Скрытые Страницы

***

      Законы богов и людей определяют долг для каждого из живущих: и для господ, и для тех, кто повинуется им, в силу своего рождения. У всех без исключения есть права и обязанности. Правители получают от простого народа почет и богатство, зато обязаны защищать его от любых врагов или бедствий. Если придется, они должны рисковать собой, чтобы мирные труженики могли спокойно возделывать землю. И будет лишь справедливо, если простой народ поделится со своими защитниками всем необходимым для жизни. Но порой рождаются люди, которым законы богов и людей словно бы не писаны. Они ведут себя так, словно им все дозволено, словно мир принадлежит им одним. Если такие люди и чтут какие-то законы, то лишь те, что диктует их извращенная совесть, и что удобны для них. Так было, например, с сеньором Хьюго де Шенонсо, что еще в юности попал под суд за изнасилование девушки и убийство ее жениха. Тогда его спас от обвинения отец, но этот случай не стал для Хьюго уроком. Более того, сделавшись после смерти отца хозяином владений, расположенных на границе с Арморикой, он стал еще больше злоупотреблять правами господина, не заботясь об обязанностях. Он развлекался все более изощренно, совмещая две своих главных страсти - к красивым девушкам и к охоте. В этом сеньору де Шенонсо помогала команда его ловчих, составленная из отъявленных негодяев. Ему могли служить самые темные личности, лишь бы не боялись проливать кровь и умели молчать. Сеньор Хьюго им щедро платил и прятал их от карающей руки закона. Даже прочие слуги в его замке, не говоря уж об окрестных вилланах, боялись господских ловчих, как огня. И в эту злодейскую команду попал мальчик-сирота по имени Пиппин, беловолосый и красноглазый, обладающий неясными еще ему самому свойствами. Сеньор Хьюго выиграл мальчика в кости и, заметив, что тот прекрасно умеет ладить с собаками, приставил его к псарне и поручил приглядывать за мальчиком старшему ловчему Марселю. Пиппин с самого начала почувствовал, что в замке Шенонсо творятся черные дела. Со временем он в этом убедился. Несколько лет спустя в команде ловчих появился отчим Пиппина, что убил его мать, свою жену. Из его разговора с Марселем мальчик понял, что обитателям замка де Шенонсо нипочем любые преступления. И все же Пиппин остался, потому что ему было некуда идти. Он рос и узнавал многое, все больше ненавидя своего господина, отчима, Марселя, и всех, кто с ними. Однако мальчик заботился о своем выживании, не сознавая, что пропитавшее здесь все вокруг зло неотвратимо калечит его душу. Вынужденный с младенческих лет выживать, Пиппин не задумывался, что хорошо, и что плохо. Ему было девять лет, когда сеньор Хьюго со своими ловчими отправился на охоту, но, проезжая через ближайшую деревню, наткнулся на сельскую свадьбу. Дочь лесничего выходила замуж за молодого зажиточного поселянина. Все окрестные жители веселились на свадьбе. Но стоило появиться хозяину, и вся радость в одночасье стихла, теперь народ держался так, будто собрался на похороны. Стихла музыка, прервались танцы. Местные жители, скрывая ужас, кланялись господину, мола богов, чтобы он проехал мимо. Но их молитва не сбылась. Сеньор Хьюго и его люди спешились и стали с любопытством разглядывать поселян. Те понимали, что от внимания хозяина нечего ждать добра. Знал об этом и Пиппин, предчувствуя беду. Так и вышло. Заметив невесту, рыжеволосую красавицу, хозяин заговорил о "праве первой ночи" - не закрепленном законодательно, но все еще цепко державшемся, как сорняк с длинным корнем, обычае. Невеста побледнела, а ее жених шагнул вперед, загораживая собой любимую, хотя бы и против самого господина. Сеньор Хьюго