***
Минхо казалось, что время застыло на месте. Он боялся взглянуть на неподвижного на Юнги, боялся дотронуться до его смертельно-бледной холодной кожи. То, что сначала казалось кошмарным сном, который вот-вот закончится, было жестокой реальностью, от которой нельзя было спрятаться, которую нельзя было исправить. Бусина в его руке почернела, как только Юнги перестал подавать признаки жизни, и в конце концов рассыпалась в пыль от неловкого прикосновения. Он испуганно смотрел на то, что осталось от неё, не зная, было ли это чем-то неизбежным или он совершил непоправимую ошибку. Тишина в квартире была угнетающей. Минхо слышал только собственное прерывистое дыхание, и ему нестерпимо хотелось перестать слышать и это, перестать существовать. — Эй, — голос Юнги был охрипший, но на удивление бодрый. Минхо дернулся с места, и практически упал на Юнги сверху, судорожно ощупывая его лицо. И чувствуя, что его кожа вновь стала теплая, он не сдержал вздоха облегчения. — Спасибо, что не сдох на моем диване. — Ты такой заботливый. Я всё-таки тебе нравлюсь, — Юнги вымученно улыбнулся, и накрыл ладони Минхо своими. Его лицо выглядело расслабленным, когда он прикрыл глаза, наслаждаясь теплом прикосновения, но вместе с тем довольно жутко — контраст засохшей крови и бледной кожи вызывал у Минхо неконтролируемую внутреннюю дрожь. — Ты меня бесишь, Юнги. Так бы и ударил по твоей самодовольной физиономии, — прошептал он, не сделав даже видимости попытки разорвать контакт. Его взволнованное сердцебиение постепенно успокаивалось, и неожиданный ком в горле пропал, так и не превратившись в слёзы. — Я всё ещё злюсь на тебя, если ты не понял. Ему не нужно было объяснять причину своей злости. Юнги понимающе хмыкнул, но так и не произнёс слов извинений. Вместо этого он коснулся губами ладони Минхо и обезоруживающе улыбнулся, мигом стирая остатки гнева и обиды. Это сводило Минхо с ума — то, как Юнги снова и снова оставлял его в болезненном неведении и одиночестве, но через какое-то время всё равно оказывался рядом. И самое ужасное в этом всём было то, что Минхо был готов принять его каждый раз несмотря ни на что, даже ни разу не услышав слов раскаяния. — Тогда почему ты загадал, чтобы я выжил? Минхо едва ли понимал, что сделал эти чёрт знает сколько минут назад, но это желание было таким естественным и очевидным, что он не мог найти подходящие слова, чтобы объяснить это. В тот момент он думал лишь о том, что потерять Юнги будет для него чем-то столь разрушительным, что у него в груди всё вновь заныло от этой мысли. — Почему ты пришел ко мне? — Потому что ты мне нравишься, — честно ответил Юнги, сильнее прижимая ладони Минхо к своему лицу. — Иди к чёрту. Кто это сделал? Раздраженно фыркнув, Минхо одернул руки и прижал их к себе. Он хотел получить нормальное объяснение хотя бы на один из своих вопросов, но, казалось, их с Юнги взаимный уход от прямых ответов мог продолжаться бесконечно. — Скажем так, тот, о ком больше не стоит волноваться. Он не причинит тебе вреда. — Мне? Что насчет тебя? — Минхо удивленно приподнял брови и усмехнулся. Он даже не думал о том, что ему следовало бояться того, кто ранил Юнги. — Он не причинит вреда нам. Никогда. Я обещаю. Минхо хмыкнул под нос, собираясь с силами, чтобы задать главный вопрос, который повис в воздухе едва ли не с самого появления Юнги у него на пороге. — Ты убил его? — Твои обвинения задевают мои чувства. Я похож на убийцу? Минхо неопределенно качнул головой и поднялся на ноги. Его руки всё ещё были покрыты кровью, как и одежда, но сменить футболку у него не было сил. Зайдя в ванну, чтобы ополоснуть руки холодной водой, он пытался ответить самому себе на вопрос, который задал