Juventus ventus
На верхотуре сидело двое парней. Железные балки косились вниз и, казалось, что вот-вот слетят прохожим на голову, перерубив к чертовой матери. Мерзкий вой сирен не останавливался ни на минуту, в училище для пожарных в данный момент проходил какой-то экзамен. Узумаки это по случайности услышал от студентов, куривших неподалеку. До этого он полагал, что, возможно, сирены включили по всему городу в честь чего-то или кого-то. Он ждал Саске, который в этот момент торчал в очереди за загранником. Ему до сих пор не верилось, что Учиха так легко мог согласиться и, возможно, этим поступком перечеркнуть всю свою жизнь. Он и сам осознавал, что идея в чем-то глупая и наивная. Но ведь если не попробуешь — не узнаешь. Наруто поскрипел новыми кедами по грязному асфальту и вдохнул теплый весенний воздух полной грудью. Саске вышел из кирпичного здания лишь через час — коротко постриженные волосы под «ежика» залило розовеющими облаками. Он помахал перед его носом паспортом и рукой подтащил к себе. Расстегнул выцветший рюкзак и кинул туда все документы. Узумаки при этом всем не шевельнулся. Прошел месяц, как они прожили вместе под одной крышей, в одной комнате, на одном диване. И Наруто бы точно не сказал, что за это время их отношения сдвинулись с места. Они так же точно разговаривали обо всем и ни о чем, могли вечером глянуть какой-нибудь фильм. Правда, обычно его досматривал один Наруто. Учиху ничего не цепляло и через четверть часа он засыпал. При том, что именно он обычно и предлагал что-нибудь глянуть. Пару раз Саске дал ему несколько уроков вождения, и они принесли кое-какие плоды. Узумаки теперь мог спокойно вести машину на скорости сорок-пятьдесят километров, мог парковаться передним и задним ходом; параллельно иногда, но чаще начинал тупить и путаться; по диагонали по какой-то причине выходило хуже всего. Один раз даже снес боковое зеркало соседней тачки. Саске отказался ждать водилу. Они торчали в машине под окнами рынка. Наруто срочно понадобилась демисезонная куртка, в интернет-магазинах ему ничего не понравилось визуально: «Одно какое-то дешманское тряпье», в обычных он не оценил качество. Тогда они отправились на рынок, там вроде и выбор больше и цены ниже. Учиха не отказался составить компанию, но предупредил, что за рулем Узумаки. Штрафов и лишения прав не опасались. При желании можно выкрутиться. — Откуда мы знаем, сколько он там будет торчать? — По виду внедорожника цвета хаки и разбитым задом почему-то решили, что это мужик. В огромной коробке с длинным окном и бетонными балками перед (наподобие решеток) люди могли торчать часами. И при этом нельзя исключать тот факт, что, может, тот, в кого они врезались, вполне возможно здесь работал. Саске оставил листок с номером. Он или она так претензий и не высказали. А время от времени они гуляли, и это было именно тем, что так нравилось Наруто. Они были способны обойти весь город за несколько часов, заплутать в каком-то неблагополучном райончике, а лучше найти тот или иной парк и там сесть на любое попавшееся место. Косые дороги, кварталы и развалюшки чем-то цепляли. Узумаки хотелось насмотреться, прочувствовать город в последний раз перед тем, как он с ним попрощается. И, возможно, вернется сюда через пять, десять лет, но все здесь будет ему чужим и незнакомым. Как, например, ларек, через который они сейчас проходили. Маленькая одноэтажная постройка чуть ли не из картона и которая стояла лишь на слове божьем. Вряд ли через год она тут все еще останется. Все дома округи сносили и ставили новые высокоэтажки, проживание в которых стоило раз в десять больше, а начинка ненамного лучше: трубы, которые и пары лет без помощи сантехников не