медлил, размышляя, что бы еще устроить позабавнее. А ловчие глядели масляными глазами, предвкушая, что должно произойти. И гончие, рядом с которыми стоял Пиппин, разевали в оскале пасти, высовывали языки, словно принюхиваясь к свежему следу дичи. Остановившись перед молодой парой, сеньор Хьюго повторил резким тоном, словно жители этой деревни нанесли его тяжкое оскорбление: - Право господина позволяет взимать долю от всего, что производят его подданные! Десятую долю хлеба, мяса, вина, шерсти, ремесленных изделий, и - любовь прекраснейших из ваших дев! Никто не проронил ни слова, никто даже не двинулся с места, чтобы какое-нибудь неловкое движение не было принято за неповиновение. Даже жрец, приехавший соединить молодую пару перед алтарем Фрейи, склонил голову, зная, что бесполезно переубеждать сеньора Хьюго. Чаша терпения богов, видно, еще не переполнилась. А только Они, обитатели небесного Асгарда, могли воздать за все по справедливости. Никто не смел вмешаться, возразить хоть словом. Пиппин, успокаивая рвавшихся со сворки собак, чувствовал, что скоро прольется кровь. Человеческая кровь! А сеньор Хьюго, между тем, перевел взгляд с молодой четы на гостей, словно кот, играющий с мышью: мол, я вовсе тобой не интересуюсь! Наконец, он сделал знак Марселю, и тот вышел вперед, на деревенскую площадь, где еще недавно плясали и веселились поселяне. Он усмехнулся, наслаждаясь властью над судьбами этих людей. - Сеньор де Шенонсо чтит старинное право господина, - произнес ловчий от имени своего хозяина. - Согласно закону, выбранная доля добычи... ах, простите: имущества, идущая господину, может быть заменена другой, равноценной. Сеньор Хьюго де Шенонсо согласен отпустить невесту к ее жениху нетронутой, но вместо нее будет выбрана другая девушка, не уступающая ей красотой. Вилланы по-прежнему стояли молча, потупив взоры. Это было все, чем они могли ответить своему господину. Они не смели не повиноваться, однако и отдать одну из своих девушек было выше их сил. Тогда Марсель сам направился туда, где сгрудились девушки, прижимаясь друг к другу и старательно отворачиваясь. По знаку сеньора Хьюго, к старшему ловчему присоединился отчим Пиппина, женоубийца. Мальчик смотрел, как они вдвоем расхаживают среди толпы молодежи, выбирая девушку. И у него по коже пробегали колючие мурашки, в горле клокотала звериная ярость, от которой хотелось рычать. Прежде Пиппин гладил собак, но теперь отнял от них руки, чтобы им не передались его чувства. Ибо он ненавидел тех, с кем свела судьба, трудно было даже сказать, кто вызывает в нем наибольшую ненависть. Если бы он хоть на миг сравнился силами и возможностями с сеньором Хьюго, с отчимом, с Марселем, - расплатился бы с ними так же кроваво и жестоко. Ибо по-другому они его не научили. А между тем, Марсель с приятелем расхаживали среди девушек. Внимательно разглядывали каждую, щупали им грудь, бедра, порой отвешивали непристойные шутки, наслаждаясь безнаказанностью. Одни девушки при этом глотали слезы, другие вспыхивали ненавистью. Но все терпели, как и мужчины, стоявшие рядом. Любое неповиновение вызвало бы жестокую кару для всей деревни, для женщин, стариков, детей. А так, еще оставалась надежда, что сеньор Хьюго уймется, удовлетворив свое право господина. Девушка, которую изберут сегодня, станет утешительной жертвой за свой народ, за родных и односельчан. Наконец, двое охотников на людей выбрали белокурую девушку в светлом платье, одну из самых красивых. Взяв ее под руки, повели к своему господину. Она была бледна, как снег, и, если бы ее отпустили, пожалуй, упала бы без чувств. Сотни пар глаз проводили девушки с горячим соболезнованием. Из многих