«…Кажется, Дарту стало слишком тесно. К тому же, его уже видели егеря, и придётся найти другое место для прогулок. Возможно, Запретный лес — не самая плохая идея. Даже если кто-то его увидит, то вряд ли удивится. Хагрид развёл там слишком много дряни…»
Гермиона поморщилась. Сначала ей показалось, что у автора не всё в порядке с логическим рядом. Пролистав дневник на пять страниц назад, ведьма перечитала предыдущие упоминания неизвестного. Поджав губы, Грейнджер побарабанила пальцами по столу. А если Дарт не человек? Если это домашнее животное? Редкое домашнее животное. Тогда вполне понятно, почему его стоит скрывать и почему владелец так опасается егерей. Достав тетрадь со своими заметками, ведьма пролистала страницы до списка египетских артефактов. Самыми подходящими под «маскировку» оказались браслеты Анубиса, которые были украдены из музея артефактов два года назад. Совсем не дешевое удовольствие. Пара браслетов, каждый из которых обладал своими уникальными свойствами: невидимостью и щитовыми чарами. Артефакты могли работать и порознь, однако были украдены вместе. Значит, юный Пожиратель имел очень дорогого, во всех смыслах, питомца. Этот факт крайне мало помогал идентифицировать личность автора графитного дневника. Большинство учеников Слизерина были выходцами из весьма обеспеченных семей. Даже если представители зелёно-серебряного факультета хвастались чем-то, кроме кошельков родителей, Грейнджер мало их слушала. А спрашивать сейчас бесполезно: никто не выдаст своих бывших подельников, слишком боятся вновь оказаться в Азкабане. «Хотя, может, Драко… — ведьма осеклась, мотнув головой. — «Я ещё даже не извинилась, а уже собираюсь задавать какие-то вопросы. Наверняка это будет выглядеть как допрос…» Тяжело выдохнув, Гермиона быстро отмела эту идею. Сегодня она собиралась налаживать отношения, а не запутывать их ещё больше. С Малфоем всё и так стало слишком сложно и шатко, как прогулка по тонкой нити над пропастью. И Грейнджер не могла сказать, что лучше: сорваться и вернуться к прежним колко-ядовитым гадостям или стараться устоять и налаживать взаимодействие дальше. Последнее вряд ли вызовет порицание в нынешней ситуации, но гадкий шёпот вокруг точно появится. Ведьма удивлённо вскинула брови, когда на новой странице проявились всего два слова:«…Я смог…»
Она оглянулась по сторонам, словно ей могло это помочь, а потом снова сделала небольшой надрез на большом пальце и растёрла кровь по странице. Ничего не изменилось. Ни одного дополнительно предложения или хотя бы буквы. Торопливо перевернув страницу, она повторила манипуляцию с пальцем. Буквы привычными блеклыми пятнами проявились на странице. Скучное одинаковое самобичевание из строчки в строчку. Писателю словно надавили на кнопку «жалость и разочарование», и он самозабвенно принялся обвинять время, систему, окружающих, но только не себя. Малоинтересное чтиво. Почти пустая страница лишь с парой слов без уточнений показалась куда интереснее. Грейнджер уставилась в одну точку на столе, прикусив ноготь на большом пальце. Усердно он занимался только легилименцией. Нарушал десятки законов бесчисленное количество раз и не собирался в этом каяться. Даже по обрывочным заметкам, представляющим из себя поток мыслей, ведьма понимала, что если автор не лукавит, то его мастерство в этом тонком искусстве уже превосходило всё, что ей доводилось видеть воочию. Упорный, расчётливый, нервный и обиженный юноша с редким опасным талантом, который очистили кровью и потом. Отвратительное сочетание.«…Его смерть ничего не изменила. Волан-де-Морт не остановится. Он будет продолжать уничтожать всё, что ему мешает, без деления на чужих и своих. Каждая высокая мысль о светлом будущем без грязи — только бесполезная ложь в угоду собственному самолюбию. Он ничего не создал, только уничтожил, чтобы потешить своё эго…»
Гермиона оторвалась от записей с ощущением, что прочитала страницу не из того дневника. Проверив целостность переплёта, ведьма убедилась в том, что изучала те же записи, что и прежде. На всякий случай, она пролистала пять страниц назад и сверила почерк. Совершенно идеальные буквы, одинаковый отступ, каллиграфические завитки, привычка не переносить слова, а писать с новой строчки. Всё как всегда, только вот мысли удивительные. Естественно, это не оправдывало его прошлые поступки и грязные идеи. К тому же, до конца дневника оставалось ещё достаточно много страниц. Однако Грейнджер поймала себя на странном чувстве. Ей будто стало его жаль. Каково это — осознать, что ты весь в крови и смраде, а твой идейный вдохновитель — всего лишь больной садист? — Гермиона, тебе всё ещё нужны лекции по алхимии? — осторожно поинтересовалась подошедшая Паттил, придвигая к ней конспект. — Ты просила сегодня утром. — А? — ведьма захлопнула дневник так резко, что Падма отшатнулась. — Да-да, — закивала она, — я верну завтра вечером. — Зайдёшь в гостиную? — удивлённо спросила сокурсница, вытягивая шею. — Тебя давно там не было. После вашего расставания с Роном почти совсем не появляешься. — Координаторство много времени отнимает, — натянуто улыбнулась Гермиона, сгребая графитный дневник в сумку. — Я обязательно зайду. Придвинув к себе лекции, ведьма наскоро их просмотрела, стараясь вынырнуть из нахлынувших на неё эмоций. Было неправильно ощущать даже мимолётное сочувствие. Вряд ли кто-то из Пожирателей сочувствовал своим жертвам, а если копаться во всех нюансах чьей-то жизни, то и отбитых маньяков есть за что жалеть. — Что-то ещё? — желая поскорее избавиться от однокурсницы, которая с любопытством таращилась на торчащий из сумки тёмно-серый уголок рукописи, как можно вежливее произнесла Грейнджер. — Нет, — неловко выдавила та и поспешила удалиться. «Вот уж кто точно был бы рад новым сплетням», — беззлобно фыркнула про себя ведьма. Ещё раз мельком взглянув на графитный дневник, Грейнджер глубоко выдохнула. Лучше вернуться к своим долгам по учёбе. В конце-концов, дневник от неё никуда не сбежит, а вот отработать пропущенные занятия стоит как можно скорее. Поэтому, придвинув к себе список задолженностей, она приступила к его уменьшению. Домашнее задание по нумерологии заняло не больше получаса, а вот с докладом по травологии пришлось повозиться. Профессор Стебель сочла поездку в Шепчущую оранжерею хорошей причиной для ознакомления всего курса с устройством индийских теплиц и их особенностей. Поэтому Гермиона потратила львиную долю времени на то, чтобы не вписать пару матерных слов между строчек, ибо неприятные ассоциации то и дело всплывали в голове. Покончив с большей частью намеченной работы, ведьма взглянула на часы. Как раз успела к ужину. Уголки губ удовлетворённо поползли вверх. Может, даже удастся вернуться к прежнему ритму жизни и хоть немного расслабиться. От приятного запаха еды живот негромко заурчал, вынуждая Грейнджер поджать губы. Хорошо, что звуковое сопровождение разыгравшегося аппетита никто не слышал, иначе было бы неловко. Заняв свободное место за общим столом, ведьма ощутила на себе заинтересованный взгляд. В нескольких ярдах от неё на противоположной стороне стола сидел Рональд. Столкнувшись с Гермионой взглядами, волшебник поперхнулся и, прикрыв рот ладонью, прокашлялся. «Ну, это всё равно рано или поздно произошло бы, — накладывая в тарелку печеный картофель, подумала она. — К тому же я собиралась зайти в башню Гриффиндора и там наверняка столкнулась бы с ним». Лаванда, сидящая с Роном рядом, стыдливо отвела взгляд в сторону. Даже немного странно. Неужели он сам с ней поговорил, или просто стало стыдно? Раньше Браун особо не стеснялась демонстрировать их взаимоотношения. Хотя, может, она уже из этого выросла. Грейнджер пожала плечами в ответ на свой же вопрос и отправила в рот кусочек картофеля. Эта пара уже перестала вызывать сильные эмоции. Да и в начале злость была больше на свою глупость, нежели на них. Конечно, дружелюбного общения ожидать не стоило ещё долго, но Гермиона была вполне готова хотя бы начать здороваться или перекидываться парой слов. Даже Гарри со свой принципиальностью не устоял и так или иначе поддерживал общение со старым другом. Добавляя в тарелку пару ложек салата, она всё ещё чувствовала осторожный взгляд со стороны. Боковым зрением