Peccatum

Полумрак, царивший в спальне, разбавлял лишь тусклый тёплый свет нескольких факелов, висящих вдоль стен. Наклонившись вперёд, Полумна снова провела языком вдоль члена Блейза, нетерпеливо сжавшего изголовье кровати. Мышцы его торса сократились, когда девичьи губы мягко сжали пульсирующую головку. Негромкий мужской стон пронёсся по комнате, подстёгивая взять плоть глубже. Лавгуд это нравилось. Ей нравился беззащитный изнемождённый вид итальянца, руки которого были прикованы к изголовью постели. Ей нравились мурашки, блуждающие по всему его телу, когда плотная чёрная повязка покрывала глаза, лишая возможности предсказать следующие движения партнёрши. Ей нравились его отзывчивость и рваные вдохи, срывавшиеся с уст. Уткнувшись носом в лобок, Луна расслабила челюсть так сильно, как только могла. Внушительная длина, давящая на горло изнутри, сократилась, доставив лёгкое неудобство. Выпустив член изо рта, волшебница провела языком по уздечке и услышала несдержанный глухой стон. Обхватив плоть ладонью у основания, она несколькими широкими движениями языка провела вдоль тестикул. — Пожалуйста… — прошептал Забини сквозь зубы. — Ты обещал быть послушным мальчиком, — с лёгким укором проговорила Лавгуд, отстраняясь. — А послушные мальчики говорят только тогда, когда к ним обращаются. Взяв чёрный стек, лежащий сбоку от неё, Полумна огладила тонкую рукоять, пробегая оценивающим взглядом по обнажённому мужскому телу. Блейза пробила мелкая дрожь, когда прохладный кожаный наконечник проскользил от внутренней стороны бедра к торсу, задев крайнюю плоть. Казалось, ещё немного, и волокна мышц начнут рваться от томительного ожидания. Короткий хлёсткий удар чуть ниже рёбер слева заставил Блейза вздрогнуть. Он жадно втянул воздух через рот и громко сглотнул. Вслед за ещё одним ударом он издал короткий всхлип, и Луна, обвив пальцами его яички, с силой сдавила. Тело мулата непроизвольно выгнулось навстречу движению, и когтевранка неодобрительно цокнула. — Как тебе не стыдно, — с разочарованием произнесла она. — Прошло меньше часа, а ты уже весь извиваешься, — хватка ослабла, сменившись мягким поглаживанием. — Разве можно быть таким нетерпеливым? Кончиками пальцев она невесомо пробежалась вдоль члена, и Забини замер. Его дыхание прервалось, когда ещё один удар опустился на бедро. Челюсти сжались, а ладони с силой обхватили тонкую цепочку, тянущуюся к изголовью. Проступившая на лбу капля пота неспешно сползла по его лицу, поблёскивая от трепещущего пламени факела. Приподнявшись на колени, Луна аккуратно переступила его расставленные ноги и опустилась лоном на пылающую плоть. Слишком влажно, но так даже лучше. Её бёдра двинулись вдоль возбуждённого члена, не позволив ему проникнуть внутрь. Уперевшись свободной ладонью в окаменевший пресс слизеринца, Полумна удовлетворённо выдохнула. Она чувствовала каждую пульсирующую вену, нежный бархат разгоряченной плоти и немыслимое желание, клубящееся под его кожей. Нарастающая истома растеклась внутри, передаваясь от клетки к клетке. Ещё немного, и её смазка начнёт стекать по его бёдрам на постель, пачкая бельё. Но Лавгуд было совершенно плевать. Она продолжила медленные поступательные движения, ощущая, как её половые губы плотно обнимают член. Тяжесть внизу живота стала разрастаться, превращаясь в будущие волны. Несдержанный протяжный стон Блейза отразился улыбкой на лице, когда Луна задержалась лоном на головке. Она распахнула глаза, внимательно наблюдая за его реакцией. Качнув бёдрами, девушка приоткрыла губы, отразив его мимику, и остановилась, впустив член внутрь меньше, чем на полдюйма. — Я чувствую, как ты дрожишь, — Полумна надавила рукоятью стека на нижнюю челюсть Блейза так, чтобы он сильнее запрокинул голову. Склонилась к нему ближе и провела языком по линии подбородка. — Значит, новая игрушка нравится тебе больше, чем прежние? Блейз сжал губы в плотную полоску так сильно, как только мог. Его бесполезные попытки сдержать свою реакцию на вибрирующую внутри пробку выглядели крайне неправдоподобно. Оставив стек лежать поверх его горла, Лавгуд сдавила его щёки пальцами так, что губы приоткрылись, и опустилась на его напряжённую плоть до самого основания. Итальянец выгнулся навстречу и панически заметался, когда она прижала колени ближе к его телу, чтобы воспрепятствовать любым движениям. — Нравится, — задыхаясь проскулил Забини. — Только не останавливайся, пожалуйста! Пожалуйста! — Умница, — одобрительно похлопав его по щеке, промурлыкала Луна и выпрямилась. Прикрыв глаза, она приподнялась, ощущая, как внутренние стенки слегка заныли от неприятной опустошённости. От подступающего экстаза тонкие невидимые нити проникали в мышцы, стягивая их под кожей. Медленный темп постепенно нарастал, окутывая всё тело жаром. Воздух стал более горячим и тяжёлым, а негромкие стоны и всхлипы заполнили пространство. В ногах появилась лёгкая слабость, а клетки организма завибрировали от приближающейся разрядки. Пальцы непроизвольно сжались, когда, опустившись в очередной раз, Лавгуд ощутила внутри себя распирающее давление. Губы задрожали, а дыхание сбилось окончательно, когда Блейз резко приподнял бёдра, с новой силой врезавшись косточками бёдер в её ноги. Всё тело скрутило грубым сильным спазмом, а из глотки вырвался короткий крик. Луна почти захлебнулась воздухом, а её ладони разъехались в разные стороны, когда всё нутро заполнила горячая густая жидкость, опаляющая стенки лона. Реальность расплылась яркими цветастыми разводами, когда зрение дало внезапный сбой. Собственные стоны звучали слишком оглушающе, когда когтевранка опустилась щекой на вздымающуюся мужскую грудь. Острая эйфория прошибла оба тела насквозь, стягиваясь от солнечного сплетения к кончикам подрагивающих пальцев. Немного придя в себя, Луна приподняла голову и улыбнулась. — Прости, я не смог удержаться… — виновато выдавил Забини. — Мне правда… — Оу, заткнись, — сморщилась она, потянувшись к его повязке. — Ещё не хватало портить оргазм сожалениями. — Правда? — он пару раз моргнул, привыкая к тусклому свету. — Я думал, что сделал тебе больно. — Ты мне? — с сомнением переспросила Полумна, потянувшись за палочкой, лежащей на прикроватной тумбочке. — Милый, ты преувеличиваешь свои возможности. Короткий взмах, и оковы, стесняющие его движения опали. Приподняв руки, Блейз потянулся и потёр запястья, разминая кисти. — Мне показалось… — Тебе показалось… — А может… — Замолчи. — Понял. Спокойно устроившись в его объятиях, Луна облегчённо выдохнула. Забини всегда переживал, что был слишком груб или резок. Иногда складывалось ощущение, будто итальянец считает, что если пару раз сожмёт её грудь сильнее, чем обычно, или прикусит кожу, то девушка просто исчезнет. Слишком обходительно с учётом его нынешнего положения в сексе. — Я всё-таки вынужден нарушить умиротворение, — сдавленно промычал Забини. — Что-то не так? — многозначительно спросила Лавгуд, делая наигранно непонимающе лицо. — Ты… — он надул щёки, пытаясь сформулировать предложение, — …не могла бы… — Что? — глядя на то, как он покраснел, усмехнулась Луна. — Я обещаю, что научусь это говорить, — смущенно отвёл взгляд Блейз, — но можно не сегодня? — Это называется анальная стимуляция, — не