Юнги. Наблюдая, как вода в раковине постепенно становилась прозрачной, унося за собой чужую кровь, он понял, что ему было наплевать на то, какой на самом деле была правда. Тяжело вздохнув, он мельком посмотрел на свое отражение в зеркале, и, сморщившись в отвращении, вышел из ванной. Юнги по-прежнему лежал на диване, лишь немного поменяв положение тела, чтобы ему было удобнее наблюдать за перемещениями Минхо. Тот безмолвно ходил по квартире, игнорируя присутствие Юнги, в какой-то момент осознав, что ему нужно было время собраться с мыслями. Он не придумал ничего лучше, кроме как оттереть кровь хотя бы от пола, сомневаясь, что обивку дивана можно было спасти. Юнги молчаливо смотрел, как Минхо возился с ведром, наполненным водой и чистящим средством, и тряпкой, терпеливо дожидаясь, когда он закончит уборку. И Минхо был бесконечно благодарен этому безмолвию. Закончив, он устало сел на пол рядом с диваном и безэмоционально взглянул на Юнги. — Ты бы принял меня, если бы я сказал, что действительно убил того, кто меня ранил? — спросил Юнги, медленно поднимаясь с дивана. Теперь он нависал над Минхо, но едва ли его вид можно было назвать угрожающим. — Помоги мне снять эти грязные тряпки. В груди Минхо всё неприятно сжалось, и он непроизвольно взглянул на покрытый засохшей кровью живот Юнги, но не видел ни малейшего следа от раны. Медленно поднявшись на ноги, он помог Юнги стянуть рубашку, прилипшую к коже, и слабым тычком в спину отправил его в ванную. Через пятнадцать минут Юнги вышел, одетый в футболку и штаны Минхо, которые тот бросил на пол ванной, пока Юнги смывал с себя собственную и чужую кровь. — Эй, — Минхо вышел из своей комнаты и махнул рукой, приглашая Юнги войти. В других обстоятельствах он бы не знал куда деться от смущения, но произошедшее настолько сильно выбило его из колеи, что он мог перечислить любое из множества чувств, которое испытывал, и стыда среди них точно не было. Не говоря ни слова, они оба легли на кровать Минхо и теперь смотрели друг на друга, словно впервые видели. — Я бы принял тебя, — признался Минхо, осторожно касаясь влажных волос Юнги, убирая прилипшую к щеке прядь в сторону. Сказать это было так легко, что на секунду он испугался самого себя. — Спасибо. И спасибо, что сделал меня человеком. Юнги благодарно уткнулся носом в шею Минхо, и тот тут же обхватил его руками в ответ, с силой прижимая к себе, вдыхая аромат собственного шампуня вместо металлического запаха крови, которая, казалось, покрывала всё тело Юнги ещё несколько минут назад. В комнате постепенно становилось светлее, и Минхо понимал, что проспал всего пару часов. Прошедшая ночь была для него слишком изматывающей, чтобы он нашел в себе силы пойти в университет. Но и потерянный сон к нему не хотел возвращаться, окончательно уничтоженный близостью Юнги. Теперь он наконец начал осознавать до конца, что произошло, и он понимал, что его жизнь больше не будет такой как раньше, даже если их пути разойдутся. Но он не хотел об этом думать, не хотел заранее испытывать боль очередного расставания, которое может стать окончательным. Неожиданно, Юнги напрягся и слегка отстранился от Минхо, взглянув на пустую кровать у стены напротив. Немой вопрос застыл в его взгляде, и Минхо поспешил всё объяснить, чувствуя раздражение оттого, что Юнги разорвал их столь приятное и успокаивающее объятие. — Он уехал домой несколько дней назад. Сказал, что надо решить какие-то семейные дела. Юнги хмыкнул себе под нос и, удовлетворённый ответом, притянул Минхо обратно к себе. — С ним всё будет хорошо? Он был… Не такой как обычно. И Тэхён давно не появлялся. — Когда-нибудь меня перестанет удивлять твоя сообразительность, — Юнги улыбнулся и