Imprint trouble

      За одно мгновение жизнь словно потеряла все краски. Эшли никогда не ощущала такой мощный спектр негативных эмоций: боль, злость, обиду, вину. И если первые три эмоции были направлены на Пола, то вина… Эмбри не должен был узнать обо всем так. Не через дурацкую волчью телепатию, о которой ее никто не предупредил. Кто знает, сколько воспоминаний Пола, связанных с ней, Эмбри успел увидеть, насколько больно ему было в тот момент, как сильно он теперь ее ненавидел. Он наверняка даже не станет слушать ее и будет, пожалуй, абсолютно прав. Что тут было объяснять? Она была влюблена в другого парня на протяжении всех их отношений. О чем еще здесь можно было говорить?       Обиду Эшли чувствовала и по отношению к Ким тоже. Подруга так настойчиво сводила ее с Полом, совсем позабыв упомянуть об одной незначительной детали: он не любил ее. Ему, конечно, казалось иначе, но горькая правда всплыла на поверхность, пусть и не сразу: его волк увидел в ней подходящую самку для продолжения рода защитников резервации, как бы мерзко это не звучало, заставляя Эшли бороться с очередным приступом тошноты всякий раз, когда она вспоминала об этом. Пол-человек не испытывал к ней ровным счетом никаких чувств, но оказался ничтожеством, позволившим ей думать иначе. И Ким даже не подумала о том, чтобы вмешаться и предупредить ее. Подруга стояла в стороне, позволяя Полу водить Эшли за нос. Хотя, вероятно, она и сама была не против слепо доверить Джареду свое сердце. Эшли не сомневалась, что и он не любил Ким, дело было снова в чертовом запечатлении. Она никогда не понимала всего ажиотажа вокруг этого явления, даже в детстве, совершенно не считая запечатление сказкой о любви, теперь же ей было тошно от одного упоминания о нем.       Занятия в школе она решила пропустить и сегодня, не желая видеть ни Пола, ни Ким, ни даже Джареда, хотя и ничуть не винила его в сложившейся ситуации, прекрасно понимая, что он тут совершенно не при чем. У Эшли совершенно не было сил вставать с постели, натягивать на лицо привычную улыбку и идти туда, где каждый миллиметр напоминал ей и о том, кого так несправедливо и незаслуженно обидела она сама, и о том, кто предал ее, растоптав любящее сердце своим враньем. Родители будить ее не стали, лишь, тихо собравшись, ушли на работу, что навело на нехорошие мысли.       «Неужто и они все знают?»       Думать о том, что вся резервация, а тем более родители, водила ее за нос, совершенно не хотелось, поэтому она постаралась выкинуть из головы эту мысль, едва она пришла ей в голову. Хотя, если даже и так, то обманутых было двое. Она и Эмбри. Не похоже, чтобы он знал обо всем, и был совершенно спокоен, учитывая всю неразбериху вокруг личности его биологического отца. Эшли даже представить себе не могла, насколько тяжело он сейчас переживал и обращение в волка, и ее предательство, и обман матери. В голове не укладывалась, что Тиффани, женщина, которую она знала всю свою жизнь, могла завести интрижку с женатым мужчиной, хотя Эшли и понимала, что не ей ее обвинять. Она сама была не лучше, ведь, будучи в отношениях с одним, думала о другом. Что это, как не измена? Эшли считала, что изменить можно и взглядом и совершенно осознанно пошла на этот поступок.       Когда в дверь постучали, она выходила из ванной комнаты. Сердце мгновенно упало в пятки, а ладошки вспотели. Кто бы это мог быть в десять утра, когда все в школе или на работе? Эшли не хотелось ни с кем разговаривать. В частности с Полом. Ей просто нечего было ему сказать, кроме того, что он и так прочел в ее взгляде накануне. Все закончилось, даже не начавшись, и ей совершенно не хотелось ничего ему объяснять. Эшли даже не хотелось видеть его, уж слишком она боялась, что не устоит, взглянув в его полные любви и тепла глаза. Она может не удержаться и поверить в искренность его чувств.       — Эшли, открывай, я знаю, что ты дома! — голос Ким, настойчиво стучавшей в дверь, заставил ее тяжело вздохнуть в отчаянной попытке сдержать праведный гнев. Облегчение от понимания, что пришел не Пол, длилось меньше секунды.       