Скрытые Страницы

***

      Лето 804 года от рождения Карломана Великого выдалось необычно жарким. Сияющая колесница Суль каждый день поднималась высоко, не затемняемая ни облаками, ни грозовыми тучами. И ее сияющий венец палил яростно, стремил вниз волны жара. Даже ветер не помогал: он лишь перегонял горячий сухой воздух, не охлаждая его. От жары вяли цветы, и травы никли, желтея раньше времени. Люди и животные бродили вялые, лишь кое-как исполняя привычные работы. Даже птицы летали неохотно, и чаще садились на какую-нибудь ветку, затененную запыленной листвой, и сидели, свесив крылья и раскрыв клюв, погруженные в сонную одурь. Жителям Дурокортера, чьи каменные стены и мостовые раскалились, как в печке, приходилось особенно трудно. За ночь нагретые камни отдавали тепло, и в помещениях становилось совсем нечем дышать. И потому многие из знатных и богатых жителей столицы старались покинуть ее и переждать самое жаркое время в загородных поместьях, у кого они были. Там, среди лесной прохлады, вдали от раскаленных городских камней, от пыли и мух, легче было дышать. Сам король Хлодеберт VII и его семья подали пример, при наступлении жары переехав в летнюю резиденцию Беллифонтен. Это место близ очаровательного лесного озера находилось между старой столицей - Кенабумом и новой - Дурокортером, и дворец здесь был построен очень давно, предками Хлодеберта. Беллифонтенский дворец был сравнительно небольшим, но построен очень красиво и изящно, без намека на оборонительные функции, единственно ради удобства живущих в нем. Вода и тенистая сень деревьев, нарочно оставленных поблизости от дворца, дарили живущим здесь хоть немного желанной прохлады. В тот жаркий, безоблачный день хеуимоната месяца на берегу озера отдыхали: сам король Хлодеберт VII, его вторая супруга, королева Матильда, а поодаль от них - королева-мать, Бересвинда Адуатукийская, вместе со своим невенчаным мужем, герцогом Хродебергом. Тут же находились младшие братья и кузены короля. А также королевские паладины, свитские дворяне и дамы, музыканты, слуги. Кто хотел - гуляли по берегам озера или удили рыбу, другие сидели на скамейках и садовых беседках, под широкими зонтами от солнца. Если хотели - угощались принесенной в корзинах провизией, или просто беседовали, играли в принятые при дворе изящные игры. Кого тянула в такую жаркую погоду вода, мог отойти подальше, где были устроены купальни, и окунуться. В этом озере даже в самый жаркий день вода оставалась холодной, потому что со дна били ледяные ключи. Но у берега она была теплой и безмятежной, настоящая зеркальная гладь, в которой отражались, будто опрокинутые, деревья и здания на берегу, и высокое синее небо. По берегу озера, где утоптанная тропинка еще не переходила в желто-серый песок, гулял сам король со своей женой, держа зонт над своей и ее головой. Они были красивой и дружной парой, хоть и нелегко далось семейное счастье обоим - и Хлодеберту, и Матильде. Король, несмотря на молодость - ему было всего двадцать два года, - успел уже овдоветь, похоронил свою первую жену, Регелинду Адуатукийскую, умершую от родов. От нее ему остались двое детей - сын Хлодеберт и дочь Регелинда, рождение которой стоило матери жизни. Пережив первую личную трагедию, молодой король замкнулся в себе, и лишь присутствие Матильды, что была подругой его первой жены, вернуло ему радость жизни. Для королевы, что принадлежала по рождению к знатной и приближенной к престолу, но все же не королевской семье, ее новое положение также было непростым. Однако ее готовили к будущим обязанностям лучшие наставники на свете, и Матильда старалась быть достойной их. Ведь никто иной, как граф Карломан Кенабумский, майордом, Почти Король, предложил Матильду де Кампани в жены своему царственному племяннику! И она считала себя обязанной оправдать его доверие. Тем более что Хлодеберт был похож на своего дядю лицом и всем обликом, и учился у него же государственной деятельности. Старательно исполняя свой долг, королева Матильда держалась с достоинством, присущим не всем урожденным принцессам крови. Если сперва ходили слухи о ней, как о фаворитке Карломана, то со временем Матильда сумела поставить себя так, чтобы в ней видели только безупречную супругу молодого короля. Она умела выдержать даже давление двух непобедимых стражей - королевы-матери, Бересвинды Адуатукийской и королевы-бабушки, Радегунды Аллеманской, которых боялись до дрожи многие опытные придворные. Две почтенных вдовы адресовали Матильде столько упреков и подозрений, сколько никогда не доводилось пережить покойной Регелинде. Казалось, они ждали, что особа не королевской крови не выдержит, сломается под их гнетом. Однако у Матильды хватило терпения и самообладания на все, тем более что муж поддерживал ее. И, в итоге, старшие королевы начали уважать ее, признав, что Карломан не предложил бы в жены королю кого попало. При этом, Матильда старалась поладить и с детьми мужа от первого брака. Впрочем, это было нетрудно сделать, поскольку дети были еще малы, и охотно отзывались на ласку мачехи. Король был бесконечно благодарен своей второй жене за ее заботы. Когда же Матильда, за год до описываемых событий, родила ему дочь Адельгейду, их брак еще упрочился. Конечно, лучше бы первенцем быть сыну, но их радовала и белокурая малышка, уже в колыбели очень похожая на свою мать. А сыновья, верилось Хлодеберту и Матильде. у них еще будут: ведь они молоды, и у них еще все впереди! И вот, в сей жаркий день Матильда, гуляя с мужем по берегу озера, рассказывала ему об успехах его пятилетнего сына, обучением которого занималась сама. Мальчика тоже звали Хлодеберт - еще один в длинной веренице королей, станет восьмым по счету, если ему доведется царствовать. - Наш маленький принц уже бойко читает древние сказания, и даже пытался сегодня нарисовать на листе пергамента ясень Игддрасиль, орла и белку на его ветвях. Получились даже немного похожи. Молодой король широко улыбнулся. - Хорошо, что он может пока учиться, играя! Когда подрастет, уроки станут куда более серьезными. Тем не менее, я очень рад, что мой сын учится так быстро. Матильда лукаво взглянула на мужа. - Как же может быть иначе? В роду потомков твоего деда бесталанных не было! Хлодеберт поднес к своим губам руку жены и ласково поцеловал ее белую кисть с голубой жилкой. - Благодарю тебя за заботу о моем мальчике! - проговорил он, взглянув в синие глаза жены. Матильда улыбнулась чуть заметно. - Как же может быть иначе, мой дорогой супруг? И она пропела мужу негромким, приглушенным, но мелодичным голосом детскую песенку: - Скажи мне, вечно юная Идунн: о чем плачет малыш? Все дело в красном яблоке, которое он потерял. Я дам одно, и дам другое. Одно - малышу, а другое - тебе. Так, под песню молодой королевы, они обошли небольшой мыс на озере и приблизились к беседке, где сидели Бересвинда и Хродеберг, глядя на представление, что устроили для них двое шутов. Вокруг беседки устроились фрейлины и дворяне, любуясь представлением. К описываемому времени королева-мать, Бересвинда Адуатукийская, которую уже