Last chance

Глаза обожгло, а дыхание оборвалось. Ком сформировался в горле, сворачиваясь в ядовитую проволоку. Вдох. Больно... Выдох. Все еще больно... В комнате стало подозрительно не хватать воздуха, казалось его полностью выкачали, оставляя жалкие крохи. Сильная ударная волна снесла девушку с ног и повалила на колени. Далеко не сразу Гермиона смогла определить, что это была ее собственная магия. Стихийный неконтролируемый выброс. Такого с ней не случалось очень давно. Виски запульсировали, угрожая разорвать ее черепную коробку на несколько частей. Девушке хотелось кричать от того, как болезненно отзывалась каждая частичка ее организма. По ощущениям это длилось несколько минут, а может и часов. Время словно застыло на месте. Когда же наконец боль начала отступать, Гермиону ослепили яркие вспышки из вереницы воспоминаний. Это были мгновения ее жизни подле Риддла, но с тем отличием, что все картины выглядели иначе, чем она это помнила. Словно иллюзия рассеялась и экс-гриффиндорка узрела истинную суть вещей. Реддл все еще стоял и держал ее в объятиях, когда боль начала отступать. Казалось, что вместе с ней она теряла что-то поистине важное. Тогда она думала, что это была человечность. Сейчас же перед ней стоял не нежный и увлеченный ею Том, а истинное его обличье. Нет, это был не змееподобный мужчина. Это был сильнейший маг своего времени. Тот, против которого она сражалась всю свою жизнь. Его алые блики сияли ярче обычного, казалось, что все это время Гермиона видела лишь их отголоски. На него было невозможно смотреть без сильнейшего давления его персоны на любого, в чьем обществе он находился. Его магия подавляла и уничтожала все самообладание, превращая оппонента в жалкую оболочку. От него хотелось сбежать. Свернуться калачиком или лучше провалиться сквозь землю, чтобы он отвел от нее свой взор. Все тело трясло от сокрушительной дрожи и слабости перед ним. Как она могла чувствовать себя с ним в безопасности. Как она могла забыть, как он был опасен? Уму непостижимо. В груди клокотало, а ноги превратились в жижу, не способные удержать. Холодные пальцы пробежались по подбородку и стиснулись. Некогда привлекательный аромат его тела, ощущался опасностью и желанием причинить как можно боли. Взгляд алых глаз подтвердил эту догадку. Том не был намерен привязать ее к себе страстью и властью, нет. Он безмолвно обещал ей страдания. Те сладостные поцелуи были на самом деле безжалостными и сокрушительными. Он сминал ее одежду с остервенением и резкостью, словно желая, чтобы остались синяки. Именно в этот самый момент зашла Белла. Пытки над Пожирательницей были куда более устрашающими, нежели помнила гриффиндорка. Огромным отличием же на самом деле было не удовлетворение и жгучая радость от этой картины, как помнила Гермиона. Нет, ее обуял ужас. Она сжалась от тех криков, что издавала ее некогда мучительница. Казалось, что внутренности Беллы превращались в мясо, а потом собирались. И так несколько раз. Та ярость Тома, что их прервали была ничем по сравнению с тем, что происходило на самом деле. Смотря на мужчину, который упивался немощностью двух женщин, она кое-что для себя поняла... Он мстил Белле не из-за того, что та помешала им насладиться страстью, а из-за того, что та помешала его возмездию над Гермионой. Когда тело Беллы буквально выкинуло из комнаты, дверь за ней захлопнулась с диким треском. Градус в комнате понизился и девушке стало страшно дышать. Боясь привлечь внимание мужчины. Когда Реддл повернулся к ней, в его глазах пылал огонь безумия и жестокости. Ни с чем несравнимой чудовищной ненавистью. Этот взгляд приковал ее тело к месту, не давая сдвинуться. Тяжелые, но при этом не лишенные грации шаги раздались по всей