14 сентября 1998
(Накануне вечером, замок Хогвартс, башня координаторов, гостиная)
— Сколько раз я ещё должна это рассказать? — жалобно протянула Паркинсон, демонстрируя тыльную сторону своей кисти. — Я и так сломала ноготь во время этого приступа дебилизма. — Ты этим ногтем чуть глаз профессору не выколола, — покачал головой Забини, натянуто улыбаясь, — поэтому давай будешь поменьше жаловаться? — Как будто я такая одна, — фыркнула Пэнси, сложив руки на груди. — Оглянись вокруг. С её правотой нельзя было не согласиться. В башне одновременно присутствовали одиннадцать слизеринцев, не считая самого Забини. Грейнджер терпеливо выслушивала Грэхема, который постоянно почёсывал затылок и бесконечно краснел, рассказывая о том, как ему досталось от Милисенты. Он, конечно, пытался приукрасить, но стоящий рядом Нотт неприкрыто давился смехом, поправляя его. — Давай ещё разок, — поморщился Блейз, потирая лоб двумя пальцами. — С чего всё началось? — Короче, — снисходительно выдохнула Паркинсон, — Дафна сказала мне, что в этом сезоне бирюзовый цвет… «Древние магистры, дайте мне сил и терпения, — пытаясь усвоить хаотичную неразбериху, которую несла Пэнси, подумал Забини. — Может, у неё блестящая вата вместо мозгов?» — …а потом какой-то кретин разбил колбу, и класс заполнил ванильно-мускусный запах, такой приторный, знаешь, напоминает духи из прошлой коллекции… Забыла, как же их… Даже вычленив необходимый кусок, Блейз просто не смог остановить этот поток сравнений с парфюмерными ароматами. Попытавшись сконцентрироваться на всей этой чуши, Забини уловил боковым зрением, как Теодор юркнул в лестничный проём, ведущий к комнатам, но Паркинсон молниеносно перетянула его внимание. — Я вспомнила! — она ткнула однокурсника в плечо. — Мustela! Это точно Мustela! — Ты издеваешься? — мотнув головой уточнил итальянец и скривился. — Серьезно? Не зелья? Не порошок? Парфюмерия?! Я похож на обонятельного сомелье? — Не нравится — иди в жопу, — обиженно надулась Пэнси. — Я вообще-то стараюсь! — Извини, — успокаивая свой темперамент, поджал губы Блейз. — Продолжай. Бессмысленные сравнения и погружение в мир моды продолжались ровно до тех пор, пока пять минут спустя Забини не заметил Нотта. Тот, слегка взъерошенный, спустился вниз и, вдоль стены обойдя говорящих, направился к выходу. — Погоди минутку, — оставив Паркинсон с её умозаключениями, итальянец перехватил друга почти на выходе, придержав его за плечо. — Ты где был? — А ты думаешь, только Малфой может ходить в туалет? — невинно протянул Теодор. — Я уже всё рассказал. Могу быть свободен, господин начальник?______
Грейнджер сжала переносицу, видимо подбирая какие-то слова. Полумну этот момент ни капли не смутил. Она спокойно вырисовывала кончиками пальцев узоры на ладони Блейза, мило улыбаясь. — А как давно вы… — Гермиона тянула слова медленно, словно не веря в то, что спрашивает, — … вместе? — Не совсем понятно, как считать, — пожала плечами Лавгуд, — Но, если в общем и целом, около трёх месяцев. — О-у, — неловко выпалила Грейнджер, оправляя мешающие волосы. — То есть, всё серьезно? — Она принесла в мою комнату кактус и назвала его Бэном, — хмыкнул Блейз, — чтобы мне не было грустно в её отсутствие. — Он впитывает плохую энергетику, — возмущённо прищурилась Луна. — Незаменимая вещь, — уперевшись лбом в её плечо, покорно согласился Забини. Несмотря на незапланированный вечер в компании Гермионы, итальянец не мог сказать, что ему не понравилось. Так или иначе, но придётся контактировать с друзьями своей избранницы. Конечно, он не собирался вливаться полностью в их компанию, но правила приличия соблюдать стоило. — Ты не возражаешь, если я иногда буду тут оставаться? — поинтересовалась Лавгуд, чем вызвала удивление даже у Блейза. — Конечно, нет, — усаживаясь на край дивана, Грейнджер взглянула в камин и слегка подвисла. — Я как-то не спрашивала, можно ли приводить сюда Рона. — Так можно было запретить?! — выпалил Забини, на что получил два удивлённых взгляда. — Я просто поинтересовался. — Я, пожалуй, в душ и спать, — поднимаясь на ноги, выдохнула Гермиона. — Доброй вам ночи. — Приятных снов, — потягиваясь, лучезарно улыбнулась Луна. — Мы постараемся не шуметь. — Да, сегодня точно не будем, — многозначительно добавил Блейз, оценивая свои силы, — и ты не против, если мы завтра вечером займём гостиную? — Если ничего вновь не случится, — бросила Грейнджер, направляясь к лестнице. Как только она скрылась на лестничном проёме, Луна вопросительно выгнула бровь: — А ещё об одном участнике посиделок ты решил умолчать? — Ну… я его подразумевал, — уклончиво ответил Блейз. — Вдруг у нас большая шведская семья… — Драко в курсе твоих свингер-планов? — Так тоже можно? День очевидных открытий, — изображая максимальное удивление, Забини отклонился назад, когда ведьма ткнула его пальцами в плечо. — Гриффиндорская братия завтра собирается отдыхать, и я думал, что они её утянут к себе. — Знаю, но она не просто так самая умная ведьма столетия, за градусом следить умеет. И ночует, как правило, в своей комнате. — Как сложно встречаться с разумной женщиной, — обречённо прикрыв глаза, промычал Забини. — Ты ведь тоже вечно полутрезвая. — У нас с ней одна беда на двоих. — Это надо исправить, — устало улыбнулся Блейз. — Завтра исправим, — поднявшись с его колен, фыркнула Луна и потянула его за руку на себя, — а сейчас душ, минет и сон. «Следующим же летом женюсь, — поднимаясь с места, итальянец тяжёлыми шагами поплёлся за воодушевленной маленькой ведьмой. — Хотя весна — тоже хорошее время года». Вечер был приятным, ночь — потрясающей, и утро тоже порадовало. Лавгуд впопыхах собралась, оставила на щёке сонного Забини лёгкий поцелуй и убежала на занятия. Сам же итальянец никуда не торопился: травологию он без зазрения совести решил пропустить, а до ЗОТИ было ещё достаточно времени, чтобы понежиться в постели и зайти к Макгонагалл с отчётом. Благоговейная тишина заполняла спальню. Последние три нервных дня, казалось, метлой смело из памяти, оставляя только светлый рассудок. Гермиона наверняка забежала к директрисе перед уроками и подробно рассказала о своих соображениях насчёт произошедшего, что облегчало задачу Забини. Уже спускаясь вниз, он заметил оставленную на столе кружку, испускающую приятный аромат, и маленькую записку. Подойдя ближе, Блейз поднял клочок пергамента и усмехнулся, глядя на зачарованную емкость, сохраняющую тепло.«Зайди к Макгонагалл. Вернусь поздно. Прячь Малфоя в шкафу. P.S. Полумна мне всё рассказала».
