Скрытые Страницы

***

      Приговор норн не судил долгого семейного счастью Теодеберту Миротворцу, старшему сыну Сигиберта и Дарерки, потомку королей Арвернии, однако происхождением и душой тесно связанному также с "детьми богини Дану". Некогда он женился на своей подруге Ангарад, дочери барона Номиноэ Озерного и его жены, Ангарад Мудрой. Жена родила Теодеберту сына Магнахара. Однако спустя пять лет Ангарад умерла во время новых родов вместе с ребенком. Гибель жены глубоко потрясла Теодеберта, ибо его душа была мягкой и привязчивой, она щедро отзывалась на любое истинное чувство. Похоронив жену по обычаям "детей богини Дану", он бродил по залам замка в Чаор-на-Ри, не зная, что ему делать и к чему стремиться. Вместе с женой он похоронил часть своей души, и теперь там зияла пустота, которую могло залечить только время. Лишь с сыном Теодеберт был ласковее прежнего, старался быть для него и отцом, и матерью. Но и Магнахар замечал сумрачное состояние отца, и сам замыкался в себе. Родители Теодеберта, Сигиберт и Дарерка, глубоко сочувствовали сыну, и старались поддержать его, чем могли. Коннетабль Сигиберт редко мог увидеться с сыном, ибо большую часть времени находился в Кенабуме при дворе, однако в регулярных письмах советовался с ним о важных делах, ненавязчиво подсказывал ему, чем себя занять, и одновременно - как отвлечься от горя полезным делом. Дарерка же вздыхала, с болью в душе глядя, насколько сник ее старший сын. Вспоминая свою молодость, она с горечью думала, как переживания родителей повторяются у их детей и бьют так же больно. Некогда она сама любила своего кузена, несчастного короля Ллевелина, но он умер совсем молодым. Как она оплакивала своего жениха, так и Теодеберт ныне лишился милой, очаровательной Ангарад, что, исполненная решимости, подарила ему сына, и пожертвовала собой, пытаясь родить второго ребенка. Дарерка вспоминала кулон, подарок Ллевелина, брошенный в озеро Кельпи, ради избавления от тоски. В конце концов, она, ничего не забыв, смогла полюбить Сигиберта, ставшего ее мужем, и смогла жить дальше. Ну а ее сын, найдет ли он утешение? Во всяком случае, ему нужно было время, чтобы придти в себя, и мудрые родители не торопили его. С ними соглашались и родители покойной Ангарад, Номиноэ и его супруга. Они также желали добра Теодеберту и его сыну, осиротевшему Магнахару. И все же, неизвестно, как сложилась бы судьба овдовевшего Теодеберта, если бы спустя год после смерти Ангарад в Чаор-на-Ри не вернулась королева Гвиневера. Она только что рассталась со своим возлюбленным, принцем Хлодебертом, от которого у нее остались два маленьких сына - Хлодион и новорожденный Карломан. Прощаясь с отцом своих детей в замке Тинтагель, королева Армориканская держалась бодро, и даже старалась утешать Хлодеберта. Но, вернувшись домой, она затосковала, да так, что не могла вполне утешиться, даже когда занималась детьми, или когда погружалась в заботы своего королевства, словно рыба в море. Она была еще совсем молода, ей хотелось любви и ласки, что потеряны для нее навсегда! К тому же, она была бисклавре, с холодным рассудком, но горячей кровью. Ей трудно было навек отказаться от жизни, радости, любви. На людях она оживлялась, но в тишине своих покоев тосковала о сильных руках Хлодеберта, о его горячих поцелуях, ласках. Никогда больше он не скажет, что любит ее. Никогда они не будут наблюдать вместе за величественным закатом солнца или его сияющим рассветом, как в тот озаренный час, когда был зачат их Карломан! Никогда больше она не увидит, как теплеет сталь в обычно суровых глазах Хлодеберта, унаследованных их первенцем, Хлодионом. Ничего больше не возвратить! Хлодеберт принадлежал теперь своей законной супруге, надменной принцессе Радегунде Аллеманской. Да, законы людей соединили их навсегда, но Гвиневера знала, что боги предназначили их с Хлодебертом друг другу, прежде чем принцесса