Сны с самого детства казались каким-то волшебным и чудесным времяпровождением, где ты можешь воплотить всё желаемое в обманную действительность.
В обманную, но всё же в действительность: любое задуманное хотение могло стать явью.
Опять же, обманной, но явью сладкой и заманчивой.
I. Последствия сделки
Портупея из цепей норовилась несколько раз упасть, когда ты бежала на чаепитие знакомого Принца. Ваше задание в Долине русалок заняло больше времени, чем предполагалось сначала: переселенцы из древней Ассирии ощущали некоторые стеснения, и им требовалось гораздо больше помощи, чем задумывалось ранее. Благо, что МАМИ Вата одарила всех своей поддержкой и смогла распределить прибывших на свободные места, где каждая русалка была бы счастлива. В ходе работы на вас напала лимонная акула, и это происшесвие значительно увеличило время работы. Зато ты воинственно располола брюхо зазнавшейся рыбы, восторгая этим героическим поступком всех морских жителей. Иара подарила тебе драгоценное ожерелье из морских раковин, и ты со своим извечным компаньоном-кроликом должна была отправиться в следующее место. Мистер Киддлс в то время, когда ты оказывала помощь водным жителям, сидел на пляже, нервно постукивая правой лапкой. Он был не весел, потому что вы задерживались и из-за этого могли бы не успеть на важную встречу с Принцем. Вы бежали, что есть сил, несмотря на то, что вся твоя одежда была влажной и ты, скорее всего, неприятно пахла тиной. Дыхания едва хватало, чтобы выкрикнуть Мистеру Киддлсу обо всех твоих сегодняшних подвигах, в которых он не мог участвовать из-за своей гидрофобии. К счастью, вы успели прибыть в назначенное время. В гостиной уже собрались все приглашённые. Вы заняли свободные места, отметив присутствующих. Здесь были Принц, Болтунья, Паяц и Советник. На витиеватом треугольном столе из окаменелого бревна работало некое правила распределения гостей — каждая сторона принадлежала определённой группе подведомственных. Болтунья и Мистер Киддлс сидели рядом друг с другом на меньшей стороне, которая принадлежит разного рода ассистентам и помощникам; Паяц хлебал чай, находясь между Советником и тобой, в средней по величине стороне, где могли находиться только специалисты; а на гипотенузе вильяжно расположился сам Принц. — С какой целью Вы нас пригласили? — поинтересовался Мистер Киддлс, видя что ты с жадностью поглощаешь итальянскую кассату после изматывающей пробежки до замка. Ты точно не имела намерения вести разговоры сейчас. — В первую очередь принять своих гостей и накормить их вдоволь, — с мягкостью и приятной медлительностью протянул златокудрый Принц, — как я вижу, леди Y/N очень проголодалась после своей миссии по перемещению юных русалок из Ниневии. Богини плодородия преподносили тебе в дар артефакт, верно? — Верно, — подтвердила ты. — Это ожерелье очень подходит вашему характеру, — начал говорить Советник, — спиралевидная форма раковины означает трансформацию и основы жизни, циклические ритмы и иные явления. — Сон в руку! — захохотал Паяц невпопад. — Премиленький Паяц, а что означает голый покойник во сне? Мне жаловалась на это сновидение наша леди Y/N, — спросила его Болтунья так же несвоевременно. — ХА-ХА-ха-ХА-ХА-ха!.. Этот сумасбродный разговор нужно было закончить, подумала ты. Даже неутоление физиологических потребностей не было настолько невыносимым, как этот глупый диалог. В конце концов, ты предпочла бы остаться голодной, чем полностью раскрытой перед другими из-за недержания речи Болтуньи, с которой ты осмелилась быть откровенной при поездке на заоблачную поляну. Ты прекратила есть и, отпив глоток безалкогольного шприца, подала голос: — Так о чём Вы хотели со мной поговорить? Теперь я сыта и настроена на любую беседу с Вами. — На любую? — переспросил Принц, и ты кивнула, — в таком случае я хотел бы заключить с тобой важный для меня договор. — Конкретнее? — Ничего необычного или сложного, — обнадёживающе вымолвил Принц. — Мы просто оформим брачный договор. Первым выразил своё мнение Мистер Киддлс. Он поперхнулся своим кофе и затем долгое время откашливался. Болтунья также была обескуражена и после оных поражающих слов Принца попросила Советника подать ей ведро коньяка. Паяц прыснул в кулак. Непоколебимыми оставались лишь Советник и сам Принц. Ты не в понятках уставилась на правителя. — И каков Ваш умысел? — решила задать ты весьма закономерный вопрос Принцу. Тот улыбнулся и с помощью колёсиков на троне подвинулся к углу большего катета стола. Именно там сидела ты. Он убрал мешающие прядки твоих волос за ухо, и его горячее дыхание вызвало у тебя табун мурашек на шее. «Мы заключим фиктивный брак, — прошептал он тебе на ухо, — девушка, в которую я влюблён, таким образом обратит на меня внимание, а ты получишь вознаграждение в виде возможности поехать в ранее запретные места для ваших с Мистером Киддлсом миссий. Эта сделка удовлетворит желания обоих сторон», — закончил объяснять Принц шёпотом и вернулся на своё прежнее место. — Ты согласна? — Вполне! Мысли о том, что ты наконец-то побываешь в лесу несбывшихся желаний и сможешь предложить свою помощь трудолюбивым феям, очень воодушевляла тебя. Ты давно хотела посмотреть на работу волшебниц вместе с Мистером Киддлсом. Прямо сейчас вы могли бы попрощаться со всеми друзьями и начать сборку вещей для нового приключения. Но, повернувшись в сторону друга, ты заметила, что он недоволен и уходит. Остановить его не удалось — он демонстративно хлопнул дверью мужской уборной. — Ох уж этот Пахан! — взвыла Болтунья, ожидавшая чего-нибудь спиртного от того же Советника. «Пахан?» — переспросила её ты. — Да, Пахан! Не знала? Наш друг умещает в себе несколько личностей! Привычный тебе Мистер Киддлс, наш Пахан и... Неизвестная последняя составляющая будто преобразовалась в пустой звук, не стеснённый каким-либо смыслом. Глаза на миг утратили возможность видеть, и ты не могла уловить даже самые простые очертания комнаты. Уши тоже утратили возможность слышать происходящее вокруг, ведь в них стоял протяжный писк электротехники. Когда к тебе вернулись нормальное зрение и слух, ты не увидела Болтунью. От неё осталось лишь опустошённое мятое ведро. — Это было предсказуемо, — только и успел сказать Советник перед тем, как исчезнуть. Принц и Паяц беспрекословно последовали его примеру. Ты осталась совсем одна, и патефон, лежащий в углу гостиной, включал подходящие ситуацие мелодии, ужасая этим умением побелевшую от ужаса тебя. Если в начале играла спокойная и незатейливая песня, то сейчас она была жуткой под стать исчезновению всех друзей.II. Цветение жимолости