Поджав губы, Забини фыркнул. Женская солидарность — страшная сила, и бороться с ней бесполезно. Бросив взгляд на кружку с какао, он улыбнулся. Если там нет хотя бы паралитического яда, то ученики Гриффиндора ничего не смыслят в предупреждениях. Отхлебнув немного, Блейз покачал головой. «Абсолютно ничего не смыслят», — проглотив сладковатую жидкость, он вдохнул чуть глубже, морально подготавливая себя к официальному диалогу с Минервой. Полупустые коридоры Хогвартса только подкрепляли хорошее настроение. Каким бы экстравертом Забини ни был, переизбыток общения вгонял в уныние даже его. Благо, директриса была довольно сухим и конструктивным собеседником. Она спокойно выслушала его предположения и быстро спровадила, видимо, пресытившись подробными эпитетами Грейнджер. Уже направляясь в кабинет ЗОТИ, Блейз услышал странный шум из заброшенного класса. Что-то громыхнуло, а затем резко стихло. Прислушавшись внимательнее, Блейз подошел ближе. Дернул ручку двери и нахмурился: — Алохомора. Замок податливо скрипнул. В абсолютно безлюдном помещении валялся перевернутый стул и стояла странная, казавшаяся неестественной тишина. Забини прищурился, анализируя свои ощущения. Здесь абсолютно точно кто-то был, ему не могло показаться. — А твои возможности шире, чем я представлял, — голос Драко донёсся из-за плеча. — Пыль — настолько завораживающее зрелище? — На травологии все наши были? — протянул Блейз, не оборачиваясь. — Дафна и Пэнси сослались на недомогание, — пожал плечами Малфой, — Гойл ушел раньше, вроде как, на плановую перевязку. Внутри сгущалось необъяснимое вязкое беспокойство. Итальянец отклонился назад и тяжело выдохнул. Он едва ли мог обосновать своё состояние адекватными аргументами, но что-то внутри подсказывало: ничего хорошего впереди не предвидится. То ли паранойя, то ли интуиция сдавили мозг, пытаясь упорядочить информацию. — А Нотт? — Перевернул стеллаж с молодыми дьявольскими силками, — фыркнул Драко. — Будто нарочно. Убирали эту гадость цепляющуюся всем потоком. «Я больной, похоже», — обречённо опустив голову, Забини закрыл дверь снаружи. — Выглядишь, как Долгопупс на нумерологии. — А? — не в силах переварить сказанное, поморщился Забини. — У тебя будто мозг жижей растекся, говорю, — спокойно уточнил Драко, выгнув бровь. Внутри возникло лёгкое чувство вины, но подозрения не утихали. Они пустили корни, вызывая внутри отвращение к себе. — Чушь всякая крутится в мыслях, — отмахнулся он. — Пойдём, у нас урок.***
Среди полумрака, царившего в комнате слизеринцев, прогуливался лёгкий осенний сквозняк. Тянущая сонливость нежно окутывала тело, обнимая плечи. Драко вдохнул чуть глубже, ощущая, как кислород сгорает в лёгких. Тяжелые портьеры покачнулись от дуновения ветра, когда дверь в помещение приоткрылась. Малфой лениво потёр лицо руками, поморщившись. — Винсент, твоя нерасторопность портит атмосферу, — фыркнул аристократ, поправив подушку. Вслед за молчанием послышался короткий щелчок закрывшейся двери. Аккуратная, тихая поступь вынудила Драко напрячь слух. Крэбб, конечно, не отличался богатым словарным запасом, но даже он не стал бы тянуть с ответом так долго. Приоткрыв глаза, Малфой тряхнул головой и списал увиденное на помутнение. — Не думала, что ты такой чуткий, — невинным, кротким голосом протянула Гермиона, потирая предплечье. Мягкий тон её голоса разнёсся гулом по сознанию, заставляя распахнуть глаза шире. Знакомая светлая футболка, еле прикрывающая девичьи бёдра, невольно воскресила воспоминания из гостиной координаторов, будоража воображение. Ведьма опустила пальцы на спинку кровати, проводя кончиками по узору дерева. — Перепутала башни? — стараясь казаться максимально равнодушным, поинтересовался Малфой и приподнялся на локтях. «Как она вообще оказалась здесь в таком виде?» — голос разума, едва прозвучавший в голове, был прерван видом неторопливого приближения девушки. Понимание происходящего рушилось с каждым шагом маленьких босых ног, в голове постепенно нарастал шум. Грациозные, неспешные движения Грейнджер завораживали, опустошая голову полностью. — Ты ведь скучал, — она скользнула на постель, аккуратно перекинув ногу через его колени. Под кожей проползла мелкая дрожь, разбавленная оцепенением. Ткань её футболки собралась складками, полностью оголив девичьи бёдра. Скользнув глазами по обнажившейся коже, Драко почувствовал, как низ живота тяжелеет. В глотке начала ощущаться сухость. Нельзя сказать, что Малфой никогда не рисовал в воображении ведьм, сидящих на его коленях, но это точно никак не было связано с Гермионой. До недавнего времени он вовсе не воспринимал её в качестве объекта своих желаний, однако теперь с удивлением понял, что стал воспринимать девушку… иначе. Грейнджер провела рукой вниз по рёбрам, ненадолго опустила взгляд на линию бёдер молодого человека, а затем невинно подняла глаза, прикусив нижнюю губу. Драко непроизвольно дёрнул тазом вверх, когда столкнулся с прямым взглядом карамельно-шоколадных глаз. Кровь постепенно сменила привычные логистические пути, отливая от мозга в противоположную сторону. Застыв напротив лица Малфоя, ведьма опустилась на его бёдра, сделав плавное недвусмысленное движение вперёд. Аристократ сглотнул, когда она склонилась ближе, опираясь рукой чуть левее его торса. Спадающие волнистые локоны коснулись его лица, разнося мелкие мурашки по телу. — Ты в своём уме? — хриплый голос выдавал его напряжение с головой, пока Драко неотрывно разглядывал Грейнджер снизу вверх. — А ты? — склонив голову набок, она широко улыбнулась, обнажая зубы. Эта отсылка на их недавний разговор стёрла в порошок все аргументы, вертевшиеся на языке. Девичьи пальцы, бесстыдно скользнувшие по изгибу шеи Драко, проникли под воротник рубашки, нежно оглаживая кожу. Касания разносили по сознанию странное дурманящее спокойствие, опьяняя и без того сбитый с толку рассудок. Её глаза потемнели, почти потеряв свой привычный оттенок, а язык скользнул между приоткрытых губ, вызывая тяжесть под рёбрами. Горячее, томное дыхание опалило кожу щеки, и Драко непроизвольно сжал покрывало под ладонями, пытаясь унять возросший зуд. — Ты ведь этого хочешь… — манящий девичий шёпот выбил остаток воздуха из лёгких. — Я же знаю… Драко почувствовал, как все органы внутри скрутило в тугой узел, когда лёгкий запах шоколада окутал пространство. Такая близкая и податливая. Невыносимо открытая и жаждущая. Покорная и слабая. И он поддался. Никаких моральных дилемм или сомнений не всплыло в сознании. Только сладость, растекающаяся по телу вместе с тёплым, вязким дурманом. Запретное, острое пронизывающее до костей удовольствие, выворачивающее нутро наизнанку. Её влажные губы двигались с каждой секундой всё настойчивее, полностью перенимая инициативу. Пространство вокруг таяло, растворяясь в мутной лилово-фиолетовой хаотичной дымке. Весь мир сгустился, распадаясь на атомы, пока по телу растекаясь эйфория, заставляя забыться. Страх. Острый укол ужаса вырвал Драко из сладкой истомы, напоминая о нереальности происходящего. Даже если бы мир горел адским пламенем, Гермиона Грейнджер не позволила бы ему к себе прикоснуться, а уж тем более не пришла бы сама. — Нет, — с тихим сожалением выдохнул Малфой, отстраняясь от её губ. — Это просто паршивый сон. — Правда? — хрупкие пальцы настойчиво приподняли его подбородок, вынуждая смотреть в лицо ведьмы. — Я так не думаю. Но её мимика изменилась: ни следа от былой осторожной мягкости, только решительная, самодовольная ухмылка. Мутная дымчатая вуаль вокруг растаяла, и комната вновь вернулась к первозданному виду. А внутреннее опьянение, текущее по венам, испарилось, оставляя разум в покое. В потемневших глазах напротив появился нездоровый, ядовитый блеск, вслед за которым зрачки и радужки залило ярко-сливовым оттенком. Её тело несколько