Глава 34
Тайлер стоял в растерянности, смотря то на Уэнсдей, то на малыша, который продолжал застенчиво улыбаться и протягивать к нему свою крохотную ручку. Мальчик был очень похож на свою маму, только кудряшки были точно такими же, как на детских фотографиях самого Тайлера, а эти пронзительные ярко-зелёные глаза он видел в зеркале каждый день. Сомнений не возникало. Это его ребёнок. Для Тайлера, который откровенно боялся когда-либо заводить детей и считал продолжение своего рода — безответственным поступком, это было потрясением. Уэнсдей всё же открыла дверь кабинета и прошла внутрь с ребёнком на руках, а Тайлер последовал за ними, оставив букет цветов, предназначавшийся Аманде, на диване в коридоре. По маленькому манежу и фотографиям детей на письменном столе он понял, что это кабинет самой Уэнсдей. Она прошла вглубь и посадила малыша в манеж, откуда он продолжал заинтересованно смотреть на Тайлера. — Сколько ему? Как его зовут? — взволнованно спросил он, глядя на сына. Уэнсдей стояла, скрестив руки на груди, и Тайлер физически ощущал, как она мысленно строит стену между ними. Он уже хорошо знал этот её приём. — Тайлер, ты бы никогда не узнал про ребёнка, — раздраженно начала говорить Уэнсдей. — Вероятно, ему сейчас около года, — задумчиво произнёс Тайлер. — Моему сыну почти год, а ты говоришь мне лишь о том, что я вообще не должен был узнать о нём? Уэнсдей, что ты за человек? — А мне больше нечего тебе сказать. По документам его отец Ксавье. Он растит его, как родного. Не надо лезть в нашу жизнь! — на грани истерики произнесла она. Тайлер находился в смятении. Это была какая-то злая шутка судьбы. Когда-то он хотел растить Лили-Роуз, но теперь Ксавье воспитывал его сына. Боль снова сковала его изнутри. Тайлер пристально посмотрел на Уэнсдей, которая заметно нервничала. — Тайлер, послушай, наличие ребёнка ничего не меняет. Пожалуйста, уходи. Ты чужой человек для него, — уже более спокойным тоном продолжила она. — Я чужой для него только потому, что ты так решила. Уэнсдей, позволь мне видеть его. Я прошу тебя. Хочешь денег? Я отдам тебе всё, что у меня есть, только, пожалуйста, разреши мне с ним общаться? — умолял Тайлер, пребывая в каком-то отчаянии. — Что? — Уэнсдей не поверила своим ушам. Это уже доходило до какого-то абсурда. — Нет, Тайлер! Нам ничего от тебя не нужно! Ты ему никто! Ты мне никто! Исчезни уже из моей жизни! Она сорвалась на крик, от чего малыш Нейт снова заплакал. Уэнсдей взяла его на руки и принялась успокаивать, пока Тайлер продолжал болезненно смотреть на неё. Она с такой любовью и трепетом относилась к сыну, и Тайлер не мог понять, почему она сохранила ребёнка от постороннего человека, которого, по её словам, не любит и которому лишь мстила за давнюю обиду. Когда Нейт успокоился и заснул, Уэнсдей аккуратно переложила его в манеж и развернулась к Тайлеру. — Скажи, а ты узнала о беременности до того, как бросила меня или после? — с горечью спросил Тайлер. — Уходи. Я уже всё тебе сказала, — серьёзным голосом произнесла она. — Что я тебе никто. Что ты бы никогда не бросила Ксавье и свою роскошную жизнь ради меня. Что всё, что было между нами — это всего лишь месть. К сожалению, я прекрасно помню каждое сказанное тобой слово. Только дело в том, что плод твоей мести только что заснул у тебя на руках. Больше не в силах сдерживать эмоциональное напряжение, Уэнсдей, сама того не ожидая, заплакала. Слёзы рекой стекали по щекам, и она ничего не могла с этим сделать. Тайлер подошёл к ней, чтобы обнять её и успокоить, но она вырвалась в ту же секунду. — Проваливай, — со злостью процедила она сквозь слёзы. — Ты нам никто. Если ещё раз приблизишься, я напишу заявление в полицию. Тайлер покачал головой. — Пиши. Я уйду, но всё равно буду приходить сюда, чтобы увидеть его, — сухо ответил он и вышел за дверь.***
