Глава 24.
Первый и единственный ответ, который пришёл Тайлеру в голову — дойти до отцовского дома и поговорить с Эмили. Он медленно шёл по улицам Джерико, думая, что скажет своей жене. Самым правильным решением было расстаться, Тайлер был уверен, что они оба это понимали. Эмили заслуживала счастья. Но, так сложилось, что он больше не мог думать ни о ком, кроме Уэнсдей. И, если раньше она была лишь приятным воспоминанием, девушкой, которая счастлива, будучи замужем за другим, то сейчас Уэнсдей была реальна, осязаема и испытывала к нему схожие чувства. Тайлер знал это наверняка, даже не смотря на то, что она попросила его уйти со свадьбы. У него до сих пор в голове не укладывалась та ситуация, что он увидел между ней и Ксавье. Неужели это было нормой их брака. Но, раз Ксавье что-то сказал про развод, значит она хотела от него уйти. И вряд ли Уэнсдей решилась на это из-за самого Тайлера, раз ничего ему не сказала. Ему было жизненно необходимо поговорить с ней, и, наконец, узнать ответы на все свои вопросы. Но явно не сегодня. Погружённый в свои размышления, он дошёл до дома. Зайдя внутрь, он окликнул Эмили, но в ответ услышал лишь звенящую тишину. Пройдя в гостиную, он нашёл на столе записку, написанную наспех.«Мне здесь не место. Возвращаюсь в ЛА. Эмили»
Тайлер достал телефон из кармана брюк и позвонил ей. Голос в трубке ожидаемо сообщил, что аппарат абонента выключен. Он поднялся наверх и действительно не обнаружил никаких следов её пребывания ни в спальне, ни в ванной. Тайлер понимал, что она сейчас чувствует, так что было бесполезно искать её. За столько лет он хорошо разбирался в её эмоциях. Сейчас она хотела побыть одна, чтобы успокоиться. Поэтому Тайлер выдохнул и решил, что они обязательно поговорят позже. Но решение было уже принято. Спустившись в гостиную, он осознал, что не может находиться дома. Напряжение сегодняшнего дня не отпускало, поэтому, наспех обработав сбитые костяшки на руках, он поехал в единственное место в Джерико, где мог ощущать себя лучше, чем дома, — во «Флюгер». Сегодня кафе было закрыто, так как весь персонал работал на свадьбе Энид и Юджина. Тайлер взял ключи от заведения, инструменты из машины и зашёл внутрь. Ему было необходимо отвлечься, чтобы прийти в себя, и физическая работа подходила для этого как нельзя лучше. Тайлер хотел починить что-то из мебели в зале, собрать новый стеллаж для кладовой и наконец-то разобраться с кофемашиной. Он опустил все жалюзи, кроме одного, чтобы не привлекать лишнее внимание с улицы. Несколько часов пролетели незаметно, за окном уже стемнело. Тайлер только-то настроил капризный агрегат для варки вкусного кофе, как колокольчик на дверях заведения оповестил о новом посетителе.***
Тайлер ушёл. Уэнсдей взяла себя в руки и направилась в сторону Ксавье, которого братья Энид к тому времени затолкали в одну из машин такси. Уэнсдей подошла к водителю, протянула ему пятьсот долларов наличными и попросила увезти своего мужа в больницу Берлингтона или в любое другое место, подальше от Джерико. Она посмотрела на заднее сидение, где он сидел. Вид у него был побитый, но спокойный. Тогда она открыла дверцу и села рядом с ним. Ксавье безэмоционально сидел, уставившись в одну точку перед собой. — Если ты напишешь заявление на Тайлера, я сниму побои и напишу заявление на тебя. Свидетелей у меня предостаточно. Ты знаешь, как хорошо у нас работает закон о домашнем насилии. Тебе не отмыться. И я очень сомневаюсь, что после такого суд будет учитывать твоё мнение в вопросах опеки над Лили-Роуз, — спокойно произнесла Уэнсдей, не глядя на своего мужа. Он