***
Кап. Кап. Кап. Этот монотонный звук разбивающихся об пол капелек воды сопровождал пробуждение вот уже целый час. Она то выныривала из темноты, то снова погружалась. Тело задеревенело. Очень сыро. Холодно. Кости изнывали оттого, что она не могла пошевелиться. Адель сразу поняла, что руками и ногами прикована к какой-то решётке. Кандалы натёрли кожу, ведь тот, кто их затягивал, не угадал с размером. Перед глазами до сих пор плыло. Но уже не от ранения, оно затянулось, даже шрама не останется. Оттого, что света практически не было. Адель не могла разглядеть обстановку. Ясным было одно: она в подвальной камере. И она в самом хуёвом из возможных положений: между ног впиталась кровь от менструации, по венам разгуливали остатки яда, выводимые организмом с помощью рвоты, магия распаляла изнутри всё то время, что она провела в глубинах сознания, поэтому комбинезон на ней можно было выжимать от солёного пота. Под ногами минимум одна лужа, ужасно воняющая, если на то пошло. Отлично. Она добралась до Мэнора. Поучаствовала в чём-то похожем на ожесточённый бой. «Познакомилась» с самым тёмным магом столетия. Получила ножевое ранение с помощью отравленного кинжала. Ударила отца. Вырубила миссис Малфой. Случайно допустила смертельное, сука, ранение мистера Малфоя. Зато... Снова обожгла Нотта. Это плюс. Адель надеялась, что с ходу впечатлит Волдеморта. Ведь он прекрасно знает, кто она такая. Думала, что он оценит добровольное появление. А он не то, что ни черта не сказал, так ещё и позволил нанести тяжёлый вред здоровью. Всё не так, как должно быть. Определённо. Скрип, предположительно, двери привлёк её внимание. Никаких шагов. Никаких разговоров. Из-за эха непонятно, как далеко эта самая дверь открылась. В десяти метрах? В пятидесяти? Или совсем близко? — Добрый вечер, мисс Дервент. — Над правым ухом послышалось теперь уже знакомое шипение. Острый коготь царапнул скулу. Адель дёрнулась, не желая терпеть это прикосновение. — Добрый ли? — Фыркнула Адель, прекрасно осознавая, что может нарваться на гнев, напороться на ещё одно режущее или убивающее. — Как посмотреть. Занятное представление ты вчера устроила. — Я старалась. Хотела впечатлить. — У тебя почти получилось. Если бы все, кроме Беллы, действовали, как привыкли, ты, возможно, показала бы ещё больше. Адель сглотнула. Значит, он всё же заметил фальшь. Плохо. — Не понимаю, о чём Вы, Повелитель. — Скорее всего, строить дуру — херня идея. Но другого в воспалённый мозг не приходило. — Допустим, с Малфоями всё понятно. Драко, ослеплённый непонятными мне чувствами, закрутил с тобой роман наперекор обещаниям отцу. Нарцисса известна своей жалкой сострадательностью. Люциус, прознав от Беллы о твоих необычных способностях, захотел извлечь выгоду из ситуации, поэтому так усердно сохранял тебе жизнь. Мальчишка Нотт, как мне известно, одержим твоей персоной. Но почему же Северус так тебя защищал? Большая загадка. — Волдеморт продолжал находиться в непосредственной близости. Тон елейный. Издевательский. — Ничего странного в этом нет. Профессор Снейп защищает интересы каждого слизеринца. Он предан Вам, имеет приятельские отношения с семьёй Малфой, ведь он крёстный отец Драко. Разумеется, это первый человек, в общество которого я навязывалась. По разным причинам. Думаю, его сдержанность лишь попытка отблагодарить за то, что я сделала. — Несмотря на то что ответ был придуман на ходу, стальная уверенность должна была его убедить. — Убийство Дамблдора? Да, потрясающий ход. Вот только не могу понять, зачем? — У меня с ним личные счёты. Он скрывал от меня правду. О том, кто я такая. — И тут ведь даже не соврала. — И кто же ты? — Дочь Илиана и Агнессы Дервентов. По непонятным мне причинам они скрыли моё существование от всего волшебного мира. Отправили жить к грязным магглам. Во Францию. Дамблдор нашёл меня скитающейся по улице Парижа. Я убила тех... Даже язык не поворачивается называть их людьми. Огонь уже тогда полыхал во мне, пытался найти выход. Я боялась. До жути. Ведь пятнадцать лет жила с уверенностью, что никакого волшебства не существует. Ещё в детстве могла случайно сломать мебель или воткнуть столовые приборы в стену, если захочу. Я не понимала, как это работает. Но пользовалась этими крохами умений сполна. Меня обзывали. Ведь я не была такой, как дети во дворе. Несколько раз в доме случался пожар, потому что магглы смели избивать меня за плохую учёбу. Или потому что чья-нибудь мамаша жаловалась, что я отделала их драгоценных деток. Последний такой пожар унёс их жизни, а мне открыл дорогу в Хогвартс. Дамблдор заявлял, что там со мной всё будет хорошо. Что я научусь всему необходимому. Что больше никто меня не обидит. Вот только я ему не поверила. И оказалась права, школа — самое дерьмовое место в жизни. Слизеринцы, такие же дети, как и я, тоже меня не приняли. Даже они считали меня странной. Потому что я заявилась на пятый курс, единственная ученица, переведённая из маггловского пансиона. Они