неупокоенный лагерь

***

      Тихое журчание ручья, кваканье слишком настойчивых жаб и заливная трель соловья. Марьяна раздвигает тяжелые ветки ели, проходит вглубь леса. Она бредет, практически не открывая глаз — на ощущения. Картинка мутная, единственное запах ощущался особенно понятно. Метр назад Романовой пахло древней елью, шишками, сейчас же ей пахнет какой-то пыльцой. Она протягивает руку вперед, дабы не напороться на что-то и делает самый неоправданно уверенный шаг. Она теряет равновесие и оказывается в воде. Ужас! Она разучилась плавать! Она отчаянно дергает всеми конечностями, крутит головой в разные стороны в надежде наткнуться хоть на что-то, что могло бы спасти её. В этот момент что-то скользкое плотно обвивает её лодыжку и тянет вниз. Грудная клетка вот-вот взорвется, а в горле было так жарко, будто бы она съела несколько особо острых перцев. Картинка начинает тускнеть. Она в последний раз поднимает голову. Хочется увидеть хоть что-то перед столь нелепой смертью, но в глазах была лишь мутная толща воды, длинные водоросли и…какая-то женская фигура протягивающая руку! Длинные темные волосы где-то там над водой. Марьяну вдруг почувствовала в себе силы. Она вытягивает пред собой обмякшую конечность, уже чувствует, как кончики пальцев отчаянно царапают, пытаясь обхватить и       Бам! Бам! Бам! Романова мгновенное прижимает руку ко лбу, растирая место ушиба. К гадалке не ходи, а засыпать на стекле в движущемся транспорте было плохой идеей. Через долю секунды, распрямившись в своём кресле, Марьяна решает обойтись без очередной неудачной попытки удобно устроиться на стекле. Она сонно прорывает глаза, неспешно оглядывая салон автобуса. Романова не знает, как долго спала, но, кажется, местность и люди вокруг вообще не изменились. Все те же бескрайние леса и гогот парней со сломанными голосами с заднего ряда. Марьяна бьется затылком о кресло, мечтая оказаться в шезлонге во дворе их домика в деревне.       Так вышло, что всю двухчасовую поездку до лагеря девушка провела наедине с собой. Не знала, плюсом это было или минусом. Аудитория здесь максимально разношерстная, да и тесный автобус может показаться не самым удобным местом для знакомства. В общем, Марьяна не отчаивалась, еще будет праздник на её улице, даже если ей придется провести эти два месяца в полном одиночестве. А тем временем автобус с тяжелым скрипом заехал в высокие ворота. Мельком Романова успела разглядеть железную выстройку перед этими самыми воротами. «Соболь» гласила печальная обшарпанная надпись. Голоса всё громче загалдели, а с первых рядов, кажется, до детских голов пытались докричаться досмотрщики. Через пару минут крики заглохли, и толпы детей стали валиться из дверей автобуса. Марьяна решила не испытывать судьбу и пройти последней, еще не дай бог навернуться на какой-нибудь ступеньке. Уже выйдя к толпе таких же подростков, как она, Романова стала оглядывать просторы лагеря. Они припарковались у какого-то служебного здания. В нем, наверное, собирались вожатые обсуждать интерактивы, и был один огромный склад со всем нужным инвентарем. От этого здания шла новая асфальтированная дорожка, будто бы они находились в городе. Дорожка же вела к домикам, раскиданным по всему периметру. О домиках то и не скажешь ничего толкового. Обычные деревянные двухэтажки, в них наверное поместилось бы человек по шестнадцать на этаж. Плюсом, если Марьяне не изменяла память, то на каждый дом было несколько душей. И это более чем устраивало Романову. Также вдоль дорожек каждые десять метров находились новенькие деревянные беседки. Практичность этих построек была не ясна, но допустим. Там же совсем вдалеке проглядывались две огромные постройки. Одно было просто огромным, в высоту, наверное как три или четыре этажа и находилось на самой опушке леса. На веранде этого здания была какая-то вывеска, которую Марьяна даже не пыталась разглядеть, но наверняка там было написано что-то приветствующее или мотивационное для детей и вожатых. И в десяти метрах от этого здания находилась немаленькая сцена с собственной крышей, скамейками напротив и колонками по бокам от сцены. «Пожалуй, с годами это место расцвело», — пронеслось в голове у Марьяны. — Чемоданы разбираем! , — раздался грозный мужской возглас прямо под ухом у девушки, от чего та невольно вздрогнула. Мужчина, один из досмотрщиков, уже начинал не нравиться Марьяне. Было в нём что-то отталкивающее. И дело даже не в неприятной энергетике, скорее во взгляде, внешности и поведению за эту недолгую поездку. Романовой не нравилось разглядывать его, она тут же отвернулась, наблюдая за табуном детей, стремящихся забрать «своё» расталкивая всех вокруг и передавливая всем ноги. А Марьяна пожалела свои новенькие босоножки, всё-таки ей еще придется расхаживать в них несколько месяцев, а стирать их тут больше похоже на неудачный черно-белый ситком. Вскоре все дети с сумками и чемоданами на перевес кое-как усмирились, не то из-за духоты слепящего солнца, не то из-за натеска того самого грозного надсмотрщика. Поэтому сейчас огромная толпа, изливаясь потом, стройно шагала вперед, очевидно, к сцене.       Выбор места был наиболее приятным, нежели если бы несколько сотен детей запихали в душное маленькое помещение. Скамеек у сцены было много, так что всем хватало места. Где-то даже был тенек, который так удачно откидывал мощный лес. Но Марьяне посчастливилось сесть прямо под солнце — такой уж он жестокий естественный отбор.       Но вот через пару минут гогот сошел на нет. На сцену поднялась кучка людей в одежде с одинаковой символикой. На некоторых были футболки, ветровки и панамы, но суть была в одной единственной надписи белым по голубому: «Соболь». Такая себе своеобразная пропаганда. — Кхм, — громко затрещал микрофон, от чего дети машинально закрыли уши, не желая травмировать свои барабанные перепонки. Тут же один из надсмотрщиков, присутствующих в автобусе, закопошился над колонками, видимо, настраивая звук на более приятную чистоту. — Здравствуйте, дети и добро пожаловать! , — громко и уверенно произнес тот самый невзлюбившийся мужчина Марьяне в микрофон, — я безумно рад видеть вас всех здесь, и мне уже не терпится познакомиться с каждым из вас! Меня зовут Марат Башаров, и я являюсь директором этого прекрасного лагеря. А сзади меня находятся люди, которые в следующие несколько месяцев станут вашими друзьями, семьей и просто товарищами. Теперь я хочу, чтобы вы посмотрели на людей, которые сидят рядом с вами. Ну же, давайте! , — дети стали неуверенно крутить головами, оглядывая всех, кто был рядом. Марьяна тоже не отстала, разглядывала кого-то, кто подошел бы под её личную категорию 15+. — Совсем скоро мы распределим вас по отрядам. Эти люди будут с вами эти несколько месяцев. Вы будете разделять радости и невзгоды. Будете трудиться за звание лучшего отряда. Будете делить один стол за обедом и даже одну спальную комнату. И чтобы не случилось, вы должны знать — что сейчас это самые близкие вам люди. Вы должны помогать и оказывать поддержку друг другу. Ваши товарищи всегда придут вам на помощь в самую трудную минуту, так же как и вожатые. Ну а теперь, если вы всё усвоили, я передаю слово нашему главному организатору! , — кто-то со скамеек отозвался жидкими аплодисментами в сторону Марата, остальная же толпа лениво стирали пот с лица всем, чем попадалось под руку. Казалось бы, еще чуть-чуть, и кто-то грохнется в обморок. Марьяна стойко терпела, если и позориться, то явно не первой. — Здравствуйте, здравствуйте! Меня зовут Илья Ларионов и я так же безумно рад видеть вас всех здесь. Хочу сказать, что ваша цель на эту смену заработать как можно больше баллов. У нас есть таблица со всеми отрядами, там мы будем вывешивать ваши баллы. Выполняя задания, ведя себя хорошо, проявляя активность на разных мероприятиях, вы можете заработать эти баллы. Но так же мы можем лишать вас этих баллов. Так что придется быть осторожными. Вы спросите, для чего вам нужны эти баллы. А я отвечу: что у нас есть призы за определение количество баллов. К примеру: вечерний просмотр любого фильма или мультсериала, возможность всему отряду лечь намного позже отбоя, немного запрещенки или кот в мешке, то есть загадочный подарок. Там могут лежать как конфеты, так и очень дорогостоящие подарки. Тот отряд, который заработает больше всего баллов, сможет выбрать какой-либо приз или даже несколько, зависимо от того, сколько баллов заработает. Ну а сейчас я буду называть имена и фамилии, и вы будете выходить на ту дорожку, — организатор указал пальцем на дорожку позади скамеек, — Все уяснили? Итак, приветствуйте! Вожатые первого отряда: Мариам и Макс! , — вожатые быстро выбежали в центр сцены, коротко помахали и тут же ринулись на дорожку, чтобы собрать детей, — Сейчас я буду называть ваши имена и фамилии, а вы будете подходить к своим вожатым!       Деток и вправду оказалось немало. Вожатых всё объявляли, отряды по статусу росли, а лица детей в какой-то необъяснимой геометрической прогрессии к 11 годам уже выглядели на возраст Марьяны. Чудеса да и только! Романова вспоминает себя в их годы и дивится. Как же так быстро растут дети нового поколения?       