1. В какой-то момент зловещий напев делается всё тише и тише, словно летающий стол, на котором играл патефон, удалялся, следуя за продолговатыми руками безликого Фигляра. Все картины местности слиплись и размылись, стали одной цельной темнотой, мраком и тьмой в сознании, сопровождаемыми белым шумом. Ты как будто стала заключённой чёрной комнаты, где царила абсолютная тишина. Эта тишина была аподиктически таковой: до одури тихо, нет никакого звука непримечательного постороннего шума, будь это щебетание птиц за окном или сток воды в глубоких фермерских раковинах, были лишь шорох собственной одежды и стук твоего же сердца. Исключительно пульсирующая в ушах тишина, способная свести с ума. Это стало бы самой невыносимой пыткой для любого человека. Ты знала, что не сможешь проснуться до тех пор, пока тряска в машине не закончится или тебя не разбудят достаточно грубой нахлобучкой, поэтому ты стояла в этой темноте, закрыв свои уши руками и ни на что не надеясь. Это не помогало — белый шум скользил сквозь пальцы, пробираясь звоном по слуховому каналу, словно этот набат через кожу проникал в полость тела и разражался изнутри разрушающим фейерверком. Это продолжалось несколько мучительных минут. По их истечении ты не чувствовала пронизывания всего тела тишиной, и чёрные безжизненные пятна под ногами перестали быть таковыми и начали порхать возле ног, преобразовавшись в пушистые разноцветные облака. Уши улавливали игру на стеклянной гармоники, чья мелодия исходила откуда-то сзади. Повернувшись к источнику игры, ты встретила Киддлса с его нечитаемым взглядом из-под кроличьей маски. Его грудь пульсировала, готовая разорваться, и именно из неё выливалась эта чудесная музыка. Киддлс заполонил собой всю чёрную комнату, преобразуя чёрные стены в мягкие облака, а чёрные потолок и пол — в алмазное небо Нептуна и светящийся пляж соответственно. Пугало одно: его грудная клетка была настолько стеснёна работой стеклянной гармоники, что несколько стежков на его безупречном пиджаке разошлись. — Мистер Киддлс! Что с вами? — Я готов разорваться от переполняющих меня чувств, — скромно ответил кролик, начиная скрежетать зубами. — Это всепоглощающие чувства, способные убить обладателя. Это тремор рук, после которых эфферентные волокна утомляются; это некое адренафаминовое опьянение, и учащающее биение сердца, что давит все другие органы к ребрам и крошит их в мерзкую жижицу для зарождения синдрома такоцубо, и вынуждающее обливаться декалитрами пота, и заставляющее то краснеть огненно-красным, то бледнеть безжизненным полотном. Με την υπομονή όλα κατορθώνονται. Меня излечит лишь наш с тобою танец среди акаций. «Наш друг умещает в себе несколько личностей! Привычный тебе Мистер Киддлс, наш Пахан и...», — ненароком вспоминаются последние слова самой первой пропавшей — Болтуньи. Киддлс является чутким и очаровательным компаньоном для совместных путешествий, Пахан же кажется менее открытой личностью по отношению к остальным в своём окружении, а его последнее имя и другая скрытая сторона — это как раз то, что проявилось сейчас? Эта сторона привычного Киддлса неизведана, но интересна. Ты принимаешь руку, облачённую в карнавальную перчатку, и в тот же миг вы начинаете свой по-детски простой танец. Грудная клетка кролика приходит в норму и теперь не сжимается так явственно видно, а стеклянная гармоника перестаёт играть, уступая место первобытной музыке природы. Появившиеся из песка акации шуршали, берег бился об остров, ветер выл в уши. Вы двигались, соответствуя этой мелодии: легко и непринуждённо. — Знаешь ли ты, что в этих простых вещах может быть заключено нечто большее? — спросил Киддлс. — Нет, — честно ответила ты. — Тогда прислушайся лучше. Ты прислушилась: гул небес раздавался позади вас, низкочастотный шум озарял пустыни, воркование водной природы послышалось с глубин океана, и неопознанный радиогул с космоса отозвался в твоём сердце. Этот мир оказался таким огромным, удивительным и потрясающим в любом своём явлении. Дьявольские облака, сеть радужных эвкалиптов, скользящие без вмешательства кого-то живого камни и кровавые дожди Индии — всё это завораживало своей невероятной и неразгаданной тайной. — Я слышу столько удивительного! — смеёшься, вкскрикивая ты, — там я слышу испаряющийся дождь, сбоку щебет мурмурации птиц, что скоординированно выстраились в форму огромного пингвина. Если мы повернёмся, то я смогу сорвать Двулистник Грея, и... — Насторожи ухо, — прервал твою восхищённую речь Киддлс. Ты снова сделала так, как попросил тебя кролик Киддлс. И тогда в круговороте человеческих жизней — самых выдающихся открытий и изобретений, удивительных явлений природы и фантастических теорий на их счёт, позорных выходках знаменитых персон, чья корона незаслуженно блестит на голове и восхищает неокрепшие умы, — в океане людских бренных тел и ненависти, что способна уничтожить весь мир, ты смогла услышать пение крошечной мыши, желавшей привлечь свою спутницу жизни. Её благое намерение казалось сущим пустяком, пустым звуком в гигантской воронке жизни. Добившись внимания, она продолжала быть крупицей мировоздания, но её любовь к спутнице делала её столь счастливой, что она была готова привносить свои возвышенные чувства в эту воронку. И сотни — нет! — миллионы открытых душ сливались в единую, способную на любовь, но не на ненависть. Они все принимали себя такими, какие они есть, и были счастливыми благодаря этому. И в тот самый момент вы перестали быть теми, кеми являлись ранее. Не Y/N и Мистер Киддлс танцевали в наполненном чудесами зале, а Авантюристка и Мыслитель, неистово влюблённые в окружающий их мир и беспощадно искренние друг к дружке. — Я всё поняла. В этом урагане событий мы только крупинки, и это не то, что должно нас огорчать. Всё, что мы делаем не бессмысленно, если мы делаем это для себя, ведь все они безразличны ко мне и я выполняю лишь какую-то определённую функцию в социуме. Я буду жить, довольствуясь ресурсами, которыми обладаю, и преобразуя всё окружающее под себя. Этот мир огромен, и я могу многое попробовать, мне открыты самые разные дороги, и я сделаю свою жизнь сама. Я — создатель своей судьбы, иные люди меня не будут волновать. Я стану врачом-патологоанатомом, несмотря на то, что это вызовет брезгливость моей мамы, я буду наслаждаться каждым днём в своей жизни, я буду мечтать и исполнять свои мечты, я стану счастливой. И я хочу, чтобы в этой жизни был Алан. С такой же чистотой помыслов, какую имела та крошечная мышь. — Безусловно, ты всего этого добьёшься сама своими собственными силами, моя милая Авантюристка. Твоя жизнь заиграет новыми красками, ты станешь сильнее и крепче, ты будешь восхищать всех окружающих людей и распространять позитив среди людского народа. Ты будешь усиленно учиться, будешь с удовольствием выполнять свою работу специалиста, оставишь значимый вклад в медицине, будешь смотреть на мир с правильного угла и не существовать, а жить. У тебя будет множество друзей, с которыми ты подружишься позже в колледже, а Алан займёт важное место в твоей жизни, если ты поймёшь одну немаловажную деталь, — ты не перебивала Мыслителя, готовая услышать ещё одну истину из его уст. — Что ты подразумеваешь под чистотой помыслов мыши? Ты, понимая, что, кажется, ещё совсем далека от идеала, могла только предположить, но высказать свою мысль чётко и ясно, чтобы её смогли поправить: — Она искренне влюблена во вторую мышь. Она выказывала все возможные знаки внимание и смогла добиться взаимности. Она считает вторую мышь полноценным партнёром, рассчитываясь