Зачем человеку сердце?

            Антон просыпается от будильника в десять утра с болью в теле, но не в голове. Это не то, чтобы удивительно, потому что вчера они с Арсением не слишком много пили. Антон улыбается, вспоминая прошедшую ночь, но тут же напрягается, заметив, что в кровати он лежит один.       Хочется думать, что Арсений просто где-нибудь в душе или на кухне снова готовит завтрак. Но уже через пару минут, обходя квартиру во второй раз (будто что-то должно было поменяться), он понимает, что Арсения здесь в принципе нет. Он уже ушёл, и это удивляет. Даже слегка пугает.       Антон думает о том, что для пробежки слишком поздно, Арсений бы уже точно вернулся. У него в груди что-то неприятно сжимается, что-то смутно похожее на тревогу, и он напрягается ещё больше, когда понимает, что переживает из-за и за Арсения.       Почему он молча ушёл? Почему не разбудил?       Вообще-то Антон мог бы его понять, может, Арсений просто протрезвел и понял, какой Антон еблан. Наверное, он решил, что его просто использовали. Антон тяжело сглатывает, присаживаясь на стул на кухне. Ему кажется, что что-то произошло, и мысли эти голову покидать не спешат.       Он подрывается, когда слышит, как открывается входная дверь. Ему почти хочется произнести с облегчением привычно-тёплое «Арс», но он застывает на месте, в немом шоке приоткрывая рот.       Ира стоит с пакетом продуктов вся такая красивая, посвежевшая, она Антону улыбается, но его эмоции словно притупляются. Даже, когда Ира без слов подходит к нему вплотную, оставляя пакет у входа, и обнимает, Антон так и не поднимает рук, чтобы обнять в ответ. Он напоминает себе статую. — Давай поговорим. — произносит Ира на ухо. Мягко и сладко, как и всегда.       Антон кивает заторможенно, провожает Иру до кухни взглядом и возвращается за пакетом с продуктами. Он совсем не тяжёлый, но почему-то руки удерживают его с трудом. Антон зачем-то пытается свободную руку сжать в кулак и убеждается в том, что тело слабеет, ведь он едва способен пошевелить пальцами.       Вязкое и противное ощущение тревоги почти накрыло его с головой. Ира приехала ведь не просто поболтать, а значит, что делать выбор придётся уже сейчас. А как, блять, его делать, если у Антона голова кругом идёт?       У него невысказанный ворох фраз к Ире и столько же вопросов к Арсению. И первый из них: почему он уехал и не предупредил? Хотя, наверное, оно и к лучшему. Если бы Ира вернулась, когда в квартире находился Арсений, это было бы как минимум неловко для всех троих. Так что Антон пытается оставить мысли об этом и сосредоточиться на предстоящем и явно нелёгком диалоге с Ирой.       Она по-хозяйски ставит на стол две чашки, сахарницу, включает плиту, чтобы вскипятить воду в чайнике. Всё выглядит привычно до омерзения. Ира делает всё по инерции, Антон сидит также. Как обычно с утра, когда они успевают позавтракать вместе. А самое главное, что они оба ведут себя так, словно у них ничего не случилось три дня назад.       Антона прошибает в момент осознания, когда они всё так же молча пьют горячий чай, обжигая языки: он за три чёртовых дня успел поменять одного человека на другого. Пытаясь забыться в объятиях и касаниях Арса, ему и правда сделалось легче. Он в эти дни действительно почти не думал об Ире. Но блядское это «почти» тянет его на дно.       И всё это вдруг кажется настолько мерзким, что Антон с тихим стоном опускает голову на стол, надеясь остудить лоб благодаря прохладной поверхности. Не помогает. Ира кладёт ладонь на его макушку и легко перебирает в пальцах волосы. Тёплого трепета это не вызывает, спокойствия тоже. Антон спешно поднимает голову, чтобы девушка убрала руку. — Антон, знаешь, мы слишком поспешили. Нам стоит дать друг другу ещё один шанс, не думаешь?       