Глава 5. 18+
Часы показывали 00:15, Уэнсдей и Ксавье совсем недавно вернулись с собственной свадьбы в квартиру в Мидтауне. Приняв душ, они сидели в гостиной, смотрели на ночной Нью-Йорк и обсуждали прошедшее торжество. — Ты всех напугала сегодня, тёте Молли пришлось вызывать скорую, — Ксавье сидел на чёрном вельветовом диване, улыбался и медленно потягивал шампанское из бокала на тонкой ножке. — Хорошо, что ей стало лучше ещё до их приезда. Но я бы на её месте обратилась к врачу с таким слабым сердцем, я отключилась всего-то на три минуты, — с серьёзным видом ответила Уэнсдей и подошла к окну. — Ты так и не сказала, что видела? За последние годы это первое твоё видение. Каким-то внутренним чутьём Уэнсдей понимала, что не должна никому говорить о том, что увидела. Даже Ксавье. — Ты же знаешь, я могу видеть как будущее, так и прошлое: в этот раз я увидела тот момент во дворе школы, когда Крэкстоун пустил в тебя стрелу, — на ходу придумала она. — Не знаю, к чему это. Уэнсдей врала убедительно, и у Ксавье не возникло никаких вопросов. Наоборот, он начал рассуждать, почему она увидела именно это в тот момент, когда он надевал ей на палец обручальное кольцо. — Наверное это потому, что тот момент, когда ты приняла стрелу на себя, стал переломным в наших с тобой взаимоотношениях, — выдал он умозаключение. «Хорошо, Ксавье, пусть будет так», — подумала Уэнсдей. — Да, скорее всего, ты прав. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть, — Ксавье подошёл к столику и достал из выдвижного ящика два конверта. — Мы обсуждали с тобой, что сейчас не самое удобное время для свадебного путешествия из-за работы. Но, я купил нам билеты в Калифорнию на начало июля. Покатаемся по западному побережью, отдохнём, сменим обстановку. Уэнсдей нахмурила брови. — Ты что, женился на мне, чтобы издеваться на законных основаниях? Ты знаешь, что в Лос-Анджелесе двести восемьдесят девять солнечных дней в году? — Уэнс, мы пять лет безвылазно жили в Лондоне, пару недель пляжного отдыха нам не повредят. — В Нью-Йорке тоже есть пляж, если ты вдруг не знал. — И мы там ни разу не были… — Хм, наверно, это потому что я не люблю пляжи, ты так не думаешь? — Уэнсдей смотрела на Ксавье непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди. — Уэнсдей, пожалуйста. Там мы отметим мой День рождения. Только ты и я, — он подошёл к ней и приобнял за талию. Уэнсдей закатила глаза. — Только потому что у тебя будет День рождения. И мы поедем на Алькатрас, понятно? — Всё, что ты пожелаешь, — улыбнулся Ксавье и притянул её ближе к себе.***
Спустя почти три месяца Уэнсдей стояла на выходе из Международного аэропорта Лос-Анджелеса и ждала Ксавье, который отправился получать их багаж. Стоял жаркий солнечный день, и она мечтала поскорее оказаться в гостиничном номере под кондиционером и, ещё лучше, не выходить оттуда все две недели отпуска. Ксавье подошёл через тридцать минут, еле докатывая их большой чемодан. Вид у него был более чем довольный, а льняная голубая рубашка с закатанными рукавами и светлые шорты вкупе с бледной кожей выдавали в нём человека, который наконец-то вырвался в отпуск. — Такси ждёт нас, пошли, — широко улыбаясь, произнёс Ксавье. — Ты рада, что мы здесь? — Посмотри на выражение моего лица и подумай, уместно ли задавать такие вопросы, — не скрывая раздражения ответила Уэнсдей и вышла первой. Ксавье последовал за ней, не переставая улыбаться. Он был уверен, что Уэнсдей в итоге останется довольной их первым совместным отпуском. В такси они ехали молча, а Уэнсдей не отрываясь смотрела в окно