Когда Тайлер ушёл, Уэнсдей вновь беззвучно заплакала. От боли, от горечи тех слов, которые снова сказала ему. На самом деле она так не считала. И каждая сказанная фраза разрушала её саму изнутри. Теперь Уэнсдей боялась того, что Тайлер тоже подаст на неё в суд и восстановит своё право на отцовство. Его не должно быть в их жизни, но жестокая судьба вновь столкнула их. Чтобы хоть как-то отвлечься, она вернулась за компьютер, чтобы отредактировать ещё пару глав, пока сын спал. Минут через двадцать в дверь постучали и тут же открыли. Вошла Аманда. Вид у неё был не очень довольный, но, увидев расстроенную Уэнсдей, она смягчилась. — Привет, — поздоровалась она, проходя внутрь. — Ты не видела, Тайлер не приходил, пока меня не было? — Твой парень? Нет, не видела, — невозмутимо ответила Уэнсдей. — Странно. Вчера отказался ехать ко мне, сегодня даже не позвонил, — сокрушалась Аманда, присаживаясь на свободное кресло. — Там цветы в коридоре. Это твои? — Я не знаю, ко мне никто не заходил, — сказала Уэнсдей, и не сдержавшись, задала ей вопрос. — У вас что-то случилось? Аманда тут же развернулась к ней лицом, словно ждала этот вопрос и ей просто необходимо было выговориться. — Я сама не понимаю. Всё было нормально. Вчера он то был рядом, то уходил куда-то. А потом около одиннадцати вообще заявил, что ему пора уходить, типа, рано утром у него срочные дела в ресторане. И всё. Ни звонка, ни сообщения. — Он работает в ресторане? — зачем-то спросила Уэнсдей, понимая, что задаёт подозрительно много вопросов. — У него свой. «IL CIELO», здесь недалеко. Там мы с ним познакомились, — ответила Аманда, задумавшись. — А знаешь, я поеду туда и поговорю с ним. К чёрту работу. У меня выходной. Попрощавшись, Аманда быстро вышла из кабинета и, видимо, поехала налаживать свою личную жизнь.***
Уэнсдей ушла из издательства только после обеда, сразу забрала Лили-Роуз из садика, и Райан отвёз их домой. Она отпустила его отдыхать, так как никуда больше не собиралась в тот день. Ксавье должен был приехать уже завтра, и от одной мысли об этом у неё ещё больше портилось настроение. Остаток дня Уэнсдей провела с детьми, но мыслями постоянно возвращалась к разговору с Тайлером. Она понимала, что поступала с ним слишком жестоко, что он не заслуживал всего того негатива, который она на него выплеснула. Ближе к вечеру Уэнсдей позвонила Райану и спросила, сможет ли он приехать сейчас и отвезти её в одно место. — Если ты не сможешь, то я вызову такси, — спокойно добавила Уэнсдей, понимая, что сама отпустила его, и он может быть занят своими делами. — Всё нормально, я дома, приеду через сорок минут, — заверил её Райан, и она тут же стала сомневаться в своём спонтанном решении. Уэнсдей вбила в браузер запрос: «IL CIELO Нью-Йорк» и обнаружила, что ресторан Тайлера действительно находился в нескольких кварталах от их издательства. Оставив детей с няней, она переоделась в вязанное платье с длинными рукавами и высоким воротом и вышла на улицу, где её уже ждал Райан. Нью-Йорк погряз в предпраздничной суете, и до ресторана, который находился в центре города, они добирались больше часа. По пути Уэнсдей рассказала ему, что Тайлер знает про ребёнка, и что она сегодня наговорила ему лишнего. — Уэнс, это не моё дело, но он