У: хей, завтра вечером я прийти не смогу. джек назначил меня ищейкой. снова.
Он сел за стол, настроение было полностью испорчено: он действительно с нетерпением ждал субботы. Он не видел Ганнибала лично уже как три недели (последний раз был в баре), переписываться с ним здорово, но Уилл действительно хотел оказаться с ним в одной комнате снова. Понаблюдать за ним, чтобы снова попасться. Он хотел протянуть руку и, наконец, прикоснуться. Уилл сглотнул. Боже, как же он этого хотел.У: клянусь, я не сливаюсь. я просто не могу остаться в стороне, когда это буквально вопрос жизни и смерти
Он стиснул зубы снова. Чисто технически, он мог. Мог сказать Джеку оставить его в покое, перестать использовать его, ведь это плохо сказывалось на психике. Просто вернуться к преподаванию. Часть его хотела именно этого. Но, в конце концов, Уилл спасал жизни. Он уже давно расставил свои приоритеты. Но он хотел расставить их снова.У: я заглажу свою вину, окей? не злись
Уилл заставил себя положить телефон на стол, раздраженно провел рукой по волосам. Для ответа понадобилось некоторое время, достаточное для того, чтобы Уилла окутало беспокойство.Г: Расслабься, Уилл. Я понимаю. С моей стороны было бы довольно нарциссично придавать собственной радости значение большее, нежели невинным жизням. Мы просто встретимся в другой раз.
Он облегченно выдохнул.У: спасибо за такую уступчивость. я это ценю
Г: Хотя, в интересах транспарентности, вынужден признать, что надеюсь, наша встреча состоится как можно скорее. Я с нетерпением этого ждал.
Уилл улыбнулся.У: и я. скоро, обещаю. мой график во власти психопатов, знаешь, это немного все усложняет. еще одна причина, почему я ни с кем не встречаюсь. обычно
В момент отправки этого сообщения у него пересохло во рту. Это больше, чем он хотел сказать. Уязвимо. Он и раньше намекал, что у него не было времени на романтику, но без конкретики.Г: Значит, я в чем-то особенный?
Уилл закатил глаза, смеясь себе под нос.У: не задавай вопрос, на который уже знаешь ответ
У: Хотя, в интересах потакания, вынужден признать, что пока ты более чем стоил приложенных усилий.
Он все еще раздражен: не горел желанием провести выходные в Алабаме и залезать в голову очередного серийного убийцы. Но дела по-прежнему шли довольно хорошо.***
Уилл снял пальто и закинул его куда-то на комод. Провел руками по лицу в надежде стереть въевшиеся в кожу отпечатки убийства. Он сел на край гостиничной кровати и стянул ботинки, безучастно разглядывая уродливую, безвкусную картину на стене. Посмотрел на часы рядом с кроватью. Уже поздно, но недостаточно для нарушения чьего-либо спокойствия. Он измотан целиком и полностью, но все еще на грани от настоящей усталости.У: ты тут?
Бев и другие аналитики спустились в бар отеля, и Уилл отклонил их предложение настолько вежливо, насколько мог. И надеялся, что это решение себя окупит.Г: Да.
Когда пришел ответ, Уилл почти сразу набрал номер. — Здравствуй, Уилл, — произнес Ганнибал, и у Уилла побежали мурашки по спине. — Привет. — Приятно провел вечер? Уилл выдохнул. — Черт, нет. Честно говоря, чувствую себя дерьмово. — Жаль это слышать. Он упал навзничь, его встретило покалывающее одеяло. — Все в порядке. Бывало и похуже, я все равно поеду домой завтра. Просто… плохое настроение, и выслеживание убийцы целый день явно этому не помогло. — Возможно, я помогу тебе воспрянуть духом, — сказал Ганнибал, и тон его голоса граничил с кокетливым. Уилл улыбался. — Это то, на что я рассчитывал, — он смотрел в потолок, щурясь от света. — В конце концов, тут и твоя вина есть. — Правда? — Как я уже говорил, бывало и похуже. Единственная причина моего плохого настроения — я продолжаю думать о том, чего лишаюсь. Ганнибал издал смешок в трубку. — Надеюсь, твои ожидания не превосходят мои возможности. — Я думаю, тебе бы… было трудно разочаровать меня. Его вознаградили еще одним смешком, теплым, темным и опьяняющим. — Что ты планировал приготовить сегодня вечером? — Никогда