ведьма видела, что Рональд уже закончил со своей порцией и просто обнимал двумя руками кружку с какао. Значит, хочет подойти поговорить. Впервые за последний месяц Гермиона готова была признать, что его желание помириться перестало быть навязчивым. Он не ходил за ней по пятам, не пытался подловить её у кабинета или лабораторий зельеварения. Только поглядывал на неё виновато и задерживал взгляд на пару секунд дольше, чем обычно. Заметив освободившееся место напротив Грейнджер, Уизли сдвинулся ближе. Выглядело забавно. Как воробушек по жердочке: медленно и нерешительно. Интересно, а если топнуть, он грохнется от неожиданности или сделает вид, что ничего не услышал? Небольшими короткими передвижениями Рональд занял место напротив ведьмы. — У тебя очень плохо получается быть незаметным, — повозив лист салата в бальзамическом уксусе, ухмыльнулась Гермиона, глядя на волшебника в упор. — Ну-у-у, я готовился к тому, что в меня полетит нож, — проговорил Уизли, потирая лоб большим пальцем. — Вилка всё ещё у меня в руках, — выгнула бровь ведьма. — Ты бы не стала её кидать, пока на ней салат, — нервно улыбнувшись, протянул Рон, — ведь тогда шансы на получение увечий меньше. Ненавязчиво улыбнувшись в ответ, Грейнджер положила вилку на край тарелки и сложила руки перед собой. Уизли нервно втянул воздух, словно ожидал от неё убийственного проклятия. Но секунды текли, а ничего не происходило. «А доходит до тебя как и прежде — не сразу, — подперев подбородок тыльной стороной ладони, Гермиона чуть склонила голову набок. — Некоторые вещи остаются неизменными». — То есть, — прикусив нижнюю губу, он потёр ладони, — ты стала презирать меня чуть меньше? — Я тебя не презирала, — спокойно ответила ведьма. — Немножко ненавидела, немножко раздражалась, думала проклясть всю твою семью, — она заметила, как Рональд побелел на этих словах, — но вовремя вспомнила, что Джинни и Фред с Джорджем тоже твои родственники, — Уизли выдохнул. — Да и в общем, проклинать весь род глупо, проще навести порчу на конкретного человека. Например, чтобы у него отвалился член. — Даже если я сейчас уточню, шутка ли это, — поджав губы, обреченно проговорил он, — то твой ответ всё равно покажется мне двусмысленным. — В этом вся прелесть, — ухмыльнулась Грейнджер. Рон только всплеснул руками. Они так и просидели молча около пяти минут. Говорить не хотелось, да и нечего было сказать. Требовалось куда больше времени, чтобы их разговоры могли претендовать на вовлеченность, а сейчас они оба произнесли даже больше, чем рассчитывали. — Мне пора, — не желая затягивать молчание, ведьма поднялась из-за стола, и Рон сделал то же самое. — Потом как-нибудь продолжим. — Ага, — растеряно выдавил он, поймав на себе ожидающий взгляд Лаванды. — У меня тоже дела. Грейнджер только вежливо улыбнулась, взяв сумку. Она направилась к выходу из Большого зала, совершенно не беспокоясь о том, ожидает ли новоиспеченную пару за её спиной разборка или нет. Ведьма ещё не настолько прониклась к ним симпатией, чтобы задумываться о личной жизни Браун и Уизли. Как страхались так и разберутся со своими неурядицами. Уже покидая Большой зал, ведьма притормозила. Драко не было за слизеринским столом. Поджав губы, Гермиона выдохнула и направилась в башню координаторов. Во-первых, она начинала чувствовать покалывающую изнутри нервозность, а во-вторых, ей казалось, что Малфой её избегает. Несмотря на то, что они жили в соседних комнатах, гриффиндорка не видела его со вчерашнего вечера. Как только они вернулись с прогулки, аристократ словно испарился. Вдохнув через нос и выдохнув через рот, Грейнджер попыталась успокоить свои шалящие эмоции. Она вновь начинала чувствовать себя ненужной и брошенной всеми. Рациональные доводы очень плохо глушили разрастающуюся под ребрами бурю. Влетев в башню координаторов, она бросила какую-то малозначительную фразу Полумне, уже сидящей в гостиной в привычной позе алкогольного ученого, и помчалась вверх по лестнице. Она обязательно извинится перед подругой, как только сможет нормально соображать. По рукам прошла лёгкая судорога, а мышцы сжались. Ноги становились тяжёлыми слишком быстро. В мыслях что-то помутилось, и она почувствовала, как в глазах начали скапливаться слёзы. Зрение поплыло, а воздух исчез из лёгких. На плече появилось странное давление от чужих пальцев, но паника так сильно била в виски, что ведьма зажмурилась. Вместе с синими разводами тело окутала невесомость, и Гермиона закрыла лицо руками, словно это могло спасти от мутной дряни, ползущей по разуму. Громко. Сердце билось слишком громко. Она мотнула головой, но встретила сопротивление. Голубая вуаль становилась тоньше, но страх потерять себя сковал всё тело. — Попробуй дышать, — подбородок мягко погладил большой палец. — Хочешь, — нерешительно поинтересовался тихий голос, — сделаем это вместе? Сквозь утихающий шум послышался громкий вдох, а затем неспешный выдох, коснувшийся щеки. А затем снова. Совсем близко. Выдох дрожащими губами получился неполным и рваным. — Умница, — после этих слов послышался громкий выдох, который Грейнджер попыталась повторить. Эти манипуляции продолжались около пяти минут, пока ведьма не почувствовала себя лучше. Открыв глаза, она обнаружила себя сидящей на собственной постели, а перед ней на корточках сидел Драко, тренирующий размеренное дыхание. От изумления Гермиона на мгновение забыла все уроки, которые он давал ей на протяжении последних минут. — Где лежит осколок? — заметив проблески разума у собеседницы, поинтересовался аристократ, отнимая руку от её лица. Гриффиндорка не то чтобы всё ещё находилась под чудовищным гнётом, скорее пребывала в шоке. — Мне легче, — еле проговорила она. — Так где осколок? — отстранённо повторил Малфой. Стало обидно. Он наверняка уже жалеет, что поцеловал её. А может, ему и вовсе противно. Конечно, Грейнджер понимала, что это остатки Уныния говорят в ней, однако всё равно чувствовала себя гадко. — Я сама возьму, — настырно возразила она. — Спасибо за помощь, но… — Где, бл.. — он осёкся, сильно сжав губы, и попытался говорить тише: — чёртов осколок? — Во втором ящике, двойное дно… — она не успела договорить, как Драко выволок ящик и вытряхнул содержимое на пол, — …можно было бы и… — Продолжай дышать, — сухо отрезал аристократ. Словно это не он касался её несколько минут назад. В голове всплыли воспоминания о мэноре. Холодный пол и запекшаяся на ребрах кровь. Ладони непроизвольно обхватили живот, будто одежды, скрывающей тело, было недостаточно. Неуютно, но не критично. — Держи, — протягивая реликвию, Малфой навис над ней. — Спасибо, — взяв вещицу, Гермиона отвернулась. Дискомфорт прошёл, но не весь. От пристального тяжёлого взгляда захотелось съёжиться, но ведьма расправила плечи шире. Однако Драко не уходил, а, наоборот, склонился, заглядывая ей в лицо. — Чувствую себя лягушкой под лупой, — обронила она, стараясь сгладить своё замешательство. — Зато больше не рыдаешь. Зачем ты так надолго отошла от реликвии? — с укором проговорил Малфой. — Ты же знаешь, что будет. Зачем ты вообще покидаешь башню одна? Драко недовольно отстранился. На его щеке раздражённо дрогнула мышца, а ноздри сильно раздулись. Однако сдизеринец не сдвинулся с места. Он продолжал смотреть на девушку, будто что-то взвешивал в уме. — У меня были дополнительные занятия по Зельеварению, — сухо проговорил молодой человек. — Слизнорт разрешил отработать часы с шестым курсом. — Я не спрашивала, — буркнула Гермиона. — Чего ты хочешь добиться, Грейнджер? — напрягаясь ещё сильнее, поинтересовался Малфой. Она прикрыла глаза. Разговаривать всегда очень сложно, а тем более с тем, кого ещё месяц назад считал подозрительным наглым мудаком. Однако из-за бестолковых угадаек ведьма уже разрушила свои предыдущие отношения почти до основания. Чудом уцелевшие руины держались на случайном скачке хорошего настроения и смирении. — Я тебе противна? — сильнее сжав реликвию, как можно спокойнее проговорила Гермиона. Лицо аристократа стало белее на пару тонов. Он еле заметно поджал губы и пробежался глазами по стене за спиной гриффиндорки. Вряд ли рисунки на обоях были настолько интересными, чтобы разглядывать их прямо сейчас. — У меня просто были дела, — сухо ответил Драко, продолжая