Бьет - значит любит?

Хайтам настраивает воду, чтобы была слегка горячей, и медленно поливает спину Кави, пока тот втыкает куда-то в пустоту. Его крепкие ладони ложатся на худощавую спину, начиная толи массировать, толи ласкать. Несколько секунд спустя таких прикосновений, блондин вздрагивает и зло смотрит на стоящего над ним парня. — Я же сказал, не трогай меня, извращенец. Или думаешь может, что раз я пьяный, то на утро ничего не вспомню? Вышел и двери закрыл, а иначе… не знаю, что, но будет тебе плохо, — агрессивный архитектор выглядел скорее забавно, чем угрожающе, но явно был настроен серьёзно. — Ты все ещё здесь? Секретарь лишь наградил нового сожителя нечитаемым взглядом, развернулся и вышел из ванной комнаты, оставив блондина наедине со своими мыслями. Кавех показал ему в след средний палец, и принялся мыть себя самостоятельно. Ну наглость, он ещё не проиграл в споре, а этот уже хозяйничает своими ручонками так, словно архитектор давно ему принадлежит. Две недели спустя. Кавех сидит над планшетом, прожигая красными от усталости глазами условия договора с новым заказчиком. Бессилие и апатия наполняют каждую клеточку его тела, а в недрах подсознания бьётся тревожная мысль о том, что он не успел. Но сейчас главное не это. Блондин переживает о совершенно иных вещах. Он не может принять тот факт, что его снова могут вот-вот обмануть на деньги. Но старается изо всех сил читать внимательно все пункты, чтобы больше не просчитаться. Он переводит взгляд на часы и видит, что время движется к полуночи, что совсем не играет архитектору на пользу. Скоро кое-кто вернётся домой… И станет надзирателем его тюрьмы. Он отодвигает в сторону пустую чашку из-под кофе и задевает ею банку от энергетика. Хайтам сто раз говорил ему, чтобы Кавех не смешивал их между собой, но кто он такой, этот секретаришка, чтобы указывать как и что пить. — Здравствуй, милый, — прозвучало где-то над головой, из-за чего блондин подскочил на стуле и выронил стилус от планшета. — Вижу, ты все ещё остался здесь. — А как бы я не остался?! Наш с тобой спор иначе бы и не закончился, — зашипел архитектор и потянулся под стол в поисках упавшего предмета. — Видишь, ты и сам это признаешь, — крупная ладонь схватила за длинные волосы, грубо вытаскивая Кавеха обратно. — А значит, ты сам хотел остаться со мной. Ты ведь понимаешь, что без меня ты ни на что не способен. — Хайтам! Ты противный, самоуверенный балбес! Ты специально все так подстроил, зная мои слабости, — блондин стал дёргаться, пытаясь освободить собственные волосы из мёртвой хватки, но сил на это не хватало, он едва мог говорить. — Что-то слишком много звуков не по делу, тебе стоит учится сдерживать свои эмоции, — секретарь наклонился, задрав голову своего «пленника», и грубо поцеловал архитектора в губы, таким образом заткнув его. Кавех такого не ожидал, потому просто застыл, выпучив глаза. Он стал осознавать, что происходит, только когда в его рту появился чужой язык, которых хозяйничал там уж слишком уверенно. Блондин покраснел, пытаясь понять, нравится ли ему вообще происходящее, и несколько секунд раздумий спустя все же попробовал ответить на ласки. По правде говоря, у него и с девушками опыта особо не было, про парней вообще говорить нечего. Уставший мозг пытался сгенерировать хоть какой-то приличный вариант, что ему собственно делать, но как говорится, умные мысли преследовали его, а он… Архитектор наконец полностью повернулся к Хайтаму и приобнял его за плечи, пытаясь расслабиться, отвечая на поцелуй. Тот же воспринял отсутствие явного сопротивления как согласие, стащил теперь уже своего любовника со стула, и бросил на кровать, сразу нависая сверху. — Что? — еле слышно прошептал Кавех, испуганно глядя на фигуру над ним. — Хайтам, пожалуйста… Я не, — договорить ему не дали, вновь выбивая воздух из лёгких настойчивым поцелуем, но долго терпеть тот не собирался, толкая наглеца в грудь. — Я сказал нет! Неужели мои слова ничего не значат?! — блондин отполз на другой конец кровати, громко и часто дыша, на его глазах появились слезы. — Да ты вообще знаешь, как называется секс без согласия? Изнасилование! — Что случилось, к чему эти крики? — сухо спросил секретарь. — А ты свои руки не распускай, извращенец, — Кави бросил в парня подушку. — У меня вообще-то ни разу не было, я не готов вот так сразу, — смущённо признался архитектор, обняв вторую подушку. — Так вот в чем дело. Ты мог просто об этом сказать, — Хайтам сел поближе и погладил блондина по щеке, вытирая слезы, а после обнял его.- Тогда, когда ты будешь готов, я устрою тебе самый лучший первый раз. Кавех был просто поражён такой добротой со стороны своего новоиспечённого парня. Тот не часто проявлял эмоции при других людях, а тут такая заботливость. Архитектор улыбнулся и устало положил голову на плечо Хайтаму. Может он не такой и социопат, каким его себе рисовал блондин. Через несколько минут послышалось тихое сопение — все-таки усталость брала верх, и Кави уснул прямо в объятиях секретаря. Тот раздел его, снимая перепачканную кофе одежду, и укрыл одеялом. Потом владелец дома как можно тише собрал посуду со стола, за которым работал архитектор, и ушёл на кухню все отмывать. Кавех ещё что-то бормотал во сне, натягивая одеяло сильнее. Через какое-то время секретарь вернулся в спальню уже в пижаме, и лёг рядом с блондином. Загребая его в свои объятия. Как же прекрасен звук тишины, решает Аль-Хайтам, вот бы блондин всегда был таким тихим и спокойным. Он Пальцами распутывает чужие длинные волосы, слегка оттягивая назад, и слыша в ответ тихое мычание. Лучший первый раз, конечно, кто же будет сомневаться? Только вот у секретаря был свой чёрный секретик, он очень любил доминировать над своими партнёрами, контролировать их тела, даже дыхание, из-за чего от него ушло уже несколько предыдущих пассий. А у Кавеха не будет выбора, ведь ему и сбежать некуда. Ничего, Хайтам заставит его, научит получать удовольствие от боли и ощущения подчинённости. Нужно только подождать нужный момент, убедить в искренности своих намерений быть нежным в первый раз.