с мнением спутницы во всём. — И перед этим она перегрызла глотку своему конкуренту, — заметил Мыслитель, заставляя тебя настороженно прислушаться. — Моя дорогая Авантюристка, запомни: мир не чёрно-белый, каким ты его себе представляешь. Каждый злодей был раньше невинным ребёнком с ужасными подробностями своей предыстории становления тем, кем запомнился прочим, а каждый герой не так чист, как может показаться с первого раза. Мир окрашен множеством оттенков. Anything good in life is either immoral, illegal or fattening. Поэтому живи, утоляя свой голод и интерес, ведь жизнь — сложно устроенная вещь, зависящая от настроения своего обладателя. Запомни, что счастье персонально для каждого, и ты в праве выбрать собственное счастье, которое уже ожидает тебя. Скинь с себя маску напущенных эмоций. — Скину, — уверяешь ты. — И ты тоже избавься от излишеств! — тут же предлагаешь ты Мыслителю, поместив свои руки на его кроличьей маске и тщётно пытаясь сорвать её с лица. Не получается ни каким образом. — Это не маска, Авантюристка, далеко не маска. Маска — это то, что ты заставляешь себя и других представить на своём лице, изображение, которое ты выжимаешь из себя во вред себе же. А это — одна из моих особенностей, личность, черта характера, внутреннее «Я». Она может быть отдалённо похожей, как всем кажется, на «обычного» тебя, но это не маска. — Мне стоит ещё многому научиться, — подтытожила ты, и вы, устав от танца, упали на душистое облако цветов. Теперь это были не акации, а кусты жимолости. Мыслитель хотел что-то ещё сказать, но было уже поздно: тебя разбудило неприятное ощущения чего-то холодного на лице. — Извини, это были вынужденные меры, — поспешно объяснил Алан, как только ты разлепила свои заспанные глаза. Он неторопливо убрал волглый платок в сумку твоей кузины, и тебе оставалось лишь догадываться, каким образом эти два совершенно разных по характеру человека смогли так хорошо поладить за столь небольшой срок. Кузина никогда не доверяла свои вещи кому-либо, даже тёте. И показательным моментом служило то, что в её комнате никогда не бывала ни ты, ни тётя, ни один из других ваших родственников. То есть, он смог заработать доверие за три месяца подработки официантом в кафе кузины (а сейчашняя поездка в машине — пустяк и не в счёт), пока ты, знакомая с ней с самого малого возраста, не имеешь право даже брать зубную пасту с её полки в ванной? — Пахан... — вырвалось как-то само, непроизвольно. — Что? — Ничего, — легко отмахнулась ты и тут же решила узнать время. Полдвенацатого ночи. Вы, по плану, должны вскоре доехать до назначенного места. — Мы скоро приедем? Я ужасна голодна. — Кстати, об этом... — вздохнул Алан, протягивая тебе сэндвич с тунцом и коробочку сока, — мы опоздаем из-за огромных пробок на стыке столицы и провинции. Твоя мама думала, что мы успеем вовремя, при этом не пользуясь общественным транспортом, но оказалась не права. Из-за работы на шоссе близлежащего к нашему городу объекта нам пришлось повернуть и благополучно напороться на пробки. В лучшем случае, мы приедем где-то в час ночи. Ты страдальчески взвыла, проклиная ненадобную предосторожность своей матери. Вы могли бы доехать до места общего сбора на поезде, а затем совершить пересадку в автобус, без проблем и лишнего геморроя проехать остаточные четыре часа вместе со всеми и наконец-то остановиться у ворот лагеря. Вместо этого мама решила отправить вас на машине, не веря тому, что вам удастся самостоятельно проснуться и выйти в нужный срок. Кажется, она совсем забыла о тех днях, когда не появлялась дома целыми днями и не оставляла при этом никакой еды и достаточного количества денег. Всё детство ты справлялась со всеми трудностями самостоятельно, а сейчас на тебя вдруг решили обратить внимание. Не поздно ли, мамочка, подумала ты с некоторой неприязнью, но быстро избавила себя от этой всепоглощающей мысли. Раз, два, три. Спокойно, меня это не тревожит. Три, два, раз. Один. Меня это не волнует. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на негатив. Впрочем, всё хорошо. Алан рядом, а кузина благосклонно согласилась вас подвезти. Вам осталось ехать совсем немного. Сэндвич оказался очень сытным и вкусным, и теперь ты можешь занять себя глазением в окно. На улице мгла, но это не делает пейзажи менее живописными. Наверняка на территории вашего комплекса будет очень красиво: свежо, зелено, солнечно... вы прекрасно отдохнёте. Однако стоит скоротать время сном. — Алан, ты как? — Чувствую себя живым зомби. — Аналогично. Давай спать? — Ты только что проснулась, между прочим. — И что? Я специально купила нам парные дорожные подушки. — Знай, что я согласился только из-за них. Вы удобно устроились на сидениях, и дорожная подушка позволила вам сделать это без неприятных последствий для спины и шеи в дальнейшем. После двухчасового сна вас разбудила кузина. Благополучно скоротав время до прибытия, вы попрощались с ней, а в конечном счёте вас радушно приняли вожатые у ворот заведения. Скупо попрощавшись друг с другом, вы разошлись по своим комнатам. Ты была вымотана дорогой, отчего приезд ощущался без особого энтузиазма. Соседки по комнате крепко спали. Ты тихо достала из чемодана нужные вещи и убрала его под свою кровать, намереваясь помыться перед сном. Коридор был достаточно длинным. Твоя комната находилась близко к его середине — пустой стенд разделял мужскую совокупность комнат от женской, — а вот комната Алана была ближе к выходу. Его дверь — это почти что конец змейки цифр. Ванные комнаты располагались по обе стороны. Ты направилась в конец женской части коридора. Несколько лампочек тускло озаряли окружающее пространство, и этого света было достаточно для передвижения ночью. Ты адски хотела спать, и в голове звучало одно: «Сон! Сон! Сладкий сон на нормальной кровати!», ты, как загипнотизированная, плелась к цели, ничего не замечая вокруг. Даже самых значимых деталей. Например, старых знакомых. — Y/N? — с сомнением спросил знакомый голос. Лара, подойдя ближе, поняла, что не ошиблась и перед ней взаправду стояла ты. Она то ли побледнела, то ли воодушевлённо запылала, — Y/N! Это правда ты... Давай поговорим, проясним всё то недоразумение, что случилось тогда... Пожалуйста. Я не понимаю, почему ты так поступила со мной. Это взбодрило тебя. Заставило вернуться в чувства и ощутить... ни-че-го. Ничего из того того, что терзало тебя когда-то, больше не могло влиять на твоё внутреннее состояние. — Хватит, — выдохнула ты, понимая, что сейчас и правда ничего не чувствуешь по отношению к Ларе. Не было места для прежней злости, неприязни, ненависти, отвращения. Осталась только жалость к той маленькой девочке, которую Лара успешно эксплуатировала из эгоистичных побуждений. — Больше нет удобной и доброй Y/N, которая будет бегать за тобой хвостиком и прощать всё. И, не желая выслушивать сотни аргументов и виктимных оправданий в ответ, ты покинула Лару. Делала это ты, не теряя своего достоинтсва.Из зеркала в ванной на тебя смотрела сильная и независимая девушка, готовая начать жизнь с чистого листка.