этого не знали. Не знали подробностей моего прошлого. Я не рассказывала. Приходилось постоянно врать. И они чувствовали эту ложь. Первые полгода я была слаба. Не дотягивала до остальных. Но желание доказать всем, что я чего-то стою, вело меня вперёд. Я была слепым котёнком, жадно глотающим всё, что Дамблдор мне говорил. Подружилась с Поттером. Узнала о Вас. Он хотел, чтобы я была на «светлой» стороне. Но не рассчитал, что я добру не верю. Жизнь обходилась со мной жестоко. И я собираюсь отплатить той же монетой. В один из дней я осталась в кабинете директора одна. Любопытство — не самая стабильная моя черта. Так, я и нашла записи Дамблдора, в которых он описывал меня и всю мою подноготную. Словно я какое-то научное явление, а он — исследователь. Там были характеристики моей магии, записи о фамилии Дервент и о людях, носящих её. О биологических родителях было пару строк. Ничего интересного. Но я хотя бы узнала их имена. А вот о моей магии... Я не знала, что управление огнём — особенность. Думала, это нормально, что можно творить волшебство без палочки. Дамблдор упомянул Вейл и мне стало интересно, кто или что это такое. Я просила Теодора Нотта разузнать, потому что в библиотеке Хогвартса об этом ничего не было. Но Нотт не смог помочь. Поэтому я решила вести свою игру. Мне пришлось терпеть общество грязнокровки Грейнджер, чтобы через неё подобраться к Виктору Краму. Так как я узнала, что он обучался в Дурмстранге. В месте, куда я бы желала попасть, если бы могла самостоятельно принимать решения. Он нарыл не так много. Но потом... Я узнала о пророчестве. Я связана с Вами. И я уверена, Вы это знаете. То, что Дамблдор от меня скрывал, всё равно до меня дошло. Я не просто особенная. Я владыка огня. Я должна помочь свергнуть действующий режим. Ради таких же, как и я. Магглы не могут и дальше сосуществовать с нами в одном мире. И если Поттер их - защитник, то и ему не место в этом мире. Нет, ни в каком из миров. Усиленные тренировки, самообучение, решимость, жажда мести — всё это привело меня к тому, что я здесь покорно свисаю, ожидая твоей реакции, Том. Её рассказ шёл монотонно. Эту историю она придумала за пару недель. И прокручивала детали столько раз, что в какой-то момент сама в это поверила. Поэтому отличить ложь через уверенный тембр голоса — не выйдет. И даже если он залезет к ней в голову, ничего не увидит. На её стороне все преимущества. Реддлу ничего не останется, кроме как поверить. Поэтому она не боялась называть его по имени. Пусть знает, что её так просто не запугать. — И всё же, что было написано о твоих родителях? — Почти мягко спросил Реддл. — Что они чистокровные волшебники. — С гордостью ответила Адель. — Даже несмотря на то, что в официальном реестре чистокровных моей фамилии нет, я — самый настоящий представитель элиты. — Верно. Твой род — особенный. И я рад, что ты явилась ко мне. — Шепнул Реддл, а затем его руки обхватили плечи. Поступал так же, как с Драко. — Но я всё равно тебе не верю. Вспышка. Он попытался влезть в голову. Блять. Как больно. С того дня, когда это проделывала Джемма, прошло слишком много времени. Воспоминания не могли достоверно передать страдания. А вот проделка Реддла смогла. Сжимая зубы до хруста челюсти, Адель боролась с желанием не закричать. Он должен. Должен её уважать. Чётко отследив момент, когда нарастающая боль стала невыносимой, Адель воздвигла ледяные горы. Надоело ломать эту комедию. Тело уже давно восстановилось. Пора действовать. Ловким движением рук, она подпалила оковы. Плавленый металл стёк к ногам, заставляя Волдеморта отойти. Брюнетка выдернула ноги вместе с железом. Это далось непросто, всё же, она никакой не монстр со сверхчеловеческой физической силой. Но получилось более чем грандиозно. Шар огня осветил помещение, и Адель заставила его разделиться и зажечь замеченные на стенах факелы. — Хочешь, верь, хочешь, нет. Однако я могла бы напасть. И уничтожить тебя. Как только ты сюда вошёл. Но я этого не сделала. Я, сука, всего лишь хочу обрести дом. И если судьба изначально приготовила меня для тебя, зачем пытаться её перехитрить? Я остаюсь. — Уничтожить? Меня? — Реддл противно хохотал. — Девочка, ты заблуждаешься. Твои фокусы, конечно, занимательны. Но ими ты не сможешь сделать мне ничего. Уёбок. Насоздавал крестражей и думает, что бессмертен. Смешно. — Твоё представление недостаточно убедительно. Но я дам тебе шанс доказать верность. Потому что я всегда милосерден к таким пропащим душам, как твоя. — Змееподобный коснулся пальцем своей руки и темницу резанул хлопок трансгрессии. Полноватый мужчина с длинными неряшливыми волосами, крючковатым протезом вместо руки, большим носом и маленькими бусинками вместо глаз не сводил с пола взгляда. — Что Вам будет угодно, Хозяин? — Отведи девчонку к Нарциссе. Передай, чтобы ей были предоставлены все условия для отдыха. — Приказал Реддл, осматривая её с ног до головы. Незнакомец протянул к ней протез, и она брезгливо отошла в