A creature with a thousand faces

— Я, кажется, попросил тебя дождаться меня. Минхо хмыкнул себе под нос, но остановился, удерживаемый хваткой Юнги на своей руке. По его перекосившемуся лицу было невозможно понять, значило ли это то, что ему было больно от того, с какой силой Юнги сжал его руку, или Минхо было противно само прикосновение. Несмотря на это, он даже не шелохнулся в попытке освободиться. Юнги это расценил как хороший знак, но не сказал ни слова, зная, что человек остро отреагирует на любое его замечание. Минхо послушно тащился следом за Юнги, пока тот не завёл его в безлюдный переулок и не отпустил его руку. Потеря контакта вызвала у жнеца лёгкую досаду, но он не показал ни единой лишней эмоции и, оглянувшись пару раз, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, повернулся к Минхо, сталкиваясь с его безэмоциональным взглядом. О, как же ему хотелось разрушать эту маску снова и снова, всем своим существом чувствуя, что именно за ней так тщательно пряталось. — Хватит меня преследовать. Юнги удивлённо приподнял брови, словно не понимая, о чём речь. Конечно, он замечал молчаливое раздражение Минхо от его постоянного присутствия поблизости, и это веселило жнеца больше, чем он мог представить. Терпение Минхо оказалось впечатляющим, он едва реагировал на редкие прикосновения, на то, что Юнги постепенно разрушал границы допустимого, и теперь не стеснялся сильнее схватить его за руку или наклониться так близко, чтобы коснуться губами его щеки. И эти действия мало-помалу сделали столь желаемые трещины в броне Минхо, через которые Юнги мог коснуться обнажённых нервов человека голыми руками, попробовать его энергию, которая пьянила его не хуже алкоголя. Он распробовал его Ян ещё тогда, когда Минхо разнимал драку Тэхёна и Чонгука, но, когда тот переставал сдерживаться и начинал спорить с Юнги, задевать его колкостями и оскорблениями, его энергия становилась раскалённой, ею хотелось обжигаться снова и снова. И чем сильнее она была взбудоражена, тем больше она привлекала. Не только Юнги, но и духа, который практически захлёбывался слюной, высовывая свой длинный язык в попытке поглотить частицы Ян Минхо, но сдерживался только лишь потому, что в те моменты жнец не отходил от человека. — Позади тебя стоит злой дух, — с улыбкой сказал Юнги, показывая пальцем за спину Минхо. — Хочешь, я избавлю тебя от него? Я сделаю это, а взамен ты поцелуешь меня. Минхо фыркнул и закатил глаза, словно услышал самую бредовую фразу за всё их недолгое общение, но всё равно осторожно обернулся. — Делай что хочешь, — он безразлично пожал плечами, наблюдая за действиями Юнги, который только и ждал согласия Минхо, тут же двинувшись ему навстречу. Резко оттолкнув его в сторону, Юнги поднял руку вверх и, уверенно схватив существо за костистую руку, потянул его на себя. Дух испуганно дёрнулся в сторону, пролетая сквозь Минхо, но даже этого манёвра оказалось недостаточно, чтобы вырваться из хватки Юнги. Их столкновение было столь сильным, что Минхо потерял равновесие и едва не упал, если бы не стена за его спиной. — Держись на ногах крепче, — процедил сквозь сжатые зубы Юнги, отпрянув от человека, и раздосадованно вскрикнул, сильнее хватаясь обеими руками за кривые конечности духа. Минхо послушно вжался в стену, даже не скрывая, что действительно видел то, что происходило перед ним. Страх в глазах человека подстегнул Юнги ещё сильнее, чем голод. Кожа духа была плотной и скользкой, и это усложняло его задачу. Вдобавок ко всему, он оказался сильнее, чем Юнги рассчитывал, и жнец раздражённо выругался, признавая собственный просчёт. — Отожравшаяся