2. На следующее утро ты была полна решимости и уверенности в себе. Встав раньше положенного, ты прошла все медицинские осмотры и вернулась в комнату задолго до подъёма. Ты распределяла нераспакованные вещи на свободной полке, пока твои соседки спали. Ты легко познакомилась с сожительницами после их пробуждения, так как они были приятными и очень дружелюбными девушками. Больше всего тебе понравилась Лиза, и эта симпатия оказалась взаимной — вы вышли на сбор соотрядников вместе. — Привет, Y/N, — поприветствовал тебя Алан, уже полностью подготовленный к выходу на улицу. Гавайская рубашка почти что висела на его плечах, раскрывая его намерение в первый же день посетить общий бассейн. — За это короткое время ты успела приобрести подругу? — Привет. Ага, она моя сожительница по комнате. — коротко объяснила ты. — Алан, это Лиза. Лиза, это Алан, — бескомпромиссно представила ты их друг другу. — Обещаю, что не уведу твою подругу, — засмеялась Лиза. Ты там временем потянула Алана на себя, чётко обозначив, что в качестве пары для похода на завтрак предпочитаешь именно его. 3. Спустя неделю пребывания в загородном лагере ты могла смело сказать, что тебе нравится находиться здесь. Ваш коллектив очень дружный, забавный и сплочённый — вы несколько раз выигрывали в спортивных играх и усиленно участвуете во всех конкурсах по сей день. Запомнилось очень много казусов, что случились с вашим отрядом за это время: например то, как ночью ты вышла из комнаты попить воды и наткнулась на мальчика-лунатика, держащего утюг закрытыми глазами (а проживал он этажом ниже), или как атлет из младшего отряда порвал свои шорты на главных соревнованиях по футболу. Было что вспомнить, заключила ты с удовлетворением. Прошлым вечером прошли массовые выступления на самодельной сцене, в связи с чем все зрители, которые в своё время были и выступающими, испытали некоторые неудобства: тесновато на рядах, банкетки твёрдые, публика, сидящая на скамейке повыше, из-за непросторности мест могла расположить свои ноги на твоей банкетке. Однако эта стесненность была сущим пустяком, ничем по сравнению с красочными выступлениями. Вот вожатые танцевали типичный для мероприятий вальс, из их уст лились речи, громкая музыка волновала всё тело, каждый отряд показывал свою видеовезитку — это события, не требующие каких-либо подробностей. Интересное зрелище началось дальше, тогда, когда настал черёд выступать отрядам. Формат выступления представлялся свободным, но время нахождения на сцене было ограниченным. Не более десяти минут, вспомнила ты. Все смогли уложиться в нужный срок и представить свои индивидуальные номера вовремя, поучаствовать в этом огромном и шумном торжестве. Кто-то исполнил свою роль хуже, кто-то лучше, кто-то лукавил, а кто-то сделал всё безупречно. Как бы то ни было, в тот день никто не мог грустить, все громко кричали и аплодидировали с трибун, вся эта толпа думала обо одном, одно плясало в их голове и наполняло смыслом всю жизнь — они были едины. Они все, совершенно разные и самые обычные, маленькие и взрослые, безбашенные и здравомыслящие, стали одним целым. Их души связывали чувства глубокого веселья и толики счастья, пока ошеломляюще красивые звёзды светились на небе. Уличные фонари можно было разбить, уничтожить их свет, но звёзды были недосягаемы, хотя так близко, казалось, они мерцали. Хотелось бы достать хоть одну и подержать её в руках, не думая о том, что это всего лишь глупое возродившееся желание из далёкого детства. В тот вечер ты потеряла счёт времени, и твоё сердце переполнялось от нахлынувших чувств, когда на сцене сидело четыре девушки; они хором напевали трогательную песню под гитару румяного парня. Волнами качались сотни рук, держа фонарики и поддерживая этим действием поющих. Сотни голосов сливались в один, и это казалось чрезвычайно чудесным и умилительным явлением. «Though we're far apart, You're always in my heart...» мелодично пропели все, и это растрогало тебя. Благо, пришла ваша очередь подготавливаться за ширмой, и вы были вынуждены покинуть свои прежние места, не дослушав песню до конца. Если бы ты осталась там, то, скорее всего, заплакала бы. Сценка вашего отряда планировалась не трогательной, не грустной и не печальной. Её поставили после игры на гитаре, чтобы разрядить обстановку. Перед вашим выходом особо здоровые ребята постелили красную дорожку на открытом участке лужайки. Началом служила небольшая шутка о жизни голливудских пар и речь, содержащая совершенно верные, правильные слова о жизни. А далее — танец пар. Все пары были взяты из образа реально существовавшихся. Ты с Аланом в ролях Курта Кобейна и Кортни Лав стояла где-то сбоку, как и все остальные. Главную речь произносил Пол, сожитель Алана, играющий Скотта Фицджеральда и нежно поддерживающий за плечи свою сестру, которая на тот момент являлась его супругой Зельдой. Он сказал: «Любовь — чувство, заставляющее людей жить иначе, оно возвышает и окрыляет, делает нас лучше», а Зельда продолжила после него: «Давайте сейчас отдадим самих себя этому прекрасному чувству». После этого заиграла музыка, и начались танцы. Каждый смог найти себе место на выступлении. Самые разные пары кружились в танце: Бонни и Клайд, Ким и Эдвард, Скотт и Зельда, Кобейн и Корни, Юлия и Елена Катина, Виктор Хьюго и Габриэла Пералта, Шрек и Фиона. Не захотевшие танцевать либо ходили по рядам, даря немногочисленным счастливчикам сердца из полимерной глины, либо стояли, окружив красную дорожку в смокинге и солнцезащитных очках. — Ты двигаешься несколько стеснённо, — заметил Алан. — Я боюсь танцевать рядом с Эдвардом, — сдержала смех широкой улыбкой ты, — Посмотри на него! — Один из соотрядников решил изобразить героя с руками-ножницами, надев чёрную облегающую одежду. Добиться переполоха на голове было не трудно — он всего-то лёг спать, не высушив волосы. А вот с рукой дела обстояли куда интереснее: он приклеел изолентой себе на пальцы тупые десткие ножницы, и сейчас они отваливались и смехотворно висели на ленте. Ким разделяла твои чувства и открыто смеялась. Ты знала, что Лиза выступает по другую сторону от центральной пары Пола и его сестры. Именно она предложила добавить в шоу двух ярких солисток русской группы для разнообразия, а также по причине того, что в её гардеробе были такие же клетчатые юбки. Совсем как у исполнительниц, говорила она. Лиза хотела танцевать со своей близкой подругой из другого отряда, но ей запретили делать это по понятной причине. Пришлось