сторону. — Сама пойду. Адель устремилась на выход из этой злополучной тюремной камеры. Даже замок не повесили, наивно полагая, что какие-то кандалы её удержат. Незнакомец шустро обогнал её, прокладывая путь. Её держали в одной из самых последних темниц. До лестницы, ведущей наверх они шли минут пятнадцать. Ещё столько же шли по первому этажу, прежде чем подняться на второй, а затем и третий этаж. Портреты на стенах молчали, но их взгляды выражали что-то похожее на гордость. Шестая спальня слева и мужчина остановился, дважды постучав. Дверь тут же приоткрылась и миссис Малфой выглянула в щель. — Хозяин наказал обеспечить девчонке всё необходимое. — Горделиво сказал протезированный, дожидаясь ответа. — Я поняла. А теперь прочь отсюда, Хвост! — Шикнула миссис Малфой, ещё больше открывая проход в спальню для Адель. Девушка вошла внутрь. Убранство спальни тут же привлекло внимание своим контрастом с коридорами. Здесь царило обилие нежных тонов. Нежно-голубое покрывало на белоснежной кровати. Светлые шкафы, стол, стул. Бежевый ковёр, который Адель теперь марала своими грязными подошвами. Торшер на золотистой ножке с голубым абажуром. Мягкие даже на вид шторы в пол. Очень светлое помещение. Здесь хотелось задержаться подольше. — Миссис Малфой, я должна... — Адель очень хотела извиниться. Но женщина ей не дала. Тёплые руки притянули к себе. Так ласково. Внимательный взгляд рассматривал тело, выискивая повреждения. — Слава Мерлину, ты в порядке. — Заключила Нарцисса, убедившись, что угроз здоровью нет. — Да...Да, всё хорошо. — Тень улыбки коснулась обветренных губ. — Если ты собиралась извиниться, то не стоит. Мы все понимаем, что это было необходимо. — Нарцисса в знак поддержки пожала её руку. — Проходи в ванную, раздевайся. Я принесу тебе чистую одежду. Женщина указала в сторону раскрытой двери и Адель чувствовала распирающую благодарность. Ванная оказалась среднего размера комнатой. Белоснежная с вкраплениями серебра плитка, пушистый коврик по всему периметру, два разного размера халата на изящных крючках, огромное квадратное зеркало над умывальником и комодом с полотенцами. Сама ванна необычной формы: очень высокая спинка, четыре ножки в виде змеек, удерживающих серебристую чашу. Панель тропического душа выступала из стены. Адель не стала закрывать дверь полностью. Оставила щёлку. Сняв форму, она положила её в корзину для белья и удивилась, ведь грязная одежда и обувь тут же испарились. Прислонившись к неприятно холодной спинке ванной, полностью вытянув ноги, она не могла понять, где кран. Но оказалось, что он здесь не предусмотрен и вода начала наполнять ванну словно по велению. Тёплая, ароматная, она покрыла всё её тело, заканчиваясь чуть выше груди. Густая пена скрывала взор и пахла... Знакомо. Слишком знакомо. Фиалки, бергамот и корица. Дервент всегда тащилась по различным ароматам. И этот она узнала. Так пах Драко в их первую встречу. Она-то думала, что это парфюм. Настолько сильным был шлейф. А дело в пене или каких-то добавках. — Адель, можно мне войти? — Постучала Нарцисса. — Конечно. Женщина вошла, а за ней летел стул с высокой спинкой и повешанная на него розовая пижама. Нарцисса опустила стул рядом с ванной и присела. Позади стукнула дверь и провернулся замок, запирая их. — Здесь мы можем спокойно поговорить. На все ванные комнаты поместья наложены родовые заклинания, не позволяющие посторонним подслушивать. — Объяснила миссис Малфой. — Хорошо. — Неловкость настигла её. Она ведь абсолютно голая, пусть ароматная пена скрывает все интимные части тела. Перед, по сути, чужой женщиной. — Не смущайся, дорогая. Когда ты была ещё совсем крохой, я мыла тебя, потому что твой непутёвый отец не представлял, как это делается. — Словно читая её мысли, ответила Нарцисса. Да и не нужно было вторгаться в её голову, чтобы понять, что она чувствовала. Всё на лице написано. — Правда? Не знала. — Удивилась Адель. — Правда. Но если ты не хочешь говорить, я оставлю тебя. — Засуетилась миссис Малфой. — Нет. Останьтесь, пожалуйста. — Попросила брюнетка, расплетая залежавшиеся волосы. Ей не хотелось оставаться одной. Она чувствовала себя слишком странно. Будто всё ещё на волосок от смерти. Хотя ни ванна, ни женщина рядом никакой опасности не несли. — Драко уже отдыхает. Думаю, вы увидитесь за завтраком. — Как бы между прочим сказала Нарцисса, понимающая, что девушке это важно. — Не уверена, что он захочет меня видеть. — Горько вздохнув, ответила Дервент. — Почему? — Неподдельное удивление. Значит, он не рассказал своей матери обо всём... — Он считает меня предательницей. Думает, что я всё время водила его за нос. Так и было, чего уж скрывать. Вы и сами знаете. Но как я могла сказать всю правду? Он был так счастлив, когда подумал, что я пообещала ему не лезть во всё это. Он даже не дал объяснить. Как обычно, сделал свои выводы и теперь ненавидит меня. — Нет, Адель, это не так. Он очень переживал за тебя. И вчера, и сегодня. Вы разминулись с ним буквально