🥢🥢🥢
Открыв глаза, Тэхён увидел перед собой омегу и костёр позади него. Омега был весьма прост внешностью, в нём не было ничего особенного. Одежды выдавали в нём простого крестьянина ничуть не меньше, чем поведение. Хотя кое-что очень выбивалось из образа, идеальная осанка, она была неестественна крестьянину, совсем нет. Облик должен был одурманить человека, но человека с нечистой кровью он обмануть не мог. Обманул глаза, ты не обманешь душу. Тэхён плохо соображал, но то, что перед ним не человек понял сразу. Он просто почувствовал это. Хотя если был бы в состоянии думать, понял бы, что омега на поле боя среди тысячи трупов в принципе странно, даже для просто воришки. Это заставило генерала нахмуриться. Заставило покрутить в голове последние моменты. Рана не болела, а значит с ней что-то сделали. Это напрягало. Кто этот ёкай? Зачем он помогает? Помогает ли? Шансов спастись нет абсолютно точно. Даже если ранение не болит, это не значит, что оно отсутствует. Тэхён слишком плох сейчас, дать отпор не сможет. — Кто ты? — осипшим, едва слышно голосом задаёт он вопрос. — Анхён, господин. Вы… Не желаете воды? — существо напротив говорит излишне возбуждённо, будто искренне радо, что мужчина не умер. Альфа перехватывает чужое тонкое запястье и повторяет свой вопрос вновь. Его голос холоден, лишён чувств и в любой другой ситуации бы пугал, но не сейчас. Как может пугать голос человека, которого проткнули насквозь, голос человека, который едва ли говорить может. Да и кого? Ёкая? Кто знает, может перед Тэхёном сейчас вестник бед, дзёргумо? Они обычно как раз омеги. — Кто ты? — с нажимом повторяет воин. — Ты не человек. — Простите? Господин, как можно так нагло хватать незнакомого омегу за руки? Вам придется взять меня замуж. Ох, Лисье божество, я так опорочен! — омега начинает растерянно шариться вокруг, видимо подготавливая себе территорию для отступления. — Ты ёкай. Тэхён не знает зачем говорит всё это. На самом деле, если так посмотреть, шансов выжить у него, как копыт у аиста. Может поэтому он ведет себя так безрассудно? Омега перед ним немного склоняется голову на бок, после чего проводит перед своим лицом ладонью, являя себя. Тэхён не знает смеяться ему или плакать. Ну конечно, лисий дух. Кто ещё это может быть, при его-то удачи. Но альфа смиряется. Он готов умереть, так же, как и его соратники. Почти героически принять свою участь. Но чего не происходит. Секунду, две. Это всё больше кажется пыткой. Ёкай абсолютно спокойно протирает лицо мужчины от крови. Альфа едва ли видит лицо. Позади лиса горит костёр и свет его лишь обрамляет чужую фигуру. Это достаточно лишь для того, чтобы заметить то, насколько утончён и статей был омега перед ним. Действительно Лисье Божество. Откуда-то с поля слышится звонкое «братец» и лис на секунду оборачивается, жестом ведя Тэхёну молчать. И Ким действительно молчит, на своё же удивление. — Ладно. Тебе лучше просто быть здесь и не создавать нам проблем. — спокойно проговорил лис, оставляя рядом с мужчиной воду. — Уйти ты не сможешь, но если хоть попробуешь уползти, меч, что я вытащил из тебя, отрубит тебе голову. — его фраза завершается мягкой улыбкой. На этом их диалог заканчивается. Ёкай что-то делает и это заставляет мужчину снова уснуть. Последнее, что он видит — это удаляющийся силуэт, лисьего духа, что рыжие уши стоят толчком и чьи хвосты вьются вокруг его ног, будто ласковые кошки. Лучше бы Ким Тэхён умер.🥢🥢🥢
Тэхёну снится его прошлое. Их первая беседа с императором тет-а-тет, одно их самых значимых событий для альфы. Это произошло сразу после того, как альфа спас надежного принца, чем привлек внимание столь важной персоны, как сын солнца, император Чон Йесон. Тогда, ещё юный альфа впервые посетил личные сады императора, что вскоре очень ему породнились. Те трепет и волнение вновь напомнили душу Кима. Чон Йесон тогда провёл его в просторную беседку, что кажется, служила вовсе не для того, чтобы наслаждаться пением птиц, неспешно протягивая чай. В центре беседки и стояло изваяние, невиданных красоты и величия. То был омега, на устах которого навсегда застыла грустная улыбка, его выражение лица можно было бы назвать смиренно печалью. Его одежды выглядели дорого несмотря на то, что было просто слеплены из глины, работа была поистине тонкой. Каждый орнамент, будь то, часть узора, украшение или сложная причёска