Уже после того, как они начинают движение, Ульяна дотягивается до приборной панели, прибавляя пару градусов температуры. Пусть она немного успокоилась и больше не дрожит, ей никак не удаётся по-настоящему
согреться.
Саша не предлагает подкинуть её до дома. В клубе Воронова точно не увидит ничего такого, свидетелем чего уже стала здесь. Он откидывает подлокотник между сидениями и вытаскивать из небольшого углубления бутылку с водой. Молча протягивает бутылку Ульяне, а затем кладет руку на руль, обхватывая пальцами. Она всё-таки делает пару глотков принятой с такой же молчаливой благодарностью воды, сняв с языка часть горьковатой желчи. А потом долго покручивает бутылку в руках, в такт ворочающимся в голове мыслям.
Джокер бросает правую перчатку себе на колени. Ждет, что в ближайшее время получит сообщение ещё и на электронную почту со всей информацией по этому дизайнеру. Тишину нарушает неприятный хруст, когда шины движутся по битому стеклу. Комолов мысленно ругается за неосмотрительность. Хотя на промзоне на каждом сантиметре либо мусор, либо прочая грязь.
На такой же шутливый и легкий разговор, как по пути сюда, Саша и не надеется. Молчание его устраивает, а вот то, что Ульяна жмется к противоположной двери, как случайно залетевшая в салон муха – его жутко бесит и злит. Предложение для Ульяны пересесть в багажник так и сочится ядом на языке. Только Комолов из последних сил сдерживается.
Ему не хочется портить отношения. Они и так дали трещину. К тому же, что-то подсказывает, когда они найдут Веронику, полученные сейчас впечатления отойдут на второй план.
А они её найдут. Живой.
Так что разговор первым не начинает, будто ждёт, что это должна сделать сама Ульяна.
Да и что говорить? Утешать и вселять надежду он не умеет, а в последнем ещё и смысла не видит. И точно не собирается убеждать Воронову, что то, что она сегодня увидела, происходит очень редко. Да, а стреляют они исключительно из водных пистолетиков.
Понятие не имеет, что сейчас чувствует и думает Воронова. И вряд ли ей поможет, если он поделится историей и впечатлениями своего первого убийства. Хотя там в целом ничего интересного. Вполне
банальная скучная история.
Ночной клуб находится не в самом центре города, а ближе к его окраине, поэтому дорога не отнимает у них много времени. Чему, Ульяна, вне всяких сомнений, искренне рада. И не только потому, что вид найденного в ангаре трупа перевел страх за Нику на новый уровень, и с тех пор, как они оттуда вышли, её не отпускает ощущение, что каждая лишняя потраченная минута – это уже чересчур долго.
Просиди она ещё чуть-чуть в полуметре от Комолова в звенящей тишине, – точно живьём сварится в своих соображениях.
Смотрит не на самого Комолова, а на отражение, изредка, во всполохах уличных фонарей, появляющееся на стекле. Опустив взгляд, цепляет ногтём пластиковую этикетку. Она ни о чём не просила. Саша ничего не говорил. Но всё равно будто тоже знал, что ей понадобится. В этом весь Саша. В очень нужных и своевременных мелочах, в крохотных, на грани незаметного, проявлениях заботы, иногда замаскированных под колкости и смех, а иногда под понимающее молчание. Вечно заставляет её гадать, имеет ли он это ввиду, или просто так
воспитан? Закусив губу, Ульяна уже чуточку расслабленней откидывается на спинку кресла.
Уже на подъезде к клубу телефон снова нарушает тишину уведомлением. Джокер решает заехать на стоянку и только после взять телефон. Паркуется рядом с другим мерседесом и отстёгивает ремень безопасности. Машин на стоянке хватает. Видимо, сегодня в Бархате полный зал.
Тревога за Веронику в итоге мешает Ульяне зайти на новый круг душевных метаний. В противовес промзоне, из которой они приехали, возле клуба довольно шумно и светло. Само по себе здание непритязательное, видно, чтобы не бросалось кому попало в глаза. Но тихая басовая вибрация, неоновый свет и массивный охранник у почти неразличимой на фоне тёмного кирпича двери, не оставляют сомнений в том,
что это за место. Да и машины на парковке... Сплошь немецкие и английские марки.
В этот раз, чтобы просмотреть всё, Саше нужно несколько минут. Он читает какие-то заметки, просматривает фото, все высланные файлы.
Не то. Не то. Не то… А вот это уже интересно.
Отстегнувшись, Ульяна рукой поправляет растрепавшиеся от ветра и кепки волосы. Терпеливо дожидается, пока Комолов закончит изучать присланную ему информацию и сам поделится с ней нужными сведениями.
— Как там говорят детективы? Кажется, только что у нас появился главный подозреваемый. — усмехается Комолов, бросив взгляд на Ульяну, — Ника раньше когда-нибудь выступала в Бархате? Или, может, только недавно начала? Что-нибудь об этом знаешь?
К тому же Мещенко вполне тянет на вип-клиента.
«
Вероника и Бархат?» — все ещё хочется скептически фыркнуть ей.
Кто угодно, но только не её
прилежная подруга. С другой стороны, ничего другого ей и не оставалось думать, когда она обнаружила последнее местоположение Ники. Вряд ли она пришла сюда посмотреть на танцовщиц или даже с кем-то за компанию.
— Раньше точно не выступала, — наконец, твёрдо качает головой Воронова. — У них довольно строгие правила в семье. Да ей и незачем было, а с пилоном у неё всё ещё хуже, чем у меня.
Ника всю жизнь выступала с кольцами, либо с петлями, говорила, что предпочитает быть надёжно закреплённой в воздухе. К тому же, ушла из спорта даже раньше Ульяны, в десятом классе, когда перевелась в лицей и начала помогать маме с бизнесом. Она, конечно, поддерживает форму и танцует периодически для себя, но представить её работающей здесь тяжело.
— Последнюю неделю-полторы она часто жаловалась на «загрузы» на работе, — Ульяна задумчиво переводит взгляд на двери клуба. — Отменяла планы, особенно поздние встречи и нашу вечеринку с ночевкой. У неё сейчас туговато со средствами, хотя я не думала, что
настолько.
Заново анализируя всё, что они узнали и выяснили, Воронова пытается связать факты воедино и понять, к чему клонит Саша. С задержкой вспоминает, что ему прислали не просто сведения, а подноготную Мещенко, и картинка вдруг складывается в её голове.
— Думаешь, она пришла сюда за компроматом на того дизайнера? Хотела вытащить побольше грязи изнутри, и он в процессе её спалил, а потом решил по-тихому избавиться?
— Надеюсь. — отвечает Комолов, постукивая пальцами по корпусу телефона, — Иначе мы опять будем топтаться на месте.
Больше ничего интересного ему ни в голову, ни на телефон не приходит. Поэтому Саша блокирует экран и убирает смартфон во внутренний карман пиджака.
— Если всё так и есть, то убивать Мещенко в новинку. Действовал спонтанно, телефон не забрал, засунул её в какие-то склады и походу ссыкливо уехал. То ли за "киллером", то ли самому смелости набраться. — с нескрываемым отвращением рассуждает Джокер, — Только почему Ника в своем звонке сразу не слила его тебе?
Потому что тыкать пальцем в небо в её поисках – очень энергозатратное занятие. Возможно, она просто растерялась.
Дилетанты (2).
В ответ на Сашины рассуждения и логичный вопрос, Воронова лишь неуверенно жмёт плечами. По телефону Ника сказала «они», но могла подразумевать и нечто вроде «Мещенко и его телохранитель» или ещё короче: «люди Мещенко». Разве ж там разберёшь, когда она через слово всхлипывает на грани истерики?
Он открывает дверь и выходит на улицу.
— Можешь остаться здесь. — в этот раз не приказ, а лишь предложение для Ульяны.
Александр закрывает дверь и направляется ко входу. Толкучки нет – весь народ уже в клубе.
Оставаться одной на парковке у клуба почему-то даже страшнее, чем у гаражей среди заброшек. Поэтому Ульяна скоро выбирается из машины и, прибавив шаг, нагоняет Сашу. Да и что ей в автомобиле одной делать? Не змейку же проходить.
Охранник осматривает Комолова пристальным взглядом и перекрывает вход.
— Всё уже занято.
— Я от Ворона.
На самом деле нет. Джокеру не в первой козырять фамилией отчима в своих целях. Несколько раз за это уже попадало от Ворона, когда до него доходила информация. С возрастом Комолов стал хитрее и попадаться стал реже. К тому же с возрастом доверие остальных в районе к Джокеру возросло. И не только доверие — ещё страх и уважение.
— И твой босс сам меня пригласил.
— А девка?
— Она со мной. — с непробиваемым спокойствием отвечает Комолов.
Охранник снова сканирует их взглядом и в итоге пропускает. Выбора у него нет.
Ульяну так и тянет наградить вышибалу на входе насмешливой ухмылкой. Как будто с Джокером могло быть иначе! В таком месте как раз уже ничего не мешает использовать свою "модельную" походку, и она наконец в полной мере позволяет себе прочувствовать заветное «
я с ним», решив не обращать внимания на пренебрежительно брошенное охранником «девка».
Ну да, на ней не Gucci и не Prada, но не может же всё быть так плохо?
Проходя вглубь по коридору, Воронова невольно бросает взгляд на висящее здесь прямоугольное зеркало. Видок у неё, конечно, затравленный, как у мокрого котёнка, а в полумраке ещё и лицо белее мела, не говоря уже об общей встрёпанности. С другой стороны, они сюда и не по прямому назначению пришли, а по очень конкретному делу. И Ульяна, дёрнувшись, проходит дальше.
В основном зале темно: хорошо подсвечена приглушёнными оранжево-жёлтыми лампами только сцена. По полу, стенам и потолку вокруг лениво гуляют косые разноцветные лучи.
В своё время Макс, помнится, протаскал её по всем злачным местам Сохо. Тогда Ульяне едва исполнилось восемнадцать, она ещё не отошла от смерти брата и, впервые оставшись без круглосуточного надзора отцовских телохранителей, искала
острых впечатлений везде, где это было доступно. Ей нравились танцы до отключки, вибрирующая от громкости музыка, шум, бешеные световые вспышки, знакомства и случайный флирт без серьёзного продолжения. Не смущала даже толпа впритирку распределившихся на танцполе людей.
А теперь она уже как будто слишком стара для всего этого. Хочется закрыть уши и зажмурить глаза. Хотя в Бархате всё ещё прилично, если можно так выразиться. Контингент, по большей части – мужчины среднего возраста. В костюмах и рубашках. Дрыгающейся молодёжи почти нет. А вместо площадки с ди-джейским пультом – столики у подиума с шестом. Все наслаждаются зрелищем.
Джокер сразу бросает взгляд на
сцену в поиске знакомых лиц. Не частый гость здесь: предпочитает другой клуб для такого времяпрепровождения, но всё же постоянных танцовщиц он и в Бархате знает. Только сейчас они не за этим. Саше не привыкать к такой резкой перемене обстановке за одну ночь и всего пару часов. Вот у Вороновой уже, наверное, голова идет кругом. Может, предложить ей выпить что-то покрепче минералки без газов?
Проследив за направлением взгляда Комолова, Ульяна и сама разглядывает выступающих. Сперва критично, неодобряюще, а потом с проявившимся профессиональным интересом. Девушка на пилоне так выгибается, словно у неё в позвоночнике вообще ни одной кости. Шпагат полностью раскрытый, красивый. Правда, на левую ногу ступает неуверенно, со слабой оттяжкой. Похоже, из-за старой травмы. Махнув волосами, девушка падает на колени и наклоняется к первым рядам, демонстрируя вырез не оставляющего простора воображению костюма, а с ним и впечатляющее такое декольте.