на пять минут. Драко приходил, чтобы спросить не знаю ли я, где именно ты находишься. — Нарцисса осторожно вытерла слезинку с лица девушки. Зелёно-красные глаза смотрели с тихой грустью. — Как считаете, он сможет простить? — С надеждой спросила Адель. — Он уже простил. Но мы ж его знаем, обязательно воспользуется возможностью повредничать. Разговор способен разрушить любые преграды из обид и разочарований. Так что заставь его послушать. — Спасибо Вам, миссис Малфой. — Дорогая, обращайся ко мне на «ты». Мы так давно знакомы, что ты даже не помнишь. Тем более, я бы хотела иметь близкие отношения со своей будущей невесткой. — Украдкой взглянув на семейный браслет, обвивающий запястье девушки, попросила Нарцисса с мягкой улыбкой на лице. — Если Вам... Тебе будет удобно. — Адель немного скривилась, ведь такое поведение ей казалось не соответствующим порядкам аристократичных семей. Но она сама попросила и... Стоп. Что? Будущей невесткой? Она правда так сказала? Смущение окрасило её щёки, и она пожалела, что не могла сгрести пену и закрыть ею лицо. — Вот и славно. Если захочешь что-то спросить, о чём-то поговорить, знай, что я всегда поблизости. — Нарцисса встала со стула, решив, что этого неловкого диалога девушке достаточно для одного вечера. — Отец... Он... — Северус на собрании. Скорее всего, его назначат новым директором Хогвартса. А значит, максимум пару дней и он вернётся в школу. Не знаю, позволит ли ОН тебе встретиться с ним ещё раз. — Сочувствующе пояснила Нарцисса, скрепляя руки в замок. — Понятно. Что ж, хорошо. А мистер Малфой тоже там? — Как и весь состав старших пожирателей. — Надеюсь, он тоже не злится. Не хотелось бы начинать знакомство с конфликта. — Поверь, он не захочет с тобой ссориться. — Этот огонёк в глазах дал понять, что у Адель появилась защитница. Оставшись наедине с собой, она много думала. О том, что будет дальше. Что уже было. Каким образом Реддл собирается её проверять. А что будет, если то, а если это? Адель не могла расслабиться даже на минутку. Нервы — натянутые до предела струны. Но так нельзя. Она этими мыслями разрушала фундамент уверенности в себе. Выкидывала в пропасть то, к чему её готовили. Дамблдор и отец требовали от неё выдержки, храбрости, полного контроля ситуации. Именно об этом стоит думать. О том, как доказать Реддлу, что она ему нужна. Провалявшись в воде до появления сморщенных колечек на пальцах, Адель обтёрлась полотенцем и расправила пижаму. Самая обычная шёлковая ткань. Даже следов подстраиваемой под размер магии нет. Нарцисса купила её, точно зная размер. Стоило ей поднять свободные штаны, из карманов показалось нижнее бельё. Даже это миссис Малфой продумала. Как и сложенную слоями марлю. Натянув хлопковые трусики, штаны и ночную рубаху, Адель взглянула в зеркало. К этим глазам она долго будет привыкать. Привычную зелень словно окропило кровавым дождём. То ещё сравнение, но как есть. Заметив на комоде зубную пасту, Адель выдавила немного мятной субстанции на палец и принялась таким замысловатым образом чистить зубы. Не пользоваться же чужими зубными щётками? Не гигиенично. Покончив с процедурами, Адель вернулась в спальню. — Ну как, лучше себя чувствуешь? — Не отрываясь от газеты, спросила Нарцисса. — Да. Намного. — Провожу тебя до твоей комнаты. Миссис Малфой сложила газету пополам и обошла её, раскрывая дверь. Идти слишком далеко не пришлось. Они спустились на второй этаж и завернули в южное крыло. У третьей двери слева остановились. Резная дверь открылась и Адель увидела своё временное пристанище. Немногим меньше спальни Малфоев комната в светлых тонах. Только сочетания цветов иные. Жёлтый, пыльно-розовый, бежевый. Двуспальная кровать. Множество подушек и несколько одеял. Стол с чернильницей и чистыми пергаментами у окна. Стеллаж, заполненный книгами. Шкаф для одежды. Зеркало и пустой туалетный столик. Тумба подле кровати с выдвижными ящиками. Собственная ванная комната. — Раньше эта комната была гостевой. Но я немного поколдовала, чтобы стало уютнее, и теперь она твоя. Шкаф заполнен вещами, надеюсь, мой вкус тебе понравится. Это мой подарок на совершеннолетие. Постарайся чувствовать себя... Как дома. Если это возможно. Адель осматривала каждый уголок. Миссис Малфой так постаралась ради неё... Конечно, она знала, что Адель будет здесь жить заранее. Любая другая женщина выделила бы обычную комнатушку и тем более не стала бы тратиться на то, чтобы её обжить. Это так тронуло. В самое сердце. И Дервент не сдержала порыв наконец-то обнять эту потрясающую женщину. Никаких слов бы не хватило выразить, насколько она благодарна. За заботу. За учтивость. За внимание. Нарцисса тут же обняла её в ответ. Из-за существенной разницы в росте, Адель буквально утыкалась носом в ключицу женщины. Зато Нарциссе было удобно поглаживать мягкие влажные локоны. Эти люди... Необыкновенны. Особенно миссис Малфой. Она стала героем в девичьих глазах. То, как она умудрялась до сих пор работать на