меняясь в лице, проговорила Лавгуд и слезла с него. — Переворачивайся. — Мерлин, почему мне так хорошо во время секса и так неловко после? — Потому что ты мужчина, — спокойно ответила она, пожав плечами, когда молодой человек перевернулся на живот. — Хочу напомнить, что идея… — Трахнула инициатора, — буркнул Забини, утыкаясь носом в подушку. — Никогда не думала, что такой бойкий юноша, — она взяла палочку и аккуратным движением провела вдоль таза, — будет так смущён от собственных желаний. — Я не смущён, но мне непривычно, — не поднимая головы, пробубнил Блейз. — Я даже не подозревал, что существуют женщины, которые спокойно относятся вообще ко всему на свете. — Тебе ли не знать, — Луна приподняла бровь, когда игрушка выскользнула, а он даже не дрогнул, — что подавлять свои эмоции и врать — это плохая идея. — Ты просто не понимаешь, с женщинами так не принято. — Ну да, откуда мне знать, — хмыкнула Полумна, левитируя вещицу к полотенцу, висящему на стуле. — Я имел в виду, что… — он обернулся, приподнявшись на локте. — А где боль? — В тебя вставили не член кентавра, а пробку длиной не больше двух дюймов и шириной не больше одного, — покачала головой она. — Это ты стремишься запихать в меня все девять. — Я так и знал, что тебе было неприятно, — надулся Блейз, обречённо рухнув обратно. — Больше вообще никогда не буду двигаться… — Твою мать! — не выдержала Лавгуд. Слизеринец ошеломленно повернулся, пожав губы. — Будь добр, не решай за меня, что мне нравится, а что нет, — Луна тяжело выдохнула. — Если мне будет некомфортно, неприятно или больно, я скажу. Или ты думаешь, что только носителям сперматозоидов можно расплёскивать шутки во все стороны? Повисла тишина. Лицо итальянца вытянулось, он несколько раз кивнул, словно сам себе, и медленно протянул: — А можно будет дочь назвать Адель? — Первую? — Мне дадут возможность сделать вторую? — Ты думаешь, что после первых родов женщины забывают, что такое секс, и теряют способность держать в руках член? — Ты переедешь ко мне после экзаменов? — Ты уверен, что мы доживем? — Даже если нет, я бы хотел услышать ответ. По коже пробежали мурашки. Блейз никогда не останавливался и не отступал. Он был невообразимо осторожным и настойчивым, когда дело касалось их отношений. Шёл пятый месяц, а сердце каждый раз билось о рёбра, будто впервые. Так сильно, так честно. Удивительно и точно. Всегда в цель. — Я бы хотела, чтобы на новогодних каникулах мы навестили моего отца. Забини потянулся к скомканному одеялу и попытался накрыть девушку, но она его остановила, покачав головой. — Сначала душ, — скользнув пальцами по его руке, улыбнулась Полумна. — Но потом ты должна вернуться ко мне, — прищурился Забини. — Хорошо, — прильнув в коротком поцелуе к его губам, она поднялась, захватив с собой полотенце. — Нагишом? — с сомнением поинтересовался он. — Кроме нас, никого нет, — пожала плечами Лавгуд. — Какая разница? — Действительно, — лениво переворачиваясь на спину, зевнул Блейз. — Я чуть попозже… — Ага, — хмыкнула она. Полумна уже прекрасно знала, что не застанет его в сознании, когда вернётся. Несмотря на всю свою экспрессивность и непоколебимость, слизеринец был слишком сильно измотан. Если бы не его усталость и стресс, то когтевранка бы с удовольствием уступила вечер более классическому проведению досуга. Но Забини это было нужно. Каждый раз, когда он выматывался окончательно, ему нужно было передать инициативу хотя бы ненадолго, и Луна не видела в этом абсолютно никакой проблемы. Он вернулся в обед, убитым и изнеможённым. Паркинсон своей совместной работой совершенно истрепала его нервы, не говоря уже о Винсенте, который полчаса верещал, что боится спать один. Полумна всегда восхищалась терпением Блейза и его умением мирно разрешать вопросы, но ему тоже требовался отдых. Блейз очень волновался, когда попросил о связывании впервые. Оказалось, ему намного страшнее произнести пару заветных слов, нежели терпеть часы самых разных эротических экспериментов. Репутация когтевранки сделала его ещё более взволнованным, чем предполагалось, но Лавгуд вполне спокойно восприняла его просьбу. Не сказать, что девушка была весьма опытна в подобных экспериментах, однако вполне готова была слушать и внимать желаниям партнера. Это было необычно, но всю откровенность и пикантность игры Полумна поняла только после первого раза. Забини был готов остаться совершенно беззащитным, не выставляя никаких жёстких условий и рамок. Растерянность постепенно перетекла в интерес, а интерес — в новые непривычные грани. Блейз был просто потрясающим: чувствительным и открытым, мягким и внимательным, понимающим и терпеливым. Но только для неё. Откровение, которое поглотило их обоих, затягивая всё сильнее. — Какая неожиданность, — знакомый приятный баритон прозвучал удивленно. — А я думал, вы под одеялом в темноте. — Врёшь, — равнодушно бросила Полумна, проходя мимо Гнева, подпирающего дверной косяк. — Подслушивать нехорошо. — Мне нужно на что-то мастурбировать, — вскинув ладони, возмущённо фыркнул он. — Это было весьма зажигательно. — Подожди меня внизу, — спокойно бросила Лавгуд, открывая дверь душевой. Она заметила, как Порок ухмыльнулся, но не стал её разглядывать, развернувшись к лестнице. Вряд ли стоило судорожно скрывать своё тело от не до конца живой сущности. Полумна лениво потянулась и открыла воду. Она была почти убеждена, что Грех когда-то давно был живым человеком. Не то чтобы когтевранка верила в чудеса, однако наличие характера, личных мотивов и предрасположенностей говорили именно об этом. Конечно, Гнев вёл себя так, словно не видел никакой ценности в человеческой жизни, однако он был впечатляюще избирателен. Личные мотивы просматривались слишком хорошо. Луна не исключала даже, что в нём ещё теплились остатки души, как высшей материи, однако ей нужны были более весомые факты, чтобы подтвердить свои теории. И у неё появился шанс достать доказательства.

14 октября 1998

(Несколько дней назад, замок Хогвартс, библиотека, где-то между стеллажами)

— То есть ты предполагаешь, что существуют хранители знаний о Грехах? — негромко поинтересовался Малфой, достав с полки книгу, до которой не могла дотянуться Полумна. — Как собрание или секта? — Мне кажется, что информация о них должна передаваться и храниться. Может, из поколения в поколение или преемникам. Это творения Создателя, а магглы поклонялись и гораздо меньшим вещам, — поджала губы Лавгуд. — В любом случае, мне не хватит сил, времени и всей жизни, чтобы проверить все свои теории. — Хватит, — задумчиво протянул Драко. — Скоул. — Что? — растерянно поинтересовалась Полумна и чуть не выронила тяжёлый фолиант из рук, когда рядом материализовался эльф. — Здравствуйте. — Хозяин звал Скоула? — бросив нерешительный взгляд на ноги волшебницы, домовик стыдливо опустил глаза. — С сегодняшнего дня ты подчиняешься приказам мисс Лавгуд, — спокойно проговорил Драко и уточнил для собеседницы: — Он проверит все места и каждый угол, на которые ты укажешь. — Но… — нерешительно протянула она. — Его никто не заметит. Он будет являться только по твоему зову, и желательно, чтобы это осталось тайной для всех остальных, пока результаты не появятся. Не стоит никого обнадёживать понапрасну.

