***
— Эй, хён, смотри, — пробормотал Чонгук, и его щеки порозовели от смущения. В ближайшей комнате ёгвана двери оказались приоткрыты. Тонкая полоска света освещала пол перед ними, словно маяк, призывающий заглянуть внутрь. Тэхён едва успел спросить, что увидел Чонгук, но тот закрыл его рот ладонью и кивнул в сторону комнаты. Он не знал их: ни девушку в пышном дорогом ханбоке, ни вторую, одетую более просто, словно её положение было едва выше обычной служанки. Ткань их одежды тихо шелестела, когда они нежно и осторожно касались друг друга. Постепенно плечи девушек оказались обнажены, фарфоровая кожа обеих искрилась в тусклом свете, и им словно оказалось достаточно этого минимального освобождения от ткани одежд. Они целовали друг друга в губы, шею, и постепенно в этом становилось всё меньше прежней нежности. Чонгук судорожно выдохнул. Реакция его тела была необычна и волнительна. Он чувствовал интерес и возбуждение, но не столько от представшей перед ним картины, сколько от близости хёна, жара его дыхания. И только теперь Чонгук понял, что хотел бы, чтобы на месте этих девушек были он и Тэхён. — Пойдём, — шепотом сказал Тэхён, практически коснувшись губами шеи Чонгука, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. Стараясь двигаться как можно тише, они покинули ёгван, унося с собой чужой секрет, и направились к дому кисэн. Девушки незаметно окружили их, скромно улыбаясь одинаковыми улыбками. Их движения, невероятно плавные, но при этом точные, заученные до автоматизма, завораживали, словно гипнотизируя. Кисэн в голубом ханбоке, отличающемся особым разнообразием поясов и бусин, вышла в центр комнаты и тут же завладела всеобщим вниманием. Она была не так молода, как остальные, но её это будто бы ни капли не волновало. Уверенность в себе и чувство превосходства окружали её плотным ореолом. Одним движением она подала знак, и одна из кисэн, в почтении склонив голову, убрала чайные принадлежности. Опустевшее место тут же заняли деревянные чашки и кувшин с алкогольным напитком. — Я надеюсь, наши почтенные гости не откажутся от незатейливой игры? Уверена, вы знаете правила ютнори, — кисэн хитро улыбнулась и подала знак одной из девушек, которая тут же вынесла принадлежности для игры. Другая же подошла с подносом, на котором были сложены несколько перламутрово-белых масок, сделанных по подобию лисьей морды. — Чтобы вы не поддавались девушкам, выразив кому-то из них симпатию, мы спрячем их лица. Тэхён с улыбкой взглянул на Чонгука, закатившего глаза. Он ненавидел эту игру. Но ещё больше он ненавидел без дела сидеть в обществе кисэн и слушать их песни или стихи, вызывающие скуку, которую нельзя было показать в открытую. Заверив девушек, что они знакомы с правилами, Чонгук и Тэхён приступили к игре. Не сговариваясь, они оба едва ли задерживали взгляд на той или иной кисэн, которые, даже спрятав лица за масками, были легко различимы. — Ох, господин, вы проиграли! — воскликнула кисэн, и Чонгук мог поклясться, что даже сквозь маску видел выражение её лица, её наигранное удивление. Ей стоило бы поучиться у старшей кисэн, наблюдавшей за игрой с едва заметным интересом. — По правилам игры вы должны подарить поцелуй одной из лисиц. Смущенный Тэхён не знал, куда деть взгляд. Проиграть он мог только в том случае, если перебрал с алкоголем. Сославшись на необходимость в свежем воздухе, он осторожно потянул Чонгука за рукав. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Чонгук, едва они оказались на улице. Тэхён в ответ кивнул и молча облокотился о деревянные перила, всматриваясь вдаль. Они простояли так слишком долго, но кисэн не посмели их побеспокоить. — Пойдём, ты должен подарить одной из них поцелуй. Иначе что о вас подумают, господин Ким? — с издёвкой сказал Чонгук, представляя, как волновались кисэн в ожидании. И он волновался не меньше, скрывая за улыбкой то, как от одной мысли о том, что Тэхён у него на глазах поцелует кого-то, ему становилось больно до обидных слёз. — Но я не хочу их целовать. Кисэн не для плотских утех, но для наслаждения взгляда и души, — Тэхён повернулся к Чонгуку, и на его губах играла улыбка. Он оттягивал то, что должен был сделать, и точно так же скрывал свои истинные эмоции. — Это… Звучит красиво. Но тебе стоит что-то