Отто Хайтауэр покинул Королевскую Гавань неделю назад. Серые облака всё ещё густились над Королевскими землями, но это никак не испортило каждый прожитый день на свободе, которую почувствовали многие жители замка. Рейнира даже не догадывалась о том, насколько дотошный десница держал в напряжении неугодных ему господ.
В тот же день, когда Сир Отто покинул Красный Замок и уже передвигался в карете по Королевской Гавани, к Рейнире пришла королева. Её тонкие пальцы всегда находились в движении, сминали кожу вокруг костяшек и прокручивали кольца. На подоле красно-черного шелковистого платья виднелись тёмные пятна от дождя, а лицо было покрыто влагой. Покрасневшие глаза ясно дали понять, что причиной тому уже была не плохая погода, а слёзы.
Но Алисента старалась скрыть это за натянутой улыбкой.
По приказу Рейниры принесли чай, который королева ещё долго держала в руках и не решалась заговорить. Она металась и ёрзала на мягких подушках курульного кресла, но даже не поднимала взгляда на принцессу. С томлением Рейнира наблюдала за этими метаниями, дожидаясь, когда же гостья заговорит первой.
Разговор начался с беспокойства о здоровье короля. Их обеих пугало состояние отца и мужа, а также отсутствие улучшений, несмотря на лечебные практики Великого Мейстера Мелоса. Но королева сохраняла веру в то, что методы Септы обязательно принесут свои плоды, и государь выздоровит. Принцесса же оставила высказывания, которые могли бы задеть веру королевы.
Рейнира предупредила, что через несколько дней ей принесут платья на примерку, как тут в глазах королевы пробежала искра интереса. Подготовка к празднествам должна была начаться со дня на день, когда лорд Бисбери установит бюджет на приём и именины наследницы. Принцесса решила попробовать воспользоваться обретенными знаниями в деятельности Мастера над Монетой. Опыт с раздачей еды и уроки уже привили ей ориентацию в ценах, а также умению быстрого счета в голове.
Это были лишь планы, пока она обсуждала с королевой приём фрейлин. У Алисенты пробудился интерес к данной теме и она начала расспрашивать о месте проведения (конечно же, Рейнира уже решила, на свежем воздухе в королевских садах), кто откликнется на приглашение короны, а также о том, будет ли банкет по этому случаю. Всё стало очевидно, когда Али нерешительно стала напрашиваться сопровождать принцессу и чуть что делиться своим мнением о той или иной девушке, дабы помочь выбрать самых лучших и беспристрастных. Это предложение по-началу рассмешило Рейниру, а на языке застыл отказ от щедрого предложения.
Но тут в голове возник вопрос: Почему нет? Пригласить королеву, дабы она насладилась процессией, на которой ей ищут замену.
Несмотря на милость между когда-то подругами, Рейнира не позволяла теплым словам Алисенты проникнуть в своё сердце, и умело отвечала любезностями, в которых трудно было распознать ложь. За десять лет одиночной борьбы в Красной Крепости с «зелеными», она научилась улыбаться оскорблениям и мнимой вежливости королевы. Сейчас перед Рейнирой была совершенно другая девушка: с блеском в карих глазах и лёгком черно-красном платье с открытыми плечами, которое символизировало хоть небольшое, но всё же уважение к дому, частью которого она стала. Королева ещё не обратилась в зеленую гадюку, считающей себя ровней, нет, выше королевской династии. Это смехотворно. Если эти мысли и были у нынешней Алисенты, то она хотя бы держала их при себе и пыталась ещё вернуть прежние отношения с бывшей подругой, падчерицей. Этим Рейнира и пользуется, дабы подавить в королеве зачатки той суки, которая ещё умудрялась слезно заявлять о своей бедности и ужасах войны, собственноручно начав её. Вечно ожидающая, чтобы её пожалели, ведь только Семерым известно, что она прошла ради справедливости и того, чтобы старший сыночек сел на трон.
