Imprint trouble

      За два неполных года отношений Эшли Картер узнала об Эмбри Колле все, что должна была знать девушка о своем парне: что он любит, что терпеть не может, как ведет себя, когда зол и обижен, как расплывается в улыбке, когда счастлив, чем можно поднять ему настроение или наоборот расстроить. А главное, как сильно он ненавидит болеть. Эмбри всегда игнорировал плохое самочувствие и легкое недомогание до тех пор, пока не сваливался с настолько высокой температурой, что начинал бредить, и приходилось вызывать скорую. Да и начинал вести себя как капризный двухлетний ребенок, стоило только температуре подняться до тридцати восьми.       Эшли прекрасно понимала, что серьезного разговора сейчас у них не выйдет, но оставить его одного дома с высокой температурой тоже не могла. Она ведь прекрасно знала, что он не станет предпринимать никаких мер, чтобы быстро вылечиться. Эшли любила его, по-своему, и ей причиняло боль смотреть на то, как он страдает. В конце концов, они столько дней провели вместе…       Подойдя к дому, где жил Эмбри со своей матерью, она достала запасной ключ из-под горшка с большим желтым цветком, название которого она не помнила, хотя Тиффани и без устали говорила о своих любимых цветах тысячу раз в каждом их разговоре. Эшли изо всех сил старалась быть внимательной и к своему парню, и к его маме, однако у нее это не всегда получалось: почти полгода она не могла запомнить, какой супергерой был любимым персонажем ее парня и какое тв-шоу любила Тиффани. Просто потому, что интерес к их жизни был у нее не вполне искренним. Эшли поражалась тому, что этого до сих пор никто не заметил. О Поле Лэйхоте же она помнила все, вплоть до даты, дня, недели и часа, когда увидела его впервые. Тысяча девятьсот девяносто восьмой год, двадцать шестое августа, без двадцати четыре.       Войдя в гостиную, где царил полумрак, через маленькую круглую кухню, Эшли сразу же увидела Эмбри, сидящего на диване и смотрящего какой-то боевик. Окна были занавешены, словно солнечный свет мог причинить ему боль. Он даже не обратил на нее внимание, зато она даже в полумраке заметила и раскрасневшиеся щеки, и слезящиеся глаза, то, как он пару раз за то время, что она наблюдала за ним, скорчился от боли в мышцах, разминая плечи. На первый взгляд это не было похоже на обычную простуду, хотя сейчас, насколько она знала, по Форксу гулял странный грипп. Может Эмбри подцепил его через подругу Джейкоба? Они часто проводили время вместе в гараже Блэков.       — Это так ты лежишь в постели и лечишься? — Эшли шумно поставила пакет с лекарствами и витаминами на журнальный столик, стоявший возле дивана, подходя к нахмурившемуся Эмбри и загораживая ему телевизор.       Приложив руку к его лбу, она ужаснулась. Температура была очень высокой, это Эшли поняла и без градусника, лоб Эмбри просто пылал. Всплеснув руками, она шумно выдохнула, стараясь взять себя в руки и не паниковать.       — Ты весь горишь! Совсем спятил! Быстро в кровать, никаких возражений и слышать не хочу. И измерь температуру!       В любое другое время он бы начал глупо флиртовать с ней, стараясь отвлечь от собственной болезни, вызывая улыбку и смех, но в этот раз лишь пробурчал что-то себе под нос, окидывая ее недобрым взглядом. Эшли не могла понять, что с ним происходит в последнее время. Глядя вслед ворчащему Эмбри, который был явно не слишком рад ее присутствию, она тяжело вздохнула и отправилась на кухню, чтобы заварить чай. Заглянув в аптечку, Эшли поняла, что поступила правильно, купив все лекарства: и жаропонижающее, и болеутоляющее, и на всякий случай от боли в горле. Зимы в Вашингтоне были суровыми, и Эмбри действительно частенько простужался, хотя таким, пожалуй, Эшли видела его впервые.       От беспокойства за него у нее из головы совершенно вылетело сообщить Ким, что в школу сегодня они оба не придут. Подруга наверняка задастся вопросом, где ее носит. Но мобильный телефон так и остался лежать на дне сумки, брошенной на пол возле входной двери. Эшли понимала, что Пол наверняка будет ждать, что она поговорит с Эмбри, расставит все точки над i, но сейчас ей было совершенно не до этого. Не говорить же ему, лежащему с высокой температурой, что им нужно расстаться? Любовь к Полу еще не совсем расплавила ей мозг, хотя и была близка к этому.       