не спрашивай, — ответил он игриво. — Испортишь сюрприз. Уилл тоже усмехнулся. — Боюсь, сегодняшний вечер уже испорчен. — Возможно. Уилл нахмурил брови, но ничего не ответил. — Или я бы мог просто воссоздать вечер, который запланировал для тебя, немного позже. Уилл обдумал это немного. — Воссоздать… — В голове начала формироваться идея. — Что, если мы сделаем это сейчас? Ганнибал притих, но через некоторое время заговорил: — Это интригующая задумка. И как мы это устроим? — Это… эм… — он запнулся, не в силах рассказать о своих способностях. — У меня очень живое воображение. Он наполовину ожидал, что Ганнибал просто над ним посмеется, но вместо этого прозвучал совсем другой ответ: — Хорошо. Мы, скажем так, воспроизведем преступление. Уилл кивнул сам себе. Он встал и выключил общий свет, вместо этого щелкая прикроватной лампой. Он сел у изголовья, попытался устроиться поудобнее. Закрыл глаза, сделал глубокий вздох. В сознании покачнулся маятник, перенося Уилла из гостиничного номера в машину. Теперь он смотрел на дом снаружи. Обыкновенное здание, немного вычурное (но совсем не похожее на настоящий дом Ганнибала, он уверен). — Я… Я приезжаю на десять минут раньше, — начал он вслух, глядя сквозь окно своей машины на дом. — Ты не похож на человека, который прощает опоздания. Я еще несколько минут сижу внутри, ведь не хочу показаться чересчур нетерпеливым, прежде чем постучать в твою входную дверь. К его глубокому смущению, Ганнибал тихо рассмеялся. — Это то, что ты обычно делаешь на местах преступления, Уилл? Он поморщился, щеки покраснели. — Вроде того. Мы можем этого не делать, если это странно для тебя. — Это неортодоксально, вот и все. Но очень интересно. — Он прочистил горло. — Я встречаю тебя в прихожей, беру твое пальто и вешаю на крючок, прежде чем провести тебя на свою кухню. Уилл сделал еще один медленный вдох, возвращаясь к сцене. Ганнибал выглядел великолепно, как всегда. Его разум решил представить его так же, как на фотографии в телефоне — в накрахмаленной рубашке на пуговицах и темной жилетке. — Я хвалю обстановку, но в основном думаю о том, насколько плохо соответствую этому месту. — И я, несомненно, обратил внимание на твой внешний вид — и неудовольствие было самой далекой моей мыслью. Уилл неловко засмеялся, краснея гуще. — Я оставил пару завершающих штрихов до твоего прибытия, — продолжил Ганнибал. — Есть определенные вещи, о которых лучше позаботиться перед непосредственной подачей. Я наливаю тебе бокал вина, чтобы скрасить ожидание. — В его голосе слышалась нотка гордости. — Смесь Бордо. Chateau Léoville Poyferre, две тысячи девятого. В нем присутствуют легкие нотки черного чая и китайская смесь из пяти трав с оттенками сухоцветов и древесного угля. Уилл сосредоточился, пытаясь представить себе вкус. Он улыбнулся, понимая, что это выше его сил. — Боюсь, все это для меня потеряно. Как я говорил, я больше любитель виски. Я, вероятно, предпочел бы распробовать его хорошо у тебя, чем представлять вкус сейчас. — В любом случае, оно будет хорошо сочетаться с ужином. — Я уверен, что так и будет. — Я веду тебя в столовую, усаживаю напротив себя. Уилл сглотнул, представляя легкую горечь чудесного красного вина. — Что на ужин? — Тушеная утиная грудка, подается с салатом из рукколы с фенхелем и грецкими орехами. Его рот наполнился слюной от одной только мысли. — Черт, звучит хорошо. И… высококлассно. Ты собирался устроить все это для какого-то парня, с которым познакомился в баре? Ганнибал фыркнул. — Думаю, наши отношения продвинулись дальше этой отметки, не так ли? Сердце Уилла замерло. Что ж, они переписывались безостановочно в течении последних двух недель. Он бы не решился сказать, что они «встречаются», пусть, технически, прямо сейчас у них и было свидание. Симуляция свидания, но Уиллу хотелось бы думать, что это имело значение. — Кажется, больше не стоит звать нас «Лучшими из незнакомцев», — признал Уилл. — Хотя я не совсем уверен, кто