Простых слухов было недостаточно. В Алисенте нужно умертвить зелёную королеву. Сломить морально. И здесь, Рейнира вспоминает о своих планах внести разлад в отношения отца и мачехи. Не просто споры, ох нет. Для отца они не имеют никакого значения. Он скажет пару громким слов и забудет обо всём вмиг. Она хочет не просто проучить её, это ещё и возмездие за маму. Каждый день с того рокового турнира Визерис предавал Эймму раз за разом. Память о покойной королеве была запятнана когда-то любимым мужем сотни раз. Когда он взял новую жену, даже не дождавшись окончания траура, когда выбрал именно подругу своей дочери, когда посмел получать удовольствие от траха с ней, когда имел наглости называть Алисенту «своей любовью» и трогать эту шлюху, не снимая маминого кольца… Стоило бы и принудить отца к ответу, но свои муки он уже получает и без участия дочери.
Алисента всю жизнь считала себя бедной овечкой, будто на ней не было несколько метров дорогой ткани и килограмм драгоценных камней, но окажись она на месте её матери, которая принимала всё с молчанием и стойкостью, то узнала, что значит настоящие мучения.
Око за око. Этому научил её Деймон. Что ж. Королеве стоило бы узнать, что значит предательство и как это ужасно, когда одинокая женщина посещает короля в ночи не будучи его женой.
Да… да.
Почему она не додумалась об этом раньше?
После согласия на предложение, принцесса решила сменить тему и высказать поддержку королеве.
— Я слышала о тех гадостях, что разносят во дворце. О маме, о тебе, об отце. Это ужасно… мне жаль, Али.
Это предложение вызвало падение улыбки у Алисенты. Она задержала дыхание и выпучила глаза на принцессу, после чего по её щекам скатилось несколько крупных слёз, но королева вмиг постаралась их убрать. Шмыгнув носом, девушка-Хайтауэр постаралась придать лицу бесстрастие, но выдавила из себя тихое: «Спасибо».
Они обнялись перед тем, как расстаться и продолжить этот день. Ну ещё нужно было подумать над этой идеей.
Рейнира осталась одна, наедине с тревогой. Отец выставил её из своих покоев и оставил без ответа на вопрос. Чужая помощь заставила ещё больше волноваться. Меньше нервов бы забрала попытка самой проникнуть в Башню Десницы. По-крайней мере навязчивые мысли не съедали бы с головой.
Уже ближе к вечеру, когда принцесса занималась написанием писем на Драконий Камень и Орлиное Гнездо, входная дверь в гостевой открылась с характерным звуком и отвлекла Рейниру от пера. Сир Лорент объявил о приходе Командира Королевской Гвардии, что заставило принцессу подпрыгнуть на месте и ринуться в гостевую комнату.
На пороге стояли двое Белых Плащей, среди которых она сразу узнала сира Гаррольда Вестерлинга. Рыцарь, который когда-то был ещё щитом. Он был рядом, сколько Рейнира себя помнила. Эти серебряные доспехи были испытаны слезами и зубами девочки, а плащ не раз оказывался местом укрытия принцессы. Забавно до скрежета души, что на руках и в объятьях сира Гаррольда принцесса бывала чаще, чем в компании отца.
Часто они виделись во время формальных встреч, но ни разу не оставались наедине, дабы выдался шанс для разговора.
— Принцесса, — мужчина склонился. — Мы пришли оповестить вас о выполнении приказа короля Визериса.
Она моргнула, неотрывно наблюдая за движением руки командира. Его ладонь скрылась под слоем доспехов и сразу же принцесса догадалась, что это может быть! Вот только… Это были желтоватые пергаменты, а не белые листки, на которых она и писала свои мысли. Но! Возможно они выцвели? От света или от близости с огнём? Надежда всё же таилась. Рыцарь протянул бумагу, но не успела принцесса взять их в руки, как глаза уже зацепились за текст, который был там написан.
Плечи Рейниры опустились, а в груди кольнуло чувство разочарования.
Нет. Это не принадлежало ей.