раз неестественно дёрнулось, будто в судорогах, и она неудовлетворённо отстранилась. — Думаю, мы найдём способы договориться, — лениво склонив голову на бок, гостья пробежала по своему собеседнику оценивающим взглядом, — но чуть позже. Манеры, тон, даже тембр её голоса изменились настолько сильно, что от привычной зазнайки не осталось и следа. Страх сменился злостью на собственную глупость. Драко насторожился, напрягаясь всем телом. — Ты кто такая? — прищурившись, поинтересовался Малфой, чувствуя, как губы всё ещё горят. — Не кто, а что, — обернувшись на дверь, удручённо фыркнула имитация. — Как же медленно вы соображаете. Резкий порыв ветра распахнул окно настежь. Ставни звонко ударились о стены, запутываясь в тяжёлых портьерах. Мгновения хватило, чтобы призрачный образ на его бёдрах растворился мерцающей дымкой, оставляя вместо себя только недосказанность, а открывшаяся дверь громыхнула о стену, когда Нотт от неожиданности выпустил из пальцев ручку. — Салазар… — обронил он сквозь зубы, вздрогнув. — Надеюсь, ты не настолько проникся осенним настроением, чтобы к вечеру начать разбрасывать здесь листву. — Я планировал на вечер развлечения другого рода, — нервно бегая глазами по опустевшей постели, пробормотал Драко. Внутренний ступор и растерянность от ускользнувшей из рук галлюцинации затормозили мысли. Списать это на кошмар или мимолетное видение не представлялось возможным, потому что тонкий запах шоколада всё ещё присутствовал в воздухе. Но вряд ли Малфой сможет хоть как-то проанализировать произошедшее, не имея никакого понимания ситуации. Необходимо было в срочном порядке проштудировать всё, что хоть как-то могло объяснить настолько реалистичные, но обманчивые образы. — Раньше выбор развлечений был куда обширнее… — мечтательно протянул Теодор. «Что он, блять, несёт?» — мысленно воскликнул Драко, как только поднял взгляд на друга. — Да, лет в пять было прекрасно, — многозначительно протянул Малфой, внимательно наблюдая за реакцией Нотта. — Хм, — поджав губы, тот пробежал глазами из одного угла комнаты в другой. — Как по мне, взросление имеет намного больше плюсов: открываешь для себя новые грани…4 февраля 1998
(7 курс, второе полугодие, замок Хогвартс, гостиная факультета Слизерин)
— Какая мерзость, — фыркнула Дафна, бросив сумку на кресло в гостиной. — Ну не то чтобы совсем плохо… — пожал плечами Винсент, почёсывая голову. — Ой, а мне понравилось. Наглядные примеры всегда лучше запоминаются, — Теодор перескочил через подлокотник, задев чернильницу Малфоя. — Пардон. Драко терпеливо отодвинул пергамент подальше от растекающегося пятна и бросил пренебрежительный взгляд на чрезмерно воодушевлённого друга. Тот только состроил невинный вид. — Ты просто больной извращенец, — сложила руки на груди Гринграсс. — У меня просто визуальное восприятие информации, — Теодор обиженно поморщился. — Хотя кинестетики в наших рядах тоже есть, ты же до них не докапываешься. — О чём вы вообще? — испарив грязное чернильное пятно, фыркнул Драко. — Маггловедение — офигенная наука, — без тени смущения заявил Нотт. — Для придурков, которые любят поглазеть, — выгнула бровь Дафна. — У нас сегодня была сравнительная анатомия полукровок и магглов, — она закатила глаза. — Я бы вообще обошлась схемой в учебнике, а не этими голыми уродцами. — Они обещали к концу года собрать экземпляры разных возрастов и рас, — добавил Крэбб, — чтобы можно было изучить их жизнедеятельность и провести эксперименты. — Отлично. Давайте ещё каждый по домашнему магглу заведём и будем их за ушком почёсывать, — всплеснула руками Гринграсс. — Только этого мне ещё не хватало для счастья. — А, по-моему, миленько, — улыбнулся Теодор. — Я слышал, Долохова планируют сделать специалистом по уходу и дрессировке обитателей магглопарка. — Одна идея лучше другой… — вполголоса пробубнил себе под нос Малфой, прикрыв глаза.______
Малфой поджал губы. Совсем не сложно было восхищаться политикой Пожирателей, когда тебе в красках расписывают всё на словах. Обещают вседозволенность и власть, которые станут проводником в счастливое будущее. Обещают истинную справедливость и таинство, которое открывается лишь избранным и преданным сторонникам, а на деле ты окунаешься в грязь ещё более отвратительную, чем та, с которой якобы борешься. Однако не у всех исчезает фанатичность, когда они сталкиваются нос к носу с жестокой реальностью. И если кому-то достаточно всего пары ярких показательных казней, то другим для отрезвления могут понадобиться годы. — Тебе бы поменьше ностальгировать, — сухо констатировал Драко. — Да это же просто бредни, расслабься, — улыбнулся Теодор. — Неужели я похож на чокнутого? — Зависит от ракурса, — потирая лоб, Малфой бросил взгляд на колени, где ещё пару минут назад была очаровательная иллюзия. — Я в каком-то роде… Он замолчал, ощутив на себе внимательный взгляд. Учитывая, какого рода галлюцинации его посещали, об этом лучше промолчать и зайти в больничное крыло, чтобы провериться. На всякий случай. — …тоже имею навязчивые мысли иногда, — смягчив формулировку, добавил Драко. — Не стоит зацикливаться на прошлом, — невинно покачав головой, произнёс Нотт и достал с полки какую-то тетрадь, — впереди только прекрасное будущее. На фоне предыдущих реплик эта фраза казалась слишком двусмысленной. Однако друг явно не планировал никак разъяснять свои слова: он быстро переключился на свои личные дела, сосредоточенно вчитываясь в строчки. Малфой натужно выдохнул. Доверие собственному восприятию в данной ситуации могло оказаться сомнительной перспективой. «К боггарту это всё… — поднявшись с постели, молодой человек пошатнулся. — Сначала мадам Помфри, потом библиотека». — Ты куда? — вопрос донёсся вслед, когда Драко уже выскочил за дверь. Он не стал отвечать. Клокочущие внутри эмоции подкрепило воспоминание открытого, жаждущего образа ведьмы, елозившей на нём бёдрами ещё десять минут назад. Ноги несли его сами, пока в голове курсировали беспорядочные предположения. Десятки бесполезных теорий, из которых одна половина абсурдна, а другая мало похожа на мысли здорового человека. Уже на подходе к Больничному крылу Малфой заметил в коридоре работников Министерства. Сбавив шаг, он присмотрелся. Знакомые лица, которые периодически мелькали на судебных заседаниях, во главе с действующим главным аврором. Без ошибки можно было сказать, что они направлялись к Макгонагалл. Поджав губы, Драко прошёл внутрь. Видимо, от Бруствера всё-таки не укрылся случай массового безумия, но присылать сюда четверых сотрудников для разбора такой мелочи — это весьма странно. Мозг начал вскипать, не в силах справиться с наплывом информации. — Мистер Малфой, вас что-то беспокоит? — мадам Помфри подняла голову, отвлеклась от перевязки. — Галлюцинации… — выпалил он, не успев опомниться, — …весьма правдоподобные. — Ох, очень популярная жалоба, — кивнула она, возвращаясь к бинтам. — Присядьте на минутку. Я сейчас закончу. — А на что именно жалуются? — проигнорировав её предложение, он, нахмурившись, убрал руки в карманы. — Голоса, видения… — грустно выдохнула Помфри, отрезая ткань. — После войны дети стали весьма восприимчивыми. Драко прикрыл глаза. Это точно не его случай. Все ужасы, которые только можно вообразить, Малфой уже пережил, и полуэротическое рандеву не входило в этот список. А идея объяснять женщине далеко за пятьдесят свою дилемму не вызывала никакого восторга. — Не переживайте, — сочувствующие взглянув на него, произнесла Помфри. — Сейчас я выпишу вам пару успокаивающих отваров, и всё пройдёт в течение недели. — А можно ли более точно узнать о причинах недомогания? — осторожно поинтересовался Драко. — Обследование в больнице Святого Мунго, — протянула Поппи, вопросительно взглянув на него. — Вас беспокоит что-то, помимо галлюцинаций? — Нет, — отмахнулся