погладил Минхо по голове. — Знаешь, я боюсь, Тэхён и правда больше не вернется. У него тоже появились срочные дела. Это была не столько сообразительность, сколько обычная наблюдательность. Зачастую, Минхо видел слишком много того, чего не хотел, и это было сравни наказанию. Но помимо чужих чувств, он всё ещё видел то, что не увидел бы даже самый внимательный человек. Кем бы ни был Тэхён на самом деле, какие бы отношения ни были между ними, то, что он исчез так внезапно и, очевидно, навсегда, вызывало у Минхо неизбежную удушающую тоску. Но он не решился признаться в этом чувстве. — Я вижу духов, забыл? Я видел, что он нечто такое же. Иногда он, — Минхо сделал неопределенный жест в воздухе, — будто рябил, как помехи на старом телеке. И последнее время это было заметно сильнее обычного. — Тебя это не пугало? То, что он был рядом с тобой и Чонгуком? Помедлив, Минхо помотал головой. Он не чувствовал опасности ни от кого из них, даже от того парня на дне рождения Ан, с которым Юнги ушёл. Воспоминание о том вечере кольнуло его неожиданным чувством ревности, но он поспешил подавить его. Это было в прошлом, это было неважно. — А я? Каким был я? — И тогда и сейчас ты выглядишь как заноза в заднице. Юнги засмеялся и ущипнул Минхо за бок, заставляя его рефлекторно дернуться в сторону и чуть не упасть с кровати. — Эй, не убегай от меня, — пробормотал Юнги, и уткнулся губами в шею Минхо, посылая по его коже мурашки. Легкие ненавязчивые прикосновения постепенно превратились в медленные настойчивые поцелуи, от которых у Минхо начала кружиться голова. Он так боялся раскрывать себя настоящего, показывать Юнги насколько чувствительным было его тело, как много он испытывал к нему на самом деле, но у него больше не осталось сил, чтобы продолжать сдерживать себя. Тепло прикосновений и поцелуи ощущались как самое лучшее, что происходило с ним за всю его жизнь. Он цеплялся за плечи Юнги отчаянно удерживая его рядом с собой, притягивая ближе, и не сразу осознал, что тёрся промежностью о его бедро. Жар стыда прилил к его щекам, но тут же растворился в куда более сильном нарастающем возбуждении. Минхо казалось, что его кожа раскалилась до тысячи градусов, сердце было готово выскочить из груди, и он не знал как справиться с этим. — Юнги, сделай что-нибудь. Аккуратно укусив Минхо за мочку уха, Юнги отстранился и взглянул на него, словно пытаясь понять, насколько далеко он был готов зайти, что именно было скрыто за этой просьбой. — Ты так красиво краснеешь. Минхо почувствовал, как его пульс ускорился ещё больше. Он готов был расплакаться оттого, сколько всего ему хотелось в тот самый момент, но он едва мог произнести свои желания вслух, не превратив их в несвязный бред. — Минхо, посмотри на меня. Мне нужно услышать, на что именно ты готов. Прищурившись, Юнги изучал его лицо, выискивая малейшее сомнение, страх, и Минхо не знал, как не сойти с ума от стыда, если он скажет всё то, что было у него на уме. Намеренно закрыв глаза, он дернул бедрами, надеясь, что этого будет достаточно, и прикусил нижнюю губу, осознав, что Юнги был возбужден не меньше него. Это заставило его задержать дыхание на несколько секунд, чтобы удостовериться наверняка, что всё происходящее было реальностью, что он действительно решился сблизиться с кем-то настолько сильно. — Ты можешь сделать всё. Я не буду просить дважды, — на выдохе произнес Минхо, и вскрикнул от того, с какой силой Юнги сжал его ягодицы. — Уверен? — Более чем. Я знаю, что у Чонгука были, ну… — Где? — В комоде. Юнги торопливо поднялся и подошел к комоду. Обнаружив пачку презервативов и смазку в самом верхнем ящике, он приподнял брови и повернулся к Минхо, который смотрел на него нервно