— Принцесса? — обеспокоенно спросил пожилой мужчина. — Король приказал найти любые письменности у десницы, которые не принадлежали ему. Мы нашли лишь письма, которые ему посылали. Это… не то, что вы хотели видеть? Прошу прощения за невыполненный приказ…
— Нет! — тут же воскликнула Рейнира. Голос словно не принадлежал ей и был слишком низкий. — Это не то, что я ожидала, но на самом деле… это может принести пользу. Спасибо, сир Гаррольд.
Она прижала к груди бумагу и кивнула рыцарю.
— Вы можете обращаться ко мне по любой просьбе, принцесса. Я всегда постараюсь помочь вам, — ещё раз склонился мужчина и перед тем, как покинуть Рейниру, подарил ей свою привычную поджатую улыбку.
Она сама и не заметила, как поклонилась в ответ, а на губах расцвела тёплая улыбка.
Всё же один союзник у неё был.
Письма, которые ей доставили, на самом деле были очень полезны. Одно из них принадлежало Ормунду Хайтауэру — лорду Староместа и старшему брату Отто Хайтуэра. Он писал о том, что «развратное поведение принца Деймона и принцессы Рейниры соответствовало их воспитанию, и что лишь Визерис Таргариен тянулся к единственным верным традициям — традициям андалов и семерки, что делало его мудрым королём». В письме также содержались поздравления в честь рождения новой принцессы королевства, и похвала в сторону Алисенты, которая помогала роду Таргариенов встать на верный путь.
Рейнира смеялась, когда читала это.
Второе письмо от Джейсона Ланнистера. Он выражал радость за поддержку, и что он лично позаботился о том, чтобы в столицу прибыло меньше конкурентов в борьбе за руку принцессы.
Напыщенное подобие льва.
«Уверен, что король лишь создал видимость выбора, дабы побаловать дочь. Ланнистеры получат драконов, станут союзниками короны и истинного наследника».
Это слова уже были доказательством измены. Но Визерис слышал их чуть ли не каждый день, немного возмущался и оставлял изменника без наказания.
Даже удивительно, что Джейсон не пытается бороться за права будущей жёнушки на трон. Это сделало бы его королем-консортом и сына — правителем Семи Королевств.
Неутешительно то, что Отто уже мог распорядиться с её писательством, как сам того желал бы. Может оно было отправлено с вороном в Старомест, а может он хранил его всегда в кармашке, дабы оно не пропало.
Этого уже не изменить.
В течение следующих дней были отправлены вороны в Дома королевства с посланием от короля, составленные десницей, в которых говорилось об изменении условий для борьбы за руку принцессы. В дома была отправлена информация о минимальном количестве золотых драконов, которые должны быть у казны.
Принцесса на следующий день посетила лорда Бисбери с предложениями насчёт празднования именин. Визерис приказал не жалеть средств на праздник дочери и после улучшения самочувствия расписал мастеру над монетой, как должен пройти этот особенный день, но Рейнира не могла отделаться от мыслей об излишнем расточительстве.
Лиман Бисбери был
слишком верен короне. В вопросе приёма женихов он не стал даже её слушать, назвав это неприкосновенным. Рейнира даже не знала, как мужчины будут представлены перед ней. Будет ли это похоже на отбор фрейлин? Или на тур, в который её отправил отец в прошлой жизни, дабы выбрать жениха?
Юноши станут в ряд и будут объявлять, какое приданное они смогут преподнести королю. Даже не принцессе. Королю!
Забавно представлять Деймона, который отстаивал очередь, как будто идёт не борьба за руку наследницы, а продажа дорогого вина.
Ох нет. Скорее он устроил бы из этого целое представление!
Рейнира рассмотрела план проведения именин и её удивили огромные цифры были за прибывания лордов. Они выступали гостями в доме Таргариен, так что расходы за их проживания ложатся на плечи короля. Это… это… Что это?! Один человек в день обходится дороже, чем траты принцессы на благотворительность, а она смогла на свои сбережения прокормить несколько десятков людей! Всё же в немногом лорда Бисбери удалось убедить. В покои гостей не будет подана утка, а если среди членов семьи нет претендента на руку принцессы — то им не предоставлялась и солёная свинина.
