Глава 26
Уэнсдей раздражённо сбросила звонок. Она точно не хотела сейчас говорить ни с одним человеком с фамилией Торп. Пока Лили-Роуз была увлечена новой игрушкой, Тайлер встал и, заметив изменившееся лицо Уэнсдей, спросил еле слышно: — Ксавье? — Нет, его отец, — удручённо ответила она. — Я не хочу с ним говорить. Наверняка Ксавье уже нажаловался папочке, что его обидели. Тайлер кивнул в ответ. — Уэнсдей, пожалуйста, не расстраивайся, ты же знаешь, я всегда буду рядом, — успокаивал её Тайлер, взяв за руку. — Нас больше никто не сможет разлучить. — Я знаю, — грустно ответила Уэнсдей, глядя, как Лили-Роуз пытается тащить большую игрушку в сторону дома. — Милая, давай Тайлер поможет нам донести твоего пони. Малышка улыбнулась и закивала, отпуская розовую плюшевую шею. Взяв цветы и игрушку, они втроём пошли в дом. Лили-Роуз то и дело поглядывала на Тайлера, смущённо улыбаясь. — Ты ей нравишься, — прошептала Уэнсдей, когда они заходили внутрь. Тайлер засиял. Он по-прежнему не думал о продолжении своего рода, но уже был готов полюбить Лили-Роуз всем сердцем и воспитать, как родную дочь. Малышка была продолжением девушки, которую он обожал. Он не мог не полюбить её. Когда они зашли в дом, Лили-Роуз по-хозяйски показала пальчиком на дальний угол гостиной, где располагались все её декорации для игр и игрушки. Тайлер послушно отнёс туда розового пони. — Она уже вьёт из тебя верёвки, — улыбаясь сказала Уэнсдей, когда он вернулся к ним. — Я не против. Лили-Роуз прекрасная девочка, — смеясь, ответил Тайлер. — Солнышко, ты хочешь поехать в парк, покататься на горках или карусели? — нежно спросила Уэнсдей Лили-Роуз, наклонившись к ней. — Да, — кивнула малышка и смущённо указала маленьким пальчиком на Тайлера. — Тайлер тоже поедет с нами, — ответила Уэнсдей, отчего девочка расплылась в улыбке.***
— Я купил детское кресло, на всякий случай, — нерешительно произнёс Тайлер, когда они выходили из дома. — Правда? — Уэнсдей удивлённо подняла брови и улыбнулась. — Это очень мило, Тайлер. Наше в катафалке, я совсем забыла его забрать. Пристегнув Лили-Роуз, Уэнсдей села на заднее сидение рядом с дочерью. Тайлер включил радио, и малышка начала раскачиваться в кресле, словно танцуя. Тайлер то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, невольно вспоминая, как чуть больше двух лет назад он вёз беременную Уэнсдей в больницу и так же смотрел на неё в зеркало. Они тогда впервые встретились вот так, воочию, спустя много лет после разлуки. Тогда между ними стояла стена обиды и непонимания, но уже в тот день он чувствовал, что Уэнсдей не забыла его, когда она крепко держала его за руку и не хотела отпускать. Он смотрел на неё и Лили-Роуз и ощущал тепло в душе. К чему это привело? Его любимая девушка до сих пор любила его, хотя и не произносила вслух эти заветные слова. Её поступки и отношение к нему были куда красноречивее слов. Накануне они открыли друг другу сердца и души, и Тайлер был уверен, что больше они никогда с ней не расстанутся. А ещё, её дочка хорошо его приняла, и это было самым главным. Они втроём поехали в детский парк, Лили-Роуз под чутким присмотром Уэнсдей и Тайлера каталась на маленьких горках и карусели для самых маленьких. Потом они долго гуляли по парку, заходили поужинать в небольшой ресторан. Лили-Роуз выглядела счастливой, в конце прогулки она так устала, что стала капризничать и проситься на руки. Уэнсдей взяла её, но путь к машине был долгий, и через метров двести, Тайлер робко спросил: — Можно я? — Солнышко, ты пойдёшь на ручки к Тайлеру? — ласково