Объявили уже четыре отряда. Девушка время от времени поглядывала на вожатых, с кем придется контактировать. Разглядывала лес неподалеку и собственные сандалии. Задняя точка болезненно ныла под жесткой скамейкой, голова начинала побаливать, наверное, давление поднялось. Былое, мимолетное ощущения праздника испарилось, словно по щелчку. Кажется, судя по лицам несчастных сверстников, оставшихся на полу пустующих скамейках, те также надеялись поскорее оказаться в теньке, а в идеале на мягкой постели вблизи настежь открытого окна. — Итак, самый старший отряд! Вы готовы узнать кто же ваши вожатые? , — воодушевленно спросил Ларионов. Толпа отозвалась вялым «Да». — Тогда встречайте! Наши лучшие вожатые! Марат и…барабанная дробь! Виктория! , — со скамеек кто-то, видимо, постоялец, отозвался радостным гулом и хлопаньем в ладоши. Марьяна лениво подняла голову, сощурив глаза. Тот же незвлюбившийся Марат и какая-то на вид строгая женщина. Раз — досмотрщик, два — досмотрщик — ну просто сказка. Если ребенку перевалило за шестнадцать, то ему обязательно нужна няня и охранник. Должен же кто-то вовремя одернуть его, приговаривая «А-та-та! Фу, брось бяку» и время от времени бить по рукам за вредные привычки. Конечно же, Марьяне нечего скрывать. Курить она не курила. Так — пробовала как-то — не воодушевило. Бросила. Потом снова попробовала, как молитву буддийским богам, а не как зависимость. Имела определенный вкус. Но не то, чтобы ей хотелось или она нуждалась. Отнюдь. При поездке сюда она даже не думала о такой запрещенке. Единственное, за что Марьяне могли сделать «А-та-та» так это спички, зажигалки и свечи. Но Романова знала, как вести себя более и менее неподозрительно, так что её вряд ли должны подвергнуть обыску. — Опять этот чудила на отряде, — весьма громко прошептала какая-то соотрядница Романовой. Девушка обернулась на недовольную особу, пристально разглядывая ту. Типичная барышня с Арбата, с основным местом обитания у нового и весьма популярного клуба. Популярного своими тусовками с кучей кокаина, потных старых мужиков и водки, воняющей бензином. Такое первое впечатление сложилось у Романовой о девочке. У неё был небрежный пучок желтых волос на голове с едва отросшими черными корнями. На щеках виднелись проплешины оранжевого тональника «Балет». На скуле чуть смазалась коричневая линия, создавая эффект «грязи» на лице, но ни как не острой скулы. Толстые нарощенные ресницы до тоненьких, почти под ноль выщипанных бровей и неаккуратная мушка над губой. Сама она была одета в короткую джинсовую юбочку, из-под которой вниз шли желтые колготки. В завершение образа был её глянцевый розовый педикюр, торчащий из-под босоножек на внушительном каблуке. Девушка продолжала что-то злостно шептать подружке на ухо, но та, видимо была в полуобморочном состоянии, из-за чего тупо, как болванчик, кивала головой, даже не глядя на «Балетницу».       Не дожидаясь перечисления фамилий подростки тут же поднялись с места, сразу направившись к вожатым. Романова с трудом поднялась на окоченевшие ноги, потянулась, скрипя позвонками, подхватила чемодан под ручку и поплелась следом за такой же радостной толпой. — Тишину устроили! , — крикнула Виктория. Марьяна в секунду покрылась роем мурашек. Это было громко и неожиданно. У женщины был поставленный армейский голос. При желании она могла бы управлять толпами.       Подростки столпились вокруг вожатых. Рассматривали взрослых, друг друга. Раздевали взглядами, шушукались, посмеивались и негодовали. Марьяна пыталась вслушаться, но камешек, застрявший между пальцев ног, был важнее. — Сейчас мы с вами отправляемся в корпус. Девушки и дамы идут со мной, парни с Маратом. После мы распределим вас по комнатам, все уяснили? Мы дадим вам десять минут. В это время можете делать что угодно. Разбирайте чемоданы, красьтесь, перекусывайте, отдыхайте. Но после, чтобы как в штыки все собрались в 11:00 в холле. У нас будет мероприятие. Все услышали? , — не дожидаясь ответа, вожатые разошлись по разные стороны. Парни скучковались к Марату, девушки остались с Викторией.       Оказалось, корпусы парней и девушек находились совсем рядом. С какой-то стороны решение разделить дома на женские и мужские было логичным, но с другой, то ничтожное расстояние в десять метров просто смешило. Кому надо обязательно найдут способ совокупиться где-нибудь.       Виктория уверенно завела кучку девушек в домик и сразу же повела на второй этаж «на первом спят вожатые и персонал». В холле первого этажа Марьяна успела разглядеть лишь несчастный диван старинной окраски, такое же кресло и одинокую напольную вешалку. Негусто, но как место встречи практично. Второй этаж пах свежей древесиной, это было первым, что так понравилось Марьяне. Хотелось подойти вплотную к стене, провести по ней рукой, понюхать. Кажется, это уже какая-то ломка по лесу. Романова быстро одернула себя, вслушиваясь в речь вожатой. — Смирнова будет жить с… Галкина, да. Дамы, двестипервая ваша! — Ну, нет! , — протянула девушка из толпы, — Пожалуйста, ну, Виктория! Я хочу жить с подругой! — Мне сейчас не до этого, просто занесите вещи, потом разберемся с вами, подружки, — грозно буркнула женщина, продолжая вглядываться в свой список обреченных. — Романова и Быкова — двестивторая, — Марьяна тут же встрепенулась. Быстро вышла из толпы, мельком оглядела сожительницу и вместе с той направилась в комнату.       На вид «Быкова» представляла собой приятную молодую особу. У девушки была огромная блондинистая копна кудрей на голове, напоминавшая большой одуванчик. Черты лица ничем не примечательные, как у всех. Одета она была в скромное летнее платье чуть выше коленей. В общем, у Марьяны всё еще был шанс обзавестись здесь приятным общением. Девушки легко отворили деревянную дверь в комнату и вошли внутрь. Их тут же встретил своеобразный холл. Он отделял комнату девушек от санузла и вешалок. Девушки молча, не сговариваясь, нацелились в их основной обитель.       Комната была самой обычной. Пустые желтого оттенка стены. Почему-то Бирюзовые одеяла на кроватях по бокам комнаты, никак не вписывающиеся под интерьер. И огромный шкаф, где места хватит для одежды обеих. — Познакомимся, соседка? , — смешливо спросила Романова, щелкнув ручкой чемодана. — Да, пожалуй. Я Лиза Быкова, — соседка так же щелкнула ручкой чемодана. Скромно улыбнувшись, девушка подошла ближе и протянула свою крохотную ручку, не обрамленную маникюром или кольцами. — Я Марьяна Романова, рада знакомству, — Марьяна с радостью пожала девушке руку. — У тебя красивое имя, Марьяна, — соседка как-то странно улыбнулась, спрятав руку за спину. — Спасибо, Лиза. Кстати, на какой кровати хочешь спать? , — Елизавета быстро оглянула обе постели. — Без разницы. — Тогда я займу левую, — Романова уверенно подкатила чемодан к кровати. Еще раз оглядела её поверхность и смачно плюхнулась на ту, пробуя матрас на вкус и цвет. Не пятизвездочный отель, конечно, но тоже не плохо — шею не свернешь во сне. Соседка в это время уверенно приступила к распаковке чемодана. Заняв всю свою половину комнаты, она раскидывала свои вещи в стороны, тормоша и выворачивая всё, что попадалось ей под руку. Шелестели какие-то пакеты, трещали банки, а Марьяна так же молча недоумевала, что же такого её соседке Лизе вдруг понадобилось.       Секунда тишины настала. Быкова выворачивает очередные шорты и вынимает то самое, то, зачем ей понадобилась перетормошить весь чемодан. Блестящий блок «Kiss» на миг мелькает в руках девушки, она тут же суёт пачку обратно в шорты, подлетает к шкафу и, как ни в чем не бывало, ровно складывает их и кладет на самую первую полку. Дальше, так же без объяснений, берет еще пару предметов гардероба с пола, аккуратно складывает их и кладет сверху шорт так, чтобы не было видно.       Романова уже было собиралась задать вопрос, один из тысячи нагрянувших, как дверь в их комнату тут же впечатывается в стену, а в проходе оказывается их новая вожатая Виктория. — О, вижу, вы уже приступили к главному, похвально. Хотела сказать вот что: если есть какая-то запрещенка — сразу несём мне. Если сама найду, вам будет хуже, — Виктория окинула внимательным взглядом двух девушек, ожидая хоть какой-то подсказки от мимики обоих. Но, к сожалению или счастью, ничего такого не случилось. Ни проступившей капли пота на лбу, ни нервной улыбки не случилось. Вожатая продолжила: —Жду вас через пять минут в главном холле без опозданий, — и не прикрыв двери, женщина выпорхнула из помещения в следующую комнату по соседству. Быкова, прождав несколько секунд, беззвучно захлопнула дверь. Оно и к лучшему. — Я надеюсь…ты не собираешься курить прямо в комнате? , — шепотом поинтересовалась Марьяна, немного настороженно разглядывая соседку. — Глупость, нет, конечно. В этом лагере огромное количество мест, где можно этим заняться. Так что не беспокойся, — отмахнулась Елизавета, спокойно продолжив складывать свои вещи. — Ты впервые здесь? , — не отрываясь от шкафа, спросила Быкова. — Последний раз я была здесь лет десять назад. Так что — да, здесь Я впервые. А ты? — Каждый год езжу с самого детства, — будничным тоном прокомментировала соседка. — Виктория уже была твоей вожатой? Она показалась мне довольно суровой, да и Марат…я даже не представляю, как ты с такими вожатыми будешь ку, — Романову резко отдернули злобным «Чш». Елизавета выглянула из-за дверцы шкафа, приставив указательный палец к сомкнутым губам.       Девушка тут же оказалась у чемодана, достала оттуда какой-то пакет и без всяких объяснений зашагала к дверям. Марьяна видела лишь спину удаляющейся соседки, но, кажется, прочувствовала весь тот спектр эмоций и напряжения через затылок. Дверь открылась, Лиза почти что лоб в лоб врезалась в Викторию, коротко извинившись, соседка тут же упорхала в ванную, захлопнув дверь за собой. Вожатая, засунув руки в карманы джинс, оглядываясь, вальяжно прошла вглубь комнаты. Романовой хотелось исчезнуть в ту же секунду. Хоть куда! — Товарищ майор, какие-то проблемы? , — Марьяна, уверенная в себе, улыбалась во все тридцать два. Лучший способ защиты — нападение. Этому правилу её научила жизнь, вечные препятствия и невзгоды. Но, видимо, лагерь был другой реальностью, местом со своими неизведанными для Романовой законами. — Гражданочка, а чего это вы вещички свои не разбираете? Боитесь запрещеночкой на всё здание нашуметь? , — Виктория согласилась на этот бой, и Марьяна не намерена проигрывать его. Вожатая, как самый настоящий милиционер, прошлась по всем углам, вынюхивая и выискивая хоть что-то. И только после села на соседнюю от Марьяны кровать, прямо напротив девушки. — Что же вы такое говорите, товарищ капитан? Не намерены ли вы запятнать честное имя моё? , — наигранно охает Романова, для драматичности приложив руку к груди. Девушка скидывает ноги на пол и чуть-чуть наклоняется корпусом вперед, чтобы лучше видеть глаза вожатой. — А такое ли оно честное, гражданочка? Щас документики проверим, по базе посмотрим, ничего ли там не обнаружим? , — Виктория так же наклоняется корпусом вперед, разглядывая оппонентку. Их разделяли жалкие сантиметры, но ни одна не могла себе позволить двинуться. Казалось, вокруг них создалось отдельное магнитное поле с наивысшим напряжением. Глаза обеих метали искры. Это был самый трепетно волнующий диалог в жизни Марьяны. Азарт от возможного продолжения нападок подогревался всё сильнее. Так же, как и желание одолеть, показать возможности и увидеть слабость в чужих глазах. — Вик! , — грозный мужской голос одернул обеих девушек. Виктория тут же подскочила с места. — Ау? , — донеслось последнее до Марьяны, когда женская спина скрылась за дверным проёмом.       