Даже такие изменения помогли короне сохранить хоть немного золотых монет и поселили в Рейнире чувство гордости. Она в
чем-то помогла отцу.
Конечно, чтобы предложения вступили в силу, король должен их одобрить. Принцесса уверена, что ей не откажут.
За прошествие двух недель с объявления о периоде ухаживания, она замечала пребывания молодых людей в столицу, и конечно они пытались завладеть вниманием принцессы, но это удавалось далеко не каждому.
В последние дни мужчин стало
намного больше. Рейнира не могла спокойно вернуться в свои покои! В каждом коридоре стояла компания юношей и один из них осмеливался подойти к ней. Так повторилось раз, затем два и три… На четвертый она столкнулась с мальчиком, до боли знакомым, а потом её глаза упали на герб Блэквудов на его воротнике.
Всё стало ясно.
Тот мальчишка, который вонзил меч в Бракена во время тура женихов после нелепых шуток последнего. Уиллем кажется.
Как и тогда, он вновь пытался завести разговор о полезности их союза, но нервничал куда больше. Его волнение Рейнира понимала и слушала с лёгкой улыбкой. Речи его, конечно, были полной глупостью… Но в своём молодом возрасте он был больше мужчиной, чем кто либо в коридоре.
— А… это вам! — мальчишка посмотрел себе за спину и достал из-за пояса розу с алыми лепестками. Он протянул цветок принцессе и застыл с открытым ртом.
Рейнира не любила розы. Особенно красные. Но от подарка не отказалась.
— Спасибо, — кивнула принцесса, стараясь не расплыться в улыбке. Она сама не понимала, почему хотела улыбнуться. — Может быть вы проведёте меня до Твердыни Мейгора?
У юношей, которые смотрели на сцену, сдерживая смешки, брови взлетели до лба. Да что уж. Даже сам мальчик не ожидал подобного предложения.
— Не надумайте себе ничего, милорд. Меня сопровождает Сир Лорент и любые недостойные действия в мою сторону он пресечет.
— А… я бы никогда, принцесса! — закивал Блэквуд.
По пути к своим покоям говорил в основном Уиллем. Принцесса вертела в пальцах розу и принюхивалась к ней, иногда пропуская рассказы мальчика мимо ушей. Он говорил о красотах земель своего дома, о лесах, но Рейнира и без того знала, какие они. Во время войны ей удалось увидеть их воочию.
Сопровождение спасло принцессу от дальнейших приставаний. Они встречали молодых людей, но они не пытались подойти, а лишь бросали гневные взгляды на Блэквуда.
Принцесса оставила Уиллема в коридоре перед своими покоями, на прощание поблагодарив его за приятную компанию и розу.
В покоях её уже ожидала Анора. Наконец-то
они прибыли.
Рейнира оставила цветок на маленьком столике возле камина и заглянула в спальню.
На кровати лежали настоящие сокровища… Платья. Она сразу же взялась за их примерку.
Сегодня ей предстояло подобрать наряд на грядущие празднества. Для приема фрейлин у неё подобран более лёгкий образ, но на именины ей хотелось подобрать нечто величественное и притягательное.
Каждый раз при взгляде на себя в зеркало, ей не терпелось показать свои новые наряды, которые бы Деймон точно оценил. Он всегда бурно реагировал на то, во что облачалась жена, в следующий же миг стараясь быстрее стянуть это.
Во время примерки одного из платьев, в ее покои постучались. Рейнира только сняла одно из платьев, потому наспех залезла в спальную ночнушку и накинула на плечи алую мантию и поспешила встретить гостя. Обычно её посещали Визерис, Алисента, или Эйгон, которые бы отреагировали на внешний вид с пониманием. Сводный брат бы так точно обрадовался такому виду сестры… Маленький пошляк.
Но на пороге стоял не кто иной, как
бывший возлюбленный Рейниры.
— Добрый день, сир Харвин, — поприветствовала она мужчину, опустив мантию гораздо ниже, дабы прикрыть грудь. — Я могу вам помочь?