Резким движением распахнув дверь, она выжидающе уставилась на Ким сверху вниз, будучи сантиметров на пять выше нее. Подруга выглядела виновато, но Эшли этого было недостаточно, хотя она и понимала, что в большинстве своих проблем виновата сама, и обвинять Ким достаточно глупо и несправедливо. Она предала Эмбри, сама, ее никто не заставлял. Сама вступила в отношения с ним, любя другого, именно она раз за разом лгала ему, поцеловала Пола меньше суток назад, когда Эмбри, ее парень, корчился в муках обращения в оборотня. Эшли. Не Ким.       — Слава Богу ты в порядке, Эшли! Мы так переживали!       «Мы? Смешно»       Ким явно намекала на себя и Пола, чем только рассердила подругу еще больше. Ни у одного из них не было права переживать после того, что они натворили, после того, как водили ее за нос все это время. Хотя вины Ким здесь и было чуть меньше, чем у него, Эшли не знала, от чьего поступка ее душа болела больше. Пол мог не учитывать ее чувства, поступая так, как велят ему волчьи гены, но Ким ведь знала, как долго она любит его, и все равно позволила Эшли быть обманутой. Как она могла так поступить с ней?       — Не стоило беспокоиться, — отрезала она ледяным тоном, сама от себя того не ожидая.       Ким вздохнула, качая головой. Ее, по всей видимости, ничуть не удивил ни резкий тон, ни холод голоса, ни нежелание Эшли видеть ее и разговаривать. Ким и сама отреагировала бы так же, они дружили достаточно давно, чтобы Эшли в этом даже и не думала сомневаться.       — Послушай, все совсем не так, как ты думаешь. Запечатле…       — Слышать ничего не хочу! — торопливо перебила ее Эшли, не желая слышать этого жуткого слова больше никогда. — Послушай, я прекрасно понимаю, почему ты не рассказала мне об этом раньше. Тайна стаи и все такое… Но, черт подери, Ким, можно же было намекнуть, чтобы я держалась от него подальше. Что он меня не любит. Назвала бы этот бред как угодно, Кимми! Как угодно! Но вместо этого, ты участвовала в этом фарсе, просила меня садиться с вами за один стол во время ланча, бросала эти недвусмысленные намеки при Эмбри, только усугубляя разлад между нами. Зачем, Ким, зачем?       — Я не… Послушай, Эшли, Пол любит тебя…       Эшли горько усмехнулась. Любит он ее, как же. Ее действительно любили, но совсем не тот, от кого она так желала получить эту любовь. Она ненавидела себя за то, как в результате прошло их расставание с Эмбри. Они ведь даже не поговорили толком, и вряд ли ей в ближайшее время предоставится еще один шанс извиниться в надежде, что когда-нибудь он ее простит. Только теперь Эшли начала понимать, что случилось то, чего она так боялась с самого начала. Она не просто разрушила их отношения, но и потеряла друга. Самого верного друга.       — Думает, что любит, — возразила Эшли, выделяя интонацией первое слово. — В этом вся разница. Он только думает, что любит меня. Его убедили в этом старейшины, легенды, чертов волчий ген! Возможно, какая-то крохотная его часть действительно неплохо ко мне относится, но на этом все, — на этом монолог можно было завершить, но она была слишком зла на Ким за ее молчание. Следующие сорвались с губ раньше, чем она поняла, что говорит: — Но тебе все это видеть не выгодно, не так ли? Джаред ведь запечатлен на тебе. Джаред Кэмерон, которому было плевать на тебя шестнадцать лет. Который в твою сторону не хотел смотреть. Такие девушки, как мы, были не интересны ни одному, ни второму. Хочешь обманывать себя, убеждая, что это любовь? Вперед! Меня с ума сводить не надо.       Эшли знала, что зашла слишком далеко, но остановить себя не могла. Лицо Ким вытянулось в изумлении, на глазах выступили слезы, грозясь сорваться с ресниц, а нижняя губа задрожала. Эшли хотелось извиниться в тот же миг, как она обрушила несправедливые обвинения на Ким, но собственная обида и гордыня мешали мыслить здраво. И Пол, и Ким ей казались теперь едва ли не самыми ужасными людьми на свете. Она знала, что говорила правду о Джареде, но при любых других обстоятельствах никогда бы не позволила себе озвучить эти мысли при подруге, не желая ее расстраивать.       — Ты говоришь так, словно сама святая! — не осталась в долгу Ким. — Это ты врала Эмбри, встречаясь с ним, это ты мечтала об одном парне, целуясь с другим. Да, Джаред не обращал на меня внимание до обращения в волка, но я счастлива от того, что все сложилось именно так. Мне плевать, как именно он меня полюбил. Но тебе же не достаточно простого чувства! Если бы ты действительно любила Пола, тебе было бы достаточно того, что он любит тебя. И неважно, что вызвало у него эти чувства.       Ким покачала головой, как бы подтверждая свои слова и направилась к себе домой, оставляя Эшли наедине со своими мыслями. Стало еще хуже, хотя, казалось бы, некуда. Не от последних фраз Ким, нет. Она все еще считала, что была абсолютно права, считая, что Пол не любил ее. Эшли сожалела лишь о том, что наговорила Ким кучу ненужного, унизив и оскорбив ее чувства к Джареду. Ей стоило держать себя в руках и не позволять себе выплеснуть на Ким весь гнев, что скопился за ночь. Нужно было извиняться, но сейчас она не могла найти в себе на это силы.       Вернувшись в свою спальню, Эшли упала на кровать лицом вперед, желая только чтобы мир вокруг исчез, чтобы события вчерашнего вечера стерлись из ее памяти и из памяти всех ее знакомых. Сэм, Леа, старейшины — теперь все знали о любовном треугольнике, что она создала своими неправильно принятыми решениями. Ей было отчасти даже жаль Пола, ведь он наверняка и сам верил в то, что любил ее. Но поступать как Ким, радуясь тому, что какая-то древняя сила пробудила в нем любовь к ней? Это было несправедливо прежде всего по отношению к самому Полу. Она не могла поступать так эгоистично. Вступить с ним в отношения, чтобы каждый день думать о том, что если бы он не превращался в огромного волка, этой идиллии бы не существовало? Разве это правильно? Она знала, что будет тыкать его в это носом каждый совместно проведенный день и превратит их совместную жизнь в сущий Ад. Не было смысла начинать уже заранее обреченные отношения.       Да и если бы он любил ее по-настоящему, разве не пришел бы сам? Но идея прислать Ким вместо себя видимо показалась ему более удачной. Эшли не признавалась в этом даже самой себе, но в глубине души она с замиранием сердца ждала, что он придет к ней сам, хотя и понимала, что этот разговор ни к чему не приведет. Запечатление не испарится от того, что они посмотрят друг другу в глаза еще раз.       Эшли постаралась заснуть, чтобы забыть обо всех проблемах, но последние несколько недель сновидения только мучили ее, заставляя желать несбыточного: искреннюю любовь Пола Лэйхота. Словно через сон запечатление пыталось отомстить ей за то, что она отвергла ту связь, что была между ними.       «Повзрослевшая Эшли сидела на диване в гостиной знакомого до боли дома, поджав под себя ноги и нажимая на кнопки на пульте, переключая каналы и уже почти отчаявшись найти стоящий внимания фильм. Она выглядела иначе, юношеская угловатость бесследно исчезла, плечи, как и бедра, округлились, появились щечки, о которых в годы средней и старшей школы она могла только мечтать, сетуя на худощавое телосложение и отсутствие всяких форм. Длинные кудрявые волосы были собраны в незатейливый пучок на макушке, на ней была надета серая футболка как минимум на три размера больше нужного, и тонкое обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, наводило на мысль, что ей она явно не принадлежала.       — Мама! — в залитую солнцем комнату влетела девочка лет пяти в цветастом сарафане, почти как две капли воды похожая на саму Эшли: те же кудрявые волосы, тот же овал лица, те же форма носа и губ. Вот только глаза… Как у отца. Глядя в карие омуты несложно было догадаться, кто приходился биологическим отцом этой маленькой девочке. — Я хочу прическу как у тебя, а у меня не получается! — смешно надув губы, она протягивала матери расческу и ярко-розовую резинку для волос.       Тихо посмеиваясь себе под нос, глядя на нахмурившую брови дочь, которую явно не устраивал тот факт, что у нее что-то не получалось, Эшли кивнула головой, опуская ноги на пол, и жестом прося ее подойти ближе и забирая из протянутых рук резинку и гребень для волос.       