Катерина без сил опустилась на диван. – Пушкарева, эй, ты чего? Тебе чего, плохо? А Катя уже погрузилась в сладкую темноту обморока. Александр курил, сидя в своей машине. Руки до сих пор тряслись, он выронил сигарету за окно и прикурил новую. Он поцеловал Пушкареву. Сам. Он сделал это безотчетно, повинуясь ее желанию, которое тронуло в нем что-то, а потом… Что было потом? Ко всему прочему – провалы в памяти? Или просто поцелуй был столь сладок? Мысли крутились наскакивая друг на друга: – Не вздумай в нее влюбиться! – Это не любовь! – Страсть? – Возможно. Но не любовь. – Почему ты боишься? – А кому хочется быть обреченным? – Обреченным на любовь или на смерть? – На то и другое. – Попробуй, пробуди в ее душе… – В душе… Пока я могу завладеть только телом… – Делай же хоть что-нибудь… Он поехал домой, отменив все дела. Скинул с себя одежду и прошел в душ, бросил взгляд в зеркало и оторопел: – А это что за новая метка? На плече четко отпечатался след укуса.