сердец вырвался неслышный стон. Мысленно девушку оплакивали, как покойницу, но никто не смел заплакать вслух. Мужчины стискивали зубы, сжимали кулаки, но не смели их поднять, словно из рук у них ушла сила. Многие из них прятали в душе постыдную ненависть к себе за свое долготерпение. Но следовало спасать тех, кого можно спасти. Пусть лучше им стыдно будет глядеть в глаза своим детям, но эти дети будут жить, дождутся, если позволят боги, лучших времен... Молодой жених, что так и стоял, загораживая свою невесту, испытал было постыдное, но вполне понятное чувство облегчения, когда сказали о замене. Но, увидев, кого выбрали ловчие, он встрепенулся, вскинул голову, словно ему в сердце попала стрела. Избранницей была его сестра, еще не гулявшая с парнями, чистая, как белая горлинка. Он промолчал, чувствуя в онемевшей руке пальцы невесты. Лишь по глазам его читались ужас, глубокая скорбь, ненависть к господину, творящему произвол, а еще больше - к самому себе. Рядом собралась вся семья, молча провожая уводимую девушку взглядами. Отец, мать, младшие братья и сестры взялись за руки, молча разделяя свою боль. Из глаз у них струились слезы. Но какой у них был выбор? Пожертвовать одной девушкой ради другой или погубить сразу обеих и всю деревню?.. Им вспоминались сказки о драконах, которым отдавали в жертву девушек. Вот он, настоящий дракон, в облике сеньора Хьюго: ловчие - его головы, собачьи пасти - его стальные когти, быстрые кони - его крылья: добыче не спастись! Если откажешься выполнять его требования, дракон сожжет все и всех. Но в сказках непременно находится витязь, что побеждает дракона и спасает красавицу. На деле же осмелиться рискнуть жизнью чьему-то отцу, брату, жениху бывает куда труднее, чем поют в песнях. А тот, кто рискнет, поплатится жизнью и никого не спасет. Такое тоже бывало. О погибших песен не поют. И вот, по коридору из застывших, подавленных вилланов Марсель и отчим Пиппина провели избранную девушку навстречу своему хозяину. Тот хищно ухмылялся, разглядывая ее. И ловчие оживились, предвкушая развлечение. Собаки же повизгивали от нетерпения, махали хвостами, разевали пасти и грозно скалились. И Пиппин, глядя на них, затем на девушку, вдруг окончательно понял: это ведут не деву - дичь, чье предназначение - быть затравленной и растерзанной. И при этой мысли у него внутри что-то заледенело. Раз и навсегда. Сеньор Хьюго оглядел девушку с головы до ног, затем ощупал ей грудь, плечи. Приподняв подол ее платья, зачем-то потрогал ей ноги, от голеней до колен. - Да, это замена так замена! - удовлетворенно прищелкнул он языком. - Молода и ловка, как лань, должна быть резвой. Это в твоих же интересах, моя красавица! - сказал он девушке, подняв ей голову за подбородок. Она ничего не сказала. Но глаза ее были исполнены боли и ненависти. Как и все вилланы семейства де Шенонсо, она знала, чего ждать от сеньора Хьюго. Ее посадили на коня и вместе с нею поехали к лесу. Когда господин и его свита повернулись спиной к поселянам, никто сразу не двинулся с места. Лишь спустя несколько мгновений до чуткого слуха Пиппина долетели сдавленные рыдания. Марселю, что проезжал мимо мальчика, показалось на миг, что у красноглазого паренька какое-то странное выражение, будто он вот-вот на что-то решится. Но тут же старший ловчий отвлекся и, насвистывая песенку, поехал следом за своим хозяином. В таких ли передрягах он участвовал! При покойном сеньоре Геро он, Марсель, затравил собаками родственника королей, - вот это была охота! И дичь благороднее обычной, да и защищался тот королевский бастард, как вепрь, хоть и был совсем еще молодым. Двоих из его подручных отправил тогда к