автомобиля. Он снял для них люкс в пятизвёздочном отеле «Четыре сезона» в Беверли-Хиллз. Переступив порог их номера, Уэнсдей оставила вещи в зоне гардероба и вышла на балкон. Перед ней открывался потрясающий вид на сад отеля и Лос-Анджелес. Ксавье вышел следом за ней и приобнял за плечи. — Красиво здесь, не правда ли? — Возможно, — сосредоточенно ответила Уэнсдей. — Я хочу спуститься вниз, к бассейну. Ты пойдёшь со мной? — предложил Ксавье. — Нет, я хочу немного отдохнуть. Когда Ксавье ушёл, Уэнсдей села на кровать и задумалась. Какое-то странное ощущение не покидало её с того самого момента, как самолёт приземлился в Лос-Анджелесе. Её сердце было неспокойным, как будто что-то должно произойти. Не в силах сидеть на одном месте, Уэнсдей спустилась на территорию отеля. Она увидела, что Ксавье загорал на шезлонге, но не пошла к нему. Какая-то неведомая сила как будто тянула её за территорию отеля, в город. И она, как всегда, доверилась своим предчувствиям. Выйдя из здания, она оказалась на оживлённой улице. Сердце бешено колотилось. Уэнсдей не понимала, что с ней происходит. Другой город, где она никогда раньше не была, будто направлял её по своим закоулкам. Если бы это произошло чуть раньше, она бы легко могла подумать, что её вновь тянет к неприятностям или жутким загадкам, но сейчас она, уже выросшая из таких вещей, чётко ощущала скрытый замысел вселенной о её путешествиях по новому городу. Уэнсдей на секунду ощутила знакомые чувства волнения и сбивчивый ритм сердца, который когда-то ощущала при встрече с Тайлером. И именно в это мгновение мимо неё прошла девушка со светлыми вьющимися волосами, которая, как назло, громко говорила по телефону: — Тайлер, милый, я уже подхожу. Сердце Уэнсдей, казалось, провалилось куда-то в бездну, но она быстро взяла себя в руки. «Успокойся, он не единственный в этом мире, кто носит это имя» — подумала про себя она, но продолжила смотреть, как та переходит дорогу. Черные глаза провожали девушку до перекрёстка, не выпуская из виду, но её вдруг отвлёк завибрировавший телефон — звонил Ксавье. — Уэнс, ты где? Я поднялся в номер, а тебя нигде нет, — с нотой возмущения промолвил он, чем начинал вызывать у неё чувство отрицания действительности. — Я рядом с отелем. Хочу пройтись, — иногда Ксавье казался ей черезчур назойливым. — Почему ничего мне не сказала? — не унимался он в своей манере. — Ксавье, мне не шестнадцать лет, — прошипела она и нажала кнопку отбоя. Когда она вновь бросила свой взгляд на другую сторону улицы, белокурая девушка уже исчезла с горизонта.***
Ксавье был доволен, как проходил их с Уэнсдей отпуск: они арендовали машину, много катались по городу и вдоль побережья океана, посещали интересные места, ужинали в дорогих ресторанах, а по ночам занимались любовью. Пока он загорал у бассейна, Уэнсдей находила время, чтобы поработать над романом. Это была его идеальная жизнь с любимой девушкой рядом. Настал день его рождения. Телефон уже с утра разрывался от звонков и сообщений с поздравлениями. Уэнсдей подарила ему новый мольберт из гренадила, выполненный по спецзаказу. Точнее, сертификат на него, — сам мольберт уже стоял в их квартире. Ксавье был чертовски рад такому подарку, но признался самому себе, что самый желанный для него подарок — это ребёнок от Уэнсдей. Они были женаты всего три месяца, и он не решался с ней об этом заговорить. Ксавье заметил, что после возвращения в Америку, Уэнсдей стала особенно пристально уделять внимание контрацепции. Конечно, он не хотел на неё давить. По крайней мере, пока. Накануне Уэнсдей сказала, что