_____

Возможно, это было опрометчивое решение — принимать подобную помощь, но Луне искренне хотелось верить, что Малфой не запутался в хитросплетениях своих мыслей. Весьма беспричинная и глупая вера, которая была чужда разумной когтевранке. Однако, несмотря на некоторое замешательство Забини и остальных, Луна видела в Драко только одинокого колючего ребёнка, который совершенно не понимает себя. В нём было так много мыслей, что впору разорваться на части. Он ни разу не упоминал о её плене в мэноре. Никогда не упоминал события двух прошедших лет. Не рассказывал о своём заключении в Азкабане. Драко почти наверняка был виноват и, скорее всего, совершил куда больше преступлений, чем могло предположить следствие, но… Малфой заслуживал шанса и заслуживал, чтобы кто-то ему верил. Вода смыла остатки недавнего приятного уединения, которое, судя по всему, не являлось таковым. Стало интересно, как часто Грех наблюдал за ними? Он видел всё или только часть? Даже если Полумна не знала его реальную силу, то прекрасно понимала, что Гнев не мог следить за всеми постоянно. Вероятнее всего, он отслеживал душевные коридоры, которые расширялись или сужались, в зависимости от ситуации. Вернувшись в спальню, Лавгуд непроизвольно улыбнулась. Блейз уже умиротворённо обнимал подушку, мирно сопя. Самая чудесная картина из всех, которые она так любила. Сейчас было только семь вечера, а он уже совершенно вымотался. В следующий раз определённо нужно быть мягче и мучить его не так долго. Применив очищающие чары, волшебница накрыла его одеялом до пояса. Он не любил, когда слишком жарко, и часто ворочался в постели из-за беспокойного сна. Полумна оправила простыню, уже собравшуюся складочками в районе его икр, и оставила короткий невесомый поцелуй на лбу. Под кожей пополз восторженный трепет, согревающий изнутри. Невинный спящий вид Блейза всегда отзывался необъятной нежностью под рёбрами. Он уже был намного больше, чем друг, любовник или партнёр. А всего лексического богатства языков, которыми обладала Полумна, оказалось не достаточно, чтобы выразить роль молодого человека в собственной жизни. Натянув первую попавшуюся футболку и пижамные штаны, Лавгуд направилась вниз. Вряд ли её гость обладает ангельским терпением, но и чрезмерно торопиться волшебница не видела никакого смысла. Он явился, поскольку ему это было необходимо и никак иначе. Этот эгоизм не отзывался внутри отвращением или неприязнью, скорее был весьма понятным. Все поступки людей исходили из потребностей, и в этом плане Гнев совсем ничем не отличался. — Лапушка, — растянувшись в широкой улыбке, он всплеснул руками и опёрся на подлокотники кресла, — я даже не представлял, что ты можешь быть такой игривой. — Мне предстоит за это гореть в аду? — мягко поинтересовалась она, обходя диван. — Пф… — подняв взор к потолку, Гнев покачал головой. — Не уверен. Это не моя специализация. Но предполагаю, что всё происходящее между двумя любящими людьми не считается грехом, — он скривился. — Хотя не одобряю твой выбор подопечного, очкарик подошел бы куда лучше. — Это не твоя специализация, — повторила его слова Лавгуд. — Острый язычок, — с удовольствием протянул Порок, — но я здесь немного не за этим. — Хочешь что-то спросить? — подкладывая левую ступню под бедро, она села на диван. — Да… — выдержав недолгую паузу, Гнев прищурился. — Я ведь могу проникать не во все души. — Это очевидно, — спокойно ответила Полумна, устраиваясь поудобнее. — Но, думаю, ты торопишься в другое место. — Удивительная, — улыбка на лице Порока стала неловкой и робкой, но довольно быстро сменилась на привычный самодовольный оскал. — Твои друзья немного чудят, но я думаю поправить эту ситуацию, — он сложил руки в замок, склонившись к собеседнице. — К сожалению, я не всесилен. Если кто-то из них заблудится… Он резко прервался. Полумна ждала, что будет какое-то продолжение, однако его не последовало. «Разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются?» — слова Писания непроизвольно всплыли в голове. Мысли потекли бурным нескончаемым потоком. Он бы не спросил просто так. Только не у неё. Не заметить аккуратное, даже бережное отношение Порока к когтевранке мог только слепой. Это напоминало предупреждения из библейских писаний, однако там не упоминалось, что сам растлитель душ явится с дружеским визитом. Хотя, откровенно говоря, Полумна, в отличие от других, совершенно не видела в нём врага. — Все допускают оплошности, — её голос не дрогнул. — Лишь тот, кто ничего не делает, не совершает ошибок. — Ты даже лучше, чем я думал, — мечтательно проговорил Гнев, поджимая губы. — Я бы хотел верить в людей так же. Эта фраза прозвучала слишком обречённо. Словно Порок был расстроен и знал исход происходящего. Потерев пальцы друг о друга, он поднялся с места и безмолвно направился к выходу из башни координаторов, но остановился на полпути. — Ты не хочешь знать, что будет дальше? — сухо спросил Порок, склонив голову набок. — Кто выживет? — Ты ведь не знаешь. Пророчества и колдовство — не твоё. Гермиона говорила, — вдохнув чуть глубже, Луна потёрла предплечье. — И я не хотела бы знать заранее. Хочу думать, что всё закончится хорошо. Он многозначительно приподнял голову, словно оценивая её слова. Тишина в гостиной стала звенящей. Даже не видя лица собеседника, Луна почувствовала, как сложно ему даются мысли и слова. В его молчании читались извинения и, возможно, даже сожаление. — Не все смогут выжить, — отрешённо бросил Грех, растворяясь знакомой фиолетовой дымкой. Не самая лучшая новость, которая могла венчать этот вечер, но он явно хотел, чтобы Полумна это знала. Совершенно бессмысленно гадать, будет эта жертва случайной или намеренной, задуманной изначально. Лавгуд вдохнула через рот, стараясь вытеснить из своего тела беспокойство, но ранняя скорбь всё равно коснулась сердца. Жизнь всегда была слишком жестока, не оставляя никакого выбора. Но, может, хотя бы раз им удастся обмануть её? Горячая слеза скатилась по щеке вместе с обреченностью и болью. — Скоул, — как можно спокойнее произнесла Луна, стараясь скрыть свои эмоции. В нескольких шагах от неё материализовалась маленькая фигура домовика, склонившего голову. — Госпожа чего-то желает? — учтиво произнёс он. — Сэр, проверьте несколько мест в Италии и Греции, — она спешно стёрла солёную жидкость, стёкшую в уголок рта. — Простите, сейчас я запишу, — она резко привстала с места, ощутив немыслимое давление пространства на плечи. — Минутку, — Лавгуд прикрыла глаза. — Мне нужно немного времени…

***

— Та-а-ак, — как можно терпеливее протянула Грейнджер, аккуратно перетаскивая плющ в подготовленный стеклянный горшок с землёй. — Мне тоже страшно, — цокнула она, когда один из гибких стеблей обвил её запястье. — У меня раньше цветы только рисунком на кружке были, и то не на моей, — стараясь как можно осторожнее присыпать корни землёй, пробубнила она. — Мерлин, почему я вообще с тобой разговариваю? Стебли недовольно заелозили, когда ведьма случайно оторвала один из тонких корешков. Она непроизвольно закатила глаза. Если этот маленький комок стеблей мог бы начать шипеть, то, вероятнее всего, уже сделал бы это. — Я не виновата, что тот, кто тебя дарил, — идиот и не в курсе, — стянув перчатку, нахмурила брови Гермиона, — что тебе нужен бездонный горшок. Она взмахнула палочкой, и земля постепенно начала заполнять стеклянную ёмкость доверху. На самом деле горшок имел лишь условное название и был придуман специально для растений, которые пускают длинные корни вглубь. По мере надобности он незримо расширялся и демонстрировал хозяину болезненные места и заломы. Наконец-то управившись с пересадкой, Грейнджер плюхнулась на стул, тяжело выдохнув. Сумеречный плющ подозрительно заелозил, стараясь привыкнуть к новому месту. Ведьма протянула руку и вывела палочкой несколько зигзагов над стеблями. Маленькие нечастые снежинки начали осыпаться на растение сверху. Тонкие лозы замерли, а затем расплелись и устремились вверх, будто стараясь поймать