мы теперь. Его воображение рисовало Ганнибала, ухмыляющегося, довольного и безупречного, что поднимал сейчас свой бокал. — Тогда, за Выяснение. Губы Уилла растянулись в широкой улыбке. — За Выяснение. Они молчали в течение какого-то теплого и уютного момента. Уилл представлял еду, облизывая губы и желая, чтобы это не было лишь фантазией. — Я очень щедр на комплименты блюду. Это изысканно и совершенно не похоже на мой обычный рацион. Как что-то, что я бы обычно приберег для особого случая. — Это особый случай, Уилл? — Начинает казаться, что так оно и есть, не правда ли? Уилл представил, как Ганнибал ему улыбается, встречаясь с ним взглядом через стол, прежде чем снова опустить глаза в свою тарелку. — Конечно, мы говорим за ужином. Я спрашиваю тебя о твоем текущем деле… — И я вежливо, но твердо сообщаю, что предпочел бы в это не вдаваться, — закончил Уилл. — Джек Кроуфорд и так достаточно управляет моей жизнью. Я бы предпочел сохранить от него хотя бы свою личную. Ганнибал наклонил голову. После напряженного момента он произнес: — Могу я сделать вывод, Уилл? Уилл издал резкий смешок. — У меня такое чувство, будто он мне не понравится. — Мы с тобой знаем друг друга не так уж и долго, и вполне возможно, что я ошибаюсь, — осторожно начал Ганнибал, глядя на него через стол. — Но мне кажется, что твоя работа слишком давит на тебя. Уилл поморщился. — Она давит на каждого в этой области. Это темная работа. — Однако тебе трудно от нее дистанцироваться, даже постфактум. Его челюсти сжались. Новая волна раздражения поднялась в нем. Его хорошо читали. Правильно читали. — Ты переходишь грань между беседой и психоанализом, Ганнибал, — предупредил он. — Ты знаешь, как я отношусь к психиатрам. Ганнибал вздохнул. — Мои извинения. — Все в порядке. — Я просто собирался сказать, что если я прав — если ты из тех, кто с трудом обособляется от работы, — я был бы рад помочь тебе отвлечься снова, когда захочешь. Уилл замер и лишился речи на какое-то мгновение. Что ж, это… мило. Приятно удивляет. И, возможно, наводит на размышления. — Спасибо, — произнес он наконец. — Я ценю отвлечение. Ганнибал одарил его мягкой улыбкой, и это казалось настолько реальным, что сердце Уилла сжалось почти болезненно. — Это мило, — добавил тихо. — Рад стараться. — Правда? — спросил, стараясь изо всех сил, чтобы его волнение не проскользнуло в голосе. — Да. — Хорошо. — После ужина я приглашаю тебя присоединиться ко мне в гостиной, выпить у камина. Уилл ухмыльнулся. — Гостиная, о вау, — поддразнил он. — Полагаю, я мог бы остаться на еще один бокал вина. Было бы невежливо уходить сразу после бесплатного ужина. — О, нет, не вино, — произнес Ганнибал. Воображение Уилла нарисовало вокруг них новую комнату, с потрескивающим камином и черным удобным диваном. Уилл сидел с правой стороны, Ганнибал тем временем подходил к богато украшенному бару. — Думаю, ты найдешь мой выбор в виски более чем удовлетворительным, Уилл. У меня высокие стандарты. — Твоя нынешняя компания предполагает обратное, — съязвил он, вздохнул, представляя вкус прекрасного темного виски с верхней полки шкафчика Ганнибала. Он представил, как Ганнибал садится рядом с ним. — Очень высокие стандарты и пристальное внимание к качеству, — настаивал он, вызывая улыбку. Уилл почувствовал, как пульс участился. Он попытался продолжить играть в хладнокровие: — Сегодня ты не скупишься на лесть, Ганнибал. — В чем разница между лестью и флиртом? Уилл ухмыльнулся. — В намерении. Ганнибал сделал глоток виски. — Тогда я ни разу не польстил тебе этим вечером. Уилл засмеялся, густо краснея. Ганнибал, кажется, очень доволен собой, и Уиллу хотелось, чтобы он не был полностью очарован прямо сейчас. — Знаешь, из тебя получился бы отличный серийный убийца. Они оба на момент замолкли. Уилл — потому, что не подумал дважды, прежде чем ляпнуть что-то очень странное. А Ганнибал, конечно, потому, что на подобный комментарий не было изящного ответа. Уилл порывался