Антону буквально больно думать. Думать обо всём, о них с Ирой, об Арсе. Где он сейчас и с кем? И почему Антон не думал в подобном ключе об Ире, когда та так стремительно пыталась уйти из его жизни и не возвращаться?       Антону страшно думать, что Арсений просто устал быть для него спасением и теперь может уйти из его жизни. Страшно то, что это фигурально. Полностью отгородиться от Антона он не сможет, так же, как и не видеться в принципе, не позволяют обстоятельства и их работа, как минимум. Но вот перестать быть для Антона хоть кем-то, это Арсений может. Сделать вид, что ничего не было — тоже, но после закроется на тысячу замков, и их нечто большее рухнет с той лёгкостью, с какой рушится карточный домик.       Антон молчит, обдумывает всё то, что сказала Ира. Хоть от неё прозвучало всего два предложения, Антону ответить на них сложнее, чем час шутить беспрерывно на любые темы. Но, твою мать, он же профи в «не по сценарию», только сейчас это вообще никак не помогает.       Ира терпеливо ждёт и — Антон видит — нервничает. Он трёт подушечками пальцев виски и думает о том, что Ира — сложно, но Арсений — ещё сложнее. Они рядом столько лет, но такая близость произошла между ними всего пару дней назад. Антон, видимо, в самом деле хотел лишь отойти от болезненной утраты чего-то привычного. А Арсений, ну… он просто всегда по умолчанию рядом.       Сейчас это «привычное» вернулось и Антону тоже пора возвращаться в реальную степенную жизнь. Он обещает самому себе вправить мозг, возобновить с Арсением те взаимоотношения, которые назывались дружески-рабочими, и не портить жизнь ни ему, ни себе. На счёт последнего он сомневается, потому что все эти дни он только и занимался тем, что устраивал в жизни Арсения хаос.       Ему противно от себя, потому что, твою мать, он использовал Арсения и ради чего? Чтобы теперь всё вернулось на круги своя? Арсений подыграет, конечно, как и всегда, но о том, какая пропасть между ними образуется после, Антон даже думать боится.       Он уже причинил Арсению боль, по крайней мере точно причинит, когда скажет о том, что всё произошедшее между ними за последние дни было сбоем, ошибкой, хуй пойми чем. Антон не думает так, не хочет так думать, но он убедит себя в этом, чтобы не сделать хуже.       Он готов признать, он слабак, который боится самого себя. И его привычка, то, что стало обыденным — спасение в его жизни. С Ирой привычно, обыденно, значит, правильно. А значит, что Антон просто обязан в это поверить.       Он несмело тянется к руке Иры, переплетая пальцы, и поднимает на неё взгляд, кивая. Ему хочется руку почему-то одёрнуть, словно он сплетает пальцы с чужим человеком. Антон не знает, что на это повлияло, и, если честно, не хочет знать. Неловкая улыбка, чтобы как-то заполнить неуютную тишину, а после снова потухший взгляд, устремлённый уже даже не на Иру.       Она поднимается со стула, руку Антона отпускает, чтобы коротко прижаться губами к его щеке. Антон сидит даже по его собственным меркам с абсолютно каменным лицом. Он буднично сообщает, что ему через час на работу. Ира кивает, ничего не говорит. Она отправляется спать, по всей видимости, но Антону, если честно, не интересно.       А если ещё честнее, то Антон соврал. Ему на работу через два часа, но он не упускает момента слинять из квартиры, пока снова не пришлось разговаривать. Им точно нечего обсуждать сейчас. Хотя, наверное, между ними осталась куча нерешённых вопросов. И Антон не верит, что они растворятся в воздухе. Рано или поздно это снова выльется в недопонимание, ссору. Но Антону похуй.       Это ведь тоже привычно. Значит, его жизнь по-прежнему правильна.       Антон дожидается в кабинете вместе со Стасом остальных к съёмкам «Тэйбл Тайма». Стас благо занят просмотром какого-то шоу, поэтому он не пытается даже начать какой-то разговор. Единственное, что Антона напрягло в начале — взгляд, которым одарил его Шеминов при входе. Как будто он смотрел с сочувствием и знанием того, о чём Антон не догадывается.       