две стороны, ничем себя не выдавая, как умела ставить людей на место, беря во внимание короткое общение с так называемым Хвостом, как трепетно относилась к самой Адель — подлежало обоснованному восхищению. Чего бы это ни стоило, Адель никогда её не подведёт, не разочарует. — Если захочешь поужинать, попроси эльфов. Миппи или Скроупа. — Это были последние слова перед тем, как женщина ушла. Скроуп! Здесь её любимый эльф! Теперь понятно. Северус никогда не заводил домовика, а Скроуп работал у них по просьбе Нарциссы. С мыслью о том, что можно будет увидеть старого друга, Адель всё же решила восстановить силы в кровати. Как ни крути, повидаться со Скроупом теперь можно в любой момент, а вот время на отдых может быть ограниченным. Поэтому, наплевав на изнывающий желудок, Адель коснулась подушки и тут же провалилась в сон.***
Сколько она проспала — неизвестно. Засыпала с темнотой за окнами и проснулась с ней же. Голод тут же начал атаковать. Адель намеревалась зажечь свет, но её руку в темноте что-то схватило, и она крикнула. Чья-то ладонь зажала рот, матрас прогнулся под весом человека. Кто-то бесцеремонно забрался в её постель. Но судя по габаритам руки на губах, этот кто-то хотя бы женщина. Адель принюхалась, пытаясь определить личность перед собой. Точно не Нарцисса, у неё цветочные духи, а эта женщина пахла кожей, копотью и гвоздикой. Запах, сопровождающий смерть. Беллатриса. — Поднимайся. У Лорда для тебя задание. — Отняв руку, громко сказала Белла. — Шевелись. Не заставляй его ждать. Лестрейндж осветила комнату и вышла за дверь. Адель пыталась привыкнуть к резкому освещению. Приспичило же именно сейчас. Снова не удастся поесть. Нужно попросить у Нарциссы часы, чтобы ориентироваться во времени. Раскрыв дверцы шкафа, она впервые увидела наполнение. Платья, от домашних до праздничных, юбки, длинные и короткие, блузки, футболки, водолазки, несколько брюк, пальто, куртки, толстовки, кеды, туфли, классические ботильоны — это только то, что можно было увидеть сразу. Некоторые элементы гардероба скрывались под чехлами. Заклинание незримого расширения явно применимо к этому шкафу. Иначе столько всего не поместилось бы. В самом углу притаилась её форма. Чистая, пахнущая стиральным порошком. Пока она спала, кто-то из эльфов повесил комбинезон на вешалку, что было пиздец как кстати. Стоило коже обтянуть фигуру, а сапогам зашнуроваться, Адель вытащила из кармашков флакончики зелий и положила их в ящик прикроватной тумбы. Пусть попробуют своровать, поплатятся. Она металась по комнате в поиске оружия или палочки, но ничего не нашла. Беллатриса силой вытолкнула её из спальни и за руку потащила куда-то вниз. Один лестничный пролёт, длинный коридор, поворот направо и вот они уже входят в просторный зал, избавленный от лишней мебели. Волдеморт сидит в кресле и гладит свирепую змею. Ничего, блять, не предвещает беды. Ага. — Можешь быть свободна, Белла. Адель обвела помещение взглядом. Появилось чувство, что за ней ещё кто-то наблюдает. Но этого ведь не может быть. Здесь негде прятаться. Только если... Заклинание невидимости? Но для чего? — Не терпится узнать, что тебя ждёт? — Реддл сверкнул своими красными глазами. Явно ничего хорошего. Но она смолчала. — Если то, что ты говорила — правда, то есть ряд заданий, которые ты выполнишь беспрекословно. Тяжёлое детство мне знакомо. Дети... Бывают жестоки. Я бы лишил возможности иметь потомство как минимум всех волшебников, если б мог. Дети отнимают много времени и сил. Да только эти самые волшебники, включая чистокровных, мрут как мухи. А общество, к которому я стремлюсь, нуждается в продолжение. — Занимательный рассказ, Том. В чём его суть? А то я не догоняю. — Это. Было. Смело. Она и правда не понимала эту исповедь. — Ты будешь проявлять уважение, девочка! — Рявкнул Реддл. Ещё один балл в пользу того, что они не одни. Потому что в прошлый раз ему было абсолютно насрать на то, как она с ним общается, как обращается к нему. Кто-то слушает и она не должна подрывать авторитет. Ну-ну, разумеется, придётся поддержать легенду о страхе перед именем. — Бес попутал, Повелитель. Реддл раздражённо передёрнул плечами. Она уже начинала его бесить. То ли ещё будет... — Теодор, выходи. Ну кто ж ещё-то, если не он. Сбросив вуаль скрывающего заклинания, показался сначала сам Нотт, а затем и трое маленьких детей. Кровь застыла в жилах. Два мальчика. Одна девочка. Одного возраста, примерно лет шести. Они открывали рты, но «силенцио» не позволяло... Кричать. Сука, он издевается. Мальчик посередине в очках. Тёмненький, худой, в клетчатой рубашке и синих джинсах. Из зелёных глаз текут слёзы. Девочка в розовом платье. С колпачком именинницы на голове. Веснушки рассыпаны под глазами, на носу. Каштановые кудряшки касаются рёбер. Карие глаза полны мольбы. Рыжеволосый мальчик в чёрном джемпере, таких же брюках держался немного увереннее остальных. Плечи дрожали, пальцы цеплялись за ткань брюк, но слёз в голубых глазах не