стали втихомолку называть Паучихой, была еще красивой женщиной, хоть ей и исполнилось уже тридцать девять лет. Ее зрелая женственность еще не начала вянуть, даже навеки скрытая под траурным вдовьим черным платьем. Уже несколько лет, как она, не мирясь с одиночеством, приблизила к себе своего давнего поклонника, Хродеберга, сына коннетабля Дагоберта. И вот, сейчас никто на свете не мог быть счастливее Хродеберга, что добился, наконец, права любить единственную женщину в своей жизни, которая была ему дорога. Смирившись было с судьбой безответно служить своей даме, он, как бедный рыцарь из сказки, вдруг обрел свою возлюбленную! Правда, между ними еще стоял обычай, требовавший от королевы оставаться безупречной вдовой, преданной памяти покойного супруга. К этому обязывали и блюстители правил, вроде старой королевы Радегунды Аллеманской. Но ее не было здесь, и никто не мешал Бересвинде сидеть рядом с избранником ее сердца и беседовать тихо о самом заветном, по временам касаться рук Хродеберга, склоняться поближе, так что он чувствовал ее жаркие прикосновения и запах ее благовоний. И ему не совсем верилось, что они могут вот так быть вместе наяву. - Мне кажется, что я вижу сон, от которого не хочется просыпаться, - прошептал Хродеберг. Бересвинда коснулась ладонью его руки под рукавом тонкой льняной сорочки. - Вчерашняя ночь не была всего лишь сном... И, я надеюсь, следующая не будет им тоже, - прошептала она голосом, от которого по телу Хродеберга пробежала дрожь. Их беседу прервала выходка двух шутов, которые даже в самую тяжкую жару находили силы дурачиться и смешить своих господ. Одетые в пестрые костюмы кричащих расцветок, в шапках с петушиными перьями, шуты скакали на палочках, как маленькие дети, и размахивали палками, изображая поединок рыцарей. Наконец, один шут сбил другого с палки, и тот растянулся на песке. А победитель проскакал вокруг него и провозгласил: - Я - славный рыцарь Хродеберг, и одолел тебя во имя великой и ужасной королевы Бересвинды! За этот подвиг она поцелует меня, ибо ей опротивело вдовство! Зрители, наблюдавшие за комичным поединком, с большим трудом сдерживали улыбки, не зная, как воспримет грозная королева-мать такое упоминание. Но Бересвинда была достаточно умна, чтобы не гневаться на незначительных людей. Она несколько рах хлопнула в ладоши, так что все могли убедиться в ее великодушии. А вполголоса спросила у Хродеберга: - Друг мой, ты бы нашел в себе силы в такую жару сразиться ради меня, как о том вещал шут? Алые губы и черные глаза королевы воспламеняли Хродеберга сильнее, чем полуденное солнце. Он был готов на все, с нерастраченным в юности пылом любви. - Я бы охотно скрестил меч с кем угодно за твою красоту, и даже прямо сейчас! - воскликнул он, кивнув на лежащий в углу беседки меч в ножнах. В этот миг к ним подошли король и Матильда, веселые и немного раскрасневшиеся от жары. Они услышали разговор, и желание Хродеберга передалось королю. Остановившись перед сидящими в беседке, он шутливо шаркнул ногой и склонил голову, изображая вызов. - Буду счастлив сразиться с тобой во имя своей госпожи - королевы Матильды! - смеясь, проговорил король. Королева-мать при этом окинула взглядом невестку, находя, что Хлодеберт держится с ней и ее невенчаным мужем непочтительно, вероятно, под влиянием своей жены. Но Матильда выдержала взгляд своей свекрови невозмутимо, и даже позволила себе легкую улыбку, как бы говоря: "Каждому свое! Мы не вмешиваемся в твою жизнь, а ты - в нашу!" Мужчины же ничего не заметили. Хродеберг был рад скрестить мечи с королем. - Я всегда к твоим услугам, государь! Предлагаю устроить поединок прямо здесь, возле озера, - произнес он, еще больше разжигая в короле его желание. - С удовольствием! - король извлек меч из ножен. - Здесь ветерок дует с озера, и нам будет не так жарко состязаться, а зрителям - удобнее наблюдать. Тем временем, Матильда прошла в беседку и села рядом с Бересвиндой. Собрались придворные, узнавшие, что король желает состязаться на мечах со своим родичем. Среди подошедших был и Жоффруа де Геклен, начальник паладинов. В этот жаркий день даже он не надел доспехов, ибо в них можно было бы изжариться заживо. Он не одобрил идею с показательным поединком. - Государь, солнце палит слишком сильно! - уговаривал он Хлодеберта. - Подождите до вечера, когда жара немного спадет и станет легче двигаться. Король задумчиво нахмурился. Ему хотелось посостязаться на мечах, и заодно подтвердить своей победой, что его жена более достойна преклонения, чем его мать. Однако прислушиваться к словам опытного воина тоже следовало. И он расслабился, выйдя из прежней воинственной стойки. То же сделал и Хродеберг. Матильде вдруг передалась тревога паладина, и ученица Карломана Кенабумского не отмахнулась от них. Она знала, что ее мужу лучше провести этот день спокойно. И, чтобы отвлечь мужчин, и при этом не вызвать противоречия со стороны своей грозной свекрови, она хлопнула в ладоши, подзывая труппу стоявших поодаль акробатов и жонглеров. - Эй, мои добрые артисты! Пока наши храбрые рыцари вооружаются, покажите-ка нам свое искусство! Тому, кто выступит всех лучше, не испугавшись нынешней жары, я подарю свое серебряное колечко! - и королева сняла украшение, показав в воздухе. Артисты тотчас выстроились, готовясь к представлению. А король, зайдя в беседку и сев между своей матерью и женой, улыбнулся Матильде, видя, с какой ловкостью она добилась, чтобы он отложил поединок. Перед началом представления он переглянулся с Хродебергом, который сел у ног королевы Бересвинды. - До вечера, как только солнце склонится к закату! Мне, право, хочется развлечься с клинком в руках! - Я к твоим услугам, государь! - заверил его Хродеберг. Но представление началось, и все взоры устремились на артистов, которые показывали все, что умели. *** Тем временем, дальше на берегу озера развлекались самый младший брат короля, четырнадцатилетний принц Хильдеберт, со своими кузенами, Адальриком и Хильпериком, и другими оруженосцами. Им надоело греться на песке, как ящерицы. Молодая кровь, согретая солнцем, кипела и требовала действия. Принц Хильдеберт, окинув взглядом озеро, прищурился, оглянувшись на своих спутников, оруженосцев из знатных семейств. - А ну, кто из вас быстрее доплывет со мной наперегонки до середины озера?! В такую погоду это даже приятно! Освежимся немного, а заодно померяемся силами! - он энергично взмахнул рукой, показывая то на озеро, то на своих товарищей. Но и кузены, и оруженосцы медлили, зная, что сверкающая гладь озера на самом деле таит немало опасностей. Кое-кто из них примеривался, сможет ли на спор переплыть его, однако не спешили дать ответ. А вот Хильдеберт был настроен решительно. Он стоял, гордо вскинув голову, приглашая всех следовать за ним, весь - олицетворение дерзкого юношеского вызова, когда молодежь стремится покорить весь мир. Оттуда, где находились старшие, было хорошо видно, что происходит среди молодежи. По воинственной осанке младшего принца, Хродеберг понял, что у того на уме. И сделал знак Жоффруа де