придумать. Поцелуй лисе от проигравшего, помнишь? Фыркнув, Тэхён опустил взгляд в землю, наивно думая, что в сумерках Чонгук не заметил, как он покраснел. Судорожно вздохнув, он взглянул на друга, а затем на маску в его руке. — О, я знаю, что буду делать. Пойдём, — улыбнувшись, Тэхён потянул Чонгука за собой, даже не спросив, почему маска кисэн оказалась у него в руках. Девушки встретили их наполненными алкоголем чашками и музыкой. — Я выполню правила игры, но после этого мы будем вынуждены покинуть вас. Несколько кисэн не смогли скрыть разочарования, но не старшая, которая вежливо улыбнулась и кивнула остальным, чтобы они надели маски. Девушки замерли в ожидании, кого же выберет господин, с кем будет проводить вечера, а возможно и ночи, кого будет одаривать сладкими речами и подарками. — Эй, Чонгук! — полушепотом сказал Тэхён, притягивая его за локоть поближе к себе. — У тебя тоже лисья маска, так что дарю поцелуй тебе. Жар прилил к его коже с такой силой, что у него на мгновение закружилась голова. Мгновение прикосновения губ Тэхёна к его собственным ощущались как бесконечность, в которую хотелось вцепиться мертвой хваткой. Облизав губы, чувствуя на них вкус алкоголя, Чонгук едва не хныкнул от досады, когда Тэхён отстранился от него и с улыбкой повернулся к кисэн. «Будем рады видеть вас в нашем доме снова», — всё ещё звучало в их головах дружным хором голосов, даже когда они ушли на достаточное расстояние от дома кисэн. Не проронив ни слова, они шли к постоялому двору по безлюдной улице. Их губы всё ещё горели от секундного поцелуя, их сердца всё ещё судорожно трепетали, их мысли были только о том, как им хотелось продлить этот момент ещё на несколько секунд. Чонгук не выпускал из рук лисью маску, пока не лег спать. Наутро Тэхён нашел её рядом со своим спальным местом и трепетно хранил среди своих вещей как самое драгоценное сокровище, даже не представляя, что маска станет для него проклятьем.***
Произошедшее повлияло на Тэхёна сильнее, чем он того ожидал. Его опьянённый рассудок вынудил его поддаться предложению Юнги и сделать то, о чём он пожалел, как только протрезвел. Имея шанс попросить у пленённого жнеца что угодно, его глупости хватило лишь на то, чтобы исполненным оказалось его мгновенное желание, которое было не более чем ворохом чувств, помноженных на возбуждение и алкоголь. Стыд за своё поведение не давал ему спокойно находиться ни рядом с Юнги, ни рядом с Чонгуком. Тэхён едва сказал им пару слов за последние несколько дней, тут же убегая по надуманным срочным делам. Он понимал всю смехотворность своего поведения, но даже не допускал мысли о том, чтобы объясниться с кем-то из них. Единственное решение, которое казалось ему правильным, — избегать общения и ждать, пока чувство стыда не притупится, пока воспоминания о ночи с Юнги не превратятся в нечто незначительное, пусть тот и принял облик Чонгука. Это лишь делало ситуацию сложнее для Тэхёна. Он надеялся, что библиотека послужит для него отличным укрытием от Чонгука и Юнги. Со скучающим видом уставившись в собственные записи, он едва различал текст перед глазами. Сконцентрироваться на учёбе оказалось невероятно сложно, его мысли постоянно возвращались к тому самому вечеру, в который произошло слишком много постыдных событий. — Ты избегаешь меня. Неожиданно появившись рядом, Чонгук сел рядом с ним, отрезая все пути к отступлению. Усмехнувшись тому, как часто вопросы Чонгука звучали не иначе как утверждение, и этот раз не был исключением, Тэхён не придумал ничего лучше, кроме как вжаться в стену как можно сильнее, лишь бы оказаться максимально далеко от возможного прикосновения. Он не мог подобрать слов, чтобы соврать или честно ответить, потому что сам едва понимал, в чём был смысл того, что он делал. — Если я тебя не так понял, просто скажи мне об этом. Я не могу прочитать твои мысли. «Но тебе так легко удалось понять, что ты мне небезразличен», — подумал Тэхён, всеми силами заставляя себя выдавить хоть слово. — Тэхён. Я ошибся? Вопрос казался таким простым, но ощущался как нечто большее, словно ответ на него мог кардинально изменить слишком много вещей. В ту же секунду, когда Чонгук, не выдержав, встал с места и повернулся к нему спиной, чтобы уйти, Тэхён схватил его за руку, сжимая его холодные