было. Пока нет. Бля-я-ять. — Что мне нужно сделать? — Обрастая окклюменцией, ровным тоном задала вопрос Адель. — Ты ненавидишь магглов? Докажи. Представь, что это те самые дети, издевающиеся над тобой в детстве. Убей их. Каждого по-своему. Покажи, чего стоишь, Дервент. Если я пойму, что ты врала. Если заподозрю, что ты питаешь к ним слабость, Драко будет вынужден тебя ликвидировать. Да, Драко? За спиной. Совсем рядом. Настолько, что шея принимала на себя дыхание. Драко тоже был тут и это всё, нахуй, осложняет. В центр позвоночника воткнулось что-то не острое, но причиняющее фантомную боль. Скорее всего, кончик палочки. — Непременно, сэр. — Она могла поклясться, что затылком видит корку окклюменции в его глазах. — А даже если он вдруг промедлит, есть Тео, есть я. Какой бы сильной ты себя ни считала, против грубости трёх мужчин у тебя ничего. Надеюсь, инструкции предельно ясны. Приступай. Она ощущала себя так, будто он только что столкнул её в грязевой бассейн. И топил. Топил. Лишая слуха, зрения, осязания. Всё внутри противилось. Всё кричало, чтобы она не смела. Её мечтой было когда-нибудь завести детей. Материнский инстинкт, присущий практически каждой женщине, умолял не делать этого. Постараться защитить. Выстроить пути отхода. Но здесь нет шансов на это. Ни одного. Их не трое, он лукавит. Беллатриса начеку. А помимо неё, сколько ещё пожирателей населяет эти стены? Нет, нет, даже думать нельзя. Каждая секунда, которую она позволяет себе в бездействии, может стать последней. Скотина! Ублюдок! Что он заставляет её делать... Какой грех брать на душу... Убийство Дамблдора так будоражило её, заставляло месяцами рыдать, бояться?! Но оно и рядом не стоит с тем, что творится сейчас. Сейчас внутри не истерика. Сейчас внутри торнадо из сожаления и отчаяния. Скорби и гнева. Адель шагнула в сторону рыдающих истощённых детей. Она понимала, что не может даже подбодрить их перед смертью. Не дай Мерлин, Реддл увидит жалость. Стеклянные глаза,холодное безразличие, нависшую угрозу — вот что видят дети, когда на самом деле она бьётся в конвульсиях в своей голове, отвергая идею совершить это злодеяние. Приходилось ежесекундно затыкать совесть. Девушка заметила на полу под ногами Реддла и свой меч, и палочку. Уёбок. Вновь заставляет её склониться перед ним. Приказывает убивать детей, «каким-то чудом» так похожих на её друзей. Как же она его ненавидела. Всем сердцем, бьющимся на миллиард осколков. Убрав меч и палочку подальше, Адель подошла к фальшивому Гарри. «Прости, пожалуйста, прости меня» — шептала она про себя сотни и сотни раз. Он не услышит. Боже. Он даже не поймёт за что. Ею овладевал гнев, и она позволила магии, наконец, выйти сполна. Как же, блять, жаль, что ещё не время сделать это с Реддлом. Паутина магической татуировки покрыла открытую шею, ключицы, пальцы рук. Адель с ненавистью сжала голову мальчика. Он дёрнулся. Очки слетели с его носа и упали к ногам разбиваясь. Ладони загорелись. Загорелись и его вороньего цвета волосы. Нотт отошёл в сторону, утянув двоих за собой. Боковым зрением она заметила движение палочки. С «Гарри» слетела немота. Его адский крик заполнил всё. Весь Мэнор. А Адель всё продолжала увеличивать напор огня. Алые ленты ползли по одежде сверху вниз. И вот он весь горит, а она всё ещё удерживает его на месте за горящие кости черепа. И горько сожалеет, что пламя не трогает её. Что ей абсолютно не больно. А она хотела, всей душой желала оказаться на его месте. Минуты тянулись долго. Невыносимо. Мучительно. Сука. Сука. Сука. Да когда это закончится?! Он уже не мог кричать. Было нечем. Некем. Он умер уже давно. Практически в самом начале. И всё же она слышала этот ор. До сих пор. Осталась только гора пепла. Чёрного. Она не дала себе ни мгновения передохнуть. Куй железо пока оно, блять, горячо. Следующим был «Рон». Мальчик с мокрыми в райне паха штанами. Но его смерть была более... Просто другой. Адель рассекла воздух огненной катаной. Рыжая голова скатилась с шеи, как ёбаный шар для боулинга. Кровь осталась на её лице. На глазах, на лбу, на носу, на губах. Она ещё долго хлестала из остывающего тела. Два крика. Уже два в голове. И прямо сейчас добавится ещё один. Нет. Не добавится. Девочка, оставшаяся напоследок, потеряла сознание. Она уже лежала на полу. И Адель решила пожалеть и её, и себя. «Авада» попала в голову. «Гермиона» больше не проснётся. Глядя сквозь красную пелену, Дервент изо всех сил старалась держать ровную осанку, когда кости так и тянуло гравитацией к полу. Она ещё была в себе лишь потому, что теперь ОН, сука, должен понять, что с ним будет. Реддл сгорит и от него нихуя не останется. Она постарается насладиться ЕГО криком. Впитает каждый децибел. Ноги подкашивало. Напрашивалась тошнота. И магия внутри бунтовала. Поэтому Адель громко кричала у себя в подсознании, когда в жизни, не издавая ни звука, принялась жечь всё попадающееся под руку. Стены. Картины. Кресло Волдеморта. Она попыталась атаковать