Войдя в его спальню, держа в руках большой круглый поднос с кружкой, доверху наполненной травяным чаем, и с кучей лекарств, она легонько толкнула ногой дверь, закрывая ее. Эмбри, как ему и было велено, лежал в кровати с закрытыми глазами, притворяясь спящим, однако снял футболку и укрываться совершенно не торопился.       Его спальня была, кажется, даже меньше, чем ее. Здесь помещалась лишь кровать, которую давно нужно было заменить на большую: ступни Эмбри уже год как свисали с края, что должно было быть жутко неудобно, самодельный прикроватный столик и комод, где он хранил все свои вещи. Эшли частенько прибиралась здесь, когда он устраивал в комнате бардак, зная, как часто это становилось причиной ссор между ним и Тиффани.       — Мне жарко, Эшли… — приоткрыв один глаз и заметив ее возмущенный взгляд, проныл он, отдавая ей градусник.       «Мужчины… Стоит заболеть, и не отличишь от годовалого ребенка…»       — Конечно, тебе жарко. У тебя же температура…под сорок! — она всплеснула руками, думая, как лучше поступить. По-хорошему, нужно было бы вызвать скорую, но оба знали, что в такой снег она в Ла Пуш не доедет. — Доигрался! Ну и где вас троих вчера носило? Ни дождя, ни снега вроде не было, где ты мог так сильно простудиться?       Что-то подсказывало Эшли, что она не имела ни малейшего права спрашивать Эмбри о том, где он был вчера вечером хотя бы потому, что его она провела с Полом Лэйхотом, который едва не признался ей в любви. И глупо было даже полагать, что ей бы хватило стойкости не ответить ему тем же, в тот же самый момент, как десять заветных букв сорвались бы с его губ. Этот момент снился ей во сне последние лет восемь, и она и сама не понимала, как нашла в себе силы не поцеловать его еще вчера.       — Нигде нас не носило, Эшли, — сердито пробурчал Эмбри, и его тело сотрясла дрожь. Лишь на мгновение, но это заставило Эшли напрячься. Она уже это видела… — Прекрати вести себя так, словно ты моя мать.       — Ты не в том положении, чтобы возмущаться, Эм, тебя еще и лихорадит. Пей, — скрестив руки на груди, она глазами указала на кружку с травяным чаем, который Эмбри терпеть не мог, но он отлично помогал при высокой температуре.       Кривясь и недовольно поглядывая на Эшли, он выпил залпом ровно половину, словно не чувствуя горячую температуру кружки да и самого напитка, тут же отложив ее на стул, стоявший рядом с кроватью. Эшли вздохнула, понимая, что сегодняшний день обещал быть долгим. Она чувствовала себя виноватой перед Полом, сидя на кровати Эмбри, ухаживая за ним, принося ему чай, лекарства, гладя по голове, когда он корчился от боли. А накануне, сидя в салоне пикапа Пола, чувствовала то же по отношению к Эмбри. Больше всего на свете Эшли устала ощущать это ужасное всепоглощающее чувство вины перед всеми. Особенно перед двумя мальчишками, каждый из которых был важен для нее по-своему.       — А чем ты вчера занималась? — поинтересовался он, когда ей удалось сбить температуру, правда совсем немного.       Эшли надеялась, что он не задаст этот вопрос, прекрасно видя, как Эмбри реагировал на ее общение с Полом во время перерыва в кафетерии и на уроках. Он не раз повторял, что глупые шутки Ким о расставании раздражали его и частенько устраивал сцены ревности порой прямо в школе посреди коридора, но лгать больше не хотелось. Она понимала, что если она соврет, что была с Ким, подруга совершенно точно подыграет, сказав, что так оно и было. Но еще одна ложь? Да и зачем? Дни их отношений и так сочтены.       — У нас были гости, — ответила она, не желая однако вдаваться в подробности. Настойчивый же взгляд Эмбри заставил ее продолжить: — Джон Лэйхот с сыном приходили на обед.       Лицо Эмбри помрачнело еще больше, если такое было вообще возможно, стоило только имени отца Пола сорваться с ее языка. Тело вновь пробила крупная дрожь. Она помнила, как смогла успокоить Пола одним своим прикосновением в тот день, в коридоре, но что-то, возможно, это был ее внутренний голос или инстинкт самосохранения, подсказывал Эшли, что приближаться к нему сейчас не стоит. Она так и осталась сидеть на краю кровати на противоположном от него конце.       — И что же вы делали с Лэйхотом? И почему я узнаю о том, что он был у тебя дома, только сейчас?       — Прости, что не отдала тебе письменный отчет о планах своих родителей в трех экземплярах на подпись, — фыркнула Эшли, закатывая глаза. — Не переходи границу, Эм. У меня совершенно нет желания сейчас с тобой ругаться.       — Ты обещала мне не общаться с Лэйхотом, Эшли. Или ты забыла?       Она знала, что он был абсолютно прав. Она действительно обещала ему прекратить всякое общение с Полом, однако это было выше ее сил. Эшли злилась на Эмбри каждый раз, когда он заводил этот разговор, что в последнее время случалось все чаще. Но в глубине души понимала, что это у него есть право злиться, обижаться, дуться на нее. Однако всякий раз, когда речь заходила о Поле, она превращалась в какую-то другую Эшли, готовую защищать свое ото всех. Даже от Эмбри. И ничего не могла с этим поделать.       — В чем твоя проблема, Эмбри?       — Моя проблема — твое общение с Лэйхотом. Ты обещала мне перестать с ним общаться, так какого черта до сих пор проводишь с ним время?!       «Потому что люблю его!»       Ей хотелось прокричать ему это в лицо, но Эшли знала, что стоило дождаться его полного выздоровления. Дальше тянуть было нельзя. Эта тайна только причиняет вред им всем.       — Ты не имеешь права указывать, с кем мне общаться, Эм, — спокойно ответила она, всем своим видом показывая, что хочет прекратить этот разговор.       Он бросил на нее сердитый взгляд, фыркая и отворачиваясь к окну. Этот раунд был за ней, но она понятия не имела, сколько еще может выдержать. В последнее время он был чересчур раздражительным, и Эшли не понимала, что с ним происходит. Если бы он узнал о ее чувствах к Полу, то непременно сказал бы ей об этом, не так ли?       Днем ей удалось заставить его съесть суп, приготовленный ею. До мамы ей было, конечно, далеко, но некоторые блюда Эшли готовила вполне себе неплохо, одним из них был куриный суп с лапшой. Пришлось правда кормить его едва ли не с ложечки, как маленького ребенка, который топал ножками и кричал «не хочу!». Эшли понимала, что ему было больно и плохо, поэтому и не обижалась на капризы, но Эмбри не пытался облегчить ее участь, наоборот всякий раз напоминая, что она подвела его и теперь пытается загладить свою вину.       — Эм, пожалуйста, постарайся поспать немного, ладно? Тебе полегчает.       Когда Эмбри наконец уснул, было почти шесть вечера. Выйдя из комнаты, она прикрыла за собой дверь, прислоняясь к ней спиной и скатываясь вниз. Она устала. Однако винить в этом Эмбри Эшли не могла, и она понимала это. Если кто и виноват, то только она сама. Глупая Эшли не может произнести простых четыре слова: «я люблю Пола Лэйхота». Она так боялась разбить сердце «хорошему человеку», что даже не заметила, как от ее сердца ничего не осталось. Израненное, больное, бьющееся в такт отнюдь не имени ее парня. Выдержать все это было слишком тяжело.       Вернувшись в гостиную и достав из сумки телефон, она быстро напечатала сообщение, отправляя его Ким:       «Эмбри заболел, у него высокая температура, так что нас обоих не будет в школе пару дней. Прости, не успела написать тебе утром»       Не прошло и двух минут с момента отправки сообщения, как ее телефон зазвонил, нарушая абсолютную тишину дома. Звонил Пол. Он до сих пор был записан у нее, как «Пол Лэйхот», хотя ни с одним другим Полом она знакома не была. Она частенько думала о том, чтобы изменить имя контакта, но всякий раз палец зависал над кнопкой. Что ей написать? Просто «Пол»? Слишком безразлично. Смайлик, обозначающий сердечко? А если кто увидит?       «Кимми, что ты наделала?»       Вздохнув и покачав головой, понимая, что подруга тут же донесла Полу о том, где сейчас находится Эшли весь сегодняшний день, она приготовилась к худшему, нажимая на зеленую кнопочку. Если он пошлет ее на все четыре стороны, сказав, что больше не собирается ждать, пока она расстанется со своим парнем, будет абсолютно прав.       — Пол? — зашептала она, боясь, что Эмбри услышит.       