Хель, которая, верно, по их заслугам поселила их мерзнуть в доме, сплетенном из живых ядовитых змей. А все-таки, дело было сделано, и никто не дознался правды! Вот это была славная охота! Куда там какой-то сельской девчонке! И что думать о мальчишке, из которого, правда, растет неплохой слуга для сеньора Хьюго? Девушку отвезли на опушку леса, туда, где начинались высокие деревья, но пока еще стояли разреженно, без густого подлеска. Там ее сняли с коня. Она была бледна, но больше уже не дрожала, словно загнанная лань, которая понимает, что для нее нет спасения, и стремится лишь умереть с достоинством. Когда ее поставили перед сеньором Хьюго, она тихо попросила: - Убей лучше сразу, все равно этим закончится! Не мучай! Человеку, в котором еще сохранилось совести хоть на волосок, такая просьба перевернула бы всю душу. Но сеньор Хьюго де Шенонсо и его подручные не впервой слушали и мольбы, и проклятия своих жертв. - Зачем же убивать тебя, когда ты можешь и спастись? - усмехнулся господин, и у двоих или троих его людей также мелькнули на лице усмешки. - Мы дадим тебе полчаса форы. Ты проворна, и за это время можешь убежать далеко! А я даю слово, что никто из нас не двинется с места, пока солнце не коснется верхушки вот этого ясеня. Так что беги, девочка! Спасешься - твое счастье, иди куда хочешь! Поймаем - ты моя! На мгновение лицо девушки осветилось надеждой, словно она готова была поверить в шанс на спасение. Но затем, видимо, вспомнила о прежних "охотах" своего господина, и поникла. Однако жажда жизни, естественная для молодой, только начинающей жить девушки, не позволяла смириться с неизбежностью. Она сделала несколько шагов к лесу, сперва осторожно, затем, убедившись, что никто ее не держит, быстрее, и, наконец, пустилась бежать - только ее светлое платье замелькало среди деревьев. Вслед ей донеслись свист и улюлюканье, бешеный лай собак, натягивающих сворку. Но их еще не спускали, и никто не пустился немедленно за ней вслед. Сеньор де Шенонсо честно выждал полчаса форы, данные девушке. Пока шло время, он обменивался с ловчими самыми циничными предположениями по поводу будущей охоты. От их слов у Пиппина стыла кровь в жилах. Другие ловчие, положив на траву доску, играли в кости. Лошади спокойно паслись, собаки же тревожились, желая пуститься бежать. Но вот солнце поднялось выше и осветило вершину высокого ясеня. И тотчас все преобразилось. Все мигом сели на коней. Марсель поднес рог к губам и громко протрубил сигнал. Затем он подал знак Пиппину - отпускать гончих. Он нехотя спустил их со сворки, и собаки с громким лаем помчались в лес по следам несчастной девушки. Грохоча копытами, как кентавры, поскакали за ними сеньор Хьюго со свитой. Охота началась. Топот копыт, звуки рогов, азартный лай собак заполонили весь лес. Все это было бы весело, если бы они не преследовали сейчас человека - молодую девушку, что сейчас, вне себя от ужаса, пыталась спастись бегством. То и дело на кустах и ветках деревьев виднелись клочки ее светлого платья. По таким следам легко было искать. Сеньор Хьюго резко развернул коня и махнул рукой Пиппину: - Эй, малыш! Проезжай-ка вперед, да раздразни собак, чтобы бежали быстрей! Пиппин проехал мимо ловчих, свистнул, подзывая вожака своры. Поймав нетерпеливо рвущегося пса, сунул ему под нос обрывок платья девушки, глухо проговорил, наглаживая собаку против шерсти: - Вперед! Веди свору! Возьми ее! Куси! Пес рычал, роя лапами землю, наливаясь злобным воодушевлением. Как только Пиппин отпустил его, вожак полетел по свежему следу, а за ним и вся свора. Сеньор Хьюго захохотал, довольный работой Пиппина. - Молодец, малыш! Участвуй в наших развлечениях, и я устрою твою