Романова очухалась, так же резво вскочила с места и тут же вспомнила про время. Видимо, этим увлекательным диалогом Марьяна сумела задержать отряд. Плюс балл к не самому положительному вниманию вожатых уже был завоёван. Молодец Романова, поработала на славу! Надо же было сказать такую ересь, да еще кому! Своему вожатому! — Марьяна… — шепнул кто-то в ухо. Девушка мигом обернулась. Сзади нее стояла Лиза. А глаза её были широко распахнуты, будто медведя увидела. — Ты что, решила поцапаться с Викторией в первый же день? Совсем с ума сошла? , — девушка говорила с эмоцией восхищения. Это не было упреком, хоть за это спасибо. — Ты просто сумасшедшая. Не знаю, радоваться мне или плакать, что ты моя соседка, — девушка легкой походкой прошлась до чемодана, оттуда вынула маленькую косметичку, а из нее уже деревянную расческу. — Она меня убьет? , — насмешливо спросила Марьяна, оглядывая причесывающуюся девушку. — Проверим. Вообще — должна невзлюбить — это как минимум, а так… Ты первая, кто говорил с ней… — Панибратски? — Наверное? Это было странно… — Пятый отряд, все в холл! , — донеслись крики с первого этажа, тут же послышался надвигающийся шум, топот и громкие разговоры. Елизавета закончила с прической, и девушки направились на встречу с отрядом.       На удивление Елизаветы, вожатая даже не удосужила приход девушек взглядом. Марьяна же отнекнулась: ну, поговорили один раз, не в том тоне, что теперь Виктории хороводы вокруг девушки водить, что ли? Ересь.       Холл всё наполнялся подростками. А в глазах всё больше начинало рябеть от количества девушек в непонятных вырви-глаз топиках и юбочках. Помещение с каждым прибывшим наполнялось каким-то дешевым парфюмом и ужасным дезодорантом. Марьяна просто молилась, чтобы вожатые наконец таки вывели их на улицу.       Романова не знает, не то молитвы сработали, сила слова или просто буддийские боги решили смиловаться. Но Виктория в ту же минуту, наконец, закончила с подсчетами имен и, о чудо, вывела девушек на улицу. Там их встретила такая же по количеству людей толпа парней. Марат коротко кивнул напарнице и повел всех куда-то за домик девушек. — Слушай, а расскажешь мне что-нибудь о здешних? О вожатых там? , — шепотом спросила Марьяна, обращаясь к соседке, идущей с ней рядом. — Можно. Виктория — роковая баба! С ней лучше не конфликтовать и не спорить. Но если ты у неё в любимчиках: будет стоять горой за тебя до последнего. Она вообще не плохая при своих. Насколько я знаю, она не зам, — Марьяна резко одернула девушку. — Меня не интересует её интимная жизнь, — коротко прокомментировала девушка, выглядывая из толпы на вожатых. — Извини. А Марат…в общем, он свой в доску. Иногда ведет себя странно и слухи о нем ходят всякие лет пять уже, — задумчиво прокомментировала девушка, пиная камушки под ногами. — Какие? , — удивленно спросила Марьяна, взглянув на соседку. Вдруг сзади на плечо Романовой упала тяжелая ладонь. Девушка инстинктивно немного отпрыгнула в сторону и повернулась на злостного нарушителя её личного пространства. — Воу, Дамы! Полегче! , — воскликнул неприятной внешности парень и всунулся между девушками, рассматривая их исподлобья. У него была какая-то странная сальная прическа, жирными прядями свисающая на глаза. Его зубы были желтее зубов курильщиком с тридцатилетним стажем. А от него самого несло каким-то дешевым дезодорантом, едва перекрывающим запах перегара. — Сегодня в девять жесткий заруб в двестипервой у девчонок. Пригоняйте к нам! , — увидев отрицательное выражение на лице Марьяны, тот переключился на терроризирование Лизы. — Я базарю, улёт полный будет! И подругу приводи! , — тут же парень скрылся в толпе, видимо, выискивая новых жертв для приглашения на сомнительное мероприятие. Марьяна последний раз глянула на соседку, размышляя, согласиться ли та на «жесткий заруб в двестипервой». Оставшийся путь девушки прошли молча.       Там, за женским домиком, прикрытая тенью, стояла неплохая такая беседка, граничившая с лесом. Дети тут же забежали внутрь, занимая места на лавке. Марьяна с соседкой же зашли самыми последними, заняв место почти на краю одной из скамеек у входа в беседку. Следом зашли вожатые. Марат сел на единственное свободное место между парнями, а Виктории, к сожалению, места не нашлось. Женщина оглядела беседку, рукой махнула в сторону Марьяны. Та инстинктивно придвинулась плотнее к соседке, освобождая местечко для вожатой. Виктория по-барски села на скамейку нога на ногу и оглядела присутствующих. — Еще раз привет всем. Надеюсь, все запомнили, что меня зовут Марат. Мы с Викой уже успели познакомиться с некоторыми из вас. И вы, конечно же, между собой тоже успели подружиться. Но теперь нам с Викой хотелось бы узнать всех вас. Поэтому, что мы предлагаем? , — Марат показал рукой в сторону Виктории. — Мы предлагаем небольшую игру на сближение. Прежде всего, хотелось бы отметить тот факт, что вы на ближайшие несколько месяцев не будете являться отрядом, — женщина взяла драматичную паузу. Увидев недоуменные взгляды с соседней скамейки, продолжила: — Вы будете коллективом. Дружественным, сплоченным и все такое. Вы должны стать одним целым. Помните, что в коллективе важно мнение и действия каждого. Если кто-то из вас будет идти против кого-то, то вы не будете коллективом. Запомнили? , — кто-то как по струнке закивал вожатой, — Я предлагаю вам по очереди назвать себя и несколько фактов о вас. Мы с Маратом считаем, что эта небольшая игра сможет, как минимум, помочь найти кому-то из вас единомышленников, а также сблизиться, узнать друг друга лучше и всё остальное. Ну что, все согласны? , — большинство согласилось, и вожатые решили пойти по часовой стрелке. К великому несчастью, Марьяна не готовила речи, а она была второй, кто должен рассказать что-то о себе после Виктории. — Начнем. Меня зовут Виктория Райдос, мне двадцать пять лет. Я третий раз в своей жизни встаю на такой взрослый отряд. В лагерях я была огромное количество раз, как и вожатой, так и просто ребенком. И я, как бы это не звучало, не такая суровая, как могло показаться. Скоро вы узнаете меня поближе и сами всё поймёте, — Райдос улыбнулась. Подростки молча разглядывали женщину. Даже самые говорливые подростки внимательно слушали её с умным видом. Могильная тишина застала врасплох, Марьяна встрепенулась и быстро взяла себя в руки. — Меня зовут Марьяна Романова, мне семнадцать лет. Я была в этом лагере единожды, десять лет назад, и мне не понравилось. Но, надеюсь, эта смена пройдёт куда лучше, — боковым зрением девушку пронзал чей-то выразительный взгляд. Нужно быть полной дурой, чтоб не понять, чьи это были глаза. Остальные взгляды более двадцати подростков её не смущали — пусть любуются. Но этот карий взгляд прожег в ней дыру за те двадцать секунд вещания. И она не обернулась на женщину — ни разу. Лишь мысленно произнесла «Приятно познакомиться, Виктория Райдос» и постаралась отвлечься на пламенную речь соседки. — Я была в этом лагере кучу раз. Я езжу сюда практически на каждую смену. Это был первый факт. Ну, второе, я умею играть на фортепьяно — закончила музыкальную школу с отличием, — подытожила Лиза. А Романова взяла на заметку. Она всё детство мечтала поступить в музыкальную школу. Пробовала поступить пару раз — не приняли, мол: «Заберите своё горе, ничего ей тут не светит». И перестала пытаться. Марьяна хотела бы послушать, как играет Лиза и может даже попросить её научить чему-нибудь базовому, типо собачьего вальса.       Перечисления фактов закончились быстро. Почти что никто не говорил чего-либо интересного или нового, всё одно и тоже: «Я был в лагере, не был» или ещё лучше, «Мой любимый цвет». Единственное, что узнала Марьяна на этом кружке «узнай меня», так это то, что Марат был помолвлен и ждал ребенка. «Господи упаси и сохрани нерожденное дитё», — подумала Марьяна. Этот тип не вызывал ни толики доверия. Всё её внутреннее наработанное спокойствие вместе с инстинктом самосохранения растеклись в лужицу, умоляя отойти от этого мужчины хотя бы на пару метров дальше. И Романова не ослушается. Интуиция еще не подводила её. В конце дня Марьяна обязательно попросит Лизу рассказать ей всё об этом вожатом. Тогда она просто сложит один плюс один, добавит балл своей интуиции и на время успокоится, зная, что всегда будет настороже. — Так, ну сейчас у вас есть немного времени до обеда. Значит, — Марат коротко взглянул на свои наручные часы, после чего ментально передал слово Виктории. — Сейчас вы разбираете вещи. Думаю, все должны успеть. После, в полпервого, мы собираемся в холле и идем на обед. Запомнили? После обеда тихий час, затем вы расходитесь по кружкам, далее у нас будет квест и дискотека. Все запомнили расписание? Отлично, — в заключение Виктория хлопнула в ладоши. Встав со скамейки, она, как и многие дети, уже было собиралась выскочить отсюда и направиться по комнатам. Как вдруг женщина резко замерла в проеме беседки, сложив руки на груди. — После обеда мы снова собираемся здесь. Пока вы ходите, ешьте и разбираете вещи, мы хотим, чтобы вы придумали отряду имя, а также девиз, которым мы будем пользоваться все два месяца. Тому, кто придумает хоть что-нибудь, что мы будем использовать, достанется приятное вознаграждение!       После этих слов никто, даже не задумываясь, рванули по комнатам. Елизавета, подхватив Марьяну за руку, неспешно отправилась с ней по тому же направлению. И только Романова размышляла в ту минуту, что же такого можно было придумать. Вариантов было много, но большинство из них не оценили бы сверстники. Нужно было что-то простое, запоминающееся, складное. Что-то необычное и то, что никто другой не повторил бы. Марьяна томно разглядывала лес, все больше отдаляющийся от девушек. Голова бурлила идеями, но ни одна из них не претендовала на «ту самую». — Придумала имя для отряда? , — вскользь спросила Марьяна, когда соседки уже плюхнулись на свои кровати в комнате. — Брось, этим все будут заниматься на встрече. Конечно нет! А ты? , — отмахнулась девушка, лениво разглядывая оставшуюся кучу вещей на полу. — Думаю пока что…       Также молча девушки начали разбирать вещи. Платьев у Марьяны оказалось куда больше, чем та думала. В шкафу уже были любезно предоставленные вешалки в количестве трех, но этого было явно мало. Слава богу, Романова позаботилась о таком нюансе, в отличие от её соседки, которая пыталась нормально сложить свою рубашку с юбкой так, чтобы осталось по минимуму мятости. Доисторический фотоаппарат Марьяна спрятала вглубь своей полки с нижним бельем. Нечего ему светить тут, на видном месте, ему еще долго дожидаться нужного часа. Свечи, записи, спички и зажигалки она спрятала так же далеко, распихала в носки и колготки, которые потом сложила под одежду, как это сделала Елизавета с сигаретами. Теперь уж точно никакие неожиданности не нагрянут в самую неподходящую минуту.       