принять в качестве партнёршы Лару, ведь она такая же солнечно-рыжая, как Лена. К тому же она лидер отряда. Кстати, о Ларе... Лара поняла тебя и после той встречи не питала ложных надежд, не пыталась восстановить контакт и поддержала нейтралитет между вами. Но что-то тебя волновало в её поведении. Она продолжала наблюдать за тобой издалека. Алан, в свою очередь, не поднимал тему о Ларе с тобой. Скорее всего, он догадывался обо всём сам. За эти несколько дней вы сильно изменились, и ваше общение перешло на новый уровень. Ты стала уверенной и менее латентной, а Алан более чувствительным и эмоциональным. Теперь ты понимала значимость Алана в своей жизни в полной мере, настроение его самого также могла с лёгкостью предугадать. Более глубокое взаимопонимание между вами было достигнуто. Ты была счастлива рядом с ним, зная, что ваш нераскрытый секрет — это неодносторонняя влюблённость. Он был влюблён в тебя с такой же сердечностью, как и ты. «Я признаюсь Алану на последней дискотеке», — созналась по секрету ты Лизе под её одобрительные слова напутствия. — Ты путаешь движения, Y/N. Сконцентрируй внимание, — тихо попросил друг в тот день. Ты кивнула, акцентрируя внимание на нём. Он был непозволительно красивым в образе популярного рок-музыканта. Дырявые джинсы и бесформенная кофта не могли сделать его вид хуже. В его лице было нечто смутно знакомое, тёплое и солнечное, как урожайное лето в городке Солванг; в его радужке мерцали жёлтоватые камни демантоида, и в этих необычных глазах ты могла бы увидеть собственное отражение. Ты знала его так долго, но казалось, что Алан скрывал в себе что-то недостижимое, но желанное, пылкое и сокровенное. Тебя отпустила эту мысль, когда танец был закончен и вы вернулись на свои места. Вскоре ты ожидала Алана на сиденье у палатки, где продавались ваши любимые кофейные рожки. Ты не помнишь, в какой момент к тебе подошла Лара. Вы снова вернулось к начальной точке — Лара со ослиным упрямством силилась показать тебе некий компромат на Алана. Всё закончилось сумбурным бредом, будто произошедшее случилось не в реальности, а в убогом сне. Лара резко потянула тебя за запястье и впечаталась почти что неощутимым поцелуем в губы, в тот же миг отпрянула и убежала. Повернувшись назад, ты увидела Алана, застывшего в дверях. • После этого странного происшесвия Лара больше не подходила к тебе, а вы не поднимали эту тему. ㅤ-Вставка: в фахверковом доме-
***
В этой десткой комнате, где с потолка болтаются заросли девичьего винограда с падающим конфетти, а в полу встроен аквариум морских ангелов и мандариновых рыбок, было нестерпимо душно. В воздухе витала шерсть домашних шиншилл и аромат сахарных леденцов от освежителя воздуха. Ты чувствовала себя усмиренной принцессей в реалиях этого конфетного мира. — Замечательный день, — любезно проворковал папа. Он был королём в этом доме и главой вашей патриархальной семьи. — Мы обязаны отпраздновать эту дату наилучшим образом. Сегодня мы попробуем бисквитную бомбу, ты примеришь новое коктейльное платье, и я прочитаю тебе нашу любимую сказку. Этот день рождения будет не таким, как все прошлые. Ты беспрекословно кивнула, не имея право отказываться и противиться чужой воли. Ты не хотела праздновать своё одиннадцатилетие таким образом, ведь собиралась погулять у ветряных мельниц вместе с друзьями, а не проводить весь день в фахверковом доме. Мама говорит, что нужно соглашаться с папой во всём и не пытаться противостоять этому мужчине, потому что он бывает очень эмоциональным и в порыве злости может обидеть чем-то. Он импульсивен, объясняет мама, и ты решаешь, что стоит принимать её мнение не как совет, а как наставление. У мамы нет времени на папу, из-за чего временами он сильно расстраивается, однако твоё нахождение рядом позволяет ему чувствовать себя менее одиноким и более нужным. Он очень добр к тебе: заваливает множеством подарков и каждое лето возит отдыхать в Солванг. — Лара сможет придти? — робко спросила ты. — Мы могли бы посмотреть вечером «Робота-подростка» и накормить её оставшейся едой. — Конечно, — улыбнулся папа, — Что ж, сейчас мы попробуем торт. Y/N, дорогая, я тебе режу кусок с самым сладким безе. Клубничный джем растекался по всей тарелке, и кондитерские украшения утопали в нём. Слащавый бисквит застревал в горле даже после проглатывания небольшого количества сладости. Это был покупной торт, не рассчитанный на вложение каких-либо чувств к покупателю, — здесь слишком много сахара и других подластителей, — в этом мессиве из джема и обмякшего хлеба вкус клубники и банана теряется. Мамин шварцвальд намного вкуснее, хоть и выглядит менее презентабельно и разваливается на части почти что всегда. — Вкусно? — поинтересовался папа. — Вкусно, — соврала ты. В детстве ты не любила проводить слишком много времени с папой. С ним было весело, и ты могла вести себя безрассудно и раскрепощенно в его компании, но от случая к случаю в словах родственника могли проскользнуть странные постулаты с последующими изменениями в поведении. В такие моменты стоило во всём соглашаться и быть покладистой, как наказывает мама, снова забывать о возможности высказывать своё мнение и всегда быть начеку. «В любой другой день я так и сделала бы, но не в тот день. День рождения бывает один раз в году, и я могу позволить себе капельку эгоистетичности», — так думала ты тогда. В уединённом фахверковом доме было место в гостиной, предназначенное для всякого рода игр. Здесь было прохладно в отличие от других комнат и помещений, и недалеко от входной двери была встроена барная стойка с мятным молоком. Это место было идеальным выбором во всех отношениях: пространство, солнечный свет из окон, подходящий интерьер и нескользящие полы. Тебе нравилось резвиться здесь так же, как и папе. Газонный коврик скрыл лохмотки неабразивной ленты, воротца уже стояли в ранее обозначенных местах, и вы начали игру, вооружившись молотками и неодинаковыми по цвету шарами. Вы держались на поле игры по-разному: папа подолгу стоял и задумывался над следующим шагом, а ты била шар наотмашь. Вскоре раунд пережил свою кульминацию, и тебе надоело играть. Ты, поправив волан коктейльного платья на коленях и горжетку эстрадной мишуры, решила предложить одно условие. — Если я выиграю, то ты отпустишь меня одну посмотреть на черепичные крыши и фонтан с русалочкой, — сказала ты, когда твой шар почти что докатился до колышки. — Одну? — засомневался игрок. — Одну с Форельскетом. Это мой друг. У нас во дворе такая