пальцы в своих. — Дай мне немного времени, — попросил он, словно у него было всё время на свете, чтобы разобраться в себе. Тэхён не мог позволить себе такую роскошь, но его слабости и сомнения были сильнее него, и он не мог с этим сделать ровным счетом ничего. — Не спрашивай сколько, пожалуйста. Помедлив, Чонгук осторожно одернул руку, оглядываясь по сторонам. Тэхёну и в голову не пришло, что кто-то мог обратить на них внимание, и он почувствовал, как тревога медленно сковывала его внутренности. Он знал, что в этом времени им не грозило ничего и наполовину столь же опасного, как столетия назад, но с прошлым страхом он не мог ничего сделать. Это было тем, что преследовало его на протяжении всего существования. Заметив, что дело было не в этом, он нахмурился, стараясь поймать взгляд Чонгука. — Ты поморщился. Насколько всё плохо? Чонгук рассеянно покачал головой и перевернул ладонь, демонстрируя воспалённые мозоли на пальцах. Они были знакомы Тэхёну — мозоли от стрельбы из лука, совсем свежие, недавно переставшие кровоточить. Он почувствовал укол совести, и жар прилил к его щекам от понимания того, с какой силой он сжимал руку Чонгука несколько минут назад, совершенно точно причинив ему дискомфорт. — Поможешь? Тэхён кивнул и развернулся на стуле, внимательно наблюдая за тем, как Чонгук снова сел рядом и, достав из рюкзака пачку пластырей и положив её на стол, робко протянул руку. Осторожно взяв Чонгука за запястье, Тэхён притянул его руку чуть ближе к себе, и он мог поклясться, что почувствовал его ускорившийся пульс. Его сердце билось с похожей бешеной скоростью, и ему стоило усилий совладать с дрожью в руках, придать уверенности каждому движению. Тэхён судорожно выдохнул, с облегчением понимая, что его собственный пульс останется незамеченным. Он старался действовать осторожно и аккуратно, боясь вновь увидеть гримасу боли на лице Чонгука. Приклеив первый пластырь, а затем второй, Тэхён позволил себе продлить прикосновение в последний раз и осторожно провёл кончиками пальцев по тёплой ладони Чонгука. Мурашки побежали по его телу, заставляя прервать контакт. Чонгук молча смотрел на него. Его щёки слегка покраснели, и Тэхён не смог сдержать улыбки, заметив это. — Сколько? — наконец спросил Чонгук. — Я не знаю, — полушёпотом ответил Тэхён, совершенно не злясь на то, что Чонгук проигнорировал его просьбу не спрашивать о том, как много времени ему было нужно. Меньше всего ему хотелось врать и давать ложную надежду. Он всё ещё не разобрался до конца в том, что с ним происходило, что им руководило каждый раз, когда он совершал тот или иной дурацкий поступок. Но он постепенно чувствовал признательность Юнги в том, что он прислушался к его чувствам, а не словам. Возможно, то, что произошло между ними, действительно поможет ему принять до конца то, что он чувствовал к Чонгуку. — У нас не так много времени, как ты думаешь. Тэхён знал, что именно Чонгук подразумевал. Окончание программы по обмену было совсем близко, но то, что на самом деле близилось, было куда больше простой человеческой учебы. У них не было времени на сближение, у Тэхёна не было времени, чтобы разбираться в себе. И всё же ему нужна была хотя бы иллюзия этой возможности. — Дашь мне пару дней? Поджав губы, Чонгук кивнул и, похлопав Тэхёна по плечу, снова встал. — По крайней мере не избегай меня. В голосе Чонгука была столь искренняя мольба, что Тэхёну захотелось ударить самого себя по лицу за то, сколько неприятных эмоций он причинял ему своими поступками. — Обещаю, — сказал он, действительно имея это в виду. Выполнить просьбу оказалось не так просто, как того хотел бы Тэхён, но он искренне делал всё возможное. Легче всего ему было тогда, когда они собирались своей небольшой группой для обсуждения проекта. Это давало ему иллюзию стабильности, того, что ничего не произошло. И это радовало бы его, если бы не неосознанное желание оказываться рядом с Чонгуком, касаться его чаще обычного. Тянущее чувство в груди от их близости злило его, но вместе с тем Тэхён хотел испытывать его снова и снова. Постепенно их проект перешёл из чего-то абстрактного в непосредственный процесс. Тэхён изо всех сил старался не ударить в грязь лицом и быть полезным. Профессионализм остальных восхищал его. Прежняя несобранность