Воронову мгновенно обдаёт жаром и, смутившись, она торопливо прячет глаза в пол, от этого едва не уткнувшись носом в спину внезапно притормозившего Комолова.
За одним из столиков у сцены Джокер замечает своего человека.
— Клещ, ты охренел?
Невысокий худой короткостриженый парень поворачивает голову на знакомый голос.
— Так я же всё сделал. — быстро оправдывается Миша.
— А запись с камер? — с прищуром спрашивает Джокер.
— Да мне их никто не даст.
— Ты хотя бы попробуй.
Комолов хватает Клеща за шкирку, как котенка, и поднимает с дивана, а затем толкает в сторону служебного входа, где и комната охраны должна быть.
Лучше Джокера не злить. А сейчас он злится, потому что они потратили час на какого-то урода и это их ни к чему не привело. Ещё и Клещ сидит сложа лапки и ни хрена самостоятельно не делает.
— Выпей у них всю кровь, но записи посмотри! — усмехнувшись, кричит Джокер ему вслед.
Переводит взгляд на сестру и направляется к барной стойке. Она сегодня почти, как в детстве, таскается за ним. Только без Кирилла. Да и локации весьма специфические.
Поразительно. Среди прочих людей Ульяна ходит за ним хвостиком и пытается быть поближе, спрятаться за спину, будто как ребенок, боится потеряться в толпе. А когда остается с братом наедине, то старается создать максимальную дистанцию.
От этой мысли Комолов невольно приподнимает уголок губ. В этом её страхе «
с тобой никого не боюсь, но тебя побаиваюсь» есть что-то приятное, волнующее.
Его короткий разговор с Клещём уже больше напоминает то, что Ульяне доводилось слышать во время бесед Джокера с пацанами. Когда они подходят к стойке, Ульяна чувствует себя чуть менее напряжённо.
— О, привет. — в голосе бармена можно услышать нотки узнавания.
— Здарова. Константинов где?
— Как всегда. В вип-ложе. — произносит бармен с именем «Андрей» на бейдже и указывает на отдельную комнату, занавешенную тканью, — Пить будешь?
— Я нет. А ей… — Саша указывает на Воронову, — …налей что-нибудь для поднятия духа.
Ульяна удивлённо приподнимает брови и тут же скептически хмурится.
— Понял. — улыбается Андрей, приступая к работе.
— Это не очень хорошая идея, — Воронова предупреждает небезосновательно, припоминая каждый свой эпичный пьяный фейл. — Мы с алкоголем не дружим. Слишком быстро в голову бьёт. Лучше просто воды.
Первое правило ночного клуба – знай свою меру. А она в этом вопросе не новичок, успела изучить, сколько ей надо и чего, чтобы оставаться «трезвой». Какой ей и нужно быть до конца поисков Вероники. Вряд ли для
поднятия духа ей подадут в баре Сангрию или сладкий коктейль с мартини. Для последнего так и настроения нет ни капли.
— Учтём, — невозмутимо отзывается парень за стойкой.
Пока бармен готовит напиток, Джокер поворачивается к вип-комнате и дает сигнал охраннику на входе, чтобы тот передал своему боссу о прибытии ещё одного вип-клиента. Тот кивает и скрывается за шторой. Комолов снова разворачивается лицом к Ульяне и боком к барной стойке. Облокачивается о твердую поверхность, чуть склонив голову на бок и наблюдая за упрямящейся Вороновой.
— Ты после пережитого ещё недели две пьянеть не будешь. — усмехается Саша.
Ненадолго Вороновой кажется, что бармен послушает её, а не Сашу, но через пару секунд перед ней приземляют невысокую рюмку с толстым дном.
— Зайдёт мягко.
Безопасно. — заверяет её Андрей. — То, что надо, чтобы снять стресс.
Ульяна, не скрывая своего недоверия, рассматривает прозрачную жидкость в рюмке и единственное украшение в виде лимонной дольки. После чего уточняет ещё более скептически:
— Это что, водка?
— Почти. Джин.
— Гадость. Он же на вкус, как жидкий освежитель воздуха.
Парня за стойкой её сравнение, кажется, веселит. А может, он просто не ожидал от неё таких точных познаний, потому как бросает быстрый взгляд на Комолова, прежде чем снова вернуться к ней.
— Просто попробуй, — голос бармена звучит уговаривающе.
Идея Вороновой не нравится. Не любит она это смешное оправдание алкоголизма поисками храбрости. Хотя кто знает, вдруг в
таких обстоятельствах и правда поможет?
На её сомнения «
быть… пить или не пить» Саша лишь кивает, убеждая Ульяну попробовать. Может, он и не бармен, и не прям разбирается, зато знает всех лучших барменов города. Андрей – один из них. Жаль, не удалось переманить его в "свой" клуб.
Как и положено, залпом опрокинув всю стопку, Воронова морщится, но не откашливается, и спешно закусывает лимоном горечь. В это время Саша коротко машет в ответ симпатичной танцовщицы позади Ульяны. А затем отрицательно качнув головой, сообщает девушке, что сейчас он занят и здесь не
за этим.
— Ну как? — с ноткой самоуверенности спрашивает Андрей.
Он не соврал. Вкус у джина восхитительный. Стоит только сойти первому шокирующему ощущению крепости, он раскрывает на языке цитрусовой кислинкой, корицей и кориандром, а после спускается к желудку бархатной порцией концентрированного тепла.
— Приятно... — вынуждена признать Ульяна.
— Говорил же. Я в своём ремесле разбираюсь.
Хитро подмигнув, бармен одаривает её усмешкой и переключается на других посетителей. А Воронова, заметив, что к Комолову подошёл кто-то из охраны и теперь приглашает его пройти к вип-ложе, соскакивает с высокой табуретки. Догоняет Сашу широкими шагами и, поравнявшись, тянет за рукав, чтобы он наклонился и ей не нужно было перекрикивать музыку.
— Тебя тут знают. У вас в этом клубе тоже какие-то дела?
Имеет в виду Ворона и Джокера, разумеется, и, выдав своё качественно замаскированное «
как часто ты сюда заглядываешь?», старается притвориться, что это всего лишь любопытство.
Саша уже было думает, что сестре стоит остаться здесь за барной стойкой. Заведение приличное: никто её и пальцем не тронет, а если тронет и без участия Джокера вылетит из клуба пинком под зад от качка-охранника. К тому же она вроде почти подружилась с Андреем. И если на промзоне он мог не переживать, потому что интерес Кривого и остальных тупо на уровне «какая красивая краля», то здесь всё иначе. Ковбой будет спрашивать у Константинова, зачем приходил Джокер, чего хотел и главное – с кем. И этот интерес куда намного сложнее устроен и включает в себе ещё и ценность информации.
Но Ульяна снова сама идет за ним. Даже интересуется, хотя в машине сидела, как с кляпом во рту.
— Раньше мы были их крышей. А потом Ворон передал «Бархат» Ковбою… в знак благодарности. Не переживай, ни один бармен не пострадал. — с ироничным смешком объясняет Саша, — Только Константинов до сих пор мне плачется, как хорошо ему было со мной работать, а не с людьми Ковбоя.
Ульяна не очень понимает, почему в интонации Комолова такая запинка перед словами о «благодарности», хотя погоняло Ковбой смутно отзывается в её памяти. Не то заклятый друг отца, не то его верный враг. Стареющих криминальных авторитетов Питера она знает плохо, а они её, к счастью, ещё хуже. Лучше бы это оставалось так и дальше.
Вспомнив про ещё один вопрос сестры, Саша поспешно добавляет прежде, чем зайти внутрь:
— Не очень. Предпочитаю другое заведение.
Почти слетающее с языка уточнение про «предпочтения» Комолова, Ульяна всё же сдерживает и нехотя отлипает от Саши, перед тем, как пройти за занавес. Здесь, конечно, не заброшенный ангар, но она всё равно чувствует себя неуютно, правда уже по совсем другим причинам.
Охранник отодвигает штору, пропуская Сашу и Ульяну к боссу. Джокер натягивает на себя вежливую приветственную улыбку, которая не откликается в глазах. Они остаются холодными и непроницаемыми. Окидывает вип-комнату взглядом, узнавая одну из девушек. А он то искал её в зале.
Видимо, пошла на
повышение.
Только Джокер быстро теряет к ней интерес, даже не соблазняясь на глубокое декольте и мало прикрывающий низ мини-юбкой. К тому же секс у них был. А после этого в целом у Комолова интерес к девушке становится меньше.
Хозяин клуба оказывается совсем не таким, как она представляла. Никаких рубашек с V-образным вырезом или тонны геля для волос. Обычный мужчина. Аккуратно подстриженная бородка, белая футболка с непонятным принтом и явно дорогой пиджак. Он сидит, раскинувшись на диване с двумя полуодетыми девушками, сидящими там же, и ещё одной склонившейся над столиком с закусками. Впрочем, завидев Комолова тут же поднимается на ноги.
— Джокер! Давненько тебя не было, — приветственно раскинув руки, говорит Константинов. — Да ещё и в таком... Очаровательном сопровождении.
Стоя чуть позади Саши, Ульяна перехватывает опустившийся на неё взгляд и холодно поджимает губы. Он её не оценивает, скорее... Словно про себя уже прикидывает, сколько мог бы на ней заработать и как.
Владелец Бархата и эти по-лисьи обозначившиеся в уголках его глаз морщинки доверия ей совсем не внушают, как и подчёркнутая любезность, с которой он обращается к Джокеру.
— Виктор Максимович… — произносит Джокер, пожимая руку владельцу заведения и старому знакомому.
Он мужик солидный. У него погоняла нет.
— Этого «
очаровательного сопровождения» должно быть в два раза больше. Я ищу её подругу. — сразу сообщает Александр, переходя к делу, — Чё с вашим администратором? Как я понял, она что-то видела или знает. Мне нужно с ней поговорить. А ещё Клещ пошел в комнату охраны, ему нужны записи с видео за этот вечер.
— Как приятно иметь с тобой дело! Никакой пустой болтовни. Присаживайтесь. — Виктор указывает на свободные места на диване, — Только дело деликатное… про одного из наших постоянных клиентов.
Джокер садится на диван напротив двух заскучавших танцовщиц.
Украдкой переводя дух, когда Константинов переключается на причину их визита, Воронова устраивается на краешке сиденья возле Саши. Так, что почти может коснуться своими поджатыми коленями его ноги. За это с противоположного конца столика ей прилетает короткий недружелюбный взгляд. Ульяна, подняв голову, замечает, как сидящая чуть правее от них девушка переводит глаза с неё на Комолова. Его она разглядывает уже гораздо медленнее, с тем непередаваемым выражением лица, которое бывает, например, у людей, примеряющихся к своему любимому десерту, прежде чем отломать первый кусочек. В нём есть доля узнавания, мечтательности и самодовольства. Словно у неё вот-вот вырвется «
вы все можете смотреть и облизываться дальше, а я уже точно знаю вкус!» Ульяна невольно отслеживает её микрореакции: зазывную улыбку, язык, бегло проходящийся по губам, сдвинутые бёдра и подрагивающие веки. Мерзкая, отвратительная догадка формируется в голове.
Ну, конечно, Комолов, не будь ты собой, если бы не затащил кого-то из персонала в свою койку...