спросила она дочку. Лили-Роуз кивнула, и Уэнсдей аккуратно передала её Тайлеру. Он так волновался, будто держал в руках настоящее сокровище, но при этом ощущал какой-то невероятный прилив нежности к этому маленькому ангелочку, который медленно засыпал на его руках. Тайлер решил, что никогда не будет настаивать, чтобы Лили-Роуз называла его папой. Он просто хотел стать для неё настоящим другом и защитником. Пока они дошли до автомобиля, малышка уже крепко спала. Он аккуратно переложил её в детское кресло, пока Уэнсдей стояла возле машины. Выйдя из неё, Тайлер подошёл и обнял её. — Мы справимся, Уэнсдей, — прошептал он ей в макушку и поцеловал. В машине, пока возвращались к Аддамсам, они обсуждали ближайшие планы. Тайлер с сожалением признался, что ему послезавтра нужно возвращаться в Лос-Анджелес. Он звонил в ресторан, но работы накопилось очень много, и его отпуск смогли продлить только на один день. — Уэнс, это временные трудности, мы можем жить в любом городе, где ты захочешь. Начнём всё с нуля. Мне неважно, где жить, главное — с тобой. С вами, — Тайлер указал на сладко спящую Лили-Роуз. — Но я не могу так просто бросить Джованни. Он взял меня на работу практически с улицы и всему обучил. Я ему многим обязан. Но я обязательно поговорю с ним. — Я понимаю. Я готова переехать в Лос-Анджелес, с Лили-Роуз. Снимем домик у океана, дальше будет видно, — Уэнсдей вздохнула. — Я хочу уехать подальше от Ксавье и его отца. И хочу быть с тобой. Она не говорила Тайлеру, но на душе у неё было неспокойно. Как будто что-то должно произойти. Уэнсдей отгоняла тревожные мысли, которые мешали ей в полной мере наслаждаться моментами, проведённым вместе с любимым мужчиной. И у неё это получалось. В поместье Аддамсов они вернулись уже после восьми вечера, Уэнсдей поднялась наверх уложить Лили-Роуз спать, договорившись с матерью, что та поспит в их с дочерью комнате. Тайлер остался в гостиной с Мортишей, и она любезно предложила ему выпить чай. — Судя по тому, что Лили-Роуз заснула на твоих руках, вы с ней поладили, — произнесла Мортиша, наливая напиток по кружкам. — Кажется, да. Она чудесная девочка, — с улыбкой ответил Тайлер, немного смущаясь. — Что вы с Уэнсдей планируете делать дальше? Ты же понимаешь, что даже после развода Ксавье всегда будет где-то рядом. У них с Лили-Роуз особая связь. — Мы оба подадим на развод, я решу вопрос с работой в Лос-Анджелесе, мы втроём переедем туда, куда захочет Уэнсдей. А Ксавье. Конечно, он будет видеться с Лили-Роуз, никто не будет действовать против интересов малышки, — уже уверенно произнёс Тайлер, сделав глоток чая. — Знаешь, я давно не видела Уэнсдей такой счастливой, и я благодарна тебе за это, — задумчиво сказала Мортиша. — Я знаю, Тайлер, ты хороший парень. Береги её. — Спасибо за доверие. Я правда люблю Вашу дочь, — искренне ответил Тайлер, глядя, как Уэнсдей спускается к ним по лестнице.***
Уэнсдей и Тайлер вернулись ночевать в Джерико в дом его отца. Весь вечер и ночь они разговаривали, обсуждая дальнейшие планы, и наслаждались обществом и телами друг друга. Это были моменты искренней и чистой любви между ними. Казалось, что больше ничего в этом мире не могло разлучить их. Следующий день они так же провели втроём. Тайлер привёз утром Уэнсдей к Аддамсам и остался в поместье до вечера. Они гуляли и играли все вместе. Ночевать они с Уэнсдей поехали в Джерико. Тайлер собирал вещи, а Уэнсдей с грустью смотрела на это. Она никуда не хотела его отпускать, хоть и понимала, что разлука будет временной. Её душа и каждая