он, — просто уточняю. Микстуры и настои, которые рекомендовала мадам Помфри, интересовали его в последнюю очередь. В отличие от любопытства, которое переросло в извращённое восприятие реальности. Поэтому, уже выходя из Больничного крыла, Драко сомневался в том, что не спал до возвращения Нотта. У него не было столь сильного стресса или одержимости, чтобы новое влечение могло перетечь в бред сумасшедшего. Всего лишь переменившийся интерес, который приобрёл неожиданно положительную окраску через семь лет после первой встречи. Даже в голове звучало неправдоподобно. Но, к счастью, объяснять свои новые пристрастия аристократ никому не планировал. Пока что. Добравшись до библиотеки, он ненадолго завис, блуждая между книжными рядами. Ему внезапно показалось странным, что его обеспокоила природа миража, а не образ и собственная реакция. Он машинально потёр шею, смахивая всплывшее ощущение девичьего касания. Несмотря на то, что Драко не знал наверняка, с чем имел дело, он не был против того, что ему предложили. Обезоруживающее недоразумение — краткая характеристика ведьмы, которую самовольно породило сознание. Уголки губ дёрнулись, пока глаза неторопливо блуждали по бесполезным тёмным буквам на странице книги, первой подвернувшейся под руку. Обворожительный женский стан отпечатался на коре мозга, дразня и заигрывая с воображением. Вдоль позвоночника прокатилось лёгкое чувство незавершённости, царапающее нутро. Инцидент с Уизли так и не получил никакого развития, и сейчас Малфою, почему-то, это совершенно не нравилось. Свидетелей тупоумного поступка рыжего увальня было уже как минимум двое, а значит, это не будет долго оставаться в тайне. И если намеренная слепота Гермионы не удивляла, поскольку волшебница не предъявляла повышенных требований к своему суженому, то молчание Поттера вызывало вопросы. Прикрывать своего друга бесконечно он не сможет. Львиная жажда справедливости и совестливость рано или поздно возьмут своё. Нет никакого смысла влезать. Во-первых, всё, что ни сделает Малфой, будет истолковано как мерзость без объяснения причины. А во-вторых, нет резона рыть яму там, где всё рухнет без твоего участия. Требуется лишь немного времени. Бросив мимолётный взгляд в окно, Драко отметил, что уже начало темнеть. Впереди его ожидал вечер с долькой когтевранского безумия и итальянской экспрессии. Однако он до последнего искренне надеялся, что эта встреча в очередной раз перенесётся, ведь гостеприимство мэнора волшебница вряд ли способна забыть. Но пыльные книжки — не самое хорошее укрытие от лучшего друга. Именно этот тезис стал последним личным доводом перед тем, как направиться в башню координаторов. — А я уж думал, ты заблудился, — иронично хмыкнул Забини, обернувшись в сторону гостя. — Сегодня трезвость официально запрещена. — И все обитатели согласились с твоей концепцией? — стараясь сохранить непринуждённость, Малфой коротко кивнул сидящей в кресле Луне, которая уже потягивала что-то игристое из бокала. — Да, хмурая леди сегодня тоже движется в шаткую кондицию, — добавил Блейз, откручивая пробку, — но в другом месте. — Не забудь, что она обещала вернуться, — подперев щёку ладонью, уточнила Лавгуд. «Прекрасно. Есть повод пить медленнее, — взяв из рук друга стакан с тёмно-золотистой жидкостью, Малфой закусил щеку. — Она будет не позже двенадцати. Правильные девочки всегда ночуют дома». — Тебя просили спрятать в шкафу, — развёл руками Забини, — но я могу ещё предложить место под кроватью. — Как в паршивой комедии, — вернувшись в реальность, протянул Драко, пытаясь понять, как лучше себя вести. Блейз совершенно не помогал. Он как ни в чём не бывало занял место на диване в то время, как аристократ почувствовал непривычную неловкость. Его личной вины перед Полумной не было, но какое-то гадкое малопонятное ощущение застряло в глотке. — Стоит чуть меньше нервничать, — констатировала Лавгуд, заметив его замешательство. — Особенно, когда все уже всё знают. «Всё?» — короткий приступ паники скользнул в организм вместе с высокоградусной жидкостью. — Да, — иронично протянул Забини, закатив глаза. — Отношения на доверии — это сказка. Не заметив никаких признаков обиды или осуждения, Драко нехотя опустился в кресло напротив Луны. Он чувствовал на себе два спокойных, открытых взгляда, ожидающих какого-то ответа. Быть тактичным и лояльным человеком с зачатками совести оказалось куда труднее, чем представлялось изначально. Аристократ выдохнул, пытаясь упорядочить свои мысли. — Даже когда на пятом курсе ты… — Это совершенно не интересно, — изрядно повысив голос, перебил своего друга Блейз. — Скучное, абсолютно не примечательное происшествие! — он поёрзал на диване, не в силах усидеть на месте. — Оно не достойно никакого внимания! — Ты же понимаешь, — сморщив нос, поинтересовалась Полумна, — что это не последняя наша встреча? — Такого завуалированного предложения убить друга я ещё никогда не получал, — лукаво улыбнулся Забини, склоняясь к ней. — Не верь ему, — он перешёл на шёпот. — Он же слизеринец. — А ещё сидел, и вообще человек не очень, — пытаясь преодолеть свой дискомфорт, выдавил Малфой. — Звучит как многообещающее резюме, — подвела итоги Лавгуд, бросив на своего парня испытующий взгляд. — Я только два часа назад получил за оскорбление чувств кактуса, — возмущённо простонал Блейз, разводя руками. — Можно я хотя бы своего друга буду оскорблять? — Моё мнение учитывается? — поинтересовался Драко, прокручивая стеклянную ёмкость в руках, чтобы хоть как-то нивелировать свой внутренний раздрай. — Конечно, нет, — поморщился Забини, делая максимально невинный вид. — Это негласные законы настоящей дружбы: унижение, оскорбление и поклёп. — Классика жанра, — согласился Драко с неловкой усмешкой. — Иначе я бы любил тебя меньше. Лавгуд как-то странно улыбнулась, немного сгладив напряжение. Но Малфой всё равно чувствовал себя не в своей тарелке. Он и раньше считал девушку чудаковатой, но по большому счёту безвредной. Что-то вроде местной чокнутой, которая разговаривает со стенами, гладит листы мандрагоры и носит сырое мясо в сумке, чтобы подкармливать фестралов. Но о вкусах не спорят, а потому вечер тянулся непомерно долго. От историй когтевранки хотелось прикупить пиджак с перьями, надеть его на голое тело и отправиться бегать по лесу, усеянному опавшими листьями. И минимум дважды Малфой поймал себя на том, что потирает пальцы друг о друга, желая написать личному лекарю своей семьи прямо сейчас. Но когда входная дверь открылась, Драко удовлетворённо выдохнул, делая вид, что разглядывает медовые разводы, стягивающиеся по стенкам бокала. — Блин… — столкнувшись с косяком, негромко буркнула Грейнджер себе под нос. — Ух ты… — обернувшись на ведьму, Забини широко улыбнулся. — Видимо, вечеринка удалась. — Ну, было неплохо, — загадочным тоном протянула Гермиона и слегка пошатнулась. Прикрыв глаза на несколько секунд, Малфой вслушался в тон её голоса и дыхания. Степень опьянения была ближе к средней, но ведьма всё ещё неплохо себя контролировала. Слегка неровная поступь, немного вприпрыжку, не такая семенящая, как обычно. — Может, тебя проводить наверх? — с лёгким беспокойством спросила Лавгуд, поставив бокал на журнальный столик. — Всё в порядке, — негромко хихикнула Грейнджер и направилась к лестнице. — Просто немного устала. Она окинула беглым взглядом гостиную, полностью проигнорировав присутствие Драко, что даже позабавило. Такая демонстративность откликнулась лёгким покалыванием под кожей и плохо скрываемой искренней улыбкой на лице. Стараясь незаметно оценить полную картину происходящего периферийным зрением, Малфой заметил наблюдающую за ним Лавгуд, явно заметившую его сосредоточенность. Он судорожно выдохнул, словно его поймали за чем-то запрещённым, и сделал глоток из стакана,пытаясь