Не меняясь в лице, Воронова тайком до скрипа сжимает пальцами ткань диванной обивки и силится проглотить совершенно неуместную сейчас горечь.
Ника. Они здесь ради Ники.
Компания очень странная собралась в эту без того непохожую на все остальные ночь в вип-комнате. Джокер чувствует, что находится где-то между желанием рассмеяться, запечатлеть момент в памяти и желанием это всё побыстрее закончить.
Эти декорации.
Он.
Слева от него совсем близко сидит Ульяна. Ещё трое присутствующих воспринимают её то ли как очередную клиентку, у которой есть деньги и связи, то ли как новую подружку Джокера, то ли как подружку одного из его людей. А справа – Лера. Та самая Лера, что писала смс и ждала-ждала-ждала, когда Саша приедет к ней за очередной порцией
десерта. И по её взгляду она точно уверена, что Ульяна
не только важная клиентка для Джокера. Раз та предпочитает сесть поближе, а не гордо стоять у стены.
Комолов подавляет улыбку, опуская голову вниз на пару секунд и почесывая кончик носа. Как будто так и задумано.
— Я знаю. Речь идет о Мещенко, верно? — уточняет Джокер и, заметив в глазах владельца отблеск удивления и растерянности, добавляет с самодовольной усмешкой: — И это я тоже знаю.
— Ничего-то от тебя не скроешь! На счёт камер сейчас распоряжусь.
Константинов выглядывает из-за шторы, что-то говоря своему секьюрити.
— И Ксюшу пригласи сюда, — отдаёт последнюю команду Константинов, после чего отпускает шторку и возвращается к ним.
Присаживаясь на своё прежнее место, пусть уже и не в такой развязной позе, он наклоняется вперёд, чтобы освежить выпивку в своём стакане. Жестом предлагает бокал Джокеру, обмолвившись парой слов про качество виски, а потом откидывается назад.
На предложение выпить Саша легко соглашается. В баре отказался, но ему не нужно было вызывать расположение Андрея. А вот Константинов, заметив расслабленность гостя, будет сговорчивее. Всего лишь маленькая хитрость.
Именно поэтому Виктор пускается в какие-то бессмысленные неинтересные подробности.
— Надеюсь, ты ещё не забыл, что больше всего клиенты любят нас за чёткую политику конфиденциальности, — взболтнув алкоголь в бокале, владелец клуба вытягивает свободную руку вдоль спинки дивана, лениво поглаживая девушку слева по обнажённому плечу. — А мы очень дорожим нашими клиентами. Особенно теми, что с нами тесно сотрудничают. Может, видели огромные такие золотистые билборды с логотипом «Urban Register»? В центре они повсюду.
А, так вот оно что там было...
Резкая смена темы чуть не сбивает Ульяну с толку. Напрягая память, она выуживает в её недрах кадры из нужного рекламного кампейна. Кажется, он был посвящён чему-то гедонистическому: девушки в крайне вызывающих нарядах, щедро украшенных драгоценностях, выгибаются в не менее вызывающие позы под соответствующую мелодию. Мотнула бы не глядя, если бы не залипла на несколько действительно красивых танцевальных элементов.
— Мы были только польщены, когда представитель руководства перспективного модного бренда предложил лично провести кастинг наших танцовщиц для съёмок. По-моему, вышло недурно, хотя у общества кампания вызвала резонанс. Некоторые посчитали её излишне откровенной.
На последних словах взгляд мужчины почему-то снова находит именно её, и Воронова жалеет, что не попросила налить ей чего-нибудь выпить с собой. Или вообще не осталась у стойки с Андреем, потому что попытка представить, какой такой кастинг устраивал здесь Мещенко сопряжена с угрозой нового приступа тошноты.
— «
Да плевать мне на твои поганые билборды и сколько баб было перетрахано за этот хренов кастинг». — так и хочет сорваться с языка. И сорвалось бы года так четыре назад или ещё раньше.
Увы, информация уже не своевременная. Геймер нашел всё самое необходимое раньше. Комолов берет в руки граненный стакан с виски и поддается вперед, упираясь локтями в колени.
— Общество ещё не в курсе, что один из представителей бренда потрахивает в твоем клубе танцовщиц, изменяя жене, которая ждёт его дома. — взгляд лукаво перемещается на Леру, а затем обратно на Виктора, — Хотя... кого сейчас этим удивишь, верно?
Вопрос звучит скучающе, но с неизменной циничной усмешкой. Константинов не находит, что ответить или возразить.
Шторка снова отодвигается, впуская молодую женщину в элегантном костюме. Иначе Саша бы не выдержал ещё одного разговора про танцовщиц, кастинги и бренды.
— Вызывали? — вежливо начинает женщина, из чего Воронова делает вывод, что это и есть их администратор.
— Ксения, будь добра. Наши гости хотят задать тебе пару вопросов.
Обозначенная Ксения натягивает бесцветную, отстраненно-приветливую улыбку и кивает, поворачиваясь к ним лицом.
— Конечно. Чем я могу вам помочь?
Воронова, переглянувшись с Сашей, решает подать голос первой.
— У вас тут сегодня должна была работать девушка. Блондинка, метр семьдесят, зелёные глаза. У неё ещё татуировка с левой стороны над лопаткой.
— Была одна такая... — подумав, после ощутимой паузы выдаёт Ксения. — Устроилась пару дней назад. Мне ещё тогда она показалась подозрительной. Очень просилась выйти сегодня ночью, сказала, срочно нужны деньги. А в итоге сама сбежала в середине смены с каким-то клиентом.
«
Официальная версия», — понимает Ульяна.
Сама ушла с кем-то – сама виновата. Администрация ничего не знает и ни за что ответственности не несет.
Ульяна косится на Сашу, а администратор, смешавшись, переглядывается со своим боссом. Константинов даёт ей отмашку, мол, им можно сказать, и делает глоток виски.
В этот раз Ульяна решает взять на себя "допрос". Хотя это так... легкое анкетирование. Джокер делает глоток виски. Алкоголь приятно жжет горло и оставляет на языке дымное перцовое послевкусие, свидетельствующее о высоком качестве.
— Я сто раз повторила Мещенко, что у нас не дешёвый эскорт и танцовщиц из зала на ночь не снимают, а он вцепился в эту девчонку клещами. Предупредила, что вначале должна получить от неё хотя бы формальное согласие, но он сказал, что уже решил сам все вопросы. Заплатил неустойку за сорванное выступление и ещё сверху прилично, потом они уехали. Всё, что я знаю. Честное слово, хоть бы костюм вернули... Ах да, ещё вот, за ним она тоже не посчитала нужным вернуться.
Администратор, потянувшись во внутренний карман, достает и кладёт на стол чёрный телефон, в котором Воронова моментально узнаёт
старый Никин мобильный.
— Охрана обычно забирает их у девочек либо на входе, либо если где-то поймали за использованием не по делу, — поясняет Константинов вновь как будто для одной Ульяны. — Предпочтения у наших клиентов бывают... Весьма специфичными. Сами понимаете, важна приватность.
Ей хорошо знаком и этот экран без единой трещинки или царапинки, и дизайнерский чехол, подаренный Веронике ещё в школьные годы на шестнадцатый день рождения. Подняв выразительный взгляд на Комолова, Ульяна без слов ему это сообщает.
Слова Ксении не расходятся с их теорией о времяпрепровождении Ники в этом клубе.
С шумом Саша ставит стакан с недопитым виски на стеклянный столик.
— Ай-ай-ай. Даже заплатил сверху. Ради чего бы это? Влюбился, наверное, и сразу в ЗАГС повез. Твои работники, что настолько тупые, а Виктор Максимович? Или, скорее, жадные.
В глазах Джокера можно разглядеть недобрый блеск. А вот лицо Ксении теряет всякий блеск. Две танцовщицы же порядком оживают, с интересом наблюдая за происходящим. Только попкорна не хватает. Особенно Лера. Любуется Комоловым, как любимым персонажем сериала.
— Ну-ну, Джокер. Не пугай девушку. Откуда ей было знать? — в слабые попытки защитить администратора пускается Константинов.
Не то чтобы Ульяна ещё верила в идеалистическую картину мира... Но после сегодняшнего точно больше никогда не предъявит Саше, что он слишком циничен. А ведь собравшиеся в этой комнате люди – его регулярное окружение.
Воронова даже теряется, от чего её больше воротит. От надменности Константинова и его снисходительного потворства тому, что сделала администратор клуба. От того, что сама Ксения как будто искренне не понимает, что сделала что-то не то, наплевав на тех, за кого она несёт ответственность. Или от невольно ставших свидетельницами происходящего танцовщиц (такие же работниц, как и Ника), которых, похоже, вообще не заботит угроза стать следующими. Их ведь также благополучно могут сплавить в руки какого-нибудь извращенца с толстым кошельком. Или они настолько уверены, что с ними такого точно не произойдет? Смотреть гадко на их оживляющиеся в кровожадном восторге лица.
Особенно на ту, что сидит правее. Того и гляди из трусов выпрыгнет. Облизывается на Джокера, как течная кошка. Ульяну так и тянет предложить ей ведро после очередного томного вздоха. Приходится сдерживать свои реакции, сжав челюсти и утихомирив клокочущую в груди злость.
— Ну не знаю. Может, мне тебе тоже заплатить неустойку, да забрать её?
Саша вытирает губы тыльной стороной ладони и поднимается на ноги.
— Может, тогда будет знать. — выплевывает Комолов и, кивком головы указав Ульяне на выход, сам направляется следом за ней.
Не то, чтобы он слишком переживает за судьбу Вероники. Не будь она подругой Вороновой, ждала бы её такая же учесть, как задушенную Катю. Хотя вдруг в нём есть хоть капля совести и желания справедливости... Но, скорее, Саша просто
красуется перед симпатичными танцовщицами и Ульяной. А заодно поддерживает свой образ и развлекается.
Вставая с диванчика вслед за Сашей, Воронова чуть ли не с радостью идёт к шторке, отгораживающей вип-ложу.
Проходя мимо Ксении, Джокер на секунду останавливается и одаривает её многообещающим взглядом, в котором читается: «с тобой я ещё не закончил».
Он ничего не собирается делать с ней. Пусть понервничает. Может, тогда его реже будут дергать из-за таких пропаж с долгожданного выходного. На Вороновой он отыграться за свой выходной не может. Если уже не сделал это, когда повел смотреть на труп.
Порядком поднадоевшая уже девушка-танцовщица как бы невзначай пытается перегородить дорогу Ульяне, выдвинув ноги немного вперёд, но Ульяна не уступает. Не сходит вбок и не просит её сдвинуться, чуть не отдавив подошвой тяжёлого ботинка в последнюю секунду поджатые напедикюренные пальчики в лёгких босоножках. Никак не реагирует она и на раздающееся ей в спину оскорблённое шипение. Ей не надо вступать в мелкие дрязги. За неё всю работу уже сделало подпитанное ревностью воображение девушки, достаточно лишь капельку
поощрить его.
Поэтому Воронова притормаживает у выхода. Дожидается Комолова, и, когда он так удачно случайно цепляет её плечо кончиками пальцев, прижимается к нему немного ближе. Следующий шаг к шторке делает уже с ним, идеально синхронно, через плечо бросив на его
бывшую последний выразительный взгляд. Оказывается, позволить этой нарвавшейся эскортнице считать её
девушкой Джокера и оставить заходится собственным ядом, именно так чертовски приятно, как Ульяна и представляла.
Полноценно насладиться моментом, конечно, не выходит. Ну, хоть отвела душу и сбросила часть напряжения, копившегося с тех пор, как расфуфыренная администраторша выдала им, что Ника всё-таки в руках Мещенко.