клеточка тела тянулись к Тайлеру. Уэнсдей просто не представляла больше свою жизнь без него. Они практически не спали ночью, и рано утром, с рассветом, Тайлер выехал из Джерико, по пути доставив Уэнсдей к родителям и дочери. Она не могла сдержать слёз, когда они прощались у ворот поместья. — Нууу, Уэнсдей, родная, не плачь, — успокаивал её Тайлер, обнимая и гладя по спине. — Я улажу все дела на работе, подам на развод, сниму нам дом с видом на океан и вернусь за вами. Всё будет хорошо. Уэнсдей кивнула, ещё крепче прижимаясь щекой к его груди. Тайлер уехал, а она медленно побрела в дом, ощущая, что её сердце уехало вместе с ним. Поднявшись в комнату, Уэнсдей застала мать читающей книгу. — Мне не спалось, — прошептала Мортиша, чтобы не разбудить Лили-Роуз. — Переодевайся, пойдём вниз. Малышка спит, всё хорошо. — Надолго Тайлер уехал? — спросила мать, как только они вышли из комнаты. — Я не знаю. Надеюсь, что нет. Он снимет нам дом и прилетит, чтобы забрать нас с Лили-Роуз, — ответила Уэнсдей. — А Ксавье? — Я не знаю, что с ним. И мне не особо интересно. На свадьбе ему сильно досталось, наверняка, залечивает побои у своего отца. Не объявляется и хорошо. Не хочу его видеть, — раздражённо произнесла Уэнсдей, когда они спускались в гостиную. — Но придётся, милая. Вы ещё даже не разведены, — с сожалением сказала Мортиша. — Я понимаю. Но мне просто хочется немного тишины. Соберусь с силами и поеду в Нью-Йорк, подам на развод. Надеюсь, что Ксавье проявит благоразумие. Мортиша кивнула. — Дорогая, а почему бы тебе не полететь в Лос-Анджелес? Хотя бы на несколько дней? Проведёте время с Тайлером вдвоём. Вам это обоим необходимо. Впереди столько трудностей: разводы, переезды, — внезапно предложила она. — Мама, я не могу оставить Лили-Роуз, — ответила Уэнсдей, нахмурив брови. — Почему? Она уже большая девочка, мы с отцом хорошо справляемся. Ты же ненадолго. Ничего не случится за три-четыре дня, — заверила её Мортиша. Уэнсдей задумалась. Это было действительно то, чего она сейчас хотела больше всего на свете — быть рядом с ним. Она обняла мать и поблагодарила за всё, что она делала для неё. Они с родителями договорились, что она улетит на три дня.***
*** Через четыре дня Уэнсдей вылетела в Лос-Анджелес, заранее сообщив Тайлеру, что летит к нему. Он был невероятно счастлив и сказал, что снимет небольшой домик для них на время, пока она будет в Калифорнии. Сам Тайлер ещё жил в их общем доме с Эмили. Когда он вернулся, дом был пуст и её вещей тоже не было. Он звонил несколько раз, но она не брала трубку. Тогда он написал ей сообщение с извинениями и просьбой позвонить ему, когда она будет готова к разговору. С головой окунувшись в работу, он ждал, пока его любимая девушка прилетит к нему. Он так хотел показать ей свою работу и то, чем он жил все эти годы. Тайлер встретил её поздно вечером в аэропорту с букетом её любимых цветов и сразу же повёз в домик, который снял для них. Всю дорогу они не спускали друг с друга глаз, разговаривая и наслаждаясь каждой минутой, проведённой вместе. От домика, который он арендовал пахло уютом. Ей сразу понравилось это место, и когда они зашли внутрь, то не было причин выжидать. Наконец, они были взрослыми людьми, которые делали всё, чего искренне желали. Оставив вещи в небольшой гостиной они прошли вглубь дома в поисках спальни. Дойдя до места, Тайлер на секунду замер, осмотрев её с ног до головы. — Ты так прекрасна, — прошептал он, взяв её за талию и проталкивая вглубь комнаты, которая буквально состояла из одной огромной кровати, покрытой