приехала из своей Аллемании. И в глубине души ей трудно было смириться, что он теперь будет принадлежать своей постылой жене, а она обречена томиться в одиночестве, в полном цвете молодости. Что ж, она будет жить, как тысячи женщин, счастье которых в их детях, станет заботиться о благе своего гордого, вспыльчивого, храброго, беспокойного народа. И все же, внутри оставалась тоска, которой не могли до конца излечить дневные заботы. Правда, Гвиневера рада была вернуться домой, к своей большой семье. Там ее встретили отец, Риваллон Сто Воронов, и мачеха, Шамара Лесная, и их дети - два брата и две сестры молодой королевы. Они были уже совсем взрослыми, а старший из них, Морветен, женился, и его жена скоро должна была родить первенца, что будет ровесником ее Карломану. Тут же, на крыльце замка в Чаор-на-Ри, королеву встретили Номиноэ и Ангарад, и их родные. Рада была Гвиневера повидать также свою тетушку Дарерку, что жила сейчас здесь, вместе со старшим сыном и внуком. Королева знала, что год назад их семью постигло страшное горе. Она соболезновала по поводу смерти Ангарад-младшей, да еще вместе с ребенком, что также не выжил. Но она не могла представить, как сильно страдает Теодеберт после смерти жены. Увидев на крыльце замка среди близких исхудавшего мужчину с отросшей бородой, бледного, с провалившимися глазами, она едва узнала обходительного красавца Теодеберта, что прежде блистал при обоих дворах, привлекая окружающих умом и личным обаянием. При виде него и притихшего шестилетнего крепыша Магнахара, Гвиневера упрекнула себя за собственные переживания, тогда как у других людей бывает гораздо более тяжкое горе. Она поглядела на Теодеберта с глубоким сочувствием. Он же с прежней учтивостью поклонился королеве, и в его глазах на мгновение мелькнул живой блеск. - Приветствую тебя, государыня Гвиневера, в твоих природных владениях, которым твой приезд подарит счастье! - он изящно поклонился и поцеловал ей руку, но голос его звучал слабо и хрипло, словно он очень давно не говорил. Гвиневере подумалось, что он отгадал ее тайные мысли, по поводу счастья. И она ответила мягким, но проникновенным голосом: - Только всемогущее Солнце всем дарит счастье в одиночку. Живущим, чтобы добиться счастья, следует плодотворно стараться, помогая друг другу. Я надеюсь, что нам всем, родные мои, удастся создать счастье для всех! Тут ее торжественно обнял отец, налетели братья и сестры, и в воцарившейся суматохе Гвиневера больше не видела Теодеберта. Она увидела его позже, на празднике в честь ее приезда. Он сидел за столом, выделяясь среди всех траурным одеянием, и, когда к нему не обращались, молчал. В следующие несколько месяцев они нередко пересекались, обитая под одной крышей. Но Гвиневера с тревогой замечала, что Теодеберт остается таким же вялым и равнодушным ко всему, как и прежде. Она решила попытаться помочь ему, как родственнику и другу семьи. Спрашивала у него совета в государственных делах, обычно в виде переговоров с нужными людьми. При этом с радостью замечала, что Теодеберта уважают не только арверны, но и "дети богини Дану", и за его обходительность, и потому что он был сыном Дарерки. Теодеберт старательно исполнял поручения. Он несколько приободрился и снял траур. Но, стоило отставить его в покое, и он снова замыкался в себе. Глубокое сочувствие побуждало Гвиневеру поговорить с ним, попытаться пробудить к жизни. Но что она могла сказать ему, кроме банальных слов, что следует жить дальше? И вот, они не избегали друг друга, но и не сближались. Между тем, уже настал последний месяц весны, виннемонат, по календарю Карломана Великого. Перемену в отношениях Гвиневеры и Теодеберта неожиданно внесли их сыновья. Магнахару, уставшему от постоянной подавленности отца, нужны были новые впечатления. И он стал играть с маленькими сыновьями королевы. Прежде всего с трехлетним Хлодионом, поскольку младенец