Эшли думала, что он начнет кричать на нее, скажет, что она должна была расстаться с Эмбри, а не ухаживать за ним, но была удивлена, когда он заговорил совсем не об их отношениях.       — Перечисли мне все его симптомы, Картер, быстро, — нетерепеливо потребовал Пол, даже не здороваясь с ней.       — Симптомы? — переспросила она, удивляясь. Из трубки послышался звук, показавший ей, что он ждет ее ответа, и как можно быстрее. — Высокая температура, тело ломит, глаза слезятся, лихорадка, — скороговоркой ответила Эшли, оборачиваясь, чтобы проверить, не подслушивает ли Эмбри.       «Только скандала сейчас не хватало»       — Сколько? — она не сразу поняла, что он спрашивает про температуру, будучи слишком пораженной его слишком уж деловому тону.       — Тридцать восемь и пять.       — Два часа еще есть, — пробормотал Пол. — Значит так, Картер, слушай меня внимательно и делай, что говорю. Ни в коем случае не подходи к нему близко, а лучше вообще выйди из дома. Мы скоро будем.       В голосе теперь явно слышалось беспокойство, и на ее лице расплылась счастливая улыбка. Эшли полагала, что его чувства не столь сильны как ее, но он испытывал к ней что-то. Даже если это не любовь, она была согласна. На все, что он только мог ей предложить. Однако когда его тон становился серьезным, почти безразличным и деловым, ее сердце словно замедляло свой ритм, грозя остановиться от непонимания и обиды. Хотя и понимала, что была ему никем, и совершенно не имела права обижаться.       — Кто мы? Что происходит? — завалила его вопросами Эшли, но Пол уже отключился.       Устало вздохнув, она опустилась на диван, толком ничего не понимая. Почему Пол так беспокоился за нее? Неужели он думал, что Эмбри мог навредить ей? Да еще и в таком состоянии… Однако что-то внутри вторило опасениям Пола, говоря, что он абсолютно прав. Но кто такие эти «мы»? С кем он собрался приходить? С Джаредом и Ким? Зачем? И какова будет реакция Эмбри, когда он увидит Пола Лэйхота в собственном доме? Эшли знала, что ожидать чего-то хорошего явно не стоит. Он разозлился от простого знания, что они ужинали в ее доме вместе с родителями, а если увидит их рядом? И поймет их чувства друг к другу? Беды было не миновать.       «Когда вы начнете встречаться, он и так все поймет»       Эшли понимала, что живи они в Сиэтле или даже в Порт Анжелесе, Эмбри, может быть, так ничего бы и не узнал. Но в маленькой резервации, где все друг у друга на виду, не узнать столь важную новость было просто невозможно. Эшли лишь оттягивала неизбежное, однако словно и сама судьба была против того, чтобы правда раскрылась: постоянные препятствия вставали на ее пути. Однако верить в то, что ее судьба — это Эмбри, ей совершенно не хотелось. Этот мир не мог быть настолько несправедливым, чтобы разлучать влюбленных друг в друга ее и Пола.       Громкий и настойчивый стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Встав с дивана, Эшли открыла дверь, и обомлела. Перед ней стояли Сэм, Джаред и Пол. Последний был чем-то сильно недоволен. Эшли даже не успела поинтересоваться, что происходит, когда сильная рука обхватила ее запястье, вытаскивая на улицу. Другой же рукой Пол схватил ее куртку, набрасывая ее Эшли на плечи и закрывая темные кудри капюшоном. Спустя мгновение она уже оказалась на морозном декабрьском воздухе. Пол сердито смотрел на нее, стоя в нескольких сантиметрах.       — Я тебе что сказал делать? Ты почему в доме?       Он был зол не на шутку, однако Эшли совершенно ничего не могла ему ответить, ведь ее челюсть медленно опустилась на пол, еще когда она только увидела Пола, стоявшего на пороге. В декабре, когда погода оставляла желать лучшего, снег медленно опускался на землю крупными хлопьями, покрывая ее белым одеялом, Пол Лэйхот стоял перед ней в одной серой футболке. Ей и в середине лета было в таких холодно, что уж говорить про январь. Эшли всегда одевалась тепло, боясь простудиться и заболеть.       — Ты… Ты почему так одет? Ты же воспаление легких… — он не дал ей заговорить, обхватывая ее за плечи и рывком прижимая к себе.       — Если бы он только посмел причинить тебе вред — я бы убил его, — прошептал Пол, пряча лицо в ее волосах и глубоко дыша.       Прежде чем разум и страх, что их заметят, смогли взять верх над чувствами, Эшли прижалась к нему всем телом, вдыхая уже ставший привычным запах хвои, леса и океана и нежно водя подушечками пальцев по его спине, расслабляя напряженные мышцы. Он дрожал под ее пальцами, но не пытался оттолкнуть, лишь крепче сжимал в объятиях, шумно дыша и обдавая кожу ее шеи горячим воздухом, заставляя ее покрыться мурашками. Она была готова остаться в этом моменте навсегда, в его руках, чувствуя себя в полной безопасности, любимой им.       — Все хорошо, я в порядке, — шептала она, больше по инерции, чем понимая, что и зачем говорит.       Крупная дрожь, что била его тело с того самого момента, как он увидел ее в доме Коллов, начала медленно отступать, дыхание выровнялось, а тело не было таким напряженным. Теперь, когда она могла думать здраво, в голове Эшли наконец начал складываться пазл: что бы не происходило сейчас с Эмбри, это приведет к тому, что он присоединится к «банде» Сэма. Та же дрожь, и высокая температура, которая не падает весь день, при этом он не бредит и чувствует себя неплохо, если не считать ломоту в теле. А еще вспыльчивость… В последнее время Эмбри был совершенно на себя непохожим, куда более резким и грубым.       Эшли ненавидела себя за это, но все, о чем она могла думать, было то, что она не могла заботиться о Поле, когда ему было так же плохо, как Эмбри сейчас. Он прошел через это без ее поддержки и помощи, и ее сердце сжималось от несправедливости.       — Что происходит, Пол?       — Пол! — послышался голос Сэма из дальней комнаты.       Пол заметно напрягся, дергаясь от голоса Сэма.       — Будет лучше, если ты пойдешь домой, Эшли.       Она покачала головой. Ей не хотелось идти домой, напротив, Эшли хотела остаться здесь и наконец узнать, что происходит. Она была уверена, в курсе были все: ее родители, отец Пола, сам Пол, Джаред, Сэм, даже Ким. Теперь еще и Эмбри, судя по всему. Может и Джейкоб с Квилом. Она была единственной, от кого скрывали что-то очень важное, и ей очень хотелось узнать эту тайну. Это не было какой-то глупой прихотью, совершенно напротив. Эшли понимала, что кроме существования Эмбри их с Полом вдали друг от друга держит эта тайна. Ему запретили рассказывать ей обо всем по какой-то неизвестной причине, и сейчас у нее наконец появилась возможность самой во всем разобраться.       — Нет, Пол. Я не пойду домой. Я останусь здесь и кто-нибудь наконец объяснит мне, что здесь происходит!       Пол шумно вздохнул, рукой взъерошивая короткие черные волосы. По всей видимости, она была весьма убедительна в своем упрямстве и нежелании оставаться белой вороной вне тайны, в которую были посвящены, как ей казалось, едва ли не все жители резервации. Она состроила глазки, которым бы позавидовал сам Кот из «Шрека», взглядом умоляя его все ей рассказать.       — Ты хочешь знать правду? — она нетерпеливо закивала головой. — Ладно, — выпалил Пол. — Помнишь легенды, что мы все не единожды слышали, сидя у костра? Так вот, это не просто сказки. Это чистая правда.       Эшли нахмурилась, пытаясь понять, издевается ли он над ней или просто сошел с ума. Конечно, она знала, о каких легендах шла речь. Все дети, выросшие в резервации, знали легенды наизусть, однако считали их просто мифом, интересной сказкой о доблестных защитниках племени от хладных демонов. Однако на умалишенного Пол походил в последнюю очередь, а значит просто-напросто решил выдать первую возникшую в голове глупую идею и выдать ее за правду. И это возмутило ее до глубины души.       — Я просила рассказать правду, а не издеваться, — насупилась она, отворачиваясь.        Пол снова вздохнул, обхватывая большим и указательным пальцем ее подбородок и заставляя вновь повернуться и посмотреть ему прямо в глаза. Темно-карие омуты завораживали, притягивали, заставляя раз за разом забывать все на свете, стоило им с Полом только встретиться взглядами.       — Это и есть правда, Картер. Наши предки обращались в волков при появлении…опасности. Их ген передался и нам. Сэм, Джаред, я — мы все обратились в волков, когда пришло время защищать резервацию.       