блуждать взглядом по комнате. Никакого прямого ответа. Обидно и неприятно. «Ну, а что я от него хотела? — чувствуя, как желудок сжимается, она постаралась абстрагироваться. — Не стоило об этом спрашивать». Нужно хотя бы попытаться сохранить остатки гордости. Прикрыв на мгновение глаза, ведьма собралась с мыслями и поднялась с постели, планируя убрать на место несчастный ящик, однако Малфой перехватил её за предплечье. — Мы не договорили, — сухожилия на его шее чётче проступили под кожей. — Я не знала, — переводя взгляд на его пальцы, а затем обратно, медленно проговорила Грейнджер, — сколько длится лирическая пауза, и решила, что разговор окончен... Слизеринец подступил к ней ближе, и речь ведьмы оборвалась. Она непроизвольно попятилась, но Драко это совершенно не смутило. Он только сильнее сжал пальцы, вынуждая её вернуться обратно. Даже понимая, что ничего страшного не произойдет, Гермиона почувствовала себя жертвой, загнанной в угол. Беспристрастное лицо аристократа даже не дрогнуло. Малфой лишь склонился к ней ближе, совсем аккуратно прикоснувшись губами к её губам. Несерьезный, детский поцелуй плавно перетёк в глубокий, но осторожный. Молодой человек словно пытался распробовать вкус и не понимал, нравится ли ему. Грейнджер почувствовала, как под кожей появились маленькие покалывания. Ей хотелось к нему прикасаться и ощущать себя желанной девушкой, а не дегустационным вариантом. Уперевшись в его грудь свободной ладонью, Гермиона отстранилась. — Я не нуждаюсь в доказательстве того, что тебе не противно, — она отвернулась в сторону, стараясь аккуратно избавиться от его ладони. — От того, что ты себя заставляешь, никому лучше не станет, — она поёжилась. — Я всё прекрасно понимаю и не собираюсь ходить за тобой по пятам из-за... — Заставляю? — перебил её Драко, чуть приподняв бровь. — А что ты делаешь? — нервно усмехнувшись, пожала плечами Грейнджер и направилась к столу, около которого были разбросаны вещи. — Не знаю, кем ты меня считаешь, — она опустилась на ковёр, перевернула ящик и начала складывать в него футляры с пергаментом, — может, идиоткой, может, истеричкой, — она глубоко вдохнула через рот, мотнув головой, — хотя последнее время с этим сложно спорить. Но я не думала тебя сдавать или как-то давить. Мне просто показалось, что у нас… — ведьма прикусила губу и решила закончить бестолковые откровения: — Это совсем не важно. — У нас…? — Малфой из-за спины настойчиво повторил её интонацию. — Завязывай с этой игрой в повторения, — обернувшись Гермиона чуть не столкнулась с ним носом. — Установи ограничения, — с каменным лицом произнёс он. — Чего? — непонимающе выпалила ведьма. — Тогда просто скажешь «хватит», если станет больно или неприятно, — чётко проговорил он, глядя ей в глаза. — Повтори. — Зачем? — недовольно фыркнула Гермиона, всплеснув руками. — Нам не по десять лет, чтобы я разгадывала твои шарады, — передразнила она. — А шоколадная медалька в конце будет? Или диплом победителя? — Слово повтори, — проигнорировал её колкости Малфой. — Хватит! — скривившись, едко бросила она. И последнее, что смогла увидеть Грейнджер, была наглая улыбка, просиявшая на его лице. Мужские руки с силой притянули её ближе, заставив потерять равновесие. Короткий женский писк был прерван несдержанным поцелуем, а тело обдало жаром, когда она упёрлась ладонями в напряжённые мышцы его груди. Драко прижал её к себе так сильно, что Гермионе показалось, будто ещё немного, и её органы начнут слипаться. Пальцы слизеринца блуждали по спине и талии, периодически собирая под собой складки ткани. Он жадно провёл языком по девичей нижней губе, а затем вобрал её в рот и томно выдохнул. Воздуха не хватало, и где-то в районе солнечного сплетения появился лёгкий трепет. Мысли начали медленно плыть и растворяться под натиском слегка грубых, но волнительных ласк. Рассудок никак не мог сопоставить педантичного чистокровного аристократа, брезгливо морщащегося от клякс на пергаменте, и Малфоя, целующегося на ковре с магглорождённой. — Гермиона, у тебя всё в порядке? — голос Полумны донёсся до слуха сразу после еле слышного скрипа дверных петель. — Пять минут прошли десять минут назад. Резко отпрянув от слизеринца, ведьма столкнулась взглядом с подругой, стоящей в дверях с кружкой чая и невозмутимым лицом. Щеки гриффиндорки мгновенно покрылись густым румянцем, а Драко лишь недовольно обернулся, так и не выпустив её из объятий. — Кажется, ромашковый чай тебе не потребуется, — опустив взгляд на кружку, Лавгуд поджала губы и сделала пару больших глотков. — В принципе, ожидаемо, — она многозначительно причмокнула и развернулась на сто восемьдесят градусов. — Ну, хотя бы не остынет. Дверь негромко закрылась, оставляя паникующих тараканов в голове Гермионы наедине с Малфоем, которого вторжение незапланированного свидетеля ничуть не смутило. — Предполагаю, это можно воспринимать как «хватит», — восстанавливая дыхание, обронил он.***
Глядя на огромную фигуру вампуса, стоящую в главном зале на первом этаже школы магии Ильверморни, Поттер тяжело выдохнул. Ему бы сейчас не помешало, чтобы символ непоколебимого духа прикоснулся к нему хотя бы мизинцем. — Ты уже хочешь сказать «мяу»? — поинтересовался подошедший к нему Забини. — Ещё пара шуток, и я испорчу тебе ботинки, — иронично фыркнул Гарри, засовывая руки в карманы. — Ты что-нибудь узнал? — Тогда порть коричневые «броги», — равнодушно хмыкнул Блейз. — Они мне всё равно не особо нравятся, — он слегка скривился. — А вот касательно твоего вопроса все обстоит чуть сложнее: у нас есть десяток непонятных наводок, но чтобы их проверить, нам придётся немало попрыгать по разным штатам. — Блин, как было хорошо быть безответственной жопой, за которую думают другие, — прикрыв на мгновение глаза, вздохнул Поттер. — И не говори, — лениво зевнул итальянец. — Я уже начинаю скучать по своему ноющему протеже. Гарри ещё раз удручённо взглянул на огромную дикую кошку — символ одного из факультетов американской школы магии. Четыре дня пребывания в чужой стране пролетели под лозунгом «найди то, не знаю что, там, не знаю где». И как только близнецы не сошли с ума, хаотично таскаясь по Индии? Но они хотя бы город точно знали, а командировка в США свалилась на голову слишком внезапно, поэтому к ней не удалось подготовиться должным образом. К тому же теперь к гостям страны и их передвижениям относились внимательнее, что тоже ни капли не помогало. Развернувшись, Поттер зацепился взглядом за жующего бутерброд студента, который сидел на подоконнике и что-то увлечённо читал. Здесь вообще все постоянно что-то жевали. — Напомни мне, какой из грехов здесь обосновался? — снизив тон, поинтересовался он, склонившись к Забини. — Если можно верить нашему лиловому другу, — Блейз проследил за взглядом собеседника и скривился, когда наткнулся на перепачканного желтоватым соусом студента с набитыми щеками, — или присмотреться получше — Обжорство. — Чревоугодие, — поправил его Гарри. — Есть разница? — демонстративно скривившись, Забини направился вперёд по гранитно-серому коридору. — Меня сейчас вывернет, если мы продолжим на этом смотреть. — Ну, чревоугодие — это не только обжорство, но и пьянство, и дурман… — задумчиво протянул Поттер. — Но я не так хорошо осведомлён, как Полумна или Гермиона. — Какой классный порок, — усмехнулся слизеринец. — Я бы оставил только его и Похоть. Остальных можно пустить в расход, — заметив, как собеседник нахмурился, он виновато выдохнул: — Извини. — Забей, — отмахнулся Гарри. Он всё ещё беспокоился из-за того, что Джинни осталась практически одна. Фред пока был в тяжёлом состоянии, а Джордж погряз в делах магазина. Желанию избранницы вернуться в Хогвартс Поттер тоже не обрадовался, но лучшего решения найти не смог. Почти недельное отсутствие Гнева тоже беспокоило. Не то чтобы гриффиндорец сильно скучал по самодовольной роже и оскорбительным шуткам, однако отрицать его полезность было очень глупо. И хотя особого доверия Порок не заслуживал ввиду своей сущности, после «семейного столкновения» потусторонней дряни в Чиннае Гарри невольно поставил в его фантомное резюме плюсик. — Ну что, пора проветриться? — прерывая неловкую паузу, спросил Забини. — Ты оповестил о маршруте