Карломан был еще слишком мал для какой-либо активной деятельности. Зато Хлодион охотно следовал всюду за Магнахаром, казавшимся ему совсем взрослым, и радовался, когда тот придумывал для него игры. Иногда они осматривали замок, от башен до подземелий, куда только могли добраться. А порой Магнахар уводил Хлодиона во двор, к лошадям и собакам, или сооружал для них шалаш из веток и плащей, и они играли в дикарей. Да мало ли что мог выдумать мальчишка, желающий развлечь себя и маленького приятеля, когда в его владении - целый замок Чаор-на-Ри вместе с двором, священной рощей и служебными помещениями, - практически, целый город, хозяевами которого и чувствовали себя они с Хлодионом. Сперва Гвиневера, опасаясь за сына, посылала слуг незаметно охранять мальчиков. Но скоро она убедилась, что Магнахар и сам оберегает Хлодиона. Так, когда тот чуть не сунулся в денник к кобылице с жеребенком, сын Теодеберта вытащил приятеля, и, испугавшись, надавал ему шлепков. А после сам просил прощения и, чтобы утешить, стащил для него с кухни медовый пирожок. Так мир был восстановлен. Однажды королева Гвиневера собиралась поручить Теодеберту уладить недоразумения между двумя кланами в Королевской Земле, что жаловались друг на друга, обвиняя в неоднократном нарушении границ, угоне скота и вытаптывании полей. Королева через своих посланцев уже расследовала дело и назначила виру каждой из сторон. Теперь она вместе с Теодебертом разрабатывала праздник примирения, обряд, который поможет скрепить мир между кланамми, подобно строительной замазке, накрепко соединяющей кирпичную кладку. - В дубовой роще, посвященной Таранису, богу грозы, оба клана принесут жертвы в честь мира и устроят совместный пир. Ты же будешь моим представителем и засвидетельствуешь клятву на мече, которую скрепят друиды. Теодеберт понял, что она посылает именно его, чтобы найти ему дело, и усмехнулся, но кивнул ей с благодарностью. - Я постараюсь не подвести тебя, государыня! Их разговор был прервал Магнахаром, который ворвался в кабинет, таща за руку маленького Хлодиона. Сын королевы звонко смеялся, размахивая деревянной палкой, которую остругал для него старший друг, чтобы было похоже на меч. - Вперед, Хлодион! Для нас нет преград! - воскликнул Магнахар, вбегая. И испуганно ахнул, увидев за столом своего отца и королеву. К счастью для мальчика, Гвиневера благосклонно кивнула: - Спасибо тебе, что развлекаешь моего сына! - она помахала рукой Хлодиону, который выпустил руку Магнахара и тоже помахал матери в ответ. И звонко засмеялся: - Мама, мы играем! Нам весело! Что ж, Гвиневера могла лишь порадоваться за своего первенца, тем более, что бисклавре-родители предоставляют детям больше свободы, чем люди. Она улыбнулась. Теодеберт же назидательно сказал сыну: - Будь осторожен! Ты отвечаешь за сына королевы! Магнахар беззаботно встряхнул головой. С тех пор, как умерла мать, он наконец-то снова мог играть и веселиться! - Не бойтесь! Мы хорошо играем вдвоем. Когда подрастет маленький Карломан, тоже будет играть с нами. И он убежал вместе с Хлодионом, изображая рыцарскую атаку. Теодеберт и Гвиневера поглядели вслед мальчикам. - Твой Магнахар был бы замечательным старшим братом, - задумчиво проговорила королева, когда затихли их шаги. - Жаль, что он лишен такой возможности. Теодеберт глубоко вздохнул, сжав пальцы в замок. У него были самые красивые руки, какие Гвиневере доводилось видеть у мужчин: аристократично-изящные, с тонкими, длинными, но крепкими пальцами. Это Гвиневера замечала в нем еще в юности, просто так, между прочим. - Нам с Ангарад хотелось иметь еще детей. Но первые роды были очень тяжелыми, и несколько лет ей нельзя было рожать. А когда попыталась снова - погибла вместе с ребенком, - проговорил он потерянным голосом. Гвиневера сострадательно вздохнула. - Глядя на наших детей, я вспоминаю сейчас, как вы с Ангарад играли со мной, когда