судьбу! Когда Марсель постареет, ты станешь моей правой рукой! Старший ловчий закусил губы при этих словах. Пиппин же был ошеломлен. Он и так едва выдерживал ужас от осознанной жестокости сеньора Хьюго и его слуг, что охотились на людей, как на дичь. Мальчику было известно, что ждет девушку, когда она будет поймана. Немудрено, что она просила о смерти! А теперь от него ждали, что он сам вырастет таким же чудовищем, станет убивать людей по воле своего хозяина. А за что ему убивать тех, кто не сделал ему ничего плохого? Пиппин сознавал, что в замке Шенонсо у него нет друзей и близких. Сеньору Хьюго он нужен, как полезный в будущем слуга. Для Марселя он - все равно что обученная собака. Своего отчима и всю эту шайку убийц мальчик ненавидел, им же до него не было никакого дела. А ведь и в его короткой одинокой жизни встречались люди, что были к нему добры! И он знал тех, кто не отворачивались равнодушно, не шарахались от его белых волос и красных глаз. И от них мальчик почерпнул кое-какие представления о доброте, что вообще стали ему известны. Он помнил, хоть и смутно, свою маму - Жюли, так рано погибшую. Когда он жил у бальи Регула, там была старая служанка, которая жалела его, заброшенного сироту, и тайком угощала его лучшими кусочками. Да и здесь, во владениях сеньора де Шенонсо, окрестные вилланы, в отличие от слуг из замка, были приветливы к нему. Вот и девушка, что сегодня стала дичью, всего лишь месяц назад, когда он в свите господина проезжал через деревню, приметила, что мальчику хочется пить, и дала ему кружку воды и ломоть хлеба. Пиппину тогда поданное из добрых рук и с улыбкой угощение показалось необыкновенно вкусным, и он поблагодарил ее. А теперь ему предстояло стать одним из ее убийц, натравить собак, что будут терзать ее, как загнанную лань! Но звучали рога и гремел топот копыт, звонко лаяли собаки, чуя, что их дичь все ближе. И Пиппину ничего не оставалось, как следовать за ними. Он слышал по лаю собак, что они уже почти догнали девушку, и не потеряют ее свежий след. Следуя за собаками, сеньор Хьюго усмехнулся: - Девчонка думала укрыться, потопив след в воде, она бежит к озеру! Но у нас богатый опыт, знаем мы и не такие уловки! И он затрубил в рог, яростно и торжествующе, предчувствуя скорую удачу. Пиппин ощущал все, что происходит вокруг: азарт собак, для которых девушка была такой же дичью, как и лесной зверь; темную неистовую похоть своего господина и его слуг, и - безумный, отчаянный ужас самой "избранницы". Мальчик знал, что чувствовала она, бегущая в эти мгновения к ручейку и лесному озеру. В первые минуты она еще надеялась спастись, но, услышав лай собак и звуки рогов, впала в отчаяние. Нет ничего страшнее, когда человек становится дичью для другого человека, и оба утрачивают человеческий облик. Гончие далеко опередили охотников, и залаяли еще неистовее. Это значило, что они видят свою дичь. Так понял Пиппин, поняли и охотники. - Вперед, ребята! Дичь загнана! Ату ее! - крикнул сеньор Хьюго, шпоря коня. И его ловчие поспешили за господином, исполненные задора. Если добыча понравится сеньору Хьюго, он поделится с ними. Со стороны озера продолжали лаять собаки. И вдруг лай сменился яростным рыком. И с берега озера донесся пронзительный девичий вопль: - Люди, спасите! Матушка-а-а! За что такие муки? Девушка в изодранном платье пыталась вскарабкаться по наклонному стволу ивы. Ее окружила свора гончих, они прыгали, хватали ее за уже искусанные ноги и руки. Но тут примчались охотники, однако не затем, чтобы ее спасти. Напрасно она взывала, здесь не было людей. Марсель отозвал гончих, и те нехотя оставили свою жертву. Пиппин дрожащими руками привязал их на