игра: каждый не называет своё настоящее имя, потому что Форельскет даёт нам имена на другом языке. — Какие же прозвища он дал другим? — Кибэтцн, Глас-с-свэн, Ка-мэрс-пэк, Мёо-то-ха-пия. А я — Йахбпурнэй. Тебя он называл Сью-у-у-ай-ан. Папа, совершенно ничего не поняв из высказанного дочерью, нахмурился. Ему явно не нравился Форельскет с его необычным подходом к дружбе, о чём ты могла понять лишь по его выражению лица. Не зря он был человеком консервативных взглядов. — Фокет... — Фокет является сокращением полного прозвища твоего друга. Так ты могла назвать его, не желая тратить время на долгое проговаривание его полного имени, или при сильном порыве чувств. В ту пятницу восклик совмещал в себе сразу две причины его возникновения, — Форельскет знает весь-весь район. Он даже рассказывал однажды всем нам об иммигрантах, которые создали этот город, и о Финанде Сосене, что заразил жителей идеей датского стиля. Он так хорошо рассказывает. С ним намного интереснее, чем с Ларой! Ты высказалась достаточно резко, хотя сначала твои слова больше были нацелены на мольбу и попытку разубедить отца. Однако чувства взяли верх и вырвались наружу. Никогда такого не случалось с тобой до появления одного необычного мальчика. Ты могла называть его Фокетом только в те моменты, когда вы были совершенно одни — искренние и чуткие друг к дружке, — одно звучание его клички в голове дарило свободу действий и мыслий. Фокет, даже будучи малознакомым Форельскетом, был по-настоящему вольным и неподвластным. «Ветер в голове», — так говорят о таких персонах, но полная независимость от людей, окружающих условий и взрослых делало Фокета твоим идеалом и предметом тайного восхищения. Только он мог окунуть тебя в всамделишный мир, квинтэссенция которого ты сам. Ни с кем больше ты не была так открыта, как с Фокетом. Увы, папа не разделял твоего восторга. Ты прекрасно помнила события того дня рождения. Это был последний день, когда вы с папой были вместе: после сказанных слов он рассердился и с криком прогнал тебя в твою комнату на первом этаже. Помнится, тогда ты много плакала, заперевшись внутри, и в конце концов заснула. После того происшествия ваши отношения окончательно испортились, и ты больше не проводила время в Солванг, а папа переехал в Бостон и прекратил писать и звонить. Так и прошло твоё одиннадцатилетие. Забавно и занятно то, что все произошедшие события в этом сне ты не переживала, а видела со стороны. Твоя детская копия отвечала и разговаривала сама, была неподвластна тебе. Ты просто наблюдала как безучастный зритель, но стоило ребёнку оказаться внутри комнаты, закончилась сценка борьбы с отцом, и детское тело захватило твой дух. Теперь ты была этим телом. Точнее, ребёнком. Собой в детстве, но с личностью семнадцатилетнего подростка. Ты вытерла слёзы подолом платья, и села на синетную козетку, занявшись созерцанием рук. Тебе не всегда нравились сны, потому что они могли быть странными или слишком долгими. Когда вы с Аланом воссоединились, ты приняла решение больше не думать о прошлом и жить настоящим: на тебя не повлияло то, что произошло сейчас. Теперь ты просто не понимала чем себя занять до пробуждения и, взяв первый попавшийся в поле зрения предмет, принялась листать его страницы. — Йах! Йах! — послышалось тебе как сквозь толщу воды. Ты отмахнулась и продолжила чтение. — Окно, Йах, окно! Хорошо, окно. Так и быть — ты обернулась в сторону закрытого проёма, намереваясь ничего не заметить и увериться в очередной игре сознания, но вместо этого увидела очертания человеческого тела в нём. Подойдя ближе, ты осознала, что это был Фокет, и впустила его в комнату, не понимая, почему сон о пережитом идёт не по сценарию. Все прошлые повторяли произошедшие события в точности. — Кибэтцн сказала, что у тебя сегодня праздник, поэтому я принёс тебе подарок, — произнёс тем временем Фокет, продолжая прятать презент за своей спиной. Его угольные волосы казались чёрно-красными из-за свечения светодиодных ламп. — Не стоило, — бросила ты мимовольно, припоминая, что визиты Фокета через окно были фишкой вашей дружбы. Фокет ничего не ответил — он лишь вложил в твои руки разноцветный свёрток и удобно устроился на козетке. Ты пристроилась возле него и начала распаковку подарка. Скептизм проснулся в тебе, и ты с сомнением взглянула на преспокойное лицо друга. — Книга теней? Ты серьёзно? Спасибо, что не магический жезл. — Зато атам есть. Ты взгляни: в книгу вложен. У Кибэтцн своеобразные подарки, — заключил Фокет. — К сожалению, я сам не могу подарить тебе что-то материальное. Прости. Тебе остаётся или выгнать меня, или принять мою компанию для проведения очередного скучного вечера... — Очевидно, что я выберу второе, — прервала его ты. В тот же миг вы начали свои обычные посиделки: разговоры, ленивые беседы и бысмысленное времяпровождение за игрой в «Дети Катана» и строительством карточных усадьб. Вы собирались продолжить эти посиделки до наступления полной темноты, но созданным планам помешал стук в дверь. Ты приказала Фокету спрятаться за большой коробкой от моноблока, а сама притворилась спящей. Твои симуляции сна не срабатывали, и стуки в дверь не прекращались. Они становились громче и назойливее. — Я слышал твой смех минутами ранее. Я знаю, что ты не спишь. Y/N, открой дверь! Металлическая ручка закрутилась, но дверь не поддавалась из-за надёжно закреплённого замка. По какой-то причине ты боялась сейчас своего вымышленного отца и не хотела, чтобы он входил в твою вымышленную комнату. — Ты хочешь, чтобы я выломал дверь? Ноги перестали держать тебя, стоило ему сказать эти слова. Они больно прошлись по ушам, вызвали некие спазмы памяти. Ощущения не из приятных. Чувство, словно это когда-то случалось, словно ты уже переживала это в прошлом. Не сдержавшись ты засмеялась из-за мысли о том, что конфабуляций никогда не было — всё ложное было правдой, а ты потихонечку сходишь с ума. Шёпот сам слетел с губ: — Кривая кривда сидит за столом. ㅤА правда с нею проникла в дом! Твой сдерживаемый смех и едва слышный шёпот могли бы произвести пронзительный, раскатистый хохот и истеричные крики, но Фокет вовремя вмешался. Мальчишеская рука прикрыла твой рот, и ты не могла больше сказать ни слова от осознания своих чувств. Пиротехника внутри тебя больше не взрывалась. Фокет, несмотря на сложившуюся ситуацию, вёл себя осторожно и оставался непоколебимым и спокойным. Он шепнул тебе на ухо указания последующих действий. Он посчитал необходимым твой разговор с