Desire

Чишия обнаружил, что больше не может спать - каждая ночь оказывается труднее предыдущей. Теперь он знает, где находятся карты, и он должен их взять. Но он не может найти в себе силы, когда угроза никогда больше не обнять Мэй становится все ближе с каждым днем. Поэтому вместо этого он просто прикасается к ней. Он целует девушку медленно, их языки скользят, и покусывает ее нижнюю губу, пока ногти скребут по его спине. Они так идеально подходят друг другу. Мэй - недостающая часть головоломки, которую он пытался разгадать: есть ли в жизни что-то, ради чего стоит жить? Он думает, что, возможно, есть.       - Чишия, - шепчет она его имя, а он наблюдает за тем, как краснеют и расходятся ее губы, как блестят красивые глаза в утреннем свете. Он никогда не смотрел на нее раньше, вот так, и он пойман ответным взглядом - он околдован красотой девушки. Его сердце колотится в груди, и ему кажется, что он не может дышать, потому что Мэй неземная, и он думает, что мог бы... думает, что смог бы... Чишия не может этого сказать. Поэтому вместо этого он медленно, интимно входит в нее и стонет от того, как гладко скользит влагалище, как плотно оно сжимает его член. Если они переживут это, если они вырвутся из этого мира, сможет ли он обладать ею вечно? Его рука ловит ее, закинутую над головой, и переплетает их пальцы. Ноги девушки обвиваются вокруг его талии, втягивая его глубже внутрь, чтобы он трахал ее сильнее. Мэй задыхается, позволяя вырваться наружу небольшим вздохам и стонам, но все еще смотрит на него, а он смотрит на нее и...       - Ты такая красивая, - говорит Чишия, прежде чем остановить себя, и наблюдает за тем, как глаза напротив расширяются от удивления. Он беспокоится, что сказал что-то не то, но ее рука прижимается к его лицу, большим пальцем проводя по щеке. Это похоже на важный момент между ними, и это ошеломляющее, поэтому в целях самозащиты он наклоняется, чтобы поймать ее губы в яростный поцелуй, чтобы не смотреть на нее и не чувствовать, как весь мир рушится на него. Он собирается сломать Мэй, и это уничтожит его, но все же он собирается взять карты в руки и разрушить доверие, построенное между ними. Чишия задается вопросом, почему он такой. На данный момент это просто саморазрушение, но он не может позволить себе провалить свою первоначальную цель. Потому что он не неудачник, он не позволяет другим управлять собой. И независимо от того, как он относится к Мэй, она не решит его судьбу. Ощущение такое, будто что-то застряло в горле, глаза щиплет. Он распадается на части, и этот опыт трансцендентен - ужасен, но великолепен. Чувствовать себя таким живым - все эти новые ощущения переполняют его. И он целует ее так, словно умрет, если его губы не будут прижаты к ее, и чувствует биение сердца девушки - грудь в грудь. Берет Мэй за руку, потому что боится, что она потеряет этот момент, если он ее отпустит, и чувствует влажное тепло вокруг себя - такое тесное и совершенное. Он действительно думает, что может... действительно думает, что сможет...       - Хорошо, - Куина садится рядом с ним в ресторане отеля, превращенном в кафетерий, который на самом деле он просто заполнен едой, взятой из магазинов. - Что с тобой случилось? Чишия отрывается от своих мыслей и поворачивается, чтобы посмотреть на нее, приподнимая бровь:       - Что, прости?       - Ты не такой засранец, как обычно. Ты просто сейчас тихий, и это меня пугает, - Куина открывает пакет с чипсами, сузив глаза в его сторону, - Что случилось?       - Мне приятно знать, что ты такого высокого мнения обо мне, - говорит Чишия со скучающим видом, игнорируя ее вопрос. Он не думает, что вел себя по-другому. Неужели чувство вины уже поглотило его? Он даже еще ничего не сделал. Это жалко.       - Если она..       - Она - ничто. Я уже говорил тебе об этом.       - Чишия, - мягко говорит Куина, но это не успокаивает его так, как голос Мэй. Его просто раздражает, что подруга говорит с ним так, словно он неженка. - Тебе нужно сосредоточиться на главном. Нам нужны эти карты. Мы их получим. Мы уйдем. Таков был план. Чишия усмехается: он знает, что это за план. Это он его разработал. Чишия хочет с ней поспорить, но она не ошибается. Он отвлекся и признается, что теперь подумывает о том, чтобы остаться, даже забрав карты - независимо от того, получит ли он Мэй… просто хотя бы быть с ней рядом. Эти мысли злят его, поэтому вместо этого он говорит:       - Я нашел карты.       - Что? - Куина делает паузу, почти собираясь положить чипсы в рот.       - Я нашел карты, - Чишия уже не мог взять свои слова обратно.       - И где же они? - яростно шепчет Куина, наклоняясь ближе. Она подпрыгивает на ноге в предвкушении. Чишия нашел бы ее энтузиазм забавным, если бы не был так расстроен тем, что так быстро раскрыл свои сведения. - Ты попал в комнату Шляпника? Чишия качает головой:       - Они в комнате Мэй. За картиной в дырке в стене.       - Значит, достать их не так уж сложно.       - Это не так просто, - говорит Чишия, нахмурившись, - я не могу просто взять их, когда она там.       - А как насчет того, когда вы оба спите?       - Я не остаюсь с ней на ночь, - солгал Чишия, - я же говорил тебе, что мы не близки. Куина надулась и откинулась в кресле:       - Мы же не можем так легко взломать замок без… Чишия лезет в карман и достает белую карточку. Куина таращиться на него:       - Это то, о чем я думаю?- продолжает она. Он кивает и кладет ключ-карту от номера Мэй обратно в карман - он украл ее в тот день, когда девушка выбежала из комнаты с Агуни. Он не был уверен, что у него будет еще один такой шанс. Но он слушал, как она жаловалась однажды ночью, что потеряла ее, расстроена своей небрежностью, потому что это так не похоже на ее. Он поцеловал девушку, чтобы та замолчала - он не мог больше слушать это и чувствовать, как чувство вины закрадывается в его душу. Мэй даже не подозревала его. Мэй доверяет ему. А зря.       - Я когда-нибудь говорила, что обожаю тебя? - Куина усмехается, комкает пустой пакет из-под чипсов и бросает его на стол. И Чишия находит утешение в том, что в конце дня у него все еще будет Куина, по крайней мере, пока он не решит ударить ее ножом в спину. - Когда ты сможешь их забрать?       - В следующий раз, когда она уйдет. Скорее всего, во время следующей иг…       - А как насчет прямо сейчас? - Куина прерывает его, фальшивая сигарета уже помещена между ее губами. Она указывает ему за спину, и он поворачивается, чтобы увидеть Мэй, идущую по коридору с Агуни и Шляпником, с ее фирменным синим рюкзаком на плечах - тем самым, который она всегда берет с собой, когда уходит с Пляжа. Он хочет потянуть время - надеется найти убедительную причину, почему сейчас не самое подходящее время, чтобы проникнуть в номер и украсть карты, но все его оправдания звучат фальшиво, и он знает, что не может больше ждать. Он вспоминает губы Мэй на своих всего несколько часов назад... Чишия смотрит на удаляющийся силуэт девушки. Это никогда не должно было длиться долго.