изначально в проигрышной ситуации. Он же не знает всей правды, — рассуждал Райан, пока они ехали. — Я понимаю, но он и не должен ничего узнать. — Хорошо, что ты решилась поехать и поговорить с ним. Судя по всему, Тайлер неплохой парень и заслуживает нормального к себе отношения, — произнёс Райан, и Уэнсдей в очередной раз поблагодарила судьбу за то, что в её жизни появился такой чуткий человек. Когда они подъехали к нужному адресу, Уэнсдей не торопилась выйти из машины. — Ты будь здесь, а я схожу в ресторан и спрошу, на месте ли Тайлер Галпин. Может его там нет, — предложил Райан, и она согласилась, что так действительно будет лучше. Когда через пару минут он вернулся, сердце Уэнсдей бешено застучало. Она надеялась, что Райан сейчас скажет, что Тайлера нет, и они просто вернутся домой. Но он работал в своём кабинете, несмотря на вечернее время. Уэнсдей смотрела в окна заведения, украшенные тысячами маленьких жёлтых огоньков. Ресторан снаружи сохранял общую концепцию «IL CIELO» Лос-Анджелеса, но было в нём что-то самобытное. Она так хотела оказаться внутри, ощутить всю тёплую атмосферу этого места, но просто не могла сдвинуться с места. — Пойдёшь? — спросил Райан, вернувшись в машину и обернувшись к ней. — Нет, конечно нет, — Уэнсдей в отчаянии закрыла лицо руками. — Что я вообще здесь делаю? Пожалуйста, отвези меня домой. Райан не мог ослушаться, поэтому лишь кивнул, заводя машину. Пока они ехали обратно, Уэнсдей безмолвно сидела, осознавая, как же она устала от всего этого. От бессмысленной семейной жизни с Ксавье, от перепалок с Тайлером, от лжи и обиды, от страха за Лили-Роуз. Всё, чего она хотела, это жить со своими детьми отдельно от всех. Ей не нужен огромный дом, прислуга, няни. Она просто хотела небольшое уютное гнёздышко, в котором они с детьми будут счастливы. Где им никто не будет мешать.***
До нового года Уэнсдей решила не ездить в издательство и выполнять всю работу дома. На следующее утро вернулся Ксавье, они с детьми завтракали, когда его машина подъехала к дому. До Рождества оставалось два дня, и Ксавье с водителем занесли много коробок в подарочной упаковке. Расставив их все под огромной ёлкой в гостиной, Ксавье сразу вручил небольшой свёрток Лили-Роуз, который разрешил открыть сразу. Девочка пребывала в восторге от количества подарков, и бегала то к Уэнсдей, то к Ксавье, демонстрируя новую игрушку, которую ей подарили. К горлу подступала тошнота от всей этой мнимой семейной идиллии. Но что-то ей подсказывало, что это последний семейный праздник, который они все вместе отметят в этом доме. Если вообще отметят. Ксавье сухо поздоровался с Уэнсдей, и, ещё немного пообщавшись с детьми, поднялся к себе в комнату, сославшись на усталость. Прислуги и няни в тот день в доме не было, Уэнсдей со всем справлялась сама. Уложив детей на обеденный сон, она поднялась в комнату Ксавье, чтобы ещё раз обсудить детали развода. Для себя она уже всё решила. Если придётся биться за дочь в суде, она готова. Он сидел за ноутбуком и что-то увлечённо разглядывал. Увидев Уэнсдей, он расплылся в улыбке. — Хорошо, что ты сама пришла, — задумчиво произнёс он. — Проходи. Ты стала выходить в свет без меня? Готовишься к свободной жизни? Похвально. — Новогодний корпоратив в издательстве. Аманда, главный редактор настояла, чтобы я пришла. Я пробыла там недолго, — сама не понимая, зачем, но начала оправдываться Уэнсдей. — Аманда, значит, — протянул Ксавье и продолжил смотреть фотографии. Уэнсдей с ужасом поняла, что он смотрит фотографии с того самого вечера в