отцом при разделяющей вас двери. Он помог тебе встать и дойти до нужного места. Фокет не прекращал держать тебя за руку, унимая твой страх и злобу мягкими поглаживаниями пальцев. — Ты разбудил меня, — проронила ты нерасторопно сонным и тихим голосом так, будто ты в самом деле проснулась только что. Пошурша подолом платья и зевнув для полноценности всей картины, ты сжала ладонь Фокета посильнее. — И в самом деле... Ты же, бываешь, смеёшься во сне, если приснится что-то хорошее, и не любишь засыпать в непроглядной темноте. Верно, верно, — пробормотал мысли папа. — Однако открой двери, Y/N. Мне хотелось бы обсудить одну очень важную для нас тему. — Про семью? — Про семью, — подтвердились догадки. — Понимаешь, тебе уже одиннадцать лет, и ты можешь сама решать, с кем остаться. Бывает так, что люди расходятся, а их детей нужно правильно распределить в обществе. Думаю, я должен направить тебе в необходимое для тебя же русло. — Я попробую подумать об этом завтра. — Нет-нет-нет, дорогая, ты должна выбрать сейчас же: я или мама! — безапелляционно заявил папа, и ты, растерянная и ничего не понимающая, в надежде на благий план взглянула на Фокета. Он сосредоточенно слушал и не смотрел на тебя. Ты боялась разозлить отца молчанием, но тот, к вашему счастью, не закончил свою речь, — Я уже понял, что ты предпочла бы остаться с мамой. Она хороший и добрый родитель в твоих глазах, верно? А меня она ненавидит. И поэтому ты меня тоже начинаешь ненавидеть. Но на самом деле она самовлюбленная и эгоистичная женщина. Вскоре и тебя бросит. Она мне нашла замену в лице твоего отчима, а когда у них появится общий ребёнок, то она и тебя разлюбит, выбросит, как использованную перчатку. Хотя... Знаешь, она нас никогда не любила. Ни тебя, ни меня. Я — доступный кошелёк, ты — последствие её алчности. Y/N, тебя никогда никто не любил, кроме меня. Ты нежеланный ребёнок для всех других, понимаешь о чём я говорю? — Понимаю, — решила не спорить ты. — Позволь мне утешить тебя. Открой дверь, — снова заладил отец. Ты молчала ощутимо долго, страшась последствий любого из решений. — Три секунды — и я врываюсь сам. Что ж... — Раз! Твой мозг точно парализовало, ты не знала, какие меры стоит предпринять и что сделать. Ты стояла, слепо надеясь на вселенское чудо, и с неопределённостью чувств замечала, что Фокет никак не двигается и пока не намеревается что-то менять в вашем положении. — Два! Фокет оттолкнул тебя подальше от двери, а сам встал у порога так, чтобы помятое полотно могло прижаться к нему после вторжения третьего человека. — Три! Вы неподвижно стоите, пока некрепкая поверхность терпит удары, а ручка подвергается тщательному и непрерывному дёрганию. Вы оба задерживаете дыхание, когда дверь отворяется под напором мужчины. Под эффектом быстротечности времени ты можешь лишь бегло анализировать ситуацию. Всё накрыто пеленой неспособности принимать происходящее. Ты рефлекторно отходишь назад, стараешься сохранить дистанцию и найти путь к отступлению. Папа выключил свет, и ты можешь увидеть только абрис его фигуры. Лунный свет указывает на его помрачневшее лицо и блестящее лезвие в руке. Запоздало приходит мысль о том, что можно было бы покинуть комнату через окно. Странно, почему Фокет об этом не подумал. Странно и то, что он не выходит из укрытия, хотя ты уже касаешься оконной рамы, а отец готовится к новому действию. Ты закрываешь глаза, желая проснуться в следующее мгновение в окружении соотрядниц. Считаешь до пяти, а потом до пятнадцати. Слышишь тяжёлые вздохи, которые не могут издавать болтивые соседки. Приходится открыть глаза. Ты видишь Фокета в маске Мистера Киддлса; вся его одежда запятнана кровью отца. Фокет немигающе смотрит на тебя, держа в руке окровавленный нож, который ранее принадлежал отцу. Ты слышишь пронзительный скрежет и не можешь точно ответить, кто именно его издаёт: мальчик-кролик или свежий труп. Ты переводишь дыхание, разглядывая свисающие кроличьи уши. Не хватает смелости взглянуть немного пониже, на тело мёртвого папы. — Посмотри на свои руки, — приказывает МистерКиддлс-Фокет-Пахан-Мыслитель-Он. И ты не можешь ослушаться. Руки в крови и держат подаренный Ларой атам. Даже шумеры запачканы багряными каплями того оттенка, которого были волосы Фокета при свете ламп. Тебе нечего сказать и нечего думать. Ты просто отворачиваешься от Него и встречашься взглядом с девочкой в маске Стрекозы. С ужасом ты осознаешь, что на ней твоё платье, а её тело заключено в поблёскивающем серебром многоугольнике. Это зеркало. «Это ты, — пускай и Он не говорит этого вслух, но это выговаривается в твоей голове Его голосом. — Это ты его убила», — твердит сознание, когда мальчик-кролик и девочка-стрекоза крепко обнимаются.***
Ты просыпаешься в холодном поту. С громким вздохом облегчения ты поворачиваешься на другой бок, заприметив огонёк в темноте — это одна из сожительниц не спит, вместо этого занявшись активным мониторингом мессенджеров. — Что-то случилось? Аманда, длинноногая волейболистка вашей спортивной команды, была очень чуткой и доброжелательной девушкой. Она не вопрошала, а ненавязчиво спрашивала. При необходимости Аманда была готова оказать бескорыстную помощь. — Мне приснился ужасный сон. После этих слов сучилось то, чего ты не могла ожидать — лицо Аманды вытянулось в гримасе, которую могут иметь только заядлые нигилисты. Её лицо выражало не искреннее непонимание, а отрицание и непризнание. — Но ты смеялась во сне, — наконец-то сказала Аманда.-Конец вставки-
4. — Один из наших вожатых выглядит неважно, — заметил Алан, вглядываясь в лицо девушки-студентки, что по совместительности являлась отвечающим за вас взрослым. Она была отправлена для педагогической практики в ваш лагерь. Лия бывает слишком чувствительной и эмоциональной, что, несомненно, не раз сыграло свою роль в вашем времяпровождении. Её напарник же прорекомендовал себя, как рассудительного и невозмутимого парня, готового на работу любой сложности. Благодаря полному несоответствию характеров их минусы обнулялись, они работали слаженно, и их нельзя было представить по отдельности: их образы скрепились между собой, стали одной цельной, полноценной картинкой. Взглянув на Лию повнимательнее, ты осознала достоверность слов Алана. Лицо Лии было затуманено некими внутренними метаниями — это же подтверждали периодическое подёргивание ног и взор её задумчивых глаз. Смутная печаль плескалась в них, и ты не могла даже представить причину такого настроения вожатой. — Она