Саша выходит из вип-комнаты и наклоняется к Ульяне, ведя её в сторону комнаты охраны, чтобы найти Клеща.
— Чё мы имеем? Мещенко забрал Веронику и куда-то увез. Точнее мы знаем куда. Не уверен, что камеры дадут более точную информацию на этот счёт. Скорее, нужно искать самого Мещенко. — рассуждает Комолов над ухом Вороновой.
Достает телефон, проверяя не пропустил ли вызов или сообщение из-за громкой музыки. Ничего.
Это очень хуево. У этого долбанного дизайнера уже было время вернуться к Вероники и закончить начатое. Остается, надеется, что это не так.
Во всяком случае люди Кривого на промзоне сразу бы обнаружили появление гостя. Они знают все въезды и выезды. Сейчас те под тщательным наблюдением. Значит, Мещенко не мог проскочить обратно...
— Короче, нам нужен пикап ниссан с номером А 370... последние две буквы на камере не получилось разглядеть. Этот типок, фото которого ты скинул, запихал в тачку красотку без сознания. А потом уехал в неизвестном направлении. — докладывает Клещ, в этот раз найдя Джокера первым.
— Знаем мы, в каком направлении он уехал. К промзоне. — вяло сообщает Александр, думая, что смотреть все городские камеры нет смысла, да и долго это.
— У-у, не повезло красотке.
Остается надеется на оперативность Кривого и его
подчиненных. Комолов в смс быстро сообщает Кривому нужный номер и марку машины.
В ответ ему приходит долгое «печатает...». А затем целое сообщение с кучей грамматических ошибок.
Ульяна молча кивает рассуждениям Комолова, прослеживая его махинации с телефоном и думая, наверное, примерно о том же, о чём и он. Об упущенном времени, о тревожном отсутствии новостей и бессмысленности поисков одной машины в огромном Питере. Мещенко мог остаться и шататься по промзоне, придумывая лучший способ разобраться со свидетельницей, мог уехать домой, в офис, к любовнице, или чёрт знает куда ещё.
Информация, которую доносит им Клещ, уже можно сказать, известная, хотя Воронова с облегчением отмечает, что Мещенко был на записях один. Значит, никакой его телохранитель не сторожит Нику и, соответственно, не может причинить ей вред. Если, конечно, они не подобрали его по дороге или он не подъехал туда за то время, что они ищут её.
— Кривой говорит, что Леший видел уже сегодня эту машину. Где-то три часа назад она покидала промзону через основной въезд и точно больше не заезжала на территорию. Это было до звонка от Ники. — делится Джокер, не обращая внимания на музыку и обстановку в целом, — Может территория и большая, но проездов к ней не много. А те, что известны всяким залетным, ещё меньше.
Видимо, после многозначительно «у-у» от Клеща вид у неё совсем потерянный, раз у Джокера в голосе ей начинают слышаться подбадривающие нотки. Это всё равно не срабатывает.
— Главное, чтобы Мещенко не нашёл за это время, кого послать сделать грязную работу вместо себя. Кого-то не залётного. Или, может, даже он уже там, а мы узнаем об этом, когда он уже закончит и поедет обратно.
Ульяна осознает, что снова накручивает себя и начинает звучать слегка бредово, поэтому делает медленный вдох и такой же медленный выдох, прижав ладонь к животу.
Не стоило пить на пустой желудок. Ещё этот мигающий свет. И грохочущая музыка.
Повернув голову, она замечает неподалёку тускло освещённый коридор с нужным значком и блекло предупреждает Сашу:
— Мне надо отлучиться ненадолго.
С радостью бы вышел на свежий воздух: в клубе больше всё равно делать нечего. Только Ульяна спешит скрыться за дверью женского туалета.
У них есть почти вся картина случившегося, не хватает только совсем маленького, но такого важного пазла. Им нужен либо Мещенко, либо сама Вероника. А без этого пазла всё остальное не имеет значение.
Саша решает дождаться её здесь. К тому же в этом небольшом коридоре не так оживленно и тошно от всей этой атмосферы.
Клещ, как верный пёс, следует за Джокером, потому что команды «свободен» не было.
Прислонившись плечом к стене, Александр снова смотрит на экран телефона. В диалоговом окне всё то же последнее безграмотное сообщение. Недостаточно обнадеживающее.
— И чё делать? — спрашивает Клещ.
— Ждать. — сухо отвечает Комолов, отрывая взгляд от экрана.
Поверх плеча Клеща может видеть, как Ксения выходит от Константинова. Она выглядит спокойнее, видимо, владелец разъяснил ей, что ничего с ней Джокер не сделает, потому что тогда придется отвечать перед Ковбоем. Так как «Бархат» теперь принадлежит ему, а значит и Ксения тоже.
Только Саша уверен, что, если бы захотел, легко бы договорился.
Администратор всё равно боязливо осматривается и встречается взглядом с Сашей.
Джокер снова адресует ей фирменную улыбку, но с места не двигается. Девушка чуть вздрагивает и поспешно направляется в сторону служебных помещений.
Он снова смотрит на экран и понимает, что не сделал ещё кое-что важное.
Каков баклан!
Если бы так оплошал кто-то из его людей, Джокер бы выдал ему знатную порцию воспитательных мер.
Он быстро перемещается между открытыми окнами в телефоне, ища среди них почту. Среди файлов ему нужен самый первый – с основной информацией по дизайнеру.
— Клещ, хватит на баб пялиться. Пробей эти номера по GPS.
Телефон Клеща издает сигнал об уведомлении, только за громкой музыкой этого всё равно не слышно: «
новое сообщение от Джокера».
Пока Клещ копается в своем мобильнике, Саша набирает номер Мещенко. Точнее один из. Идут длинные гудки. А затем механический женский голос предлагает оставить голосовое сообщение. Комолов ладонью чуть прикрывает нижнюю часть телефона, чтобы приглушить музыку.
— Слушай сюда, урод. Если с Вероники хоть один волос упадет, ты сам у меня вокруг шеста крутиться будешь, а потом прям на него и сядешь. Про твои походы в Бархат за девочками я тоже знаю. Смерть Ники тебе не поможет, а сделает только хуже.
Голос Джокера звучит с нескрываемой угрозой и чуть громче. Но в целом спокойно, без нервов, что обычно вселяет больший страх. Потому что подсознательно люди понимают: этому человеку угрожать и исполнять свои угрозы
не в первой.
Конечно, не факт, что Мещенко сейчас будет проверять голосовую почту, но мало ли, на всякий случай не помешает. Поэтому тоже самое Саша проделывает и с двумя другими номерами.
— Бинго!
Клещ разворачивает смартфон, показывая Джокеру точную геолокацию. Это не промзона.
— Чё за место?
— Да я ебу? — Клещ осекается, вспоминая, с
кем он говорит и поспешно добавляет: — Жилой дом какой-то. Два устройства здесь, а третий вот… это похоже их офис, наверное, рабочий номер.
— Славно. — одобрительно отзывается Саша, — Вот можешь же, когда захочешь!
Джокер почти радостно трет костяшками пальцев шевелюру Клеща.
***
В уборной клуба отличная звукоизоляция: тяжёлая пластиковая дверь отсекает весь шум. И, к счастью, никого нет.
Тяжело облокотившись одной рукой на раковину, Ульяна уделяет пару минут, чтобы хорошенько выполоскать рот и ополоснуть прохладной водой лицо, чтобы заново привести себя в относительный порядок. Возможно, пора признать, что подобные вещи ей не по зубам. Возможно, она просто
из другого теста.
Телефон в её кармане призывно вибрирует. Воронова проверяет экран механически, без особой на что-то надежды, но, как в каком-нибудь дешёвом фильме про спорт, одновременно с высветившимися данными открывает в себе второе дыхание и практически бегом кидается отыскать Комолова.
— Думаю, я знаю, где может быть Вероника, — только подойдя ближе, Ульяна обращает внимание на то, что у Саши в руках тоже его мобильный, поэтому прерывается, чтобы уточнить: — Что? Твои люди засекли Мещенко?
В пару щелчков выводя карту с необходимой пометкой, Воронова демонстрирует картинку Саше.
Саша хочет поделиться новостью с сестрой и быстрее отправиться по адресу. Только Ульяна сама вылетает к нему из уборной, как спринтер.
— Никин телефон включился. Ну, или, по крайней мере, его засекла телефонная вышка, и у меня получилось уточнить геолокацию до радиуса в один километр, — объясняет она. — Это всё ещё многовато, но в уточнившейся окрестности есть только один участок, отведённый под здания бывшего химзавода. Там в 70-х делали полимеры и всё такое. Вероника сказала, что в месте, где её держат, воняет. Сперва я подумала, что она говорила в общем про местный колорит. А что если нет? Что если она уловила именно не выветрившийся запах химикатов?
— Я напишу Кривому, чтобы проверили. — отвечает Джокер на ходу, следуя к выходу, а потом к машине, — Я проверил телефон Мещенко. Нужно было сразу это сделать! Идиот. Едем по адресу. Скорее всего, это его левая хата. Клещ, с нами поедешь. Запрыгивай назад.
В один момент всё как-то разом приходит в движение. Первая зацепка, затем вторая, — и у них вырисовывается подобие плана действий.
Ульяна включается мгновенно. Это лучше, чем сидеть без дела и томиться в неизвестности, голова забита решением только конкретных проблем. Наконец, она ощущает проблеск уверенности в том, что всё разрешится благополучно, а не просто занимается самоубеждением. Но, хмыкнув, мысленно приписывает к Сашиному определению множественное число. Сама ничем не лучше. С Никой сразу догадалась пробить телефон по картам, а тут, если бы не Комолов, так бы и проморгала очевидное решение.
В робком порыве воодушевления, Ульяна награждает его короткой «ты молодец, что вообще вспомнил» улыбкой, успевая встретится глазами, пока они обходят мерседес с разных сторон. Даже Клещу, открывающему дверь почти одновременно с ней, достаётся приветливый взгляд.
Комолов открывает переднюю дверь и быстро садится на место водителя. Сразу заводит автомобиль, торопясь выехать на дорогу. Снова дает в распоряжение свой телефон Вороновой, чтобы та написала Кривому проверить то место, где подал признаки жизни телефон Вероники.
— Щас прямо, а потом направо. Причем тут недалеко. — сообщает Клещ с заднего сидения и обращается к Ульяне: — Меня, кстати, Миша зовут.
Воронова оперативно устраивается на переднем сиденье рядом с водителем. Пристёгиваться приходится уже на ходу, одной рукой, потому что второй она забирает Сашин телефон. Перекидывает карту с меткой вначале туда, и только после этого Кривому в смс. К тому времени, как они выруливают снова на проспект, от него уже приходит ответное «принял». На самом деле, сообщение немного длиннее и значительно заковыристее. Из того, что ей удаётся расшифровать, похоже, что ниссан Мещенко засветился как раз у выезда неподалёку от химзавода. Трудно объяснить, но Ульяну почему-то переполняет убеждённость в том, что они отыщут Нику именно там. Как правило, интуиция её не подводит.
От возни с телефоном и картами её отвлекает Клещ. Пальцы на секунду застывают над экраном, когда он называет своё имя, и Ульяна инстинктивно поворачивает голову к Саше, напрягая плечи. Как будто ей лет пять, они гуляют вместе по улице и неожиданно на горизонте объявляется незнакомый взрослый, с жутковатой улыбкой спрашивающий, есть ли у такой большой красивой девочки имя. Что за странный вопрос, в самом деле? Конечно, есть. Только Воронова так и не выяснила для себя, шутил Комолов перед отъездом в воротах их дома или нет.