Время от времени Романова поглядывала на Лизу, неспешно опустошающую дно своего чемодана. Молчаливые мгновения шли, а шуршания каких-то пакетов, обставленных вокруг чемодана, становились всё громче. — Что у тебя там? , — наконец спросила Романова, приземлившись на Лизину кровать. — Еда, конечно же, — с насмешкой ответила, приоткрыв один из пакетов. Там было набросано много всякой ереси из самого дешевого ларька. Пакетики «Йупи» всех цветов и вкусов, сухарики разных размеров, чипсы. Из напитков Марьяна успела разглядеть пару банок Дюшеса и даже Кока Колы. Но, пожалуй, самым удивительным было наличие банки с малосольными огурцами. — Куда тебе столько еды? Тут что, не кормят совсем? , — отшутилась Романова, но, увидев серьезное лицо соседки, тут же успокоилась. — Поживешь тут пару дней и сама ко мне придешь, помни мои слова! , — грозно приговорила соседка, распихивая еду в разные углы своей прикроватной тумбочки.       Остальные полчаса свободного времени девушки провели за непринужденной беседой. Елизавета делилась своими самыми забавными историями из лагеря, а Марьяна, чтобы не отставать, проводила параллели со своей жизнью, много рассказав о себе. Быкова оказалась довольно приятной собеседницей. Она была довольно начитанной, даже в лагерь с собой вязала пару томиков Толстого и Бродского. Соседки еще немного обсудили литературные шедевры и их переоцененность, когда пробило время выходить в холл и строится на обед. Только почему-то на этаже было подозрительно тихо. Будто бы никто здесь не следил за временем. И Виктория, видимо любившая появляться на вовремя, почему-то тоже отсутствовала.       Соседки вышли в коридор, прислушиваясь к тишине. Лиза прошлась по этажу, заглядывая в каждую комнату. На удивление ни в одной комнате никого не оказалось, кроме одинокой девочки, но та не ответила на вопрос Быковой, поэтому она была не в счет. — Двестипервая осталась, давай я схожу? , — Марьяна плавными шажками вошла в двестипервую. В нос тут же ударила смесь различных духов и одеколонов. Пройдя еще чуть-чуть, она, наконец, открыла дверь в комнату. Легкая дымка обволокла девушку моментально. Махая рукой у носа девушка откашлялась и впервые открыла глаза. В комнате на два квадратных метра на каждой поверхности находились люди. Весь женский коллектив и несколько парней находились тут, а Марьяна, живя через стенку, даже малейшего шороха не услышала. Абсолютно каждый в помещении замер и ошарашено глядел на Романову. — Чем тут так воняет? Вы, если курите, окна хотя бы откройте? , — какая-то девчушка, плотно прижимающаяся к одному из парней, тихо захихикала, а за ней, как цепной реакции, и остальные. Марьяна сопоставила два плюс два, и теперь она ошарашено глядела на всю эту толпу. — Вы тут травку курили? , — шепотом спросила она. — А что, пойдешь нас Виктории сдавать? , — подала голос «Балетница» и ребята захихикали еще громче. — Ну, что там? , — из-за спины вылезла Елизавета и так же замерла в немом шоке. Соседки молча переглянулись. — Пятый отряд почему в холле никого? Пять секунд и я поднимаюсь! , — донесся грозный крик снизу. Обкуренные девушки тут же принялись размахивать руками, отгоняя дым. Кто-то открыл окно, кто-то махал какими-то веерами, а кто-то пытался как можно быстрее застегнуть свои туфельки в пьяном угаре. Парни в ту же секунду побежали куда-то в сторону холла второго этажа. Наверное будут с окна прыгать или там есть пожарная лестница, что было более логично. Марьяна с соседкой первыми вышли из прокуренной комнаты и спустились вниз. К сожалению, их первое появление не спасло из от гнева вожатой. — Угу, а остальные где потерялись, — Быкова молча пожала плечами, Романова также решила промолчать. — Ну я им устрою! , — вожатая подорвалась с кресла, устремившись на лестницу, — Ну и вонище, а! , — донеслось со второго этажа. За девочек оставалось только молиться. Пока Виктория выясняла отношения с отрядом, в окно в холле вдруг постучали. Марат, а за ним толпа веселых парней настойчиво стучал в окно, видимо, подзывая соседок. Романова, оставив Лизу у лестницы, неспеша подошла к двери и, открыв ту, коротко прокомментировала: «Пару минут». В скором времени Райдос с самым свирепым видом на свете всё-таки спустилась, а за ней толпа перепуганных и отруганных девчонок с заплетающимися ногами. — Живо построились! , — крикнула вожатая. Марьяна с соседкой встали первыми на построение, но не рисковали поднимать глаза на Викторию, мало ли им еще достанется. Быкова всё это время беспокойно поглядывала на девчонок, видимо, наравясь выяснить, что же им сказали и сделали.       На обед отряд шел молча. Только Виктория с Маратом шли чуть дальше толпы, тихо шепчась о чем то.       Столовая располагалась на первом этаже «служебного» здании, как назвала его Марьяна. Там в холле уже толпилась куча детей в очереди, ожидая захода в саму столовую. Сначала всех гнали мыть руки, за тем нужно было отстоять очередь, пройти через местного врача «на профилактику» затем отстоять еще одну очередь с подносом, чтобы накласть себе еды, а там уже сесть за столик их отряда. В общем, процедура заняла около пятнадцати минут. Столики пятого отряда оказались самыми дальними. Коллектив растянулся на три длинных столика, а вожатые же заняли последние свободные места вдалеке от места Романовой. — Ребята, давайте на счет три скажем: «Пятый отряд желает приятного аппетита нашим вожатым»? Передайте остальным, — шепнула Быкова соотрядникам напротив. Те, в свою очередь, тихо передали другим столам. И на счет три все столы старшего отряда заорали эту фразу, явно приятно смутив вожатых. Оказывается, Лиза была активисткой. Романова обязательно запомнит этот момент. — Вова! , — снова перегнувшись через стол, шептала кому-то Лиза, — чё девкам Вика сказала, не знаешь? , — парень, к которому Быкова обращалась, аккуратно поглядев по сторонам, также перегнулся через стол. — Пизды дала, — громче нужного выпалил парень, отчего весь стол тут же залился гоготом, — спалить не спалила, но там теперь жесткач, наверное, будет по проверкам, — Вова молча вернулся к трапезе, а Лиза вновь продолжила выпытывать информацию, только теперь от другого конца стола.       Судя по запасам соседки, Марьяна думала, что еда уж впрямь будет никакущей. Но на удивление, оказалось вполне сносно. На выбор было много гарниров, салатов и супов. Было в этом даже что-то наподобие веганского. В общем, можно было разгуляться. Марьяна навалила себе щедрую порцию макарон с котлетой, взяла пару кусочков хлеба и компот. И считала, что этого вполне достаточно, чтобы не ходить голодной до следующего приема пищи.       Пятый отряд вышел самым последним из столовой, как самые старшие и те, кто пришел позднее всех. Наевшаяся толпа громко переговаривалась кто о чем. Марьяна же рассматривала здешние виды, лишь изредка отвлекаясь на девочек, с кем болтала Лиза. Наверное, Романовой тоже стоит подружиться со знакомыми Лизы. Вряд ли соседка выбрала бы для проведения досуга кого-нибудь типо «Балетницы» или «Жесткого заруба». Её выбору она доверяет. — Все в беседку пятый отряд! , — крикнул Марат, но явно не справился с задачей перекричать толпу. Большинство даже внимания не обратили, просто шли за другими — как поведут, так и карты лягут. — Лиз, хотела спросить. А ты многих здесь знаешь вообще? Я имею в виду, из нашего отряда? , — тихо поинтересовалась Романова, придерживая края платья от сильного порыва ветра. — Ну да. Тут многие, как и я, ездят сюда каждое лето. Вон те, — Быкова указала на толпу девочек, идущих впереди них, — очень хорошие, я их чуть ли не с детства знаю. Они всегда приезжают сюда вместе на танцевальный кружок. У них здорово получается. А еще у них всегда есть что-то вкусное, — подытожила Елизавета, рассматривая впереди идущих, — Но есть и другая компания. Мы с ними никогда не ладили. Они также ездят каждое лето, и с каждым годом их становиться все меньше, — Лиза указывала на «Балетницу» с её подружкой, — Камилла и Олеся — две сучки подружки. Если Олеся ещё более-менее, то Камилла…она всегда делала из себя не пойми что, лишь бы внимание мальчиков привлечь. Типо самая крутая и взрослая. Помню один случай, когда я ей случайно на туфлю наступила из-за толкучки, так она меня потом чаем горячим в столовой облила. Нам было по одиннадцать ещё, — Марьяна внимать слушала, лишь изредка кивая головой. В целом она бы и так не стала подходить к этой Камилле лишь по внешнему виду и одной брошенной фразе «Пойдешь сдавать нас» не хотелось. — Многих знаю короче. Но есть ещё одна странная. Она была в моем прошлом отряде. Все время молчит и ни с кем не разговаривает, пару раз её ловили ночью вожатые. Её Ира, вроде зовут, — Елизавета указала на девушку, сидевшую неподалеку от них. Выглядела она достаточно неплохо, даже немного по сучьи — из-за внешности, которой многие могли бы позавидовать. Она редко разглядывала остальных исподлобья, но чаще всего глядела себе в ноги или в сторону леса. Ира сумела заинтересовать Романову. Девочки заняли то же место в беседке, Виктория традиционно рядом с ними. Подождав, пока обсуждения не пойми чего закончатся, Марат начал: — Итак, у вас было время, чтобы придумать называние и девиз отряда. Предлагайте идеи, — и вокруг них лишь шелест деревьев на ветру, заливное пенье птиц и редкое стрекотание кузнечиков. Романова оглянулась по сторонам. Мужская часть коллектива лениво потягивалась, рассматривая девушек. Девушки же усиленно морщили лобики, пытаясь хоть что-то из себя выдавить. — Может, «Дружные ребята»? , — нелепо прощебетала какая-то девочка, сидящая напротив Марьяны. — Ну что за детский сад, вы прикалываетесь что-ли? Вам же не пять лет! Вы бы ещё предложили «Ромашки» или даже не знаю, «Зайчики», — проязвила Виктория, недовольно оглядывая детей. Марьяна, облокотив голову на ладонь, повернулась в сторону вожатой и, коротко оглянув ту, выдала: — Может, волчий лес? А там уже сплести какую-нибудь поговорку детскую, про то, что мы там, не знаю, бесстрашны и сильны и просто «волчий лес» в рифму добавить, — выпрямившись, предложила