Стойко выдержав все махинации с ее волосами с несвойственными маленьким детям терпением и сдержанностью, хотя Эшли и старалась как можно аккуратнее расчесывать непослушные пряди, не причиняя дочери боль, но и не понаслышке знала, как тяжело было ухаживать за кудрявыми волосами, а уж тем более собрать их в прическу, даже если это был незамысловатый пучок, она задорно улыбнувшись покрутилась перед матерью. Эшли в ее возрасте поднимала шум на всю округу, стоило только Эмме приблизиться с расческой к ее волосам. Расчесывание волос превращалось в тяжелейшее испытание для всей семьи Картеров.       Покружившись перед матерью, девочка улыбнулась, обнажая ряд молочных зубов, уже начинавших выпадать, что делало ее только еще более очаровательной.       — Красиво?       — Ты самая красивая на свете, малышка Кэя, — посадив дочь на колени, она чмокнула ее в пухлую детскую щечку, вызывая звонкий смех.        Эшли включила любимый мультфильм дочери, и ерзавшая на коленях матери Кэя застыла. Все внимание девочки теперь было приковано к экрану телевизора. Она и сама попыталась вникнуть в происходящее на экране. Яркая картинка, существа отдаленно напоминающие людей, типичные современные мультфильмы для детей возраста Кэи. Через пятнадцать минут благодаря комментариям Кэи и подробному рассказу о том, кто есть кто, начала разбираться в сюжете.       Казалось бы, ничто не могло отвлечь ее от происходящего на экране, но звук открывающейся входной двери доказал обратное, когда Кэя сползя с рук матери, побежала в сторону двери с громким криком:       — Папа пришел!       Эшли поднялась с дивана как раз в тот момент, когда в гостиную вошел Пол, держа на руках Кэю. Как и сама Эшли, он выглядел повзрослевшим, казалось, прибавившим в росте еще больше, чем в первые месяцы после обращения, на щеках была легкая щетина. Теперь ему нужно было слегка склонить голову, входя в комнату, чтобы не стукнуться лбом о дверной проем. Хотя, справедливости ради нужно было отметить, что потолки в доме Лэйхотов, как и в любом другом доме в резервации, всегда были невысокими. Легкая щетина на лице Пола делала его чуть взрослее, хотя даже так он не выглядел немногим старше двадцати семи-двадцати восьми лет.       Подойдя к Эшли, он оставил короткий поцелуй на ее губах, приобнимая за талию свободной рукой.       — Привет, красавица. Соскучилась?»        Эшли резко подорвалась на кровати, тяжело дыша и чертыхаясь себе под нос. Около минуты ей потребовалось на то, чтобы вспомнить события этой ночи и утренний разговор с Ким. Сны не донимали ее уже две ночи, и она уже было решила, что со странными картинами с ней и Полом Лэйхотом в главной роли было покончено. Но нет, теперь все стало только хуже. Ее подсознание показывало ей их «будущее»: семейную жизнь, дочь, как две капли похожую на нее, но с глазами Пола. Если раньше она не могла понять, с чего оно так разбушевалось, не давая ей покоя от мыслей о нем даже во сне, то теперь почти не сомневалась: дело было в запечатлении. Предкам не нравилось, что она не повисла у Пола на шее, радостно визжа, стоило только услышать о том, что чувства взаимны, и совершенно неважно, что любит ее не он, а его волк. Они толкают ее к нему, используя самые нечестные способы.       «Как же мне все это надоело»       Набросив куртку, Эшли вышла из дома на улицу, понимая, что единственное, что могло успокоить ее сходившие с ума эмоции, — это океан. Дорогу до знакомой с детства отвесной скалы она могла пройти с закрытыми глазами, ни разу не запнувшись даже о самый мелкий камешек. Они с Эмбри проводили там столько времени вместе, что Джейкоб с Квилом даже шутили о том, что нижний ярус скалы давно пора было назвать их именами. Возможно, к скале ее гнало чувство вины или желание попрощаться с парнем, что стал частью ее жизни за последние несколько лет. Сейчас она понимала, что это были, пожалуй, самые беззаботные годы в ее жизни. И если прощаться с ними не в самом любимом их месте, то где?       