Враг моего врага

Ветер, туман и снег. Мы — одни в этом доме. Не бойся стука в окно — Это ко мне, Это северный ветер, Мы у него в ладонях. Но северный ветер — мой друг, Он хранит все, что скрыто. Он сделает так, Что небо станет свободным от туч Там, где взойдет звезда Аделаида. Я помню движение губ, Прикосновенье руками. Я слышал, что время стирает все. Ты слышишь стук сердца — Это коса нашла на камень… Аделаида. Аквариум. «Аделаида» Алб. «Равноденствие» Уже поздно — первый час ночи. Я отвез Катерину домой и еду к себе. На улице вьюга и приходится тащиться со скоростью черепахи. Вдруг, на дороге, прямо перед капотом возникает силуэт… Торможу, машину несет, крутит. Хорошо то, что случайно на этой улице больше нет автомобилей, плохо — я не вижу, что стало с этим сумасшедшим. Выпрыгиваю из салона и замираю. Оглядываюсь — никого и ничего. Возвращаюсь в машину, обещая себе побольше спать и поменьше пить. — Здравствуй! Так я и знал, что все это неспроста! — Здравствуй, Сова. Что на этот раз? Надо спасти мир от глобальной катастрофы? Пожалуйста, на следующей неделе я совершенно свободен. Она смотрит на меня с жалостью. Такими глазами смотрят на тяжелобольного, у которого нет не единого шанса поправиться. Я начинаю злиться: — Какого черта… — Андрей, — она проводит по моей руке пальцами, смотрит с сочувствием, и я понимаю, что она действительно на моей стороне. Эта странная женщина с повадками мучителя, может быть, единственный человек в мире, кому действительно есть до меня дело. — Я знаю, знаю, как тебе тяжело. Ты боишься? Я киваю. Я — боюсь. Никто не догадывается что Андрей Павлович Жданов — успешный бизнесмен и любимчик женщин может испытывать страх. В это-то вся и загвоздка. Я не знаю — кто я. Я — скопление ролей и масок. Для каждого — своя. Мама видит во мне «хорошего сына», и я старательно играю эту роль. Папа отвел мне место «надежда и преемник». Кира считает, что я «прекрасный любовник» и «престижный муж» в будущем. Рома ждет от меня исполнения номера «лучший друг». И даже Катя, Катя, которая смотрит на меня такими чистыми глазами, видит не меня, а принца, коим я не являюсь. И я боюсь. Всю жизнь боюсь не оправдать ожиданий. Меня преследуют кошмары, в которых все узнают, что на самом деле — я другой, и отворачиваются от меня. Я не могу позволить себе сделать то, чего от меня не ожидают. Вот и «модели» — нужны они мне? Нет, но так принято, этого от меня ждут, даже Кира, не говоря об остальных. И я повинуюсь этому безумию. Почему? Почему мужик в 30 лет не может разодрать эти путы? Наверное, последний вопрос я задаю вслух, потому что Сова говорит мне: — Так бывает. В детстве твой дед, который сам не ведал, что творил, вбил тебе в голову, что ты в ответе за тех, кого приручил. И ты поверил. И круг «прирученных» растет и растет, тебя опутывает паутина привязанностей, в которой так мало ниточек любви. А все не так. На самом деле нет «прирученных», есть такие же, запутавшиеся мошки, как и ты. Вы тянете друг друга, пытаетесь разорвать порочные связи и доставляете друг другу только страдания. Это больно — разорвать ненужные отношения. Я знаю. Но это необходимо. Не держись за тех, кого не любишь по-настоящему, и не позволяй, что бы держали тебя. Ты меня понимаешь? Я киваю. Кира. Она говорит о Кире. Кира — отдельная глава моей жизни. Первая любовь, которая из чистого и прекрасного чувства выродилась в монстра с зелеными глазами. Только ревность осталась между нами, но, оказывается, она может удерживать людей подле друг друга даже лучше любви. Весна на пороге, а я все еще не сказал Кире, что скоро мы расстанемся. Я виртуозно вожу ее за нос, я научился прятаться и таиться лучше профессионального шпиона, я вру, не моргнув глазом. Я приезжаю к ней один-два раза в неделю, мы занимаемся сексом и засыпаем в объятьях друг друга, а потом я ухожу на работу — раньше Киры, чтобы приехать в офис одному или успеть заехать за Катей. Ей я вру тоже. Вру, что мы с Кирой — просто «друзья». Вру, что поговорю с невестой завтра. Катя, такая умная и хваткая в делах бизнеса, в личных делах — дилетант. Она верит мне, а я чувствую себя последней скотиной. И после этого всего я убеждаю себя, что Катерину — люблю. Я добросовестно выполняю условия игры. Зачем? Не знаю. Почему? Потому что боюсь, что мне поставят «незачет». — А смерти ты не боишься? — Сова смотрит на меня с интересом. — Нет, — я сам удивлен. — Тебя больше пугает, что ты не справишься с заданием, нежели наказание? Я потрясенно киваю. Действительно, результат для меня вторичен. На первом месте — признание моих заслуг и талантов. — Не будем проводить сеансы психотерапии, — неожиданно резко говорит моя спутница. — Ты уже большой мальчик. Комплексы — это хорошо, но только тогда, когда они подгоняют, а не когда висят на ногах гирями. Я дам тебе один совет: не бойся быть собой и не ври. И все у тебя будет замечательно. Она закуривает сигару, и я подозрительно кошусь на тлеющий огонек. Сова усмехается и открывает окно: — Как ты думаешь, почему и у Ромы и у Алекса есть волшебные подарки, а у тебя — нет? — Не достоин? — хмурюсь я. — Глупый! Да потому что не нужны они тебе! Потому что все есть в тебе самом, а большего тебе и не надо. Подумай об этом. Ты можешь все. Последнее слово она выделяет особо. — А теперь — останови вон у того дома, — она указывает куда-то вбок. Когда я останавливаю автомобиль, она еще раз повторяет: — Не ври! — и уходит в метель. Через секунду я уже не вижу Сову в вихре снежинок. Я еду домой, напряженно размышляя, что предпринять. Пора менять свою жизнь, пока она у меня еще есть. И решаю, что обязательно поговорю с Кирой — завтра.