Романова. Виктория окинула её размышляющим взглядом, как вдруг хлопнула в ладоши и широко улыбнулась. — Вот, радость моя! Ну хоть кто-то, хоть что-то. Идея то неплохая в целом. Если другие отряды наплетут про то, что они там дружественные и всё такое, то мы единственные скажем, что мы сильные и смелые. Неплохо, я за это название, — подытожила Виктория, утвердительно кивнув Романовой. Плюс балл к уважению вожатых уже у Марьяны в кармане. — Ну не знаю, как-то тупо, мне не нравится, — лениво прокомментировал Марат. Виктория уже было собиралась ответить совожатому, как вдруг Романова резко осекла Райдос. — Ну, тогда предложите что-то лучше. Или вон, пусть ваши парни придумают. А то я смотрю, они уже минут пять одну голую точку справа от меня взглядом прожигают. Наверное, так усиленно думают, что уж точно смогут идею оригинальней предложить, — рассмеялась Романова, рассматривая закипающего Марата наглым взглядом. Виктория слева от девушки тихо хихикнула в кулак, но не стала добавлять что-то свое, наверное, посчитав речь Марьяны достойной. Парни, сидящие напротив, тут же насутулились и принялись смотреть куда угодно, только не на скамейки. — Ну и че вы заглохли. Предлагайте, — рявкнул Башаров парням, выглядывая на тех. — Да ладно, че вы. Марьянка зачетную идею придумала, — уже было начал неизвестный Романовой соотрядник, но девушка тут же оборвала парня. — Попрошу не каверкать моё имя, — парень молча кивнул. — С девизом мы додумаем попозже, название есть. При чем не «Дружные ребята», а вон какое! Блатное! , — остальные согласились, в то время как красный Марат, сложив руки на пузе, тихо ворчал. — Ну, тогда не смеем вас задерживать! В полтретьего у вас расход по кружкам, а до этого времени тихий час. И да! Двестипервая! Моя комната находится прямо под вашей! Мне до вас идти три секунды. И если я хоть шорох услышу, — женщина провела большим пальцем по шее. Хозяйки двестипервой тихо закивали в обещаниях вести себя тихо. И отряд разошелся. — Чё ты прикопался то к ней? Нормальная идея. Бывало намного хуже, но ты почему-то не возражал, — вожатые медленно шли в сторону корпусов, наблюдая лишь отдаляющиеся спины Романовой и Быковой. — Потому что мне не нравится, и все, — буркнул мужчина, не поднимая глаз со своих шлепков. — Странный ты какой-то в последнее время. Ладно. Через часик поднимешься ко мне на второй? Надо интерактиву придумать, а то чего они будут ничего не делать сидеть…       Комната Виктории находилась на первом этаже, под самыми шумными девочками из отряда. Свою комнату, как и большинство комнат на первом этаже, она должна была делить с другими вожатыми, но по воле случая на следующие два месяца ей придется жить здесь одной одинешеньке. Пустое помещение встретило её какой-то несчастной жирной мухой, залетевшей к ней по милости божьей, и тоскующим неразобранным чемоданом. С вещами она разберется вечером, до планерки, сейчас же ей нужно забежать к аниматору, поинтересоваться грядущим мероприятием. Женщина вышла в холл, поправив футболку «Соболь» в последний раз взглянула на второй этаж, пытаясь вычислить, не находится ли в одной комнате двадцать человек. Но, не услышав ничего подобного, со спокойной душой покинула корпус. — Слушай, не против сходить к девчонкам? Я про тех, что нормальные, — предложила Елизавета. И к удивлению девушки, с кем соседка была знакома с самого детства, действительно оказались нормальными. Девушки рассказывали о кружках, о том, кто их ведет и почему перепробовав всё, они выбрали танцевальный. И только сейчас, обсуждая кружки с соотрядницами, Марьяна задумалась. А на каком кружке была она? В документах, прочитанных сутки назад, Романова не увидела ничего похожего на «Танцы» или «Изобразительное искусство», или на худой край, хотя бы «Театр». Так как же ей узнать, куда ей идти, когда закончится тихий час? Позвонить никак не получится, практически отсутствовала связь. И даже если она попросит у кого-нибудь раскладушку, то вряд ли дозвониться куда-либо. Остается только спросить у Виктории, ну или, понадеяться, что её просто забудут в корпусе на пару часов. Время близилось к завершению тихого часа, когда Марьяна всё-таки решила спуститься к вожатой и поинтересоваться своей дальнейшей судьбой. Оказавшись на первом этаже, Романова ненадолго застыла, вслушиваясь в тишину комнаты вожатой. Аккуратно постучавшись, девушка ждала разрешения войти. — Войдите, — донеслось из комнаты. Марьяна вошла внутрь, мельком разглядывая точно такое же помещение. — Я хотела спросить кое-что, — неуверенно начала младшая, застыв в дверном проеме комнаты. — Ну, спрашивай уже, — шутливо произнесла Райдос, откидывая какие-то бумаги на кровать. — Вы не знаете, на какой кружок мне идти? — Марьяна выжидающе глядела на вожатую, в то время как та удивленно пялилась на девочку. — В смысле? , — зря Романова надеялась, что Виктория знает всё и про всех, — ты не в курсе, на какой кружок идешь? , — переспросила вожатая, хлопнув себя по лбу. — Ты как с луны свалилась, честное слово, — на выдохе произнесла женщина, неодобрительно качая головой. Подняв бумаги с кровати, женщина устремилась на выход, вытесняя Марьяну из помещения. — Что ж ты до этого то молчала, солнце моё? Сейчас пойду спрошу, подожди меня наверху пока что, — женщина в спешке покинула корпус, Романова лишь наблюдала отдаляющуюся спину «Соболь». Поднявшись на свой этаж, девушка решила не присоединяться к новым подругам. Всё-таки Виктория будет искать её, будет неловко, если Романова заставить её оббегать весь этаж в поисках.       Время шло. Тихий час давно кончился, соседка с подругами разошлись по кружкам, но Виктория всё не приходила. Периодически Марьяна заходила на лестницу, чтобы посмотреть, нет ли вожатой. Романова даже успела подумать, что о ней забыли. Пришлось распаковать чемодан, чтобы достать из самых закром свою нокиа. Несколько пропущенных от матери с разницей в несколько часов. Марьяна ответит чуть позже. Проверив время, Романова убрала чемодан, а мобильник засунула в одежду, чтобы не украли. — Почти забыла про тебя, извини, — вожатая подобралась совсем незаметно. — Ну что там с моим кружком? , — устало спросила девушка, приземлившись на свою постель. — В общем, у тебя очень странная ситуация, не буду скрывать, всех нас потрепавшая здесь. Твоя мать, оформляя тебя в лагерь, не отметила ни один из кружков. На наш звонок она не ответила, и мы отправили ей сообщение. Но для моего спокойствия позвони ей, пожалуйста, на дне и попроси куда-нибудь записать, — заключила Райдос. — А сейчас мне что делать? , — Виктория потупила взгляд, размышляя над вопросом. — Можешь помочь мне. Лишняя пару рук и твое мнение будут не лишними, — младшая, недолго размышляя, согласилась. Во всяком случае, это лучше, чем просто сидеть без дела в тесном помещении.       Девушки прошли в холл на втором этаже. Марьяна лишь мельком видела его, выходя и заходя в свою комнату. В холле возле стен была гора стульев, наваленных друг на друга, подушки, большой шкаф, письменный стол и телевизор над ним. Так же, как и предполагала Марьяна, из холла был выход на балкон с видом на лес, где и располагалась пожарная лестница.       Виктория, открыв шкаф, покопошилась в нем какое-то время. Вылезала она оттуда каждые пару минут, вынимая новые и самые разнообразные предметы. То были метровые ватманы, пеналы, новые наборы фломастеров или красок, кисточки, стаканчики, клей, какая-то мишура и блестки. — Может, закроем уже портал в Нарнию? , — смешливо спросила Романова, заглядывая за плечи вожатой. — Наверное, стоит, — согласилась женщина, с хлопком закрыв створки шкафа, — думаю, ты поняла для чего всё это нужно? — Ну куда уж мне. Я из лесу вышла, шишкой расчесалась, — Виктория залилась смехом, но почему-то тут же осекла себя, поднимаясь с пола. — В общем, нам нужен плакат с названием нашего отряда. Рядом можно пририсовать какой-нибудь рисунок. Всё ради баллов, — Марьяна аккуратно подняла с пола запыленный ватман и коробку с красками. Перенеся весь инвентарь на стол, она задумчиво остановилась, визуализируя идею в голове. — Уже придумала что-нибудь? , — спросила Райдос из-за спины. — Думаю, придумала. Можно написать текст со шрифтом, как на постере Фреди Крюггера, — Романова сделала небольшую паузу, позволив Виктории прогрузиться и вспомнить обложку фильма, — Красным цветом для антуража. В одном боке ватмана можно нарисовать пару елей, а в другом лежащего волка. Простенько, но вроде ничего, — Виктория положила простой карандаш с ластиком перед Романовой, с коротким «Твори, а я пока напишу название».       Работали женщины слаженно и практически в тишине, лишь изредка комментировали плохо заточенные карандаши или случайно капнувшую куда не надо каплю краски. Виктория, только наметив контур букв, сделала небольшой перерыв. Походила по комнате, открыла окна на проветривание, проверила мобильник на наличие сообщений от других вожатых. А когда вернулась к столу, чтобы все-таки закончить начатое вместе корявых набросков, что она наблюдала предыдущие двадцать минут, увидела вполне слаженную картину. Аккуратно вырисованные ели, покрашенные с учетом теней, неплохо вписывающиеся в тот угол. И весьма реалистичный волк с красивейшими желтыми глазами, почти бархатной шерстью с градиентом из серого в белый и пушистым хвостом, чуть приподнятом на кончике. — Романова, ты не перестаешь удивлять меня за эти сутки. А в твоем досье не было написано, что ты окончила художественную школу, — вожатая заняла свое место и уже взяла кисточку в руки, но все никак не могла оторваться от того нарисованного волка. Было в нем что-то притягательное, человеческое. У него не было глупых анимешных глаз или нелепой морды, выражающей какую-либо эмоцию, не свойственную животному. Он был нарисован анатомически верно, с учетом всех деталей, в нем не было изъянов, но была загадка. Виктория догадывалась, что этот волк мог нести какую-то особенную мысль, известную только лишь Марьяне. Иначе стала бы она так стараться для простого плаката? — А что именно там было написано? , — кокетливо бросила Марьяна, закатив глаза. Она всю жизнь была самоучкой. В эзотерике сама, так как не поймут или осудят. В рисовании сама, так как в художественную школу её было поздно отдавать и опять же, потенциала в ней не видели. В макияже сама, так как обложки «Гламура» и остальных второсортных рейтинговых модных журналов, активно распространявшихся и