как можно больше холодных кристаллов. — Наверное, нужно дать тебе имя, — с сомнением проговорила ведьма, наблюдая, как тонкие иголки-цветки распушились в разные стороны. — Или мне стоит меньше общаться с Полумной. Невзрачное, отпугивающее своим видом растение оказалось восхитительным чудом из тайги. Оно не требовало к себе особого внимания, но очень любило прохладу и темноту. Его пыльца использовалась для приготовления сонных зелий разной сложности, а из стеблей готовили успокоительные порошки. С учётом последних семи лет жизни, презент Малфоя отдавал весьма странным подтекстом. Хотя и оказался при этом очень полезным. Однако говорить об этом ему Гермиона не собиралась. От воспоминаний о его самодовольной улыбке за завтраком, её передёрнуло. За несколько месяцев она так и не смогла привыкнуть к его новой манере поведения, зато, кажется, Гарри такие перемены пришлись по вкусу. То ли из-за недостатка общества Рональда, то ли из реального интереса Поттер довольно свободно общался с Малфоем. Эти двое полтора часа многозначительно наблюдали за плюющимися грибами, периодически делая ставки на победителя. Гермиона пришла к выводу, что мужская придурковатость не зависит от факультета и социального статуса. Раздался короткий стук. — Минуточку, — положив палочку на стол, Грейнджер взяла плющ со стола и убрала его в шкаф. «Нужно будет придумать для него место получше, а то начнёт оставлять иглы на одежде, — направляясь к двери, подумала она. — Где-нибудь подальше от окна…» — Чего хотел? — машинально выпалила Гермиона, когда увидела на пороге слизеринца. — Очень недружелюбно, — поморщился Драко и сделал шаг навстречу, вынуждая ведьму отступить. — Нам выходить через полчаса, а Поттер не уверен, — он заглянул в спальню, склонив голову набок, — что ты следишь за часами, когда в здании есть библиотека. — Очень мило с его стороны, — натянуто улыбнувшись, Грейнджер сложила руки на груди и опёрлась плечом о стену. — Что-то ещё или ты просто соскучился? — Искренне надеялся увидеть пару котиков, — с усмешкой проговорил Малфой. — Подарю тебе комплект белья на Рождество, — поджав губы, иронично фыркнула Гермиона. — Скажешь размерчик? — Могу продемонстрировать, — без тени смущения ответил Драко, — если ты не запомнила. — Боюсь не вынести этого во второй раз. — Над страхами стоит работать, — ухмыльнулся Драко. — А как же совместное дефиле? — Никогда не встречала мужчин, которые с таким энтузиазмом хотят надеть женское бельё. — Скорее, снять. — Мечтать не вредно. — Подозреваю, что у меня есть некоторые шансы. — Самонадеянно. — Взаимная проблема. Гермиона не выдержала и всё-таки прикрыла глаза, отрицательно покачав головой. Видимо, он решил, что его интереса достаточно для того, чтобы девушка потеряла голову. Малфой уже даже не пытался быть обходительным и вуалировать свои намёки. Ещё немного, и он начнёт расхаживать с плакатом «Хочу засунуть в тебя член». Почему-то эта картина вызвала улыбку. — Но я бы предпочёл повременить с раздеваниями, — многозначительно протянул Драко. — Нельзя пропускать такой важный период ухаживаний. — Какая честь, — наигранно протянула Грейнджер. — А мои пожелания будут учтены? — Работа над доверием, — потерев подбородок большим пальцем, он оголил запястье, опоясанное железной цепью. — Конечно. — Если ты надеешься… — Было бы куда проще, — перебил Малфой, скривившись, — отправить запрос в Министерство, чтобы узнать, насколько законно брать в рабство условно освобождённых волшебников, нежели пытаться склонить тебя к свиданию. — М-м-м, — саркастично протянула Гермиона, — тогда ты перепутал порядок действий. — Каюсь, — приподнимая ладони, улыбнулся Драко. — Был слишком впечатлён. Его логика явно нуждалась в коррекции. Даже имея за спиной относительно скромный опыт ведения отношений, Грейнджер вполне могла выстроить примерный план их развития. И семь лет взаимных издевательств, один детский случайный поцелуй и демонстрация эрекции очень слабо претендовали на повод идти на свидание. — Я пока не настолько впечатлена, — выгнув бровь, едко бросила ведьма. — Попробуй ещё раз. — Только если ты просишь… — улыбнувшись шире, ответил Малфой. — Не смею больше отвлекать леди от смены гардероба, — он склонился немного ближе, переходя на шёпот: — Только стоит маникюр привести в порядок. Гермиона вздрогнула, сжав левую руку. Он догадался, что она испачкалась недавно. Она случайно влезла парой пальцев в землю, когда убирала горшок с сумеречным плющом в шкаф. Чертыхнувшись про себя, ведьма закрыла дверь, не став дожидаться, пока Драко уйдёт. Он бесил. Бесил тем, что все его поступки стали безукоризненно правильными. Грейнджер не могла поверить, но её от этого тошнило. Так не должно было быть. Большая часть его действий словно и не принадлежала ему: спасение Джинни, глупая игра в вопросы, милое общение с одногруппниками, спокойное участие во всём этом дурдоме без пререканий и возмущений. Малфой будто раскололся на две личности, ведь моментами Гермиона всё же видела его прошлого: во время танца в клубе анонимных состоятельных онанистов, в язвительных фразах и наглости, даже его порыв фроттеризма больше принадлежал ему, чем всё это напыщенное показное дружелюбие. Странно признаваться, но ей не нравилась новая личность. У Драко был свой особенный и весьма органичный шарм абсолютного хитрожопого кретина. И, честно говоря, Грейнджер стало бы куда легче, если бы он вернулся к своему истинному амплуа. Кому-то просто идёт быть мудаком, а кто-то пробует и… Рональд. Открыв шкаф, ведьма бросила взгляд на растение внизу, и уголки губ непроизвольно поползли вверх. Стало любопытно, а каким Малфой был в глазах Паркинсон? Они были весьма колоритной парой: она без мозгов и он начинающий уёбок. Хотя провстречались они довольно долго. До седьмого курса их свадьба считалась вполне решённым делом, однако после возвращения из Азкабана у будущего змеиного семейства произошёл разлад. Глаза Гермионы расширились, и она тряхнула головой. Девушка только что поймала себя на размышлении о том, насколько состоятельными были отношения Пэнси и Драко. Если так пойдёт дальше, она не успеет очнуться, как возьмёт интервью у безмозглой бывшей аристократа, чтобы понять, насколько паршиво тот ведёт себя в личной жизни. «Вроде, головой нигде не билась, откуда такие мысли? — доставая из шкафа зелёную футболку, Грейнджер нахмурила лоб. — Туристам наверняка можно посещать храмы, но там к ним больше внимания и меньше доверия». От взмаха палочки ткань вытянулась, отпуская пару тонких вуалей разных оттенков. Гермиона надула щеки. Сари выглядело дико непривычно ещё до того, как она его примерила. Подол в пол оказался катастрофически непрактичным элементом, а набедренная повязка поверх подола казалась совершенно излишней, не говоря уже о тонкой полупрозрачной ткани, тянущейся от плеча к талии. От привычного широкого шага шёлк на бедрах затрещал. Стоило получить пару коротких консультаций у сестёр Патил, прежде чем пытаться в этом ходить. Чуть расширив безмерно узкую юбку, Грейнджер выдохнула спокойнее. Пусть лучше все думают, что у неё широкая задница, зато ей будет удобно. Наскоро сплетя непослушные волосы в косу, ведьма трансформировала ближайшее полотенце в тонкий полупрозрачный платок и покинула комнату. Уперевшись взглядом в двух молодых людей, ожидающих её за дверью, Гермиона замерла. Как ни удивительно, но Гарри чудесно вписался в местный колорит. Тёмно-синяя свободная рубаха без пуговиц, полностью скрывавшая бёдра, прекрасно оттеняла его цвет кожи. Штаны более светлого оттенка создавали весьма гармоничный и аккуратный образ. Обилия вышивки и узоров не было. Видимо, другу помогал Малфой, поскольку сам Поттер обладал чудовищно странным вкусом. Сам Драко выглядел дико непривычно: ни строгого пиджака, ни французских манжетов, ни ровных стрелок на брюках. Всё слишком просто: бежевые слегка мятые брюки из льна и не заправленная рубашка из грубой ткани. Обычно аккуратно лежащие волосы слегка взъерошены, делая из привычного