кусая губы. — Я должен знать, почему ты в курсе, где у Чонгука лежит всё это? — Мы живем в одной комнате третий год. Я знаю о нём слишком много. Юнги усмехнулся, услышав ответ, и медленно подошел к Минхо, настороженно смотря ему в глаза, будто пытаясь отыскать в его взгляде намек на сомнение или страх. И не увидев ничего, кроме едва контролируемого возбуждения, сел на кровать, притягивая Минхо ближе к себе. Его руки сжимали ткань штанов, медленно стягивая их вниз, и Минхо не был уверен, дразнил ли его Юнги или просто не решался действовать быстрее. — Ты же ни с кем не был до этого? Минхо закатил глаза и с силой ударил Юнги в плечо, стараясь скрыть за раздражением очередную волну жуткого смущения. — Прекрати спрашивать очевидные вещи. Ты был первым, кто меня поцеловал, и ты будешь первым, кому я позволю так много. Но ещё один тупой вопрос, и между нами ничего не будет. Минхо думал об этом так много раз, что теперь никак не мог поверить, что это происходило на самом деле; в то, что он действительно позволит этому случиться, в то, что Юнги хотел его так же, как и он его. И он даже не представлял, что хотел их близости так сильно, что теперь ему казалось, что он разлетелся бы на миллион кусочков, если бы Юнги отстранился хотя бы на секунду. — Я чувствую ответственность за то, что украду и этот твой первый раз, — Юнги нахально улыбнулся, но его волнение было слишком заметно. И всё же, это едва ли было сопоставимо с тем, что испытывал Минхо, спрятавший лицо ладонями. — Мы можем остановиться в любое время. Наконец-то Юнги всё же стянул с него штаны, и Минхо почувствовал, как холод в комнате ярко контрастировал с жаром его кожи. Он всё ещё боялся посмотреть на Юнги, но ощущал на себе его взгляд, от которого хотелось спрятаться, настолько сильно он пронзал насквозь. — Знаю, — сдавленно ответил он, чувствуя, как осторожно Юнги поглаживал его внутреннюю сторону бедер, заставляя неосознанно раздвинуть ноги чуть шире. Каждая клеточка его тела ныла от возбуждения и ему стоило невероятных усилий не начать умолять Юнги действовать быстрее. Минхо не знал, что сдерживало его, но он был благодарен сам себе, что всё ещё был способен держать язык за зубами и не выдать своё отчаянное положение. Все прикосновения Юнги были запредельно ласковыми, расслабляющими, но в то же время усиливающими все ощущения с невообразимой скоростью. Минхо знал, что будет дальше, но всё равно не сдержал удивленный возглас, когда почувствовал прохладу смазки на своей коже, а затем и то, как пальцы Юнги медленно вошли в него. — Говори со мной. Больно? Улыбнувшись через силу, Минхо помотал головой, но понял, что Юнги не поверит ему, пока не увидит его лицо. Медленно убрав руки, он тут же вцепился пальцами в плечи Юнги, не зная, хотел ли притянуть его ближе к себе или слегка оттолкнуть. Неизвестность пугала его. Он был уверен, что в нём было достаточно смелости, и всё же, оказавшись настолько близко к другому человеку, ему захотелось спрятаться, пусть это и был тот, кому он доверял больше чем кому-либо другому. Встретившись взглядами, они несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Минхо неуверенно кивнул и Юнги медленно двинул пальцами. У Минхо перехватывало дыхание от незнакомого и странного ощущения наполненности. И черт возьми, если это были только пальцы Юнги, что будет, когда он вставит в него член? От этой мысли ему стало не по себе. Каждое плавное движение растягивало его, от каждого поцелуя у него всё больше кружилась голова. Ему казалось, что его дыхание было таким тяжелым и громким, что это могли услышать даже соседи за стенкой. Минхо чувствовал себя как оголённый нерв, каждое движение пальцев Юнги делало с его телом