богословляющихся в Москве, её не вдохновляли и лишь приводили в недоумение от нынешних стандартов моды. Всё и везде сама, с самого детства, чтобы потом практически на ежедневной основе слышать «Вау! Где ты этому училась? Как не училась где-то? У тебя талант, дар!». Она спасала себя сама — самоанализ, самодисциплина, самообразование, самоусовершенствование. И, кажется, Романова зря пошла на эту авантюру с плакатом. Теперь, как, по крайне мере, бывает в школе, её наверняка будут заставлять рисовать всё и для всех, на все мероприятия и просто так — по заказу. — Там было написано, что ты довольно нарциссична, остра на язык, упряма, со своей короной на голове, за то не имеешь вредных привычек и склонностей к суицидальному поведению, — абсолютно монотонно проговорила Райдос, и к её удивлению, Марьяна почему-то громко рассмеялась. — А про меня что-нибудь будет? , — успокоившись, произнесла девушка, глядя на опешившую вожатую, — Да ладно, что вы. Пошутила я. У вас такое лицо, будто бы я при вас только что череп начала препарировать, — девушка аккуратно закрутила крышечки на гуаши и вернула те в коробку. Собрала кисточки, помыла. Собрала оставшийся мусор, убрала карандаши и лишнюю бумагу в шкаф, уже было собиралась оттереть стол первой попавшейся тряпкой, но Виктория остановила ту. — Я уже говорила, что ты начинаешь нравиться мне всё больше? , — получив недоуменный отказ, продолжила: — И не скажу. Чтобы корона наш потолок не пробила, — женщина немного отошла от стола, специфически оглядывая получившейся постер. Её буквы в стиле «Кошмара на улице Вязов», конечно, и рядом не дышали с тем волком и лесом, нарисованным Романовой. Но в целом картина получилась довольно складной. Девушки проделали огромную работу вместе, а Марьяна и вовсе впечатлила непробиваемую Викторию, убежденную в том, что талантов на этой смене не ожидалось. — Чего стоишь? Подруга твоя пришла. У вас пять минут, и я жду вас в холле, — коротко отрезала женщина и молча покинула Марьяну. — Как сходила на кружок? , — войдя в комнату, лениво поинтересовалась Марьяна у только появившейся соседки. — О, отлично! Мы будем ставить очень интересную пьесу! А ты как сходила? — О, а я никак, — шутливо бросила Марьяна, но, увидев замешательство на лице соседки, продолжила: — Меня пока не записали в кружок, — девушка пожала плечами, — сидела у нас в холле и рисовала вместе с Викторией плакат. В целом мы тоже очень интересно посидели, — Елизавета вдруг приземлилась на кровать напротив, с интересом разглядывая Романову. — Опять поцапались из-за фигни? Разнесли там весь холл? Почему я не услышала гари или взрыва? — Всё мимо. Минус десять очков твоей догадливости, — девушка напротив вдруг надулась. — Ну так расскажи! , — глаза Быковой вновь загорелись детской любознательностью. Но Марьяна лишь ехидно улыбнулась. — А тебе всё расскажи! В каждой женщине должна быть загадка, — Елизавета ещё несколько минут вопила о несправедливости и умоляла девушку поделиться. Кажется, взаимодействием с вожатой Марьяна подогревала какую-то Санта-Барбару в душе у Быковой. Закончилось это тем, что Романова просто показала свое чудо творение на ватмане. Послушала хваления о том, что она «обалденно» рисует. И пообещала непременно научить Лизу так же красиво рисовать волков. — Ну так что, определилась на какой кружок хочешь? — Подумываю, может, в театральный? , — невзначай ответила Романова. За те несколько проведенных часов с Викторией она ни разу не задумалась о том, куда хотела бы. С одной стороны, ей очень импонировали танцы, но у девушки было довольно мало спортивной одежды с собой, и она сильно сомневалась, что на их танцевальном кружке сейчас ставили номер с вальсом, к которому Марьяна могла бы идеально выбрать одно из своих платьев. Художественный кружок не особо привлекал. Порисовать она может и у себя в комнате, а рисовать декорации, как показывает опыт, довольно изнурительно. Англоязычный кружок тоже не особо привлекал. Остается только театральный. Романова кучу раз посещала театры. Безусловно, ей нравились и постановки, и игра актеров, и общий антураж. Правда, себя она там слабо представляла. Ведь кого она может сыграть? Бабу-ягу? Чёрную вдову? Вряд ли в детском лагере ставили что-то серьезнее «Буратино». Но попробовать стоило. — У нас как раз не хватает пары человек! Я знаю, какую роль ты бы просто идеально сыграла! , — радостно воскликнула Елизавета, совсем по детски захлопав в ладоши. — Ну и какую же? Корягу в лесу, может? Бабайку? , — девушки вместе засмеялись. Самоирония была неотъемлемой и определенно важной составляющей Романовой. С самого детства Марьяна знала, что без этого она просто загнется в таком большом жестоком мире. Пожалуй, одно из ее преимуществ состояло в том, что она не боялась уронить себя в чьих-то глазах. (Не так села, не то сказала, не так ответила, не так улыбнулась, не так, не так, не то...). В этом смысле она, сама того не подозревая была на редкость счастливым человеком. Многие люди умирают не столько от болезней, сколько от неуемной, снедающей их вечной страсти - выдать себя за большее, чем они есть. — Пятый отряд! Живо в холл! , — закричала Виктория с первого этажа. — Вечно она не вовремя! , — обижено воскликнула Лиза, тут же вскочив с кровати. — Да прямо магия какая-то, — прокомментировала Марьяна, покидая комнату.

***

— Итак. Пятый отряд, слушаем внимательно! , — Марат быстро откашлялся и внимательно глянул в свой листок, — По всей территории лагеря, исключая лес, спрятаны задания. Всего заданий десять. Вам нужно как можно быстрее найти их все и принести сюда. Далее мы их выполним, сфотографируемся и собственно всё. Нужно нам это для того, чтобы заработать баллы. Так что…погнали! , — куче подростков и детей дали просто так пробежаться по целому лагерю. Конечно же, все понимают, что вожатые не смогут уследить за каждым и, конечно же, кто-то определено воспользуется возможностью сбегать в лес или на «курилку». Но не Марьяна. Данное задание наоборот ввело её в ступор. Что ей…просто брать и бежать? Прямо сейчас? Но в какую сторону, тут так много всяких мест, где можно было бы что-то спрятать. — Ну же, побежали, — Лиза вырвала Романову из рассуждений. Грубо взяв девушку за запястье она бежала вперед, не глядя. — Куда мы бежим? , — отдышавшись, прокричала Марьяна, разглядывая мельтешащих всюду детей вокруг. Впереди бегущая соседка даже чуть не сбила какого-то мальчугана, едва ли дышащего ей в пупок, но времени для разъяснений не было, из-за чего Романовой пришлось напрячь голосовые связки, чтобы крикнуть мелкому в след короткое «Извини». — Мне кажется, из года в год они вообще места не меняют! , — прокричала Быкова. Они оказались у сцены. Соседка бегло осмотрела каждую скамейку, после чего скрылась за сценой, а оттуда уже вышла с несколькими бумажками, победно выкрикивая какие-то слова. — На, возьми, осталось ещё одно место, — Марьяна только успела привести дыхание в норму, как Лиза вновь схватила её за руку и погнала куда-то в сторону их корпуса.       Мучения закончились быстро, всего Елизавета успела забрать четыре бумажки. Две у сцены и ещё две в их беседке за корпусом. Романова даже не успела толком прочитать задания, как Быкова отдала всё вожатым с гордо поднятой головой, на что услышала «Молодчина», больше всех за раз принесла». Наверное, вусмерть синее запястье Романовой и сбитый мальчик стоили этих несколько секунд похвалы. Но девушка не жаловалась. Всё произошло так стремительно, она даже не успела войти в этот сладкий азартный вкус, поэтому было решено, что в следующих квестах она всё же попробует принять участие без Лизы. — Итак, все на месте? , — Марат оглядел окружающую его толпу подростков, — Первое задание: передать привет родителям на видео. Райдос, камеру взяла? — С собой, — коротко отозвалась женщина, достав простую мыльницу из кармана. — Тогда, ребят, давайте девушки встанут на паребрик, а мальчики присядут на асфальте. Ну же! , — подростки кое-как встали на нужные места. Марьяна с соседкой стояли почти с краю. Оказывается, когда в отряде пятнадцать девушек, довольно сложно всем уместиться в кадр так, чтобы всех было видно. — Привет, родители! , — дружно кричали дети пять секунд, после чего Виктория махнула рукой и убрала мыльницу. — Следующее задание, спойте какую-нибудь песню…предложения? , — и толпа тут же, как заведенная, начала выкрикивать абсолютно разные варианты, каждому хотелось спеть их любимую песню. — Да какая Земфира, вы че гоните? Давайте репак зачитаем, там всего пять строк! , — крикнул какой-то недокачанный паренек, такой себе своеобразный гроза района, с девственными усиками, сальной укладкой и мешковатыми джинсами, стертыми на коленях. — Фу, ну какой реп, Денис! , — крикнула из толпы Камилла, до отвращения кокетливо дуя свои губки, как две нитки. — Слушайте, давайте не будем сейчас спорить! , — раздраженно выкрикнула Виктория, усмирив подростков, — разделитесь на группы, и каждый споет то, что хочет. Не более пятнадцати секунд!       Все остальные задания были из того же разряда: «Встаньте в позу» или «Сделайте трюк». Закончилось всё довольно быстро, лишний раз никто не осмеливался вступать в конфликт после крика вожатой. Марьяне посчастливилось не принимать участие в веселом марафоне «кто быстрей сломает спину и подцепит всех муравьев, сложившись на земле в знак бесконечности», ведь там, к счастью, не требовался весь отряд. За то Елизавета присутствовала на всех фотографиях и в каждом видео. Романова не завидовала соседке.       