The Little Merriaki

Юноши много времени проводили вместе, чувствуя себя комфортно и уютно даже в молчании. Нориаки и в морской жизни не был активным болтуном, ограниченный своей дворцовой ролью, не имеющий возможности разделить с кем-то впечатления от своих приключений – его бы просто не поняли; Джотаро же сам по себе был немногословен. И весьма наблюдателен. Ему нетрудно было заметить, что Нори с начала знакомства постоянно порывался что-то сказать, порой начинал задавать вопрос губами, а затем одёргивал себя и пытался объясниться нехитрыми жестами. Выходит, этот парень не был нем от рождения или с раннего детства – способность говорить пропала совсем недавно. Быть может, он так отчаянно кричал в бурю, что сорвал голос? Сколько же понадобится времени для восстановления связок? Джотаро хотел бы услышать его голос и совсем не хотел объяснять себе это желание, ведь обычно шум чужой болтовни раздражал его. А ещё Нори будто бы совсем ничего не знал об окружающем мире, и Джотаро заново открывал его простые чудеса для себя, объясняя своему гостю то, что для принца обыденность, а для красноволосого – диковинка. Видя восторг юноши от книг и энтузиазм по изучению букв и слов, молодой человек ощущал трепет в груди и сильный душевный подъём, в нём вновь просыпалась страсть – к путешествиям, к морю и приключениям! Не в одиночку – а вместе с Нори. Для начала их пути пролегали по знакомым принцу с детства местам вроде рыночной площади и королевского сада, постепенно расширяя кругозор гостя. Так они оказались на озере, один берег которого имел обустроенную пристань, поскольку прилегал к городскому парку, а с другой – к лесу, и там главенствовало царство природы. Туда Джотаро и направил лодку, без труда гребя вёслами. Сидевший напротив Нори заворожённо глядел на такую родную стихию, по которой, оказывается, всё-таки скучал. Погрузив ладонь в воду, позволил Иерофанту незаметно соскользнуть под неё из рукава – хоть один из них не должен ограничивать себя в купании – и с наслаждением касался тёплых волн, создаваемых движением их лодки. Непривычная мягкая вода пахла не солью, а незнакомой русалу пресноводной флорой; сквозь толщу воды проглядывались снующие по глубоким магистралям рыбы, большинство из которых юноша видел впервые. Через несколько долгих минут созерцания Нори заставил себя оторвать взгляд от веселящихся на воде бликов и сам попросился на греблю – принц уже с полу-жеста понимал собеседника. Стараясь перебить внезапную тоску, он заработал с неменьшим энтузиазмом, с которым брался за всё новое. Его плечи были не так широки и могучи, как у принца, к тому же обычно скрадывались фасоном блуз, в которые продолжал облачать его Польнарефф, но и слабыми их не назовёшь – это Джотаро приметил ещё в первую встречу на каменистом берегу… Нет, тот пляж ведь был песчаным? Нет же, лёжа на гальке, молодой человек слышал ласковое пение, дарившее надежду после той безумной бури. Голосу Нори там взяться было не откуда. Задумавшись, принц не сразу заметил, что уже какое-то время открыто разглядывает человека напротив: как перекатываются под полупрозрачной на солнце тканью крепкие мышцы, стекает за ворот капелька пота, чуть приоткрываются полные губы на выдохе и сияют золотистыми бликами необычные аметистовые глаза. Глядящие в ответ смеющиеся глаза! Джотаро не успел осознать своё смущение – напоровшись на что-то, лодка перевернулась, опрокидывая своих пассажиров в воду. Время будто замедлилось, когда принц видел смену веселья на панику – и Нори камнем пошёл на дно, пытаясь загребать руками, но не зная, что делать с ногами, намокшая одежда сковывала движения. Паника усилилась, когда русал почувствовал на себе крепкую хватку чьих-то рук – померещилось, что в озёрной воде мелькнули полосатые щупальца – и вот, он вновь на поверхности, судорожно хватает ртом воздух, уцепившись взглядом в напряжённые бирюзовые глаза. Отдышавшись, Нориаки огляделся: воды ему здесь было по пояс, сквозь промокшую блузу ощущался жар больших ладоней Джотаро, а «щупальце», мелькнувшее в воде – это взволнованный Иерофант. Воды было всего по пояс! Нориаки рассмеялся от нелепости ситуации, а его сопровождающий несколько секунд заворожённо смотрел на эту сюрреалистичную картину – и тоже громко расхохотался, словно за них обоих. Забравшись на дикий берег, молодые люди расположились на солнце, надеясь немного обсохнуть, прежде чем пускаться в обратное плаванье – лодку Джотаро выловил, и теперь она тоже прочно стояла у воды. А может, им просто хотелось тихого уединения, недоступного на противоположном – общедоступном – берегу. Бывший русал сегодня впервые после крушения видел своего человека без кафтана и фуражки – те был развешаны на ветвях ближайшего дерева – и с мягкой улыбкой полюбовался упрямыми чертами лица и вьющимися от влаги волосами, в которые хотелось зарыться пальцами и привести в ещё больший беспорядок. Он вновь беззвучно хихикнул, направляя свой взгляд обратно на озёрную гладь, опираясь плечом о плечо принца, и тот приобнял Нори, поддавшись импульсу сердца. Из-под свободного ворота рубашки показалась родинка-звезда. Кажется, у Джотаро впервые появился друг – духовно равный ему человек, которого не волнует ни позитивно, ни негативно статус пусть не наследного, но всё-таки принца, особы королевских кровей. Встретившись взглядом с лучистыми аметистовыми глазами, он легко принял это трепетное чувство внутри себя, едва заметно улыбнувшись в ответ. А может, и немного больше, чем друг?.. Правда, это осознание совсем не решало проблему Нориаки, будучи невысказанным вслух… Умиротворённые и чуть усталые, молодые люди не заметили пристальный взгляд светлой мурены, усыпанной пятнышками, как мороженое шоколадкой крошкой – Ванилла-Айс смотрел на них не своим лиловым, а алым глазом своего хозяина. Дио привык быть в курсе событий и, конечно, не оставлял своих «подопечных» без присмотра. Его агентура была достаточно широка, чтобы вести наблюдение как с воды, так и с воздуха. Он не планировал вмешиваться в договор с младшим принцем морского правителя, но один лишь взгляд на это родимое пятно помутил разум колдуна. Этот шанс нельзя упускать! Отыскав нужные ингредиенты, осьминог смешал новое зелье, в читающем заклинание голосе звучало дьявольское предвкушение. Прежде чем принять густое снадобье, он провёл ладонью по большой, почти двухметровой стеклянной колбе в потайной нише лаборатории, с нежностью – на его лице она выглядела неестественно – взглянул будто на своё отражение в выгнутом стекле: – Скоро, совсем скоро, – не раздумывая больше, он залпом проглотил содержимое колбы и в окружении пенящихся пузырьков устремился ввысь, к поверхности, игнорируя отчаянный крик откуда-то из глубины пещеры: – Стой, Дио! Не надо!..