сама выбрала ресторан, куда они пойдут на праздничный ужин, и уже забронировала столик. Ксавье было без разницы, куда идти, лишь бы с ней. Это оказался старинный, но очень уютный итальянский ресторан «IL CIELO», который находился недалеко от их отеля. Часть столиков была расположена во дворе на террасе под открытым небом, вокруг сияли тысячи маленьких жёлтых огоньков. Это было потрясающее зрелище. Когда они вошли туда, Уэнсдей стояла и смотрела наверх, как завороженная, как будто это место ей что-то напомнило. Ксавье мог только догадываться, о чём она думала в тот момент. — Уэнс, здесь очень красиво, как ты нашла это место?***
Они с Ксавье несколько раз проезжали мимо этого ресторана, но никогда не заходили туда, хотя он находился совсем рядом с их отелем. Красивый старинный дом, овальная вывеска, украшенная мелкой жёлтой гирляндой. Её тянуло в это место. Но в то же время, она боялась туда идти, ведь эти огни напоминали ей первое свидание с Тайлером в склепе. В итоге желание побывать там пересилило всё остальное, и Уэнсдей спросила администратора ресепшн их отеля про это место, и после хвалебных слов об этом ресторане, попросила забронировать столик на двоих на день рождения Ксавье. И вот сейчас она стояла и смотрела на эти огоньки. Антураж этого места не был в её стиле, но здесь веяло теплом, уютом и чем-то родным. Уэнсдей не могла объяснить себе, что происходит, но она чувствовала, что должна быть здесь сегодня. Ксавье, кажется, не интересовала обстановка, он смотрел только на Уэнсдей, любовался ей. — Что, прости? — она не расслышала его вопрос. — Я говорю, здесь чудесно, — Ксавье взял её руку и поднёс к своим губам. — Спасибо, любимая. Внезапно, у Уэнсдей пробежали мурашки по спине, она чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, ощущала его каким-то внутренним чутьём. Будто кто-то очерчивал её в толпе знакомым взглядом. Она резко обернулась, но так никого и не увидела. Теперь это начинало походить на паранойю.***
Они просидели там почти до десяти вечера: обсуждали картины Ксавье, роман Уэнсдей, бытовые вопросы по их квартире и планы на ближайшие полгода. Когда они вышли из ресторана, уже стемнело. Ксавье был так счастлив, что подхватил Уэнсдей на руки и принялся страстно целовать её прямо на улице, мечтая поскорее оказаться в их комнате и снять с неё это чёртово платье. — Ксавье, — Уэнсдей отстранилась от него и с укором добавила. — Не можешь дотерпеть до отеля? Ксавье отпустил её, не желая спугнуть возможность на близость. Ничего, он подождёт. Ксавье знал, что уже буквально через каких-то десять минут они вернутся в номер, и Уэнсдей будет принадлежать ему полностью. Его любимая девочка. Его жена. Этот чудесный день закончится ещё более чудесной ночью. Как только они оказались в номере, Ксавье стал покрывать Уэнсдей жадными поцелуями. Он быстро снял платье с её желанного тела — в чёрном кружевном белье она выглядела восхитительно. Но и оно было лишним, Ксавье губами стянул с неё лиф, высвобождая небольшую, но такую соблазнительную грудь. Он стал ласкать каждый сантиметр её тела, посасывая затвердевшие соски, кусать их, и тут же зализывать эти укусы. Шелковистая кожа Уэнсдей покрылась мурашками, а из груди вырвался стон наслаждения. Ксавье поднял её на руки так, что она обвила своими стройными ногами его поясницу, и прижал к стене, не переставая целовать и водить руками по обнажённому телу. Пульсирующий член неприятно давил на ширинку, но это было неважно — сперва он хотел доставить удовольствие Уэнсдей. Ксавье аккуратно положил её на кровать и