я была маленькой. Ты помнишь? Вы не раз вспоминали, как мы ездили в Кенабум, когда еще была жива моя мама... Давние воспоминания детства заставили Теодеберта улыбнуться светло и печально. Сколько, оказывается, счастливых, несмотря на горечь потери, воспоминаний связывало его с покойной женой! Память всегда останется отрадным уголком его сердца. Но жить только прошлым нельзя. - Это правда! Ангарад особенно умела придумывать истории, которыми заслушивались не только ты, но и я... Она была - как родниковая вода в жару, как свет путеводной звезды для усталого путника... - взволнованно проговорил Теодеберт. Гвиневера склонила голову. Она понимала его скорбь, сама любя и уважая покойную, но ей хотелось хоть чем-то помочь молодому вдовцу. - Ее уже не вернешь. А тебе следует позаботиться о себе и о сыне. Вот и мой отец любил мою мать с самого детства! Но, когда самая жестокая боль от потери прошла, он женился на Шамаре и живет счастливо. И я бесконечно благодарна ей за все, что она сделала для отца и для меня. И тебе тоже придется жить дальше! Теодеберт нервно усмехнулся. - Пока я не могу даже помыслить о другой! Даже Номиноэ и Ангарад-старшая мне говорят, что желают счастья в будущем... Но мне не идут в голову никакие другие женщины, кроме нее. Она даже снится мне по ночам! Я бы предал ее и обманул новую жену, пообещав ей счастливый брак. Гвиневера помолчала в ответ. Что она могла ему ответить, когда ей самой, несмотря на разлуку, снился по ночам Хлодеберт, целовал ее и заключал в объятия, шептал ласковые слова, как раньше? А Теодеберт проговорил, словно уловив ее мысли: - Поскольку ты, государыня, теперь будешь жить здесь, вероятно, немало найдется желающих помочь тебе устроить жизнь! Королева Арморики вздохнула в ответ. Трудно жить без любви, но и идти за нелюбимого было бы не легче! На том они и простились, с глубоким сочувствием друг к другу. Теодеберт не ошибся: в скором времени Гвиневере пришлось устроить торжественный прием, ибо естественно, что в присутствии своей королевы знатные "дети богини Дану" ждали внимания к себе. В том же месяце в королевском дворе состоялся бал по образцу арвернских празднеств, ибо для Арморики все же не прошло бесследно соседство с потомками завоевателей. Гости наперебой выражали радость по поводу возвращения королевы домой. Гвиневера слушала их и вежливо беседовала, порой мысленно усмехаясь. Она замечала, что вожди кланов уже думают про себя, как можно изменить свое положение, в связи с приездом молодой незамужней королевы. Гвиневера улавливала волчьим чутьем желания наиболее честолюбивых своих подданных. Когда начались танцы, сын одного из крупных вождей учтиво поклонился королеве и подал ей руку, приглашая пройтись с ним. Заиграли музыканты, напевая любовную песню. Но у Гвиневеры не было никакого желания обнадеживать самонадеянного юнца, что уже видел себя будущим супругом королевы, не сомневаясь, что понравится ей. Она медлила, не подавая ему руки. - Прошу прощения! - проговорил Теодеберт, кланяясь и беря под руку королеву. Она охотно пошла с ним танцевать, благодарная, что он спас ее от затруднений. Пройдя с ним в танце через зал, двинулась обратно в ритме танца об руку с Номиноэ, затем, при новой смене партнеров - со своим братом Морветеном. Но затем рядом с ней вновь оказался Теодеберт, и она отметила, что он двигается с удивительной ловкостью, хоть на вид и был по-прежнему мрачен. Она была благодарна ему за спасение из затруднительного положения, хоть и думала, что он помог ей лишь из родственных чувств. Вечером после бала Гвиневера решила погулять по саду возле замка. Она взяла с собой маленького Карломана, а Хлодион бегал вокруг матери, то и дело отвлекаясь на что-нибудь. Когда она вышла в сад, навстречу ей появился Теодеберт. Гвиневера не удивилась ему; казалось, он должен быть здесь. Молодая женщина приветливо улыбнулась. - Благодарю тебя за