направляющуюся к ней змею, но Реддл её трансгрессировал. Надо же, заботится о зверюшке. Что-то позади упало, и Адель обернулась. Грёбанный Нотт попытался взять её меч, окровавленный, лежащий рядом с трупами. Адель направила лавовую реку к его ногам. — Ещё раз. Хоть один раз ты тронешь МОЁ оружие. — Не её голос. Гортанный. Резкий. Продолжать и не требовалось, потому что Нотт искренне обосрался, видя её такой. — Достаточно. — Одно угрожающе — тихо произнесённое слово. Ей так хотелось его послать. Но не могла. Она никогда ничего не могла. И до чего дошла?! — Как прикажете, Господин. — Последние остатки разума ушли на это ебучее подчинение. — Малфой, Нотт, вышли. Она не слышала, исполнили ли они приказ. Все её внимание на рвущемся наружу истинном отношении к этой ночи. К самой ужасной ночи в этой жизни. Такой силы окклюменция создавала иллюзию, будто трещал череп. Без неё она бы показала то, чего ждал Реддл. Предательство. Но она держалась как могла. Маски, маски. Они были у всех. У лучезарной Нарциссы, когда она ледяным спокойствием окружала не только себя, но и остальных в ЕГО присутствии. У Драко, чья ранимая душа сейчас, скорее всего, выла, как волк на луну. У Северуса маской скорее были дружелюбие, забота и любовь. Так редко он их демонстрировал, так часто оставался серьёзным, безэмоциональным. У неё внутри рушилось всё, что она себе когда-то придумывала. Как она говорила отцу? Легко? Просто? Посмотри, Адель, во что ты встряла. В трясину из дерьма. Из убийств, пыток и особой жестокости. И ведь не дрогнула рука. Ни разу. И то, что на месте каждой из жертв она видела змееподобную тварь не является оправданием. Для дела, да? Это нужно было для дела? Его доверие? Да чтоб этот мир к херам самоуничтожился! Одна операция в самом конце стоит того, чтобы вот так? Самое поганое, что да. Сейчас умерли трое. До этого умерло несколько десятков, может, сотен. А если она это не остановит, погибнут миллионы. Магглов, борцов за справедливость. Эта хуйня расползётся на остальные страны, потому что Реддл не остановится на Англии. Для Поттера и ордена феникса хватило бы старших пожирателей и добровольцев. Но он продолжал пополнять армию свежей молодой кровью. И всё же... Кажется, у неё что-то с психикой. Кажется?! Определённо. Потому что мысли врезались в подкорку мозга диаметрально противоположные. Она не должна была... Нет, должна. Можно было найти другой выход... Нет, нельзя. Их можно было спасти ценою собственной жизни, Гарри справился бы сам. Нет, судьба создала её для того, чтобы покончить с Реддлом. Именно это имеет смысл. Всё остальное — нет. Счастье, любовь, дружба — лишь временные блага. И теперь им не так уж много места. Она должна сосредоточиться на том, чтобы дотянуть до судного дня. И больше ни на чём. — Признаться честно, я не ожидал. То, с какой жестокостью ты расправилась с ними, не может не восхищать. Я готовил и другие способы проверки, но они не требуются. Считай, что на какое-то время ты обзавелась доверием. Но я буду следить за тобой. Каждый день. — Да как тебе будет угодно! Исполню любой приказ, Том. И не ворчи, буду обращаться так, как МНЕ нравится. Буду делать в свободное время то, что Я хочу. Мы с тобой равноценные партнёры. После увиденного ты не станешь отрицать. Я очень надеюсь получить лояльность. Ты видел «Гарри» и то, что от него осталось. Я помогу тебе проделать то же самое с настоящим. И с любым, в кого ты тыкнешь пальцем. Но взамен попрошу немного. Это честно. В мире, где мы живём честности мало. Но я подарю тебе эту привилегию, а ты сделаешь то же самое в ответ. — Цедила Адель, чувствуя, как запертые эмоции вырываются наружу. — Ты мне нравишься. Ты понимаешь, что ценный ресурс, и это плохо. Тобой сложно управлять. Но я найду ниточки. А пока... Живи, как тебе угодно. Я не стану ущемлять тебя. Я же не маггл. Усмирять твой поганый характер, полагаю, тоже не выход. С другими родителями получилось бы что-то путное, но что взять с грязнокровок? Пока ты солдат, в любую минуту готовый выстрелить, я позволяю тебе шалости. В пределах разумного. Это маленькая победа. В большой войне. Первый раз, когда она открыто бросила вызов местным традициям. Не станет она такой же несчастной женщиной, как Беллатриса. Не будет дрожать, прятать глаза. Не побоится сказать что-то острое в ответ. Она не получит от него ни одного наказания. Потому что он уже согласился с такими условиями. А приказы она действительно выполнит. Лучше, чем кто-либо. Она добьётся того, что он начнёт пользоваться её закрытым сознанием. Вверит секреты, разрешит присутствовать на закрытых встречах. Он начнёт её боготворить. «Женскую версию себя». Иного не дано. Она возвращалась из места, пропахшего гарью, железом, копотью, человеческой плотью. Хотелось содрать собственную кожу. Поменять на новую. Да всю себя поменять бы не мешало. Она покалеченный скелет с кровоточащим сердцем. И уже ничто не починит её. Как изменился цвет глаз, разделённая душа, так и поменялось