издательстве. Она не обратила внимание, что там был фотограф, но это не значит, что его там не было. — Смотри, ты тоже попала в кадр, — слащаво произнёс Ксавье, подзывая Уэнсдей к себе, но она продолжала стоять на месте. — Такая красивая. — Моя ассистентка вчера вечером порадовала меня ссылкой на новый фотоальбом на сайте издательства, — продолжил Ксавье. — Хоть так я узнаю, чем занимается моя дорогая жена в моё отсутствие. Уэнсдей по-прежнему стояла, не шелохнувшись. Она понимала, что в кадр мог попасть и Тайлер, так как он практически весь вечер не отходил от Аманды, а уж её фотографий в альбоме должно быть больше всех. — Ты представляешь, какое совпадение — наш друг Галпин тоже был там, с Амандой, судя по их объятиям. Ты случайно не видела его там? — ехидно сообщил Ксавье, сузив глаза. — Нет, не видела, — уверенно ответила Уэнсдей, продолжая стоять у двери. Ксавье встал из-за стола и подошёл к ней вплотную. — Я тебе не верю, — прошептал он, наклонившись к её уху. — Это твои проблемы, Ксавье, — ответила она, наблюдая, как его глаза наливаются кровью. — Да неужели? — зло ответил он, продолжая сверлить её взглядом. Она не хотела втягивать в это Тайлера, но сейчас любой конфликт с Ксавье был ей на руку. — А если мы с ним виделись, то что, ударишь меня? — с вызовом спросила Уэнсдей, усмехаясь и продолжая смотреть в его красные глаза. Ксавье резким рывком схватил её за горло и впечатал в стену. Он медленно сжимал пальцы, пока Уэнсдей тщетно пыталась двумя руками их разжать. — Ты знала, что отец избивал мою мать, когда я был маленький? Меня на несколько недель отправляли к бабушке, пока на маме заживали синяки и ушибы, — он продолжал сжимать руки, пока не увидел первые приступы паники в её глазах. — Если бы я хотел тебя ударить, Уэнсдей, на тебе бы живого места не осталось. Он разжал пальцы, отпуская её. И Уэнсдей тут же схватилась за горло и стала кашлять. — Что мне сделать, чтобы мы наконец-то жили спокойно и счастливо? — срываясь, проорал Ксавье, пока Уэнсдей пыталась откашляться, жадно вдыхая воздух. — Мне убить Тайлера, чтобы он раз и навсегда отстал от нас? Скажи мне, Уэнсдей?! Клянусь, я сделаю это! — Поздравляю, ты настоящий сын своего отца. Ты стал таким же неуравновешенным психом, как и твой папаша, — прохрипела Уэнсдей. Ксавье резко замахнулся, но задержал руку в воздухе. — Можешь даже не рассчитывать на развод, сука. Если ты уйдёшь, ты больше никогда не увидишь ни своего любовника, ни детей. Я клянусь, — со злостью, смакуя каждое слово, процедил он, продолжая держать напряжённую руку в воздухе. — Утром я вернусь, и ты будешь продолжать изображать счастливую мать и жену. Ксавье опустил руку, всё ещё пыхтя от злости и с ненавистью глядя на Уэнсдей. — И надень что-нибудь с высоким горлом, не пугай детей, — пренебрежительно бросил он, рассматривая красные следы от пальцев на её тонкой шее, и вышел из комнаты. Уэнсдей проскользила вниз по стене и села на пол. От этого психа можно было ожидать всё что угодно, и ей стало по-настоящему страшно за себя, за Тайлера и за детей, которых она могла больше не увидеть. Но сейчас у неё совсем не было времени на страдания, нужно было что-то делать. Если она правильно поняла, то Ксавье сейчас должен был уехать куда-то, и его не будет до утра. Это её шанс. Она пошла к детям и выдохнула, увидев, что они спокойно спят в своих кроватках. Вернувшись в свою комнату, она обнаружила вывернутый наизнанку рюкзак, а рядом валялся разбитый вдребезги телефон. Одевшись, она выбежала из дома и побежала к охране. — Мне нужен