чёрным шёлковым покрывалом. Он лишь слегка подтолкнул её, чтобы она легла, и уставился, довольно любуясь на эту картину. — Лучший вид, из всех, что я видел, — улыбнулся Тайлер, расстегивая рубашку. Уэнсдей смотрела на него и жадно поглощала взглядом каждое его движение, глядя на эти кисти рук с выступающими венами, которые сейчас расстегивали пуговицы, оголяя красивое, напряжённое тело. В нём всё казалось идеальным. Сняв рубашку до конца, он смотрел на неё голодным взглядом. — Ляг на живот, — скомандовал Тайлер, дождавшись, когда она исполнит это и залез сверху, медленно расстегивая молнию на её летнем платье. Лишь слегка приспустив его, он принялся разминать её плечи, нежно переходя поглаживаниями к её пояснице. — Так приятно… Я могу уснуть, — улыбнулась Уэнсдей, кокетливо взглянув на него через плечо, и он ухмыльнулся в ответ. — Не уснёшь, ты, видимо, забыла азы моего массажа, — сказал Тайлер, задрав низ её платья вверх, полностью оголяя её тело до чёрных, кружевных трусиков. Гладя нежную кожу на ягодицах, он то и дело заставлял её вздрагивать, когда пролезал пальцами под тонкую, прозрачную ткань, еле касаясь её пальцами. Она ерзала от этих касаний, желая большего, но терпела, лишь изредка издавая беспомощные всхлипы. — Ты вроде собиралась спать? — спросил он, издеваясь, проталкивая в неё один палец, отчего она тут же непроизвольно подалась вперёд, издав громкий стон. — Твоё тело за столько лет стало только прекраснее, — сказал Тайлер, наблюдая за тем, как напрягалась каждая аккуратная мышца на её спине, когда он трогал её. — Ты специально мучаешь меня? — проскулила Уэнсдей, лёжа под ним и извиваясь, елозя коленями по гладкой ткани. — Я ждал одиннадцать лет… Ты подождешь полчаса, — заявил он, лаская её, заставляя её ноги разъезжаться и запуская в неё два пальца. Новый громкий стон перешёл в протяжное хныканье, когда Тайлер подвёл пальцы к её клитору и принялся медленно выводить на нём круги, заставляя сильнее течь и поднимать свою пятую точку выше чтобы открыть ему больше доступа к телу. Вторая ладонь всё ещё гладила её красивое тело вдоль позвоночника. Такой массаж приводил каждое нервное окончание в действие. Уэнсдей вдруг услышала звук расстегивающейся ширинки и выдохнула, подстраиваясь под него своим телом. Он провёл своим членом по влажной коже, ощущая всю нежность и мягкость её плоти. От каждого касания его головки, её ноги дрожали, и она пыталась соединиться с ним, но он продолжал растягивать это чувство, делая из неё свою марионетку. Естественно ей это нравилось. Низ живота ныл, посылая в мозг сигналы на отключение здравого рассудка. Она не чувствовала собственных рук и ног. Лишь бормотала под нос его любимое имя. Ведь она звала его везде и всегда. Во время аварии, при родах, и в любой ситуации, когда мозг был в беспамятстве. Настолько сильна была её к нему любовь. Полностью стаскивая с неё платье, Тайлер, наконец, перешёл к действиям. Девичье тело ждало его натиска. Нависнув над ней и слегка раздвигая её ноги в стороны, он лишь немного приподнял её за живот, проскальзывая на него своей тёплой, большой ладонью и она расслабилась, пропуская его внутрь и завывая от переизбытка чувств к нему. Интенсивные, сочные движения были жизненно необходимыми для них обоих. Им нужна была эта разрядка. От всех тех сложных комбинаций, изменений, что сейчас происходили и ещё произойдут в их жизни. Ощутить, что они вместе против всего мира. И никто больше не сможет разлучить их. Его ладонь зарылась в её волосы, большим пальцем касаясь шикарных