На скорости 65 км/ч мерседес разрезает ночные улицы Питера. Начинает накрапывать мелкий дождь, отчего приходится включить дворники. Из приоткрытого бокового окна со стороны Джокера в салон попадает свежий бодрящий воздух с едва ощутимыми каплями. Саша так рад этой финишной прямой, что даже забывает пристегнуться до самого дома Мещенко.
Бросает короткий взгляд на Ульяну и слегка пожимает плечами.
Говорить Клещу, что Ульяна дочь Ворона точно нельзя. И совсем не потому что Саша ему не доверяет. Просто Клещ
слабое звено. Если его будут пытать, то выложит всё, что знает, и родину продаст. А назвать одно только имя вполне безопасно.
Только Воронова напрягается так, будто у неё требуют пароль от банковской карты, где деньги лежат. Саша уже думает, что она сейчас представится какой-нибудь Настей, Олей или Наташей.
Мало кто знает о самом существовании у Ворона дочери. На лбу у неё это не написано и представляться, как в паспортном столе Воронова не планирует, а девушек с именем «Ульяна» в этом городе больше, чем кажется. Взять хотя бы ту же приглянувшуюся Саше певичку. Да и здесь, однозначно, не пятнадцать человек свидетелей, хотя как собеседник Клещ всё же посимпатичнее, например, Константинова и компании.
Какой дикий вечер. С бандой бандитов Джокера и то приятнее находится рядом, чем с этими мужчинами в чистеньких наглаженных костюмчиках.
— Очень приятно, — прочистив горло, вежливо откликается Воронова, подняв глаза в зеркало заднего вида, но сама не представляется.
Может, чтобы поддержать Сашину легенду. Может, потому что этот вариант
более безопасный, а из других у неё на языке только прицепившееся после переезда в Англию «Джули». Клещ, как она и ожидала, не допытывается дальше, пусть и бросает быстрый взгляд на Джокера.
Ульяна не называет своё имя, отчего Клещ недовольно откидывается на спинку заднего сидения – Джокер может видеть его в салонное зеркало. Обиделся. Оскорбился. Посчитал, что она слишком высокомерная и гордая, чтобы общаться с простым парнем по кличке Клещ.
Местечко, в котором обосновался Мещенко поразительно напоминает элитный частный сектор, в котором расположен дом Воронова. Такие ютятся по всем окраинам города, и отличаются между собой максимум разновидностью деревьев вокруг и выходом к заливу. Точка на карте и указки Клеща ориентируют их в лабиринте гравийных улочек. Нужный дом находится быстро, и это до того безвкусная вычурная двухэтажная постройка, что Ульяна всерьёз начинает сомневаться, адекватности людей, которые назвали Мещенко модным дизайнером.
У калитки, разрывающей полосу кирпичного забора, скучающе, как мухи в жару, околачиваются двое телохранителей. На подъездной враскоряку брошена машина. Но это не ниссан пикап А 370.
Пригинаясь вперёд, чтобы через лобовое стекло получше рассмотреть фасад дома, Воронова фиксирует, что свет горит практически во всех комнатах. Ну, или во всех, что выходят окнами на дорогу. В верхнем боковом по задвинутым шторам то и дело скользит чья-то активно жестикулирующая тень. Ульяна кивает на неё Комолову и проверяет телефоны в своих руках. Новых сообщений о том, нашли ли люди Джокера Нику всё ещё нет.
Джокер сразу понимает, что останавливается под самыми окнами, а точнее впритык к забору не стоит. Лишнее внимание спугнет. Не известно, сколько в доме человек и что они будут делать.
Внедорожник медленно проезжает мимо нужного дома и останавливается в нескольких метрах от него у другого высокого забора. Внутри этого дома свет не горит, либо никого нет, либо они уже спят. Во всяком случае эти хозяева вряд ли сейчас планируют, как избавиться от девчонки, спрятанной на заброшке.
— Кажется, у Мещенко гости. Кто-то нас опередил, — пальцем указав на автомобиль, замечает Ульяна и снова смотрит на Сашу. — Возможно, ты был всё-таки прав. У самого кишка оказалась тонка довести начатое до конца, решил воспользоваться помощью друга.
Мотор не глушит. Саша вглядывается в зеркало заднего вида. Из него отлично просматриваются ворота, два охранника и чей-то оставленный рендж ровер. Оставленный с явным намеком, что гость не собирается задерживаться на всю ночь.
— Кто бы сомневался. — отвечает Комолов на комментарий сестры, посмотрев на неё.
Обдумывая дальнейшие действия, Саша мягко барабанит пальцами по круглой поверхности руля.
— Сколько времени? — спрашивает он, спустя минуту остановки.
— Уже час ночи. А чё? — подает голос Миша.
— Матч закончился. — усмехается Джокер, как будто именно это его сейчас волнует больше.
— Хочешь Шраму звонить? — догадывается Клещ.
— Вдвоем опасно идти. У тебя ствол то хоть есть?
— Не. Шрам сказал, мне ещё рано.
— Тем более.
Александр протягивает правую руку Ульяне, молчаливым жестом прося свой телефон. Знает, что Шрамов не напивается, потому что всегда есть вероятность, что придется садится за руль. Такая вот профдеформация водителя и правой руки
босса.
Возвращая Комолову его мобильный, Ульяна думает о том, с какой иронией иногда складываются вещи. Сашино «помощи во...» обращается засадой в автомобиле с двумя людьми едва ли под это замечание подходящими. Миша, он же Клещ, — очевидно "свежая" кровь в банде Джокера, совсем неопытный ещё боец. Воронова после услышанного разговора не уверена даже, что он старше её хоть на пару лет. Конечно, Саша в этом возрасте уже работал на её отца и успел создать кое-какое имя и репутацию... Но что-то ей подсказывает, это не тот случай.
И она. Смешно сказать, тыл! Хорошо, если мешаться не будет, сбивая Джокера необходимостью за ней приглядывать. Кстати, «ствола» у неё тоже нет.
«
А жаль», — второй раз за вечер констатирует про себя Ульяна, представляя в руке влитой вес рукоятки глока.
Убить, может, и не убила бы, но по Мещенко точно не промазала. Чисто из принципа.
— Пока они доедут. Это минут сорок. — рассуждает Клещ с умным видом.
Комолов забирает телефон, чтобы снова написать смс.
— Знаю. Тем лучше, если они из дома выйдут. Узнаем, сколько их, и сядем на хвост. — Джокер замолкает, пока пишет, а затем продолжает: — Сомневаюсь, что за одной беззащитной девчонкой поедет целая бригада. Человека три, точно не больше. С тремя справлюсь и я. А там и Шрам подъедет.
Действовать совсем одному Джокеру непривычно. Он всегда привык полагаться на своих, кто может прикрыть. А может получится «довести» их до промзоны, а там Кривой со своими громилами справится в два счёта, что останется только занять первые места перед сеансом.
Ульяна только очень надеется, что штурмом брать дом они всё же не станут, и с озвученными Сашей идеями, соглашается охотнее. Настороженно косится в его сторону немного погодя. В способностях Джокера она не сомневается. Переживает только из-за чуть наивного рассуждения, что трое на одного при любых условиях далеко не самый честный расклад. Особенно при наличии в этой троице наёмного киллера. Хотя и сам Мещенко тоже та ещё канальная крыса. С такого станется какую-нибудь подлянку устроить.
— «
Едем. Взял тачку Угла надеюсь не развалится».
К этому времени калитка открывается и со двора выходят двое человек. Мещенко и какой-то мужик.
— Где-т я его видел. — задумчиво произносит Клещ, следя за домом через заднее стекло.
— Это местный решала одиночка. Недорого берет. — усмехается Джокер, — Датчик на карте двигается?
— Э-э-э… — это Клещ вглядывается в экран, — Пока нет.
— Надеюсь, мобильник он с собой взял, чтобы не пришлось слишком приближаться к ним. Так точно не спалимся.
Эти же двое и один телохранитель садятся в рендж ровер.
— Ну, прям на серьезную стрелку едет. — ядовито комментирует Комолов.
— Он предчувствует. — посмеивается Клещ.
— Паршивая у него всё-таки интуиция, — с асимметричной усмешкой пристраивает и свой голос к общим комментариям Воронова, наблюдая за усаживающейся в рендж ровер компанией.
Перед глазами маячит сцена увиденного ранее этим вечером на промзоне. Если прикинуть, двое телохранителей Мещенко по габаритам аккурат сойдут за массивного громилу Кривого.
Доехать бы туда ещё...
Ульяна почти не верит, что эта мысль мелькает у неё в отношении
заброшенной промзоны на полном серьёзе.
Автомобиль двигается с места, медленно направляясь по узкой дороге.
— Есть движение! — радуется Клещ.
Саша дает рендж роверу отъехать подальше. Только после разворачивает свой внедорожник и направляется следом. Тяжелая, однако, у Шрама работа по несколько часов за
штурвалом.
Обратно к трассе они выруливают, даже не петляя особо по закоулкам. Асфальт влажный от недавно прошедшего дождя, машин немного, но осторожные водители придерживают скорость и не лихачат лишний раз в такую погоду.
Ехать можно спокойно, держась достаточного расстояния и не нарушая установленный скоростной режим. Раза три рендж ровер пропадает из вида, оставаясь только точкой на карте.
К счастью, у них есть этот маячок, что помогает Комолову чувствовать себя за рулем уверенно и спокойно. Потому что сидеть на хвосте, не светиться, но и не упускать из вида – в этом Джокер не так силен, как Шрам.
Мерседес несколько раз обгоняет медленно плетущиеся автомобили, хоть их на дороге к этому времени уже значительно меньше. Это тоже играет тихим преследователям на руку.
На их фоне ровер движется довольно дерзко, с претензией выдавливая верхний предел скорости, установленный висящими дорожными знаками. С того расстояния, на котором они держатся, видны только его задние фары, зато водитель также не замечает мерседеса у него на хвосте. В какой-то момент, правда, пробует поиграть в автомобильном потоке в «шашечки», но быстро прекращает и курса не меняет. Больше напоминает дешёвые понты.
Когда они сворачивают по направлению к узнаваемой рощице, конечный пункт назначения ровера становится ясен. Однозначную догадку поддерживает коротким высказыванием с заднего сиденья и Клещ.
Сашин телефон на приборной панели мигает и вибрирует, оповещая об уведомлении. Заметив в строке отправителя имя «Кривой», Ульяна одним взглядом спрашивает у Комолова разрешения проверить самой, чтобы не отвлекать его от дороги, и берёт гаджет в руки.
— «
Не нашей Золушки?» — гласит подпись к отправленному фото, на котором запечатлён слегка потрёпанный грязно-золотистый боссоножек.
Никин.
Воронова как можно скорее набирает ответ, нервно дожидается, пока Кривой ещё что-то допечатает.
— Чё там? — спрашивает Саша.
Она отвечает не сразу. Значит, что-то реально важное.
— Они нашли Никины вещи возле здания химзавода, но в помещениях бывшего склада её не оказалось. Проверяют соседний цех. У них какие-то сложности с тем, чтобы попасть внутрь. Похоже, проржавевший механизм заклинил дверь. Ищут, чем её вскрыть или как зайти с другой стороны.
— Не хорошо. — буркнув, Комолов шумно втягивает носом воздух.
Придется полагаться на Шрама и его навыки быстрого вождения. Кривого сейчас отвлекать нельзя. Остальных его людей тоже лучше не дергать, мало ли, что они ещё могут найти. Если Ника всё же не на месте химзавода, а там только её телефон.