Несмотря на пронизывающий зимний ветер и накрапывающий дождик, грозящий усилиться в любой момент, превратившись в ливень, она упрямо шагала вперед, спрятав кудрявые пряди под голубой шапкой, чтобы не намокли слишком уж сильно. Она привыкла к такой погоде с детства, хотя и сидеть пусть и на нижнем ярусе скалы в такой ветер было далеко не лучшим решением.       Как оказалось, идея прийти сюда в тот день пришла в голову не только ей. Эшли безошибочно узнала в высокой фигуре, оперевшейся на ствол старой ели, человека, с которым провела последние несколько лет своей жизни — весьма неплохих, и теперь смело могла себе признаться, что отдала бы все на свете, чтобы влюбиться в него, ведь в таком случае все сложилось бы иначе. Что-то изменилось в них обоих с прошлой ночи: одновременно вернулось в те времена, когда он не вызывал в ней раздражение, а лишь злость на саму себя и обиду за него снова на саму же себя, и в то же время перескочило в параллельную реальность, в которой Эшли не могла подойти к нему вот так запросто, как делала это с самого детства, шутливо хлопнуть по плечу, спросить, о чем он так напряженно думает. Ей не нравилась эта параллельная реальность, в которую Вселенная переместила ее всего за сутки.       И погода, словно полностью поддерживая негодование Эшли Картер, становилась все хуже с каждым мгновением. Дождь усилился в разы, барабаня по ветвям вечнозеленых деревьев.       — И как долго ты будешь там стоять? — раздался до боли знакомый голос, ставший ниже, словно Эмбри повзрослел лет на десять за предыдущую ночь. Он стоял в одних темно-серых шортах, не чувствуя холода, хотя раньше за мгновение подцепил бы простуду. — Волчий слух и нюх не дают тебе возможности скрыться от меня, Эшли.       Застанная врасплох, она вздрогнула всем телом, хотя и понимала, что бояться нечего.       — Я не пытаюсь скрыться от тебя Эм, — ответила она, делая три небольших шага вперед. — Я пришла сюда…       — Чтобы поставить точку? Чтобы покричать со скалы о несправедливости жизни? Парень, которого любишь ты, любит тебя, но не так, как тебе того бы хотелось? Так тебя люблю я, но тебе это не нужно, — Эмбри окинул ее быстрым взглядом, обернувшись на мгновение. В нем был целый букет эмоций: и злость, и всепоглощающая тоска, и боль.       Хотелось кричать во все горло от вопиющей несправедливости. Все не должно было быть так. Она оказалась загнанной в угол. Все вышло совершенно не так, как ей представлялось еще два дня назад. И почему задуманное никогда не осуществляется в первозданном виде? Все или намного хуже, или совершенно иначе. Эшли надеялась, что они с Эмбри смогут рано или поздно стать друзьями, но теперь, встретившись с ним взглядом, понимала, что это практически невозможно. Хотя…       — Мне правда жаль, Эм, — все, что она смогла из себя выдавить.       — Жаль, что я узнал? — огрызнулся он, отходя от дерева и садясь на край скалы.       Эшли покачала головой, не осознавая, что он не видит этого, стоя спиной. Речь, что она репетировала последние несколько часов, понимая, что резервация слишком маленькая, а значит они обязательно столкнуться, сейчас казалась ей совершенно неуместной.       — Жаль, что ты узнал так, — она сделала акцент на последнем слове. — Но я знаю, это карма. Все, что произошло вчера… Я врала тебе, а он мне. Он отомстил мне за тебя, сам того не зная, — горько усмехнувшись, Эшли подошла ближе, садясь возле Эмбри на холодную землю и свешивая ноги вниз.       Там внизу бушевала стихия, но даже эти волны не шли ни в какое сравнение с бурей в ее сердце.       — Ты бы хотела, чтобы это я запечатлился на тебе, а он просто любил? — внезапно поинтересовался Эмбри. Вопрос удивил ее, но несмотря на это ответ нашелся сразу же.       Эшли покачала головой. Ни за что не хотела бы. Это было бы нечестно не только по отношению к Эмбри. Никто, даже самый ужасный человек на свете не заслуживал того, чтобы его принуждали любить другого. Эшли подозревала, что только Сэм из всех запечатленных оборотней любил свою нареченную до того, как стал волком. Значит это было возможно. Только, к сожалению, не в ее случае. Ей хотелось бы испытывать к Эмбри те самые чувства, которые питала к Полу, хотя их отношения вовсе не были идеальными. Но он хотя бы любил ее, как умел.       — Если бы не ваш поцелуй, — начал Эмбри вновь, скривив лицо на последнем слове. Ему был противен тот факт, что она целовала Пола в момент, когда ему было так плохо. — Я бы и не думал о расставании с тобой. Твои чувства к нему могут быть связаны с проделками предков, сама посуди: Леа была влюблена в Сэма до его обращения в волка, та же история с тобой и Ким. Мне было бы плевать, Эшли, понимаешь? Ты любишь меня, пусть и не так, как его, но я знаю, что любишь. Я не смогу простить тебе этот поцелуй. Мне противно думать о том, что придется видеть ваши обжимания каждый раз, когда стая будет собираться вместе со своими нареченными.       — Это вряд ли, — горько усмехнулась Эшли. — Я не собираюсь вступать с ним в отношения. Ничего из этого не получится.       Она хотела спросить у него, говорил ли он с Тиффани, что казалось ей куда более важным, чем вся их неразбериха с отношениями, но не знала, имела ли все еще право задавать подобные вопросы. Этот вопрос был столь личным, обсуждаемым лишь с близкими друзьями, а они больше не были друг другу никем. И от этого становилось на душе как-то пусто и тоскливо. Хотя она и не была влюблена в него, знала, что будет скучать по тому времени, по их ночным разговорам, по проведенным вместе вечерам перед телевизором с ведром попкорна. Каждый раз все заканчивалось одинаково: попкорн оказывался на полу, на диване, в ее волосах, когда Эмбри во время очередной мелодрамы, кажущейся ему невероятно скучной, решал отвлечь от картины и ее.       Медленно стянув с пальца то самое кольцо, что он подарил ей несколько недель назад, Эшли вздохнула, словно прощаясь с детством. Она считала неправильным снимать его до их разговора, где они официально поставят точку в своих отношениях. Протянув раскрытую ладонь с тем самым символом обещания, подаренным им в их последнюю годовщину, она отвела взгляд, стараясь не обращать внимание на боль, промелькнувшую в его взгляде.       — Это мой подарок тебе, — ответил он, качая головой. — Я не могу принять его обратно.       Эшли как сейчас помнила тот вечер, когда он надел ей его на палец. Как и реакцию Ким на следующий день, посчитавшую, что она спятила, раз приняла кольцо обещания от парня, в которого не была влюблена. Но ведь Эшли тогда и в голову не могло прийти, что они с Эмбри могут расстаться в скором времени. Да что там в скором, она никогда и не думала, что они когда-нибудь расстанутся. Будущее ей казалось уже давно определенным: они с Эмбри, женаты, работают, трудясь на благо резервации, возможно дружат семейно с Беллой и Джейкобом, если она решит выйти за него замуж. Но сейчас будущее было куда более туманным.       — Это особенный подарок, Эм, и мы оба это знаем. Подари его той, кто действительно будет этого достойна. Достойна тебя и твоей любви.       — Моей нареченной?       Эшли передернуло от этого слова. Ей не хотелось слышать его никогда, а уж тем более произносить. Она чувствовала только омерзение и гнев, слыша эти двенадцать букв. Но Вселенная не оставила ей иного выхода, скрепив ее запечатлением с Полом. Вечная любовь, как же. Куда там.       — Надеюсь, что она станет не просто твоей нареченной, но и любимой девушкой, Эм. Я от всего сердца этого тебе желаю.       После разговора с Эмбри на душе стало легко, наступило облегчение. Он не ненавидел ее, по крайней мере, не до такой степени, чтобы не захотеть даже разговаривать и смотреть в ее сторону. Конечно, возможно они никогда не станут столь же близки, как были даже до начала их близкой дружбы, а после и отношений в конце средней школы. Эшли знала, что смириться с этим будет тяжело, но она попытается. Когда-нибудь, возможно даже в ближайшее время, ведь как бы жестоко это не звучало, но она была единственной, кто знала о его обращении в волка, Эмбри даже захочет поделиться с ней своими переживаниями о недавно открывшейся правде по поводу личности его отца. Эшли знала, что будет рядом. Иначе просто быть не могло.