Перед ее глазами начали мелькать картинки: сначала Сэм пропал на две недели, якобы заболев, та же история с Джаредом и Полом, но болеющими они не выглядели совсем. Зато все подросли сантиметров на десять-пятнадцать, набили одинаковую татуировку и ходили в минус пятнадцать в одних футболках. Волчья кровь при таких обстоятельствах казалась весьма разумным объяснением. Возможно Пол все-таки не врал ей. И подтверждение этому четко встало перед глазами.       Доказательством являлся огромный волк посреди ночи у дома Ким. Она все это время думала, что ей действительно показалось, и он вовсе не был таким большим. У страха ведь глаза велики. Но нет. Именно поэтому он и был больше по размеру обычных волков. Оборотни. Далеко не обычные волки. Волна возмущения и обиды поднялась в ее груди, накрывая с головой и усиливая все эмоции в разы. Пол водил ее за нос все это время. Делал вид, что ничего не знает, и слышит о волчьих следах впервые в жизни, хотя на самом деле бегал по лесу вместе со своими друзьями. Прекрасно, просто замечательно. А она все еще на что-то надеялась, продолжая верить ему.       «Дура, какая же дура»       — Когда я рассказывала тебе об огромном волке у дома Ким, ты ведь все знал, не так ли? Конечно, ты знал, — разочарованно усмехнулась она, качая головой. — Ты поехал со мной, разглядывал следы, словно видел их впервые, хотя на самом деле все знал все это время. Как ты мог?! Я доверяла тебе!       Она хотела войти в дом, чтобы проверить, как там Эмбри, но была остановлена сильной рукой Пола, обхватившей ее за запястье и прижавшей к его горячему телу.       — Послушай меня! — зашептал он, все еще прижимая ее к себе. Эшли чувствовала его горячее дыхание, и губы дергались, чтобы расплыться во влюбленной улыбке, но она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не поддаться эмоциям. Сначала он должен был ей все объяснить. — Тогда я ни о чем и понятия не имел. Я поехал с тобой, потому что не хотел отпускать одну. Но у дома Ким, в ту ночь, — он на мгновение замолчал, словно пытаясь решить, говорить ей или нет. — Это был я.       — В какую… — начала было Эшли, но, поняв о чем он говорит, мгновенно зажмурилась от стыда и неловкости. — О Боже…       Красивый волк с мягкой темно-серебристой шерстью… Это был Пол… Вот почему глаза волка казались ей человеческими, вот почему он вел себя так смирно, словно был не диким зверем, а домашним животным. Вот почему позволил себя гладить и играться. Тем волком был Пол…       Эшли судорожно перебирала в памяти каждое мгновение той ночи, пытаясь вспомнить, не ляпнули ли они с Ким ничего лишнего при волке, который, как оказалось, прекрасно их понимал. И она могла бы поспорить хоть на триста миллионов, что подруга об этом знала. Однако серьезный разговор с Ким придется отложить на потом, сейчас у нее были проблемы поважнее. Ни о чем таком они не говорили, но ей снился сон. Снова о нем. Всегда о нем. Кто знает, сколько он слышал? А если она еще и разговаривала во сне? Ким-то спала и ничего не могла услышать. А вот Пол…       Щеки Эшли залились краской, стоило ей вспомнить о своих снах во всех подробностях. Она опустила голову, стараясь уйти от внимательного взгляда почти черных глаз, прожигающего ее насквозь, смотря, казалось, в самую душу.       — Не смущайся, — прошептал он. — Я ведь обещал тебе, что воплощу в реальность каждый из твоих снов.       Эшли отвела смущенный взгляд в сторону, боясь собственной реакции на его слова. Внизу живота сжался знакомый узел при одном только упоминании этого обещания. И что-то подсказывало, что Пол прекрасно знал, что она сейчас чувствовала.       — Перестань, Пол. Ты не можешь говорить мне такое, нас ведь могут услышать. Да еще и Эмбри… — она хотела сказать, что он мог их услышать, и что сейчас было не самое подходящее время для флирта, когда из дома до сих пор доносились его хрипы и стоны боли.       