тварь, — на лбу Юнги выступили капельки пота. Дух вырывался с поражающим упорством, но это значило лишь то, что в нём было достаточно Ян, чтобы на вкус он был как самый лучший деликатес. Он притягивал существо к себе чрезвычайно медленно, вкладывая максимум своих сил в каждое движение, пока дух не оказался так близко, что Юнги смог впиться зубами в его рыхлую плоть, отрывая от него куски и с жадностью глотая их. Его лицо и одежда мигом перепачкались раскалённой густой кровью духа, и Минхо, наблюдая это, прикрыл рот рукой, сдерживая рвотный позыв. То, что казалось вечностью, заняло всего несколько минут. Юнги проглотил последний кусок чуть тёплой плоти и наступил на маску, упавшую на землю с глухим звуком. Она раскололась надвое, стирая последние следы присутствия духа. Обессилев, Юнги упал на колени, с ухмылкой наблюдая за реакцией Минхо, осторожно поднявшегося на ноги. Его страх и отвращение постепенно сменялись полнейшим замешательством. — Ты ведь не человек, не так ли? — Минхо нахмурился и нерешительно протянул руку, слегка скривившись от вида перепачканного кровью жнеца. Заметив это, Юнги хмыкнул под нос и прежде, чем принять помощь, снял с себя толстовку, вывернул её наизнанку и вытер лицо от крови. Ладонь Минхо была холодная, слегка липкая от пота, но Юнги было всё равно. За всё его существование никто ни разу не протягивал ему руку, чтобы помочь. — Похоже, ты не удивлен этим фактом. — Я видел, как это таскалось за мной, но не мог ничего сделать. Оно не слышало меня и просто находилось рядом, и я настолько привык, что перестал его замечать. Прищурившись, Юнги приблизился к Минхо, разглядывая его бледное и невозмутимое лицо, будто ничего и не произошло. Казалось, он снова был непробиваем для эмоций, но жнец помнил, как сделать так, чтобы все подавленные чувства всё же находили прорехи в броне Минхо. Ни один человек не вызывал у него столько интереса, тем более без нечисти за спиной. Юнги хотелось остаться рядом, и это начинало пугать его. — Оно пыталось сожрать твою энергию и убить тебя, — Юнги осторожно положил ладонь на щеку Минхо, словно пытаясь удостовериться, что тот в порядке. Энергия человека была слаба, но постепенно восстанавливалась, и Юнги удивился собственному облегчению от понимания этого. — Когда ты испытывал слишком сильные эмоции, у него, — он ткнул пальцем в воздух, — сносило башку. Дух не мог себя контролировать, а значит, приманить и убить его было куда проще. — Значит, всё это время ты провоцировал его? — Минхо поджал губы и слегка отстранился, словно услышанная правда задела его. — Я провоцировал вас обоих, — устало объяснил Юнги и, поморщившись от холода, надел толстовку обратно. Кровь духа постепенно засыхала, образуя корку на ткани, и он с сожалением подумал о том, что ему придется расстаться с вещью. — Так что, ты с ним окончательно разобрался? Довольно улыбнувшись, Юнги гордо кивнул, и быстро поцеловал Минхо в щёку, чувствуя губами его разгорячённую смущением кожу. И даже этого секундного прикосновения оказалось достаточно, чтобы всё внутри Юнги сделало взволнованный кульбит. Он с трудом мог представить, что мог испытать, позволь Минхо зайти чуть дальше. — Вот и моя награда, — сделав шаг назад, он окинул взглядом резко раскрасневшегося парня перед собой. Его рука тут же коснулась того места, где Юнги оставил свой поцелуй. — И… это всё? — выдавил Минхо, не сумев скрыть разочарование в голосе. Юнги был готов забыть обо всём на свете, наблюдая эту реакцию, то, как Минхо опять перестал сдерживаться, показывая свои истинные эмоции. От вида его покрасневших от смущения щёк и