скул. Тайлер ощущал себя на вершине Эвереста, когда Уэнсдей была с ним такой. Живой, сексуальной и открытой. Её стоны разлетались по всей округе, ведь некоторые форточки были открыты. Но им было всё равно. Терпкое ожидание ночей, проведённых вместе заставляло хотеть большего. Криков, визгов, безумств. Она вдруг резко выползла из-под него и силой оттолкнула его на самую середину этой огромной кровати, залезая сверху и прогнувшись словно дикая кошка. Изгиб её спины, ровная осанка, шикарная грудь и лунный свет в окне делали эту картину шедевром художественного искусства. Слишком красиво и слишком невероятно для того чтобы считать это обыденностью. За всю свою жизнь он бы никогда не смог насытиться этим. Ночь прошла под облаком надежды на общее будущее, которое они только планировали начать. В темноте комнаты, Тайлер разглядывал, как Уэнсдей спит на его плече, и для него не было ничего трепетнее этого ощущения. Одиннадцать лет он мечтал снова увидеть это, одиннадцать долгих лет вспоминал эти флешбэки с её объятиями. И теперь, когда она была так близко, он был самым счастливым человеком на свете. — Я люблю тебя больше всего на этом свете, Уэнсдей Аддамс, — прошептал он в темноте, поцеловав её в лоб. — И ты всегда будешь в моем сердце.***
Они провели вместе три счастливых беззаботных дня, практически не расставаясь. Уэнсдей много времени находилась с ним на работе в том самом ресторане, который ей так сильно понравился ещё в первое посещение три года назад. Они гуляли вдоль океана, Тайлер устраивал ей свидания в «IL CIELO» после закрытия, когда во всём ресторане оставались только они одни, организовал пикник на террасе их маленького съёмного домика. Ночами они не могли насытиться друг другом, раскрывая всё новые и новые грани взаимного удовольствия. Они были счастливы и так сильно любили друг друга, и казалось, что это будет длиться вечно. Но, не даром говорят, что у жизни и судьбы на нас другие планы. Через три дня Уэнсдей вернулась к родителям. Тайлер должен был приехать через два дня, чтобы забрать её и Лили-Роуз в их новое временное жильё в Лос-Анджелесе. Она вернулась поздно вечером, и, когда она ехала в машине в поместье родителей, от Мортиши пришло сообщение, что Винсент Торп приехал к ним и хочет с ней поговорить. С того последнего звонка он звонил ей ещё два раза, но она не отвечала. А ещё, пока она была в Лос-Анджелесе, ей иногда казалось, что за ней и Тайлером кто-то следит. И Уэнсдей показалось странным, что Винсент приехал к ним именно в тот момент, когда она ехала из аэропорта. Как будто он был в курсе всех её передвижений. Зайдя в дом, она застала родителей, сидящих в гостиной. — Милая, он не захотел разговаривать с нами. Ждал только тебя, — с беспокойством в голосе произнесла Мортиша. — Винсент ждёт тебя в переговорном зале, моя тучка, — сказал Гомес, указывая на дверь. Торп старший расплылся в улыбке, как только Уэнсдей зашла в просторную комнату с высокими потолками. — Здравствуй, Уэнсдей! — с наигранным дружелюбием произнёс он. — Прекрасно выглядишь. Ездила в отпуск? — Что Вам нужно? — произнесла Уэнсдей ледяным голосом. — Ты не отвечаешь на звонки. Я выкроил время в своём плотном графике и приехал лично, — парировал Винсент, сидя на большом кресле и пристально глядя ей в глаза. — Я тронута. Вы приехали из-за сына? — раздражённо спросила Уэнсдей. — Нет, Уэнсдей. Я приехал из-за твоей дочери. Моей внучки. Лили-Роуз грозит опасность. Уэнсдей застыла с гримасой непонимания, а Винсент встал и стал медленно приближаться к ней с серьёзным видом.