Эшли не договорила, вспомнив кое-что важное. Гарри, Билли и Квил-старший рассказывая легенды племени, упоминали о том, что Квилеты произошли от волков. Только Квилеты и больше никто. Эмбри не был квилетом, хотя и родился в резервации. Его покойный отец и Тиффани переехали в резервацию за несколько лет до его рождения, как рассказывала ей мама. Эшли этого видеть не могла, ведь сама родилась на месяц позже. Ни мистер Колл, ни Тиффани не имели никакой кровной связи с квилетами, даже дальнего родства. С чего вдруг в нем решил проснуться ген чужих предков?       — Он ведь не Квилет… — непонимающе проговорила Эшли. — Ты сказал, что это передалось от предков, но Эмбри не из нашего племени. Его родители приезжие.       Пол на мгновение замер в нерешительности, нервно поглядывая на Эшли, что нетерпеливо глядела на него в ожидании ответов. Он словно размышлял над тем, сказать ей правду или нет, будто это могло как-то изменить то чувство, что было между ними.       — По всей видимости, его мать ничем не лучше моей, — коротко ответил Пол, безразлично пожимая плечами. — Его отец — или покойный сын Квила-старшего, или Джошуа Адли. Мы склоняемся ко второму варианту. Он узнает об этом, как только обратится. А у тебя будет новая причина его не бросать. Снова, — последние фразы он процедил сквозь зубы, снова начиная дрожать, поворачиваясь к ней спиной и собираясь войти в дом.       Эшли покачала головой, хотя и знала, что он этого не увидит, приподнимаясь на носочки и обнимая его за широкие сильные плечи. Пол вздрогнул в последний раз, застывая, точно каменное изваяние. Она улыбнулась, соединяя руки и обнимая его, и прижалась к нему всем телом. И несмотря на то, что она не видела его лица в тот момент, что-то внутри подсказывало, что Пол сейчас улыбается.       — Я постараюсь поддержать его, если он позволит, — тихо ответила она, утыкаясь носом ему между лопаток. — Но как его друг, а не девушка. Сейчас, возможно, не самый подходящий момент, чтобы поступать так, как хочется, а не как правильно, но я устала, Пол. Я хочу быть с тобой. Только с тобой.       — Решение не может быть правильным, если причиняет боль, а не освобождает от нее.       Пол медленно развернулся в ее объятиях, осторожно, чтобы ненароком не сбросить ее руки. Проведя тыльной стороной горячей ладони по ее щеке, он прижал ее к себе, держа за талию свободной рукой, и в следующее мгновение склонился и коснулся своими губами ее, целуя ее. Нежным поцелуй был всего несколько секунд, почти сразу становясь все более собственническим, напористым, страстным. Все барьеры, что сдерживали их обоих, разом рухнули. Эшли несмело отвечала на его ласки, даже не думая бороться, лишь сжимала в пальцах тонкую ткань его футболки. Ощущая его влажный горячий язык на своих губах, она раскрыла их, позволяя ему делать все, что ему только в голову взбредет. Внутри взрывались фейерверки, не обжигая, но заставляя точно парить в воздухе от ощущения небывалого счастья.       Эшли знала, что возможно станет корить себя, когда это закончится, но прикосновения Пола, его поцелуи и ласки выбивали остатки разума из ее головы. Не существовало ничего, только он и она на всем белом свете. Казалось, что никакая сила больше не способна их разлучить. Она и сама не заметила, что по ее щекам текут слезы, но Пол отстранился под ее недовольное хныканье, касаясь подушечками пальцев ее губ. Ее пальцы медленно переместились на его шею, стараясь заставить его наклониться вновь.       — Ты плачешь, — прошептал он, осторожно сжимая ее пальцы своими. — Я сделал что-то не так?       Эшли помотала головой, расплываясь в счастливой улыбке. Как он мог думать, что сделал что-то не так? Она была настолько счастлива, что хотелось подняться на самую высокую гору и кричать об этом на весь мир.       — Я так давно представляла себе это, — она обвела рукой крошечное пространство между ними. — И теперь, когда это наконец свершилось… я счастлива.       — Я люблю тебя, Эшли Картер.       От его слов сердце заколотилось с неимоверной скоростью, и Эшли счастливо рассмеялась, совершенно не думая о том, что их могут услышать. Ей хотелось прыгать от счастья, а после рассказать каждому встречному о том, что Пол Лэйхот, тот самый Пол Лэйхот, в которого она влюблена целых восемь лет, любит ее. Ее чувства взаимны. Теперь все будет хорошо, и они никогда не расстанутся.       — Я люблю тебя, Пол Лэйхот. Очень люблю.