вылизанного аристократа обычного человека. — Прекрасно выглядишь, — бросил Гарри, потирая шею. — Идём? — Спасибо, да, — поймав мягкую улыбку слизеринца, Гермиона поспешила вслед за другом. Малфой молча дождался, пока ведьма проскользнёт мимо него. Его вышколенные манеры иногда смущали. Он мог вести себя очень нагло и вызывающе, но всё равно при этом соблюдал этикет. По спине пробежали мурашки, когда Грейнджер ощутила его изучающий взгляд на своей фигуре. Она не могла видеть, но точно знала, что он смотрел. «Просто не обращай внимания», — бесполезные внутренние самоуговоры действовали совсем не так, как нужно. Спустившись на пару этажей вниз, Гарри свернул по коридору налево, направляясь к статуе Ганеши. Восседающее на огромной крысе божество с головой слона сурово возвышалось над проходящими мимо гостями и работниками центра. Обогнув идола, Поттер юркнул ему за спину и притормозил у крысиного хвоста, свёрнутого в вертикальную петлю диаметром в пару ярдов. — То есть обратно мы будем возвращаться из-под хвоста, — негромко прокомментировал Малфой, поджав губы. — Я всё правильно понял? — Был ещё вариант с быком и обезьяной, — хмыкнул Гарри, — но там всё куда интереснее. — Теперь понятно, почему сюда нельзя детям, — снисходительно кивнул Драко. — Вы хуже детей, — шикнула Грейнджер. — Просто назвать место? — Да. — Милапур, Капалишварар, — ступив в петлю, ведьма почувствовала лёгкость во всём теле. Пространство сузилось, а желудок сжался. Поплывшие перед глазами светлые пятна исчезли довольно быстро, сменяясь на тёплые лучи вечернего солнца. Вдохнув чуть глубже, Гермиона сделала несколько шагов по проулку и оглянулась. Насколько она поняла, этот узкий проход работал точно так же, как Дырявый котёл, но без излишнего антуража. Маленький кусочек между мирами, который полностью игнорируется магглами. — Мерлин, язык можно сломать, — хмыкнул появившийся рядом Поттер. — Ага, — усмехнулась Грейнджер. — Джинни рассказывала, как ты не справился с названием Косой Аллеи. — У меня есть пару знакомых волшебников, — словно невзначай протянул Драко, возникший совсем близко, — обучающих артикуляции. — Жаль, что там не обучают тактичности, — иронично фыркнула Гермиона. — Мой учитель сказал, что можно врываться в чужие спальни после короткого стука, — пожал плечами он, — но я пока стесняюсь. — Не знал, что ты умеешь, — засомневался Поттер. — Сам в шоке, — спокойно бросил Драко, сделав несколько шагов вслед за ведьмой. Чтобы избежать дальнейшего воркования этих двоих, Грейнджер предпочла поскорее выйти на более людную улицу, надеясь, что они заткнутся и дадут ей подумать хотя бы несколько минут. Среди непривычных разноцветных домиков и магазинов, цепляясь за женские юбки и платки, прогуливался тёплый ветерок. Сильная жара уже спала, и воодушевлённый праздничным настроением народ заполнял пространство вокруг. От пестрящих одежд и разнообразия путников на улице Гермиона слегка опешила. Вместе с людьми вальяжно и нехотя по улицам спокойно бродили коровы. Осведомлённость о святости этих животных никак не подготовила ведьму к тому, что животные будут лениво расхаживать по людным местам, совершенно никого не стесняя. Занимающиеся своими делами горожане не обращали на них ровным счётом никакого внимания, лишь периодически, проходя мимо, поглаживали массивные бока животных. Однако такое тесное соседство имело свои последствия: с чистым подолом точно стоило попрощаться. Не то чтобы Грейнджер не смотрела под ноги, но естественные продукты пищеварения встречались слишком часто. — Разочарована? — негромко поинтересовался Драко, склонившись к ней ближе. — От одной из колыбелей человеческой цивилизации ждёшь несколько иного, — неловко пробубнила она себе под нос, наблюдая, как начинают зажигать первые свечи и фонари. — Противоречивое место, — пожал плечами слизеринец, обходя беснующихся на улице мальчишек. — Здесь великолепие и нищета соседствуют как ни в чём не бывало, и никого это явно не смущает. — Как и везде, — хмыкнула Грейнджер. — Уверена? — многозначительно протянул Малфой. — Думаю, ты будешь удивлена. Отмахнувшись от нежелательного диалога, Гермиона непроизвольно начала всматриваться в людей и здания. Несмотря на то, что подготовка к главному фестивалю Девали предполагала чистоту в доме, улиц это касалось с натяжкой. Большое обилие народа и живности почти в самом центре города немного выводили из равновесия. Запах сладостей и карри смешивался с запахом пота и ароматических масел, порождая тошнотворную смесь. Слабый ветер никак не помогал, а только вбивал несовместимые ароматы в лёгкие. В отличие от Марокко, которое с первых минут произвело положительное впечатление, Индия вызывала у Грейнджер весьма противоречивые эмоции. Возможно, ей не нравилось чрезмерное дружелюбие ко всему живому или отсутствие личных границ. Может, ей не приглянулась сумасшедшая пестрота и буря красок, которые сменялись от насыщенных жёлтых до грязных серых. Неоспоримо, что каждая культура прекрасна по-своему, но медитации на улице перед домом с прохудившейся крышей и перепачканные дети, играющие рядом с лежащей коровой, не входили в список потрясающих событий дня. Женщина, с улыбкой выпустившая крысу прямо на улицу, вообще выбила Гермиону из колеи. Судя по всему, перед приездом в страну она пропустила какой-то инструктаж об умилении всему живому. — Перестань кривиться, — хмыкнул Драко, обращаясь к Гарри. — Здесь это невежливо. Особенно в отношении живых святынь. — Комаров тоже убивать нельзя? — поморщился Поттер. — Не возбраняется, — спокойным тоном проговорила Грейнджер, стараясь дышать менее глубоко. — Нельзя трогать обезьян, крыс, коров. Стоит уважительно относиться к белым быкам и слонам. — На вы? — съязвил Гарри. — Думаю, они будут в восторге, — всматриваясь куда-то в толпу, Малфой прищурился. — Нам стоит свернуть. — Что? Куда? — выпалила Грейнджер, когда его ладонь обвила её запястье. — Эй?! Потянув ведьму через толпу к небольшой невзрачный забегаловке, он наконец остановился. Многозначительно кивнул в сторону девушки в оранжевом платье. — А я уже думала, что вас не дождусь! — воскликнула Джинни, всплеснув руками. — Откуда ты… — сорвалось с губ Грейнджер. Однако ей пришлось прерваться. Чрезмерно воодушевленный Гарри налетел на Уизли, заключив её в объятия. От нетерпения он чуть приподнял её и сдавил так, что волшебница изменилась в лице. — Если ты продолжишь в том же духе, — с долей сарказма протянул Фред, подошедший сбоку, — то наша сестра может оказаться в больнице уже не по выдуманным причинам. — А нам бы очень этого не хотелось, — добавил Джордж, возникший рядом с братом. — Поставь меня на землю, — жалобно простонала Джинни, похлопав своего молодого человека по плечу. — Иначе я не отвечаю за сладости, которые недавно съела. — Возвращаясь к твоему вопросу, — не дожидаясь, пока Гермиона начнёт рассказывать про всю опрометчивость данного поступка, протянул Фред, — сначала мы не собирались брать её с собой, так как индийский праздник посвящен семье, любви и верности. Ощутив под ногами твёрдую почву, его младшая сестра только неодобрительно фыркнула и принялась передразнивать своего брата. Наблюдающая за этим процессом Грейнджер начала мысленно считать до десяти, успокаивая себя тем, что всё семейство Уизли всегда имело неуемную энергию, и требовать от кого-то из них серьёзного поведения было просто бесполезно. Конечно, Грейнджер скучала по своей подруге, однако была слишком напряжена от предстоящего расставания с умиротворяющими осколками реликвии, которые покоились в небольшой сумке на её плече. — Сначала я подумывал захватить с собой Анджелину, — многозначительно протянул Джордж, убирая руки в карманы, — но потом вспомнил, что жениться мне ещё рано. Она это тоже вспомнила. И её начальник, видимо, тоже это вспомнил и не дал ей выходной. — А у Адель оказалась аллергия на моего брата в больших количествах, — усмехнулся Фред. — Зато она согласилась подменить Джинни на сутки, чтобы отдохнуть от бесконечных