В кабинете потихоньку начинают располагаться все остальные. Арсений приезжает одним из последних, что немного удивляет, но Антоне не заостряет на этом внимание. — Доброе утро, — произносит он как можно естественней. Арсений на него бросает короткий нечитаемый взгляд, говорит в ответ то же самое.       Его доброе утро, ощущается, как иди на хуй. Но Антон честно даже предположить не может в чём дело. Что успело произойти такого, что Арсений сбегает с утра, ничего не объяснив, а теперь ещё и делает вид, что они незнакомы?       Антону теперь, когда Ира вернулась домой, самому неловко подходить к Арсению и спрашивать, что не так. А сделать из этого непринуждённый диалог: эй, Арс, я был слишком плох в постели и с утра ты решил уйти по-английски? — это как-то смешно даже. Но больше, наверное, мерзко.       Но Антон в любом случае не простил бы себе, если бы решил оставить всё как есть и у Арса ни о чём не спрашивать. Потому что, чтобы между ними не происходило, у Антона всегда была установка — он не хочет недопониманий с Арсением. Если с кем-то другим он ещё может просто оставить какой-то нерешённый вопрос, потому что ему, если честно, не особо нравится копаться в проблемах, то с Арсением он готов наступить на горло собственным «не хочу» и разговаривать. Даже если они обсуждают не самые приятные вещи.       Но факт в том, что у них почти никогда таких разговоров не было. Просто Антон знает, что если бы были, то он бы не оставил это всё, а точно бы стал искать пути решения вместе с Арсом. А вот того, что происходило двое суток подряд не то, что никогда не было, этого вообще не должно было происходить.       В конце концов Антон решает, что такие вещи в любом случае нужно обсуждать после съёмок, чтобы и без того не портить командную химию их четверых. Поэтому он даёт себе время отвлечься, вступая в диалог с Матвиенко. Тот рассказывает что-то о ремонте, кажется, изредка в обсуждение подключается Позов, вставляя пару реплик, потому что сам недавно закончил ремонт в их с Катей квартире. — Шаст, ты в теме вообще? — Серёжа понимает, что его практически не слушают спустя минут десять. — А?       Антон на самом деле правда пытался вслушиваться, но Арсений неподалёку, разговаривающий с Серёжей Шевелевым, слишком уж сильно привлекал внимание. Остальных — нет, Антона — да. Арсений по сути не делал буквально ничего, просто что-то обсуждал, изредка посмеиваясь, но у Антона раз за разом с каждым новым взглядом на Арса внутри что-то неприятно скребло и просилось наружу.       Антон не мог ни на чём сосредоточиться из-за ощущения полнейшего диссонанса. Ему Арсений сегодня слова не сказал за исключением выплюнутого с презрением доброго утра, он не подходил как обычно, не присылал тупые мемы в телеграмм, пока они все сидели в телефонах и не пытался поймать с улыбкой смех Антона, на который отвлекались вообще все и привычно усмехались.       Между ними за сегодня произошло целое нихуя. И самое главное и обидное — Антон не понимает в чём причина, но на каком-то подсознательном уровне чувствует, что она в нём. Сидеть в подвешенном состоянии было катастрофически нелегко. — Шаст, ты… пиздец, — это первое, что слышит Антон после недолгой паузы в Серёжином рассказе, когда тот понимает, почему Антон витает в облаках. — Что? — Ты на его жопе дыру ещё не прожёг? — конечно Серёжа не упускает возможности пошутить, в прочем, как и всегда, но сегодня Антону даже не хочется привычно закатывать глаза и язвить в ответ. Потому что, блять, да, прожёг. А что делать, если сегодня Арсений не обращает на него внимание? — Либо заткнись, либо съеби, — произносит Антон вяло.       