приоткрытых губ по спине Юнги побежали мурашки. Он с ещё большей жаждой захотел чего-то большего, чем наивный поцелуй в щёку. Едва сделав движение навстречу, он почувствовал резкую, практически ослепляющую боль в висках, означавшую только одно — Коллекционер призывал его к себе. Юнги хотелось вцепиться в плечи Минхо, лишь бы чуть дольше задержаться в мире живых, и может быть, ему хватило бы смелости попросить его удержать его в ответ. Но он знал, что человек испугается и оттолкнёт его, и Юнги упадёт в объятия того, кого ненавидел и боялся больше всего на свете. Он знал, для чего Коллекционер вызывал его, и был готов терпеть это снова и снова, у него не было выбора. Но теперь у него неожиданно появилось то, что помогло бы ему продержаться ещё чуть-чуть и не сойти с ума так быстро. Превозмогая усиливающуюся боль, он безмолвно махнул рукой, подзывая Минхо к себе, и тот, помедлив, приблизился. Юнги не смог не улыбнуться, видя, как слегка подрагивали губы человека в предвкушении. — Я должен предупредить… — начал Минхо, осторожно обхватив лицо Юнги руками. — Я знаю, малыш, твой первый поцелуй. Юнги чувствовал, как хотел было возмутиться Минхо, поэтому он поспешил занять его рот чем-то куда более приятным, чем оскорблениями. И ради этого трепета он был готов вытерпеть любые издёвки Коллекционера, которые ждали его за то, что он не пришёл к нему сразу. Это был самый неумелый поцелуй за всё существование Юнги, но вместе с тем самый чувственный, такой, от которого не хотелось бежать. У него кружилась голова от того, сколько осторожности и трепета было в каждом касании их губ, в том, как Минхо с трудом понимал, куда деть руки и нежно касался окровавленной шеи Юнги, посылая по его коже мурашки удовольствия. Если бы Юнги мог, то растянул бы это мгновение на долгие века, но ему пришлось отстраниться. Голос Коллекционера у него в голове разрушал всё то приятное, что дал ему этот поцелуй, эта неожиданная, но столь желаемая близость с человеком. — Я должен идти, — сказал он, и напоследок с удивительной для самого себя нежностью дотронулся до щеки Минхо. Тот понимающе кивнул, поджав губы, и закрыл глаза. Через пару секунд, когда он нехотя их открыл, он столкнулся с пустотой напротив себя. Юнги не сумел придумать себе достойного оправдания, но даже если бы он и сказал что-то стоящее, Коллекционеру было бы всё равно. Он нужен был ему с одной-единственной целью, и разница была лишь в том, что в этот раз ему будет чуть больнее, чем в предыдущий, когда он явился в ту же секунду. Юнги с облегчением выдохнул, слушая столь привычные вопросы и угрозы, ведь это могло значить только то, что Коллекционер не знал о том, чем он занимался несколько минут назад, что именно происходило у него в голове на самом деле. Услышав приказ, он быстро разделся, с удивлением понимая, что его руки дрожали меньше обычного. Страх не отпустил его до конца, но ненависти в нём стало куда больше, она стала его якорем, тем, что помогло ему сдержать мольбы. Ещё больше сдерживало его то, что он всё ещё чувствовал прикосновение губ Минхо к своим. Задыхаясь от боли и отвращения, он терпел каждый удар и каждое прикосновение, сглатывал собственную кровь, застревающую комом у него в горле. И он был рад, что это не давало ему сказать ни слова или рассмеяться в лицо Коллекционеру. Он мог лишь издавать свистящие и булькающие звуки, не способный даже на болезненные стоны. И смотря в глаза своему создателю, своему мучителю, он представлял, что как только тот насытится им, он сможет вновь вернуться в мир людей и взглянуть на Минхо, и снова почувствовать нечто, стоящее того, чтобы