Геклену. - Последи-ка за принцем Хильдебертом, как бы он не втянул остальных в неприятности! Король кивнул, соглашаясь с Хродебергом. И Жоффруа покорно направился наблюдать за младшим принцем. А Хильдеберт уже твердо вознамерился плыть. Он снял сапоги и разделся до пояса, обнажив хорошо развитый для четырнадцатилетнего мальчика торс. Встряхнул головой, задорно поглядев на старшего кузена, Адальрика: - Я плыву, и ты, кузен, давай со мной! Спорим, что я доплыву первым, хоть ты и старше меня? Присутствующий здесь же брат Адальрика, принц Хильперик, сверстник Хильдеберта, покачал головой. - Я уж точно не поплыву! В озере Беллифонтен бьют ледяные ключи, и как раз в середине вода особенно холодна, даже в такой жаркий день, как сегодня. Если купаться, то у берега. Вода здесь, как парное молоко. Хильдеберт презрительно фыркнул на слова кузена. - Неженка! Да ведь одолеть опасное озеро - больше чести! - Уж каков есть, а за тобой сегодня не последую, - с достоинством отозвался Хильперик и, миновав кузена, направился туда, где было удобнее купаться. Хильдеберт рассерженно топнул босой ногой. Фыркнул вслед кузену и обернулся к Адальрику. - Ну а ты что же? Готов помериться силами в этом озере? Не побоишься подводных ключей? А вы, господа? - спрашивал он у оруженосцев, так горячо, словно призывал воинов в битву. Шестнадцатилетний принц Адальрик считал себя взрослым юношей, и уже охотно заглядывался на красивых девушек. В тот момент, когда кузен приглашал его состязаться, Адальрик как раз заметил на берегу фрейлину королевы Матильды, к которой он был неравнодушен. Девушка остановилась в тени ивы, прямо напротив него. Юноше захотелось покрасоваться перед ней, и он отчаянно-весело взмахнул рукой. - Я плыву с тобой, Хильдеберт! Только вряд ли ты одолеешь! Но юный принц был уверен в своих силах. - Не хвались, ты еще не победил! Адальрик тоже разулся и разделся до пояса, красуясь перед фрейлиной. Его примеру последовали еще двое оруженосцев, тоже решившиеся плыть. Остальные юноши стали громкими криками подбадривать принцев и своих товарищей. "Адальрик!", "Хильдеберт!" - слышалось вразнобой, в зависимости от симпатий каждого. Жоффруа де Геклен лишь покачал головой, наблюдая за забавами молодежи. Но тут же ему припомнилось, как он сам в юности развлекался вместе с принцем Хлодебертом и Хлодионом. Увы, ныне их обоих уже не было в живых, они погибли слишком рано и слишком несправедливо! Но младшее поколение, хотелось верить, не посрамит своих родичей! *** А тем временем, на другом берегу озера король Хлодеберт VII с королевой Матильдой и королева-мать с Хродебергом смотрели представление артистов. А уж те старались, желая заслужить награду, обещанную молодой королевой! Сперва трое акробатов вскарабкались на плечи друг другу, а молодой жонглер в блестящем костюме, стоя на плечах верхнего, подбрасывал и ловил разноцветные мячики, действуя с неподражаемой ловкостью. Затем он прыгнул прямо с высоты своей живой лестницы и с кошачьей ловкостью приземлился на ноги и положил живую розу к ногам Матильды. После выступали силачи. Они голыми руками сгибали и разгибали подковы, разрывали толстые цепи. Их подвиги привлекли внимание зрителей, которые подбадривали атлетов рукоплесканиями. Но все же, их грубое искусство было слишком чуждо большинству арвернской знати, такое зрелище подошло бы разве что простолюдинам. А вот выступления фокусников встретили гораздо больший успех. Пестро разодетые мужчины и женщины по очереди извлекали из ничего гирлянды живых цветов, ленты, веера. Красивая девушка прохаживалась по высоко натянутому между шестов канату, как по твердой земле. Дойдя до конца, она вдруг перекувыркнулась, прошлась по канату на руках, снова стала на ноги, и выпустила в небо белую голубку. Зрители ахали, не веря своим глазам, вскрикивали, когда казалось, что смелая канатоходка вот-вот разобьется, и облегченно вздохнули, когда она приземлилась на траву, живая и невредимая. Сам король подался вперед и увлеченно следил за зрелищем, не отпуская руку Матильды. Наконец, по знаку Хродеберга, несколько крепких мужчин снова образовали пирамиду в два человеческих роста. На нее забрались двое гибких юношей с обнаженными мечами. И увлеченно принялись фехтовать, стоя на высоте, которая еще и принялась раскачиваться под ними, ибо те, на чьих спинах и плечах стояли акробаты, стали ритмично двигаться. Тем не менее, фехтовальщики не только сохраняли равновесие, но и кололи и рубили друг друга, лишь в последний момент успевая прервать удары, что в настоящем бою неминуемо были бы смертельны. При этом, оба оставались целы и невредимы, и держались столь же уверенно, как если бы оба стояли на твердой земле. Никто не мог отвести взгляд от этого необыкновенного поединка. Король громко хлопнул себя по колену свободной рукой. - Вот это зрелище! Клянусь своим мечом, глядя на них, я еще сильнее хочу сразиться сам! Если акробаты умудряются в такую жару состязаться на своей живой опоре, то что же нам бояться жары, а, Хродеберг? - поинтересовался он, обращаясь к своему родичу, ставшему невенчаным супругом королевы-матери. Тот, сидевший на скамейке у ног своей повелительницы, улыбнулся в ответ: - Я всегда к твоим услугам, государь! Затем, обернувшись к Бересвинде, Хродеберг проговорил: - Я хотел порадовать тебя этим зрелищем, государыня! Тогда королева, с неослабевающим вниманием следившая за поединком артистов, отозвалась: - Ты по-настоящему порадовал меня, мой рыцарь! - и она, как бы невзначай опустив руку, ласково коснулась волос своего невенчаного мужа. Тот на мгновение прикрыл глаза, словно ему важно было лишь прикосновение любимой женщины, и он хотел отрешиться от всего земного, чтобы полнее наслаждаться ее лаской. Король боковым зрением заметил эту сцену, и пообещал себе при удобном случае заказать не менее увлекательное зрелище, чем выступление акробатов, чтобы порадовать Матильду. Ему тоже хотелось, чтобы его возлюбленная супруга в знак благодарности ласкала его столь же горячо, как матушка - Хродеберга. Пока же Хлодеберт крикнул сражавшимся акробатам: - Победитель вместе с кольцом королевы Матильды получит от меня сто золотых монет со щитом Карломана Великого! Поощрение короля оказало магическое действие на воинственных акробатов, раскачивающихся на вершине живой пирамиды. Они удвоили натиск, с поразительным мастерством владея клинками. Король, Хродеберг и другие мужчины, следя за ними, отмечали приемы, повторить которые было бы не зазорным и самым знатным рыцарям. Наконец, один из акробатов, в черном с красном костюме, обезоружил противника, одетого в красно-белое, и тот склонился, признавая поражение. После этого они оба поклонились зрителям, стоя на живой пирамиде из людей. Лишь затем оба соскочили наземь. Их немного пошатывало, но они приблизились к королю, сохраняя равновесие. В то время как их товарищи, державшие их на весу, уселись на землю, где прежде стояли, чуть живые от усталости. Поднявшись навстречу акробатам, король протянул победителю кошелек с золотом, а молодая королева - серебряное кольцо. После того, как