директрису? — Естественно, и по возвращении нам нужно будет сдать палочки на проверку, — иронично хмыкнул мулат. — Ну, хоть соглядатая не приставили. — Если бы Макгонагалл не поручилась, то приставили бы. — Они бы вряд ли пустили нас на порог, — усмехнулся Блейз, — если бы она не поручилась. — Да, вероятнее всего, — согласился Гарри. Поттер так и не смог привыкнуть к разряженному воздуху горы Грелок, где находился серый замок Ильверморни. Всё вокруг здесь казалось неуютным и угловатым, а минималистичный монотонный стиль в серых оттенках выглядел совсем уныло, по мнению Поттера. Поэтому он с некоторым облегчением направился к лестнице, ведущей в подземелье. Добраться до вершины горы привычным поездом было нельзя, а потому в Ильверморни была сооружена огромная посадочная площадка для волшебных карет и другого транспорта. Однако чаще всего её использовали для массовой транспортировки, когда нужно было принять большое количество гостей или отправить учеников на каникулы. Для перемещений небольших групп или одного человека в американском замке оборудовали подвальную каморку. Если кто-то из учеников решит вскрыть неприметную косую дверку, то обнаружит за ней только старые швабры и вёдра, но если открыть её специальным ключ-порталом, то дверь выведет на задний двор прачечной в самом центре магического Нью-Йорка, откуда уже можно трансгрессировать куда угодно. — Навряд ли я смогу к этому привыкнуть, — открыв дверь, Блейз вздрогнул, когда кошка, вылизывающая себя в другой части страны, истерично подпрыгнула и убежала. — Это вообще законно? — Ты просто ещё под мышиным хвостом не ходил, — хмыкнул Гарри, переступая порог. — Я не уверен, — закрывая за собой дверь, итальянец скривился, — что хочу знать подробности. — Ну и правильно, потому что мы это делали с Малфоем по очереди, — словно невзначай бросил Гарри, направляясь к входу в прачечную. — Ты меня провоцируешь! — изрядно повысив тон, возмутился Забини. — Нельзя держать в тайне информацию, которой я смогу шантажировать своего лучшего друга! — А ещё я обещал ему стихи, восхваляющие член, на Рождество. — Драко упустил тот факт, — подозрительно прищурился Блейз, пересекая зал, — что в Индии вы стали настолько близки. — Одна кровать на двоих, тесная душевая, долгие разговоры перед сном, — мечтательно протянул Поттер, захватив газету, лежавшую на подоконнике у двери. — А когда вы начнёте ходить в одинаковых трусишках? — невозмутимо поинтересовался Забини и улыбнулся, когда на него обернулась женщина, запихивающая белье в барабан стиральной машины. — У меня размер L, хочу розовые панталоны с сердечками… — на ходу пролистывая местное популярное издание «Время ведьм», Гарри пробежался глазами по заголовкам. Они вышли на неширокую улицу, по обеим сторонам обрамленную чуть обветшалыми кирпичными зданиями. На первых этажах теснились самые разные магические заведения: магазинчики, ломбарды, парикмахерские, пивнушки... Пёстрые движущиеся вывески хотя бы отчасти оживляли унылую и однотипную архитектуру этого квартала. — Рюшечки нужны…? На глаза Поттеру попался небольшой заголовок о магических помехах в центральном районе Филадельфии. По оценке репортёра, сбои начались, когда в местном маггловском арт-центре открылась выставка эпатажного деятеля современного искусства Рейса Тато. Журналист также предположил, что событие не совсем случайно было организовано вблизи большого скопления порталов и волшебных заведений, и назвал это «происками вражеских шпионов». «Ну да, параноикам нельзя отдавать центральный разворот, — качнув головой, подумал Гарри. — Однако они откапывают весьма любопытную дичь». — …можно ещё добавить кружева и вырезы, — с видом знатока продолжал Забини, потирая подбородок. — А в твоём списке есть Филадельфия? — поинтересовался Поттер, поднимая взгляд на собеседника. — Ты пропустил все мои модные советы мимо ушей? — недовольно надул губы Блейз, доставая из кармана сложенный лист. — Не цените вы мою доброту и расположение… — он тяжело выдохнул и развернул пергамент, внимательно пробегая по нему взглядом. — Прум-пум-пум, да, есть, — он посмотрел на Гарри, — но там такой мутный пацан так неуверенно рассказывал... Я даже подумал, что это можно и пропустить. — Мутные люди нам подходят, — шлепнув его по плечу, широко улыбнулся Избранный. — Давай найдём мётлы. — Стоп-стоп-стоп, — итальянец преградил ему путь. — Ты хочешь... лететь от Нью-Йорка до Филадельфии...на мётлах? — Да, а в чём проблема? — удивлённо приподнял брови Гарри. — Ты слишком буквально воспринял предложение проветриться, — иронично хмыкнул Забини. — После такого перелёта у тебя черенок метлы прирастёт к заднице, поэтому давай воспользуемся туристическим бюро. — Чем? — Ой, — обречённо выдохнул Блейз, закатывая глаза. — Всему вас, непосвящённых, учить надо, — он взял Поттера за предплечье и, оглядевшись по сторонам, потянул его в другой конец улицы. — В США, в отличие от Британии, нельзя трансгрессировать с одного края страны на другой, потому что она занимает гораздо больше места, — он отпустил руку собеседника и внимательно вчитался в вывески вокруг, — а потому здесь сильно развит туризм даже между штатами: торгуют порталами, раздают говорящие брошюрки с программами, путеводные карты и фигурки с танцующей статуей свободы. Они двинулись по тротуару, лавируя между другими пешеходами. Местная публика в общем-то не очень сильно отличалась от той, что шаталась по Косому переулку. Взгляд выхватывал из толпы мантии всех цветов и островерхие шляпы, а также и вполне маггловские куртки и пиджаки, которые в магическом квартале казались куда более необычными. — Ты здесь уже был? - спросил Гарри, на секунду залипнув на витрину с новыми моделями мётел. — Нет, я сам нафантазировал, как у меня на камине маленькая баба из глины танцует латино, — саркастично фыркнул Забини. — О, нам сюда. Среди магазинчиков и торговых палаток ютилось небольшое строение с потрёпанным зелёным козырьком и деревянной обшарпанной табличкой «Бюро Турист». С неймингом владельцы совершенно точно не заморачивались, однако на первом этаже тесного здания толпились люди. Помимо них внутри поместилась ещё пара столов для сотрудников и несколько стендов, которые не обновлялись, наверное, лет пятьдесят. Из-за двери с надписью «Служебное помещение» вышла девушка, взяла с одного из столов какой-то камень и лист и стала зачитывать фамилии. Собрав вокруг себя людей, она скрылась вместе с ними на заднем дворе. — Здравствуйте, нам нужен портал в Филадельфию, сквер Пенна, — подойдя к свободной девушке за вторым столом, проговорил Забини, пока Поттер всё ещё соображал, куда он попал. — Количество персон, цель визита, документы, — монотонно ответила работница, не поднимая головы. — Не тормози, — почти беззвучно проговорил мулат, обернувшись к своему спутнику. Гарри быстрым шагом подошёл к столу, доставая удостоверение личности. Пока девушка оформляла заказ, он заметил несколько сертификатов Министерства магии США. Среди них было разрешение на выдачу порталов для перемещений между штатами с регистрацией направления. — Время ожидания двадцать минут, вас пригласят, — безэмоционально проговорила работница, поставив на лист печать. Гарри с Блейз отошли в сторону, но ещё имели возможность наблюдать дальнейшую работу. Достав из ящика камень, похожий на тот, который ранее забрала другая сотрудница, девушка положила его сверху на лист, а затем левитировала весь комплект на соседний стол. Сидящая за ним работница записала что-то в большую тёмно-зелёную книгу, а затем достала палочку и сделала пару волнообразных движений кистью. Ярко-голубое свечение на мгновение охватило кончик палочки, а затем окутало камушек и впиталось в него. — Здесь это обычное дело, — пожал плечами Блейз, — хотя во время первой поездки я тоже был удивлён. — Первой? — поморщился Поттер. — Когда ты успел? — Есть новогодние каникулы, летние… Да и матушка не особо любит сидеть дома, — задумчиво протянул итальянец. — Мне кажется, ещё до школы я посетил США дважды или трижды… — Понятно, — усмехнулся Гарри. Эти аристократические заскоки ему совсем не были понятны, хотя Блейз мало напоминал остальных представителей древних чистокровных родов. В отличие от Малфоя, он не был настолько сдержанным и оторванным