***
На следующий день приехал Константин со строителями. Всего их, не считая начальника, было трое: двое мужчин средних лет и молодой парнишка. Обосновались они в своем небольшом трейлере, который оставили за участком. Попросили только у Луки разрешения пополнять запасы воды и пользоваться электричеством. Хозяин дома поначалу напрягся в присутствии незнакомых людей: переход после совместно проведенного наедине с Андреем дня был слишком резким, но Анатолий Иванович с Константином быстро организовали процесс таким образом, что строители напоминали о себе только рабочим шумом и редко беспокоили Луку с какими-то вопросами. В первый день их работы, пока Андрей еще был рядом, мужчины под руководством начальника и его тестя шустро разобрали остатки сгоревшей конюшни, аккуратно отложили годные бревна в сторону, часть из которых отбраковали и распилили на дрова. И уже на следующий день начали строительство нового помещения для копытных Луки. Прощание с Андреем вышло немного скомканным: все же присутствие чужих людей напрягало. Сначала у Луки было такое чувство, словно с него кожу сняли — до того интенсивным казалось каждое прикосновение к телу, но после возникло ощущение, будто его, напротив, обернули в слой ваты. Он проводил Андрея до машины, тот, бросив быстрый взгляд на рабочих, клюнул его в губы, прошептал «Люблю тебя» и уехал. А Лука еще долго стоял у калитки и смотрел вслед машине, увозящей от него любимого и его собаку. Не успел он, тяжко вздохнув, дойти до луга, как телефон в кармане его джинсов зазвонил. Он достал трубку и удивленно уставился на высвеченный на дисплее номер Князева. Ответил, и тот сразу начал рассказывать, что только что, проезжая мимо кукурузного поля, видел в небе двух аистов. Лука слушал его и улыбался: казалось, что Андрей совсем рядом, держит его за руку — в ладони тут же знакомо зазудело — и делится своими впечатлениями. Физически они могли быть не рядом, но связь между ними все равно была очень крепка. К вечеру на велосипеде приехал Федор. Спросил, не помешает ли, если останется ненадолго. Лука не возражал, накормил его вкусным ужином, а потом они вместе пошли за животными. На лугу они встретили рабочих: те собирались развести костер. У младшего из них, кажется, Жени, в руках была гитара, он настраивал ее, подкручивая колки, пока двое старших мужчин возились с розжигом. Лука после пожара открытого огня немного боялся, но, когда он поймал вопросительный взгляд Федора, кивнул ему и сел рядом у занимающегося костра. Женя тихонько пел — ни одной из этих песен Лука не знал, но сидящий рядом Федор довольно кивал головой в такт, бросая долгие взгляды на солиста. Вечер получился славным, Андрей звонил еще несколько раз, самый последний — когда Лука был уже дома и забрался в свою кровать после того, как постелил Федору на диване в гостиной. Прикрыв глаза, он слушал любимый тихий голос, и так под него и уснул.***
Князев вслушивался в тихое сопение в трубке. Как же хотелось сейчас быть рядом с Лукой. Тот казался спокойным, и Андрей похвалил себя за идею отправить к нему Федора — как чувствовал, что ему будет проще в присутствии кого-то из знакомых. Вздохнув, Андрей отключился. Спать тоже хотелось, но у него еще была куча дел с бумагами и форумом — Стас не преувеличивал, говоря о том, что дел у них накопилось много. Добравшись до Москвы к полудню, Андрей сразу поехал в автомастерскую. Встретил там взмыленного Котова, тот быстро ввел его в курс дела и отправил к Яременко — их приятелю в мэрии — договариваться о дате парада ретроавтомобилей. Этот вопрос Князев уладил достаточно быстро, но оставался еще большой городской исторический фестиваль, несколько заявок на аренду автомобилей, бухгалтерия и прочая текучка. В какой-то момент он понял, что в течение дня ведет мысленные диалоги с Лукой, рассказывает ему о том, что происходит вокруг, ругается на пробки, делится своими мыслями и наблюдениями. Даже на расстоянии Лука занимал все его мысли. Несколько раз он действительно звонил ему, но слишком часто отвлекать занятого пчеловода не хотел. Подумал только, насколько проще было бы обмениваться информацией, будь у Луки смартфон: отправить интересную фотку, ссылку на ролик или песню, наговорить аудиосообщение. Андрей вздохнул и потер уставшие глаза. Он зашел на форум и вот уже час разгребал темы, сообщения, готовил текст для новой записи в блоге. Потянулся за сигаретами и понял, что пачка пуста. Когда только успел все выкурить? Лука был бы недоволен. При нем он почти не вспоминал о сигаретах, а тут почти целую пачку прикончил. К нему подошел Бо, положил голову на колено и как-то совсем по-человечески вздохнул. — Тоже скучаешь по Луке? — погладил Андрей пса, и тот встрепенулся на знакомом имени, но тихонько поскулив, вернул голову на место, подставляясь под ладонь хозяина.***