сворку. Он знал, что произойдет сейчас, и не мог смотреть, и все-таки не отводил глаз. Двое ловчих сняли измученную, окровавленную девушку с дерева и подтащили к сеньору Хьюго, ибо сама она идти не могла. И вновь господин усмехнулся, приподняв ее голову за подбородок. - Вот мы и встретились, малышка! Если бы ты так уж не хотела этой встречи, ты бежала бы быстрее, правда? И он впился ртом в ее губы, не то целуя, не то кусая. Девушка побледнела еще сильнее и обмякла в его руках, как мертвая. Одним рывком сеньор Хьюго опрокинул ее на траву, разрывая остатки платья. Сам упал следом, прижал к земле, накрывая собой. Пиппину видны были только оголенные ноги девушки, беспомощно дергавшиеся под телом его господина - ослепительно-белые, настолько, что их вид обжигал глаза. Кое-кто из ловчих отвернулся, беседуя о своем. Но другие внимательно следили за тем, что происходит, и ждали своего часа. Пиппину казалось, что прошло много времени, а перед его глазами на поляне по-прежнему была лишь ритмично движущаяся спина его хозяина и голые ноги девушки. Наконец, сеньор Хьюго поднялся на ноги, поправляя одежду. Пиппина поразило выражение его лица - радостное, удовлетворенное, словно он был самым счастливым человеком на свете. - А теперь, когда мое право господина удовлетворено, - проговорил он с гордостью, - пусть ее берет, кто захочет. А я поеду на охоту за четвероногой дичью! Марсель с готовностью шагнул вперед, и сам, спустив штаны, прижал к земле девушку, лежащую с закрытыми глазами. Пиппин заметил, что крови на ее теле еще прибавилось. Он надеялся, что она мертва, или хотя бы без сознания и ничего не чувствует. Но вдруг она неистово забилась, и ее вопль заплескался над гладью озера: - Матушка-а-а! Помогите-е-е! Спасите-е-е-е! Но никто не пришел к ней на помощь. Сеньор Хьюго вместе с большинством ловчих пожелал удачи оставшимся и, сев на коней, они поехали в лес. А Пиппин, забытый всеми, стоял возле собак, закрыв глаза и зажав уши. Но все равно продолжал видеть и слышать все, что происходит. "Что это? Неужели не сон, не кошмар? Почему я с ними?" - билось в его голове. Однако он был всего лишь мальчиком-сиротой среди жестоких чужих людей, и ничего не мог сделать. Тем временем Марсель, закончив свое дело, подошел к мальчику, хлопнул его по плечу. - Помоги мне напоить собак! Они спустились к воде, меж тем, как к девушке, расстегивая пояс, направился отчим Пиппина. Мальчик заметил, как он гнусно ухмыляется, и отвернулся. Глядя, как псы жадно лакают воду, мальчик помогал старшему ловчему сдерживать их. Затем зачерпнул ведерком воды, чтобы Марсель мог вымыть руки. А перед глазами его неотступно стояло то чудовищное действо, что продолжалось там, на поляне... И вдруг раздался истошный крик девушки и яростный мужской рев. Марсель и Пиппин бросились туда. И увидели, как беспомощно распластанная девушка вдруг ожила. В ней еще не иссякла жизненная сила и воля к сопротивлению. Когда отчим Пиппина хотел овладеть ей, она стала бешено сопротивляться, и оттолкнула от себя насильника. Пиппин отчетливо разглядел, как его отчим, откатившись в сторону, подхватил обломанный сук ивы. И с новым нечеловеческим рыком проломил голову несчастной девушке. Кровь хлынула фонтаном. И от этого зрелища в памяти мальчика разом ожили все события раннего детства. Вот этот самый человек у него на глазах точно так же убил его мать! Он все эти годы старался вытеснить из памяти, что случилось тогда, потому что надо было выжить. Но теперь все преграды рухнули в его сознании, и жуткие события прошлого, горе от смерти матери обрушилось горным обвалом. Два убийства слились в одно. Девушка, что лежала там, изнасилованная и