Отвлекаясь на новую вибрацию телефона, Ульяна узнает в высветившемся номере телефон Шрамова даже раньше, чем читает подпись и на этот раз без слов протягивает телефон уже Саше.
— Где ты? — вместо приветствия говорит Саша, как только подносит телефон к уху.
Управляет автомобилем одной рукой и не сводит взгляда с длинной освещенной фарами полосы дороги. Машин больше нет. Только впереди маячит свет фар другого внедорожника.
— Взял с собой кого?... Кривой со своими занят. Со мной Клещ и Ульяна… Да уж, потом расскажу… Успеете к промзоне?.. Такая тема. Нужно перекрыть второй въезд, тот что со стороны рощи. Если через гаражи заехать, то как раз... Ага, точно… Синий рендж ровер. Хотя ещё машины вряд ли будут. Если будут, развернете. В тачке трое. Вооружены, возможно, только двое, точнее не могу сказать… Напиши, как будете на месте.
Джокер сбрасывает вызов и снова протягивает телефон Ульяне, как своей секретарше. А что? Очень удобно, кстати. Надо бы подумать о такой
должности и присмотреть себе кого-нибудь. Желающие девушки от девятнадцати до двадцати пяти лет определенно будут.
Помощи от неё сегодня, конечно, – «будь здесь», «иди туда», «отпишись тому», «посиди тихонько». Чем-то напоминает детство. Хотя когда Саша снова протягивает свой телефон ей в руки – без слов, так
комфортно и
естественно, словно мог бы к этому привыкнуть, если ещё не – Ульяна чувствует себя почти сайдкиком супергероя.
Путь длится ещё десять минут. Всё это время приходится терпеть кочки, ухабы и густую липкую грязь. Видимо, здесь недавно прошел дождь посильнее.
Саше даже приходится поднять стекло со своей стороны, чтобы брызги не попали внутрь, и снова включить дворники. Эта дорога намного хуже, чем та, по которой полтора часа назад заезжал чёрный гелендваген, – после неё прямая дорога на автомойку.
Ещё один сигнал уведомления на телефоне оповещает о том, что Шрам уже на месте. За минуту до въезда на территорию промзоны. Приходится прибавить скорость, чтобы успеть к началу.
В лобовое стекло в нескольких метрах видно, как лада приора подперла рендж ровер. Саша останавливает внедорожник подальше, решая, что так будет момент неожиданности, если у Шрамова что-то пойдет не так.
Джокер отодвигает край пиджака, отточенным движением достает Беретту из кобуры и снимает с предохранителя.
— Не высовывайтесь. — бросает он перед тем, как захлопнуть дверь.
Знакомый щелчок предохранителя отвлекает от наблюдения за автомобилями вдалеке, и одного взгляда на Комолова ей хватает, чтобы понять: дальше он пойдет сам. Ульяне не привыкать, а вот Клещ вдогонку что-то ещё пытается вставить против, ожидаемо направляя своё возмущение уже закрывшейся дверце. И потом ещё секунд пять громко так сопит, косясь на неё с немым обвинением.
Сейчас немного не до этого. Приезд Шрамова по-своему обнадёживает и успокаивает, но полностью тревогу за Сашу не снимает. Мало ли что, мало ли как... Воронова отстёгивается, сильнее подаваясь вперёд и выискивая лучший угол обзора, опирается для опоры ладонью на дверную ручку.
— Э-э, куда? — мгновенно реагирует Клещ. — Джокер велел смирно сидеть.
— Да я не...
Ульяна вначале подумывает пуститься в объяснения, а потом только тяжело вздыхает и откидывается спиной на сиденье. В этой темени крадущегося Комолова всё равно почти не видно, чётко угадываются лишь силуэты стоящих в свете фар фигур.
— То-то и оно,
королевна, — Миша, очевидно, несколько иначе трактует её реакции.
Подняв глаза на зеркало заднего вида, она сощуривается, прикидывает, чем продиктован выбор своеобразного прозвища и интонаций, и приходит к единственному выводу. Ещё дуется. Слышал ведь, как Саша сдал её в разговоре со Шрамовым. Да и фраза сама по себе законченная. Значит, намеренно подчёркивает. И чинно передёргивает плечами. Клещ явно недоволен тем, что Джокер оставил его отсиживаться, но важничает, как будто остался за главного. Присматривать за пассажиркой. Прикусив усмешку, Ульяна молчаливо подыгрывает.
Впрочем, стоит Саше объявиться на сцене и выйти в пятно света прожекторов-фар, они с Клещём одинаково вытягивают шеи.
Двери обеих тачек открываются и на улицу выходят все. Мещенко и Решала не успевают вытащить оружие, оказавшись под прицелом. А вот телохранитель оказывается проворнее.
— Ты волыну то опусти, двух всё равно не вывезешь. — пытается запугать охранника Шрам.
— А ты проверь. — спокойный ответ телохранителя следует сразу же.
Это могло бы длиться несколько часов.
Саша, как может, крадется по чавкающей грязи – ботинки можно будет выкинуть, пока Виталий всех собравшихся развлекает разговорами и перетягивает внимание на себя.
Мысль о том, что сейчас на него смотрит Ульяна… или, скорее, пытается разглядеть в темноте, вызывает незабываемые ощущения и даже улыбку. Комолов чувствует себя, как будто перед самым долгожданным сексом. А когда он допрашивал мажора, как-то позабыл о том, что она тоже рядом.
Самая большая грязь заканчивается и оставшиеся пять шагов Джокер ступает почти бесшумно. Останавливается, фиксируя руку с пистолетом, направленным на затылок охранника.
— Бросай ствол. — громко и хладнокровно чеканит Джокер.
Приходится послушаться.
Саша подходит ближе и сильным ударом рукоятки бьет по голове, вырубая мужчину.
— Узнал? — холодно улыбается Комолов, заметив на себе взгляд киллера, — Ты мне не нужен. Можешь ехать. У тебя десять секунд.
Решале не надо долго думать. Тот садится в свой автомобиль и бросает Мещенко с охранником на произвол судьбы.
Интересно, а Мещенко уже сделал предоплату?
— К себе их возьмите. У меня там… свои пассажиры. — распоряжается Джокер, издав смешок на последней фразе и махнув в сторону оставленного автомобиля.
— Вот нахрена ты его вырубил? Тащить его теперь. — ворчит Ерема.
Вместе со Шрамовым они поднимают охранника и утаскивают в приору, пока Комолов держит Мещенко на прицеле.
— Так это ты Дизайнер? А я тебе звонил-звонил. Чё трубку не берешь? — ухмыляясь, Джокер подходит ближе.
— С.. з.. занят.. был. — тихо мямлит Мещенко.
— Ну, я так и подумал. Поэтому, как видишь, сам к тебе приехал. — произносит Саша, тыча в его лоб дулом.
От соприкосновения кожи с холодным металлом, Мещенко непроизвольно дергается.
Тем временем пассажиры мерседеса следят, затаив дыхание, за тем, как телохранитель опускает пистолет, а потом безвольно падает на землю. Как с поразительной скоростью смывается в неизвестном направлении синий рендж ровер. Миша даже высовывается между сидений, положив руки на спинки, пока Ульяна загипнотизированно считывает каждое Сашино движение.
Когда Джокер берёт Мещенко на мушку, её пробирает всю до мурашек. Эта поза, выражение лица, картинка на фоне и реквизит в руках... Одно выхваченное в серийной съемке мгновение он – живое воплощение героя, которому она старательно приписывала вымышленность. Мрачный принц преступного мира, воздающий по заслугам действительно
плохому парню. В памяти ещё свеж совершенно другой этюд. Джокер жестокий и безжалостный, не чурающийся насилия, выполняющий кровавую отвратительную работу. Его
перекрывает дополняет тщательно выпестованный образ: тот, где он твёрдо стоит за своих, способный на бескорыстие и жертвенность ради самых близких. И так просто не спускает причиненное им – прямо или косвенно – зло.
Телефон Комолова в её руках вибрирует и мигает. Пишет Кривой. Лаконичное «
нашёл» расправляет грудную клетку, и вместе с очень желанным «
живая» едкую двуокись страха в лёгких наконец заменяет чистый кислород.
— Пошли, Дизайнер. — посмеивается Шрам, опуская руку на плечо Мещенко, с силой сжимая, и утягивает за собой в тачку, — В этом старье давно пора всё поменять. Чё скажешь, Дизайнер?
— А Угол где? — с долей удивления спрашивает Комолов, потому что тачка то его.
Он подходит к машине и опускает свой ствол вниз. Пока не нужен.
— Он сожрал чё-то не то на стадионе. Херово ему во общем. — поясняет Виталий, садясь на место водителя, — Чё в
офис к Кривому его?
— Куда ж ещё. Ты мне, гнида, за новые ботинки ещё ответишь. — с фальшивой лаской обращается Джокер к Мещенко, дрожащему на заднем сидении под пристальным контролем Ерёмы.
— Чётко сработано, — ёмко, с гордостью и восхищением, комментирует Клещ в салоне мерседеса.
Ульяна согласно кивает.
Саша заново преодолевает расстояние, только теперь в обратную сторону.
Приора к этому времени двигается с места, развернувшись, едет в глубь заброшенной территории.
Прежде чем открыть дверь и занять место в салоне, Комолов пытается о подножку стереть хотя бы большую часть грязи. И всё равно эта жижа попадает внутрь вместе с ботинками.
Ебанный Дизайнер. Надо взять с него деньги за химчистку.
Привыкший к темноте взгляд безошибочно находит Комолова. Приближаясь к ним, он забавно морщится, если не получается обступить грязь.
Безрассудное сердце готовит бумажки, чтобы один за другим подписать ему оправдательные приговоры, и тут, на задворках цивилизации, среди изношенных, изуродованных зданий, мусора, разрухи и зарослей сорняков, Ульяна влюбляется в Сашу заново.
Только уже немного иначе. Глубже, бесповоротнее, без лишней
романтики.
В салоне автомобиля его встречают чуть ли не аплодисментами. Если бы рядом был цветочный магазин, Клещ бы завалил его цветами, как народного артиста России.
— Лихо вы их! — Клещ моментально обрушивает на усевшегося за рулём Джокера свой восторг. — Как ты крутецки возник из неоткуда, у этого дизайнера аж рожа вытянулась!..
Джокер от такого отвык. Шрам и остальные очень редко рассыпаются в восторженных комплиментах. Эпизод с Мещенко, телохранителем и киллером – их обычный понедельник.
Только смущаться и краснеть Комолов тоже не собирается. Он лишь снисходительно улыбается и поворачивает голову в сторону Ульяны.
Сзади Миша в лицах пытается обрисовать ситуацию и передать свои впечатления. Хорошо у него получается или плохо, Воронова не знает, потому что продолжает держать с Сашей зрительный контакт.
Болтовня Клеща отходит на задний план.
— Крутецки... — как эхо, улыбчиво повторяет она с самым непередаваемым выражением.
Тихо, чтобы не перебить Клеща. Мягко, с тенью хитринки. Словно Комолов только что поделился с ней одной своим самым огромным секретом, и теперь она клянётся ему на мизинчиках, что не расскажет ни одной живой душе.
Ульяна выглядит иначе.
Абсолютно. Саше кажется, что он отсутствовал не каких-то двадцать минут, а двадцать часов или даже месяцев. Что он пропустил?
Воронова будто сорвала самый большой куш и готова броситься брату на шею. Такой резкий контраст с тем, как она
дернулась от
одного только его взгляда.