от мира. Несмотря на то, что Драко стал вести себя более адекватно, в его поведении всё равно просматривалась чопорность. Видимо, это совершенно неискоренимое качество. Зато Забини был весьма свойским и приветливым, с лёгким налётом раздолбайства, так хорошо знакомым гриффиндорцу. Однако в их команде явно не хватало кого-то более ответственного и серьёзного. — Поттер и Забини, — произнесла девушка, взявшая лист. — Надеюсь, ты хорошо смотришься в бикини, — бросил Блейз и пошёл к двери, ведущей на задний двор. «Да, нам точно нужна нянька», — догоняя его в дверном проёме, усмехнулся Гарри про себя. Небольшая территория позади туристического бюро, огороженная забором, тоже не блистала облагороженностью. Пара лавочек, мусорные баки и голые стены из красного кирпича. А зачем тратиться на дизайнерские решения, если находишься в самом центре магического Нью-Йорка и через заведение проходит не меньше сотни клиентов в день? Это крайне прибыльный бизнес и без интерьерных изысков. — Возьмите камень, пожалуйста, — протягивая портал, проговорила девушка и достала пергамент. — Бюро «Турист» желает вам приятного путешествия и предоставляет карту Филадельфии в подарок, — она передала сложенный лист и сосредоточилась на своих часах, — на которой вы сможете найти достопримечательности города и другие филиалы нашего бюро для возвращения обратно. Приятного отдыха. Гарри даже рот не успел открыть, чтобы сказать слова благодарности, как пространство исказилось. Уже спустя пару секунд в ступни ударила твёрдая почва, отчего колени подкосились, Поттер чуть не грохнулся. Забини подхватил его за шиворот в последний момент. — Спасибо, — тяжело выдохнув, Избранный оправил одежду и огляделся по сторонам. — Я никогда к этому не привыкну. — Не самый большой твой недостаток, — хмыкнул мулат. Портал перенёс их в пляжную кабинку для переодевания: никакого пола, четыре дощатые стены и от руки написанное объявление «не работает», которое почему-то было приклеено изнутри, прямо над огромным навесным замком на хлипкой дверце. — У вас с Полумной сочувствие одно на двоих? — приподняв очки, чтобы потереть переносицу, спросил Гарри. — Думаю сделать это семейной фишкой, — выхватив из руки собеседника смятую карту, ответил Блейз. — Посмотрим… мы здесь, — он ткнул в карту пальцем, а затем нашарил глазами здание, в котором обосновался арт-центр. — Так-так-так и так, — он сложил карту и вернул её Поттеру, — Нам нужно подняться с пляжа, пройти вдоль набережной вниз, свернуть направо, преодолеть ещё полквартала, и мы на месте. — Ух ты, — потерев шею, неловко обронил Поттер. — Я бы разбирался с маршрутом не меньше десяти минут. — Тебя просто не забывали одного в ресторанах на регулярной основе, — отмахнулся Забини, убирая руку в карман. — Пошли? — Пойдём, — машинально кивнул Гарри, следуя за ним. Судя по всему, детство чистокровного слизеринца имело свои престранные нюансы. Избранный знал, что финансовое благосостояние семьи Забини очень сильно приумножилось за последние пятнадцать лет. Мать Блейза не зря за глаза называли Чёрной вдовой — только на памяти Поттера было не меньше четырёх браков, отмеченных статьями в «Ежедневном пророке», а сколько отчимов повидал слизеринец, можно только догадываться. И погоня за состоянием, видимо, сказалась на воспитании ребёнка не лучшим образом. Даже изо всех сил напрягая память, Гарри мог припомнить всего три, может, четыре упоминания миссис Забини в диалогах с мулатом. Обеспеченная жизнь, в которой ты можешь позволить себе что угодно, кроме любви и времени человека, который должен быть самым близким. Удивительно, что слизеринец остался таким открытым. — Ну, со стороны выглядит прилично, — многозначительно протянул Блейз, остановившись. — Хм? — вынырнув из своих мыслей, Поттер увидел большое бежевое здание с массивными колоннами. — Ну, я не знаток современного искусства. Должно быть как-то иначе? — Напомни мне, как называется выставка? — поджав губы, уточнил Забини. — Так, сейчас, — пошарив по карманам, Гарри нашёл свёрнутую газету. — «Созданное по законам случая». У собеседника сделалось такое лицо, будто гриффиндорец произнёс очевидную чушь, но сам не понял этого. И Поттер действительно не понял. Название как название. Мало ли, что творческим людям в голову взбредёт. — Ну ла-а-адно, — снисходительно выдавил Блейз. — Пойдём, я покажу тебе магию вне Хогвартса. Гарри только фыркнул, направляясь за ним к главному входу. Этих слизеринских подколов он наслушался ещё в Шепчущей оранжерее. Приукрашивать и переиначивать представители серебряно-зелёного факультета умели так, как никто другой. Широкий холл с высокими потолками и приятными кремовыми стенами только подтвердил догадку, что Забини преувеличивает. Мягкая ненавязчивая музыка, играющая на фоне, создавала приятную расслабляющую атмосферу. Забини с многозначительным видом передал билет своему товарищу по внеплановому окультуриванию и присел в лёгком реверансе, пропуская его вперёд. Избранный только фыркнул, небрежно выхватив лакмусовую бумажку. — Подумаешь, — пробубнил он себе под нос. — Ну, будут висеть какие-то картинки… Наткнувшись взглядом на расколотый унитаз, стоящий прямо напротив входа в зал, Поттер прервался и скривился. Чем ближе он подходил, тем отчётливее мог различить малоприятные оттенки подтеков и ржаво-оранжевый налет, раскинувшиеся вдоль трещин. Отколотый фарфоровый кусок уныло валялся рядом с постаментом самого унитаза. Со стороны это зрелище выглядело так, будто кто-то из более ранних посетителей выставки пытался вынести кусок экспоната с собой, но его остановили в самый последний момент и не удосужились вернуть кусок на полагающееся ему место. Хотя Гарри тоже уже не нравилось. А когда он почувствовал запах, то и вовсе остановился. — Давай, детка, — подтолкнул его Блейз, — нас ждет мир высокого искусства, непередаваемых цветов и слезоточивых ароматов. — Я не хочу, — Гарри упёрся, но все же сделал пару натужных шагов под натиском слизеринца. — Всё, капризуля, нет пути обратно, — серьёзно сказал тот. — Вдыхай глубже и делай многозначительное лицо, чтобы не обидеть автора. Почти вплотную подойдя к многострадальному унитазу, который был явно старше самого волшебника, Поттер поджал губы. Табличка рядом гласила: «Тяжесть потери». Гарри был не уверен, что хочет читать дальше. Вряд ли автор сия творения стеснялся рассказывать в мельчайших подробностях, какие именно «потери» здесь происходили. — Какая душещипательная история, — сочувствующие протянул Забини, отрываясь от таблички. — Этот экспонат ему можно простить. — Ты сейчас серьёзно? — хмыкнул гриффиндорец. — А ты бы не расстроился, если твой лучший друг утонул бы в унитазе? — Мой лучший друг и так в этом году по уши в… — он вовремя прервался и направился дальше, чтобы как можно скорее уйти от запаха. — Ну, Рональд не хомячок, тут так трагично не получится, — делая несколько шагов вслед за ним, добавил итальянец. — Это была очень страшная смерть, — обернувшись на благоухающий экспонат, Гарри передернул плечами. — Это и есть современное искусство? — Это ментально важный для творца объект, передающий всю безнадёжность ситуации и муки совести, свалившиеся на плечи столь внезапно, — заметив отупевший взгляд собеседника, Блейз пожал плечами: — Все по-разному переживают утрату. Гарри тяжело выдохнул, но, наткнувшись на опрокинутый стул с горой вещей, а затем на сковородку с подранным днищем, которая свисала с потолка на связке сосисок, осознал весь идиотизм ситуации. Не хотелось даже знать, насколько меланхоличным кретином был Рейса Тато, что его воодушевляли настолько банальные вещи, а уж тем более — какое значением он им придавал. — Ладно, давай попробуем найти то, что нам нужно, визуально, — глядя на кучку посетителей, толпящихся у куска ковра с разбитой кружкой, предложил Поттер. — Среди этого барахла… — Т-с-с, — ткнув его в бок, Забини кивнул в сторону подозрительно наблюдающего за ними смотрителя зала. — Здесь люди одухотворяются, будь вежлив. Натянуто улыбнувшись, гриффиндорец продолжил ознакомление с чудесным миром высокого искусства. Инсталляция сожженной футболки, которую потушили, кажется, кетчупом, драный ботинок с силиконовой имитацией лужи рядом, погнутый дорожный знак, в