Сир Лорент, стоявший за спиной Харвина Стронга, увидел внешний вид принцессы и не скрыл удивления. Долг не позволял ему оставлять незамужнюю девушку в таком виде с неженатым Золотым Плащом, потому, ради безопасности принцессы, он решил остаться в помещении.
— Добрый день, принцесса, — кивнул рыцарь, облаченный в свою обычную одежду. Она не видела его в таком виде, с убранными в хвост кудрями, в дорогих тканях, которые обтягивали мышцы груди и рук уже лет семь или восемь, но Рейнира старалась смотреть только в глаза. Все встречи до этого проходили, когда он был на службе, в доспехах. Это навевало воспоминания, которые Рейнира тут же отмела.
Об этом уже стоило бы забыть.
— По какому поводу вы заглянули ко мне? — поинтересовалась принцесса. Благодаря хорошему настроению, на её лице всё ещё была улыбка.
Харвин не спешил отвечать. Сначала он взглянул за спину на присягнувшего на верность щита принцессы, а затем заглянул в сторону спальни, из которой издавались пыхтения. Бедная Анора возилась с платьями, перебирая тяжёлые юбки и расправляя их, непроизвольно издавая звуки.
— Всё хорошо, вы можете говорить свободно. Я доверяю им.
— Со мной связался Берт.
Рейнира замерла. Она давно не слышала новостей о нём… Прошло много недель с последней встречи с ним.
— Он просил передать, что Мисария желает встретиться с тобой. Сегодня.
— Что?!
Услышанное выбило почву из-под ног! Бледная Пиявка, Мисария, любовница дяди, желала встречи. Зачем ей это?..
Рейнира старалась не обращать внимание на движение тела и сосредотачивала взгляд или на собственных ногах, или на скрытой под доспехами широкой спине Харвина. Всё больше они углублялись в бордель и вместе с тем людей становилось меньше. Они стали спускаться по каменным ступенькам и вскоре оказались в продолжительном коридоре. С верхних этажей доносился заливистый смех, который сопровождал их вплоть до самой отдаленной двери. Заслонял проход мужчина, лицо которого было затруднительно рассмотреть в темноте.
— Бледная Пиявка уже ждёт вас, принцесса, — кивнул незнакомец, делая шаг в сторону и одной рукой открывая тяжёлую деревянную дверь с металлическим кольцом.
После того как нотки выразительного голоса донеслись до неё, она всё же смогла признать в мужчине — Берта. Уже только вблизи ей удалось заметить короткие волосы мужчины. Намного короче Деймона. Но по росту они были также высоки.
Она никогда не смотрела на него вблизи, а говорили максимум спиной к друг другу.
— Благодарю, сир, — кивнула принцесса, прошмыгнув в комнату.
Здесь было намного светлее. По размерам она была как спальная комната Рейниры. Довольно-таки небольшая. Это место, судя по пути, что они прошли, было одним из подвалов. Так и не назвать это «логовом пиявки». Всё было достаточно скромно, в углах валялись копны сена, а слева от входа, ближе всего к стене, стоял достаточно дорогой стол, который имел даже вырезку. Одну из стен заняли шкафы, похожие на книжные. Несколько его дверцев неровно висели, а само дерево смотрелось дешево. Помимо двух больших свечей на столе, комнату также освещали факелы, висящие на стенах.
Ничего более.
— Принцесса Рейнира, — акцент и бархатный голос привлёк внимание посмотреть в другую сторону.
Брови Рейниры опустились. Она угрюмо наблюдала за женщиной, чью манящую походку в уме уже оклеветала
блядской.
Черные смоляные волосы были убраны в высокую прическу, открыв вид на серебряные сережки, сплетенные в единый узор и с несколькими крохотными камнями, свисающие с ушей, а также на тонкую шею, которую окольцевало ожерелье похожее на ошейник.
Белое платье из лиссенийского шёлка струилось по изящным изгибами, оголяя заострённые плечи и молочного цвета кожу. Тёмная брошь на груди казалась дороже всего остального в образе Белой Пиявки и навеивал на вопрос: где же она всё это берёт?