что-то невозможное, что он не испытывал ни разу за всю свою жизнь. — Это так странно, — шепотом сказал он, практически чувствуя искры удовольствия под кожей. — Странно в хорошем смысле? — спросил Юнги, продолжая двигать пальцами чрезвычайно осторожно, позволяя Минхо окончательно привыкнуть к новым ощущениям. — Я обещаю быть нежным. — Да. Странно слышать подобное от тебя. — О, ты снова ранил мои чувства, — Юнги улыбнулся и быстро поцеловал искусанные губы Минхо, прежде чем отстраниться, чтобы снять собственные штаны. От того, как неожиданно Юнги вынул из него пальцы, Минхо издал слишком плаксивый и разочарованный стон и зажмурился, испугавшись собственной реакции. Его щёки мигом вспыхнули, но Юнги не сказал ни слова, и через мгновение вновь коснулся его бедер, осторожно раздвигая их шире. — Прости, — Минхо сдавленно фыркнул, понимая, что практически терял связь с реальностью от нахлынувших чувств, он с трудом понимал, что говорил и делал. Всё ощущалось слишком ярко, и это пугало его, но он как никогда раньше хотел дойти до конца. — Юнги? — Да? — Будь нежным, хорошо? — Обещаю. Минхо задержал дыхание, вжавшись всем телом в Юнги. Всё у него внутри подрагивало от предвкушения, когда Юнги медленно вошел в него, в очередной раз вызывая инстинктивное желание отстраниться, но при этом позволить больше. Мигом потеряв возможность полноценно дышать, он зажмурился, стараясь привыкнуть к тому, что боль и удовольствие смешались между собой, и он не мог понять, что было сильнее. Его кожа практически горела, и ему начало казаться, что ещё немного, и он попросту расплавится в руках Юнги. Он с трудом понимал, как смог сдержаться и не вскрикнуть ещё громче от всех ощущений, от понимания того, что Юнги вошёл в него почти полностью. — Скажи, когда я могу начать двигаться, — Юнги говорил, и целовал шею Минхо, его щеки, намеренно игнорируя распухшие от поцелуев губы. Он давал ему время привыкнуть, но в то же время мучил каждым поцелуем, наполненным нежностью и чем-то новым для них обоих. — Расслабься. — Ты, — Минхо не узнавал собственный голос, слишком слабый, охрипший. К чувству наполненности он привык, но мог с трудом представить, что испытает, когда Юнги начнет двигаться. Но он хотел этого слишком сильно, чтобы отказываться. Прежний страх рассеялся полностью, уступая место жадности и чему-то новому, слишком эгоистичному. Юнги был только его, он был готов сделать всё, что бы Минхо ни сказал, и это было неправильно. Но вместе с тем, Минхо было плевать, они уже разрушили слишком много рамок и норм, чтобы переживать о чём-то ещё. — Ты можешь… Юнги не дал ему договорить, начав осторожно двигаться, тут же сбиваясь с ритма из-за того, как Минхо сжался вокруг него. Несмотря на то, что он двигался невероятно медленно, Минхо казалось, что время ускорилось в тысячу раз, смешивая все его чувства в нечто трудно различимое. — Помнишь, что я сказал? — шепотом спросил Юнги, рассматривая раскрасневшееся лицо Минхо. — Что ты остановишься в любой момент? Нет, продолжай. Кивнув, Юнги слегка приподнял бедра Минхо и медленно вошел в него чуть глубже, чем раньше, заставляя его подавиться воздухом. — Чёрт, что это было? Сделай это снова, пожалуйста, — Минхо удивленно распахнул глаза, сбитый с толку тем, как хорошо ему было, как это необъяснимое, но такое ошеломляюще приятное чувство молниеносно распространялось внутри него. Он был уверен в том, что его бедра дрожали от напряжения и удовольствия, но ему наконец-то перестало быть стыдно за реакцию собственного тела. — Ещё, прошу тебя! Он не представлял, что был способен испытывать подобные ощущения, и ему хотелось больше и больше, его жадность росла вместе, с каждым движением Юнги внутри