который, как дротики в мишень, были понатыканы вилки, оторванная калитка, изрисованная свастиками, — всё это сообщало Гарри только о двух вещах. Первое: автор сих творений совершенно точно прекрасно проводит время и ни в чём себе не отказывает. И второе, куда более важное: он не в себе. — Что ты там говорил про унитаз? — с истеричным смешком поинтересовался Забини. — Что это полное… — проследив за взглядом Блейза и заметив в соседнем зале огромную бесформенную кучу тёмно-коричневого цвета, он растерял все цензурные слова, — …дерьмо. — Как точно подмечено, месье, — одобрительно согласился Блейз. — Я бы даже сказал: удобрение высшего сорта. Куча, несомненно, могла впечатлить даже подготовленного зрителя. Она возвышалась над полом на добрых десять футов, и Гарри казалось даже, что воздух над ней неуловимо колеблется от исходящего... аромата высокого искусства. — Ага, у меня от волнения сжался желудок, и, кажется, сейчас обед выйдет наружу. — Простите, вам что-то подсказать? — возникший ниоткуда джентельмен в строгом костюме расплылся в лукавой улыбке. Поттер чуть не выматерился. Обстановка из вонюче-сломано-грязных вещей и так не располагала к душевному равновесию, а уж огромная куча фекалий и вовсе стала последней каплей для нервных клеток, пытающихся абстрагироваться от нового взгляда на «прекрасное». — Где выход? — Прошу простить мистера Поттера, — проскочив вперёд прямо перед носом Гарри, выпалил Блейз. — Он крайне стеснителен, однако не мог отказать себе в удовольствии посетить выставку величайшего творца современности, — он протянул руку незнакомцу. — Меня зовут Блейз Забини, я личный секретарь мистера Поттера. — Секретарь? —вырвалось прежде, чем Гарри успел подумать. — Конечно, секретарь, — улыбнувшись настолько широко, насколько можно, повторил итальянец, переводя взгляд на работника выставки. — Разнервничался. Очень хотел вживую посмотреть на экспонаты и всё ещё не может прийти в себя от нахлынувших эмоций. «Вот это ты точно подметил», — выдавив из себя улыбку, кивнул Поттер. — Очень приятно видеть такого ценителя искусства у нас в гостях. Меня зовут Аластор Роджерс. Я являюсь распорядителем этой прекрасной выставки, — коротко пожав ладонь мулата, он пригласительно уступил дорогу к коричневому недоразумению. — Вы наверняка желаете ознакомиться с главным экспонатом поближе. «Нет!» — Да, с удовольствием, — показательно воодушевился Блейз, ожидая, что Поттер наконец-то начнёт шевелиться и зайдёт в нужный зал. Избранному не хватало обсценной лексики, чтобы выразить всю глубину своего душевного негодования хотя бы про себя. Он неспешным шагом прошёл мимо ожидающих его собеседников и попытался вдохнуть до того, как ощутит новые оттенки "благоухания". Целый светлый прекрасный зал был отведён под склад фекалий и какого-то мелкого мусора. Ну разве это не бред сумасшедшего? — Это одно из самых интересных и глубоких творений маэстро Тато. Невероятный случай, когда, следуя зову звезды, господин Рейса угодил прямо в контейнер с органическими удобрениями, — складывая кончики пальцев вместе, воодушевлённо проговорил Аластор. — Именно после этого случая возникла гениальная идея данной выставки, — он обратился к Поттеру: — Но вы, как большой поклонник, наверняка это знаете. — Творческий… застой прекратился, — тщательно подбирая слова, Гарри упёрся взглядом в угловатый кусочек глины, торчащий почти на самой верхушке. — А это…? — Ах да, вы не могли не заметить, — с лизоблюдской усмешкой махнул рукой распорядитель. — Вдохновенная Звезда оказалась осколком глины, взявшимся из небытия. По примерным оценкам экспертов, цена этой экспозиции около двадцати пяти тысяч долларов. Приглядевшись, Поттер с сомнением усмотрел грани, напоминающие часть надписи, однако с такого расстояния не мог точно сказать, а ковыряться в этом на людях было очень паршивой идеей. — Состоится аукцион? — мгновенно спросил Блейз. — А вы разве не планировали участвовать? — приподнял бровь Роджерс. — Разумеется, на седьмой день выставки мы планируем провести аукцион. — Есть возможность выкупить лот заранее? — внимательно вслушиваясь в его слова, продолжил мулат. — Это противоречит основным правилам, однако, если стартовую цену перекроют втрое, мы можем уведомить других участников, и в случае... — Нам нужна минутка, — перебил его Гарри, затем отвёл Забини в сторону и перешёл на шёпот: — Прежде чем покупать кучу дерьма за семьдесят пять тысяч долларов, может, мы хотя бы проверим? — Я уже всё невербально проверил, — хмыкнул Блейз. — Ты не свалился лицом в ценный экспонат, а значит, путы не сработали. — А если бы сработали?! — возмущённо прошипел Поттер, коротко улыбнувшись скучающему распорядителю. — На твоём месте я бы переживал из-за того, что ты сейчас отвалишь семьдесят пять тысяч долларов за кучу навоза, — мулат резко развернулся до того, как Гарри успел охренеть. — Господин Аластор, вы принимаете чеки?***
Малфой чувствовал себя отвратительно. Вернее, он не понимал, как себя чувствовал, и это его неимоверно раздражало. Он был абсолютно адекватным и спокойным, однако стоило Грейнджер начать хлопать ресницами, невинно глядя исподлобья, как мозг наотрез отказывался работать. Конечно, Драко пытался держать себя в руках после случая в её спальне, но давалось это ещё тяжелее, чем прежде. Сосредоточиться в её присутствии тоже стало сложнее. Даже когда он совершенно не планировал сталкиваться с ведьмой, мысли так или иначе блуждали где-то вне тела. Неправильно, иррационально, по-детски глупо и упоительно до умопомрачения. Холодная кровь теплела в жилах, позволяя чувствовать себя по-настоящему живым. И эти проклятые противоречия давили на стенки черепа изнутри. Тяжело выдохнув, аристократ черкнул пару слов на пергаменте, когда на него взглянула профессор Синистра. Не то чтобы Малфою была совершенно не интересна астрономия, но он с трудом мог вспомнить, как пришёл в кабинет и занял своё место. В его распоряжении имелось не так много времени, чтобы обдумать необходимые дела до того, как его снова не настигнет лирическое помутнение. А проблем, требующих решения, скопилось более чем достаточно. Легилимент так и не придумал ни одной причины для того, чтобы выслать Полумну из замка в Грецию. Единственной шаткой возможностью была Уизли, но за план с Оборотным зельем Драко мог отхватить аж с двух сторон: и от Поттера, и от Блейза. Хотя от второго, вероятнее всего, не так сильно. Единственным существенным аргументом могла стать Грейнджер, но с ней Драко слишком паршиво контролировал свои пляшущие эмоции. Под кожей появлялся невыносимый зуд от желания прикоснуться, а температура словно поднималась на несколько градусов. Ещё и ублюдок в цветастом костюме не появлялся почти неделю. Дошло до того, что слизеринец стал забывать его лицо. Видимо, здоровье юмориста пострадало больше, чем могло показаться. «Убить нельзя… — поджав губы, Малфой закусил щеку, — но Полумна говорит, что в некоторых источниках упоминается, что их восемь…» Судорожно пытаясь вспомнить то, что рассказывала Гермиона, он обречённо прикрыл глаза. Надо было хотя бы попытаться реже пялиться на её губы и больше вникать в ситуацию. Серый дым, дрожь стен, много пыли и грязи. А если пыль — не пыль? И драка же всё-таки была, а значит, победитель всё-таки может быть. Но если не смертью, то чем это заканчивается? Отчеркнув две колонки, Драко записал пребывающие на земле Пороки в одну и первоначальный список смертных грехов согласно трудам Евагрия — в другую. Не хватало Лени. Нахмурившись, легилимент потёр подбородок. Грейнджер рыдала и истерила во время своих приступов только в первое время, а потом становилась совершенно безразличной. Не меланхоличной, как тринадцатилетние девочки, грустящие у окна, а именно безучастной и малоподвижной. «Может, они вытягивают силы друг друга? Но если бы это было так легко, то они бы уже наверняка сожрали один другого, — Малфой вновь поджал губы. — А может, это вмешательство Создателя? Или есть кто-то ещё?» Заметив, как студенты вокруг начали собирать вещи, он захлопнул тетрадь. Думать над вопросами бесконечности вселенных и помыслов Творца можно вечно. Нет никаких гарантий, что хотя бы одна из теорий окажется верной, особенно когда ты гоняешь одну и ту же информацию