Он и подумать не может, что и этому тоже стал причиной. Скорее, поверит в то, что в салоне
его мерседеса время шло по-другому. И Ульяна успела улететь обратно в Лондон, отдохнуть и вернуться обратно.
Никогда. Её. Такой. Не. Видел.
— Ника нашлась. Кривой приводит её в чувства. Похоже, надышалась какими-то испарениями, — рассказывает она и уточняет без всякой на то надобности: — Поедем туда?
Саша
понимает. Опять
не так. Неправильно. Опять по-своему.
Ника нашлась. Ну, конечно.
Вот и ответ, и объяснение. Теперь всё понятно и вписывается в его картину мира.
Саша не злится, не обижается и совсем не против. Он бы выглядел таким же счастливым и одухотворенным, если бы узнал
в ту ночь, что всё обошлось, что Кирилл
жив и в безопасности.
Хоть и есть в этом что-то ещё. Что-то неуловимо знакомое в этом взгляде, в улыбке, в голосе. Только Комолов не может понять, что именно. Хоть он видит это не в первый раз. Он имеет с этим дело не в первый раз. Когда видится с некоторыми девушками из своего окружения, когда развлекает себя ни к чему не обязывающими встречами.
— Зато теперь понятно, зачем тебе столько одинаковых пар обуви.
Ульяна первая нарушает зрительный контакт, отводит за ухо выпавшую из хвоста чёлку и постукивает Сашиным мобильным по раскрытой ладони.. А заодно меняет тему на что-то более близкое к их привычным разговорам, делая комментарий испорченным ботинкам.
Он был прав. Вероника нашлась. И Ульяна
оттаяла.
— Поедем. — подтверждает Саша и без того очевидное.
***
— Иди к Ники. Я сейчас подойду. — произносит Комолов, выходя из машины.
Указывает в сторону уже знакомого им ангара, где Кривой должен был разместить Веронику. Только в другом, более обжитом помещении. А сам собирается к остановившейся в двух метрах от них приоре.
— А мне чё делать? — спрашивает Клещ, высовываясь из салона.
— Смотри и запоминай. — усмехается Джокер.
Шрам выходит на улицу, а за ним Ерёма с Мещенко. Виталий что-то говорит двум людям Кривого и те направляются к багажнику, чтобы вытащить бедного телохранителя. Он им не нужен. Просто оказался не в то время, не в том месте. Или, скорее, не у того работодателя.
Мещенко ведут в ангар, где пару часов назад допрашивали мажора. Туда же тащат телохранителя.
От увиденной обстановки, лучше рассмотрев контингент, от страха у Мещенко начинается словесный понос. Сначала он пытается оправдываться, потом начинает плеваться ругательствами и проклятиями.
— Да заткните вы его! — не выдерживает Комолов.
Шрамов толкает дизайнера на тот же стул и наносит два удара в челюсть. Мещенко
хватает и два, чтобы начать болезненно жалостливо скулить.
Пока Топор и Леший фиксируют руки дизайнера, а Ерёма за всем наблюдает с видом «впрочем у нас, как всегда, ничего нового», Джокер и Шрам заходят в соседнюю дверь.
В уже известном ей ангаре Ульяна застаёт почти поразительную картину. На советской модели старой кушетке (самой чистой горизонтальной поверхности, что здесь есть) сидит Вероника. Сжавшись в комочек, колени у самых ушей, покачивается взад-вперёд. А над ней каменным изваянием возвышается Кривой, уложив мозолистую лапищу ей на плечо с такой осторожностью, будто она хрустальная или фарфоровая. Услышав шаги, Ника испуганно поднимает голову, но, разглядев подругу, спускает ноги вниз и тянет к ней руки. Ульяна не заставляет её вставать, быстрым шагом сокращая расстояние, прежде чем заключить в крепкие объятия.
— Тшш, всё хорошо, всё уже закончилось, — всем телом ощущая сотрясающие Веронику рыдания, ласково, практически убаюкивающе утешает Воронова.
Гладит по спутанным волосам и подрагивающей спине. Прижимает к себе, стойко поддерживая во время бессильной истерики. Лишь когда судорожные всхлипы немного стихают, она немного отстраняется, обхватывает подругу за плечи и чётко поставленным, уверенным тоном спрашивает:
— Цела? — ни о каком «в порядке» речи точно не идёт.
Ника неуверенно мотает головой. То ли «да», то ли «нет».
— В больничку её надо, — громыхает над ними Кривой, почёсывая затылок... Как будто даже смущённо. — Там не доски, гниль одна. Она походу сама в подвал нае... Провалилась.
— О, Кривой, ты оказывается можешь общаться, как человек. Ещё и без мата. — усмехается Шрамов.
— А ты где так вымазался? — спрашивает Кривой, опустив взгляд вниз.
— Этот баран на рендж ровере выбрал самую ублюдскую дорогу. — отвечает Джокер, недовольно поморщившись, будто ему под нос сунули какую-то дурнопахнущую гадость.
В свете голой лампы, свисающей с потолка, ещё лучше видно обляпанные серыми пятнами брюки и засохшая грязь на дорогих ботинках.
— Через рощу что ли?
— Именно.
— Во дебил.
Критически осматривая Веронику, Ульяна останавливается на припухлости у её лодыжки и длинной рваной царапине до самого бедра. А ещё на окольцовывающих запястья и шею синяках, на растекающейся по подбородку гематоме и разбитой скуле. Это вряд ли результат падения.
— Всё нормально. Он н-не успел... — видимо, заметив, куда она так хмуро смотрит, торопится вступиться Ника и оставляет предложение без концовки.
Но он попытался.
— Ничё, зато нам спешить некуда, — со зловещей ухмылкой хрустит костяшками Кривой и отходит от них.
Воронова слышит новый всхлип и позволяет Нике уткнуться носом ей в ключицу.
Саша переключает внимание на Ульяну и Нику. С этого ракурса ему не видно, что с Никой. Он может разглядеть только грязные спутанные волосы и такую же грязную одежду.
Не переставая поглаживать её, Воронова поворачивает голову в другую сторону и ловит Сашин взгляд.
—
Спасибо, — шепчет Ульяна одними губами.
Зато Воронову Комолов видит хорошо. И её губы.
Саша слегка кивает, так сообщая, что понял, что она хотела сказать.
— Вам не обязательно здесь оставаться. Витя может вас отвести. — предлагает Комолов.
И снова нарушает своё "правило" – никаких имен. Да, Ульяна, тебя обманули. Никаких свидетелей ему зачищать не нужно.
А с Мещенко они сами разберутся. Убивать то всё равно нельзя. Много шума будет и возни. Им это не нужно.
Урод всё равно ничего не скажет никому. Иначе Джокер воспользуется самыми грязными подробностями, нарытыми Геймером. Хотя и это не нужно. Достаточно и пяти свидетелей, которые подтвердят: Мещенко похитил девушку и собирался убить.
— Хорошо, — не протестует Воронова, принимая предложение.
Делать им здесь всё равно нечего, да и хочется увести Нику подальше от этого места, отпоить горячим чаем, умыть и переодеть. Подумав немного, Ульяна стягивает свою кожанку, прикрывая обнажённые плечи подруги, а потом переводит взгляд на Виталика.
— Отвезёшь нас к больнице?
Шрамов кивком выражает свою готовность, но не успевает ничего сказать, потому что его перебивает Вероника:
— Н-не надо в больницу! — она отчаянно цепляется за Ульяну двумя руками и, сообразив, что реагирует уж слишком резко, берёт себя в руки, пытается придать себе бодрый вид. — Я в порядке. Правда! Лучше домой...
У неё всегда была эта странная фобия перед врачами, даже когда им просто нужно было проходить ежегодный осмотр для соревнований. И хотя, по мнению Вороновой, лучше было бы перестраховаться и показаться специалисту, она решает не настаивать. По крайней мере, не прямо сейчас. Ника и так натерпелась.
— Идти сможешь? — спрашивает Ульяна, пробуя вместе с ней подняться.
Они осторожно делают шаг-другой. Вероника морщится, старается не ступать на больную ногу, тяжело облокачивается всем весом на предложенное плечо. Пронаблюдав за их терзаниями пару секунд, Шрамов глубоко вздыхает, переглядывается с Сашей, а затем в пару шагов преодолевает расстояние и без лишних вопросов аккуратно подхватывает Нику на руки, чтобы унести к машине. Вялое сопротивление и отнекивание гаснет в зачатке, задушенное громким пошмыгиванием носа.
Ульяна немного медлит на выходе, приберегая ещё один благодарный взгляд на последок. Не только Саше, коротко и остальным немногочисленным присутствующим, но ему всё же чуточку дольше. Она поехала бы с ним, если бы не была сейчас несравнимо нужнее подруге.
Массивная железная дверь ангара скрипит и грохочет дважды. Когда приоткрывается чуть шире и когда захлопывается у Вороновой за спиной.
***
Возвращаться засветло домой Саше не привыкать. Даже в свой
выходной.
— Эй, ты куда сворачиваешь? — возмущается Ерёма, на обратной дороге заменяющий Ульяну на переднем сидении.
— В лес тебя везу. К дому! Куда же, блять, ещё. — устало отвечает Комолов, раздражаясь от глупых вопросов.
— А, так ты к Ворону. Я думал, к себе.
Да, к Ворону. К Ульяне.
Саша только сейчас об этом задумывается. Он не рассматривал вариант отправиться отсыпаться к себе. Как делал каждый раз до этого, когда возвращался под утро после ночи муторных однообразных поисков.
Он вообще об этом не думал. Просто ехал. Бездумно, автоматически.
— Тогда тут за поворотом меня высади. — добавляет Ерёма.
Джокер сворачивает, не отклоняясь от своего маршрута, только останавливается у тротуара.
— Ну, бывай.
Саша жмет руку другу, прощаясь.
— А я? Мне отсюда далеко. — пищит Клещ с заднего сидения.
— Я чё на таксиста похож? — с раздражением Джокер оборачивается назад, — Пешком дойдешь. Давай, выметайся.
И это всё вместо: «спасибо за хорошую работу».
Михаил пыхтит, но всё же открывает дверь и покидает удобный салон. Догоняет Ерёму, чтобы было веселее идти.
***
Летом в Питере светает рано и к началу пятого, когда Ульяна всё-таки добирается домой, уже совсем светло. Отец, к счастью, ещё не вернулся.
После того, как Шрамов подвёз их к дому Ники, Ульяна предложила ему уехать, предполагая, что придется у неё задержаться. К тому же, машина Макса тоже ещё была здесь. На это Виталик лишь с усмешкой покачал головой, сказав, что не хочет рисковать головой, которую Саша ему точно открутит, если он бросит её одну. Поэтому останется ждать внизу.
Уже в доме Ульяна отправила Макса на кухню, сама помогая Нике привести себя в порядок. Потом они ещё долго сидели в тишине с кружками, устроившись в гостиной на диване. Когда все немного успокоились, она рискнула ещё раз предложить вызвать доктора хотя бы на дом: нога у Вероники постепенно приобретала пугающе фиолетовый оттенок. Кроме того, царапину, заработанную на заброшке, хорошо было бы тщательно обработать, чтобы не получить заражение. Максим мысль поддержал.
То ли Вероника чувствовала себя хуже, чем показывала, то ли обуздала свой страх под напором их железных аргументов, но в конце концов согласилась, чтобы Макс отвёз её в больницу. Ульяна отправилась со Шрамовым к себе, дожидаться новостей там.