выдержат, лифт, который будет ломаться каждый месяц как по расписанию. Зато фасады красивые. Вот и переплачивай за это. Девелоперской компании, этим акулам бизнеса, не получилось достучаться до сердец каждого владельца квартиры или же маленького барака. Не все были согласны променять жилплощадь, в которой выросли сами и в которой они воспитывают своих крох. Тем более, что давали за это сущие гроши, которых вряд ли хватит для внесения первого ипотечного взноса. Разве это того стоило? Кому-то, конечно, было без разницы, и они запросто соглашались, но их было не так много. Застройщики не особо расстраивались, ведь раньше как-то находили решение. А что они делали раньше? Найти на улице шпану и предложить им несколько жалких купюр за то, что они побегают тут рядом со спичками, не являлось сложным делом, требующим большого ума. К их несчастью сейчас такой план бы не сработал — учебное заведение, подготавливающее будущих пожарников через улицу, перенесли с противоположного края города слишком невовремя. Но они не отчаивались — до этого же что-то придумывали. Наруто почувствовал странное ощущение грусти и ностальгии. Он больше никогда не увидит ларька, через который проходил каждый день на протяжении всей школы. В те годы они не дожидались последнего звонка с уроков, а сразу бежали на улицу. Пинали мяч, висели на перекладинах, а потом заходили в «Рыбку». Он по обыкновению всегда брал хрустящую упаковку чипсов и бутылку газировки. Немного потрепанная жизнью продавщица улыбалась беззубой улыбкой и морщинистой рукой протягивала ему мелочь. Иногда он пытался посчитать, сколько на ее руке пигментных пятен: пять, десять, пятнадцать? Узумаки этого так и не узнал. Еще они часто ссорились. Кто-нибудь из них обычно начинал истерику на ровном месте, и все заканчивалось тем, что другой хлопал дверью. Наруто в эти дни уходил в квартиру через стенку и ложился в кровать к Омои или Хируко. Куда в эти моменты направлялся Учиха — не знал и никогда не спрашивал. Возможный ответ пугал. На следующий день никто не стремился признать свою возможную вину, просто делали вид, что ничего не было. Они зашли за закуток, людей рядом не было, и Саске осмелился переплести их пальцы. При этом на его лице ничего не отразилось. — Ты все еще не нашел покупателей? — Узумаки старался, чтобы это не звучало как претензия, но в конечном итоге именно так у него и получилось. Ему даже стало смешно, когда поймал себя на мысли, будто Саске его сын, а он — отец, который за что-то отчитывает. «Ты все еще не сделал домашнее задание? Пока не закончишь — спать не ляжешь». Накричавшись, родитель со спокойной душой уходил в общий коридор и скуривал там не по одной сигарете, запивая табачную горечь алкогольной. — Наруто… Ты в курсе, что такие дома обычно не покупают годами? Го-да-ми, — Саске протянул гласные и только потом продолжил. — Я и так продаю по цене ниже рыночной. У нас еще есть время, успеем. — Как скажешь. — Узумаки отвернул от его лица голову и опустил себе под ноги.***
Наруто лежал на диване — точнее, лежало туловище и ноги, а голова свисала; рука — просунута вниз, под белье. Саске стоял, опираясь одной ногой рядом с подлокотником, а другую оставил на полу. Он толкался Наруто в узкую глотку. Одной рукой массировал чужое горло и небольшой аккуратный кадык. Двигался медленно, не торопясь, иначе бы Узумаки захлебнулся в собственных слюнях. Саске зажмурил глаза. — Я… я сейчас. Весь рот и лицо измазаны, Наруто хорошенько прокашлялся и наконец сел в горизонтальное положение. Горло, небо, губы жгло так, будто по ним прошлись теркой. Все, о чем он сейчас думал, — это почистить зубы и умыться. Учиха натянул свои любимые треники обратно и, немного пошатываясь, прошел