Серёжа усмехается в привычной манере, многозначительно переглядывается с Позовым, который, сука такая, тоже смотрит этим понимающим взглядом. И создаётся впечатление, как будто Антон — самый непросвещённый и тупой человек в этом помещении, потому что он один не понимает вообще ничего. — Да он уже даже не жопой к нам стоит, ты можешь сосредоточиться? — Антон был внимательным целых пару минут, а дальше всё стало ещё хуже, чем было, потому что Арсений теперь сидел в кресле напротив, улыбался, глядя в экран телефона, и Антон чувствовал боль. — Я сосредоточен. — На Арсе? — видит Бог, Антон пытался держаться себя в руках, но Матвиенко просто невозможен. — На твоём пиздливом лице. Отъебись, блять, я просто смотрю.       Серёжа угукает, мысленно посылая нахуй, но оставляет Антона в покое и полностью разворачивается к Позову, потому что закрыть рот он, видимо, не может. Антону всё равно. Ему будто на физическом уровне необходимо прямо сейчас смотреть на Арсения и пытаться поймать его взгляд. Но тот будто нарочно смотрит куда угодно, но не на Шастуна.       Антон не замечает даже, как начинает интенсивнее сжимать в руках телефон, когда Арсений поднимается со своего кресла, маячит перед лицом, подходя то к Гороху, то к Дрону, показывая им что-то забавное в телефоне. Антона он игнорирует скорее всего принципиально. И это пиздецки обидно. И Антон забил бы большой и мощный, но складывается ощущение, что на этот большой и мощный он присел.       Своего пика напряжение, от которого начинает потряхивать, достигает, когда Поз с Серёжей идут встречать курьера, потерявшегося в коридорах здания, а в кабинете остаются только Стас, Горох и Арсений. Последний возится с кофемашиной, которая стоит тут не первый год, но, видимо, именно сегодня что-то не так. Антон наблюдает первые три минуты, а потом у него в буквальном смысле чешутся руки. Он поднимается с кресла, отвлекая Стаса от ноутбука, и направляется к Арсению.       Он стоит возле него сбоку несколько секунд молча, обозначая своё присутствие, но Арсений даже не смотрит в его сторону. Он либо настолько увлечён кофемашиной, либо не хочет с Антоном лишний раз заводить хоть какой-то разговор. Почему-то второй вариант кажется более реалистичным в нынешней обстановке. — Я помогу, — Антон даже не спрашивает, тянется рукой к кофемашине, сталкиваясь с Арсением пальцами. Тот руку одёргивает. — Козе в щель засунь свою помощь.       Позов с Матвиенко возвращаются в кабинет с пакетами, заходят именно в этот момент (как же, блять, по-другому) и замолкают сразу же, как только слышат это от Арсения. И не только они. Непринуждённый разговор на фоне Стаса с Горохом также прерывается. Антон бросает в сторону Арсения тихое «извини» и спешит выйти, чтобы не видеть лица остальных. Кажется, это было смущающе вообще для всех.       Антон до начала съёмок предпочитает компанию телефона, даже от Димки отмахивается, тот только кивает. А чего в душу лезть?       На самих же съёмках Антон пытается не ронять челюсть на пол, когда вместо того Арсения, которого он видел в кабинете, за столом с ним сидит другой, тот, которого Антон хотел бы увидеть, когда выключатся камеры. Как и ожидалось, Арсений подыгрывает, химия между ними двумя в привычном балансе, и всё проходит более чем успешно. Эксперимент с новым шоу точно можно считать удачным.       Антон во время съёмок забывает даже, что между ним и Арсом стена. После завершения мотора он уже хочет подойти, чтобы привычно хлопнуть по плечу, разделить эмоции, но Арсений, заметив движение в свою сторону, спешит разбавить собой компанию операторов, вступая с ними в разговор. — Да какого хуя? — Антон бормочет это себе под нос, с желанием обессиленно схватиться за голову, и рядом стоящий Стас это замечает. — Это вроде довольно очевидно, нет?       Антон поворачивает голову, чтобы посмотреть на Стаса, который, словно ничего такого не сказал, спешит ретироваться к общей толпе. Антон хлопает глазами, запутавшись окончательно, но в голове неожиданно всплывает слегка ебанутая теория. Антон пытается разложить всё по полочкам следующие полчаса, когда все сидят в офисе, уже ужиная, и обсуждают предстоящий съёмочный день. Завтра.       