Это была шутка!

Они шли в очередной тьмутаракани, отличающейся от других мест только глубиной ущелья с одной стороны и омерзительными отростками Язвы – с другой. Однако не это заставляло Дейрана брезгливо морщиться. – Видят боги… Более отвратительного зрелища я не смогу припомнить ни до, ни – уверен почти наверняка! – после знакомства с тобой. А я повидал достаточно. – Ты думаешь, я могу контролировать этот процесс?! – возмутился Ланн и хотел добавить что-то еще, но граф не дал ему даже шанса, язвительно продолжив. – Я бы не удивился. Особенно, если учитывать твою пакостную привычку стараться изо всех сил. На радость всем нам. Все дружно вздохнули. Даже Нэнио. Правда, по совсем иной причине: у кицунэ не сходились расчеты. – Мальчик-полуящер, выходит, это происходит раз в три месяца. Однако иногда процесс невероятным образом сокращается до двух, а то и вовсе до одного раза, да и к тому же через более длительные промежутки времени. То есть процесс протекает максимально неоднородно. Хотя, если брать в пример твоих дальних звероподобных родственников, это должно повторяться гораздо чаще, особенно в период роста. Я могу списать происходящее на то, что ты уже взрослая особь, к тому же, находишься под магическим проклятием, однако ты все еще уверен, что ты точно полуящер? Может быть, четвертьящер? Ланн готов был взвыть! Мало того, что добрая половина тела чесалась – некогда зеленая, а теперь местами бледно-салатовая или вовсе белесая половина, если быть точным – так еще и эти двое решили окончательно свести его с ума. Омертвевшие чешуйки то и дело падали при движениях, поэтому за монгрелом тянулся прерывающийся след из отмершей рептильей шкуры. Однако кое-где она отходила лоскутами, вызывая непреодолимое желание у Нэнио собрать образцы, а у Дейрана – спихнуть лучника в пропасть рядом с ними. Хуже того – солнце над головой нещадно палило, а они были как на ладони – вокруг ни деревца, чтобы спрятаться. И нигде ни капли воды, способной облегчить процесс линьки, отчего становилось просто нестерпимо, и Ланн то и дело чесался. Вот и сейчас он снова потянулся человеческой рукой к собственному изуродованному плечу, но тут же себя одернул. – Я больше не могу этого выносить! – казалось, граф Арендей страдает не меньше бедного монгрела, а то и больше. – Прошу, командор, пока мы не в бою, разреши мне идти с другой стороны. Это тот редкий случай, когда я вообще о чем-либо тебя прошу, так что не будь глух к моей просьбе! Командор тихо вздохнул и кивнул: всё равно эти двое будут препираться, ставь их хоть в разные стороны, хоть в одну. Ланн скорчил гримасу. Несмотря на скверное самочувствие, он не позволял себе ни нарушать строй, ни останавливаться. Особенно здесь, на открытой местности. – Какие мы нежные, – не удержался он, половинчато усмехнувшись, прекрасно понимая, что выглядит теперь еще гаже, чем раньше. Но хоть какая-то польза. Единственное, что повышало настроение лучнику – недовольное лицо вечного оппонента. Дейран демонстративно закатил глаза и на ходу обошел Ланна. К удивлению последнего, граф пристроился рядом, но с человеческой стороны монгрела. – А чего ж ты дальше не ушел, ваше сиятельство? Думаю, твоя коллега с радостью поменялась бы с тобой местами. Монгрел начал поворачиваться – неосознанно, как будто хотел скрыться за бесстрастной частью своего лица, – на что граф Арендей скривился и резко вытянул руку, хватая Ланна за подбородок и снова поворачивая к себе человеческой стороной: – Уймись! Мне и так противно. Не заставляй меня думать, что с той стороны было лучше! Нэнио же с энтузиазмом придвинулась ближе к лучнику. Ее, в отличие от графа, абсолютно ничего не смущало: – Мальчик-четвертьящер, предлагаю провести эксперимент! Насколько близко ты к своим чешуйчатым собратьям? Испытываешь ли ты сейчас проблемы с аппетитом? Помимо того, что ты чешешься, чувствуешь ли ты сейчас уязвимость? Ты хочешь спрятаться или вести себя более агрессивно? С каждым вопросом кицунэ приближалась всё ближе, из-за чего Ланн начал пятиться от нее в сторону, плохо скрывая панику на человеческой половине лица: – Клянусь предками, ты меня пугаешь похлеще демонов, и спрятаться звучит как неплохая идея! С другого боку послышалось недовольное сопение: Дейран начал отпихивать монгрела обратно. По крайней мере, он пытался. – Хватит прижиматься ко мне! С другой стороны обрыв! И если ты сейчас не против оказаться там, то это не значит, что наши мнения совпадают! Однако Дейран ничего не мог противопоставить крепкому Ланну, так что они втроем только сильнее сокращали дистанцию между друг другом. Это позволило кицунэ поймать на лету очередной отвалившийся лоскут кожи. Она с интересом подняла его к солнцу, внимательно рассматривая. – Совершенно обыкновенный и непримечательный образец самой настоящей рептильей кожи. Удивительно, как в тебе сочетаются признаки обоих видов, мальчик-четвертьящер. На лицах Дейрана и Ланна одновременно пробежал священный ужас – граф даже перестал толкаться. – Я лишь молюсь, чтобы она его не съела… – прошептал монгрел, на что тут же последовал яростный шепот рядом. – Замолчи и не подавай ей безумных идей! Остаток пути прошли молча. И в почтительном расстоянии от Нэнио.