продолжить своё существование. Коллекционер отпустил его неожиданно быстро, но Юнги не хотел даже предположить, были ли на это какие-то особенные причины. Он не желал думать о Коллекционере, о том, что происходило между ними, ни секундой больше. Потратив остатки сил на то, чтобы переместиться в человеческий мир, он с грохотом ввалился в квартиру и молниеносно направился к шкафчику с алкоголем, краем глаза замечая полупустую бутылку виски на столе. «Ну что теперь?» — раздражённо подумал он, доставая бутылку джина и делая несколько глотков. Алкоголь обжёг его разбитые губы и Юнги нехотя поморщился, чувствуя, как металлический вкус крови напрочь перебил можжевеловый вкус джина. Прислушавшись к тишине квартиры, он было подумал, что Тэхёна нет дома, но, увидев свет в ванной комнате, тяжело вздохнул и пошёл убедиться, там токкэби или нет. Он действительно был там. Криво развалившись на полу и прислонившись спиной к душевой кабинке, Тэхён представлял собой довольно убогое зрелище. Юнги с сочувствием посмотрел на него и присел на корточки напротив, поставив бутылку между ними. Тэхён едва пошевелился, но всё же сфокусировал пьяный взгляд на жнеце. — Что со мной происходит? Юнги напряжённо всмотрелся в него, замечая, как энергия под человеческой маской начала медленно гнить. Рано или поздно это должно было произойти, но Юнги не думал, что процесс начнется всего через четыре месяца. Такими темпами выделенные Коллекционером полгода оказались просто невыполнимыми — Тэхён разрушался куда быстрее. — Не думал же ты, что всё будет так просто? Я предупреждал, что не стоит растрачивать время попусту, — Юнги улыбнулся, но его улыбка больше напоминала оскал. Весь его рот был в крови, и Тэхёна заметно передёрнуло от этого зрелища. — Если ты не убедишь его выстрелить, то станешь мименгви, и обратного пути уже не будет. Ты забудешь о прошлой жизни, забудешь о Чонгуке, и даже меня не узнаешь. Никакого вечного контракта с Коллекционером не будет, ты для него не важнее бактерии. — Ты врёшь. — О, малыш, у меня нет нужды тебе врать. Ты же чувствуешь эти изменения в себе, как остатки добродетели сгорают внутри тебя. Скоро в твоём теле не останется ничего светлого, и всё, чего ты будешь хотеть — кровь и смерть. — Ты знал с самого начала? И ничего мне не сказал? — Ну… — протянул Юнги, притворно задумавшись. Конечно же, он знал, но это была та информация, которая сделала бы всё куда менее интересным. — Кажется, я действительно забыл упомянуть об этом. Моя вина. — Чёрта с два ты забыл, Юнги, я тебя насквозь вижу. Тэхён сжал кулаки и подался вперёд, но алкоголь взял над ним верх, и он снова откинулся назад, ударившись головой о пластиковую перегородку душевой кабинки. — Что мне делать? — Делай то, что тебе сказано, сколько можно повторять? — поучительно протянул Юнги и сделал очередной глоток джина, прежде чем подняться на ноги. Тэхён всё так же неподвижно сидел и смотрел перед собой, очевидно пытаясь смириться со своей участью. — Но что, если я не смогу сдержаться и сделаю с ним что-то до того, как он убьёт меня? Помедлив с ответом, Юнги подошёл к зеркалу и взглянул на себя. Теперь ему была понятна реакция Тэхёна — на его лице не было живого места. Он мог бы предложить ему поговорить с Коллекционером, но такой совет был бы слишком жесток по отношению к токкэби. Иногда Юнги действительно испытывал к нему жалость и желание помочь. — Ты не сможешь ему навредить. По крайней мере, пока. Чонгук тоже не совсем человек, он просто не помнит этого, — бросил он, выходя из ванной, чувствуя, как жгучая боль во всём теле становилась всё более невыносимой.