они ушли, король, заново распаленный воинственным зрелищем, не спешил садиться. Горячо взглянув на Матильду, он обратился к Хродебергу: - Такие зрелища только разжигают боевой дух! Все-таки, смотреть, как бьются другие - слишком мало для настоящего мужчины. Хочется самому размяться с оружием в руках. Тем более, что ведь на границах неспокойно. Окситания все больше превращается в кипящий котел, к которому тянут руки наши соседи. Скоро, вероятно, придется вести войска на границу. Так что дополнительная боевая разминка нам будет полезна! Хродеберг кивнул, соглашаясь с королем. Но, неожиданно взглянув в сторону озера, улыбнулся, показывая туда: - Государь, твой брат тоже мечтает отметить этот день подвигами! Я надеюсь, что Жоффруа сумеет уследить за юными принцами. *** А тем временем, Хильдеберт и Адальрик, и еще двое оруженосцев плыли, стремясь к середине озера. Все четверо были хорошими пловцами, однако озеро Беллифонтен действительно имело коварный нрав. Вода, которую юноши рассекали сильными взмахами рук, была прогрета сверху и казалась теплой. Но порой пловцы попадали в ледяные струи, бьющие со дна, и холод обжигал их напряженные тела не хуже огня. Если не поберечься, могла скрутить судорога. Так в прежние годы немало утонуло людей в озере Беллифонтен, пока не стали избегать его середины. Однако четверо отважных юношей плыли все дальше, ничего не боясь. Толпившиеся на берегу зрители высматривали над волнами головы плывущих, подпрыгивали, размахивали руками, приветствуя тех, кому желали победы. Один лишь Жоффруа де Геклен стоял в толпе молодежи, напряженно вглядываясь вперед. Он был готов в любой миг, если потребуется помощь, броситься на выручку. Но пока что юные пловцы и сами справлялись с капризами озера. Доплыв до середины, они повернули обратно. Теперь стало видно: впереди - два принца. Оруженосцы далеко отстали от них. Соперничество разворачивалось между двумя кузенами. С берега еще громче послышались крики в поддержку того и другого. Адальрик был старше и выше, делал более длинные гребки. Но Хильдеберт зато был тренированнее, больше уделял внимание воинским упражнениям. Кроме того, он страстно желал победить в состязании, которое сам затерял. И, как всегда в таких случаях, им овладело неистовое упрямство и неукротимая ярость, так что даже стало жарко, хоть он и находился в воде. Младший принц плыл, как будто сражался, бешено рассекая волны. То теплые, то совсем ледяные струи воды ударялись о его кожу. Но он совсем не замечал их, весь во власти азарта, одержимый одним стремлением - обойти кузена. Благодаря отчаянным усилиям, Хильдеберт уже поравнялся с Адальриком. Вот-вот - и он победит, первым придет к берегу, который становился все лучше виден, все приближался... Все глаза устремились на плывущих юношей. К Жоффруа и молодежи присоединился принц Хильперик, что успел искупаться у берега. Отжимая мокрые волосы, он поинтересовался к паладина: - Как ты думаешь, кто победит? Тот ответил, не отводя глаз от озера, ибо был готов, что в любой миг может потребоваться его помощь: - Если ничего не случится - Хильдеберт. Его ярость опасна в бою, но в борьбе со стихией она как раз может оказаться полезна. Но ведь ты знаешь сам, мой принц: ледяные ключи озера Беллифонтен очень коварны! - Да, знаю, потому и не поплыл с ними, - Хильперик помрачнел, с тревогой глядя на плывущих к берегу брата и кузена. - Некогда, во времена Завоевания, озером Беллифонтен, которое прежде называлось по-другому, владела дева-чаровница Мелюзина, змееногая Хранительница. С "детьми богини Дану" она была в дружбе, когда же пришли арверны, ей полюбился один из них, по имени Блитвальд. Она стала встречаться с ним на берегу озера, в своем девичьем облике. И Блитвальд полюбил ее, нарушив завет своей матери, властной вдовы, что не хотела для сына жены из "детей богини Дану", кем она считала Мелюзину. Они поженились. Но однажды Блитвальд вошел в покои к жене слишком рано, и увидел ее полуженщиной-полузмеей. Решив, что его возлюбленная на самом деле чудовище из рода потомков Имира, он зарубил Мелюзину своим мечом. И только после смерти она приняла свой прекрасный облик. Тогда Блитвальда охватило горькое сожаление, он сам отнес тело жены к ее озеру и похоронил здесь на погребальной ладье. Сам же он бросил свой замок и свою надменную мать и ушел к "детям богини Дану", искать утешения в битвах. В конце концов, он сошел с ума. А дух Мелюзины до сих пор ищет своего мужа в каждом мужчине, что приходит к озеру. Подводные ключи - ее ледяные объятия. Но чаще всего люди не могут выдержать их и тонут, - вздохнул юноша, недаром проводивший много времени в богатой королевской библиотеке. - Да помогут боги, чтобы на сей раз никто не стал жертвой Мелюзины, даже невольной! - Жоффруа закусил губу, следя за пловцами, одолевающими оставшееся расстояние. *** Король, наградив артистов, отпустил их. А сам обратился к паладинам, стоявшим рядом: - Приготовьте все для показательного боя! Я хочу помериться силами с Хродебергом, сыном Дагоберта! В награду Хлодеберт получил сияющий взгляд Матильда. Хотела она или нет, чтобы он сражался сегодня, но напутствовала, как подобало супруге и королеве: - Удачи тебе, мой дорогой муж! Я желаю тебе победы! В тот же миг и королева Бересвинда на мгновение задержала в своей руке ладонь Хродеберга, который поднялся, собираясь идти навстречу королю. - Я верю в тебя, мой доблестный рыцарь! - прошептала она низким, грудным голосом. В скором времени паладины окружили небольшое ровное песчаное пространство перед озером. Кроме того, они принесли бойцам безопасные незаточенные тренировочные клинки. Свои мечи король и Хродеберг оставили в беседке, у ног своих дам. Кругом собрались зрители в ожидании поединка. Молодой король услышал, как его матушка с гордостью провожала Хродеберга, и решил покрасоваться перед Матильдой. Он взмахнул рукой, обращаясь к своим паладинам: - Приглашаю после показательного боя с Хродебергом выйти против меня двоих из вас! - во всеуслышание объявил король. Паладины выглядели удивленными таким рьяным желанием короля, однако их обет требовал повиноваться ему во всем, и два молодых воина вышли вперед, готовясь скрестить с ним оружие. *** А тем временем, в озере продолжалось состязание. Два юных принца, Адальрик и Хильдеберт, плыли наперегонки, изо всех сил стараясь одержать победу. Они яростно рассекали волны, и холодные струи со дна озера хлестали их по обнаженной коже, не причиняя вреда. Позади принцев плыли два оруженосца. Наконец Хильдеберт, напрягая все силы, сжав зубы до боли, вынесся вперед. И вдруг почувствовал под ногами песчаное дно. Он взметнулся из воды, победно вскинув руки. - Хильдеберт! - донеслись с берега приветственные крики. Юноши из их свиты кричали, потрясали кулаками и хлопали в ладоши. Даже на суровом лице Жоффруа де Геклена, наблюдавшего за пловцами, мелькнула улыбка. Хильдеберт вышел на берег и встряхнул головой, отряхиваясь, как вылезший из воды пес, выжал волосы. Его тут же окружили оруженосцы, поздравляли с победой, точно героя, вернувшегося с