продолжить. Но не мог решить: будет ли более неловко, если он станет настаивать на том, что это комплимент, или сейчас нужно вообще забрать свои слова назад. — Что заставило тебя так подумать? Уилл нервно рассмеялся. — Ну, — начал он, тяжело сглатывая. — Ты дотошный. Отчужденный, в манере, которую большинство людей сочли бы привлекательно загадочной чертой. Скрытный, но не вызывающий подозрений. Очень, очень харизматичный. — Он прочистил горло. — Могу ли я винить в таком образе мыслей свою плохую обособленность от работы? Он был готов к худшей реакции, но Ганнибал снова его удивил. — Думаешь, мне сойдет это с рук? Уилл обдумывал это: Ганнибал умен, но не совсем аккуратен. Похоже, ему нравилось быть в центре внимания больше, чем кому-либо еще. — На какое-то время — да, — ответил наконец. — Честно, думаю, ты погубил бы сам себя. — Неосторожность? — спросил, приподнимая бровь. — Гордыня. Прозвучал сухой смешок. — Значит, я слишком близко подлетел бы к солнцу? Уилл пожал плечами. — Я профайлер, а не экстрасенс. Хотя, я бы не рекомендовал становиться серийным убийцей, в любом случае. Они никогда не кажутся довольными. — А ты доволен, Уилл? Уилл нахмурился. — Не знаю, кто вообще мог бы назвать себя таковым. Не все время. — Мы преследуем это, независимо от времени и расстояния. Счастье. Как думаешь, они гонятся за ним вместе с нами, твои убийцы? Уилл уставился на огонь, что все еще извивался в своем отчаянном стремлении уничтожить. Поглотить. — Думаю, им бы стоило. На этот раз тишина затянулась, заполняя разум Уилла. После нескольких минут молчания Уилл вздохнул. — Мне, наверное, пора идти. Не хочу злоупотреблять гостеприимством. — Тогда я провожу тебя обратно в прихожую. Предлагаю тебе твое пальто. Уилл замер. Он поднял взгляд на Ганнибала: его темные глаза при слабом освещении казались такими пустыми. Как бездна. Что пугала своей поглощающей неизвестностью. — Я пообещал себе, что не позволю тебе снова уйти от меня — без поцелуя, — сказал он чуть дрогнувшим голосом. — Так что я целую тебя. Когда Ганнибал не ответил сразу, Уилл занервничал. — Ты целуешь меня в ответ? — Да, — выдохнул он. Уилл пытался представить это. Тщетно. Весь день его разум усердно работал, воссоздавая сцены преступлений. Его воображение пыталось собрать кусочки воедино, но он хотел нечто абсолютное. — Как ты это делаешь? — тихо спросил. — Я… — Ганнибал замешкался, но ненадолго. Уилл ждал, глядя на него снизу вверх. — Я беру тебя за челюсть, прижимаюсь губами к твоим. Уилл представил это. — Я вкушаю тебя. И у тебя вкус виски, ты пахнешь как свежий лесной воздух. Я провожу пальцами по твоим прелестным кудрям. И он почти почувствовал это. Недостаточно. Он провел рукой по своим волосам, и его дыхание немного перехватило. — Я притягиваю тебя ближе за ворот рубашки, — произнес Уилл. — Я прислоняюсь спиной к стене твоей прихожей так, что ты меня в нее вжимаешь. — Я медленно облизываю твои губы. Уилл сглотнул. Он нерешительно провел языком по нижней губе. — Я… Я начинаю развязывать твой галстук. — Тебе нравится, когда тебя кусают, Уилл? Уилл подавился воздухом. — Да. — Я беру твою нижнюю губу зубами и немного оттягиваю, прежде чем укусить. Ровно настолько, чтобы ты это ощутил. Он выдохнул. Румянец поднялся до ушей, он взял свою губу между пальцев и сильно сжал. Когда пальцы разжались, Уилл почти дрожал. Черт, ему стало жарко просто от одной мысли об этом. — Я беру тебя за запястье и веду обратно в гостиную, — продолжил Уилл, уже тяжело дыша. — Сажаю на диван и сам устраиваюсь на твоих коленях. Начинаю раздевать тебя. Я… — он сдержал тихий стон. — Целую тебя вдоль линии подбородка. Кусаю ключицы и оставляю метки на шее. — Уилл, — выдохнул Ганнибал, телефонный динамик улавливал его сбитое дыхание. — Я беру тебя за бедра и укладываю на диван. Уилл лег на гостиничной кровати, чувствуя, как член твердеет в штанах. — Втягиваю тебя в глубокий поцелуй, пока снимаю твою рубашку. Уилл зажал телефон между