внезапных подколов и родственников. — Я тебе говорил, — покачал головой Джордж, — что она не впишется в нашу семью. — Нужно время, чтобы она выработала к тебе иммунитет, — поморщился Фред, глядя на брата. «Прекрасная информация, а главное, своевременная, — неловко потерев предплечье, Грейнджер закусила щеку. — Он просто был вежлив, а я идиотка с богатой фантазией». Ведьма не смогла разобраться в своих ощущениях от полученной информации. Она вроде не рассчитывала на отношения с Фредом, но лёгкая досада проскользнула под рёбрами, покалывая мышцы. Поймав его взгляд на себе, Гермиона отвернулась в сторону, чтобы не покраснеть. Ощутив лёгкое прикосновение прохладных пальцев к своему локтю, гриффиндорка поёжилась, сделав небольшой шаг в сторону от Малфоя. Она почувствовала в этом контакте слишком интимные успокаивающие нотки, будто аристократ залез в её голову, считав все эмоции. — Предполагаю, что нам следует разделиться, — протянул Гарри. Он не выпускал Джинни из объятий, убаюкивающе покачиваясь вместе с ней из стороны в сторону. — Слишком большая компания, чтобы шастать по святым закоулкам. — Думаю, что ты вряд ли способен отлипнуть от нашей сестры, — закатил глаза Джордж. — Вы тоже друг от друга не отлипаете, — парировал Поттер, переводя взгляд с одного брата на другого. — Прекрасно, — нетерпеливо выпалила Гермиона. — Может, мы начнём что-то делать? Потому что я уже насквозь пропахла карри. Храм не один, а времени не так много, — она обернулась к Драко, небрежно потянув его за рукав рубашки. — Зайдём с разных сторон и встретимся у главного входа через час, а потом исследуем храмы поменьше. Общее замешательство длилось не дольше пары мгновений, но ведьме этого хватило, чтобы вернуться обратно в толпу людей, стягивающихся к Капалишварар. Пройдя ещё порядка десяти ярдов, Грейнджер осознала, что до сих пор не выпустила грубую ткань мужской рубашки из пальцев. — Извини, — отдернув ладонь, буркнула она. — Если ты любишь погрубее, — отмахнулся Малфой, изучая окрестности, — то я не против. — А как насчёт втроём? — голос Фреда послышался настолько близко, что Гермиона чуть не выругалась. — Должно быть куда веселее. «Блин… — чуть не врезавшись в него, она натянуто улыбнулась, — …а я-то думала, что мне будет достаточно раздражающего слизеринца для поддержания психологического тонуса». — Предпочитаю справляться самостоятельно, — небрежно бросил Драко, не обращая внимания на Уизли. — Я подумал, что вам не помешает разнообразие. — Мы ещё в классике не до конца освоились. — Вы можете оба помолчать? — не выдержав, Грейнджер остановилась. — Пожалуйста. Оба молодых человека оценивающе взглянули друг на друга, но выполнили её просьбу. Драко снисходительно цокнул, возвращаясь к окружающей обстановке. Осознав весь идиотизм ситуации, Гермиона попыталась привести свои мысли в порядок. Нужно было как минимум расстаться с реликвией, хотя бы ненадолго. — Тебе не сложно? — протянув Фреду свою сумку с осколками, спросила она. — Конечно, — мягко улыбнулся он, забирая вещь. — Мне идёт? — Очень дополняет образ, — ехидно бросил Малфой из-за плеча, поднимаясь по ступенькам к храму. По венам проскочило замешательство. Ведьма не до конца поняла, как стоит расценивать его реплику. Аристократа задело то, что Грейнджер обратилась с просьбой именно к Уизли? Или у него просто вызывали неприязнь все члены этого семейства? Последний вопрос казался сомнительным, с учётом последних нескольких месяцев. Он сам наказал Рональда за недостойное поведение и сам вступился за Джинни. Хотя мотивация второго поступка всё ещё казалась спорной. — Потрясающе… — воодушевлённый шёпот одной из посетительниц Капалишварар раздался рядом. Гермиона только сейчас обратила внимание на внешнее убранство здания, абстрагируясь от мешающих запахов и голосов. Слегка выцветшие стены пестрели зелёными, розовыми и голубыми красками. Храм состоял из нескольких уровней и венчался яркими куполами. Две огромные статуи женщин в традиционных одеждах приглашающе улыбались по обе стороны от центрального входа. Статуи божеств и мифических созданий меньших размеров стояли по всему периметру вдоль стен, украшали выступы и балконы, выглядывали из-за углов и квадратных колонн. Нагромождение резных элементов и фигур напоминало дворец из детских сказок. Грейнджер отчего-то представила, что все эти фигуры оживут и спустятся к людям со своих пьедесталов. Столкнувшись взглядом с Драко, с интересом наблюдающим за ней, ведьма вдохнула чуть глубже, когда уголки его губ самодовольно поползли вверх. В его глазах читалась лёгкая ироничная усмешка, мол «не так уж и отвратительно, как ты думала, верно?». Гермиона только придержала подол своего сари, поднимаясь по ступенькам мимо него. Складывалось стойкое чувство, будто они вдвоём прогуливаются по достопримечательностям города как пара, которая поругалась перед выходом из дома. Совсем не исключено, что со стороны они так и выглядели, но гриффиндорка только чуть приподняла подбородок, стараясь держаться как можно более отстранённо. Внутренняя атмосфера была ещё более чарующей. Светлый мрамор с ненавязчивыми вставками мозаики и сотни свечей, расставленных по всему периметру храма. Люди зажигали огонь, обращаясь к богине Лакшми с просьбами о любви, вечном счастье и процветании своей семьи. Так наивно и искренне, что сердце замирало. При взгляде на маленькую девочку, которая тянула за руку женщину, устало повиснув на ней, внутри зародилось какое-то чувство зависти. Гермиона не была уверена, что когда-нибудь у неё будет нормальная семья. За последние два года она настолько часто подвергала себя опасности и бросалась в крайности, что сейчас засомневалась в своей рассудительности. Почему кому-то позволено просто жить в неведении и наслаждаться миром, на алтарь которого она положила столько сил и времени? Под кожей поползло раздражение. Никто никогда не узнает, что Грейнджер сделала для всеобщего спокойствия. Они слишком заняты. Они поклоняются каменным изваяниям, берущим своё начало из невзрачных одинаковых легенд, которые были записаны каким-то фантазёром на коленке перед обедом. — Что-то не так, — сухо выдавила Гермиона, сглотнув ком в горле. — Тебе тоже показалось?.. — Фред прервался, закусив нижнюю губу. Обернувшись по сторонам, ведьма наткнулась на тёмно-серый тяжёлый взгляд. Невзрачный сгорбленный мужчина в грязном балахоне, больше напоминающем обноски, криво улыбнулся и неспешно направился к выходу. Это был один из пороков. Грейнджер не сомневалась, что лицо со шрамом, тянущимся от нижней челюсти до середины лба, принадлежит Греху. Вряд ли для Зависти найдётся лучшее место, чем одна из самых крупных стран, в которой довольно высокий процент населения живёт за чертой бедности и не стесняется рассказывать богам о своих желаниях. Самая простая и открытая публика, которая с лёгкостью поддастся манипуляциям. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Гермиона направилась к выходу вслед за незнакомцем в лохмотьях. Если реликвия здесь, то эта дрянь, вошедшая в тяжёлые двери храма, не имеет никаких инстинктов самосохранения. Она просто разгуливает по улицам, отравляя души людей. Уже почти сбежавшую по ступенькам ведьму дёрнули за запястье, утянув за дверь. — Привет, тыковка, — выпалил Гнев, оглядываясь по сторонам. — Где твои соглядатаи? — Что ты здесь делаешь? — обернувшись на удаляющуюся фигуру, спросила Грейнджер. — Здесь один из вас? Ты знал? — Ну, во-первых, давай поприветливей, — заметив Фреда и Драко, Порок отпустил её руку. — А во-вторых, не один, а двое, — он пробежался взглядом по Уизли, задержавшись на плече с сумкой. — Зря одна гуляешь, конечно. — Двое? — переспросила Гермиона, разворачиваясь вслед за направившимся к парням Гневом. — И что нам с этим делать? — Не нам, а тебе, — резко взяв за плечи молодых людей, Гнев с лёгкостью впечатал обоих в стену. — Советую поторопиться и найти посудину. Побыстрее. — Нет… — слово сорвалось с губ шёпотом, когда все три силуэта рассеялись фиолетовым дымом.