войны. Обсыхая в жарких солнечных лучах, младший принц улыбался, исполненный гордой радости победителя. Завидев Хильперика, он усмехнулся: - Вода в озере очень приятная, кузен! Зря ты не поплыл с нами. Его кузен отвечал, поглядев на своего старшего брата, который тоже вышел на берег: - Самое главное - что никого из вас не ухватили ледяные объятия Мелюзины! Пришлось за вас поволноваться! Адальрик теперь тоже отряхивался, печально глядя на девушку, стоявшую возле ивы. Позади едва достигли ногами дна двое оруженосцев. Состязание было закончено. Хильдеберт горделиво обратился к Адальрику: - Признайся, что я победил тебя! Тот тяжело вздохнул. Не поражения ему было жаль, хоть его и превзошел мальчишка! Но то, что это произошло на глазах у прекрасной Ингунды, урожденной принцессы крови, дочери графа Роберта Амьемского, - вот что было невыносимо для юноши! Он жестоко страдал, думая, что Ингунда теперь презирает его, потерпевшего поражение. И вот, старший принц кивнул кузену, признавая то, что означало его позор: - Признаю! Гордись собой! Хильдеберт издал громкий ликующий вопль, который услышали даже на другом берегу озера. Оруженосцы вторили ему. А Адальрик, одевшись и обувшись, вполголоса обратился к Жоффруа, наблюдавшему за играми юношей с молчаливой преданностью верного слуги королевской семьи: - Я буду рядом. Мне нужно отойти.. ненадолго. И Адальрик подошел к Ингунде Амьемской, что чуть отодвинулась, завидев его. Она была на год старше него, высокая и стройная, со строгим лицом вдохновенной вещей девы. Ее простое белое платье еще больше подчеркивало это впечатление, ибо она не любила драгоценностей и не придавала значения придворной суете, на которую падки большинство знатных людей. Ингунда была хорошо образована и благочестива. Принц Адальрик приблизился к ней почти с робостью, какой не вызывала в нем ни одна другая девушка. Несмотря на молодость, он уже успел убедиться, что нравится девушкам, и охотно встречался с ними, но так же быстро расставался. Но Ингунда держалась с ним с непреклонной гордостью, не позволяя никаких вольностей, и даже намеком не выражала сердечной склонности к нему. И Адальрик, не оставлявший надежд понравиться ей, думал об Ингунде все больше. Пока не понял в один прекрасный день, что влюбился по-настоящему. И вот, теперь он настиг ее, отступившую в тень прибрежных ив. Поклонился, ожидая, чтобы она заговорила первой. - Здравствуй, принц Адальрик! - произнесла Ингунда чуть глуховатым голосом. - Я просила богов, чтобы никого из вас не коснулись ледяные объятия Мелюзины, - ей была ведома история озера Беллифонтен. Адальрик смущенно склонил голову. - Я знаю, что ты не молилась о моей победе! Ибо боги, несомненно, выполнили бы просьбу своей горячей чтительницы. Были ли для Ингунды в глубине души сладки знаки внимания принца, или она оставалась совершенно равнодушна, но только она ни в чем не проявила слабости перед ним. - Я тебе желаю и буду желать счастья, как каждому человеку, к тому же моему родичу! На мгновение Адальрик почувствовал отчаяние, так что руки опускались сами собой. Не в первый раз они вели такой разговор, и до сих пор ничем ему не удавалось привлечь гордую Ингунду: ни пылкими комплиментами, ни обещаниями подвигов. - Моя дорогая непреклонная кузина, - проворковал юноша, на ощупь находя ее руку. - Я знаю, сегодня я не совершил ничего, чтобы ты могла мной гордиться... Однако позволь мне любоваться твоей красотой, которая искупает жестокость твоих слов!.. И я даю тебе слово: на ближайшем турнире я завоюю рыцарский пояс, и весь двор Арвернии услышит, что ты одна вдохновляла меня! Но Ингунда освободила руку и проговорила, строго глядя на своего поклонника: - Неужели ты думаешь, кузен, что победы на состязяниях достаточно, чтобы покорить девушку? А если она выберет себе возлюбленного, а завтра он будет побежден, она обязана уйти к победителю? Будь у мужчины доблесть и слава самого Карломана Великого - он не добьется любви женщины, если его душа и сердце недостойны ее любви. Из груди Адальрика вырвался глубокий вздох, исполненный разочарования. Уже не в первый раз они так спорили, но ему не удавалось растопить сердце своей непреклонной дальней родственницы. - Ты не только прекраснее всех, но еще и красноречива, как Жрец-Законоговоритель! - с восхищением признал он. - Однако смотри, как бы тебе не пожалеть, если я найду другую девушку, более снисходительную! В этот миг с другого берега озера, где оставался король со своими близкими, донесся звон мечей и громкие голоса. Ингунда встрепенулась первой, радуясь возможности прервать ненужный ей спор. - Там происходит что-то важное! - воскликнула она, направляясь в ту сторону. Адальрик поспешил за ней. Вдоль берега в ту же сторону быстро шли принцы Хильдеберт и Хильперик, Жоффруа де Геклен и юноши-оруженосцы. *** Тем временем, король с Хродебергом вышли друг против друга. Отсалютовав мечами, они поклонились каждый своей даме сердца: один - королеве Матильде, другой - королеве Бересвинде. Обе они готовились наблюдать за поединком, сидя в беседке, укрытые от жаркого солнца. А вокруг них, на берегу озера, собралось все больше людей. Король и Хродеберг стали друг против друга, в тонких белых льняных сорочках, одинаково стройные, крепкие и подтянутые, ибо Хродеберг в тридцать семь лет не уступал гибкостью и подвижностью молодому человеку. Но к этим качествам он добавил преимущество в боевом опыте. Впрочем, сперва бой закипел на равных, и трудно было сказать, кто победит. Оба противника хорошо знали друг друга и не тратили время на "прощупывания". Их клинки звенели, сталкиваясь на широких взмахах. Хоть оба искусно владели мечом, но, безусловно, было к лучшему, что они бились незаточенными мечами. Не раз и не два меч одного угрожал жизни другого. А сколько ударов было отбито, оба противника затруднялись сосчитать. И тот, и другой умели взмахом меча погасить свечу, не опрокинув ее. Но опыт Хродеберга все же взял верх. Ловко повернув меч, он обезоружил короля, и тот ошеломленно увидел, как его клинок вылетел из рук и серебристой рыбкой зарылся в песок. Тотчас один из оруженосцев подал королю меч и вложил его в ножны. Хлодеберт был немного обескуражен, но не подал виду. - Ну что ж... Да здравствует Хродеберг, победитель! - произнес он, чувствуя, как его сорочка липнет к спине. Солнце, казалось, палило еще жарче, чем прежде. - Да здравствует доблестный Хродеберг! - закричали зрители, а Бересвинда Адуатукийская горячим взором любовалась своим рыцарем. Он же подошел и стал перед ней на одно колено, посвящая ей свою победу. - Я горжусь тобой! - прошептала королева-мать, прежде чем оглянуться на сына, который преклонил колени перед Матильдой. - Не на высоте оказался, - вздохнул он, глядя на жену. Матильда в ответ тепло обняла мужа и поцеловала в лоб. Почему именно так, будто расставаясь? Позже она бесчисленное количество раз задаст себе этот вопрос... - Это не имеет значения, государь супруг мой, - заверила она. Но в Хлодеберте еще не угас боевой задор, и он стремился загладить свой промах. Обернувшись к