Несложно догадаться, какие способы ей помогают получить столь дорогие подарки.
Шлюха даже в шелках и драгоценностях остается шлюхой.
Мисария могла считать себя мастерицей обмана, манипуляций, и превозносить себя невинной и бедной жертвой мужчин, дабы ударить по ним исподтишка в самую спину, но Рейнира знала о прогнившей натуре этой женщины.
— Принцесса, — сложив перед собой руки, она согнула колени в поклоне и опустила голову. — Для меня честь встретиться с вами. В этот раз обстоятельства на нашей стороне.
Сделав паузу, она выпрямилась.
— По городу распространяются лживые обвинения в сторону вашего дяди о его причастности к смерти жены. Хочу сказать, что я не верю в эту ложь. Принц Деймон покинул столицу и отправился на Ступени, он не причастен к несчастному случаю произошедшего с леди Реей.
Разговор начался сразу, без промедления. Рейнира знала, что происходило.
Эту же игру лживого «соболезнования» вела недавно сама принцесса с Алисентой.
Но упоминания о местонахождении Деймона сбило с толку. Всё-таки он был на Ступенях… Но откуда ей это известно? Её шпионы не только в столице, но и в армии Корлиса и Деймона?
— Откуда тебе это известно? — резко спросила Рейнира. — О том, где мой дядя?
— Он посещал моё заведение перед тем, как покинуть столицу.
Она не заметила, что перестала дышать до того момента, пока её тяжелый вдох не раздался по комнате. Тонкие и ухоженные пальчики Рейниры метнулись к кольцам и медленно прокрутили одно из них.
— Зачем? — хладнокровно спросила принцесса.
— Это бордель. Он был здесь для удовлетворения своих желаний, — женщина прошла к своему столу. — Он делал это достаточно часто до своего ухода на войну. В этот раз принц решил навестить меня перед отъездом и был достаточно… Жаден…
Светлая бровь скользнула вверх от недоумения. Что за излишние подробности.
— И что же дядя удовлетворял с вами? — презрительно выплюнула Рейнира.
— Принцесса, не думаю, что стоит спрашивать об этом.
— Не лезьте, сир Харвин, — она резко развернулась и столкнулась взглядом с удивленным рыцарем.
Спокойнее.
Рейнира не верила Мисарии. Стала бы она упоминать о том, каким «жадным» был Деймон без надобности? Эта женщина говорила только о том, что тщательно продумает. Чего этими словами она старалась добиться? Слёз со стороны принцессы и криков «как он мог?» Бледная Пиявка имеет уши по всей Королевской Гавани, неудивительно, что она знает о каких-то взаимодействиях между Деймоном и Рейнирой, которые не соответствуют отношениям дяди и племянницы.
С другой стороны, если Деймон действительно здесь был…
Нет. Даже
ЕСЛИ он здесь пытался удовлетворить свои потребности, то пока это не её дело. Они не дали себе клятв верности, хоть Рейнира и предупредила о том, что будет ждать подобного в их браке. Браке. Не до него. Он имеет полное право возлечь сейчас с женщиной, как бы неприятно это было именно Рейнире.
На душе от подобных мыслей появлялась тяжесть, а глаза начинало покалывать.
Они ни о чем не договаривались, пока его поход в бордель ничего не значит. Они ни о чем не договаривались, пока его поход в бордель ничего не значит. Они ни о чем не договаривались, пока его поход в бордель ничего не значит. Слова в уме сливаются воедино и это помогает Рейнире взять себя в руки, а не проронить перед шлюхой слёзы.
Возможно, у него здесь была простая встреча и она попусту переживает. Да, в борделе, да… с Мисарией. Но эта женщина говорила лишь то, что ей выгодно и грош цена её словам. Поэтому Рейнира и спросила, что именно удовлетворял дядя. Мисария прямо не заявила о соитии, а увиливать и изменять правду она умела.