на балкон; тело все еще содрогалось приятными судорогами. Он залпом выпил стакан воды и постарался отдышаться, затем снова заполнил его до краев и отнес Наруто. — Спасибо. Саске положил под спину большую перьевую подушку и облокотился об спинку дивана. — Я нашел фильм. — Учиха быстро пролистал несколько фоток в телефоне и нашел нужный скриншот. — Ужасы любишь? — Сегодня никак. — Почему? — Я к ребятам пойду. — Наруто мотнул головой за спину Саске. Тот в свою очередь просто пожал плечами и, стащив со стола ноутбук, вбил в поисковике название. Душевая быстро запотела: Узумаки смывал с себя сперму в горячей, практически кипяточной воде. У него были странные предчувствия, и, кроме того, он испытывал неконтролируемый страх, причину которого не знал или, скорее всего, пытался себя убедить, что не знал. Выходя из кабинки, чуть не шлепнулся. Перед тем, как перейти в соседнюю квартиру, зашел к Учихе. В комнате было бы темно, если бы не яркий экран ноутбука; окна — завешаны плотными шторами. — Ты меня не ревнуешь? — С первых произнесенных слов Наруто пожалел, что начал этот разговор. Ему стало стыдно. — К кому? — Саске лежал на спине, укрывшись толстым пледом с длинными ворсинками. — Я не знаю. Может к Омои или… к Хируко. — Нет. — Учиха так на него и не посмотрел. На фоне послышались звуки пианино. Тягучая мелодия. Экран окрасился красными подтеками. — Ясно. Когда он возвращался, было давно за полночь, но Учиха остался в том же положении, и низкобюджетный хоррор все не заканчивался. Наруто опустился рядом и подлез под одеяло. Он пытался уснуть, но тщетно. — Билеты купил. — Что? — Саске поставил фильм на паузу. Вопрос он услышал. Наруто вздохнул: — Я купил билеты. — Почему так рано? Я пока не нашел покупателя на церковь. — Это так важно? Мы можем попросить Омои, тот не откажется. — К чему такая спешка? — Я так хочу. — Узумаки сжал руку в кулак. Против воли он начинал раздражаться. — Мы почти ничего не успели. — А что мы должны успеть? Саске захлопнул крышку ноутбука и придвинулся ближе к Наруто. С отсутствующими источниками не мог видеть выражения лица Узумаки, а тот не мог увидеть его. — Мне следует написать на работе заявление, — он на секунду остановился, подбирая нужные слова: знал, как Наруто может неадекватно себя повести, — а тебе увидеться с отцом. — Я не собираюсь… — Поверь мне, иначе в будущем будешь жалеть. — Я… Ему не позволили продолжить: — Ради меня. — Саске положил руку на плечо Наруто и несильно сжал. — Взамен ты бросаешь курить. Я устал целоваться с пепельницей.***
Серые облака закрыли солнце не полностью — в небе виднелся золотистый ореол вокруг и мелкие просветы, похожие на поры. Наруто, немного хромая, шел к нужному подъезду. Выходя из автобуса, он столкнулся с крупным мужиком и подвернул голень. Боль тупая, немного зудящая и пройдет скорее всего совсем не скоро. В кабине лифта почему-то пахло свечами. Узумаки вышел на лестничную площадку и постучал в дверь. Ему долго не открывали. Минато был практически таким же, как несколько месяцев назад. Практически. Он крепко сжал его в объятьях и долго не отпускал. — Прости, — отец гладил его по спине. — Прости. Они зашли внутрь и сели на кухне. Узумаки сразу заметил изменения, везде висели фотографии их семьи. Минато, Кушина и Наруто. На них они казались такими счастливыми. На подоконнике стояли электронные часы с огромным циферблатом. Отец просил прощения в третий раз: «Я не знал, как реагировать», «Я был не прав», «Главное, что ты мой сын». При этом у него содрогались плечи и дрожали руки. Наруто понял, что забыл все обиды, только перейдя порог. Ему на самом деле и не важно, принимают его таким, каков он есть, или нет. А вот он же, но года