В корпус все вернулись изнеможенными, и даже веселое «Полдник!» от Виктории не сумел вернуть жизненные силы подросткам. Впереди предстояло вечернее мероприятие, ужин и дискотека, в общем, до всего празднества осталось около получаса. Марьяна, как и многие другие, надеялись на небольшой отдых. Просто посидеть в комнате, поболтать и перекусить. Но нет же! Виктория объявила задание для всего отряда. Кто-то из детей должен был поставить танец, выбрать музыку для него, а после научить весь отряд танцевать это чудо искусства. Быкова вызвалась придумывать танец, а к себе в помощь взяла тех подруг, с кем Романова познакомилась парой часов ранее. К счастью, Быковой не удалось уломать Марьяну на величайшую возможность выучить танец вместе с ней. Девушка выбрала учить танец постфактум — за пару минут до выхода на мероприятие. Но так же Виктория объявила дресс-код на вечер. А именно — черный цвет во всем. Поэтому именно сейчас Романова занималась тем, что заново выворачивала весь шкаф в поисках чего-то «торжественного». Свой выбор она остановила на пышном черном платье, достающего ей до голеней. Оно было самым обычным: без ненужных рюшек, сетки с блестками и прочего мусора — единственное — с открытой спиной практически до поясницы. У него были пышные короткие рукава. В общем платье можно было охарактеризовать коротким «Принцессное». Распущенные кудряшки она собрала в небрежный пучок, ну а на ноги выбрала практичные белые кеды. Ибо ходить потом неделю с саднящими мозолями и больными ногами — не комильфо. Последним штрихом был мазок приторного, но безотказно действующего на мужчин, Шанелью. Конечно, цеплять местный мужской пантеон она не собиралась. Но и почувствовать себя нежной и желанной Афродитой или Клеопатрой хотя бы на вечер — хотелось. И никакие Камиллы в звеняще пошлых коротких платьицах в вырви глаз цветах и рядом не стояли с той женственностью, пестрящей в Романовой сейчас. — Чем так вкусно пахнет? О боже… — Елизавета застыла в проходе, изумленно разглядывая соседку, — Выглядишь как королева! , — смущенная Марьяна сделала краткий реверанс. Именно на такую реакцию она рассчитывала. — Пошли в холл, пора танец учить, — закончив расхваливания внешнего вида Марьяны, подытожила девушка       Холл на втором этаже уже был забит как и девушками, так и парнями. В углу комнаты также присутствовал Марат, лениво что-то ковыряющий в своем мобильнике. — Ребят! Встаньте, пожалуйста! Сейчас мы включим песню, под отрывок которой будем танцевать, — громко оповестила Лиза, в то время её подруга что-то клацала на появившемся из ниоткуда ноутбуке.       Все замерли в тишине, прерываемой щелканьем клавиатуре. И стоило только донестись первым аккордам песни, как многие возмутительно загалдели, не поддерживая выбор песни. — Ну какой Меладзе! Етить вашу… — парня прервал выразительный подзатыльник от Марата, стремительно поднявшегося со своего места, — У меня это мама слушает, ну че за… — Если есть какие-то возражения, можете придумать свой танец. Если, конечно же, вам хватит семи минут, — с ледяным презрением прокомментировала появившаяся Виктория. — Ну, девочки. Показывайте танец, — Виктория жестом пригласила девочек к обсуждению движений. — В общем, чтобы не усложнять всё это сейчас, мы с девочками решили делать основные движения под текст, а вы будете стоять сзади на подтанцовке. На строчках «Мы можем быть только на расстоянии» вы должны стоять в двух кучах так, чтобы потом на этих словах разойтись вправо и влево. На следующих словах сходитесь обратно. Во время остальных слов вы как бы должны делать маленькие шажки. Сначала шажок влево, потом вернулись на место и оттуда шажок вправо, потом опять на место. А еще все это время можете пританцовывать полусогнутыми руками в такт, — девушка прервала свою речь, наглядно показывая те самые шажки и движения руками. Выглядело всё донельзя просто — два хлопа, три притопа. Не хуже, чем у первых отрядов, точно, — Ну и, конечно, не забывайте подпевать. К концу песни мы все столпимся в кучку и будем громко петь, а когда музыка затихнет, уйдём со сцены. Теперь, давайте повторим изученное, — но вожатая резко осекла девочку, выйдя перед толпой подростков. — Ксюш… Ой, Кать, к сожалению мы не успеваем повторить из-за того, что мы сильно рискуем опоздать на начало мероприятия. Поэтому придется импровизировать на сцене. А теперь по основным моментам, — Виктория взяла небольшую паузу, пристально разглядывая каждого, — Ты! , — вожатая пальцем указала на какого-то парня, — Я, по-моему, четко сказала, что у нас черный дресс-код. Почему ты в синих джинсах и непонятной футболке? , — грозно поинтересовалась Виктория, закатив глаза, — Будешь стоять дальше всех и держать наш плакат! Остальные отлично выглядят, — дети тут же встрепенулись, многие из которых не были осведомлены их новым плакатом. Тут же со всех сторон начало доноситься: «Кто нарисовал» и «Вау, какая красота!». Но вожатая лишь молча отсалютовала Марьяне, не раскрывая художника для всех. — Девиз отряду придумали? , — тут же из-за спины Райдос выскочила Елизавета, сообщившая о том, что они с девочками придумали девиз. «Волчий лес — смелость в крови, бесстрашие в сердце», — конечно, без рифмы, да и запомнить за время выступления других отрядов, скорее всего, никто не сможет. Зато оригинально и мило.       Вскоре предвкушающий отряд вывели на улицу. Как и думала Марьяна, Камилла наденет свое самое короткое и облегающее платье. Но какое ей до нее дело, если королевой бала сегодня суждено быть Романовой. Елизавета до конца дороги на сцену всё обсуждала наряд злосчастных подружек, и то, как бы платье одной из них случайно не задернулось во время танца. А Марьяна мысленно рассуждала о том, как легко и быстро выдался первый день в лагере. Она то думала, что всё окажется куда хуже и неинтересней. Но это место и некоторых его людей она могла смело переваривать. Даже Виктория вроде как раскрывалась с хорошей стороны. И соседка у нее хорошая была, и даже её подруги оказались нормальными. Так что Романова на время отложит замыслы о том, чтобы поскорее слинять отсюда в деревню, но это пока что.       Над Подмосковьем занимался теплый вечер. На скамейках у сцены уже собрались все отряды, каждый отряд был в своём цвете и у каждого был какой-то реквизит к выступлению. В отличии от пятого, у которого из всего был только плакат и какая-то несчастная белая ленточка, как выяснилось для их танца. Наблюдать за танцами и мини номерами младших оказалось довольно занимательным. Кто-то пел, танцевал, а кто-то разыгрывал ситуации из жизни и читал стишки. Своего выхода на сцену последний отряд ждал немало — сорок минут. Их выход на сцену, конечно же, сопровождался громким перешептыванием и докучливыми вопросами: «А какие движения». Парень, который должен был стоять с плакатом, и вовсе чуть не забыл его на скамейке. Но в целом отряд выступил приемлемо. И даже если Романова потом будет пересматривать это видео в старости, она останется при своем мнении. Конечно, песня не модная и движения не заслуживают грамоты за лучшее выступление, но и они участвовали не в подтанцовке Диме Билану или Киркорову, чтобы спорить о профессиональности движений. Выступив, аниматор Ларионов торжественно объявил дискотеку. Вожатые быстро убрали скамейки, задвинув все на траву, а подростки и дети тут же распались по группам. Марьяна вместе с Елизаветой примкнули к подружкам танцоршам в момент включения музыки. Где-то бегали вожатые, снимая их отряды на мыльницы, а где-то эти самые взрослые задавали жару, пытаясь взбодрить детей и немного порадовать. Сначала всё происходящее Марьяне казалось какой-то странной вакханалией. Куча детей прыгает из стороны в сторону и орут «Мой мармеладный…я не права» под открытым небом и как ни в чем не бывало радуются этому. Это что-то такое простое, житейское, что-то не из того мира, из которого приехала Марьяна. Она взглянула на подруг танцовщиц. Девушки обнимали друг друга за плечи и качались из стороны в сторону в такт песне. Когда музыка стала более энергичной, они начали прыгать, размахивать руками и смеяться во время небольших пауз в песне, как умалишенные в дальней и крайне опасной секции стационара. Наверное, это и было истинным счастьем. Простое дурачество, не зацикленное на ком или чем либо. — Почему не танцуешь? Посмотри, как твоим подругам весело! , — сквозь толщу криков под Глюкозу донесся голос Виктории, появившейся из-за спины. — Как-то неловко, — отшутилась та, глазами ища путь отступления. — Да ну, чего ты мелишь мне! Пошли! , — Виктория через всю толпу вывела Марьяну в импровизированный центр танцпола, и взявшись за обе руки девушки начали немного покачиваться в такт музыке. — И ты выходишь ко мне, ты похожий на торт. Такой же белый и красивый, никому не отдам! , — громко выкрикивает женщина, звонко улыбаясь во все тридцать два, и плавные движения из стороны в сторону преобразовываются в мелкие прыжки. — И то, что влипла я по пояс, видел и доберман! Я попробую кусочек, и дойдем с тобой до точек! , — громко подхватила Марьяна, не стесняясь ни своего отсутствия голоса и слуха, ни того, что она прыгает с вожатой под Глюкозу, держась при этом за ручки. Текста этой песни она ни то что не знала, слышала кучу раз по радио, а там само заело и выучилось как-то. Однако полезно. — Я буду вместо, вместо, вместо неё! , — девушки, отцепив руки, начали прыгать вокруг друг друга, всё так же громко крича текст. Возможно, в этот момент весь их отряд пялился на них. И, как потом позже выяснится: Марат запечатлит все на мыльницу. Романова не жалеет ни секунды. — Твоя невеста, честно! Честное ё! , — сладкий момент полного единения. Девушки громко смеялись и совершенно непринужденно улыбались друг другу, осознавая, что дальнейшего текста ни разу в жизни не слыхали, но все равно продолжали странно двигаться под музыку, поражая даже всех заядлых активистов. — Хочу, чтобы на следующей дискотеке уже ты зажигала меня! Обещаешь? , — прокричала Виктория на ухо и выжидающе глянула на Марьяну. — Клятв не даю, — многозначительно улыбнулась Романова. Дискотека длилась не так долго, всего лишь полчаса. За то девушка успела вкусить сладкий вкус искреннего счастья и понять, какого-это «Дискотека» в своем проявлении. По корпусам все вернулись ещё более уставшими, так ещё и на свечку пришлось идти сразу же. Соседки по быстрому переоделись в спальную и комфортную одежду, чтобы не сидеть в платье, и вышли в холл. Там на полу в форме круга были разбросаны настульные подушки. Кто-то уже отсиживался на них, лениво переговариваясь. Виктория с Маратом также присутствовали и ждали появления всего отряда. Марьяне с соседкой пришлось занять самое ближнее место к вожатым. Так уж судьба сложилась, что большинству из соотрядников надо было приговаривать на каждой их попытке сесть куда-либо: «Тут занято, сейчас они придут, мы хотим вместе сидеть здесь». Когда же все собрались и кое-как нашли для себя место на полу, Виктория подожгла декоративную свечку и поместила её в центр круга. «Как на обряде», — подумала девушка, испытующе разглядывая профиль Виктории. — Хотелось бы начать с правил свечки. В руках я держу этого плюшевого медведя. Говорить может только тот, кто держит игрушку. Если я услышу разговоры, наша свечка задержится, и вам придется обойтись без купальных процедур. Итак: я безумно настроен на то, чтобы