комнате. Подойдя ближе его лицо исказила угрожающая и уже более знакомая похотливая усмешка. Резкая хватка на ее руке дернула девушку в сторону и с невероятной скоростью развернула ее тело спиной к мужчине. Гермиона увидела их отражение и ужаснулась своему безэмоциональному выражению лица. Но это невозможно. Такая буря страха, гнева и боли не могла не отразиться на ней, однако, в глазах девушки напротив была стойкая и неживая ее версия, которая трепетала от каждого его прикосновения. Резким движением он срывал с нее одежду, оставляя нагой и открытой перед ним. Лихорадочный блеск в его глазах уже не отливал кровью, скорее превратился в непроглядную тьму. Зрачки были нечеловечески расширены, а стиснутая челюсть неестественно сжатой. Та Гермиона льстилась к нему и стонала, а внутри вместо привычной пустоты была паника. Видеть, как он делает это с ней было уничижительно, унизительно и до боли обидно. Звук от расстегивающейся ширинки стал для нее спуском для неконтролируемой истерики. Когда головка его члена прижалась к ее лоно, ей стало подташнивать. Хотелось закрыть глаза и уменьшиться в размере, но на деле же девушка же сама насаживалась ему на встречу от нетерпения. Внутри мерзко. Снаружи будораживающе. Резкое проникновение и сумасшедший темп толчков. Стоны. Их стоны. И молчаливый крик о помощи, который никто из них на тот момент не слышал. Том нагнул ее и стал вколачиваться с еще большим остервенением и голодом. Он брал и брал, а она непонятным образом еще находила, что еще ему отдавать. Вскоре послышалась кульминация этого кошмара. Том и Гермиона тяжело дышали, запах секса и грязи витал в воздухе, отдавая желанием очистить желудок. Последнее, что нашла в себе силы увидеть девушка, это то, что он прошептал ей в ухо. - Ты моя, Гермиона. - И уже через мгновение вышел из нее. Застегнув брюки, он бросил ей вдогонку. - Ты ответишь за все. Далее метались воспоминания того, как она сидела среди Пожирателей и тряслась от ужаса и ощущения неправильности. Внешне она была холодна, стервозна и прекрасна в своих идеях. Внутренне молила себя замолчать, билась и стучала словно кулаками о бетонную стену в своем сознании. Ее обуяло чувство беспомощности, словно находясь в ловушке без возможности вырваться. Она была заперта от себя же самой. Можно было бы даже подумать, что кто-то был в ее теле. Кто-то жестокий и бесчеловечный, но нет. Это точно была она, но и при этом не была собой. Пытки, допросы, секс с Томом, это было за пределами ее понимания. Каждый раз видя что-то из этого ей хотелось умереть, но и это было ей не подвластно. Но самой страшной вещью из всего этого был взгляд Джеймса, когда он увидел ее на том поле боя. Видел, что она сделала. Казалось, весь его мир треснул и пошел по швам. В тот момент безграничной любви и тоски, она почти прорвалась. Почти... Видеть его после всего этого было непередаваемо сложно и больно. При всем этом страшно и недостойно. Она больше не заслуживала его, после всего, что сделала. Пусть они никогда не были вместе, ее не покидало ощущение, что она не только предала его, но и изменила. Еще и с кем.. С Томом, Черт бы побрал его, Риддлом. Что-то сильно защипало в глазах. Прикоснувшись к своим щекам, Гермиона с неверием осознала, что это были самые настоящие слезы. Шокировано подняв глаза на ненавистное зеркало, девушка в полной мере ощутила все подавляемые эмоции и наконец вздохнула. Это была она. Смотрела на себя в отражение и чувствовала, как что-то вернулось на место. Это было сродни возвращением души на ее законное место. Возвращением домой. Звонкий смех сотряс всю комнату. Это был смех сломленной, но собравшей себя воедино истинной гриффиндорки. Лучшей подруги Гарри Поттера. Символа Всей Британии.