три-четыре назад, обязательно бы постарался измениться… Он слез со стула и, пробормотав «Я сейчас», вышел из комнаты. Вернулся с маленьким бутыльком. На упаковке писали что-то вроде «успокаивает нервную систему». Наруто дал Минато несколько круглых таблеток и бутылку с водой. — Пап, все хорошо. Ты действовал так, как считал нужным. Многие на твоем месте сделали бы вещи и похуже. Минато немного пришел в себя, выпрямил спину и поднял подбородок. Снова посмотрев на отца, Наруто понял, как же сильно он ошибся. Отец больше не выглядел так, как год или два назад. Энергичный, оптимистичный мужчина полный сил. Теперь он походил на старика, постаревшего лет на десять. На висках появилась седина, лоб изрезало глубокими морщинами. Уставший человек. От этого стало горько. В тот день Узумаки много его спрашивал о здоровье и все-таки уговорил продолжить лечение, которое тот решил забросить. Еще он взял с него слово, что тот не будет сидеть на месте и все же найдет себе пассию. Хоть кого-нибудь. Они говорили обо всем, но только не о самом важном. Наруто не нашел в себе сил сказать, зачем он пришел. Пусть будет в неведении, а потом можно общаться по видео-звонкам, письмами, да и в конце то концов, Узумаки не был против, если отец захочет к нему переехать. Минато поставил на конфорку чайник, тот вскоре закипел. Казалось, что внутри крошечной посудины сидит человек и скребет по ней отросшими ногтями. Когда они прощались, в голове что-то перемкнуло: он представлял себе, как сейчас они закончат разговор на хорошей ноте, устроят семейный ужин, и он пойдет в свою комнату, найдет в постели удобное положение и уснет с мыслями о завтрашнем дне. Может, они с отцом поедут на кладбище к матери, а может он все же поступит в университет на что-то необычное, интересное. На любом другом факультете он бы не смог протянуть и месяца. Скучные преподаватели и скучные занятия его интересовали. А может, он возьмется за здоровье своего отца и заставит его пойти с ним в больницу под ручку, а позже в белоснежном коридоре зарегистрируется от его имени на сайте знакомств и найдет там женщину, которую посчитает достойной. Почему-то в его мыслях она обязательно должна иметь длинную прическу, а не каре, которое обычно стригли все после сорока, чтобы экономить силы и время, и, вставая утром, просто расчесываться. Еще в его мечтаниях она не могла иметь работу и всю жизнь была домохозяйкой. Как такая женщина, без мужа и без работы, могла существовать — его не особо волновало. Идеи Наруто Минато бы не понравилось. Но это не имело значения, ведь это просто мысли…***
В день вылета Наруто проснулся в пустой квартире. Все чемоданы сложены: вещей оказалось совсем немного. Сначала не волновался и не писал Учихе. Мало ли, какие у того дела, до самолета оставалось прилично времени. Но когда стрелка часов перевалила три, то уже не мог нормально сидеть на месте. Наруто даже вымыл дочиста квартиру и убрал весь мусор. Его нервировало, что Саске не отвечал на звонки и не появлялся в сети. Он теребил фенечку, сплетенную Хируко; синие и черные нити мулине грозили разорваться до того, как исполниться желание. Наруто перестал трогать браслет и в два счета нашел заначку Учихи, пачка фиолетовых сигарет с двумя кнопками. Курилось тяжко, он постоянно захлебывался кашлем, но не переставал давиться. Чинарики кидал прямо в окно. На улице — тепло, но немного влажно. Всю ночь хлестал дождь. Глаза приковались к цветастым клумбам желтых лютиков. Сзади послышались шаги. — А че дверь открыта? Это был не тот, кого он ждал. Вчера он договорился с Омои, что тот их подвезет. — И где Саске? Узумаки затушил последнюю сигарету и, как все предыдущие, кинул в траву. Ключи от квартиры