паладинам, которых раньше вызвал на поединок, он произнес: - Я вас жду, господа! Померяемся силами, я выйду против двоих сразу! Хродеберг попытался возразить королю: - Государь, еще один поединок вслед за первым, в такую жару - не лучшая из идей! Следует сперва отдохнуть. Но король не желал медлить, увлеченный своей идеей. - Увидишь, сумею ли я одержать победу! - он отошел на место для поединка, и вытащил из ножен меч. Паладины также обнажили клинки. Это были не самые опытные из их воинского братства, приблизительно сверстники молодого короля. Однако хорошие бойцы, плохих среди паладинов не могло оказаться. Кроме того, их было двое против одного, и они ожесточенно нападали и теснили короля, так что он должен был беспрестанно вертеться, отбивая удары с двух сторон. Хлодеберт быстро взмок под палящим солнцем. Сорочка вся облепила тело. По лицу ползли струйки пота. Тем не менее, он не зря был учеником Карломана Кенабумского, насколько тот мог обучить боевым навыкам своего племени человека. Вдобавок, Хлодебертом овладело упрямство. Теперь он стремился победить во что бы то ни стало! Ради чести! Ради Матильды, глядевшей на него сейчас! После жестокой, но короткой схватки король обезоружил одного паладина тем же приемом, что использовал против него Хродеберг. Отбив меч второго паладина, приставил клинок к его груди ударом, что в настоящем бою пронзил бы сердце его противнику. Тот опустил меч, признавая поражение. Ах, как сверкали в этот миг глаза королевы Матильды, когда муж подошел к ней, разгоряченный боем, с гордым видом победителя! За королем следовала его свита и все трое юных принцев, Жоффруа, Ингунда Амьемская и оруженосцы. Кругом слышался веселый шум, все поздравляли короля, обсуждали каждый удар, как обычно во время состязаний. Жоффруа, командир паладинов, отошел к своим собратьям и беседовал с ними, в стороне от короля и его родичей. Поэтому он не слышал того, что происходило дальше. - Ах, как здорово! - воскликнул принц Хильдеберт. - Я тоже хочу сразиться на поединке! И он стал воинственным взором оглядывать своих сверстников-оруженосцев, кто из них лучше всех владел мечом. Юноше даже в голову не приходило, что после заплыва не помешало бы отдохнуть. Тем временем Адальрик и Хильперик, найдя Хродеберга, стали ему оживленно рассказывать о состязаниях в озере, о том, как происходил заплыв. Хродеберг охотно выслушал их. Не имея своих детей, он охотно исполнял роль старшего товарища для юных родственников, которые доверяли ему больше, чем другим старшим. Затем, расставшись с принцами, Хродеберг вернулся к Бересвинде и сел у ее ног. Сегодня он достаточно сделал, чтобы доказать свою любовь к ней! Когда король подошел к матери и жене, он весь раскраснелся после двух трудных поединков подряд. Одежда так и липла к телу, он тяжело дышал, и волосы его взмокли от пота. Королева Бересвинда встала, чтобы поцеловать сына в одну щеку, затем в другую. При этом она с гордостью проговорила: - Поздравляю тебя, государь! Ты душой и телом потомок Карломана Великого! Матильда тоже поднялась на ноги и нежно обняла мужа, сразу почувствовав, как сильно он разгорячен. - Великое Древо! Ты же весь раскалился на солнце, и взмок, как загнанный конь! Надо ли было так мучить себя? Хлодеберт улыбнулся, тронутый беспокойством жены. - Да, признаться, я немного перегрелся, - согласился он. И тут Бересвинда Адуатукийская дала сыну совет, что определит не только судьбу Хлодеберта, но и всей королевской семьи, и самой Арвернии: - Так сходи и искупайся, сын мой, чтобы остыть поскорее! Вода, как ничто другое, возвращает силы и охлаждает в жару. Хлодеберт взглянул на озеро, что вновь превратилось в зеркальную гладь, которую никто не баламутил. В такую жару его прохладная вода казалась особенно заманчивой. - Благодарю тебя за хорошую мысль, матушка! Матильда, подожди, я сейчас вернусь, только искупаюсь. Молодой королеве почему-то не хотелось, чтобы он купался сейчас, разгоряченный, в озере, известном своими ледяными ключами. Она хотела возразить, но Хлодеберт уже ушел. На берегу он разулся, снял рубашку и штаны, разделся до набедренной повязки. И вошел в воду. Войдя в озеро, король сразу поплыл на его середину. Ему не нужна была вода возле берега, мелкая и теплая, как в ванне. Хотелось прохлады, какую можно получить только на глубине. Матильда, стоявшая на берегу озера, наблюдала за супругом. Почему у нее вдруг тревожно замерло сердце? Словно предчувствие коснулось ее, обещая недоброе. К молодой королеве подошла Ингунда Амьемская. Стала с ней рядом и тоже глядела, в неясной тревоге за короля. Девушке вновь вспомнилась история озера Беллифонтен. Некогда муж Хранительницы этого озера тоже был гордым воином, и порой бывал горяч... Хлодеберт, не чувствуя их опасений, купался в свое удовольствие. А все другие, ожидавшие его на берегу, предавались своим обычным занятиям. Принц Хильдеберт выбрал среди оруженосцев лучшего бойца. Хлопнул его по плечу, приглашая: - Бери свой меч и постарайся победить! - Я к твоим услугам, мой принц! - отозвался его противник. И начался еще один поединок. На этот раз они дрались заточенными клинками, ибо не позаботились о защищенных мечах заранее. Но за ними внимательно следил Жоффруа де Геклен, готовый вмешаться, если потребуется. Ибо он знал, насколько яростен нрав младшего принца. Королева-мать вернулась в беседку, сопровождаемая своим верным рыцарем, Хродебергом. Она тоже чувствовала себя неспокойно. Материнское сердце подсказывало ей опасение за сыновей: и за того, кто сейчас купался, и за того, кто затеял поединок. Хродеберг чувствовал, как жестоко встревожена его возлюбленная. И, чтобы успокоить ее, стал читать стихи, написанные одним из придворных менестрелей: - Ты одна - моя любовь навсегда! Только с тобой я желаю навек остаться рядом. С тобой и навсегда, сколько бы ни прошло лет, сколько бы ни прошумело дождей над нашими головами! Скажи мне "Да!", как в первый раз, и я всегда буду с тобой, моя любовь и судьба! Хродеберг не умел петь, но голос его звучал так проникновенно, а главное - настолько полно выражал его чувства, словно он говорил от себя. И Бересвинда расслабилась, томно прикрыв глаза. Она была счастлива, что ей послано утешение в ее вдовстве. И задумалась, что, пожалуй, им следует обратиться к ее царственному сыну, чтобы он позволил ей с Хродебергом заключить брак перед алтарем Фрейи. Пока принц Хильдеберт сражался на мечах с оруженосцем, его кузены, Адальрик и Хильперик, остроумно высказывались по поводу его новой выходки. Они стояли рядом с Жоффруа, и он слышал их. - Как видно, нашему дорогому кузену нужно непременно победить везде и всюду, иначе день для него пройдет напрасно, - усмехнулся Хильперик. - Он просто бешеный! Не понимает, что творит! - фыркнул Адальрик, глядя, как Хильдеберт широким взмахом меча едва не отрубил голову своему противнику. Сам же он отвернулся и бросил взгляд на Ингунду Амьемскую, стоявшую на берегу озера рядом с королевой Матильдой. Слушая разговор юных принцев, Жоффруа де Геклен признавал, что они во многом правы насчет недостатков