были вырезаны вручную. Статуя была невероятно прекрасна, словно никогда не являлась простым куском глины, а когда-то была реальным человеком. Это завораживало, не давало отвести взор. Омега на статуе словно шёл куда-то, но обернулся в последний раз посмотреть на что-то дорогое ему, что-то прощание с чем разбивало ему сердце. — Кто это? — спросил тогда Ким, разглядывая произведение искусства. Юноша позволил себе наглость прервать речь императора, но кажется злости не вызвал. Лишь понимание. — Мне не дано знать. Это изваяние первый из династии Чон вылепил лично. Он был страстен до искусства, особенно до статуй. Даже сзади трона, что он установил после падения прежней империи, стоит Лисий дух в маске, положив ладони на его спинку. Из чистого золота. Но эта статуя… — император прервался, ещё раз оглядывая лепнину. — Она ценнее в миллионы раз. Хосок сделал её сам, в своих дневниках ласково называя «Уки». Никто так и не узнал, кто этот омега. Ходят слухи, что даже жена императора жутко ревновала мужа к этой статуе, ведь даже своей драгоценной супруге он не дал ответа. — Этот омега поистине красив и, кажется, был дорого первому императору. Думаю, ревность была оправдана. — Ты прав. К тому, это единственная лепнина, сделанная им вручную. Уже это говорит о многом. Думаю «Уки» сыграл важную роль в жизни моего предшественника.🥢🥢🥢
Сону присев на корточки, разглядывал лицо война, держа в руках искорку света. Лис всё же несколько оттаял к воину после того, как братец поделился с ним, что тот сразу узнал в нём ёкая. Значит умных. Умных убивать жалко, их мало. — И что нам с ним в итоге делать? — услышав шаги сзади, спросил Сону. Ответа долго не следовало, что для лиса стало не более чем знаком того, что Чон скорее всего думает над этим. Желая посмотреть на братца, омега резко развернулся, резко отскакивая. Перед ним стоял не брат. То была искажённая душа, что держала одной рукой свою голову, а второй меч. Поняв, что её заметили, голова начала истошно кричать, как скорее всего кричала в момент своей смерти. Она не нападали, она просто смотрела и плакала. Лис нахмурился, поднимаясь на ноги и прикидывая, что он сможет сделать в случае, если душа нападёт на него или война. Её следовало отправить на перерождение, но даже небольшой шаг в её сторону, заставил её взбеситься и начать кричать громче. Это был не крик, это был рёв. Искажённые души выглядели так же, как и в момент собственной смерти, но холод в их глазах, заставлял кожу покрываться мурашками. Выражения лица на отрезанной голове было столь печальным и яростный, что Сону некоторое время не спешил, что-либо предпринимать. Может эта душа знала их безымянного война. Мерзкий, до отвращения мерзкий и громкий голос звучал настолько громко, что не проснусь было просто невозможно. И воин открыл глаза, какое-то время сосредотачиваясь, на одной цели, он тупо смотрел на душу. Та смотрела в ответ. Затихла, пыталась что-то прошелестеть своим хриплым, севшим голосом, а воин в ответ прогнала лишь одно имя: — Сынри… Искажённая душа дернулась, вновь истошно закричала и кинулась на мужчину, что сидел у костра пол деревом. Сону не успел опомниться, как душа начала гореть синим пламенем, что отправлял её на перерождение. Словно из ниоткуда появившийся Чонгук, безразлично смотрел то на воина, то на душу, то на самого Сону. На последнем его взгляд остановился. — Ты в порядке? Что заставило тебя впасть в ступор? — Чон достал из длинных волос шпильку, переделывая свой пучок, что давно растрепался. — Всё хорошо. Я задумался. Мне не понятны мотивы этой души и её действия. — Это не наше дело, мы отправили её туда, где ей место. Он опять проснулся? — омега глянул да плечо брата, на воина. — Нам нужно чтобы он спал. Пора возвращаться. — На постоялый двор? С ним? — Не совсем. Поедем в другой городок. Скажем, что это какой-то наш родственник. Не смогли смириться с потерей и решили забрать труп, а он на удивление живой оказался. Во время своего разговора духи совсем не обращали внимания на том, о ком вели диалог. Они не видели, как даже такой сильный воин, как один из верховный генералов империи Ким Тэхён, молча пускает слезу по своему самому близкому подчинённому — Сынри. В этом бою он потерял всё, своего друга, свой отряд, свою честь. Всё, что у него осталось — это его жизнь. То, что он в первую очередь он обещал отдать за империю.