The Little Merriaki

Возвращение в родную стихию не принесло Нориаки радости – наоборот, его наполнил страх и паника, он чуть не захлебнулся вдыхаемым из воды кислородом, и сковывающие его тело гладкие щупальца отнюдь не помогали успокоиться. В голове распуганным косяком носились мысли одна другой больнее: «Дио убьёт Джотаро… Но зачем самому Джотаро являться на встречу – ради того, кто лгал ему, кто даже не человек?.. Дио превратит меня в энергию, как и обещал, или вернёт во дворец, где меня наверняка запрут среди прочих бесценных сокровищ, чтобы больше ни одним плавником из дома не выплывал? Уж лучше обратиться магией лживого колдуна… Но зачем ему вообще смерть ДжоДжо?» Последний вопрос он даже осмелился задать вслух – а скорее, произнёс случайно, когда Дио наконец достиг своей пещеры и швырнул юношу в каменную стену помещения. Сюда в прошлый раз Нориаки не заплывал, сейчас в ужасе осматриваясь кругом. На выдолбленных полках – склянки и шкатулки с ингредиентами для зелий, выставленные в одному Дио удобном порядке; на плоском камне, заменявшем человеческий стол, была выстроена причудливая конструкция из колб и трубок, даже было отверстие с горячим источником, чью мощность колдун приспособился регулировать. Никаких амулетов, черепов, чучел и жутких рыб. Это была настоящая лаборатория колдуна, а не тот показной зал со всяким мистических хламом для особо впечатлительных клиентов. – Мне не нужен Джотаро, мне нужно его тело! – дёргано шевеля щупальцами, он резко дёрнул завесу из водорослей, за которой оказалось углубление, полностью занятое огромной колбой, не менее полутора метров в высоту и почти метр в ширину. Внутри, к своему ужасу, Нориаки увидел висящее в густой жидкости, изодранное человеческое тело, которое напоминало лоскутное одеяло из-за множества не слишком аккуратных швов и нескольких оттенков кожи на разных участках. Ног у тела не было – зато были пронзительно-грустные синие глаза, смотрящие прямо в изумлённые лиловые. Кем бы он ни был, но был живым! – Дио, – заговорило тело, невольно заставляя Нориаки вжиматься в каменную стену позади себя, будто желая слиться с ней, – я же просил тебя не делать этого… Зачем тебе мальчик? Не стоит его вмешивать. – Ты такой добрый, – зло шипит колдун, будто оскорбление бросает. В разговоре с незнакомцем с него сходил весь гонор и стать, делая его больше похожим на грубого человека, а не великолепное чудовище. Мужчины спорили так, будто делали это не впервые. Дио вскинул объятую золотом руку, указывая зелёным когтем в свод пещеры: – Ты должен быть там, наверху, а не застрять тут в этой дурацкой стекляшке! – А ты – самое эгоистичное существо, которое я только встречал в своей жизни, – подразнил, закатывая глаза, собеседник. – Так почему именно сейчас ты вдруг решил поступить не эгоистично? – То есть, благословить этого мелкого принца и того звёздного мальчишку – это эгоистично?! Мне казалось, что ты не так глуп, чтобы рассчитывать… – Нет, – перебил тот с мягкой улыбкой, – эгоистично – не то, чтобы отпустить юношу, а то, чтобы не отпускать меня. На миг лицо Дио выразило потрясение и неверие, но тут же прошло, будто мираж. Он зашипел не хуже разъярённой змеи, по его щупальцам запестрели в движении салатово-чёрные полосы, а ярко-зелёные губы искривились в яростной гримасе: – «Не отпускать тебя»? Ты что же, хочешь провести в этой банке ещё сотню лет?! – со злости он стукнул по упомянутому сосуду, но тот даже не дрогнул. Выдерживает давление воды – что ему крепкий кулак Дио? – Признаться, она мне надоела, – мужчина печально провёл сшитой ладонью по стеклу в том месте, где по ту сторону прижимался кулак колдуна, будто желая коснуться его сквозь преграду. И неожиданно спросил: – Тебе ведь по силам навсегда превратить Нориаки в человека? Без всяких условий и привязок? О, признаться, Дио мог. Но для этого нужна добровольная жертва. Тот, кто согласиться обменяться самой сущностью с другим – да где только взять такого идиота-добровольца?! Кто согласится оставить своё бытие в привычной среде ради пугающих и опасных вод мирового океана? Колдун начал было возмущённо озвучивать свой вопрос, но осёкся уже на «где», потому что встретился взглядом со спокойными синими глазами. Вот же она, «жертва», прямо перед ним. И судя по упрямому взгляду, этот умалишённый уже всё решил, уточнять бессмысленно. Дио полагал, что это семейная черта. – Юноша, – величаво повернулся к напуганному русалу колдун и дьявольски улыбнулся, сверкая алыми глазами и нависая над Нори, – согласен ли ты навсегда отречься от своей подводной сущности? Никогда в жизни не увидеть больше свою хвостатую родню, не нырнуть на глубину без риска утонуть или быть раздавленным водной толщей, и даже не понять, что молвит тебе любой морской обитатель. Как тебе такие условия? С каждым вопросом осьминог становился всё ближе к напуганному и запутавшемуся русалу, пока между их лицами не осталось сантиметров двадцати. Алая чёлка, развеваясь в воде, едва касалась ровной линии челюсти; Дио хрипло посмеивался от растерянности в глазах напротив, их страха и паники. Казалось, в аметистовых радужках можно рассмотреть мечущиеся мысли и вопросы обо всём случившемся – от говорящей половины человека до странного предложения колдуна. Оно звучало настолько невероятно, что невозможно было поверить в его реальность. С другой стороны, что, в сущности, теряет Нори, чтобы его сейчас обманывать? «Это проще, чем вытащить из ДжоДжо признание», – невесело усмехнулся Нориаки, и эта неуместная, нелепая мысль вывела его из оцепенения. Ничего не держит его под водой: ни изумрудный хвост с атласным плавником, ни многочисленные братья и сёстры, которых не интересовал их младшенький, да и с трусоватыми рыбами он, жаждущий познавать новое, не то чтобы много общался. Единственное, по чём он будет скучать из прошлой жизни – это болтовня с Иерофантом. Но прятавшийся под рубашкой змей сжал его предплечье и доверительно потёрся головой – эта поддержка придала недостающей уверенности, чтобы вымолвить короткое: – Я согласен.