команды мигом улетучилась, превращаясь в чёткий скоординированный процесс. Как Тэхён узнал в ходе работы, Чонгук специализировался на звукорежиссуре, и в минуты перерывов с нескрываемым удовольствием объяснял ему нюансы того, что ему предстояло сделать. То, что они больше не касались того, что произошло между ними, дало Тэхёну долгожданное спокойствие. Постепенно он перестал сторониться Чонгука. Находиться рядом с ним было всё приятнее, и Тэхёну начало казаться, что он неожиданно начинал находить ответ всем своим смешанным чувствам. Окончание этапа непосредственных съёмок оказалось для Тэхёна чем-то неожиданным, словно означавшим то, что очередной отрезок времени был для него упущен. Совместные встречи становились всё реже, и он понял, что ему не хватало общения с остальными, и даже споры с Минхо, доходящие до взаимных оскорблений, больше не казались чем-то раздражающим. Острое желание видеться с Чонгуком, пусть даже и в компании остальных, становилось запредельным, мучившим его всё время. Заскучав на утренней лекции, он лениво разглядывал телефон, лежащий на столе, и вздрогнул, увидев оповещение о сообщении. Чонгук предлагал ему встретиться после занятий, и Тэхён торопливо ответил, не сразу сообразив в порыве эмоций, что согласился на предложение. Торопливо отведя взгляд от телефона, он отрешённо уставился в окно, наблюдая за тем, как спокойное утро медленно разрушалось подступающим штормом. Деревья гнулись под порывами сильного ветра, небо затянуло тяжёлыми синевато-серыми тучами. Тэхён чувствовал единение с этой бурей, она была слишком похожа на то, что начало происходить у него внутри. В этом странном трансе он провел остаток лекции, пока не заметил, как другие студенты начали медленно покидать аудиторию. — Ты избегаешь меня? Услышав голос жнеца, Тэхён перестал собирать вещи и резко обернулся, надеясь, что никто не заметил, что только что Юнги не было в аудитории. Кажется, тот же вопрос он слышал в свой адрес совсем недавно. Юнги стоял, опершись руками на стол и, прищурившись, уставился на Минхо. — У кого-то есть мозг, — ответил Минхо, торопливо схватив сумку, намереваясь избежать продолжения разговора, но вместо этого встал как вкопанный. Юнги так крепко схватил его за плечо, что он скривился от боли. — Жди меня у выхода из кабинета. Не дождавшись ответа, Юнги отпустил руку Минхо и усмехнулся, заметив, как парень замешкался на долю секунды, прежде чем дёрнуться с места в направлении выхода из аудитории. — Что ты собрался с ним сделать? — Тэхён ухватил Юнги под локоть и притянул к себе, так, чтобы их никто не услышал. — У меня есть дела поважнее, чем болтовня с тобой, — жнец одарил его раздражённым взглядом, хотя Тэхён мог поклясться, что видел, как глаза Юнги блестели в предвкушении. Похлопав Тэхёна по плечу, Юнги пошел следом за Минхо, который проигнорировал его просьбу и не стал дожидаться жнеца. Дух, прицепившийся к Минхо, повис над ним, то и дело протягивая искорёженные, покрытые язвами руки, почти касаясь его. Если дух обретал форму, это было плохим знаком, но Тэхён молниеносно подавил желание помочь Юнги справиться с ним. У него тоже были планы куда более приятные, чем наблюдать, как жнец разрывает духа на части. Считая минуты до окончания всех презентаций, он едва следил за тем, что показывали остальные студенты на последней в этот день лекции. Его взгляд был устремлен в затылок Чонгука, но тот словно намеренно игнорировал Тэхёна, ни разу не обернувшись. Наконец в аудитории включили свет, и студенты начали покидать свои места, шумно обсуждая друг с другом увиденное. Устало надавив на глаза, Тэхён чувствовал, как чужая энергия постепенно проникает в него нитями искрящейся Ян, но это едва помогало ему. Погружённый в себя, он не сразу заметил, что к нему кто-то подошёл и, наклонившись неприлично близко, с интересом рассматривал его. — Почему ты всё ещё сидишь тут? Не открывая глаз, он ухмыльнулся, узнав голос Чонгука, чувствуя и его энергию. — Ждал тебя. Собираешься на стрельбище? — Как ты догадался? — Чонгук стоял совсем рядом, Тэхён ощущал его тепло, его запах. Не дождавшись ответа, он аккуратно дотронулся до подбородка Тэхёна, заставляя его повернуться и открыть глаза. — Интуиция, — он ухмыльнулся, ощущая, как волна жара прокатилась