опустился вниз к трусикам. Он стал плавно водить рукой по внутренней стороне бёдер, иногда как бы невзначай касаясь половых губ и клитора. Уэнсдей всё чаще ловила себя на мысли, что влечение к нему был чем-то на уровне стандартов. Но оглушенная той болью, воспоминаниями, что резали её душу на мелкие частицы, она пыталась забыться в его объятиях, хоть они никогда не сравнились бы с тем, что она ощущала с Тайлером. Она всё сильнее раздвигала ноги, желая большего. Тогда Ксавье устроился между её ног и отодвинул в сторону чёрную полоску трусиков, мокрую насквозь. Он сам ещё больше заводился, когда доставлял ей удовольствие. Ксавье медленно водил языком по её нежной коже, изнуряя и мучая, уделяя особое внимание чувствительному бугорку и попутно помогая себе руками. Он знал все самые чувствительные места и умел доводить её до экстаза. Результат не заставил себя долго ждать. Уэнсдей издавала сладостные стоны один за другим, а её тело раз за разом то сжималось от удовольствия, то расслаблялось вновь. Ксавье был готов кончить только от одних её стонов, но держался до последнего, ведь знал, что Уэнсдей в долгу не останется. Их секс всегда казался ей довольно неплохим, ведь Ксавье действительно старался. Как партнёр, она явно это ощущала. Но не было ни одного раза, чтобы после она не ощущала это ужасное, давящее чувство в груди, которое саднило и ковыряло, возвращая её в воспоминания о самых чувственных ночах со своим первым мужчиной. Уэнсдей отгоняла эти мысли, пытаясь сконцентрироваться на их общем возбуждении, и это, на удивление, работало. Она приподнялась и стала нетерпеливо снимать с Ксавье рубашку и брюки, высвобождая набухшую плоть. Толкнув его на кровать, она устроилась сверху, позаботившись перед этим о средстве предохранения. Она аккуратно натягивала рукой презерватив до самого основания, отчего Ксавье издавал судорожные вздохи наслаждения. Уэнсдей медленно насаживалась на него, не сдерживая стоны удовольствия и постепенно наращивая темп. Ксавье не мог больше терпеть. Перед глазами вспыхнули искры, по телу прокатилась волна какого-то неземного удовольствия, и он кончил, издав скупой, мужской стон и сжав ладонями нежную кожу на её ягодицах. Уэнсдей поторопилась слезть с него и легла ему на грудь, а он нежно гладил её по спине кончиками пальцев. В такие моменты он ощущал себя самым счастливым человеком в мире, когда его непреступная Уэнсдей стонала от удовольствия, которое он ей доставлял. Немного отдышавшись, Уэнсдей отправилась в ванну. Отражение в зеркале вновь смотрело на неё исподлобья. — Я хочу забыть тебя, как страшный сон. Почему ты всё время всплываешь в моей голове, — говорила она сама с собой, приводя себя в порядок. Спустя пять минут она вернулась обратно в махровом халате, передвигаясь по прохладному полу изящными, голыми ступнями. Но что-то было не так. Ксавье смотрел на неё с широко открытыми глазами, и, казалось, не знал, как начать разговор. — Что-то случилось? — Уэнсдей напряглась. — Он порвался, — произнёс Ксавье немного испуганным голосом. — Что? Ты о чём? Говори конкретно. — Презерватив порвался, Уэнс. Я не знаю, как это произошло. Когда снимал, он был уже порван. У Уэнсдей зазвенело в ушах, она опустилась на край кровати и схватилась руками за виски. В голове то и дело мелькали фразы матери про замужество и рождение ребёнка. «Девочка. У вас с Ксавье будет дочь» — были последние слова Мортиши в то утро. Ксавье положил ей руку на плечо и стал успокаивать. — Это ещё ничего не значит, могло не получиться. — Значит! — рявкнула она в ответ и резко убрала