головой и плечом, руки спустились и нетерпеливо расстегивали рубашку. — Продолжай, — просил он хрипло и низко. — Поцелуями я спускаюсь ниже по твоему телу, — дразнил Ганнибал, и он почти физически уловил его тихий вздох, что через штаты понесся к нему. — Я касаюсь губами твоей груди, дразню соски, чтобы посмотреть, вызовут ли они интересную реакцию. Уилл провел кончиками пальцев по груди, вдоль тела. Он давился воздухом, сжав свой сосок и выгибаясь в пояснице. — Ганнибал… — выдохнул, перекатывая его между пальцами. — Ты трогаешь себя, Уилл? — Следую тебе, — ответил. — Пытаюсь представить, что это ты. А ты трогаешь себя? — Тебе бы этого хотелось? Он облизнул губы, собственные пальцы дразнили его бока, талию. — Да. Черт возьми, да. Ганнибал издал тихий стон, и это что-то разожгло в Уилле. — Как бы ты ко мне прикоснулся, Уилл? Уилл потянул ремень, приподнял бедра, чтобы приспустить штаны и боксеры. — Я бы хотел, чтобы это длилось долго. Ты такой собранный и идеальный. Я бы действовал медленно, чтобы увидеть, как ты понемногу распадаешься на части. Низкий нуждающийся стон вырвался из горла Ганнибала. Уилл взял в руку член, что дернулся от одного только звука. — Я бы тоже с тобой не торопился. Я бы хотел показать тебе, насколько велико мое желание, я бы находил все новые и новые способы извлечь из тебя эти прекрасные звуки, пока ты не задрожишь от удовольствия. — Черт, — Уилл подавился воздухом. Он поглаживал член, установив медленный темп. Он так возбужден лишь словами Ганнибала, что требовалась вся его выдержка, чтобы не начать беспорядочно толкаться в собственную руку в погоне за освобождением. Он не торопился. Он отвел телефон от уха — хриплые вздохи на той стороне были все еще слышны — и открыл галерею. Нашел фото Ганнибала, самодовольного, сильного и такого, черт возьми, сексуального. — Ганнибал… ах… Отправь мне фотографию. Я хочу тебя увидеть прямо сейчас. — Ты тоже отправишь свою? Уилл тихо всхлипнул, проводя пальцем по головке члена. — Да. Он немного приподнялся, пытаясь найти подходящий угол камеры, который показал бы его, как он сам надеялся, «привлекательнее». При взгляде на получившееся фото, Уилл замирает, и его сердце пропускает удар. Честно говоря, он был похож на законченную шлюху. Глаза полуприкрыты, взгляд затянут туманной пеленой, а губы — приоткрыты, будто умоляя, чтобы меж них скользнул член Ганнибала. Он пристыженно закрыл глаза. Но открыл их вновь, когда на телефон пришло уведомление. Дерьмо. Ганнибал выглядел неотразимо. Рубашка не скрывала волосатой груди и сильных рук. Его руки — руки творца — сжимали толстый член, оттягивая крайнюю плоть, чтобы дать Уиллу лучшее представление. Все его тело жаждало Уилла, и Уилл простонал, глядя на него. — Черт, я так тебя хочу. То, что я бы с тобой сделал… м-м-м… — Твоя очередь, Уилл. Уилл фыркнул, заставляя себя наконец отправить фотографию. — Ладно, хорошо. Я никогда… хах… никогда не смотрел на себя во время мастурбации. Это странно. После отправки, Уилл снова открыл фотографию Ганнибала и прикусил губу. — Боже, у тебя огромный член. Я хочу, чтобы ты поставил меня на колени. Интересно, смог бы я со всем этим справиться… — он толкнулся в свою руку и протянул: — Уверен, я бы им подавился. Когда Уилл услышал стон Ганнибала, он понял, что фотографию увидели. — Уилл, — выдохнул он. — Ты так восхитительно выглядишь, mielas berniukas. — Ганнибал простонал в трубку. — Skanus. Taip labai skanu, Уилл. Уилл ничего не мог с этим поделать. От голоса Ганнибала волна тепла прошлась по всему телу. Он всхлипнул, сжимая член. — Черт, Ганнибал, т-твой акцент, — простонал Уилл, вцепившись отчаянно в телефон. — Пожалуйста, продолжай говорить. Послышался смешок. — Тебе нравится, когда я использую свой родной язык, kekšė? Уилл проскулил, все его самообладание разрушилось в одно мгновение. — Да. Да, не останавливайся! Он мог представить, насколько Ганнибал был собой доволен, когда начал говорить. Глубоко, с чувством.