***

      - Это смешно, - вздыхает Мэй, - мы едем уже целый час. Мори смотрит на нее через зеркало заднего вида, пока ведет машину:       - Это ты настояла на том, чтобы приехать.       - Потому что когда в последний раз мы все могли побыть наедине вместе и не притворяться? - хмыкает девушка, краем глаза наблюдая за Такеру. Он молчал всю дорогу - напряженный и серьезный, это так на него не похоже. И он настойчиво говорил, что не хочет, чтобы Мэй ехала, но она его не слушала. Такое ощущение, что что-то не так. Но, может быть, она просто параноик. Такеру беспокоит ее больше, чем обычно, а это о чем-то говорит. Мэй оживились на заднем сиденье машины, когда окружающая обстановка стала более знакомой:       - Мы в Кабуки-тё? () Что мы здесь делаем?       - Вспоминаем, - отвечает Такеру, наконец-то заговорив после долгой дороги, и машина снова погружается в тишину на следующие несколько минут, пока Мори не останавливается перед знакомым клубом.       - Не думаю, что я когда-либо была здесь, - говорит Мэй, глядя на внешний вид «Пляжа».       - Это потому, что ты слишком молода. И сейчас ты тоже не пойдешь, - Такеру поворачивается и смотрит на нее через фирменные солнцезащитные очки.       - Я уже взрослая, - огрызается девушка, - и это уже не то же самое. Он заброшен.       - Ты останешься, - соглашается Мори.       - Вы серьезно? - хочет поспорить она, но оба мужчины игнорируют Мэй и уже выходят из машины, оставляя ее в тишине в Супре 1985 года. Мэй откидывается на заднее сиденье и дуется: какой смысл было ехать, если они собирались просто оставить ее в машине? Она могла бы просто остаться на пляже и лечь в постель с Чишией - иногда они оба не выходят из номера «901» целый день - вместо того, чтобы лежать в этой душной машине с закатанными окнами. Они пытались убить ее? Она думает о Такеру, о том, что он особенно не в себе, и не только потому, что он посылает Мори на убийство, но и потому, что он больше не наслаждается Пляжем. Он не проводит время ни с одной из женщин, он почти не пьет - просто терпеливо ждет наступления ночи, чтобы принять участие в игре и собрать больше карт. Это другой уровень одержимости, и она знает, что люди начали замечать его изменения. Что-то кажется не так, и Мэй решает не ждать в машине и не выполнять их приказы. Мори и Такеру никогда не были так скрытны с ней, поэтому девушка выходит из машины и проходит через стеклянные двери «Пляжа» в коридор. Она заглядывает внутрь через длинный вход, но оба мужчины заняты разговором, поэтому они не замечают присутствия кого-то еще. Мэй осматривает помещение: клуб относительно чистый, и похоже, что кроме них троих в него никто не заходил. Он действительно ничего не предлагает в плане выживания, поэтому неудивительно, что клуб обходят стороной. Но она никогда не были внутри, Такеру никогда не хотел, чтобы Мэй видела, как он работает, и она определенно не хотела видеть, как он работает.       - Я убиваю ради тебя, - сердито говорит Мори, возвращая свое внимание к мужчине, - что еще ты хочешь от меня? Я едва могу уследить за твоими предателями.       - Я хочу, чтобы ты поверил в меня, - Такеру поворачивается, на его лице написано отчаяние, - ты забыли о нашей цели - вернуть ее домой.       - Нет, - огрызнулся Мори, - ты забыл правду. Мы должны покончить с Пляжем сейчас.       - Покончить с ним? Ты хочешь покончить с этим? - Такеру снимает солнцезащитные очки и так же яростно смотрит в ответ, - Пляж - это утопия, которая служит более важной цели.       - Сбор карт - это ложь. Ты сам это придумал, - Мори проводит рукой по лицу в разочаровании, и Мэй может только наблюдать, как эти двое спорят. Она сомневается, стоит ли вмешиваться, но, возможно, это шанс Мори достучаться до него. - Мы должны положить этому конец, Такеру.       - Ты предашь меня, Мори-чан? - Такеру говорит тихо, слишком мягко для ярости в его тоне, - Смерть всем предателям. Эти правила должны быть соблюдены.       - Прекрати это! Все, что я делаю, я делаю ради вас, - повышает голос Мори, и это застает Мэй врасплох, потому что этот человек никогда не теряет самообладания, если только его не доводят до предела, - ты плохо соображаешь.       - Нам нужно отправить ее домой! - кричит Такэру, - или ты просто хочешь получить карты для себя?! Это разбивает ей сердце - иллюзии Такэру, в которых он действительно верит, что делает это для ее блага, но Мэй никогда не просила его делать это для нее. Она не хочет возвращаться в мир без них. Лучше умереть здесь, чем быть в разлуке.       - Хватит! - голос Мори грубый и дрожащий, - в таком мире, как этот... Почему что-то еще должно иметь значение, кроме нас троих? Он придвигается ближе, пока двое мужчин не оказываются настолько близко, что могут коснуться друг друга:       - В прошлом мы все доверяли друг другу... ничто не смогло разрушить это. Мэй наблюдает за тем, как Такеру дрожит и как он удаляется от Мори, пока они снова не оказываются друг от друга в разных концах комнаты. Расстояние между ними, которое медленно увеличивалось за время пребывания в этом мире. И больно признавать, что она тоже отдалилась от них обоих. Лицо Мэй кажется мокрым, и не нужно смотреть в зеркало, чтобы понять, что она плачет.       - За короля, - Такеру стоит спиной к другому мужчине, и она замечает, как его рука опускается в карман, - бывают моменты, когда мы должны принимать сложные решения... Это позор, Мори-чан. Такеру поворачивается так быстро, что девушка едва успевает заметить действие, прежде чем он достает пистолет и целится в Мори, а тот от неожиданности пятиться назад, падая на пол и доставая свой пистолет для защиты. У Мэй нет времени думать, есть только время, чтобы действовать. Такеру ближе к ней, поэтому она бросается к нему, когда он нажимает на курок, и сильно толкает его, пока он не падает на пол, а оружие не отлетает под стол. И тут в маленьком пространстве раздается громкий взрыв, от которого у нее звенит в ушах. Мэй чувствует себя дезориентированной и не совсем понимает, почему Мори толкает ее обратно вниз, когда она пытается встать. Почему она на полу? В ушах все еще гудит, но девушка в замешательстве наблюдает, как Мори и Такеру кричат сверху над ней. Они оба плачут, и она не понимает, почему. Мэй вскрикивает от боли, когда кто-то надавливает на ее живот, и наконец, смотрит вниз. Кровь покрывает кожу и стекает по бокам. В нее выстрелили. Это приводит в панику, потому что Мэй не готова умереть, она всегда боялась этого, независимо от того, насколько была бесстрашной в играх.       - М-Мори... Такеру, - ее голос звучит далеко от собственных ушей, и она пытается не потерять сознание от шока. Такеру срывает с себя халат и прижимает ткань к ране, чтобы уменьшить кровотечение. Это чувствуется мучительно и только заставляет всхлипывать. Это чудо, что они смогли усадить ее в машину, движения оказываются более мучительными, чем неподвижность, и Мэй вздрагивает на каждой неровности дороги, когда Мори ведет машину, а Такеру надавливает на ее живот. У девушки кружится голова, и она думает, сколько крови потеряла. - Мне жаль, - рыдает Такеру над ее телом, - прости, прости. Мэй хочет что-то сказать, заверить его, что это не его вина, но это его вина… и к тому же она испытывает мучительную боль, поэтому не может найти в себе силы говорить. Она не совсем понимает, когда оказалась на Пляже, потому что была то в сознании, то в отключке, но Такеру и Мори кричат Анн, и последний старается не толкать Мэй в объятия. Затем ее кладут на холодную металлическую поверхность, и когда она смотрит направо, на столе напротив лежит мертвое тело - голова отрезана, но она старается не думать об этом.       - Что, по-вашему, я должна делать? - говорит Анн двум мужчинам, когда все они стоят над Мэй, обеспокоенно разглядывая рану.       - Ты должна что-то сделать, - Такеру обнимает женщину за плечи, - пожалуйста, Анн. Мори держит Мэй за руку, смахивая волосы с ее лица. Она никогда не видела, чтобы он выглядел таким испуганным. Зрение чернеет по краям, и она пытается сохранить сознание, но ничего не получается. Чувства притупляются, руки немеют, и она так устала. Мэй думает, что было бы неплохо поспать.       - Я не врач, Шляпник.       - Мне все равно! Ты...       - Я - врач. Потом все становится черным.