— Я не враг вам, принцесса. Не подумайте, что я намеренно загрязняю образ вашего дяди, но я видела, что становилось с юными девушками после того, как Порочный Принц положил на них глаз. Я была среди них. В нашем мире женщины получают достаточно боли и несправедливости от мужчин. Если в моих силах помочь хотя бы одной невинной душе, то я окажу помощь. Не питайте к принцу надежд, ибо реальность для вас станет неутешительна. Для принца, женщина никогда не станет ровней ему.
«У неё хватает наглости сравнивать
нас. Лживая шлюха и принцесса Таргариен».
Но эти мысли оказались не озвучены.
Было бы не целесообразно вступать в спор и раскрывать свои истинные мысли. Именно подобными откровениями своих клиентов и пользовалась Бледная Пиявка, дабы затем продавать их тайны. Рейнира раскроется перед ней под лживым ликом.
Наивная девушка, которая пыталась вступить в игру престолов с головой, набитой опилками любви к дяде и абсолютной слепостью ко лжи окружающих. Такой её и видело королевство.
Глаза Рейниры
(которые передавали её исключительную связь с древней Валирией) намеренно бегали по помещению, словно слова Мисарии сбили её с толку. Она приоткрыла губы в попытке ответить, но замялась и заговорила не сразу.
— Я верю своему дяде, — голос был твёрд, но сквозил неуверенностью. — Он со мной совершенно другой. Он всегда проявлял ко мне заботу и вы не имеете никакого права так говорить о нём.
— Принцесса, — покачивая бедрами, женщина приблизилась к ней и положила холодную ладонь на предплечье принцессы. — Ваше сердце великодушно. Надеюсь, вера в принца Деймона будет оправдана и он не причинит вреда хотя бы вам.
Мисария всегда говорила осторожно, завоевывая расположение собеседника, чем-то напоминая умение Отто Хайтуэра говорить то, что люди желают слышать. Поэтому король всегда вставал на сторону бывшего десницы и прикрывался его мнением. Разницы лишь в том, что Белая Пиявка пыталась угодить всем и каждому, имея несколько версий своего мнения. Это коснулось Деймона. Как бы он не заявлял, что «видит десницу таким, какой он есть», он позволил другой пизде завладеть своим умом и поверить её сладким речам. Даже через несколько десятков лет.
— Вы пригласили меня, дабы рассказать о том, что мой дядя перед уходом блудил в вашем заведении?
— Конечно нет, но это послужило одной из причин.
Голова Рейниры кипела от этих игр и уходчивых ответов на её вопросы.
— Мы говорили с вашим дядей перед тем, как он покинул наше заведение. Меня не утешили планы принца на… вас. Как я и сказала ранее. Если я могу помочь хотя бы одной девочке, то помогаю. Чем могу. Вы мне искренне симпатичны, принцесса. Поэтому я и хотела предупредить, принцесса, о Деймоне и предложить помощь. Прежде всего помощь в информации. У меня есть люди рядом со Ступенями, они мне присылают письма и я первой узнаю о действиях вашего дяди. Что желаете…
Что значит планы Деймона на неё? Что в них такого? Если он хочет после свадьбы запереть Рейниру в спальне и не выпускать её несколько месяцев, мучать ежедневными утехами, то она вовсе не возражает.
Она не может просто отказаться от помощи, иначе она потеряет хоть какую-то связь с Мисарией, но пользоваться её услугами, зная о лживости этих уст, — нет желания. Бледная Пиявка только что созналась, что шпионит за принцем и братом короля. Деймон будет рад узнать о том, как его бывшая шлюха «верна» ему.
Она изображает смятение прежде, чем всё же заговорить:
— Есть кое-что, что меня беспокоит, — Рейнира взглянула на Мисарию. В черных глазах девушки отражался огонь свечи, но даже это не могло придать им жизнь. Её взгляд пуст. — Бывший десница. Именно из-за него полезли слухи, что Деймон воспользовался мной в борделе. Я уверена, что с его уходом в Королевской Гавани всё ещё остались люди, которые будут добывать ему информацию. Вы могли бы узнать о них?
Наконец-то на лице Мисарии впервые за этот вечер появилась растерянность, но никакая другая часть тела не дрогнула.
— Я… я могу попытаться сделать это, принцесса.