***

Гарри чувствовал, что сейчас разорвётся от переполняющих его эмоций. Он настолько сильно соскучился, что не хотел отпускать от себя Джинни даже на пару шагов. Поттеру казалось, что если он это сделает, то волшебница тут же исчезнет, и ему снова придётся видеть её только в отражении зеркала. Прикосновений и объятий было совершенно недостаточно. Гриффиндорец ощущал себя маленьким ребенком, который совсем не готов делиться предметом обожания со всем миром: хотелось закрыться в комнате и предаваться безумным восторгам, пока сознание не отключится. — Перестань смотреть на меня, как нюхлер на золото, — передернув плечами, негромко сказала Уизли. — Не могу, — блаженно улыбнувшись, протянул Гарри. — Я его таким не видел даже во время матчей по квиддичу, — снисходительно бросил Джордж, сосредоточенно осматриваясь по сторонам. — Ни один снитч не получал столько внимания. — Потому что он никогда с ним не жил, — усмехнулась Джинни, сморщив нос. — Вообще-то, на седьмом курсе… — многозначительно протянул Поттер. — М-м-м, то есть, имея выбор, — переведя на него задумчивый взгляд, поинтересовался Джордж, — ты всё равно вернулся к моей сестре? На всякий случай сделав шаг в сторону от Джинни, он сделал круговое движение ладонью, намекая на миролюбивую обстановку вокруг. Волшебница только коварно прищурилась, молча указав на выход, а затем недвусмысленно провела пальцем по горлу. — А как же семейные ценности? — надув губы, с наивным видом ахнул Джордж. — Я только что осознала, — фыркнула Уизли, — что у меня явный перебор с братьями. — Ты такая милая, — мечтательно протянул Поттер, склоняясь к ней ближе, — когда жаждешь кровопролития. — Это даже не считается насилием, — пожала плечами Джинни. — Маленькие семейные ссоры. К тому же, — она задумалась, остановившись у небольшого фонтана, заставленного свечами, — я всё ещё желаю оторвать Рональду уши за его бессовестное поведение. Втянув воздух поглубже, Гарри сделал вид, что не услышал её. Злость на друга всё ещё не улеглась, да и взаимоотношения стали довольно прохладными. Поттеру было проще говорить с тем же Малфоем просто потому, что у них не было никакого тесного взаимодействия, кроме бесконечных подколов. Иногда жёстких и обидных, но гриффиндорец воспринимал эту вражду несерьезно, больше как личную мотивацию. На глаза Гарри попалась полочка с не зажжёнными свечами, и губы сами собой расползлись в улыбке. Он вопросительно посмотрел на Джинни, которая, кажется, впервые в жизни покраснела перед ним. Волшебница бросила слегка опасливый взгляд на Джорджа, который потрясающе вовремя сделал вид, что рассматривает потолок, и направился куда-то вглубь храма. — Не хочешь? — выгибая бровь, поинтересовался Поттер. — Хочу, — коротко бросила она, по-детски надув губы. В груди появилось лёгкое разрастающееся тепло. Она всегда выражала свои мысли и желания открыто, и видеть её взволнованной было даже удивительно, но Гарри нравилось. — Это глупо? — взяв из его руки небольшой подсвечник-листочек из тёмно-красного стекла, неловко спросила Джинни. — Ни капли, — придержав её за предплечье, спокойно ответил Поттер и перешёл на шёпот. — Не вижу никаких проблем, если это принесёт тебе радость. Волшебница только прикусила нижнюю губу, опустив взгляд на длинный фитиль, выведенный к черешку. Обернувшись вокруг себя, гриффиндорец с изумлением обнаружил, что почти все свободные поверхности заполнены горящими свечами: подоконники, выступы и даже пол вокруг статуй. Трепещущих огней стало настолько много, что Гарри не заметил, насколько поблёкли вечерние солнечные лучи. Подойдя к фонтану, он аккуратно отодвинул стоящие на краю чаши подсвечники, терпеливо ожидая, пока Джинни подожжет фитиль. Такая невинная чистая маленькая откровенность. Только для двоих. Немного больше, чем важно. Пальцы скользнули по девичьей талии, сильнее притягивая её к себе. Вдохнув глубже запах волос Джинни, Поттер ощутил, как она вздрогнула, прерывисто вдохнув. Её теплые ладони легли сверху на его руки, вызывая приятные мурашки. Такая хрупкая и одновременно несгибаемая, безмерно громкая и шепчущая. Самая родная. Самая близкая. — Я очень скучал… Джинни только прижалась к нему сильнее. Она очень не любила говорить о своих чувствах вслух, будто боялась, что слова что-то разрушат. Она готовила завтрак и не донимала его странными вопросами. Она давала личное пространство и делала чай с двумя ложками сахара, когда он засиживался допоздна в гостиной. Она много улыбалась и убирала книги, которые он забывал на столе. Она говорила о любви по-своему, и это звучало намного громче любых слов. — Не хочу нарушать идиллию, — слегка обеспокоенный голос Джорджа, раздался из-за правого плеча Гарри, — но мы здесь не одни. — Удивительно, — иронично протянула Уизли. — Мои братья всегда отличались особой внимательностью. — Ты пропустила приём успокоительных таблеток? — обходя пару сбоку, скривился Джордж. — Присмотритесь. Нехотя обратив внимание на окружение, Поттер замешкался. Он не ощущал ничего необычно, однако атмосфера внутри храма изменилась. Воздух будто загустел, оседая нестерпимым зудом на коже. Люди не стали обезумевшими или неадекватными, но выглядели более суетливо, чем несколько минут назад. Их глаза беспокойно бегали из стороны в сторону, изучая друг друга так пристально, что становилось не по себе. — Ты прав, — негромко ответил Гарри, — так не должно быть. — Кто-то из них здесь? — поинтересовался Джордж, насторожившись. — Видимо, — ощутив, как Джинни сильно сдавила пальцами его предплечье, Поттер недоумевающе взглянул на неё. Волшебница сжала челюсти чуть сильнее, отчего на её шее напряглись мышцы. Она раздражённо поёжилась, мотнув головой. Но гриффиндорец всё ещё не чувствовал никакого стороннего вмешательства в своё сознание. Судя по Джорджу, он тоже был в порядке, как и часть посетителей, встревоженных таким всплеском неприязни в воздухе. — Это Жадность… — процедила Уизли сквозь зубы. — Надо найти Гермиону, — она сдавлено сглотнула. — Сейчас. — Ты можешь вернуть её обратно? — коротко бросил Поттер, отстраняясь от своей девушки. — Гарри… — начала было Джинни. — Сейчас, — перебил он, сосредотачиваясь на лице Джорджа. — Пять минут, — сухо ответил тот, взяв сестру под локоть. — Держи зеркало при себе. — Портал? — стараясь сохранять спокойствие, уточнил Гарри. — Прямо в больницу, — развернув подвисшую волшебницу к выходу, протараторил Джордж. «Да-да, так лучше, — повторяя про себя, несколько раз кивнул гриффиндорец, нервно потирая шею. — Нельзя было её сюда притаскивать. Её лучше