Сообщение от друга догоняет её на подъезде к воротам. Нику оставили на пару дней в стационаре, понаблюдать за царапиной, а ещё полечить заработанную интоксикацию. Вкололи что-то успокоительное, и теперь она отсыпается в
безопасности, в палате.
Ульяна и сама с удовольствием отправилась бы в кровать, но знает, что не сможет сомкнуть глаз. Вместо своей комнаты плетётся на кухню, зевая и потирая глаза. Отыскав на полке кофе, заваривает щедрых четыре ложки. Колеблется секунду, но в итоге добавляет к ним в кружку немного отцовского коньяка.
Первым делом Саша смотрит на месте ли автомобиль Ворона. Его нет.
Хотя рассказать про это спасение Вероники всё равно нужно, просто без подробностей в виде присутствия Ульяны в клубе Константинова и на промзоне. А то за это расследование в лучшем духе Скуби-Ду Комолов от отчима отхватит по полной.
Он его, конечно, не убьет, но припомнит и их разговор, и заботу о безопасности Ульяны.
Так и кто Саша после этого?
Ульяна занимает с первым глотком ближайший свободный стул, привычно поджимая одну ногу под себя, и просто... Зависает, остекленело уставившись в окно. Не думает, кажется, вообще ни о чём долгих... Даже не считает, сколько длится эта прострация. Наверное, пока не щёлкает в прихожей дверной замок. Ульяна дёргается, напряжённо вслушивается в возню в коридоре и расслабляется, различив знакомую поступь.
Это всего лишь Саша.
Поднимается по ступенькам, заходя в дом через главный вход. Свет нигде не горит – на улице уже светло. Поэтому Комолов решает, что Воронова уже спит.
Шрам отчитался, что до дома её довез.
Проходит на кухню, чтобы налить себе воды и чем-нибудь по-быстрому перекусить. Не ел с самого стадиона.
— Чё не спишь? — буднично спрашивает Саша.
— Да как-то не спится, — пожимает плечами Ульяна, не поворачивая головы.
Он проходит вперед к кухонному гарнитуру. Наливает из кувшина воды в стакан и жадно выпивает половину. Из холодильника берет три бутерброда и быстро заедает голод. Поспать важнее. Кто знает, что завтра может случиться. А с усталостью и недосыпом бороться сложнее.
Воронова пальцами слегка барабанит по чашке, не отвлекаясь от своих мыслей. Отмечает только, что невозмутимо таскающий из холодильника еду Саша – самое
домашнее и умиротворяющее зрелище, за которым, как за огнём и водой, можно наблюдать вечно.
— Мещенко вместе со своим Urban Register отстанут от Вероники и её матери. — сообщает Джокер.
Не чтобы похвастаться и напроситься на «какой ты, Саша, молодец». Просто ставит в известность.
— Ладно, я спать.
Он отряхивает руки и делает ещё один глоток воды перед тем, как отправиться наверх.
Невзначай обронённая фраза заставляет Ульяну встрепенуться и поднять на него удивлённый взгляд. Она и не рассчитывала, что Сашина помощь зайдет
так далеко. Провожая фигуру Комолова взглядом до дверного проёма, Воронова всё ждёт, что он добавит своё фирменное «должна будешь». Но когда Комолов этого не делает (
снова) догоняет его уже своими словами на пороге.
— Спасибо, что помог, Саша. За
всё спасибо.
В простую благодарность не облечь всех пережитых эмоций, особенно если учесть, что разговоры по душам – не их сильная сторона. Ульяна пытается голосом, интонацией, взглядом, позой,
хоть чем-нибудь себе помочь. И умещает всё невысказанное в одну нежную улыбку, прежде чем отпустить Сашу:
— Спокойной ночи.
***
Внешне Воронова сохраняет спокойствие, пока внутри всё уже зудит от ожидания.
Пришлось хорошенько постараться в последние четыре дня, чтобы всё организовать. Подсуетиться, через Глинского и старых подруг с атлетики напрягая оставшиеся у неё в этом городе связи. Подсуетить Веронику напрячь свои связи, вернее, её матери. Поговорить с отцом. Поговорить со Стасом. Поговорить со Шрамовым (так, чтобы Саша про это не пронюхал раньше времени), убедить его помочь собрать ребят. Уговорить самого Комолова, выслушав изрядную порцию недовольных вздохов, заявиться к ней на тренировку и удерживать там, как можно дольше, чтобы выиграть нужное время.
Саша ничего не ждёт взамен. Не воспринимает спасение Вероники как нечто особенное.
Сколько их таких было? Дочери, жены, любовницы различных партнеров по бизнесу Ворона. Вероника ни чем не хуже... или лучше.
Да, это был его выходной.
Да, это был долгожданный выходной в кругу друзей.
Только в его
профессии такие чрезвычайные ситуации не редкость. Его мог точно также выдернуть Ворон перед самым мощным моментом матча. К тому же альтернатива оказалась не хуже. Ника жива, злодей наказан, а Ульяна увидела
другую сторону его жизни и даже не начала его избегать.
Наоборот, заставляет Сашу сидеть всю тренировку. Ему, конечно, не сложно. Только Комолов так и не понимает зачем. Она чего-то боится? Вроде не похоже. Хочет получить его оценку? Так Саша в этом ни черта не понимает. Ему всё, что она делает —
красиво.
Каждый новый шаг к мерседесу приближает её к заветному часу «Х».
— Саш, подожди, я кажется забыла...
Ульяна замедляет шаг в жалких пяти метрах от автомобиля и делает вид, что сосредоточенно роется в рюкзаке, хотя нужный конверт жжёт руку уже минуты три.
— Забыла отдать тебе, — она наконец вытаскивает его на свет и с заговорщицкой улыбкой протягивает Комолову, отправляя сумку обратно за плечо.
Шрамов подсказал ей, в каких конвертах они обычно передают какие-нибудь материалы по делу или флешки, чтобы потянуть интригу. Но Ульяна, кажется, сдаёт себя с потрохами тем, что чуть не подпрыгивает на месте и строит самую предвкушающую мордашку.
— Вскрой сейчас, — просит она.
Ульяна передает конверт, чем вызывает у Саши удивление и даже не свойственную растерянность на лице. Деньги от Вероники и её матери? Как-то это перечеркивает всю
благородность поступка. Хотя Джокеру плевать на благородство. Он бы не отказался, не будь Ника подругой Вороновой.
Только выражение лица Вороновой какое-то слишком хитрое и сияющее, будто она второй раз сорвала этот
так и не разгаданный Комоловым куш.
Саша забирает конверт. Вертит в руках, поворачивает его сначала одной стороной, затем другой, пытаясь найти хоть какие-то подсказки. Конверт определенно
очень тонкий. Для оплаты
такой работы как-то маловато будет.
Ульяна перекатывается с пяток на носки, покусывая губу и замирая в ожидании долгожданной реакции.
Он бросает на сестру короткий взгляд, а затем снова опускает вниз. Отрывает край и пальцами изымает из конверта два тонких одинаковых листа. Саша сразу узнает и этот шрифт, и этот дизайн.
Внутри широкого коричневатого конверта два небольших билета. Газпром Арена в Питере. Хорошие места.
Шрамов подтвердил. Так и сказал: «
Ахх... какие замечательные места!»
Поднимает всё еще слегка удивленный взгляд на сестру. Только теперь он удивлен по-другому поводу. Это же надо было очень заморочиться...
Ради него.
Да он для Вероники сделал меньше. Всего лишь несколько звонков и пару выездов.
— Достала билеты за пару дней до матча, в разгар Евро? А ты... настойчивая. — усмехается Коомолов, даже сейчас найдя возможность словесно ущипнуть Воронову, — Надеюсь, ни один болельщик не пострадал.
Комолов не был собой, если бы начал прыгать от радости, обнимать Ульяну и бормотать бесконечное: «спасибо, спасибо, спасибо...».
Одного раза будет достаточно:
— Спасибо.
— Финляндия, конечно, не Бельгия... Хотя, честно, я не знаю, кто лучше играет, — Воронова озадаченно почёсывает бровь, а потом вскидывает руку в жесте, призванном снять часть её смущения. — Но я решила, что значение имеет не только игра, но и атмосфера, компания...
На последнем слове она поворачивает голову к мерседесу, и Виталик, попросившийся за помощь на первый ряд происходящего, бодро сигналит им с водительского места. Если всё прошло удачно, остальные ребята должны ждать их с Комоловым уже на стадионе. Они все равно изначально планировали собраться в Котле, а теперь вот, наметилось кое-что получше.
Саша адресует Ульяне широкую искреннюю улыбку. Ему даже начинает казаться, что второй билет Ульяна припасла для себя, но по сигналу мерседеса и её дальнейшим словам, он понимает – она не идёт.
От этого укола разочарования на несколько секунд улыбка на лице Саши гаснет, как гаснет надежда футболиста забить, когда после удара, он видит, мяч летит мимо ворот.
Он не хочет её расстраивать или объясняться. Поэтому снова улыбается. Только в этот раз чуть менее искренне.
Просто они... из разного теста.
— Если поедете сейчас, как раз успеете заехать переодеться и оставить машину, — продолжает «распаковку» сюрприза Ульяна. — У отца я тебя отпросила. Вероника с мамой загородом, — на этой части она позволяет себе весело фыркнуть. — Ну а меня... Заберёт Стас.
Знакомая черная ауди уже стоит припаркованной немного подальше, в соседнем ряду.
— Только не понимаю, какого хрена этому то билет? — по-доброму усмехается Джокер, махнув конвертом в сторону автомобиля.
— А я так-то часть атмосферы и компании! — смеется Шрамов, выкрикивая из бокового окна.
— Твоя помощь той ночью... То, что ты сделал для Вероники и для их бизнеса. Это было очень благородно. Подумала, что награда должна быть хотя бы примерно соизмерима с поступком.
Ульяна наконец находит способ, если не фразами, так поступком выразить всё то, что переполняло её во время их ночного разговора на кухне.
— Ну, мне, наверное пора. Отдыхайте... Кстати, Ника звала тебя заглянуть к ним как-нибудь. Если вдруг задумаешься о новом дизайнерском костюмчике, — она решает закончить маленьким приятным бонусом, а потом дарит Саше ещё одну улыбку.
Вдруг замешкавшись, Воронова, пока не передумала, с последними словами порывисто подается вперёд. Привстаёт на носочки, вытягивается вся, чтобы оставить
невинное прикосновение своих губ у Саши на щеке.
Как проделывает иногда с отцом. Как раньше имела привычку частенько делать с Кириллом. Невесомо. Мимолётно. Осторожно. И всё же, на одну крохотную упавшую песчинку в часах затягивает касание. Никто, кроме неё самой, этого всё равно
не заметит.
Легкий, едва уловимый поцелуй на щеке происходит так неожиданно и быстро, что Комолов даже не успевает понять.
Настолько ли это было хорошо, как ему показалось...
Должен ли он ответить чем-то?
— Ну, тогда до завтра. — небрежно бросает Саша, не придумав даже никакую шутку напоследок.
Она ещё несколько секунд удерживает связь, глаза в глаза, отводя за ухо выпавшую из хвоста чёлку. И только после делает шаг в сторону, к машине Стаса.
Комолов несколько секунд провожает Воронову взглядом. Только потом, опомнившись, разворачивается и открывает дверь внедорожника.
— У тебя лучшая в мире сестра! — комментирует Шрам.
— Да. Это точно. — отвечает Александр.
Вот только думает совсем не о подаренных в знак благодарности и извинений за (
не)испорченный выходной билетах.
