Ты полюбила панка, Моя Хулиганка

Наполненный желудок определённо прибавляет пару очков смелости, но, когда они добираются до оговорённой точки, Воронову всё равно охватывает мелкий нервяк. Саша тормозит возле светло-серого мерседеса классом попроще. Шрам берет его, когда катается по работе один, а гелик остается в распоряжении Джокера. Раздаются асинхронные хлопки автомобильными дверьми. Из машины выходят Шрам и Цапля. Выглядит она получше… точнее более подходяще, чем на тех фото. Выбравшись следом за Сашей, Воронова приветственно машет рукой Вите, окидывает настороженным взглядом приехавшую с ним девушку. Цаплю. Внутренний сканер автоматически настраивается на поиск в ней малейших признаков неровного дыхания к (уже её, Ульяны, парню) Джокеру. Виталий, заметив в компании Комолова Ульяну, вопросительно поднимает брови. — Не спрашивай. — усмехается Саша, — Узнал чё внутри? Лиза молчит, но тоже с интересом рассматривает смутно знакомую девушку. — Да там особо не разгуляешься. Я считаю, что нам лучше устроиться на одном из диванчиков, оттуда все хорошо просматривается, а Цапле сесть за стойку. — отвечает Шрам. Вопреки всем подозрениям Ульяны, девушка не сводит любопытно прищуренных глаз с неё самой. И это совсем не тот напряжённый, брезгливый интерес, который был у Гели в их первую встречу. Кажется, Цапля еле справляется с порывом приблизиться и хорошенько её обнюхать. Отмахнувшись от нелепой ассоциации, Воронова сосредотачивается на информации, которой делится с ними Шрамов, мысленно воспроизводя планировку клуба. Комолов задумчиво сводит брови к переносице, но так и не может вспомнить. Лия говорила, перескакивая с одного на другое, без какой-либо последовательности и порядка. Приходится прибегнуть к помощи Вороновой. — Ты не помнишь? Где Лия сидела? Она это упоминала? — Саша поворачивает голову в сторону Ульяны. Возможно, насильники совсем ненормальные и выбирают девушек за конкретным столиком или местом у барной стойки. И такое вероятно. Что-то вроде игры с бросанием кубиков. На Сашины вопросы Ульяна отвечает не с ходу. Задумывается, нахмурившись, на пару секунд, прежде чем вернуть к нему взгляд. Шрамов переводит взгляд с Комолова на Воронову и обратно. Издает громкий короткий смешок, будто увидел смешной мем в ленте. — Вы в курсах, что вы так похоже думаете? — весело комментирует Виталий, наблюдая за их мимикой в момент мыслительного процесса. Джокер снова переводит взгляд на Ульяну, но лишь тихо усмехается. — Напрямую не говорила, — с сожалением констатирует она. — Но упомянула, что они с подругой забронировали столик заранее, на первом этаже. Видимо, это было где-то поблизости от чёрного выхода. Она не успела понять, что к чему и запротестовать, как они уже оказались на улице. Ну, по её словам. Точно восстановить в памяти все реплики Лии ей тяжело, стресс мешал той связно составлять предложения. Но описание более или менее можно выцедить по каплям из разных кусков её рассказа. — Мне кажется, я тоже что-то смутно помню про столик. — уже абсолютно серьезно соглашается Саша. Сейчас вообще не до шуток и веселья. Отпускать Воронову в качестве наживки совершенно не хочется, но она не оставляет ему выбора. За Цаплей бы тоже следил не менее внимательно, но всё же с намного меньшим волнением. — Там сбоку от сцены пара столиков упирается в коридор до туалетов. Ща найду, сек, — Виталик похлопав себя по бокам, тянется в карман за телефоном, видимо, собираясь показать им фотографии или план для лучшего понимания. Во время паузы Ульяна замечает, что Цапля по-прежнему её изучает. Не то чтобы чересчур пристально, но достаточно внимательно. В офисе Кривого никаких проблем такие разглядывания не вызывали, а сейчас так и подмывает отшагнуть подальше за Сашину спину. Комолов убирает руки в карманы брюк, посмотрев куда-то вдаль. Не собирается поддерживать вежливые формальности и представлять девушек: сами разберутся, если захотят. — Платье – отпад! — полушёпотом, будто стараясь не мешать «взрослым» разговаривать, (искренне?) хвалит девушка. — Я кстати Цапля. Ой! Вжав в голову в плечи, она вдруг несколько раз похлопывает себя пальцами по губам, стрельнув глазами по Джокеру и тут же поправляется: — То есть, Лиза. Елизавета. Но ты зови меня Лиза, лады? Джокер слышит негромкий шепот и незаметно переводит взгляд на Цаплю. Её осечка и этот характерный жест вызывают у него веселый одобрительный блеск в глазах. Его инструкции так хорошо откладываются в её, казалось бы, пустой голове, что Комолов готов выписать Цапле за это лишнюю премию. Елизавета Цепнова, она же Цапля, работает на него уже пять лет. Она всего на два года старше Вороновой. Лизу привел к Джокеру её старший брат, Егор, который был застрелен два года назад. А она так и осталась на нагретом местечке в банде у Комолова. Хотя её роль в ней так и не имеет точного определения. То Цапля используется в качестве наживки, то обрабатывает кому-нибудь раны, то втирается в доверие и сливает нужную информацию, то спаивает ради дела, то просто путается под ногами. Но есть у Джокера к ней какое-то чувство... чем-то схожее с тем, что он испытывал к маленькой Блохе. Но Цапле он в таком, конечно, не признается. Путаное представление Лизы выглядит почти... Забавно. Если учесть, что девушке нужно