то, как ловко увел меня на балу! Он невозмутимо кивнул. - Не за что! Я видел, что тебе он неприятен. А во мне ваши вожди не увидят соперника, так что я не нанес им ущерба... Но у тебя расплелись волосы. Дай я пока подержу малыша, а ты поправь прическу. - Ой! - Гвиневера передала маленького Карломана своему спутнику и расплела волосы, чтобы уложить их заново, в простую косу. Она не могла допустить беспорядка в своей внешности. Теодеберт залюбовался роскошными волосами Гвиневеры, невероятной густоты, золотисто-рыжими, цвета осенней листвы. Он помыслить не мог о чувственном восхищении ею, ведь это значило бы предать память Ангарад. Однако Гвиневера была столь хороша, что он просто не мог не любоваться, как прекрасной картиной или статуей. Наконец, оторвав от нее взгляд, он поглядел на младенца, которого держал на руках. Тот открыл ясные зеленые глаза и пискнул, как котенок. - Он похож на тебя, - заметил Теодеберт, кивнув королеве. Она улыбнулась, исполненная материнской гордости. - У него мои глаза. Но лицом он будет вылитый Хлодеберт, вот увидишь! Даже больше похож на него, чем Хлодион. В этот момент старший мальчик подбежал к взрослым, ухватил за одну руку мать, а за другую - Теодеберта, подпрыгнул, качаясь на них, как на ветках. Взрослые переглянулись и обменялись улыбками. - По отцу скучает, - с извиняющимся видом проговорила Гвиневера, когда ее сын убежал вперед, и она забрала младшего сыночка у своего спутника, что держал его одной рукой. - Твои мальчики мне совсем не мешают, - успокоил ее Теодеберт. Затем спросил, уже серьезнее: - Ты собираешься рассказать им об отце, когда подрастут? - Иначе не может быть! - решительно произнесла Гвиневера. - Они вправе гордиться своим отцом и знать о нашей любви! Женщины моего племени всегда выбирают своим детям достойных отцов. И снова Теодеберт залюбовался ею, уже не одним ее женским очарованием, но и неукротимой гордостью, что виделась в каждом движении, слышалась во всех интонациях королевы "детей богини Дану". И подумал, что был бы счастлив тот, кого она выберет быть отцом ее детей, как был его кузен Хлодеберт. В это время к отцу подбежал Магнахар. Помахал рукой Хлодиону, который радостно заверещал при виде него. - Мы пойдем? Я нашел гнездо белки и покажу ему, - сказал старший мальчик отцу. Теодеберт нахмурился и проговорил с нарочитой строгостью: - Магнахар, ты не забыл учтиво приветствовать королеву Гвиневеру и спросить у нее позволения увести ее сына? Хотя Арморика подчинена Арвернии, из королевского дома которой мы происходим, но здесь госпожа - королева Гвиневера. И ты обязан чтить ее, тем более что мы родственники через твою бабушку, мою маму. Магнахар встрепенулся и поглядел на королеву несколько даже испуганно. Поклонился с придворной учтивостью: - Приветствую тебя, государыня Гвиневера! Прошу у тебя разрешения и дозволения взять Хлодиона на прогулку. Королева улыбнулась в ответ, укачивая на руках Карломана, и весь страх Магнахара сразу пропал. Ему пришло в голову, как счастливы Хлодион и Карломан, что у них есть мать. Если бы сейчас с ними вместе гуляла по саду его мама, как было бы хорошо им с отцом! И тут Гвиневера обратилась к мальчику, уловив его тайные размышления: - Магнахар, приходи завтра ко мне после завтрака! Я почитаю тебе вместе с моими сыновьями истории давних времен: о Великом Ясене Иггдрасиле, о том, как появились Солнце и Луна, о корове Аудумле, что вылизала изо льда и вскормила молоком прародителя богов... Хочешь послушать? - Очень хочу! - Магнахар даже подпрыгнул на месте, и Хлодион сделал то же, подражая ему. - Он перевернет все вверх дном в твоих покоях, царственная кузина, - произнес Теодеберт, взъерошив отросшие черные волосы своего сына. - Не переверну! - звонко, настойчиво возразил мальчик. - Я буду тихим, как мышка! - Вот видишь! - улыбнулась Гвиневера. - Я уверена, что мы с Магнахаором подружимся. А сейчас