своего кузена. И вообще, подумалось паладину, Арвернии не очень-то посчастливилось с возможными наследниками короля Хлодеберта VII. Хильдеберт будет бесстрашным воином, но не годится править. Хильперик умен и рассудителен, но слишком осторожен, а правителю порой бывает необходимо применять силу. Адальрик слишком легкомыслен и любит покрасоваться, в особенности перед дамами. Сын короля - дитя. А его другой брат, Теодеберт, средний сын королевы Бересвинды, слишком слаб, целиком находится под влиянием матери... Паладин вздрогнул от неожиданных мыслей, встряхнул головой. О чем это он думает?! Король - здоровый юноша, статный и крепкий, он проживет долго, если позволят боги! В это время поединок принца Хильдеберта с его противником приближался к концу. Сопротивление оруженосца только разжигало пыл младшего принца. Он колол и рубил, наскакивал на противника, словно дрался в настоящем сражении. Глаза у Хильдеберта горели, зубы оскалились, волосы встали дыбом. Ярость всегда была сладка ему, он просто упивался ею. Бросившись вперед, он повалил оруженосца и, ногой оттолкнув его меч, упал сверху, поставил ему колено на грудь. И, лишь когда полузадушенный оруженосец слабо прохрипел: "Сдаюсь!", Хильдеберт отпустил его, поднялся и, взмахнув мечом, издал дикий радостный вопль. Свидетели поединка вторили ему, поздравляя с победой - второй за этот день. Королева Бересвинда и Хродеберг вышли из беседки. Она улыбнулась, гордясь своим яростным сыном. - Молодец, сын мой! Ты настоящий мужчина! Всегда действуй так, будь готов на все ради победы! Так Бересвинда разжигала роковые страсти в душе своего младшего сына. Отрок, всем сердцем привязанный к матери, польщенно улыбнулся и поцеловал ей руки. - Я всегда буду сражаться, не жалея сил, матушка! - горячо заверил он. Хродеберг и Жоффруа переглянулись, подумав об одном и том же. Для младшего брата короля вполне естественно ожидалась военная стезя, да и сам Хильдеберт только к ней и стремился. Но войску под началом такого полководца придется плохо! Чтобы успешно вести войну, необходимо прежде всего владеть собой. А неистовая ярость Хильдеберта в настоящей войне способна лишь все погубить. Кузены сына Бересвинды вновь высказались, каждый в своем духе, наблюдая за победителем: - Надеюсь, на этом он сегодня успокоится, одержав две победы подряд! - произнес Хильперик. - Причем ради второй он чуть не убил человека ни за что ни про что, - фыркнул Адальрик, скривив пухлые губы. Такие события происходили на берегу, в то время как король купался в озере Беллифонтен. Хлодеберт доплыл уже почти до середины озера. На этом самом месте некогда затонула погребальная ладья Мелюзины. Но перестало жить лишь тело Хозяйки Озера. Путь Хранителей продолжается и в посмертии, и недаром люди верили, что ее дух еще обитает в озере. Повернув назад, Хлодеберт попал в струю ледяной воды. Пронзительно-холодные потоки, как плети, обожгли разгоряченную кожу молодого короля. Такой переход от жары к холоду был просто невыносим! Хлодеберта выгнуло дугой, жестокая судорога свела все тело, руки, словно пронизанные тысячей ледяных иголок, перестали двигаться. Судорога откинула его голову назад, подняв над водой, и только поэтому он не захлебнулся в первое же мгновение. Пронзительная боль была такой жестокой, что он даже не мог издать ни звука, не мог позвать на помощь. В тот же миг король, едва не теряя сознание от боли и холода, почувствовал, как будто кто-то незримо обнимает его невыносимо ледяными руками. И он услышал, как в самое ухо шепчет прекрасный женский голос: - Хлодеберт! Иди ко мне, мой Хлодеберт, мой Блитвальд! Я наконец-то тебя нашла! Ты все так же красив, любовь моя! Последуй за мной, и мы будем вместе владеть нашим озером! Король упорно сопротивлялся и пока что удерживался на воде, но тело плохо повиновалось ему, и в глазах темнело, в висках молотками стучала кровь. Ледяные руки с невероятной силой тянули его вниз... А королева Матильда, будто чувствуя, что ее мужу грозит опасность, подошла к самой кромке песчаного берега озера. За ней последовала и Ингунда Амьемская. Вид озера вновь напоминал ей его трагическую тайну. - Я поневоле думаю о судьбе Блитвальда после гибели Мелюзины, - призналась девушка. Молодая королева также, будучи образованной женщиной, знала историю озера Беллифонтен. - По-разному рассказывают о его дальнейшей судьбе, - отозвалась она. - Сперва Блитвальд ушел к "детям богини Дану" и вместе с ними сражался против своих сородичей, арвернов. По одной из легенд, он, сойдя с ума, утопился в этом самом озере. Но Ингунда недоверчиво покачала головой. - Тогда Мелюзина и Блитвальд воссоединились бы, и в середине озера не били бы коварные ледяные ключи, и молодые мужчины не гибли бы здесь. Ведь Мелюзина вечно ищет своего мужа! - Да, пожалуй... - отозвалась Матильда, приложив руку к глазам, вглядываясь в залитое солнцем озеро, где плескался ее муж. Она поняла, что с ним что-то неладно, и громко крикнула: - Хлодеберт!.. Голос жены долетел до короля, вырвав его из судорожного оцепенения. Он скинул чары Мелюзины и сумел совладать со своим телом, хоть голова по-прежнему оставалась тяжелой, и в висках продолжался болезненный стук. Но он рванулся вперед, минуя ледяной поток. Дальше была уже обычная вода, и молодой король быстро поплыл на голос жены. Наконец, он вышел на берег. Но головная боль становилась все сильнее. Казалось, будто его череп кто-то проламывает изнутри. Невероятная усталость враз навалилась на Хлодеберта. Перед глазами все зыбилось и мутнело. Но все же он разглядел Матильду, улыбнулся ей и протянул руку, стараясь утвердиться на ногах. А тем временем, к королеве и фрейлине подошли и другие люди, встречая короля, преодолевшего опасное озеро. Матильда ласково обняла мужа. Но ее улыбка тут же померкла, едва она увидела, что глаза Хлодеберта помутнели, словно ему не по себе. Жоффруа де Геклен также заметил, что с королем творится что-то неладное. - Государь, все ли у тебя в порядке? Хлодеберт потер лоб между глазами, стараясь придти в себя. - Я просто немного устал... Сейчас мне лучше пойти во дворец и отдохнуть... Потом все пройдет... И он ушел вместе с Матильдой, никому не сказав, что у него болит голова. Родственники и свита последовали за королевской четой. Весь вечер король провел со своей женой, стараясь преодолеть головную боль. Он рано лег спать, однако и сквозь сон чувствовал приступы боли и порой глухо стонал. Утро не восстановило сил короля. Однако он не выдал никому свое состояние и, выпив горячего травяного отвара, принялся в своем кабинете читать важные послания. Находящемуся на отдыхе королю было необходимо знать, какие известия сообщает майордом, граф Кенабумский, что остался в столице. Король прочел письмо, и находившемуся рядом Жоффруа показалось, что лицо его побагровело. Хлодеберт схватил колокольчик и позвонил, приказав вошедшему слуге: - Герцога Хродеберга ко мне, срочно! Затем он принялся своей рукой писать послание майордому, а, подписав, приложил печать. Когда пришел Хродеберг, которого пришлось вызвать из покоев