его руку. Уэнсдей вскочила с кровати и начала ходить из стороны в сторону, держась за голову. — Почему, когда мы вернулись из Лондона, всё пошло наперекосяк? Почему? — задавала она вопросы куда-то в пустоту. — Наперекосяк — это ты так называешь наш брак? — не выдержал Ксавье. — Ксавье, вот только не надо сейчас устраивать сцены! — раздражённо выпалила Уэнсдей. — Ты ничего не понимаешь! — Да, я не понимаю, почему ты так реагируешь на такую мелочь. Мы женаты, Уэнс, это нормально, когда в семье рождаются дети. А тут ещё ничего не ясно. — Мелочь?! Ты это так называешь? Ты прекрасно знаешь, что я не планировала рожать! И ты принял это! — Уэнс, ты рано паникуешь, успокойся… — Успокойся? Ксавье, был один шанс на миллион, что такое случится! И это случилось со мной! — Ещё ничего не ясно, — опять начал Ксавье. — Да всё уже ясно! Я не говорила тебе, но моя мать видела не только нашу свадьбу. Она следом увидела и нашего ребёнка! Девочка, Ксавье. У нас будет дочь! — Уэнсдей уже почти перешла на крик. — Что ты сказала? — Ксавье был растерян. — То, что слышал. Больше я повторять не собираюсь, — Уэнсдей выдохнула и начала одеваться. — Почему ты не сказала об этом раньше? — Потому что я не собиралась беременеть. И до сегодняшнего дня у меня прекрасно получалось всё контролировать. Уэнсдей взяла куртку и пошла к выходу. — Эй-эй, ты куда? — Ксавье вскочил с кровати. — Я хочу побыть одна. — Ночь за окном, ты куда собралась? — Я хочу подышать свежим воздухом и побыть одна. Что непонятного? И не вздумай за мной идти, тебе ясно? — Куда ты пойдёшь? Уже поздно, — Ксавье перегородил ей выход. — Спущусь в сад. Тебя это устроит? Дай мне побыть одной, пожалуйста, — спокойно попросила Уэнсдей. — Обещаю, что я ненадолго и никуда не уйду. Ксавье сдался и отошёл от двери. — Возьми с собой телефон. — Взяла, — пробурчала Уэнсдей, выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.***
Спустившись вниз, Уэнсдей вопреки обещаниям, сразу вышла за территорию отеля. Было уже довольно поздно, но темнота никогда не пугала её. Она неспешно пошла по оживлённой улице — казалось, что поздно вечером людей на дорогах больше, чем днём. Впереди мелькала вывеска какого-то бара, и Уэнсдей решила зайти туда за порцией кофе — ей просто необходимо было взбодриться и прийти в себя после такой ошеломляющей новости. Она хорошо понимала, что возможно именно сейчас внутри неё зарождается их с Ксавье продолжение. Эта мысль и пугала, и вдохновляла одновременно. Заказав квад со льдом, она села за ближайший свободный столик спиной к выходу. В баре было немного народу, играла спокойная музыка и атмосфера в целом привлекала своей гармонией. Новый шквал мыслей выбивал из колеи, но это место почему-то залечивало рану внутри неё. Внезапно в дверях вновь зазвенел колокольчик, сигнализирующий о новых посетителях. Изначально она не повела и взглядом, ведь другие люди никогда не вызывали в ней интереса. Но какой-то щелчок в её голове снова играл с ней, как и все предыдущие разы в этом дурацком городе. Происходящее напоминало ей злой рок. Она всё же повернула голову и боковым зрением зацепила небольшую компанию из трёх молодых людей. Уэнсдей никогда бы не обратила внимания на них, если бы один из парней не показался ей до боли знакомым. Все кости в момент затрещали, зубы сжались в тиски и сердце заколотилось как бешеное в сумасшедшей, напускной тревоге. Она видела лишь его спину, но внутри полыхали угли от внезапно выкопанных эмоций. Высокий рост, широкие плечи и русые кудряшки на голове, что заставили сердце сделать аксель в её груди…