Погода испортилась, а вместе с ней и настроение Луки. Он совсем было затосковал, но Федор, который так и остался рядом, сообщил ему, что Аня едет к ним со всеми остальными детьми — везут настольные игры, бабушкин компот и два подноса с пирожками. С появлением в доме подростков стало шумно и весело, они с любопытством рассматривали книги, перебирали старые пластинки, обсуждая и комментируя их, потом наперебой делились с Лукой своей любимой музыкой, щедро отсыпая едких комментариев и подшучивая над пристрастиями друг друга. Все это было беззлобно, хотя, как и говорил ему Андрей, их стиль общения мог показаться достаточно резким. Аня периодически шикала на них, присмиряя разбушевавшихся подростков, но они только отмахивались, и Лука с некоей грустью подумал, что у него никогда не было возможности вот так свободно и легко общаться со своей собственной матерью, как это делают племянники Андрея. Они расположились за большим столом на кухне для очередной игры, и Лука имел возможность внимательнее присмотреться к подросткам. Ксения была бойкой, очень красивой девушкой, уверенной в своей привлекательности, но при этом не боялась казаться смешной и нелепой: корчила забавные рожицы, весьма специфически выражалась и вообще была громкой и нарочито грубоватой. Ее брат-близнец Кирилл был гораздо тише. Он вообще не был похож на сестру и старшего брата Федора — те пошли в Князевскую породу: кареглазых жилистых брюнетов, а Кир был полноватым подростком с густой пшеничной шевелюрой, скрывающей половину лица с ярко-зелеными, как у Константина, глазами. Он не был быстр на суждения, как его сестра, но именно его комментарии казались Луке наиболее интересными — в них чувствовались глубина и искренность. Анин старший сын Митя в их внутренней иерархии по наблюдениям Луки находился где-то между Федором и Ксенией, брал он не количеством, а качеством: к его словам прислушивались, хотя именно они были самыми жесткими. Больше всего он общался с Киром, на которого свои колкости никогда не выливал. И, наконец, Оля, дочь Ани и самая младшая из подростков. Она тоже была из породы Князевых, с огромными карими глазами, по-мальчишески короткой стрижкой и какой-то очень трогательной хрупкой аурой. Глядя на нее, Лука подумал, что такую девушку нужно обязательно оберегать, был в ней какой-то надлом. Впрочем, этот же надлом он чувствовал и в ее матери, природу которого понял, заметив на запястьях Ани тонкие белые шрамы. Игра была в самом разгаре, когда зазвонил телефон: одна из клиенток спрашивала, когда возобновятся занятия иппотерапией. Лука обещал позвонить, как только купит новую амуницию, хотя совершенно не представлял, как ему это сделать: даже если заказать по интернету, сейчас, когда у него была корова, он не мог оставить ее на весь день, чтобы съездить в город к тетке за покупкой. Аня заметила его задумчивость, спросила, в чем дело, и Лука поделился с ней своими мыслями. — Так Андрей же в городе, — сказала она. — Пусть заедет и заберет твой заказ, если это удобно.***
Вечером позвонил Лука и немного сбивчиво спросил, удобно ли ему будет съездить к его тетке за заказом. — Эм… — промямлил Лука, когда Андрей согласился. — Когда… когда ты приедешь? — Лучик… — у Князева в груди защемило от тоски в голосе любимого. — Я не… — перебил его Лука. — Я не тороплю тебя, просто мне нужно знать, когда можно будет людей приглашать на иппотерапию. — Открытие фестиваля будет через пять дней, — вздохнул Андрей, закуривая, — первые пару дней нужно будет присутствовать, а потом я смогу приехать. Минимум неделя получается. Но мы можем оформить доставку к тебе, если ты хочешь поскорее возобновить занятия. — Нет-нет, — как-то совсем грустно отозвался Лука, — это не так срочно. И Андрей услышал долгий разочарованный вздох. Он сам дико скучал, хоть и чувствовал своего мальчика всем сердцем, но чисто физической близости не хватало им обоим. Постарался отвлечь Луку вопросами и разговорами, порадовался, что его племянники не дают ему грустить, а потом, выяснив, что все уехали, и Лука остался один, решил устроить ему сеанс горячего телефонного секса, и тот на удивление легко согласился. Андрей направлял его своим голосом, вышептывал все то, что хотел сейчас на самом деле с ним делать, как целовать, где касаться, куда укусить, вслушивался в тихие стоны