в своей голове по сотому кругу. Нужен был свежий взгляд. — Ты стал слишком нерасторопным, — едко бросила Пэнси. Уголки губ поползли вверх. Маленькая двуличная ведьма была как нельзя кстати. Вряд ли в замке присутствовала натура с более гибким мышлением. — Ты вновь на диете, или я могу сопроводить тебя в Большой зал на обед? — проигнорировав её высказывание, спросил Драко. — А ты решил обратить внимание на кого-то, кроме… — Кроме кого? — поинтересовалась Дафна, подошедшая сбоку. — Появилась новая девушка? И почему мы ещё не знаем? — Вот думаю попробовать с Грейнджер, — спокойно бросил Малфой. — Ха-ха, — брезгливо протянула Гринграсс, сложив руки на груди. — Придумай что-нибудь получше, — она перевела взгляд на Паркинсон. — Ты идёшь? — Хочу послушать, что предложит бывший, — не меняясь в лице, ответила та. — Люблю мольбы и слёзы перед обедом. Разжигает аппетит. Она знала. У аристократа практически не было сомнений, что Пэнси поняла всё намного раньше, чем он сам. Видимо, мифическая женская интуиция всё же существует. Хотя, глядя на удаляющуюся прочь Дафну, у слизеринца появились сомнения. — Сказать правду, зная, что тебе не поверят, — просто восхитительно, — оперевшись бёдрами на парту в опустевшем кабинете, усмехнулась Паркинсон. — Как продвигается покорение кучерявого недоразумения? — Что бы ты сделала, если бы у тебя была безграничная власть и куча подопечных? — поинтересовался Драко, вновь пропустив её вопрос мимо ушей. Паркинсон чуть приподняла подбородок и склонила голову вправо. Она пробежалась по нему внимательным взглядом и цокнула языком. — Значит, ты с ней ещё не спал, — она тяжело выдохнула, как будто ей действительно было это интересно, а затем продолжила: — Я бы наняла замов и занималась тем, что нравится. — И как понять, что им можно доверять? — Салазар, Драко, не тупи. У меня же безграничная власть. Зачем проверять? Пришла, стерла их в порошок, и всё. — А если ты не можешь? — Посмотри в словаре слово «безграничная», — закатив глаза, лениво бросила она. — Если я вернулась, кто-то накосячил, а я его не покарала, значит, я просто не хочу. «Или ты не возвращалась», — поджав губы, подумал Малфой. А что если у Создателя действительно есть замы или другие исполнительные силы? Он ведь не мог оставить свои любимые творения без присмотра. Хотя теория о том, что Творец просто не хотел уничтожать Грехи, тоже была весьма логична: люди сами их породили, а значит, были достойны наказания. Как бы ты ни любил своего ребёнка, воспитательные меры необходимы. В таком случае стоило ли вообще бороться с Пороками? Существовал ли в этом хоть какой-то смысл? — Если ты продолжишь делать вид, что ты дерево, я точно похудею, — напомнила о своём присутствии Пэнси. — Она пахнет шоколадом и неплохо краснеет, — проходя мимо неё, бросил Малфой и придержал дверь. — Только не это, — наигранно сведя брови вместе, скривилась ведьма, выходя из кабинета. — А ты уже начал выбирать имена вашим детям или пока только мечтаешь посмотреть на её скучные хлопковые трусы? — Они с котиками, — сделав максимально невинный вид, усмехнулся Драко, отчего собеседница подозрительно сощурилась, пытаясь распознать, правду ли он говорит. Это выглядело забавно. С ней было куда интереснее, когда она не отыгрывала роль безмозглой овечки и не пыталась унизить всё и вся. С Грейнджер говорить было сложно сначала из-за взаимной многолетней неприязни, а сейчас из-за беспощадных эмоциональных всплесков, размазывающих все разумные попытки поговорить по стенке. Она не была скучной, чопорной или плоской, но все глубокие смыслы и душевные изыскания сводились на нет желанием прикасаться и смотреть. Сидя за столом своего факультета, Малфой почувствовал на себе скользящий взгляд ещё до того, как столкнулся с Гермионой глазами. Почти атрофировавшийся отдел мозга, отвечающий за волнение, всколыхнулся, лениво потянув пару нервных нитей, отчего по спине пробежались мурашки. Аристократ поблагодарил Мерлина за то, что хотя бы не краснел, как влюбленный подросток. Он поджал губы, когда заметил короткую мягкую улыбку гриффиндорки, явно адресованную именно ему. Стало немного жарко. Всё ещё непривычно вызывать у неё приятные эмоции. Взяв стакан, Драко сделал пару больших глотков тыквенного сока, ощущая, что в горле по-прежнему сухо. Однако даже не успев поставить стакан на стол, он почувствовал, как все мышцы в организме разом сократились. Дернувшись от неожиданности, слизеринец разлил часть сока прямо на стол, чудом не выронив стакан из рук. Знакомое удушающее ощущение. — У тебя откуда руки растут? — буркнул Гойл, сидящий рядом. — Ты прочитал надпись на корешке книги и решил, что повидал в жизни всё? — выгнув бровь, фыркнул аристократ и потянулся за салфеткой, а затем замер. — Пошёл ты, — брякнул Грегори, возмущённо отодвигаясь в сторону. — Поселился с героическими чистоплюями и сам стал… Драко его уже не слушал. Он пытался найти источник внезапной перемены настроения — Гнев. Не ответив оскорблённому одногруппнику, Малфой встал со скамейки и, озираясь по сторонам, молча направился к выходу из Большого зала. Вдыхая чуть глубже, он попытался разложить все свои чувства по полкам. Вдох. Спокойствие и размеренность. Вокруг только классические цвета факультетов. Выдох. Внимательность и чуткость. Беспокоящиеся студенты начали возмущаться более активно. Вдох. Безразличие и отрешённость. Люди вокруг — лишь бесполезные кости, обтянутые мясом. Выдох. Грех стоял напротив выхода из Большого зала и задумчиво водил рукой над тарелкой с закусками, которую держала ученица Когтеврана. Девушка не старше пятнадцати лет воодушевлённо смотрела на молодого человека в фиолетовом костюме чуть ли не с открытым ртом, отчего захотелось закатить глаза. «Как же ты любишь внимание…» — набрав в лёгкие побольше воздуха, Малфой направился к самодовольному Пороку, который наконец-то определился с угощением. — Я так по тебе скучал, принцесска, — широко улыбнувшись, Гнев губами стянул со шпажки кусочек запеченной тыквы и неторопливо задвигал челюстями. — Как делишки? Чем занимался? — Плохо. Плакал, хранил твоё фото под подушкой, — посмотрев на девушку в серебристо-синем галстуке, проговорил Драко. — У нас намечается групповая терапия? Порок удивлённо вскинул брови и перевёл взгляд на студентку, замедлив процесс пережёвывания на пару секунд. — Мне понравилась тыква с сыром, — удовлетворённым тоном уведомил он и, положив пустую шпажку на край тарелки, направился в сторону зала трофеев. «Только взрывов на фоне не хватает», — мельком оглядев растерянную когтевранку, которая обнаружила себя с тарелкой посреди коридора, Малфой направился вслед за Гневом. Поравнявшись с мечтательным Грехом, аристократ задумался. Заключать договор ужасно не хотелось, однако другого надёжного способа достать Нотта из-под земли Драко всё равно не нашёл. Обычно болтливый Гнев так и продолжал молчать с видом преисполнившегося блаженством кретина. — Когда ты первый раз решил мне «представиться»… — начал Малфой, поражаясь собственной корректности, — …там был ещё один парень. — М-м-м… — многозначительно протянул Порок и лукаво продолжил: — Не припомню. Память подводит. Возраст. — Он приставал к девушке, — терпеливо продолжил Драко. — Нет, — поджав губы, Грех скривился. — Не помню. Догадаться, чего именно хочет донельзя «рассеянный» собеседник, не составило никакого труда. Малфой чуть было не закатил глаза: его воспитанность была воспринята как излишняя восприимчивость и изнеженность. Какой абсурд. — Один из моих друзей пытался изнасиловать в коридоре девушку, а в результате убил другую и обеспечил мне широкое раскрытие грудной клетки, — безэмоционально проговорил аристократ. — С ним было весело. — Сладкий кудрявый мальчик с большими амбициями и низкой социальной ответственностью, — загадочно протянул Гнев. — Даже если ты с ним спал на Трафальгарской площади, а вокруг жгли девственниц и ели младенцев, меня это не волнует. — Зря, была очень бурная вечеринка, — не добившись нужной реакции от оппонента, Грех лишь цокнул языком и остановился. — Не умеешь ты веселиться, — он многозначительно покачал головой из стороны в сторону. — Я не трогал его душу и вряд ли смогу найти её в вашем человейнике из миллиардов людей. — То