продолжал молчать, и Уэнсдей поспешила покинуть салон автомобиля. Больше ей было нечего ему сказать. Она знала, как семейка Торпов тревожится за свою безупречную репутацию, поэтому понимала, что Ксавье не пойдёт в полицию. Когда машина скрылась из виду, Уэнсдей выдохнула. Первым делом она пошла в уборную, чтобы посмотреть, как выглядит в данный момент. Уэнсдей стояла напротив зеркала и устало разглядывала своё отражение. Щёки ещё слегка пылали, причёска была испорчена, поэтому она достала все шпильки и распустила волосы, которые теперь обрамляли лицо и плечи лёгкой волной. Но больше всего привлекали внимание отметины на руках от пальцев Ксавье. Участок ниже плеча, локоть и запястье покрывали ужасные синяки и кровоподтёки. Она достала из рюкзака тонкий чёрный кардиган, который взяла с собой на вечер, если вдруг станет холодно, и надела его, скрыв от любопытных глаз художества своего пока ещё мужа. Возвратившись к гостям, Уэнсдей сразу нашла Энид. Они танцевали с отцом медленный танец отца и дочери, и люди вокруг были поглощены только этим милым зрелищем. Как только танец закончился, Энид подошла к Уэнсдей. — Энид, прости…- Уэнсдей не успела договорить, так как подруга заключила её в крепкие объятия. — Всё закончилось, Уэнсдей, я люблю тебя, — прошептала Энид, отчего у Уэнсдей выступили слёзы на глазах. Весь оставшийся вечер она провела в компании своей лучшей подруги и её, теперь уже мужа, Юджина. Молодожёны веселились, отрываясь на всю катушку, а Уэнсдей смотрела на них, не скрывая своей радости за подругу и мечтая о том, чтобы её брак оказался по-настоящему счастливым. Когда праздник стал подходить к своему завершению, Юджин и Энид, по старой традиции, сбежали ото всех, отправившись сразу в свадебное путешествие на Гавайские острова. Уэнсдей понимала, что оставаться на торжестве больше не имело никакого смысла, но идти домой к Энид, где она должна была переночевать, она тоже не хотела. Поэтому Уэнсдей просто пошла прогуляться в одиночестве по одной из центральных улиц Джерико. Она хотела развеяться, просто ни о чём не думать, чтобы её и без того воспалённый разум хоть немного отдохнул. Хотелось забыть обо всём, просто бродить по знакомым улицам и наслаждаться уютной тишиной маленького города. Гуляя, Уэнсдей не заметила, как ноги сами привели к «Флюгеру», с которым её связывало столько воспоминаний. Подойдя ближе, она заметила неяркий свет внутри. В кафе кто-то был. Все жалюзи, кроме одной, были опущены. Подойдя почти вплотную к стеклу, Уэнсдей увидела Тайлера, который стоял за кофейной машиной с сосредоточенным лицом, вероятно пытаясь её починить или настроить. Уэнсдей улыбнулась, вспомнив, как они впервые увидели друг друга при похожей ситуации. Не решаясь зайти, она продолжала любоваться им. Ей всегда нравилось наблюдать за Тайлером со стороны, особенно когда он увлечённо занимался каким-нибудь делом. Немного времени спустя, Уэнсдей всё же вошла внутрь, осознавая, что единственный человек, которого она хотела сейчас видеть, находился в десятке метров от неё. Она готова была говорить с ним или просто молчать. Неважно. Ей всего лишь хотелось снова ощутить его присутствие, потому что только рядом с ним Уэнсдей чувствовала себя в безопасности. Колокольчик предательски зазвенел, когда она плавно открыла дверь, входя внутрь. Тайлер тут же уронил на неё свой взгляд. Это можно было бы считать прекрасным сном, если бы он чётко не знал, что всё происходит наяву. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Была только одна возможная причина, как она нашла его здесь — судьба. — Квад со льдом? — задал он вопрос, заставив её невольно улыбнуться. У Тайлера больше не было причин молчать о своих чувствах. Держать их взаперти. Он просто хотел быть рядом, мечтая, что сны, в которых она ему снилась, могли вновь стать их общей реальностью. Уэнсдей кивнула, осмотрев его кофемашину. Вспоминая всё, что было так важно. А Тайлер ощущал, как через барную стойку их два организма сплетаются невидимыми нитями. Сделав ей кофе, он передал ей кружку, дожидаясь, когда она заберет её, и коснулся её своим мизинцем. Даже в этом маленьком незначительном касании ощущалось абсолютно всё, что они друг к другу чувствовали. Поэтому их сердца забились чаще. — Присядем за столик? — спросила Уэнсдей, не отрывая от него глаз. — Конечно, — ответил Тайлер, снимая с себя фартук и, вымыв руки, направился к ней. Они сели напротив друг друга. Она не знала, как начать диалог, но всё же смогла сделать это. — Я благодарна тебе. За то, что ты сделал. И знай, что всё это не твоя вина, — тяжёлый выдох звучал так, будто с её плеч в мгновение упал огромный груз. — И всё же, я не сдержался. Прости, что разочаровал, — вырвалось из его уст, и Уэнсдей покачала головой. — Это не так, — прошептала она с блестящими глазами. Тайлер чувствовал, что должен сказать ей всё. На этот раз абсолютно всё. — Ты заслуживаешь лучшего, — с уверенностью сказал он, утопая в глазах, которые преследовали его во снах. Уэнсдей протянула свою руку к нему. И они оба случайно перекинули взгляды на синяк, что виднелся на её хрупком запястье. Это заставило Уэнсдей испытать неловкость, но, когда она начала убирать руку, Тайлер успел нежно накрыть её кисть своей ладонью. В этом движении она вновь ощущала его защиту. — Что теперь будет с твоим браком? — спросила Уэнсдей, переживая, что сломала его жизнь. — Мне давно следовало сказать Эмили правду, — ответил он сразу же без каких-либо сожалений во взгляде. — Правду? — переспросила она дрожащим голосом. Тайлер посмотрел на неё, всматриваясь в каждый блик её необыкновенных глаз. — Никто и никогда не смог бы вынуть тебя из моего сердца, — прошептал он, раскрывая перед ней душу. Уэнсдей могла сказать ему тоже самое. Но действия всегда были эффективнее слов. Поэтому она аккуратно встала, перебираясь к его диванчику и усаживаясь так близко, что они ощущали мурашки друг друга даже без касаний. Тайлер смотрел на неё, как когда-то при том самом первом поцелуе именно здесь, в этом кафе. И Уэнсдей потянулась к нему, сжимая всю старую боль, что таилась внутри. Коснувшись его губ, она будто ощущала, как все старые обиды, все преграды разлетаются на части в их с ним общей вселенной, где важны были только они. Уэнсдей утопала в этом ощущении. Это было всепоглощающее счастье, которое просто накрыло её с головой, не оставив места ужасам, что она ощущала в своём браке. На секунду оторвавшись друг от друга, они вновь смотрели в любимые глаза. Потому что в них был весь их мир. Это была общая квинтэссенция доверия, умиротворения и любви. Уэнсдей, не отрывая своего взгляда, принялась расстегивать его рубашку. Пуговица за пуговицей, оголяя его невероятное тело, которое помнила наизусть. Каждую жилу, каждую родинку, каждый сантиметр его кожи. И, положив ладони на его грудь, чуть не умерла от переизбытка этих тактильных ощущений. Они зарождали в ней целую бурю. Тайлер бережно снял с неё тонкий чёрный кардиган, и его сердце защемило от отметин, что виднелись на её коже. Внутри всё всколыхнулось. — Я никогда тебя не обижу, — сказал он, нежно взяв её руку и целуя каждый синяк, что был на мраморной коже. Уэнсдей закрыла свои глаза, ощутив его везде. От