Эта была пустая просьба.
Пусть Мисария ловит саму себя.
***
Просто прекрасно!
Деймона нет в столице пару недель, а стервятники уже попытались обвинить его во всех преступлениях. Рейниру саму убивало это томление и необходимость расстаться. Её душу тянуло воссоединиться со своей половинкой и забыть обо всех смертных обязанностях, которые лежали на ней, но она держала себя в руках и с каждым днём брала на себя больше и больше.
Харвин после встречи провёл её обратно к проходам Мейгора и она попросила у него прощения за вспышку гнева, но он даже не злился на неё. По пути к замку они обсудили приём для фрейлин и принцесса пошутила о том, что это, скорее, будут «вторые смотрины», но только не для неё, а для Харвина. Сегодня на улицах Королевской Гавани произошла настоящая пытка. Принцесса допрашивала Золотого плаща о его вкусах в женщинах, но он всё никак не хотел ей сознаваться.
Она лишь надеялась, что у такого замечательного мужчины будет такая же замечательная женщина.
Рейнира сделала глубокий вдох, дабы тело наполнилось прохладным воздухом ночи. Под её пальцами светлый камень подоконника, а глаза устремлены на огни, которые заполнили улицы Королевской Гавани. Кроме шума моря, она не слышала практически ничего, но когда-то Чёрная Королева понимала, что улицы наполнены жизнью даже в такое позднее время.
Это было прекрасное чувство. Именно ради того, чтобы такие вечера продолжались каждый день, и мир окутывал столицу, нет, всё королевство.
Не хватает лишь мужчины, который будет стоять за её спиной и греть в своих объятьях, и детей, которые прижмутся к боку матери и произнесут слова любви. Но их не было, от чего морской бриз казался практически ледяным и приносил чувство… одиночества.
Рейнира поймала себя на мысли, что готова убить ради своей семьи.
Она будет милостива и жестока, хаотична и приносить порядок, строга и сострадательна, без сомнения сильной и лишь только одному человеку будет дозволено увидеть её другой.
Прошло две недели, которые дались ей непросто, но она их пережила.
Рейнира ждала своих именин, чтобы заявить на всё королевство, кто станет её будущим мужем. И этот день войдет в историю Вестероса.
***
Несколькими днями ранее,
Ступени
Деймон Таргариен, шаткой походкой, двигался в сторону своей палатки. Ботинки утопали в песке, что делало путь ещё затруднительней. За спиной горел костёр и раздавался заливистый смех мужчин, а иногда и звуки столкновения бутылок. С его головы свисало нечто подобии короны.
Король.
Теперь он король, и хотя бы на несколько ночей он может воспользоваться этим статусом. Пусть кто-то попробует сказать, что Деймон Таргариен не достоин носить этот титул и он окажется перед мордой огнедышащего дракона.
Порочный Принц принёс победу Корлису и королевству, в одиночку выступив против целой армии. Благо, почти за месяц об этом никто не забыл и его встретили на Ступенях со всеми почестями, а когда он заявил права на Ступенях — несогласных не было.
Но было кое-что, что не давало ему покоя.
Деймон засунул это в карман, когда покидал покои Рейниры в ночи и забыл об этом сразу после прибытия на острова. Возможно, он просто прошел бы мимо в тот день, но что-то подтолкнуло его ботинку запнуться о щель на полу, которой никогда не было. Его первая мысль была связана с тем, что он нашел тайные писания Мейгора. В конце концов эти проходы принадлежали ему, а об их существовании знают только несколько человек. Только спустя неделю он вспомнил о содержимом в своих брюках, которые лежали рядом с подобием ванной в его палатке.
Почерк его племянницы. Прекрасные и элегантные завитки букв, которые не идут в сравнение с большим и резким почерком Деймона.
Он уж думал, что узнает о тайных воздыханиях Рейниры об образе своего дядюшки, но увы. Однако, его упоминание на этом действительно есть.
Его удивило множество строчек на этом пергаменте. При прочтении с уст мужчины срывались ругательства, а разум накрывало волной злости.
Что это, блять?