сделать эту смену лучшей. Кто-то приезжает сюда в последний раз, а для кого-то это предпоследняя смена. Возможно, многие из вас ещё не поняли настроение лагеря, не поняли, для чего здесь находятся и чувствуют себя здесь чужими. Я очень мотивирован тем, чтобы устроить все по максимуму. У нас абсолютно крутой отряд, каждый из вас здесь сидящий — вы все безумно разные и уникальные. Я надеюсь, что эта смена запомниться вам как самая лучшая, — недолго говорил Марат. Возможно, он ещё сам не прочувствовал атмосферы лагеря, раз обошелся лишь этими словами. Потому что Марьяна уже начинала мысленно представлять свой рассказ, и он был в разы больше речи Марата. В это время вожатый передал игрушку Виктории, и та, окинув внимательным взглядом каждого, начала: — Ещё раз хочу сказать привет всем, с кем мы сегодня не так много контактировали. Первое, что хотелось бы отметить: день прошел практически идеально, но, конечно же, можно было лучше. Тусовки на двадцать человек в комнате, чипсы и газировки, откровенный мат — всё это неприемлемо. И вы должны были быть в курсе этого. Я учту то, что это первый день, допустим. Но не могу закрыть глаза на несплоченность. Тот же квест дневной, где надо было спеть песню. Я считаю, чтобы хотя бы попробовать договориться и самим прийти к выводу, не обязательно кричать друг на друга и оскорблять. То, что многие пренебрегли моей просьбой одеться во все черное на вечернее мероприятие. В данный момент — вы никто. Вы существуете по отдельности или небольшими компаниями, но вы не коллектив. И нам это не нравится. Над этим вам предстоит долгая и упорная работа. И я считаю, что стоит начать с завтрашнего дня. Но, конечно же, я не могу долго сердиться и отчитывать вас. Я безумно горда тем, какие у нас на этой смене крутые дети. Девочки за короткое время сумели поставить неплохой такой номер, и пусть там кто-то запинался сзади. Но знаете, что я заметила? Каждый из вас подпевал и делал нужные движения. Так же ваша целеустремленность на дневном квесте. Конечно, многие растерялись, но, по-моему, вы обалденно справились! Мы первее всех собрали все задания. Да, даже этот плакат! Вы реально крутые и я безумно хочу, чтобы каждый из вас сиял по максимуму. Чтобы каждый из вас наслаждался всем, что происходит здесь и раскрыл свой потенциал. По этому дню наверное у меня все. Небольшое обновление по завтрашнему дню. У нас подъем в восемь утра. Мы, конечно, в это время пройдемся по комнатам и разбудим вас. Но если кому-то надо встать раньше, то заводите будильник самостоятельно! Мы выходим на зарядку в полдевятого. А дальше я вам сообщу, — Виктория молча передает игрушку Марьяне, сидящей от неё сбоку. Девушка откинула страх и остатки смущения, села поудобней и, последний раз взглянув на вожатую, начала: — Сегодня в беседке я уже упоминала о том, что в осознанном возрасте нахожусь в лагере впервые. Я ездила сюда один раз десять лет назад и честно признаюсь, что не помню ни одного интерактива. Вот вообще. Помню только то, что мне яро всё не нравилось, потому что было скучно. Когда я ехала сюда, я не чувствовала мандража или предвкушения. Я лишь надеялась на то, что люди, которые будут окружать меня несколько месяцев подряд, окажутся нормальными. Я думала о том, как бы поскорее оказаться в медпункте и поехать домой. Думала о том, как буду замечательно проводить свои будни в гордом одиночестве. Я ничего не знала ни об этом лагере, ни о том, что меня ждет. Я безумно рада, что моей соседкой оказалась Лиза. В какой-то степени она замотивировала меня и придала уверенности в некоторых моментах. Также я познакомилась с, извините, не помню имен, девочками, поставившими прекрасный танец. Про остальных ребят ничего не могу сказать, но у нас ведь ещё кучу дней, чтобы познакомиться, — усмехнулась Марьяна, разглядывая каждого соотрядника по отдельности, — Я всё ещё жду, что все-таки меня запишут на какой-нибудь кружок. Уверенна, что там намного интересней, чем просто отсиживать несколько часов в комнате. Я пока не знаю, на что надеюсь и что жду от смены. Я, наверное, хочу всё-таки понять это место и просто отдаться ему, — последнее проговорила задумчиво. И почему то услышала смешок откуда то справа на последнее слово. Она уже успела забыть, что людям с интеллектом не выше первоклассника свойственно цепляться за слово, как им кажущееся, имеющие пошлый подтекст и хихикать над ним, держась за животы.       Свечка на удивление, прошла довольно тихо и размеренно. Даже если кто-то желал обсудить какие-то моменты, то делал это шепотом и не получал за это грозное «А-та-та» взглядом или жестом. Также Марьяна бы назвала эту вечернюю подделку душевной. Ведь именно на ней она услышала более осмысленную речь и мысли соотрядников, а не только вскользь услышанные фразы. Быкова, сидящая за плечом Романовой, пару раз тыкала в неё, указывая на темненькую девушку в углу комнаты. «Ну та самая, я рассказывала, Иркой зовут!», — шептала Лиза. В то время как та самая девушка все время смотрела на вожатых исподлобья и странно улыбалась, теребя что-то в руках. Марьяна предпочла не забивать голову странными мыслями и странной девушкой и продолжила вслушиваться в мысли ребят.       Свечка закончилась. Марат увел парней в свой корпус, большинство девушек давно ушли в свою комнату готовится ко сну, но немногие остались и решили помочь вожатой сложить все подушки с пола на стулья. В числе помогавших осталась и Марьяна. Та добросовестно убрала половину подушек с пола и затушила свечу пальцами, отдав ту Виктории. Когда же девушка собиралась идти в комнату, вожатая задержала её и, пока никто не видел, вручила два новеньких батончика «Сникерс» прошептав: «Тебе и Лизе. За название отряду и девиз». Сдержала слово. А Романова уже и позабыла о небольшой премии за сообразительность.       На часах почти десять вечера, Елизавета каким-то чудом, пока Романова копошилась в холле, успела принять ванну и уже готовилась ко сну, сидя на кровати в домашней футболке и спортивных штанах, читала томик Толстого. Марьяна довольно скоро закончила все банные процедуры и когда до отбоя осталось каких-то несчастные десять минут, вспомнила про то, что Виктория попросила её набрать матери. А там уже в последствии вспомнились пропущенные звонки. Быстро достав «Нокиа» она удалилась из комнаты. Решила, что самым приватным местом для разговора будет балкон. Тихо отвороты пластиковую ручку, она пробралась наружу. Через тонкие тапочки неприятно чувствовался холод металла. Не обращая внимания на дискомфорт, девушка в последний раз оглянулась по сторонам и набрала номер Мамы.       Диалог вышел не особо долгим. Девушка вкратце рассказала, как прошел её день. Узнала, что большинство фото и видео материалов она уже получила на почту. Также мамочка сильно расхваливала дочку, делилась переживаниями насчет неотвеченных звонков, на что Марьяна отнекнулась, сказав, что связь плохо ловит. Когда время перевалило за отбой, Романова стала торопить мать и приступила к сути. — Мне сказали, что у меня кружок не выбран. Тебе нужно ответить им на сообщение и выбрать. Я бы, может, в театральный пошла бы, — Романова вслушивалась в дыхание на той стороне трубки, уже было предвкушала завтрашнее занятие, как мама выдала: — Марьяш, понимаешь, там такое дело… — и рассказ о том, что кружок оплатить не получится. Конечно, Марьяна недоумевала, пыталась спорить или предложить компромисс, но ситуация была безвыходной. Девушка больше чем расстроилась, но виду не подала. Спокойно попрощалась с матерью и накормила её обещаниями звонить почаще. Скинув трубку и убрав телефон в карман, девушка громко выдохнула, растирая глаза большими пальцами. В голове был целый рой мыслей, и все они были отнюдь не приятными, а скорее саморазрушающими. Конечно, обидно. Хотелось быть как остальной коллектив. Хотелось заниматься чем-то и где-то участвовать. Это угнетало. Марьяна грустно разглядывала лес, пытаясь согнать пелену с глаз. Она даже не успела понять, как та накатила на глаза. Кажется всё просто навалилось на неё огромным комом, как эмоциональная мясорубка, включающаяся сама по себе. Холодок приятно щекотал голени, она вслушивалась в шорох леса и могильную тишину лагеря. — Ну, как-то ты совсем раскисла, — Марьяна от неожиданности вздрогнула и схватилась за сердце. Как давно Виктория зашла? Как Романова могла её не услышать? Многое ли она видела и слышала? — Извините, забыла про время, — Марьяна последний раз оглядела лес и поспешила на выход с балкона. — Я позвонила матери, на кружок я ходить не буду, — коротко повернувшись к Виктории, практически шепотом проговорила Марьяна и молча ушла в свою комнату.       Виктория так и осталась стоять у открытого балкона. В голове мелькали куча несвязанных мыслей. Впервые за все её смены ребенок мог не ходить на кружок. Райдос пообещала себе обязательно переспросить девушку и узнать причину, ну а сейчас, делая контрольный обход комнат, Виктория медленно зевает, представляя себя в мягкой кровати. Но, к сожалению, её мечта сбудется не так скоро. Но впрочем это уже другая история.

***

      Девушка скачет по лесу, как дикое животное, и постоянно оглядывается назад, умоляя, чтобы никто не преследовал её. Она трогает каждый попутный ствол дерева пальцами, чувствует мощные корни под ногами и влажную рыхлую землю. Воздух тут пахнет сладко, почти приторно и обволакивает ее голые плечи, лениво стекая на грудь вязким медом. Хвойные массивы откидывают свои мощные ветви, напоминая объятия, сквозь которые предстоит пробраться, игнорируя ссадины и жучков, падающих на голову. Наконец она выходит на болотистую местность, где и решает остановиться. Идеальное место, наполненное разными силами и духами — уединенное и никем не обнаруженное. Грязными руками она шаркает зажигалкой в попытке подпалить свечу. После вставляет её в землю, а из-за пазухи достает какой-то черный тканевый сверток, но не успевает распаковать его содержимое, как вдруг слышит чье-то протяжное пение. Голос, тембр кажется ей знакомым, но она будто бы находилась под плотной пеленой, не пропускающей звук до конца. Она озирается по сторонам, как вдруг ветки сзади неё грозно затрещали, предупреждая о том, что в этом лесу она находилась не одна. Пение становится громче, напористей. От него завибрировала грудная клетка, рой мурашек покрыл позвоночник. Девушка тушит свечу пальцами, убирает все принадлежности и, не оборачиваясь, бежит туда, откуда прибежала.