скрыть своё неудобство от внимательного взгляда напротив. Нескольких мгновений замешательства хватило для того, чтобы Грейнджер скрылась из виду, а внутри вновь заискрилось любопытство. — Который сейчас час? — словно невзначай поинтересовался Малфой. — Ты уже пропустил вечерние сказки, — поморщился Забини, взглянув на часы. — Без четверти двенадцать. Сознание лениво начало генерировать возможные варианты развития событий, и самым заманчивым оказался тот, где Драко окажется в комнате маленькой ведьмы. Ища благовидный предлог для осуществления задуманного, мозг подкинул напоминание о свободном четверге, который упоминался во время дебатов на Зельеварении. — Я бы не был так уверен на твоём месте, — задумчиво протянул Драко, чувствуя, как предвкушение поползло по венам. — Что бы ты ни задумал — это плохая идея, — с лёгкой настороженностью проговорил Блейз. — Пусть попробует, — внезапно поддержала Луна, сонно потягиваясь. Две пары удивлённых глаз уставились на неё почти синхронно. И если Забини впал в ступор, то Малфою эта чудаковатая волшебница внезапно стала куда симпатичнее. И пока друг приходил в себя, аристократ уже решительно поднялся на ноги. Голова слегка кружилась от выпитого алкоголя, а движения одеревенели. Бурлящая предвкушением кровь уже закипала в венах от клокочущего нетерпения. Удержать своё рвение в рамках приличия помог только этикет, ставший его частью почти с рождения. — Повторюсь… — настойчиво продолжил Забини. — Не рычи, — оправляя манжет, перебил его Драко и улыбнулся. — Мне назначена лекция о моральных устоях через несколько минут. — Вряд ли она с нетерпением смотрит на часы, — отрицательно мотнул головой друг. — Вот сейчас я это и проверю, — обогнув диван, Малфой хлопнул его по плечу. — А у тебя тут замечательная компания. — Которая уже не против переместиться в горизонтальное положение, — без тени смущения добавила Луна. — Она просто чудо, — коротко бросил аристократ, разворачиваясь к лестнице. — Бери с неё пример. В голове наступила оглушая пустота - мысли испарялись после каждого нового шага по лестнице. Драко остановился напротив двери, из-за которой доносилась какая-то негромкая возня. Сегодняшний день вообще не блистал адекватными решениями, и не было никакого смысла размениваться по мелочам, поэтому после короткого стука и донёсшегося странного фырчания в ответ молодой человек вошёл в комнату. Ночник освещал спальню тёплым мягким светом, но его было недостаточно для хорошего обзора помещения. Гермиона стояла, склонившись над письменным столом, и что-то судорожно выискивала наощупь. Прихватив какой-то серебристый маггловский блистер, она повернулась к гостю лицом. — Дверью ошибся? — не поднимая головы, лениво бросила она и выдавила таблетку. — Нет, — склонив голову на бок, Малфой пробежался взглядом по её коротким пижамным шортам. — Хотел услышать мнение специалиста о верных моральных ориентирах. — Мы уже беседовали об этом, — сухо ответила Грейнджер. Она проглотила лекарство и сложила руки на груди. — Не особо продуктивно получилось. Вынуждено отметив про себя, что Грейнджер стала куда смелее, Малфой натянуто улыбнулся. Уровень игры изменился: она либо начала привыкать к новой манере общения, либо слишком устала за вечер. Подойдя ближе, Драко внимательнее изучил мимику её лица. Она не выглядела измученной, скорее была насторожена его присутствием. Но, несмотря на это, Гермиона не пыталась выгнать слизеринца или более явно выразить своё недовольство. Ведьма терпеливо ожидала его ответа. — Тогда я готов сменить тему, — констатировал Драко, взяв стул, стоявший чуть левее неё. — Ты не возражаешь? — Кажется, тебя ждут внизу, — поджав губы, Гермиона терпеливо вдохнула. — Не вижу ни одной причины, чтобы ты был здесь. — Я же должен обсуждать с координатором вещи, которые выводят меня из душевного равновесия? — невинно поинтересовался Малфой, присаживаясь на стул. — Это ведь грозит общей атмосфере спокойствия. — Насколько я понимаю, — она обречённо прикрыла глаза, потирая лоб пальцами. — Блейза для своих душевных изысканий тебе уже не достаточно? Её стоическое спокойствие только больше разжигало желание вновь увидеть замешательство, хрупкость или даже податливость. Драко уже чувствовал, как тело пытается сопротивляться новой потребности: ощутить её безоружность и прикасаться к ней. Ядовитый горячий импульс жажды прокатился по позвоночнику, растекаясь по всему телу. Ладони горели от возрастающего напряжения. Мелкие мурашки расползлись по шее и плечам, ещё раз напоминая о предвкушении, скопившемся в теле. — Мои беспокойства с ним не связаны, — сцепив руки в замок, Малфой чуть приподнял подбородок, чтобы смотреть собеседнице в глаза. — Ох, — с наигранным сожалением, выпалила Грейнджер, — и с чем же они связаны? — С помешательством рассудка на одной магглорожденной. Щёки ведьмы вспыхнули багрянцем, выдавая её истинные эмоции. Напускное хладнокровие треснуло, раскалываясь на кусочки. — Меня не касаются твои больные фантазии, — повысив голос, она всплеснула руками, теряя терпение с каждым словом, — где ты мне или ещё кому-то открутил голову, сжёг или того хуже… — Поцеловал. Губы Гермионы дрогнули, так и не сумев произнести хоть что-то. Судорожно вздохнув, она прикрыла глаза. Малфой был готов поклясться, что его сердце почти остановилось в это мгновение и всё его внимание сконцентрировалось на карих глазах ведьмы. Такая правильная и чистая. Слабость. «Слишком скоротечно…» — обреченно простонало сознание, когда Грейнджер поджала губы и расправила плечи. — Твоё разыгравшееся воображение и раньше преподносило сюрпризы, — выделив последнее слово, она склонилась чуть вперёд, — а всем твоим красивым словам - грош цена. — Хотелось бы поднять стоимость, — чуть приподняв уголки губ, медленно проговорил Драко. — В твоём случае одного желания не достаточно. — Как и отрицания. — Я полагаюсь на опыт. — Полностью противореча своим же тезисам, прописанным в декрете. Откинув голову назад, Гермиона тяжело выдохнула, вцепившись в собственные предплечья. От её яростного сопротивления воздух наэлектризовался, собираясь острыми иглами в районе темечка. Она потёрла переносицу, ненадолго погрузившись в свои мысли, а затем её настроение будто переключили. Грейнджер уселась на край стола и уже спокойно взглянула на своего оппонента. — Ладно, — кивнула ведьма. — Ладно? — с лёгким подозрением переспросил Малфой. — Да, ладно, — пожав плечами, повторила Гермиона. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я вела диалог не предвзято? Никаких проблем. Только моего отношения это в корне не поменяет, потому что семь лет отвратного поведения не исчезают бесследно. Я не знаю, скольких людей ты убил и даже не представляю, кем нужно быть, чтобы с постным лицом сидеть здесь и ожидать какой-то благосклонности. Драко дослушал её тираду до конца, не моргнув глазом. Он спокойно поднялся со стула, прокручивая в голове всё, что она сказала. Ни одного пустого обвинения или неоправданного вывода. Только факты. — Нужно быть трусом, — сделав несколько шагов к ней, Малфой остановился и кисло улыбнулся, — который не понимает, что дальше делать со своей жизнью и как остальные справляются, — он заметил, как Грейнджер свела вместе брови. — Сам я никого не убил. Воли не хватило и смелости тоже. А избавлялся от трупов часто. Их было много, — невольно опустив взгляд на поверхность стола, молодой человек попытался вспомнить точную цифру. — Больше сотни. Каждый день притаскивали одного-двух, но они никогда не умирали сразу. — Это просто… — Отвратительно, — кивнул Драко. — Когда на твоём обеденном столе заживо сжирают человека — это отвратительно. Но пока вы спасали мир, без устали скитаясь по лесам и полям, я был с ним в одном доме. Моя семья была с ним в одном доме. Я, как и прежде, трус, но я