убитая - его мать! А этот, что навис над нею, не спеша подняться на ноги - тот, что избежал тогда казни! Он получит ее сейчас!!! Пиппин больше всего на свете захотел убить отчима, так же жестоко, как тот убил мать. И внезапно он понял, что знает, как это сделать! Не помня себя, мальчик отцепил от сворки собак и передал им всю свою неистовую жажду убийства. - Сзади! Хватай! Грызи! Куси его! Выпусти кровь! - кричал Пиппин, когда псы вцепились в его отчима. Он весь дрожал от напряжения, его волосы вздыбились, красные глаза горели огнем, а зубы скалились, как у хищного зверя. Сейчас он не помнил себя, не сознавал, что его видит Марсель. Он сам был сейчас разъяренным псом, его дух жил в каждой собаке. Вместе с ними он терзал и грыз, и упивался ужасом убийцы, что сам стал жертвой, и наслаждался горячим мясом и кровью растерзанного, чувствовал парной вкус плоти на зубах. Марсель изумленно глядел, как собаки вдруг взбесились и бросились на его приятеля, которого хорошо знали. Они рвали его ноги, не давая подняться, прыгали на спину, на плечи, пресекая все попытки сопротивляться. Тот, кто некогда был отчимом Пиппина, ползал по траве, заливая ее кровью, крича и стеная, пока не умолк. И лишь тогда ему прокусили горло. Старший ловчий кричал, пытался отозвать собак, но те не слушались, и он не посмел сунуться в самую жестокую схватку. Ему было не справиться с разъяренной сворой, что больше не слушалась команд. Сперва он решил, что собаки взбесились все разом. Но затем, пристально взглянув на беловолосого красноглазого мальчишку, что напряженно застыл, покачиваясь как маятник, Марсель кое-что сообразил... И рукояткой кинжала ударил Пиппина по голове. Мальчик упал, оглушенный. И тотчас собаки присмирели и отошли от растерзанного тела. - Сюда! - скомандовал Марсель, стараясь распоряжаться уверенно, как это необходимо при обращении с животными. - Ко мне! Сидеть! Смирно! Собаки, только что жаждавшие крови, подошли к старшему ловчему, махая хвостами. Убедившись, что они снова слушаются, старший ловчий посадил их на сворку. Затем внимательно осмотрел два окровавленных тела, лежавшие на поляне, поблизости друг от друга. И его приятель, и девушка были мертвы. Тогда Марсель подошел к Пиппину и осторожно взял его на руки. Мальчик дышал, но еще не приходил в себя. Старший ловчий взглянул ему в лицо. Кого-то ему неуловимо напоминали сейчас тонкие, почти острые черты лица мальчика, с застывшим на нем выражением неистового упрямства... Но белые волосы и красные глаза Пиппина делали его ни на кого не похожим, и Марсель больше не терялся в догадках. Неся мальчика на руках, старший ловчий направился с ним в лес, туда, откуда доносился хриплый рев рогов. Туда ускакал сеньор Хьюго со своей свитой. По пути Марсель размышлял, как объяснить господину, что собаки растерзали его товарища. Но в изворотливом уме старшего ловчего быстро рождалась правдоподобная история. Одно он уяснил для себя крепко: у этого мальчика врожденный дар не просто общаться с животными, но и управлять ими, вживаясь в буквальном смысле в их шкуру. Может быть, эта связь и еще крепче - со временем это станет понятно. Марсель понял, что Пиппин как бы сам был внутри собак, совершив через них убийство. Такой дар будет очень полезен впредь. Ему всегда найдется применение. Так Пиппин отомстил убийце своей матери. Но это не могло помочь одолеть всех мрачных тайн замка Шенонсо. Да и собственную жизнь красноглазый мальчик, умевший управлять животными, вряд ли мог тем самым изменить к лучшему. Кроме того, в этот день он, попробовав крови, сам впервые насладился смертью другого человека, хоть и злодея, испытал жестокое удовлетворение хищного зверя.