оставил в почтовом ящике. Наруто почти все время молчал, зато Омои было не заткнуть. У того в салоне воняло перегаром и при этом, что странно, елью. Добрались не так быстро — на главной дороге произошла авария. Омои остановил машину, которую обычно одалживал у друга и собирался отстегнуть ремень, но его остановил Узумаки. — Спасибо, но не нужно. Расстались без лишних сантиментов, Наруто сказал, что его первое о нем впечатление оказалось ошибочным; Омои буркнул ему что-то в ответ и пожелал удачи в дальнейшем. Здание аэропорта: два длинных корпуса с тоннелем между, построенное лет пятьдесят-шестьдесят назад, расположилось на абсолютно ровной местности, глаз ни за что не мог зацепиться. Огромные просторы полей и серое небо. Наруто зарегистрировался и прошел все проверки, где в тебя пихают металлоискателем и заставляют снимать обувь. Сел на одно из свободных мест у панорамного окна. Рядом с ним была замужняя пара с крохой, тыкающей в самолеты и кричащая «Вжух». Она несколько раз пробегала мимо и подходила к нему, улыбаясь двумя крупными зубами: один нижний, другой верхний. Семья ушла через четверть часа, и он остался один. Взгляд опущен на узорчатую плитку под ногами, вокруг ничего не слышно, если не считать монотонного голоса из динамиков. Через четверть часа объявили о посадке на его рейс. Наруто не сдвинулся с места, голова сильно пульсировала, по ней словно били маленьким молоточком, и он слышал фантомное «вжух». Думал над тем, что мог сделать не так. Вел себя слишком навязчиво? Или наоборот безразлично? Может, в один момент стал раздражать Учиху? А возможно он никогда к нему ничего не испытывал? Наруто не смог остановить полившиеся слезы. Слышал, что регистрацию на их рейс закрыли минут десять назад. Теперь все, что о нем останется, это фотографии, какие-то записки и толстовка «Я идиот», которую носили по очереди. Ногти вцепились в мягкую сидушку кресла, оставляя после себя дырки. Рядом послышались громкие шаги и перед ним опустились на колени. У Саске были красные щеки и блестящие глаза. Дышал тяжело. — Пошли, нас уже лично звали. — Он протянул к Наруто холодные ладони и стер с подбородка мокрые следы. Наруто не шелохнулся. — Что за хуйня, Саске? — Губы распухли и дрожали. — Прости. — Прости и все? С тобой невозможно. Тебе вообще на всех похуй. — Тебе ведь плевать. Наруто усмехнулся. — Если тебе интересно, то я продал дом. Понизил цену в полтора раза и вчера отозвался какой-то мужик. — Он взял руки Наруто в свои и мягко поглаживал костяшки пальцев, — Твое дело верить мне или нет. — Почему… почему тогда не предупредил и сегодня ничего не писал? — Наруто шмыгнул сопливым носом и набрался сил посмотреть в угольные глаза; они казались честными, и он захотел поверить в эти «сказочки». — А зачем? Ты, по-моему, ясно дал понять, что тебе похуй. У Наруто покраснели глаза, и он отрицательно замотал головой. — И как с тобой жить? — А ты попробуй говорить мне то, о чем думаешь. Я не читаю мысли. — Саске прикусил язык и не знал, стоит ли говорить дальше. — Меня заебало, что ты в последнее время вареным ходишь, поэтому, когда появилась возможность продать эту халупу, я нашел прекрасный вариант, как тебя встряхнуть. Я ведь не шутил тогда о своих чувствах. Он придвинулся близко-близко. Разбитое сердце всегда ищет такое же. Наруто всхлипнул в последний раз и сказал: — Поцелуй меня. Поцелуй получился соленым и влажным. И им было абсолютно все равно, что кто-то мог это заметить. Больше это не имело значения, они их больше никогда не увидят, а «там», где они окажутся через несколько часов — это абсолютная норма и у людей нет глупых предубеждений. «Там» можно стать счастливыми. Учиха медленно отстранился. — Пойдем.