его губ замирало сердце. Его поцелуи переходили на тонкую девичью шею. И он помнил её запах. В этот момент они оба понимали, что готовы к большему. Но Тайлер со своими принципами всё равно ощущал, что должен спросить её об этом. — Я не хочу пользоваться ситуацией, — выдохнул он ей в ключицу. — Но я так тебя люблю, что не могу остановиться. В его голосе слышалось отчаяние. — Я хочу этого, — прошептала она в ответ, снимая с него рубашку, оголяя его огромные плечи. Тайлер очень аккуратно перетянул её на свои колени, расстёгивая молнию на её спине и нежно стягивая широкие бретели её вечернего платья с хрупких плеч. Полностью оголив перед собой её грудную клетку, он на секунду замер в восхищении. Она была такая красивая. Будто не существовало предела её совершенству. Он хотел трогать её. Ощутить каждое мгновение, что потерял за столько лет разлуки с ней. Встав вместе с ней, Тайлер усадил её на соседний пустой стол. Уэнсдей с трепетом ощущала, как напрягается каждая мышца на его теле. Какой он сильный, и как приятно чувствовать себя маленькой в его больших и крепких руках. Будто на секунду они вернулись в юность, но он стал намного сильнее. Перед ней был мужчина. Тот самый, рядом с которым хотелось быть счастливой. Медленно задирая вверх её платье, Тайлер скользил ладонями по её бёдрам, ощущая дрожь и общее волнение от каждого касания. — Я мечтал об этом, каждый день все эти одиннадцать долгих лет, — прошептал он, поцеловав её губы и пододвигая ближе к себе. — Я тоже, — промолвила Уэнсдей, полностью раскрывшись перед ним и расстегивая ремень на его брюках. Ей казалось, что всё тело плакало по нему. Вспоминая его. За столько лет жизни с Ксавье она не ощущала ничего и близко похожего на то, что было с Тайлером. И когда он дотронулся до неё снизу, она вся вжалась в него от ощущения того, что так долго этого ждала. Его рук на себе. Его губ. Горячего дыхания. Ей казалось, что она может взорваться от переизбытка чувств. Тайлер придвинул её ближе, ощущая, как её живот дрожит в истерике. Уэнсдей хотела этого так сильно, что он ощущал, как вся ткань её нижнего белья промокла насквозь от его касаний. Мужские пальцы тут же стащили их с неё без лишних слов. Ведь терпеть было просто невозможно. Тайлер на секунду замер, вглядываясь в её бездонные глаза и, зарывшись ладонью в её густые, черные, как смоль, волосы, совершил лёгкое, но глубокое движение внутрь. До слёз в её прекрасных глазах. Потому что ожидание было невыносимым. Границы стёрлись, всё вдруг перестало существовать. Только они с ним. Только эта сумасшедшая любовь, которая позволяла поверить в волшебство, в магию между двумя существами. Тайлер сильнее прижал её собой, чтобы больше не потерять, чтобы не выпускать её из своих рук, которые сейчас удерживали Уэнсдей за ягодицы и не могли насытиться её шикарным телом. Язык, как нежное пламя, осыпал её грудь влажными поцелуями, отчего низ живота затвердел настолько, что казался тяжёлым камнем, который придавливал её к нему. Он был её огнём, и она горела в нём. Забыв обо всём что могло их разлучить. — Ты такая красивая, — прозвучал его голос, ещё глубже заставив её прочувствовать его к ней притяжение. Всё было таким чувствительным, что Уэнсдей не понимала, как жила без этого раньше. В глазах разгорался огонь, который был в двух секундах от того, чтобы сжечь всё вокруг прямо вместе с ними. Её оглушительные стоны под его движениями вызывали в ней все самые пошлые чувства одновременно. Это, наконец, была она. Честная, открытая, раскрепощённая. Поглощённая тем мужчиной, которого хотела больше всего в своей