***

Когда они устроили лагерь в очередном дежурном зловещем лесу близ Черного Солнца, куда и держали путь, все тут же разошлись по разным местам, занявшись уже ставшими рутиной обязанностями. Причем, не сговариваясь – спустя столько времени должности были негласно заняты, и никто особо не стремился кого-либо подсаживать. Вольжиф заметал следы – из-за Ланна фактически буквально – и расставлял самые простые ловушки-капканы. Если и не обезвредят потенциального противника, то хотя бы задержат. Сиила читала молитвы своей богине с просьбами о защите от кошмаров и покровительстве в их нелегком деле. Командор ушел на край лагеря – первая половина вечера дежурства неизменно была его. Дейран после известного инцидента больше никого не подпускал к котлу, озаботившись готовкой. Впрочем, сегодня было без изысков – жареная рыба, которую они изловили неподалеку; так что граф очень скоро освободился. Нэнио занималась свитками – и что-то яростно записывала на многочисленных клочках бумаги. Никто предусмотрительно не спрашивал. Ланн же ушел к небольшому озерцу, устроившись около берега. Там ему стало легче, но он опасался заходить в воду: вдруг на лагерь нападут? Тогда лишняя пара рук будет как нельзя кстати. Однако судьба сегодня была слишком капризной.

***

Как ответственный за готовку, Дейран решил пополнить запасы питьевой воды. Так что, взяв котелок, он не спеша обошел развалившегося на лежаке тифлинга. Вольжиф не озаботился собственным расположением с мудростью, а просто кинул лежанку посреди дороги и был таков. Граф Арендей подумывал, а не наступить ли ему на хвост – чтоб в следующий раз вел себя аккуратнее и на разваливался где попало, однако решил сжалиться. До следующего раза. Нэнио зарылась мордочкой в многочисленные свитки и бумаги, что-то бормоча во сне. Прислушиваться не стоило, иначе потом могло присниться всякое непотребство, так что Дейран ленивым шагом обошел и ее. Сиилу, как и остальных, разморило после ужина, однако воительница всегда держала меч под рукой, так что единственная в случае нападения смогла бы отреагировать моментально. Граф вздохнул. «Да уж, ну и компания… И как мы умудрились столько всего сделать и не убиться посреди дороги? Похоже, эти странные силы командора защищают нас гораздо больше, чем мы привыкли об этом думать». За мыслями Дейран не заметил, как дошел до озера. К его удивлению, около кромки воды клевал носом Ланн. Из-за постоянных ночных дежурств и дневных переходов единственным временем для сна у монгрела были сумерки. А потому он, дабы не мешать другим занятым делами сотоварищам, отходил недалеко от лагеря, но так, чтобы не упускать никого из виду, и урывками засыпал. Как он не валился с ног – загадка. Ланн лишь пожимал плечами, всегда задумчиво отвечая: «Крепкий монгрельский организм, не иначе». Однако услышав приближающиеся шаги, лучник тут же обернулся. – Что, не ожидал меня здесь увидеть? – граф не смог промолчать, неспешно подходя к берегу. Ланн фыркнул, снова отвернувшись. – Даже аристократы вынуждены становиться обычными людьми в случае, когда приходится подтираться листком. И хорошо, если листок этот будет не ядовитым, в отличие от тебя. Граф Арендей усмехнулся, наполняя котелок водой. – Хватит сыпать комплиментами в мою сторону, иначе я решу ненароком тебя утопить. Кстати, чего ты-то здесь забыл, мой отвратительно чешуйчатый друг? Монгрел поежился, не торопясь с ответом, и лишь затем нехотя проворчал: – А ты не догадываешься? Сам видел, что было утром и днем. Здесь мне полегче. Немного… Дейран поставил котелок на песчаную землю, и выпрямился, сложив руки на груди. Так этот идиот даже не пытается облегчить свои страдания, искупавшись? А лишь сидит около воды для… чего? Неужто ждет засады? Граф вздохнул. Похоже, стоит сказать этому упрямому монгрелу, что он единственный, кого это заботит. Решительно