бегите, - указала она мальчикам. Магнахар с Хлодионом убежали смотреть беличье гнездо. А Теодеберт, исполненный благодарности и смущения, взглянул на королеву. - Благодарю тебя за заботы о моем сыне! Я стараюсь заменять мальчику и отца, и мать, и моя матушка заботится о нем. Но он все равно чувствовал себя одиноким, пока не приехала ты с детьми. - Услуга за услугу! - усмехнулась Гвиневера. - Я буду рада уделить Магнахару немного внимания. Приходи и ты вместе с ним! Моим сыновьям ты нравишься. Карломан всегда чувствует, кто держит его, и на руках у неугодного человека он бы непременно раскричался. А у тебя был так же спокоен, как на моих руках. Теодеберт не удивился, как такой маленький ребенок мог что-то различать. Будучи сыном Дарерки и зятем Номиноэ, он немало слышал о способностях "детей богини Дану", кровно связанных с ши. - Если ты просишь, я приду. Ради наших сыновей. - Я буду заниматься с Магнахаром, пока ты не надумаешь снова жениться, - напрямик пообещала Гвиневера Теодеберту. - Мальчику нужна мать не время от времени, а всегда! Нужна женская забота. А тебе она необходима еще больше. Теодеберт помрачнел, как всегда, если ему говорили о возможной женитьбе. - Сейчас пока что и думать об этом не могу! Ангарад, как живая, стоит перед глазами, и, кроме того... - он вздохнул и склонил голову. - С новой женой захочется иметь детей. А я не могу подвергать еще одну женщину тем страданиям, что прошла Ангарад перед смертью! Не хочу, чтобы еще чья-то цветущая жизнь оборвалась по моей вине! Гвиневера участливо пожала похолодевшую руку друга детства. Ей хотелось заметить, что на свете множество здоровых женщин, для которых роды не сопряжены со смертельной опасностью. Но это было бы невежливо по отношению к несчастной Ангарад. И она проговорила неожиданно для самой себя: - Тогда тебе следует жениться на женщине из потомков ши, дорогой кузен! Они, как правило, лучше умеют управлять своим телом, чем обычные люди. Перед глазами Теодеберта мелькнул образ великолепной красавицы с блестящими изумрудными, как у самой Гвиневеры, глазами. Иной он не мог представить ее. Но для нее еще не пришло время... - Я только недавно снял траур, - тихо проговорил он. На следующее утро он вместе с сыном пришел в покои королевы после завтрака. Она только что покормила Карломана и, усадив за стол Магнахара с Хлодионом, рассказывала им древние легенды, так что они заслушались. Как и Теодеберт. Глядя на молодую мать, окруженную веселыми детьми, он любовался ею, как вечным олицетворением женственности, образом самой Матери Богов. Той весной и в последующие месяцы они часто встречались таким образом. Гвиневера не только рассказывала истории Магнахару, но и стала заниматься с ним грамотой, языками и счетом, заодно позволяя приглядываться и вертевшемуся рядом Хлодиону. А тот однажды спросил с детской непосредственностью: - А Магнахар теперь будет мой брат, да? Сидевшие за столом Теодеберт и Гвиневера одновременно покраснели и опустили глаза. - Не так все просто, сын, - мягко проговорила королева. - Магнахар - сын дяди Теодеберта и наш родственник. Но ты можешь общаться с ним, как с братом. Старший мальчик поглядел на взрослых выразительно, словно хотел что-то сказать, но так и не решился. Между тем, родственники Теодеберта и Гвиневеры заметили их дружбу, что явно шла на пользу обоим и, пожалуй, могла вот-вот переродиться в иное, более значимое чувство. Молодая королева знала, что ее отец и мачеха были бы рады, если бы она вышла замуж за Теодеберта. И сама она с удовольствием беседовала с ним, как с интересным, незаурядным человеком, была рада помогать ему и его сыну. Со времени разлуки с Хлодебертом проходило все больше времени, а между тем, никому, кроме Теодеберта, не удавалось тронуть ее сердце, хоть к ее двору и съезжались вельможи со всей Арморики. По правде говоря, эти смотрины изрядно надоели королеве "детей