жизни. Окутанная его внутренними демонами, которые сейчас виднелись в его зелёных застланных желанием глазах. Именно сейчас Тайлер точно знал, что все эти годы ничего не значили. Все дни без неё были пустыми и прожитыми зря. Его руки скользили по ней, стирая это время, которое было утеряно. А она сходила с ума от удовольствия, которое испытывала рядом с ним. Его движения становились всё глубже и интенсивнее, забирая у неё контроль, и он подвел к ней свои пальцы, заставив запрокинуть голову и жалобно всхлипнуть от вот-вот подступающего оргазма. И Уэнсдей вскрикнула, вцепившись ногтями в его широкие плечи, царапая их до крови, оставляя на нём своё клеймо. Поясницу окутало тепло, а в разум будто ударила молния. Всё перед глазами словно светилось, обрамляя его лицо перед ней, и она запустила свои пальцы в его кудрявые волосы, дождавшись, когда он ощутит тоже самое. Громкий выдох в район её плеча, еле ощутимое касание его губ на её ключице, общее состояние полного растворения друг в друге делали их двумя половинами целого. Она слегка поцеловала его в щеку, дав ему понять, что это не было блажью. И она не скажет, что это было ошибкой. Не убежит от него больше. Он очень аккуратно помог ей вернуть одежду на место. И этот фейерверк чувств не вызывал в них ощущения стыда. Они будто, наконец, прозрели. Было важно только то, что они оба чувствовали друг с другом. — Иди сюда… Вот так, — Тайлер снял её со столешницы, опустив вниз её платье. — Нам нужно о многом поговорить, — сказала Уэнсдей, поправляя свои волосы. — Ты готова? — спросил он, помогая ей присесть. — Да, — ответила Уэнсдей, глядя как мужчина всей её жизни идёт за очередной порцией любимого кофе. Они долго говорили. Тайлер сидел рядом с ней и внимательно слушал. Рассказы о её прекрасной дочери, которая значила для неё больше, чем кто-либо на этом свете. И он был искренне счастлив, что у неё теперь есть та частичка, ради которой она оставалась самой собой. Сберегла свой нрав. Свой внутренний огонь и силу, которыми он всегда восхищался. Не обошли стороной и разговоры о Ксавье. О том, что их брак давно сошёл на нет. Что она никогда его не любила, хоть и пыталась это сделать после всего того, что произошло. Но не вышло ровным счетом ничего, ведь он никогда не стал бы им. Уэнсдей говорила и словно не могла остановиться, честно рассказывая о том, что чувствовала все эти годы. Как будто она больше не могла держать всё в себе, и ей было жизненно необходимо раскрыть свою душу перед ним, ведь она знала, что он всё поймёт. Тайлер слушал её, и ему было мало. Того, чем она делилась. Того, что он не знал о ней или так и не смог узнать за те годы разлуки. — Ты не представляешь, что значишь для меня. Я столько лет представлял, как говорю тебе всё это. Я не забывал тебя ни на секунду. Ты была и остаешься для меня всем, Уэнсдей, — сказал Тайлер, услышав всё это. — Что мы теперь будем делать? — спросила она, вглядываясь в его влюбленные глаза. — Для начала поехали домой, — ответил он, улыбнувшись. — Домой? — удивленно спросила Уэнсдей. — А как же Эмили? — С Эмили всё кончено. Она уехала. Я виноват перед ней, но всё сложилось так, как должно было, — сказал Тайлер, убирая пряди волос за её ухо. — О, Дьявол, я столько говорила о себе, что даже не спросила тебя об этом… — опустила она взгляд. Тайлер взял её за ямочку на подбородке и слегка приподнял его, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Уэнсдей Аддамс, мне так этого не хватало, — промолвил он, взяв её за руку. — Чего? — смущённо спросила она. — Этого… Нас, — ответил он, поцеловав её в щеку. — Поехали домой.