снова ноготь сломала, — с колкостью предположила Лиза. Вы с Аланом синхронно взмахнули руками, предпримая этим действием профилактические меры против излишней язвительности подруги. Она, считавшая вас весьма предсказуемыми людьми, ловко увернулась от ваших маломощных ударов. — Такое отношение к ней является заслуженным, между прочим, — заявила она, аргументируя сказанное так, чтобы никто, кроме вас, не мог услышать её слов. — Сами не помните, как из-за этой инфантилки Алан чуть не утонул, а Аманда чуть не лишилась своих ног на сцене? — В первом случае она пыталась побороть мой страх перед естественными водоёмами, а Аманду она хотела замотивировать танцем. Аманда просто упала, совершенно не умея двигать ногами вне игры, — пожал плечами Алан. — Дело обошлось разрывом мениска, — деликатно добавила ты, но Лизу уже нельзя было остановить. Она открыла рот, чтобы съехидничать снова, но как только Алан коснулся её рук, замолчала и отвернулась в сторону окна. Алан выглядел так, как выглядит всегда. Небрежно сидящая на нём рубашка с перепутьем своеобразных украшений на открытом клочке шеи, специально взъерошенные длинноватые волосы и жемчужны брекетов при расцветающей улыбке распологали всех к его персоне. Но его глаза казались всё так же нечитаемыми — наполненный ароматом сад Копенгагена цвёл в них, но пропадал в нечитабельности черноты зрачков. Эти зрачки были театральной занавесой, за полотном которой распологалась реальная сущность вещей. Ты не могла туда заглянуть, но понимала, что Алан не такой идеальный друг, как могло показаться тебе сначала. Возможно, чистота помыслов всё ещё движет им, но средства для достижения своих целей он может выбирать не совсем правильные. — Теперь все в сборе, — прервала твои мысли Лия, встав с засиженного места и поторопив подходящую к месту сбора кучку воспитанников. — Двигаемся в путь! — Нет, Лара ещё не подошла, — пронеслось где-то в толпе, и Лия вдругорядь стала опечаленной чем-то. Лео, второй из вожатых, осторожно прикоснулся к её пальцам, и она тут же отбросила уныние, сев обратно на пуфик. Это напомнило действие Алана, и успокоило тебя. Целых три секунды они смотрели друг на друга, а затем синхронно повернулись к вам лицом. Лия начала говорить о том, что волновало её всё утро: — Лара исчезла сегодня ночью. Наутро её не нашли другие девочки-командиры. — Они поделились с информацией о Ларе. Известно, что она легла со всеми и была замечена спящей в полночь, но её кровать пустовала во время рассвета, — продолжил Лео. — Начались поиски Лары; если у вас есть информация, которая помогла бы в поиске, прошу обратиться ко мне или Лие. Также будьте внимательнее к своим сожителям и докладывайте нам обо всех сомнительных вещах, с которыми можете столкнуться. После этого происшествия отдельный домик для командиров прекращает своё существование — лидеры будут жить с остальными соотрядниками. Соотрядники среагировали так, как среагировали бы любые подростки: они смотрели по сторонам, шептались, строили удивлённый лица и все дружно не понимали, как такое могло случиться. Некоторые умудрялись шутить, как делала это Лиза — это их защитная реакция. Алан в доверительном жесте сжал твою руку, хотя это было ненужным действием. Ты совсем ничего не почувствовала из-за пропажи бывшей лучшей подруги. — Y/N, — с надеждой промолвила Лия, прекратив одним звучанием твоего имени все шепотки-перешёптывания. — Лара говорила мне, что ты была её лучшей подругой двенадцать лет. Поэтому ты должна знать её, как никто другой. Администрация лагеря считает, что она просто сбежала, а как считаешь ты? — Она не могла сбежать, — только и сказала ты. Лара не сбежала бы, она не могла быть втянута в сомнительную авантюру, Лара бы не уходила из лагерного дома по собственному согласию. А значит с Ларой что-то сделали, случилось что-то нехорошее, её похитили по непонятной для тебя причине. Твою лучшую бывшую подругу, с которой ты общалась целых двенадцать лет, Лару Кларк, которая расшатала тебе все нервы... Ты с опаской посмотрела на Алана. Он, уловив твоё внимание к своей персоне, улыбнулся, обнажая ряд галенита в зубах, что как звезды ван Маанена поблёскивали во рту. Он сжимает твою руку сильнее, и ты сжимаешься до размеров лепрекона. Постепенно занавес открывается, и ты видишь мрак, а в нём — светящиеся звёзды, складываемые в твоё изображении. Всё встало на свои места. ㅤIII. Суждено
Пред-припев неназойливо вливался в уши, вынуждая в танце повести бедром непреднамеренно. Так действует тягучая мелодия на тебя. Это последний полный день вашего пребывания в лагере, это дискотека, конец пребывания здесь, это медляк, после которого вы окажитесь в своих комнатах и на следующее утро сядите в душный автобус. Лары нет, она так и не появилась в стенах вашего домика забвения, и в окрестном озере нашли её трофейный амулет, привязанный к корсажу. В нём Лара появлялась на всех вечерних масштабных мероприятиях. Она больше никогда не появится в нём ни в настоящем, ни в будущем. Самое отвратительное то, что ты не чувствуешь ни жалости, ни желания вернуть всё на прежние места — ни всего того, что ты должна была чувствовать после пропажи бывшей подруги. Ты живёшь, не стеснённая призраками прошлого. Ты качаешь головой, полностью избавляясь от вороха прошлого, что ощущался непосильным грузом на плечах. Муслиновое платье, которое ты одолжила у соседок, лёгкое и развивается на ветру, совсем невесомое. Ты чувствуешь себя дворянской дочерью в тяжёлых украшениях сестры Пола. Алан в декоративном пиджаке Лео движется мягко и плавно, держит аккуратно, водит с осторожностью, словно ты антиквариальная фарфоровая кукла, которую нужно беречь. У Алана волосы прилизаны и блестят при свете натриевых фонарей, а подводка для глаз добавляет выразительности взгляду, даже кажется, что ты ощущаешь его взор на коже поцелуями солнечных лучей, или лепестком, упавшим с куста маргаритки. Всё слишком-слишком чувственно, и остальной мир теряется, вы во всей вселенной одни — существует только танец, в котором вы становитесь единым. Один механизм, одна душа и нити, впитавшие багряную кровь. Так должно было быть с самого начала. — Я люблю тебя, Фокет, — признаёшься ты, когда музыка затихает. ㅤДавай забудем о прошлом и создадим счастливое будущее, Алан.
ㅤ Взбираясь по горе бренных тел и выслушиваясь в писк влюблённых мышей в круговороте суматошной жизни. ㅤЭти мыши — это мы.
ㅤ Эгоистетичность выплёскивается из нас с самого детства. ㅤТак суждено было случиться.