подойдя к Ланну, Дейран схватил его за плечи. – Эй, что ты… – Да искупайся ты уже наконец! Граф с силой толкнул лучника в сторону воды. И не будь Ланн сонным, то обязательно бы удержал равновесие. Послышался громкий всплеск – озеро оказалось неожиданно глубоким, – а затем сдержанный, но далеко не добродушный смех графа Арендея: – Считай, это тебе за сегодняшнее. Потому что сегодня мне точно будут сниться кошмары из-за пережитого ужаса. Ланн вынырнул, отфыркивая воду и стараясь восстановить внезапно сбившееся дыхание. Прищурившись, он тихо, с вызовом произнес: – Ах так! Ну, ты сам напросился! Вскрик – и очередной громкий всплеск. И вот уже Ланн смеется вполне себе с издевкой: – Как водичка, ваше сиятельство? Надеюсь, не схватите по дороге парочку пиявок? А то пиявок жалко будет, кровь-то у тебя явно желчная. Теперь вынырнул Дейран, злобно буравя взглядом оппонента: – Если такое случится, пеняй на себя. Потому что я воспользуюсь котелком и уж постараюсь, чтобы у тебя не осталось даже этого рога. Хотя ведешь ты сейчас себя явно по-козлиному. Будет жаль, если окружающие заранее не будут знать, с кем имеют дело. Монгрел хмыкнул, пропустив оскорбление мимо ушей, и на то была причина: ему стало не просто легче – иссушенная кожа наконец-то получила то, о чем кричала, – и Ланн стал больше походить на себя, чем на незнакомую страхолюдину. А привычная страхолюдина всегда поприятней будет, это уж точно. Недолго думая, оба вылезли на берег. Промокшие до нитки. Впрочем, на Ланне и так одежды было немного: лучник считал, что если хочешь двигаться быстро, то обременять себя доспехами – не самое правильное решение. – Если я заболею – твоя вина. Придется меня лечить. – Даже не надейся. Я буду наслаждаться твоими мучениями. Оба начали стягивать промокшую одежду, не глядя друг на друга. Когда нехитрые пожитки были разложены подальше от берега, они, не сговариваясь, уселись спина к спине. Солнце постепенно уходило за горизонт. Дейран чуть повернул голову, поглядев на монгрела. Несмотря на тот случай с попойкой, он и не успел толком-то его рассмотреть. Ланн действительно был почти полностью половинчатым: где-то чешуя на спине уходила чуть дальше обычной кожи, где-то – чуть меньше. Словно две половины монгрела боролись за главенство в его теле. Беззастенчиво скользнув взглядом вниз, граф наткнулся на огромный, уродливый шрам, рассекающий обычно скрытую бинтами поясницу не поперек, а горизонтально. Как будто тот, кто наносил удар, решил поспорить со столь очевидной линией разделения. – Откуда это у тебя? Ланн чуть вздрогнул, обернувшись через плечо. Человеческой стороной, на которой явственно читалось удивление – он не ожидал каких бы то ни было вопросов: – Что? О чем ты? – Я спрашиваю, кто тебя так? Дейран указал пальцем на шрам. В отличие от Ланна, граф был чист, как младенец: кровь аазимаров давала многие преимущества, в том числе и идеально гладкую кожу. Потому что у ангелов не бывает шрамов. По крайней мере, так говорили легенды. А легенды, как правило, либо преувеличивали, либо лгали, однако графу тут повезло. В отличие от монгрела. – А, это… – Ланн отвернулся. Он как будто снова не хотел отвечать, но затем граф Арендей услышал его веселый, неправдоподобно бодрый голос: – Да это так, подарок от моих друзей детства. Они решили, что я недостаточно уродлив, и подумали разделить две половины еще на две. К сожалению, у них ничего не получилось. А жаль! Вот была бы потеха! Наверно, эти две части жили бы отдельно друг от друга, стремясь найти свою половину. А так как ноги не видят, где туловище, им бы не суждено было быть вместе. А ты как думаешь, ваше сиятельство? Граф Арендей молчал. Молчал достаточно долго. И молчание это было гораздо красноречивее всяких слов. – Знаешь, Ланн, котелок вообще-то всё еще рядом… – Что? Да что я такого сказал?