держать как можно дальше». Он молча смотрел, как две рыжие макушки скрываются в толпе, и почти ощущал, как тело заполняет гнетущее сожаление. Именно сейчас он в полной мере начал понимать Грейнджер, которая оставила своих родителей, чтобы уберечь их от опасности. Даже если бы Поттер точно знал, что стирание памяти полностью обезопасит ее, он не был уверен, что смог бы сделать это собственными руками. Пальцы дрогнули, когда голоса нескольких мужчин сбоку стали громче, выделяясь на фоне тихого гула. Вдохнув максимально глубоко, Гарри собрался с мыслями и направился к коридору, который вёл к другим постройкам храмового комплекса. Однако Капалишварар не зря считался самым большим храмом Ченная: можно было потратить уйму времени, чтобы найти хотя бы одного из троих волшебников, которые вошли с другого входа. Не меньше семи залов и несколько зданий. Поттер нервно шагал между помещениями. Число людей вокруг казалось просто бесконечным, а от пестроты рябило в глазах. С непривычки запах благовоний начал кружить голову. Зал за залом тяжесть на плечах становилась только больше, мешая сконцентрироваться. Стенки черепа начали вибрировать, раздваивая зрение, а мысли окончательно спутались. Гриффиндорец прошёл мимо брюнетки в золотом платье с открытым плечом и остановился, лишь достигнув следующего коридора. Он нахмурился, обернувшись. Незнакомка не возносила тихие молитвы и не изучала внутреннее убранство храма. У неё не было никакого сопровождения, она никого не искала и словно вообще не была заинтересована праздником. Она неспешно прогуливалась, с легкой улыбкой покручивая крупное кольцо на среднем пальце. Аккуратное каре скрывало изящную шею почти до середины, акцентируя внимание смотрящего на массивном золотом ожерелье. Брюнетка оправила волнистые локоны и скользнула по людям брезгливым взглядом. В её тёмных глазах, в которых было невозможно различить радужку и зрачок, периодически мелькало что-то дикое и знакомое. Гарри уже видел подобное, когда в упор смотрел на Гнев. Нерешительно подойдя ближе, Поттер прислушался к своим ощущениям. Внутри всё сжималось от неприязни, но никаких позывов своровать с подноса подсвечник он не почувствовал. Хотя, возможно, должны быть другие признаки. Светлая мысль осенила его не сразу. Может, он был просто не подвержен Жадности, а потому абсолютно не понимал, что должно роиться под кожей. «Так вот как чувствует себя Полумна, когда мы массово сдаёмся Гневу, — поджимая губы, скривился Гарри. — Как будто муха зудит на периферии. Подбешивает немного, но игнорировать вполне можно». Судя по тому, что сущность не придала никакого значения его присутствию, необходимой добродетелью он не обладал, как и никто из присутствующих в зале. Стало немного жутко. Неужели это такая большая редкость, что в зале из приблизительно сорока человек нет ни одного? Поттер осёкся. Эта сука подбирала контингент не просто так, вряд ли она бы стала шарахаться там, где есть риск нарваться на мешающие факторы. Глаза Гарри распахнулись шире, когда к предполагаемой Жадности подошёл сгорбленный мужчина в сером рваном балахоне. Неужели гриффиндорец ошибся, и это обычные посетители с чудаковатым прикидом? Выглядела эта пара слишком колоритно: будто пожилой отец положил всю свою жизнь на то, чтобы дочь была счастлива и могла позволить себе всё, что пожелает. — Ты паршивый сыщик, — перетягивая внимание, буркнул сбоку знакомый голос. Резко обернувшись, Поттер несколько раз моргнул, пытаясь осознать, сколько времени он потратил, таскаясь по Капалишварару. Перед ним стояли недовольный Джордж и обеспокоенная Гермиона. — А где остальные? — растерянно спросил Гарри. — Гнев их забрал... — поджав губы, ответила подруга, — Но это не самая отвратительная новость. — она не надолго замешкалась, — Где-то здесь ещё двое таких же как он. — Я уже понял, — Поттер обернулся к своеобразной парочке, но не обнаружил никого из них на прежнем месте. — Только что там… — Это не важно. Они не уйдут из нашей прихоти, — протараторила Грейнджер, отмахнувшись. — Бегать за ними бесполезно и не особо дальновидно. — Людям здесь небезопасно, — сухо фыркнул Джордж, пряча руки в карманы. — Да, их следует вывести, а лучше вообще закончить праздник хотя бы здесь… — глаза ведьмы быстро метались из стороны в сторону. — Здесь… Она вздрогнула и поднесла ладонь к губам. Как-то странно хмыкнула, сводя брови вместе. Склонила голову, рисуя в воздухе узоры пальцем, словно водила им по невидимой, одной ей понятной карте. — Реликвия при тебе? — поинтересовался Гарри, пытаясь понять, насколько она в себе. — Её сумка у Фреда, — бросив короткий взгляд на чудаковатое выражение лица девушки, поморщился Джордж. — Есть одна мысль, как удалить отсюда… — Она тоже была там, — перебила его Гермиона, медленно растягивая слова. — Я её видела… — Если ты не начнёшь выражаться яснее, — теряя терпение, произнёс Поттер, — то я заберу у тебя палочку, а потом свяжу и оставлю где-нибудь в углу, чтобы ты себя не убила. — Нет, — замотала головой Грейнджер, активно жестикулируя. — Вы не понимаете! Тогда, вечером... — она перевела дыхание, стараясь говорить как можно тише. — На анонимном вечере… — Где? — переспросил Гарри. — В блядюшнике аристократов, — сквозь зубы процедила она, — я точно видела Похоть. Не помню, как она выглядит, но… — А может, тебе просто понравилось? — Джордж почти мгновенно сделал пол шага назад, встретившись с ней взглядом. — Ладно-ладно. Какое значение это имеет сейчас? — Первый осколок принадлежал Гневу, а второй мы получили почти даром, не задавая вопросов. Но там ведь нацарапано одно из их имён, — быстро проговорила Гермиона. — И если Похоть была там, то, получается, их тянет к реликвии. Или они держат её в поле зрения. — Но тогда какого хрена осколок отдали без боя? — возмутился Гарри. — Мы выясним это позже, — шикнула на него ведьма. — Главное, что осколок, скорее всего, здесь. Мне нужно найти его как можно быстрее. — Почему один? Уродцев двое, — внимательно глядя на неё, Джордж подошёл на шаг ближе. — Гнев забрал Малфоя, Фреда, и сумку… — Гермиона зависла на мгновение. — Он не может находиться вблизи осколка и не смог бы вернуть их обратно… — С учётом его тактильных возможностей, — раздражённо сжал челюсти Уизли, — двоих лапать было необязательно. — Что там с планом эвакуации? — прерывая нескончаемый хоровод догадок и недоумений, вмешался Поттер. — Хм… — Джордж обернулся на подоконник с подсвечниками. — Как насчёт фаер-шоу? — Оно и так здесь везде, — поморщилась Гермиона. — И нам нельзя применять.… — Зато поджог можно.