здесь. И не могу избавиться от прошлого или забыть его, просто от того, что мне так хочется. Молчание, повисшее в комнате, оглушало. Грейнджер отвела взгляд, опустила плечи на выдохе. Ироничный диалог с препираниями явно ушёл не в то русло, но аристократ не сожалел. Ему стало легче. Совсем немного, но легче. — Почему Гриффиндор? — Что? — внезапный вопрос заставил Гермиону поднять голову. — У тебя была возможность выбрать Когтевран, тебе предлагала Распределяющая шляпа. Но ты всё равно выбрала Гриффиндор, — чуть склонив голову на бок, продолжил Малфой, — ведь, в отличие от Поттера, тебе никто не лил в уши про то, как плохо на других факультетах. — Ты серьёзно? — поморщившись, ведьма мотнула головой, не веря в собственные слова. — Нет. И не потому, что мне неинтересно, — спокойно констатировал Драко. — Я хочу, чтобы у меня был предлог вернуться к разговору и ещё раз побывать в этой комнате. Жилы снова скрутило от её невинного, обессиленного взгляда. Лёгкий, еле заметный румянец проступил там, где раскинулась россыпь веснушек. Очаровательная неподдельная реакция, которую Малфой никогда не вызывал прежде. Ни привычного отвращения, ни презрения. Кайф в чистом виде. И как бы Малфою ни хотелось растянуть этот момент, оставаясь в нём подольше, нужно было уйти, пока он всё не испортил. Им обоим нужно немного времени, чтобы осмыслить то, что сейчас произошло. — Доброй ночи, — сделав пару шагов лицом к собеседнице, Драко направился к выходу. Он так и не услышал от неё ни слова, но, оказавшись за дверью, был убеждён — в этот раз ответ ему просто не нужен.***
— Милая, — неловкое касание пальцев раздражающе проползло от талии к груди, задирая верх пижамы, — просыпайся. Гермиона только сильнее зажмурилась, уткнувшись носом в подушку. В голове ютился шум, а мышцы слегка ломило от повышенной активности минувшим вечером. В памяти всплыли картины танцев в башне красно-золотого факультета, пьяненького Гарри, который бубнил себе под нос какую-то нелепицу, и Джинни, которая бесконечно скандировала песни Pink Floyd. Приятные воспоминания сменились уколом замешательства, когда в голове возник образ Малфоя. Его внезапная откровенность вызвала внутри диссонанс, пошатнувший привычное восприятие слизеринца. Она впервые ощутила себя абсолютно не готовой к диалогу с ним. А когда Драко ушёл, и вовсе почувствовала себя потерянной. Под кожей плотно засело чувство, что их разговор не закончен. Впервые за многолетний период противостояния Грейнджер не могла найти аргументы против. И уже не знала, хотела ли. Ощущения, которые вызывал Драко, было крайне тяжело идентифицировать — слишком сложная и многогранная смесь. — Ты сегодня какая-то помятая, — протянул Рональд, оглаживая внешнюю поверхность девичьего бедра поверх ткани. Захотелось заорать, не открывая глаз, когда рука парня поползла к резинке шорт. Гермиона убрала его кисть, стянув её к талии, но это не остудило пыла Уизли. — Ну, зайка… — склоняясь к ней ближе, протянул он. — Рон, я ещё даже зубы не почистила, — поёжилась Гермиона, открыв глаза. — Я хочу принять душ и хотя бы проснуться, — она приподнялась, усаживаясь на постели. — Почему ты в такую рань здесь? — Уже, вообще-то, десять, — обиженно промямлил Рональд. — Я позавтракал и пришёл. — Ну, а я — нет, — отрезала Грейнджер, поднимаясь с кровати. — Ты всё равно по утрам ешь через раз, — отмахнулся он, облокачиваясь на спинку кровати. «Отличный довод, — доставая из шкафа синий свитер, нахмурилась Грейнджер. Она почувствовала скользкие щупальца обиды на плечах. — А если я задержу дыхание, то, наверное, могу обойтись без кислорода». Выбирая вещи, ведьма погрузилась в свои мысли и перерыла почти половину гардероба. Звон пряжки ремня вынудил её обернуться. Уже стянувший футболку Уизли расстегивал пуговицу на джинсах. Она чуть не выронила одежду из рук от неожиданности. — Ты что делаешь? — поморщившись, поинтересовалась Гермиона. — Ну, ты же пойдешь в душ сейчас, — удивившись её реакции, сказал Рональд. — И что? — И секс потом, — невозмутимо добавил он. — Это ж логично. — Может, мы будем отталкиваться от обоюдного желания? — выгнув бровь, рассеяно предложила Грейнджер. — Твои настроения хрен угадаешь, — буркнул Уизли, судорожно застегивая ремень. — Позавчера устала, сегодня не почистила зубы, завтра ещё что-нибудь придумаешь, а я, как дебил, бегаю за тобой туда обратно. — Рон… — Вчера вместо того, чтобы остаться, ты всё равно попёрлась сюда. Вот зачем? Сегодня же свободный день! Чувство неловкости сдавило тело. Ей было стыдно признаваться, что с ним просто невыносимо спать в одной постели: он разваливался по всему периметру кровати, бесконечное количество раз стягивал одеяло и жутко храпел, когда даже немного выпьет. А вчера он изрядно перебрал. — В сексе инициатива всегда исходит только от меня, — продолжил Уизли, покраснев от напряжения. — Такое ощущение, что это только мне нужно. Может, ты вообще фригидная? Скопившаяся внутри обида и непонимание переполнили чашу терпения. Гермиона почувствовала себя настолько неправильной и ущербной, что слёзы сами собой начали скапливаться в уголках глаз. Она стиснула челюсти, пытаясь удержать свой порыв, но когда Рональд скривился, закатив глаза, всё-таки не выдержала. — Ну вот, опять начинается, — едко хмыкнул он, направляясь к выходу. — Всё настроение с утра испортила. Дверь хлопнула, и ведьма вздрогнула, чувствуя, как слеза скатилась по щеке. Стало так мерзко и гадко от самой себя, от него, от этих отношений, которые вытягивали столько сил и времени, не отдавая ничего взамен. Она постоянно ощущала себя либо малодушной, либо виноватой, либо всё вместе. Покидать свою комнату больше не хотелось. Поэтому, бросив вещи обратно в шкаф, Гермиона направилась в душ, решив для себя, что сегодня с неё хватит гостей и приключений. Она сможет спокойно провести время здесь, полностью погрузившись в свой проект по зельям. Прохладные струи воды немного помогли снять напряжение. Но внешняя чистота слишком сильно контрастировала с грязным послевкусием слов Рональда. Поэтому по возвращении в спальню сосредоточиться на анализе долголетних эликсиров было всё ещё сложно. Грейнджер провела около трёх часов за выведением тезисов из личных записей Люциуса Бораго, любезно предоставленных профессором Слизнортом. Великий зельевар не особо стремился упорядочить свои мысли, поэтому предложения прерывались какими-то схемами и рисунками. Некоторые фразы было сложно разобрать из-за весьма мелкого и кучного почерка: витиеватые буквы наезжали друг на друга, смешиваясь в непонятное месиво из чернил. Перерыв на обед и беседу с Джинни, которая вытащила её в Большой зал немного разгрузили голову, но никак не остудили боевой настрой разобраться с гениальными каракулями. Поэтому, вернувшись в комнату, Грейнджер рассортировала завалы из черновиков на столе и принялась за работу снова. На глаза попался уголок проклятого графитного дневника. Если она всё равно не планирует сегодня больше выходить из спальни, то записи безумного фанатика как нельзя кстати подходят для того, чтобы читать их за закрытой дверью.«…достигнуть величия можно только через упорство и преданность. Неоспоримый постулат, утверждённый Тёмным Властелином ещё до того, как я на собственном опыте испытал силу его легилеменции. После чужого присутствия в голове раз за разом следовала боль…»
Гермиона нахмурилась, читая подробное описание ощущений. Страница за страницей описывались физические страдания и бесконечные попытки их преодолеть. Автор открывал для себя новую ментальную магию с разных сторон: книги, слухи, статьи, практика. Много практики. Десятки попыток на невинных случайных жертвах. Он будто даже не перебирал, а пробовал новый навык на всех подряд.«…лишилась связи с реальностью после третей попытки проникнуть в её разум.