есть ты не можешь его найти? — без особого энтузиазма уточнил Малфой, притормозив рядом. — Я настраиваюсь только на тех букашек, которые мне интересны, — иронично хмыкнул Гнев. — Здесь нужен специалист, которой заинтересован в его шкурке. — Пойдёшь к Похоти? — равнодушно спросил Драко. — Я? — удивлённо отстранившись, выпалил Порок. — Раз тебе нужно, ты и пойдёшь. Если так можно выразиться, — он скривился. — Я не особо люблю семейные посиделки. — Удивительно, ты же душа компании, — иронично фыркнул легилимент. — У них просто плохой вкус, — растягиваясь в улыбке, ответил Гнев. — Значит, нам придётся немножко попутешествовать, — протягивая Драко руку, он чуть склонил голову вправо. — Большой каньон, баба с шипами и казино. Малфой смутно помнил, как Гермиона говорила о том, что в США обитает Чревоугодие. Однако она так же упоминала, что никаких препятствий не возникнет и Грех лучше не искать по личной рекомендации изнеможённого Гнева. Пять дней спокойного пребывания Забини и Поттера в стране и обнаружение части реликвии неплохо подкрепляли его слова. — Ты сказал не трогать Чревоугодие, — бросив взгляд на его ладонь, подозрительно произнёс Драко. — А с учётом твоего дружелюбия, она вряд ли будет в восторге от внезапного визита. — Во-первых, Чревоугодие — это Он, — поправил его Гнев. — А во-вторых, со мной Он, действительно вряд ли будет разговаривать. Он охотнее общается с людьми, нежели с назваными родственниками. Зато Он наверняка знает, где шляется Похоть. Несмотря на чрезмерную экспрессию, мудак с пристрастием к ежевичному оттенку умел быть очень убедительным. Да и других вариантов у Малфоя не было, а потому он нехотя протянул руку, и реальность утонула в фиолетовых оттенках. Вокруг внезапно стало настолько шумно, что захотелось прикрыть уши ладонями. Гул машин и сигналы клаксонов раздражающе долбили по черепу, а яркий свет не сразу позволил разглядеть окружение. Промозглый осенний ветер напомнил аристократу, что он был не совсем готов к внезапному путешествию вне помещений. Высотные дома, обилие пестрящих вывесок и бегущих куда-то людей. На вид весьма крупный маггловский город. Лишь освоившись в обстановке, Драко достал палочку и бросил укоризненный взгляд на своего спутника. — Всегда забываю, что кто-то может простудиться, — с наигранным сожалением протянул Гнев. — У меня просто нет такой шикарной рубашки, чтобы можно было забыть про озноб, — материализуя себе тёмное пальто, хмыкнул аристократ. — Почему просто не переместиться сразу в ресторан, где происходит приём пищи? — Ну я же не живу на ринге боев без правил, — иронично протянул Порок. — К тому же у вас слишком скудные представления о наших хобби. — Вряд ли ты коллекционируешь марки, — закатил глаза Малфой. — Конечно, нет, — оскорблённо ответил Грех и направился в сторону шумной широкой улицы. — Я предпочитаю оригами. Огромные толпы людей, тянущиеся чёрт знает откуда чёрт знает куда, действовали на сознание угнетающе. Всё вокруг пестрило, летело, мелькало с такой скоростью, что вряд ли можно было распознать в этом жизнь. Бесконечная погоня без единого намёка на созерцание. — Не могу представить, как ты складываешь журавликов из цветной бумаги, — понемногу адаптируясь к атмосфере, прокомментировал Малфой. — Надеюсь, это не обидит твои чувства. — Конечно, не можешь, из материалов я предпочитаю прессованную человеческую кожу. Драко чуть приподнял бровь, подавив желание брезгливо поморщиться. Вот такое зрелище он вполне мог связать с Гневом. Гадко, мерзко, аморально. Гармоничная стилистика. Среди рекламных стендов с бегущими картинками Малфой заметил надпись «Вива Лас-Вегас! Испытай свою удачу!», а это означало, что он оказался в самом сердце мировой лудомании. Странно. Аристократу казалось, что здесь должна обитать Жадность, хотя кто запретит Греху придаваться другим страстям, совершенно не связанным с его основной специализацией? Сам Гнев ведь не особо стремился распускать руки, а лишь выступал сторонним наблюдателем и в основном был замечен за весьма посредственными занятиями: складывание головоломок, посещение борделей, дегустация улиток со специями. Теперь к списку добавилось ещё и творчество, пусть и сомнительное. Но когда Порок равнодушно прошёл мимо крупного казино и свернул в узкий переулок, Драко стало любопытно. С каждой минутой они только удалялись от бурлящего потока людей и развлечений, забредая в какие-то трущобы. Высотки сменились на грязные малоэтажки, а широкие улицы с безумным количеством рекламных стендов — на закоулки с мусорными баками. — И куда мы идем? — всё больше сомневаясь в том, что спутник не перепутал дорогу, спросил Малфой. — Всегда забываю, что ты душный и не умеешь веселиться, — закатил глаза Гнев. — Атмосфера не располагает, — глядя на обшарпанную покосившуюся вывеску бара на противоположной стороны улицы, брякнул слизеринец. — Ты просто смотришь на всё неверным взглядом, — двусмысленно улыбнувшись, Порок направился к облезлой двери питейного заведения. Что только не представлял себе Драко, когда задумывался о досуге смертных Грехов: от грязных надругательств и пыток в мрачных подвалах до просмотра театральных постановок из личного золотого кресла. Попойки в замызганном баре с контингентом, речь которого больше напоминала невнятное мычание, не входили даже в топ-тысячу приоритетных мероприятий после многолетней отсидки в старом кувшине. — Беру свои слова обратно, — вдохнув кисловатый запах пота, смешанный с перегаром и рвотой, натянуто улыбнулся Малфой, — твоя тяга к пёстрым костюмчикам очень даже ничего. — Мы вообще-то ещё не пришли, — не в силах подавить ироничную ухмылку, ответил Гнев. Он ткнул пальцем в дверь, ведущую на задний двор, и пересёк весь зал, заполненный упившимися в стельку малоподвижными гостями. Если дно социальной лестницы существовало, то оно начиналось где-то здесь. Однако, выходя из помещения, аристократ понял, что поспешил с выводами. Рядом с курилкой, в которой он оказался, находился служебный выход. Судя по всему, он использовался для приёма товаров и вывоза мусора. А вот прямо за пустующим парковочным местом расположился целый мир, существующий по неведомым Вселенной законам. На внушительных размеров бетонной плите с важным видом расположились три личности в потрёпанной грязной одежде, в которой с натяжкой можно было признать хоть какой-либо намёк на целостность. Рядом стояла ржавая бочка, около которой ещё четверо мужчин вели воодушевлённые дебаты, лениво потягивая спиртное из бутылок без этикеток. Малфой даже не смог достоверно определить цвет жидкости. Она имела оттенок чего-то среднего между детской неожиданностью, которая случилась от кормления ребенка брокколи, и гниющим бревном, пролежавшим в земле по меньшей мере три года. — Ты издеваешься? — остановившись на месте, выпалил Драко. — Это невежливо, — с явным порицанием хмыкнул Гнев, убирая руки в карманы брюк. — Это очень благовоспитанные люди. Дверь позади скрипнула, и из неё «вывалился» покачивающийся высокий мужчина не старше тридцати, со слегка растрёпанным тёмными волосами. Тёмно-зеленое однобортное пальто висело на нём мешком и было велико минимум на пару размеров, а может, и на все три. На угловатом лице проступил лёгкий румянец, а в почти чёрных глазах промелькнула шальная изумрудная искорка. — Прошу прощения, можно пройти? — в его приятном негромком голосе слышалось смущение. — Конечно, — лучезарно улыбнулся Гнев, уступая дорогу. Нервно выдохнув, мужчина проскользнул мимо Малфоя, неловко пряча глаза. От него несло дешёвым алкоголем и каким-то терпким одеколоном, но аристократ не исключал, что одеколон тоже был употреблён внутрь, а не по назначению. Уже не скрывая ошарашенного вида, слизеринец наблюдал, как незнакомец в болотном присоединился к сидящим на бетонной плите людям, взял первую попавшуюся бутылку и отхлебнул странное месиво. — Ты сказал, что он общается с людьми… — медленно выдавливая слова, протянул Драко. — Ну, он и общается, — как ни в чем не бывало пожал плечами Гнев. — Он меня проигнорировал, — констатировал легилимент, всё ещё пытаясь переварить новый пласт информации. — А я разве не сказал? — сделав невинный вид, удивился Порок. — Он общается только с людьми в своей кондиции. — Прекрасно, блять…