мой водитель, у меня сломался телефон, а мне срочно нужно ему позвонить, — с ходу налетела она на двух крепких мужчин, которые охраняли их дом и территорию. — Мистер Торп уехал на Вашей машине с Вашим водителем, — невозмутимо произнёс один из них. — Хорошо, тогда вызовите мне такси, — продолжала настаивать она. — У нас распоряжение, никого не выпускать и никого не впускать до возвращения мистера Торпа. — Что? Вы что, будет держать меня здесь силой?! — начала кричать на них Уэнсдей. — Если понадобится, то да, — спокойно ответил второй громила, ухмыльнувшись. В панике она вернулась в дом и сразу же пошла в кабинет. Открыв свой ноутбук, она обнаружила, что в доме нет интернета. Она словно была отрезана от всего мира. Райан сейчас вёз Ксавье непонятно куда, и она не знала, вернётся ли он сюда и впустит ли его охрана. У неё не было ни одного средства связи с внешним миром. Их дом по периметру был окружён высоченным забором, через который она не могла перебраться сама, не говоря уже о её маленьких детях. Единственную дверь, через которую она могла выйти за территорию этого чёртого особняка, охраняли два здоровяка, которые получили приказ от своего хозяина — никого не выпускать за территорию. Её размышления прервал плачь Нейта. Она бросилась в его комнату и взяла на руки. Оставшись одна с детьми в этом большом доме, ей нужно было находиться с ними. Следом за сыном проснулась и Лили-Роуз. Уэнсдей забрала детей и спустилась с ними на кухню, чтобы покормить, успокоить и создать комфортную для них атмосферу. Она вела себя с ними спокойно, словно ничего не случилось. В форме игры для Лили-Роуз и с Нейтом на руках Уэнсдей нашла и собрала в сумку их документы и все деньги наличными, которые она могла найти в доме. Ей стало спокойнее. Пока она проводила время с детьми, то параллельно строила план побега из этого проклятого дома.***
Райан напрягся, когда разъярённый Ксавье вышел из дома и приказал отвезти его в дом своего отца Винсента Торпа. Он слышал, как Торп давал указания охране никого не впускать и не выпускать за территорию. Он переживал за Уэнсдей, но пока не мог ничего сделать, поэтому послушно повёз Ксавье по указанному адресу. Дорога заняла три часа, и всё это время Ксавье не проронил ни слова. Он сидел, насупившись, и смотрел в телефон. Когда они подъехали к большим кованным воротам, Райан удивился масштабами поместья Торпов, ведь сам дом находился почти в километре от въезда на территорию. Подъехав к особняку, Ксавье небрежно бросил ему, чтобы тот забрал его завтра в восемь утра, и пулей выскочил из машины. Райан сразу же набрал Уэнсдей, но её телефон был выключен. Он очень переживал за неё, но понимал, что вряд ли Ксавье что-то с ней сделал, ведь вместе с ней в доме оставались маленькие дети, которые не смогут сами о себе позаботиться. Но факт того, что Ксавье буквально перекрыл вход и выход из дома, а также выключенный телефон, наводили на нехорошие мысли. Он поехал обратно и почти уже доехал до ворот, когда услышал сигнал входящего сообщения на телефон. Экран его смартфона оставался чёрным, тогда он обернулся и увидел айфон, лежащий на заднем сидении. Видимо, Ксавье оставил его, когда впопыхах покидал машину. Райан развернулся и поехал обратно к особняку, чтобы вернуть телефон. Огромные двери мрачного дома были открыты, поэтому он без труда попал внутрь. Его внимание сразу же привлекли мужские крики, доносящиеся из одной из комнат. Он тихим шагом пошёл на звук и с каждым метром слова и фразы, доносившиеся до него, становились всё отчётливее.