Уже вторая на этой неделе, но это лишь временные издержки…»
Каждая строчка была пропитана ненавистью и жестокостью. Поэтому, когда в графитном дневнике появились первые записи об уроках окклюменции, Грейнджер стало немного легче. Однако описания уроков ограничивались парой-тройкой слов, не упоминая процесс обучения и наставника напрямую. Но прекращение упоминаний последствий этих занятий намекало на то, что приходилось ему совсем не легко. Внутренняя жажда справедливости говорила о том, что он заслужил всё, что с ним случилось. Бесчеловечные методы обучения уравновешивались такими же бесчеловечными наказаниями за неудачные попытки применения осваиваемых навыков. Но чем больше Гермиона вчитывалась в описания жестокости и пыток, тем больше росло внутреннее беспокойство.«…Руквуд вызывал дрожь одним своим появлением. Его садистские наклонности всегда подкреплялись огромной тягой к противоестественному насилию из маггловского мира. В доме Августа периодически проводились покерные вечера. Неизменным атрибутом являлась «доска для записей». Её роль исполнял любой недомаг, возомнивший себя достойным держать палочку. Из рассказов я слышал, что это всего лишь необходимый реквизит. Впервые выжигая на оголённый спине имена участников, я…»
От эфемерного запаха, который казалось уловило обоняние, Гермиону тоже затошнило. Она отбросила дневник и пошла к окну в надежде, что свежий воздух поможет ей справиться с неприятными ощущениями. Даже если на некоторых страницах ей казалось, что она читает слова нормального волшебника, то подобные отрывки быстро возвращали ведьму в реальность. «Больной, фанатичный ублюдок.…» — полная презрения мысль стала ожидаемым побочным эффектом от столь долгого погружения в атмосферу ненависти и боли. Перед глазами возник образ покойной Лестрейндж - недостижимый идеал Тёмной стороны. Несмотря на своё безумие и извращенность, она вызывала не только ужас, но и какое-то уважение за безоговорочное следование своим больным пристрастиям. Она никогда не колебалась, без остатка отдавая все свои чувства и мысли Волан-де-Морту. Грейнджер непроизвольно рассмеялась. Это гадкое чтиво сомнительно на неё влияет, если она уже начинает искать положительные стороны у Пожирателей. Впустив свежий воздух в комнату, волшебница до отказа заполнила лёгкие, избавляясь от глупых рассуждений, засоряющих голову. Внезапный стук в дверь нарушил подступающее умиротворение. — Можно? — послышался голос Гарри. Его вышколенная тактичность вызвала непроизвольную короткую улыбку, и, взмахнув палочкой, Гермиона приоткрыла дверь. Друг нерешительно заглянул внутрь, словно проверяя, точно ли ему можно войти. — А я уж подумал, что ты совсем от всех спряталась, — с неловкой улыбкой произнёс Поттер, потирая затылок. — Иногда мне нужно личное пространство, — пояснила Грейнджер, положив палочку на прикованную тумбочку. — Ты пришёл из-за Рона? — Вообще-то, нет, — покачав головой, натужно выдавил Поттер, — но если ты хочешь мне сказать, какой он засранец, то я полностью с тобой согласен, — он надул щёки, собираясь с мыслями. — Я хотел узнать, собираешься ли ты идти на ужин, и спросить про маховик. Укол беспокойства заставил девушку напрячься. После войны Министерство изъяло все известные им механизмы, которые могли нарушить структуру времени и нынешнее положение дел. Магов отлавливали и судили за любые попытки нелегальных путешествий. — А что с ним? — сохраняя прежнюю непринуждённость, уточнила ведьма, ощутив, как на ладонях проступает испарина. — К Макгонагалл уже второй день приходят авроры и утверждают, что в школе нарушалось пространственно-временное течение, — протараторил Гарри. — Может, конечно, бред, но…. Паника ударила в мозг раньше, чем Грейнджер вспомнила слова. Схватив палочку, она ринулась к своему столу, вытаскивая верхний ящик и вытряхивая из него всё содержимое. — Что ты… — Заколдуй дверь, — бросила она, сосредотачиваясь на своём занятии. — Сейчас же. Пока он возился с запирающими чарами, Гермиона стала выводить рунические символы. Когда работа была закончена, буквы свернулись, выжигая днище ящика полностью, и Грейнджер достала шкатулку. Уже по весу вещицы она поняла, что внутри пусто, и распахнула её без особой надежды. Прикрыв глаза, ведьма опустила голову, тяжело выдыхая. — Может, ты мне объяснишь, в чём дело? — серьёзным тоном спросил Гарри, подходя ближе. — В общем… — Я так понимаю, твой маховик не был утерян в процессе поиска крестражей? — Поттер дословно процитировал строчку из объяснительной, которую всё Золотое трио писало в Министерстве. — Я правильно всё понял? — Я подумала, что нам нужна какая-то страховка на случай… — Гермиона не договорила, судорожно потирая виски. — Я же всё предусмотрела. — Кто это мог быть? — стараясь сохранять терпение, сухо спросил он. — Здесь толпилась куча слизеринцев почти всю неделю, — обречённо протянула ведьма, разворачиваясь к нему лицом, — но я всегда защищала комнату чарами, когда уходила, и комбинацию рун угадать невозможно. — Значит, у нас есть особые таланты, — заключил Поттер, снимая очки. — И как теперь найти паршивую овцу в этом стаде шипящих? А главное, под каким предлогом мы будем её искать? Они там далеко не все под твоей опекой. — Надо сказать Макгонагалл, — непроизвольно сдавив пальцами кожу на запястье, пробубнила Грейнджер. — Ты настолько мечтаешь дискредитировать себя и свой проект? Подумай, сколько людей могут вернуться за решетку. — Официально он мне не принадлежит, — поджала губы Гермиона. — Министр магии не может просто так выпускать и сажать сотни людей, когда ему вздумается, из-за того, что я облажалась. — Давай сначала попробуем своими силами, — потирая переносицу, Гарри задумался. — Если через сутки не найдём, то скажем. Надо оповестить Рона. — Не надо, — придержав друга за руку, выпалила она. — Может, лучше Симуса или Невилла? — Вы опять поссорились? — ещё сильнее нахмурился Поттер, глядя на неё исподлобья. Губы чуть дрогнули, но Грейнджер не смогла выдавить ни слова. Они так часто ссорились в последнее время, что было стыдно в очередной раз говорить об этом другу. Хотелось провалиться сквозь землю, чтобы больше никогда и никому не доставлять дискомфорт своими идиотскими рассказами, которые всё больше напоминали жалобы. — Я думал, что после того, как ты простила ему Лаванду, он наконец-то начнёт тебя ценить, — неуверенно произнёс Гарри, — но, видимо, ошибся. — Простила… что? — непонимающе прищурилась Гермиона. — Но ведь он объяснял тебе, откуда на самом деле на его лбу появилась надпись… — нерешительно уточнил Поттер, пытаясь уловить её реакцию. — Или не объяснял?16 сентября 1998
(Накануне вечером, замок Хогвартс, гостиная факультета Гриффиндор)
— Мерлин, Дин, надень штаны хотя бы… — поморщилась Джинни. — Меня не впечатляют трусы в клеточку. — Во-первых, это Симус, а не Дин, — покачала головой Грейнджер. —Томас приболел и в этой вакханалии не участвует. А во-вторых… — Ты сама требовала демонстрацию голой пушистой задницы! — покачнулся Финниган, оборачиваясь к ней, — а, вернее, доказательства, что она действительно является таковой. — Так я пошутила, — невозмутимо выдала Джинни. — А то, что ты требовала сравнения и чуть не стянула с Гарри штаны — тоже шутка? — усмехнулась Гермиона. — Недоразумение, — разводя руками, искренне протянула Уизли. /i> — Где он, кстати? — осмотревшись по сторонам, фыркнула Грейнджер. — Рон, вроде, просил табак, — натужно вспомнил Симус, — значит, они курят наверху. — Придурки, — поднявшись на ноги, буркнула Гермиона. — Они сейчас даже имя своё с первого раза не произнесут, какой табак? Она быстро проскользнула к лестницам, ведущим в комнаты мальчиков. В коридоре действительно стоял лёгкий терпкий запах с нотками вишни. Не постучавшись, Гермиона толкнула дверь в комнату: вряд ли на данный момент стоило блюсти правила приличия. Гарри сидел у окна, зачарованно наблюдал за тем, как медленно тлеют листья в трубке. Из противоположного угла, где уже Рональд видел уже пятый сон, доносился храп. — А я думал, ты не куришь, — удивленно промямлил Поттер, заметив подругу. — Я и не курю, — складывая руки на груди, покачала головой Гермиона. — Может, тебе тоже пора спать? — Может, и пора… — неловко кивнув, он стукнул мундштуком трубки по стеклу очков. — Ой. — Тебе точно пора спать, — подойдя ближе, Грейнджер забрала у него приспособление для курения и отправила на подставку. — Давай поднимайся и в кровать. — Ты такая хорошая… — воодушевлённо протянул Гарри, откидываясь на спинку стула. — Я так рад, что у вас всё наладилось. — Да-да, это прекрасно, — согласилась ведьма, помогая ему подняться на ноги. — Я так переживал, — сбивчиво промямлил он. — Так хотелось сломать ему нос прямо в раздевалке, — он остановился через пару шагов, — но такого больше не случится, он мне обещал. — Просто замечательно. — И не злись на Браун, — усевшись на постель, Поттер моментально свалился на бок и потянулся к подушке. — Она просто не очень умная…______