и умирал от нежности. На его финальном задушенном всхлипе зашептал горячо «я люблю тебя, мой хороший, так тебя люблю», и последовал за ним. И это было так сильно и так остро, что Андрей чуть не захлебнулся от своих чувств. Через два дня он отправился к тетке Луки за заказом. Созвонился с ней предварительно, чтобы она точно оказалась дома, и подъехал по знакомому уже адресу. Нина Егоровна открыла дверь и недоверчиво окинула его взглядом. Пропустила в квартиру за двумя объемными коробками, и на выходе уже спросила: — Я вас помню. Вы Луке кто? Князев не знал, стоит ли ему говорить всю правду, поэтому ответил: — Друг. — У Лехова нет друзей. Как же Андрея резануло то, что она назвала Луку фамилией его матери, а не деда, хотя Тереховым он стал практически сразу после переезда в деревню. — Зря вы так, Нина Егоровна, — вдохнул Князев. — При живых родственниках чувствовать себя полным сиротой — это очень… грустно. Лука не виноват в том, что мать скрыла его от вас, но, поверьте, он и так в жизни настрадался. Женщина пристыженно отвела взгляд. — Он номер сменил. Звонил с нового. У него все в порядке? — Не совсем, — ответил Андрей, внимательно наблюдая за тем, как безразличие на лице тетки сменяется обеспокоенностью. — Вы не знали, что у него конюшня сгорела? — Конюшня?! — вот теперь женщина была по-настоящему взволнована. — А как же лошади? — Лошадей он спас. И корову. — Корову? — растерянно переспросила она. — У него корова есть? — Вы совсем не интересуетесь, как он живет, верно? — как-то грустно отметил Князев, больше утверждая, чем спрашивая. — Да, у него есть корова, осталась от соседки, новую конюшню уже строят, пчелы на месте, курицы тоже. Он отлично справляется сам, привык к тому, что помощи ему ждать неоткуда, — Князев увидел, как женщина снова смущенно отводит взгляд, помолчал немного и добавил: — Вы бы приехали к нему, посмотрели, как он живет. Думаю, ему было бы приятно. Нина Егоровна посмотрела на него внимательно, кивнула и, бросив «я подумаю», закрыла за ним дверь. Андрей загрузил коробки в машину и поехал в автомастерскую. С удивлением обнаружил, что основные срочные дела он переделал, с фестивалем все улажено, и до него есть еще два дня. Он спустился вниз, окликнул Котова и попросил отпустить его к Луке до открытия. Тот вздохнул и сказал: — Езжай уже, — но прежде, чем Князев успел выскочить за дверь, окликнул его: — Дрю, слышь, это, мазь привези от Луки, Кошка просила. Из воска пчелиного, кажется. Там мамашки Катюхины в таком восторге, что всем срочно понадобилось. Андрей кивнул и, позвав собаку, рванул по лестнице вниз. Заехал домой, наскоро собрался, и прежде, чем выехать к Луке, заскочил в ближайший салон связи и купил новый телефон.***
Лука читал на диване у зажженного камина. В последние дни с приходом дождей резко похолодало, и в доме было зябко. Можно было, конечно, одеться потеплее, но ему захотелось создать ту уютную атмосферу, что всегда дарили ему потрескивающие поленья в камине. Строительство конюшни продвигалось медленно, рабочим то и дело приходилось укрываться от дождей, вот и сейчас они сидели в своем трейлере и, скорее всего, до вечера уже и не выйдут, племянники все были на своей даче, а он вот пытался читать. Получалось не очень, он постоянно возвращался мыслями к их с Андреем горячим телефонным разговорам: вот уже который вечер тот совершенно бесстыдно разводил его на ласки, при воспоминании о которых его каждый раз в жар бросало. Интересно, позвонит ли он сегодня? Лука зыркнул на часы, было около семи вечера, встал и пошел на кухню приготовить себе легкий ужин. Только заглянул в холодильник, как услышал шум подъехавшей к участку машины. Подумал было, что это Аня приехала с племянниками, но тут с улицы послышался радостный лай, и сердце у Луки зашлось в бешеном темпе: неужели Андрей с Бо? Он рванул к окну и увидел, как по дорожке к дому несется пес, а за ним, прикрывая от дождя голову руками, бежит Андрей. Поспешил открыть дверь, и его чуть не сшиб скулящий от радости Бо, подпрыгивающий на задних лапах и норовящий дотянуться языком до его лица. Лука наклонился, потрепал его по успевшей намокнуть шерсти и выпрямился, услышав торопливые шаги на лестнице веранды. Запыхавшийся от пробежки Андрей смотрел на него таким пронизывающим голодным взглядом, что у него самого дыхание сбилось. Они синхронно шагнули навстречу, сплелись руками, языками, душами, ввалились в дом, на ходу срывая друг с друга одежду, и когда оказались в гостиной, Андрей, бросив взгляд на камин, рыкнул совсем по-животному и утянул Луку на диван.