богини Дану", не терпевшей, когда ей что-то пытались навязать силой. И часто ей думалось теперь, что ее брак с Теодебертом был бы лучшим выходом для всех. Любовь к Хлодеберту, отцу ее сыновей, не исчезла, но превратилась в ее душе в томительную щемящую нежность, с которой можно было начать жизнь снова. Теодеберту приходилось труднее. Однако и в его мыслях рядом с Ангарад все чаще появлялся образ зеленоглазой красавицы королевы. Отец в последних письмах также восхищенно отзывался о Гвиневере. А недавно мать в откровенной беседе поведала сыну о своей первой любви - короле Ллевелине. И Теодеберт задумался всерьез. Он не сомневался в глубокой привязанности своих родителей, знал свою мать как преданную супругу, - и все-таки, ей тоже некогда пришлось замкнуть в отдаленный уголок памяти тоску по умершему жениху и жить дальше, строить жизнь с совсем другим человеком. Прямо как ему самому теперь. И вот, когда уже прошел год после приезда Гвиневеры в Чаор-на-Ри, Теодеберт как-то был у нее, когда она учила маленького Карломана ходить. Собственно, тот уже бойко перемещался без посторонней помощи, но иногда еще по привычке держался за руку. Когда мальчик покачнулся и чуть не упал, Теодеберт бросился и подхватил его одновременно с Гвиневерой. Их лица и руки сблизились. И тут Теодеберт сам не понял, как проговорил: - Гвиневера, выходи за меня замуж! - и, боясь, что она неправильно поймет, поспешил добавить: - Если ты согласишься, я останусь твоим подданным, как раньше, и ничего не потребую для себя! Поскольку во мне течет кровь "детей богини Дану", Совет Кланов примет меня не как арверна... Я понял, что мне никто не нужен, кроме тебя! Согласна ли ты?.. Гвиневера глядела на мужчину, вместе с ней склонившегося над ее сыном, и чувствовала, как учащенно бьется сердце. - Пойду, Теодеберт! За это время мы хорошо узнали друг друга, и ты сделался мне очень дорог. Я обещаю быть тебе надежной женой, и не посягну на твою память об Ангарад. Ведь она всегда будет свята для тебя. - Да. Но и ты сохранишь в своем сердце привязанность к моему кузену Хлодеберту. И я не спорю с этим, ведь вы расстались не по своей воле. Гвиневера многозначительно усмехнулась и посадила сына на высокое сидение за столом. - Пусть так! Но не в каждом сердце находится место только одной любви. Если уж боги назначили нам дальше жить после того, как прежняя жизнь разбилась на осколки, от нас зависит, научиться ли снова любить или тосковать в мрачном одиночестве до конца своих дней. Теодеберт склонился к ней, целуя руки, затем, обняв одной рукой, горячо поцеловал. В это время приоткрылась дверь, и Магнахар с Хлодионом ворвались в покои, вопя что-то несусветно-дикое, но, несомненно, радостное... Вскоре королева Гвиневера Армориканская испросила у Совета Кланов разрешения вступить в законный брак с Теодебертом, сыном принца Сигиберта и Дарерки из королевского рода Арморики. Совет, поспорив и потянув время, как было принято, дал дозволение. И вскоре в Чаор-на-Ри сыграли пышную свадьбу по обычаям "детей богини Дану". Единственным общим ребенком Теодеберта и Гвиневеры стала дочь, которую родичи по матери звали Гвенаэль, а арверны - Бланшар. Но при этом они сообща, в разумной супружеской любви, вырастили всех троих сыновей - Магнахара, Хлодиона и Карломана, как подобало родителям. Теодеберт сдержал обещание - он не претендовал на особую власть, хотя во всем помогал своей царственной супруге. Впоследствии он чем дальше, тем больше времени проводил в Арморике, ибо он не одобрял политику своего царственного кузена Хильдеберта Строителя и Верховного Расследователя Ги Верденнского, направленную против альвов, с которыми союзничали "дети богини Дану". Семье Теодеберта и Гвиневеры предстояло пережить еще много испытаний. Но друг для друга они всю жизнь были самой надежной поддержкой, какой только может быть семья, в трудный час нашедшая силы жить дальше.