Гермиона замерла, чувствуя, как разрозненные детали в голове складываются в паззл. Слова Малфоя про пятый курс, футболка с женскими духами, вечные ссоры, после которых Рональд моментально сбегал в неизвестном направлении. И если раньше Грейнджер могла его оправдывать тем, что ему просто необходимо время, чтобы успокоиться, то теперь это становилось совершенно глупо. — Я думал, он сказал тебе в тот же день. Он мне обещал, что всё расскажет сам, — протараторил Гарри, отрицательно мотнув головой. — Он говорил, что всё в полном порядке и ты его простила… — Что простила? — отрешённо повторила ведьма, чувствуя, как всё внутри сжимается. — Он… — Поттер вдохнул глубже, набираясь смелости. — Он был с Лавандой. На прошлой неделе после квиддича. Я задержался и случайно узнал… Кажется, Гарри говорил что-то ещё, но она смотрела на его шевелящиеся губы и не могла разобрать ни слова. Она чувствовала, как от нейрона к нейрону передаётся разрастающаяся глубокая пустота. Грейнджер не могла назвать это болью или муками, но привычный мир словно стёрли ластиком, не оставляя взамен ничего. — Мне надо пройтись, — убирая от себя руки Поттера, который попытался прикоснуться, монотонно проговорила Гермиона. — Давай я пойду… — Мне надо пройтись, — так же равнодушно сказала она, делая несколько шагов к двери. — Одной пройтись, голову проветрить. — Подожди. Клянусь, я не знал, что он ничего… — Я просто прогуляюсь, — вяло отмахнулась Грейнджер, почти не слушая. — Позже увидимся. Все эмоции испарились. Не осталось ничего. Такое глупое и одновременно обречённое состояние. Абсолютный вакуум без попыток зацепиться за какой-то ориентир извне. Она ведь видела, но намеренно игнорировала все сигналы. Ей хотелось верить, что именно она чего-то не понимает, что это всё случайные совпадения. Она наивно убеждала себя после каждого скандала, что возьмёт всё в свои руки и научится выстраивать отношения правильно. Но ошибка была не в расчётах, а в переменных, которые с самого начала не уживались в одном уравнении. Всё произошло именно так, как и должно было быть. Час бесцельных блужданий по полупустым коридорам не помог избавиться от гнетущей опустошённости, разрушающей тело. Трепещущее пламя от факела дёрнулось, когда Грейнджер неспешными шагами направлялась в свою комнату. Знакомые стены Хогвартса похолодели, отдавая непривычной тревожностью. «Вот так и заканчиваются героические союзы… — поёжившись, Гермиона потёрла предплечье, заметив вдалеке силуэт. — Наверное, кто-то из первокурсников…» Ленивые потоки мыслей потекли в голове, напоминая о том, что жизнь не остановилась от чьей-то личной драмы. Подойдя ближе, ведьма всмотрелась внимательнее. Это оказалась девочка лет девяти. Она стояла босиком в пижаме, сжимая в руках большую плюшевую черепаху. Густые тёмные волосы, заплетённые в косы, совсем растрепались, делая её образ неряшливым и неухоженным. — Ты заблудилась? — Грейнджер почувствовала, как усталость свалилась на её плечи. — С какого ты факультета? — каждая новая фраза давалась всё тяжелее. — Давай я тебя провожу. Встретившись с огромными сине-голубыми глазами, она почувствовала, как что-то внутри цепенеет, а по спине ползет слизь нервозности. Холод подступал к кончикам пальцев, проникая внутрь. Лёгкие будто слиплись, затрудняя дыхание. Каждый мускул в теле начал хаотично напрягаться. — Помоги мне, — негромкий, уставший голосок прорезал все нейроны в теле, заставляя ноги подкоситься. Нутро кричало и молило о побеге, но ни одна из конечностей не слушалась. По мыслям потекли образы и воспоминания, коим не было причин. Раннее детство. Прогулки с родителями. Дни беспечного безоблачного счастья, которое никогда не вернётся и не сможет повториться. Гермиона предала их. Она бросила их в одиночестве, лишив выбора. У неё никогда не было сил их спасти. Она отвратительная дочь, которую они бы не хотели знать. В уголках глаз второй раз за такой короткий день начали скапливаться слёзы. — Ты замёрзла? — заметив неестественно посиневшие пальцы ребенка, спросила Гермиона, пытаясь собраться с силами и протягивая руку. — Давай я тебя отведу в твою гостиную, не бойся. Девочка с еле заметной улыбкой протянула ладонь. От её касания внутренние органы завибрировали, а по нейронным сетям потекли паника и ощущение гнетущей разбитости. Её молчание оглушало так же, как гул разъяренной толпы. И ведьма заметила, как маленькие пальцы слегка порозовели, обретая более естественный цвет. — Я голодна, — серьёзно проговорила она. «Ненормальная, фригидная, скучная…» — голос Рона зазвучал в голове, раскалывая стенки черепа. Именно Гермиона стала причиной его разочарования, не смогла сберечь его здоровье и построить нормальное взаимодействие в отношениях. Рональд совершенно логично выбрал ту, которая не была замкнута в своих комплексах, не доставала и не надоедала бесконечными придирками. Перед глазами поползли сплетающиеся образы Браун и Уизли, вызывающие желание разреветься прямо сейчас. Что-то внутри разорвалось, и все нереализованные мысли и мечты бурным потоком вылились в сознание. Слеза скользнула по щеке, выжигая горячую дорожку. Цветная палитра вокруг сузилась до оттенков серого, а понимание происходящего абсолютно покинуло разум. Силы иссякли, и она просто рухнула на колени, продолжая удерживать крохотную ладонь в руке. — Вы такие скучные, такие глупые, — лениво протянула маленькая девочка. — Магглы, маги, — запутываясь пальцами в пышных прядях Грейнджер, добавила она, — но на вкус вы все одинаковы. Так есть ли разница? Грейнджер почувствовала, как глотку сдавило ледяным спазмом. Слёзы стекали непрерывным, бурным потоком, опустошая душу полностью. Расплывающееся по футболке пятно от соленой жидкости становилось только больше, ткань неприятно прилипала к коже. Зрение совершенно потеряло чёткость, а облезшие пятна красок окружающего мира почти слились в однородную, бесформенную массу. — Ты должна помочь мне, — вновь повторила девочка, обхватывая руками её лицо. — Ты всё сможешь исправить. — Я могу, — машинально кивая, согласилась Грейнджер. — Я всё могу. Пространство изменялось, сужаясь и растягиваясь одновременно. Ведьма вроде шла куда-то по ступенькам… Или вообще не шла? Хаотичность восприятия не позволяла ни одной рассудительной мысли проникнуть в голову. Сквозь пелену Гермионе удалось разобрать очертания астрономической башни. — Ты всё делаешь правильно, — твердила девочка, сжимая плюшевую черепаху сильнее. — Это лучший выбор. Апатия окончательно поглотила сознание и тело. Грейнджер словно таяла под пристальным тяжёлым взглядом глубоких синих глаз. Ещё чуть-чуть, и мир растворится. Он не имеет никакого значения, как и сама Гермиона. И её отсутствие ничего не изменит. Она обуза и довесок. Она никому никогда не была нужна. Она бесполезная, уродливая и жалкая. Она может это исправить. — Помоги мне, — повторила девочка, отпуская руку зомбированной ведьмы. — Сделай то, что требуется. Выпрямившись в полный рост, Грейнджер невидящим взглядом посмотрела на линию заплывшего горизонта. Прохладный ветер обдал кожу мелкими мурашками. Сжав маленькую руку крепче, она шагнула к краю Астрономической башни. Искупление есть. В этот раз она сделает всё правильно. Шаг. Ещё шаг. И вот она уже за краем.