королевы-матери, король возмущенно показал ему письмо от графа Кенабумского. - Гляди, какие вещи творятся на нашей границе! Нас все же втягивают в борьбу за Окситанию! Надо готовиться к войне! - король поморщился: боль еще сильнее прежней пронзила голову, как острие копья. Он еще смог преодолеть ее, и договорил, обращаясь к Хродебергу: - Передашь мое письмо моему дорогому дяде Карломану Кенабумскому из рук в руки! В голове у молодого короля шумело все больше, и он не слышал, что ответил Хродеберг. В глазах темнело, лица собеседников исчезли из виду. Хлодеберту стало трудно дышать, и он вскочил на ноги, чувствуя, как его голова разлетается на куски. - Великое Древо! Государь, позволь поддержать тебя! - крикнул Жоффруа, видя, что король вот-вот рухнет на пол. Хлодеберт, не сознавая ничего, отшатнулся от стола, опрокидывая кресло. Обернулся вокруг своей оси, и вдруг рухнул без чувств на руки Жоффруа и Хродебергу. Лицо короля из багрового стало мертвенно-бледным, все мышцы лица паралично обвисли. - Лекаря, скорее! - закричал Хродеберг, бешено тряся колокольчиком. - Кажется, у короля удар! Он не ошибся. Прибывший лекарь мог только подтвердить, что с королем случился мозговой удар. И другие королевские лекари и жрецы-целители ничем не могли помочь Хлодеберту. В течение дня он несколько раз приходил в себя, но не мог двигаться и даже говорить. Лишь взглядом он желал что-то сказать, мысленно прощался с женой и с матерью, которые сидели по обе стороны от его постели, держа за руки, с родными и ближайшими людьми, что столпились вокруг его смертного одра, не скрывая слез. Ибо король умирал, и никакое искусство лекарей и ученых жрецов не могло вернуть ему здоровье. Те лишь разводили руками. Обычно столь сильный мозговой удар случается у людей гораздо старше двадцатидвухлетнего короля, но изредка и молодые люди бывают ему подвержены. К вечеру в руки Хлодеберту вложили меч. Пусть ему суждено было пасть не в сражении, однако близкие люди верили, что боги сочтут его достойным Вальхаллы. Когда жрецы согнули его холодные безжизненные пальцы на рукояти меча, он, казалось, хотел улыбнуться, но не мог. Лишь глаза его еще жили, и они остановились на лице Матильды, которая склонилась над ним, безутешно плача. - Боги, как несправедлив приговор норн! Хлодеберт, милый супруг мой! Я любила тебя, я была верной подругой! Рядом с ней рыдала в невыносимом отчаянии королева Бересвинда. - Очнись, Хлодеберт, сыночек мой! Первенец мой, наибольшая моя радость! Мальчик мой, не позволь мне хоронить тебя! Как могу я отпустить тебя из своих рук, позволить, чтобы тебя навек покрыли мраморной крышкой гроба?! Сын мой, приди же в себя, молю! Но Хлодеберт только глазами мог проститься с самыми близкими. Лишь его взгляд навек запечатлелся в памяти тех, кто прощался с ним. И вскоре его слабое дыхание оборвалось, и глаза стали безжизненными. Жена и мать с поцелуями закрыли их навсегда. И Бересвинда упала на мертвую грудь сына, содрогаясь в рыданиях. К ней подошел Хродеберг, ласково обнял за плечи. Он знал: если ей суждено пережить величайшее для матери горе, то его долг хоть как-то поддержать ее. Принц Хильдеберт, что стоял рядом с телом брата, кусал руки и губы, чтобы не разреветься, как дитя. Вдруг он исподлобья взглянул на Хродеберга. Что ему нужно в самый тяжкий час от его матери? Почему он не дает ей оплакивать Хлодеберта, как подобает? Любое утешение казалось Хильдеберту недопустимым предательством его умершего старшего брата. Рядом с Хильдебертом стояли оба кузена, Адальрик и Хильперик. Они также испытывали искреннюю скорбь и недоумение: как такое могло в одночасье случиться с их старшим кузеном, королем Арвернии? Хильперик не сдерживал слез. Адальрик нашел взглядом Ингунду Амьемскую, в надежде, что в скорби она примет его утешение. Сейчас он мог бы подойти и стать рядом, заверить, что разделяет ее скорбь, может быть - участливо положить ей руку на плечо... Но тщетная надежда! Ингунда стояла за спиной овдовевшей королевы Матильды, и казалась столь же исполненной скорби. Ему не было места рядом с ней. Она показалась Адальрику существом из другого мира, прекрасным, но бесконечно далеким. Он оказался прав. Потрясенная внезапной смертью короля Хлодеберта, Ингунда вскоре сделалась жрицей Фригг, отреклась от земной любви. Как ее дед, Бертрам Затворник, ушел из политики, чувствуя свою невольную вину в гибели Хлодеберта VI, так и она ушла просить богов о защите королевского рода Арвернии. А принц Адальрик, навсегда простившись с любовью своей жизни, стал искать утешения в объятиях других девушек и замужних дам. И пять лет спустя его убил ревнивый муж одной из любовниц, не ведая, что перед ним принц. Ну а сразу после смерти Хлодеберта VII, королем был провозглашен его пятилетний сын, ставший круглым сиротой. Регентом при нем сделался Карломан Кенабумский, разделивший власть с Бересвиндой Адуатукийской. Овдовевшую королеву Матильду ее свекровь оттеснила от власти, будучи опытнее в придворных интригах. Карломан расследовал смерть своего царственного племянника, ибо ему была подозрительна столь внезапная гибель цветущего юноши. Майордом усмотрел в этом проявление злого рока. Опросив всех свидетелей того дня возле озера и выяснив все подробности смерти Хлодеберта, Карломан сделал определенные выводы. И спрятал результаты расследования в тайник, чтобы о них прежде времени не узнал никто. И менее всех - Бересвинда Адуатукийская. В качестве регента при малолетнем короле, Карломан, опираясь на Королевский Совет, добился, чтобы Арверния оказала военную помощь герцогу Реймбауту Окситанскому, что был внуком арвернской принцессы Нантильды. За это Окситания стала вассалом Арвернии. Ради укрепления союза, за герцога Окситанского выдали замуж Матильду, овдовевшую королеву. Она родила своему второму супругу сына, но их семейная жизнь не заладилась, ибо о герцоге Реймбауте мало что можно было сказать хорошего. А между тем, за его интересы арвернам пришлось сражаться несколько лет. Ибо война затянулась, потому что Нибелунгия помогала дяде и сопернику герцога Реймбаута, незаконно захватившему власть. В то время, как на границе шла война, Арвернию навестила еще и черная оспа, опустошив как деревни и города, так и королевский дворец. Умер маленький король. Престол занял его дядя Теодеберт II, средний сын Бересвинды Адуатукийской. Однако он правил недолго: вскоре та же страшная болезнь скосила и его вместе с женой. Всего лишь на два месяца пережил его маленький сын, еще один король-ребенок, тоже вскоре умерший от оспы. На престол взошел его брат Хильдеберт, остававшийся таким же горячим и воинственным, как в юности. Он выиграл войну, женился на нибелунгской принцессе Кримхильде, но не был счастлив. В его правление продолжала играть огромную роль его властолюбивая мать. И многие из вельмож втайне вздыхали, вспоминая Хлодеберта VII, самого даровитого из сыновей королевы Бересвинды, Паучихи. Так один-единственный жаркий день среди множества похожих дней стал поворотным в судьбе многих людей, и, в конце концов - в политике многих королевств.