него, которые постепенно становились быстрее. Прикусив до боли нижнюю губу, он старался справиться с немыслимыми ощущениями от того, что с ним делал Юнги. Ему хотелось повторить это снова, хотелось сойти с ума окончательно, уничтожить этим остатки смущения. Стоны неконтролируемо вырывались из его груди, и Юнги ловил губами каждый из них. — Минхо? — Не останавливайся. Ухмыльнувшись уголком губ, Юнги выполнил просьбу, и на этот раз он не стал сдерживать его стоны поцелуем. Минхо неосознанно приподнял бедра чуть выше, и когда Юнги в очередной раз задел эту потрясающую точку внутри него, удовольствие окончательно затмило остатки боли. Он прерывисто выдохнул, понимая, что по его лицу текли слёзы. Зажмурившись, Минхо задыхался от того, каким чувствительным было его тело, как каждое движение Юнги заставляло его сомневаться в собственном здравомыслии. Он чувствовал, что был слишком близко к оргазму, но сил на то, чтобы сказать хоть что-то у него попросту не осталось. Ему понадобилось всего несколько прикосновений к своему члену, чтобы кончить, понимая, что слёзы не переставали литься из его глаз ни на секунду. — Знаешь, наверное, ты действительно мне нравишься, — с трудом переводя дыхание сказал Минхо, тут же поджав губы от понимания того, что произнес это вслух. На мгновение задержав дыхание, Юнги осторожно прикусил кожу на шее Минхо и кончил следом за ним, произнеся что-то слишком тихо, чтобы это можно было услышать. Когда Минхо окончательно пришёл в себя, он понял, что Юнги давно очистил его кожу салфетками и лежал рядом слишком близко, но эта близость была неожиданно успокаивающей. Тишина окутала их обоих, и всё, что Минхо слышал — глубокое, равномерное дыхание Юнги. Он наконец-то чувствовал усталость, его глаза медленно закрывались и Минхо был готов вот-вот провалиться в сон, когда почувствовал, как Юнги медленно высвободился из его объятий. Неожиданный липкий страх сковал его легкие от понимания того, что его страх превращался в реальность, что через мгновение он снова останется один. Но Юнги, будто прочитав его мысли, вернулся в прежнее положение и аккуратно поцеловал Минхо в кончик носа, заставляя расслабиться. — Я всего-лишь хотел надеть футболку. Безразлично хмыкнув, Минхо с нескрываемым удовольствием погладил пальцами обнаженную спину Юнги. — Ты не уйдешь? — тихо спросил он, всё ещё чувствуя тревожный ком в горле. — А ты хочешь, чтобы я ушел? Не открывая глаза, Минхо с силой ударил Юнги по пояснице, заставляя его сдавленно рассмеяться. — Ещё одна чушь, сказанная тобой, и я действительно выгоню тебя. Сказав это, Минхо понимал, что вряд ли решился бы сделать что-то подобное. Но он чертовски боялся того, что Юнги действительно исчезнет по своей воле или нет, и больше никогда не вернется. Этот страх снова разрастался с бешеной скоростью и крутился у него в солнечном сплетении, подгоняемый затянувшейся тишиной, которая переставала быть комфортной с каждой секундой. — Минхо, пожалуйста, можно мне остаться? — спросил Юнги, и его голос странно дрогнул. Он вжался в Минхо ещё сильнее и задержал дыхание. Удивленно распахнув глаза, Минхо понял, что ни капли не сомневался в том, что ответить. Быстро поцеловав Юнги в шею, он прошептал: — Ты можешь остаться хоть навсегда. «Пожалуйста, останься со мной», — мысленно добавил он, надеясь, что это желание тоже исполнится.Часть 12
16 сентября 2023 г. в 11:20
Звонок в дверь разбудил его посреди ночи. С трудом разлепив глаза, Минхо упрямо не желал вставать, надеясь, что тот, кто потревожил его сон, вскоре оставит свои попытки, но звук настойчиво продолжался. Выругавшись, он вылез из-под одеяла и поплёлся открывать дверь, подсознательно зная, кого увидит на пороге.