по его телу от контакта. — Пойдём со мной. Только мне нужно будет переодеться. Весь путь до стрельбища и раздевалки Тэхён чувствовал легкое волнение и неожиданное предвкушение. Он понял, что с трудом мог предположить, чего мог ожидать от самого себя. Оказавшись в небольшом душном помещении, он решил не садиться на скамейку, а встать, облокотившись на один из шкафчиков. С этого ракурса ему открывался прекрасный вид, и он едва мог отвести взгляд. Тэхён с нескрываемым интересом рассматривал многочисленные татуировки Чонгука, слившиеся в цельное полотно на его коже, как продуманное до мельчайших деталей произведение искусства, собранное по кусочкам. Его взгляд медленно перемещался с рук на ключицы, и наконец остановился на татуировке в центре груди. Красно-белая лисья маска смотрела на Тэхёна с насмешкой, и он никак не мог перестать смотреть на неё в ответ. Его вдруг испугало то, что на коже Чонгука оказалось запечатлено то, что косвенно привело к его смерти. — Нравится? — нагло улыбнувшись, спросил Чонгук, и Тэхён невольно вздрогнул, смущённо отводя взгляд. Ничего не ответив, он отвернулся, давая Чонгуку возможность переодеться без его пристального внимания. То, что совпадений с Чонгуком из прошлого было всё больше и больше, не могло ускользнуть от его внимания, и с каждым разом это заставляло Тэхёна задуматься о том, что всё было куда сложнее, чем Юнги ему говорил. Он бы не удивился, если бы в какой-то момент Чонгук сказал ему, что не проходил через перерождение духа, и он был всё та же плоть и кровь, что и столетия назад. — Знаешь, ты мог с самого начала сказать, что я тебе нравлюсь. Не обязательно было вести себя как… — Я понял, спасибо, — Тэхён рассмеялся, понимая, что ему было нечего возразить. — И спасибо, что дал мне время. Он смирился с фактом того, что его чувства оказались очевидны абсолютно для всех, кроме него самого. Но теперь, наконец приняв их как нечто неизбежное и такое естественное, ему было нечего бояться. Его действия больше не навлекут позор на семью, не заставят отца ненавидеть его, и он мог поддаться им целиком. У него оставалось ничтожное количество времени, и ему хотелось успеть всё. Тэхён не стал тратить больше ни секунды на сомнения и страхи. Развернувшись и подойдя к Чонгуку, он обхватил его шею, с силой притягивая к себе, понимая, как отчаянно хотел этого все эти дни. Он едва мог оторвать взгляд от его губ, нестерпимо желая поцеловать его как можно скорее, и то, как Чонгук игриво коснулся языком сережки, заставило Тэхёна окончательно потеряться в своём желании. — Нас могут увидеть, — тихо сказал Чонгук, едва сдерживая довольную ухмылку. — Плевать. Тэхён никогда не ощущал такой свободы, как в тот момент, когда его губы наконец-то коснулись губ Чонгука, когда он почувствовал это наслаждение, разливающееся по всему его телу от того, как они оба хотели этих поцелуев, от которых перехватывало дыхание. И ни одна мысль не помешала ему полностью окунуться в это. Близость Чонгука была как незаслуженная награда, которую он удерживал с несвойственной ему жадностью. Медленно переместившись, он целовал шею Чонгука, чувствуя его бешеный пульс под губами, судорожно вдыхая хвойный запах его духов. Тэхён хотел большего, монстр внутри него хотел еще больше. Поцелуи сменились укусами, усиливающимися с каждым разом. Его желание прокусить кожу Чонгука, добраться до артерии, затмевало прежнее возбуждение от близости. Он чувствовал голод, и всё, чего ему хотелось — попробовать плоть человека на вкус. Осознав это, Тэхён резко отстранился, видя перед собой багровые следы на шее Чонгука. — Почему ты остановился? «Потому что был на грани убить тебя?» Тэхён облизал губы, с облегчением не чувствуя на них вкуса крови, но всё ещё чувствуя обжигающее желание попробовать её. Ему хотелось вцепиться в собственное горло, лишь бы погасить эту жажду. Чонгук разочарованно вздохнул, не понимая, почему всё так резко закончилось. Он подался вперед, но Тэхён выставил руку, отвергая все попытки приблизиться. — Я сделал что-то не так? — У меня есть срочное дело, я совсем забыл об этом, прости, — ответил Тэхён и попятился к выходу, стараясь не смотреть Чонгуку в глаза и не показывать, как сильно он испугался самого себя. Его внутренности плавились от зверского голода.