В итоге Антон решает, что даже если он не прав, попробовать стоит. Слишком уж всё это внезапно. Ира приехала без предупреждения так же резко, как сбежал с утра Арсений. Кстати, тоже ничего не сказав. И ощущение, будто не предупредили обо всём только Антона.       Всё складывается более чем удачно, когда Арсений выходит из кабинета, видимо, в туалет, и Антон, резко прервав беседу, следует за ним. Он дожидается, пока Арсений выйдет, и уже в коридоре делает вид, что только подошёл. И только для того, чтобы попросить об одолжении. — Арс, дай позвонить, — Арсений на просьбу вертит головой в поисках других людей, чтобы уточнить, почему подошёл Антон именно к нему, но поблизости никого не оказывается, и вопрос отпадает.       Арсений бросает короткое: «Потом вернёшь», — и уходит. То, что он так яро пытается доказать своим безразличием разнится с его действиями. Да, Арсений ушёл, не захотев оставаться с Антоном наедине, но оставил ему свой телефон, за который готов глотки грызть всем остальным. Антон невесело усмехается. Арсений всё-таки считал его близким человеком, подпускал к себе. И это за один день никуда не уйдёт. Антон его понимает.       Он воровато оглядывается и, набрав пароль, который Арс от него в целом никогда не скрывал, заходит в телефонную книгу. Его не интересуют никакие контакты, а вот входящие очень даже. Он усмехается. Конечно, блять. Шеминов.       Антон найдёт Арсения позже, а сейчас он быстрыми шагами идёт к кабинету, благо там сидят только Стас с Позом. Остальные по всей видимости ушли либо курить, либо уже домой начали разъезжаться. Удивительно, что Дима ещё тут, хотя, чтобы покурить, он, наверное, дожидался Антона. — Поз, выйди, — Дима отрывается от телефона со слегка охуевшим взглядом. Как и всегда он не задаёт лишних вопросов, потому что Антон позже, вероятно, сам расскажет, так что он просто выходит из кабинета. — Нахуя ты звонил Арсению? — Стас смотрит прямо и спокойно, ждёт, пока Антон закончит говорить. Он даже совсем не удивляется таким внезапным репликам. — И Ира. Она говорила с тобой, да? Ты посоветовал ей вернуться? — Ну, Шаст, если хочешь знать мы действительно разговаривали, только я ничего не советовал. Я же вижу, что ты увлечён другим, — Стас очень красноречиво намекает Антону на то, что он еблан и сейчас будет контрольный. — Она сама вернуться захотела. Рассказала вчера вечером. Я тебе сказать не успел, вы с Арсом уехали. А с утра, уж извини, кому мне было звонить? Тебе? И чтобы ты сделал, интересно? Сказал Арсению валить? — Антон молчит, нервно сжимая телефон Арса в пальцах. — То-то же. С Арсением проще. — Что ты ему сказал? — Правду. Ира возвращается домой и лучше бы ему уехать, если вы не хотите искать оправданий. Я не прав? — Прав, — Антон мог бы не отвечать, потому что вопрос явно риторический. — Делай так, как знаешь, но это не должно влиять на работу, я надеюсь, ты понимаешь, — Антон усмехается, но Стас серьёзен. — Да это понятно.       Сказать больше-то и нечего, поэтому Антон устало опускается на кресло с желанием выкурить сигарету. А ещё лучше поговорить с Арсением. Но он, блять, не может. Потому что Арсений всё уже узнал и понял, именно поэтому сегодня он ведёт себя так. И стоит ли подливать масла в огонь бессмысленными оправданиями? Антон не знает.       Стас лишь сочувственно качает головой, опуская взгляд, а Антон дёргается от уведомления. Он читает от Иры сообщение с вопросом о том, когда он будет дома, и сообщение о том, что она скучает. Антон не отвечает ни на одно из них, блокируя экран, под укоризненный взгляд Шеминова. Только Антону на это откровенно плевать. Он крутит в руках телефон Арсения и сейчас ему правда хочется пару раз побиться головой о стену.       Арсений.       Снова.       Как же Антон заебался, как он его заебал…