— Ты что тут забыл? — Минхо зевнул, фокусируя взгляд на Юнги, который, почему-то, стоял согнувшись пополам.
Лицо жнеца было бледнее обычного, на губах безобразно размазана не до конца засохшая кровь. Окончательно проснувшись от увиденного, Минхо без раздумий обхватил Юнги за плечи и дернул на себя, буквально затаскивая его в квартиру. Только оказавшись вплотную, Минхо почувствовал, как его футболки коснулось что-то отвратительно влажное и теплое, и он уставился на Юнги, на огромное пятно крови на его рубашке медленно расползающееся по ткани. Стиснув зубы от напряжения во всём теле, Минхо дотащил жнеца до дивана и бесцеремонно толкнул, чувствуя нарастающую панику от собственной беспомощности.
— Тебя убьёт быть хоть чуточку нежнее ко мне? — на выдохе сказал Юнги, поворачиваясь к Минхо лицом и, отчего-то, улыбаясь.
— Если ты не хотел, чтобы было больно, тебе не стоило… Господи, что это? — Минхо осторожно приподнял край рубашки и судорожно выдохнул. Он не представлял, что когда-либо в жизни увидит столько крови. — Не стоило получать ножом в живот? Кто это сделал с тобой?
Не в силах продолжать смотреть на безобразную кровоточащую рану, он отвернулся и уставился на свои трясущиеся руки испачканные кровью. Его переполняла неконтролируемая злость на Юнги, на того, кто посмел причинить ему боль. Он знал, что не был способен сделать ровным счётом ничего, но к собственному удивлению он понял, что был готов на многое, чтобы предотвратить произошедшее.
Безуспешно попытавшись сменить положение тела, Юнги сдавленно простонал, и Минхо в панике выругался, наблюдая, как кровотечение из раны усилилось. С каждой секундой в Юнги было всё меньше от всесильного жнеца, и всё больше от человека, оказавшимся слишком близко к смерти.
— Блядь, не смей умирать в моей квартире, — сердито сказал Минхо, схватив телефон. Окровавленные пальцы скользили по экрану, никак не давая разблокировать его, и он со злостью бросил телефон в сторону, понимая всю глупость того, что хотел сделать. Вызвать скорую для мифического существа, истекающего кровью? Он едва мог представить каким количеством проблем это могло бы обернуться.
— Правильный выбор, — сквозь зубы процедил Юнги, вытирая холодный липкий пот со лба подрагивающими пальцами. — Залезь в мой карман.
— Сейчас не время для подкатов. Чем я могу помочь тебе?
— Залезь в чёртов карман, Минхо!
Наблюдая за тем, как Юнги вновь скривился от боли, Минхо подчинился, не до конца понимая смысл просьбы. Тело с трудом слушалось его, но он сумел совладать с собой и вытащить из переднего кармана штанов идеально круглую зеленовато-серую бусину.
— Хороший мальчик, — Юнги зажмурился и прикусил нижнюю губу, очевидно стараясь сдержать собственные эмоции. Сложив руки на ране, он давил на неё со всей возможной в его состоянии силой, которой очевидно становилось меньше с каждой секундой. — А теперь, будь добр, загадай желание.