нутро. В ней стало больше тьмы. Зловонной, гниющей. Отвратительной. В комнате не горел свет. И пахло... Драко. Он тут. Зачем? — Уходи. — Бросила она в темноту. Не видеть осуждения. Пожалуйста, только бы не видеть. И он послушался. Мимолётное соприкосновение его рубашки и её комбинезона. И всё. Ушёл. Она вошла в ванную запираясь. Коленки подогнулись, она попыталась ухватиться хоть за что-нибудь. И в конце-концов не стала. Мешком осколков осела на пол. И закричала. Во всё горло. Стуча кулаками по плитке, забрызгивая её кровью. Кровь везде. Там, тут. На лице, на руках. Господи... Слёзы ринулись из глаз. Горячие, обжигающие. — Ненавижу! — Стук. — Ненавижу! — Ещё стук. Костяшки пальцев сломаны. Она рвала себе глотку. Хваталась за волосы, пачкая и их. Натягивала до предела, чтобы боль сопровождала каждый вздох. А затем... Она резко поднялась. Удар в зеркало. Второй. Третий. Осколки навалились в раковину, и она нашла самый большой. Самый острый. Не думая ни о чём, она сходила с ума. Полоснув по лицу, она ощутила боль и зашипела. Не от боли. От наслаждения. Ещё один порез на левой щеке. На правой. Не то. Всё не то. Стянув перчатку, Адель уселась на пол, воткнула кусок стекла прямо в вены. — А-А-А-А-А! — Не сдерживаясь, она рыдала и понимала, что возможно есть крошечный шанс, что регенерация опоздает. И она истечёт кровью на полу. Что она там сама себе говорила? Надо жить, ведь всё не зря. А что делала сейчас? Сдавалась. Слабачка. С грохотом распахнутая дверь привлекла внимание. Драко. Он застрял в проёме, не в силах пошевелиться. Осколок стекла, торчащий из запястья, не пугал так, как безумная улыбка. Он захлопнул дверь с таким треском, что удивительно, как не слетела с петель. — Что ты устроила, мать твою?! Помереть захотела?! — Драко осторожно взял её окровавленную руку в свою. — Блять. Он ожидал увидеть её глаза, но не тут-то было. Они закатились. Она теряла сознание. — Дервент, не смей. Слышишь меня, ты ещё нихуя не объяснила! — Кричал Малфой, на что она попыталась кивнуть. — Скроуп! Стоило позвать, он уже здесь. Старый эльф в немом шоке уставился на хозяйку. Всего через пять-десять секунд он исчез, чтобы вернуться с аптечкой. Скорость, с которой он извлекал осколок, стараясь не оставить крупицы стекла в ране, поражала. Драко молча наблюдал, как домовик справляется со своей работой. Обрабатывает рану прозрачной жидкостью, втирает мазь, перевязывает бинтом. Вливает в её горло зелье, и она окончательно приходит в себя спустя десять минут или около того. Скроуп хотел обработать порезы на лице, но Адель отмахнулась, заверяя, что всё пройдёт само. Эльф не хотел уходить, но она его выпроводила, обещая поговорить потом. — Если ты ещё хоть раз вытворишь подобное, я... — Что? Убьёшь меня? — Адель проверила на месте ли оставшиеся сигареты. На месте. Видимо, заботливые домовики достали их перед стиркой, а после вернули на место. Закурила, заметно расслабляясь от переполняющего лёгкие дыма. — Язвишь, значит, всё нормально. — Драко сел рядом, вытягивая ноги. За его ухом тоже была сигарета, которую он поспешил раскурить. Нервы сдавали не только у неё. — Ничего не нормально, Драко. — Покачав головой, она шумно выдохнула. — Знаю. — Прости меня. — Мне не за что тебя прощать. — Ты так думаешь? Тогда почему бросил меня в лесу? — Злился. Не понимал. До сих пор не ебу, что происходит. Но больше не могу злиться из-за этого. — Я объясню. — Потом. — Почему не сейчас? — Ты устала. Ты хотела с собой покончить, какие тут могут быть разговоры? И я зол. — Ты же сказал, что не злишься. — Из-за твоего нахождения здесь — нет. Из-за того, что ты пыталась вскрыться — ещё как. Адель закусила губу. Ей стало стыдно. Она не имела права так поступать. Ради него, ради отца, Нарциссы и других... Она должна жить. — Я завидую. — Выпалил Драко. — Чему? — Непонимающе уставила в его профиль. — Ты даже это смогла. Попытаться. Я столько раз ставил тумбу, навешивал верёвку и всё никак. — Не смей! Драко. Больше никогда... — Если ты пообещаешь то же самое. — Обещаю. — Какая бы срань ни творилось, чтобы нам не приходилось исполнять... Никогда. Ад подождёт. Адель кивнула. Она смотрела на него. Красивый. Весь в чёрном. А глаза и волосы такие светлые. Точёные скулы, правильный нос. Облака дыма, выпускаемые пухлыми губами. Хотелось поцеловать. Но пока не поговорят... Не сможет. — Я люблю тебя. — Она не думала, что скажет это. Но ждать каких-то подходящих моментов... Больше нет времени. И сил. Либо сейчас, либо никогда. — Я знаю. — Вздохнул Драко, туша окурок о пол. — А ты? — Робко спросила Адель. Боялась, что скажет, нет. Панически. До трясучки. — И я. Он провёл её до кровати. Помог раздеться. Уложил. Накрыл одеялом. Она прикрыла глаза, делая вид, что уснула. До тех пор, пока он не вышел. Оба знали, что не смогут уснуть. Но сейчас быть вместе... Просто незачем. Им нужно побыть одним. Потому что, если он что-то спросит... Она заплачет. Потому что, если она что-то скажет... Он взорвётся.