сутулить плечи и так же, как и Саше, наклоняться к Ульяне из-за своего высокого роста. — Ульяна, — сдержанно представляется Воронова, лёгкой улыбкой и благодаря за комплимент, и выражая своё «лады». — Я помню, ты вроде была на моей вечеринке, да? — Ты запо-омнила? Цапля удивлённо округляет глаза, а Ульяна с опаской поворачивает голову к Комолову, гадая, не сказала ли что-то не то. Саша немного переживал, что может возникнуть такое же напряжение (после тех фото), как было у Ульяны с Гелей, но, кажется, всё совсем неплохо. Хотя видеть их рядом с друг другом на таком контрасте... Сегодня самый чокнутый день. Что сможет удивить его сильнее? От мыслей отвлекает Шрамов. Он разворачивает телефон к ним экраном. — Вот. Это? — Похоже на то, — Воронова пальцами чуть приближает изображение, рассматривая его получше. — Тогда я могла бы усесться за один из них. Снова, она очевидно, подбирает не ту фразу. Потому что осознание, добравшееся до Шрамова отражается хорошо читаемой озадаченностью на его лице, и он, чуть выгнув одну бровь, в безмолвном «об этом мне тоже не спрашивать?» косится на Сашу. — Потом расскажу. — произносит Комолов, качнув головой. — А мне? — с любопытством вклинивается в разговор Цапля. — А ты слушай сейчас. Будешь сидеть у барной стойки и строить из себя леди... — Джокер по глазам Лизы видит, как та мысленно срифмовала это слово, но в выражении лица не меняется, хотя сама Лиза адресует ему лукавую улыбку, будто точно зная, что они подумали об одном и том же, — ... уяснила? — Не тупая. Бабки давай. — с очаровательной улыбкой Цепнова протягивает ладонь с длинными ногтями, совсем не волнуясь по поводу своей сегодняшней работы. — Сначала попроси, как леди. — усмехается Комолов. За диалогом Цапли и Джокера Ульяна наблюдает со стойким ощущением где-то-я-это-видела и что-то-мне-это-напоминает, как за качественной локальной адаптацией какого-нибудь мегапопулярного телешоу. Лиза собирается закатить глаза, но вовремя останавливается. — Дай, пожалуйста, денюжек. — клянчит Цепнова, складывая ладони вместе. Шрамов тихо посмеивается. — Это не леди, а скорее... — Джокер коротко кашляет, вспомнив, что с ними Ульяна. Воронова почесывает костяшками пальцев кончик носа, в попытке скрыть улыбку, когда Лиза чуть не закатывает глаза, и награждает Комолова многозначительным прищуром за его оговорку и не менее многозначительное покашливание. Александр тянется в карман и достает кошелек. Протягивает Цапле тысячу рублей на два коктейля. — Только не напивайся. — Ой, да знаю я! — фыркает она, забирая купюру, — Всё, я пошла. — Тормози. — сухо одергивает её Джокер, — Сначала мы пойдем. Займем диван, осмотримся ещё раз и вам напишем. Она тяжело вздыхает, обмахиваясь своим бюджетом на сегодня. Цапля кажется абсолютно невозмутимой, не задавая никаких вопросов и ничего не уточняя. Как будто идёт на рутинную работу, вроде расфасовки спичечных коробков, а не отправляется играть роль наживки для парочки насильников. Ульяна даже немного завидует её уверенности. Перед Сашей Воронова, конечно, изображает флегматичную готовность идти хоть с голыми руками против целой армии ещё более мерзких типов. Перед тем, как развернуться и вместе со Шрамом направиться к клубу, Саша бросает затяжной взгляд на Ульяну. При Шраме и Цапле нормально попрощаться не выйдет. Он мог бы предложить Вороновой отойти в сторону и поговорить, только какой смысл? Она не передумает. Тем более в самый последний момент. Упрямая. К тому же его присутствие, а также нахождение в этом же клубе ещё двух людей Джокера, вероятно, вселяют в неё дополнительную уверенность. Воронова спокойно кивает его финальному напутствию, провожает их со Шрамовым уход, держа уголки губ слегка приподнятыми, перехватывает ненадолго Сашин взгляд и медленно моргает, что в переводе с их личной азбуки Морзе на сегодня должно означать «я буду в порядке». А потом, после того, как они скрываются за углом, понуро прислоняется к капоту мерседеса, выдыхая и принимаясь цеплять заусеницу на большом пальце. Какое-то время они хранят тишину. Погруженную глубоко в собственные мысли Ульяну это нисколько не беспокоит, а вот Лиза меняет занимающие её виды деятельности с частотой мигающей новогодней гирлянды. Прохаживается туда-сюда. Проверяет телефон. Пинает ботинком камешек. С шумом выпускает носом воздух. И всё посматривает на Воронову, то и дело приоткрывая рот, словно собираясь задать какой-то неловкий вопрос. — Можно я спрошу? — наконец, решается она, подойдя поближе и склонившись к ней с самой заговорщицкой улыбкой. Ульяна приподнимает голову, но не успевает даже набрать воздуха в лёгкие для ответа, как Цапля торопливо продолжает: — Вы с Джокером типа... Мутите? Прямолинейность вопроса на пару секунд лишает Воронову дара речи, едва не заставляя проскользить ногами вперёд и болезненно рухнуть на копчик. Ну вот, а Цапля только начала ей нравится... Встав ровнее, Ульяна осторожно скользит по ней взглядом, накидывая предположений, чем могло бы быть вызвано такое любопытство, а заодно и размышляя над тем, что тут ещё можно сказать. — С чего ты взяла? — вариант а) попробовать соскочить с темы. Нужно было брать подсказку или звонок другу, потому что у Лизы вдруг загораются глаза, и она подступает ещё на шаг ближе, будто только этого и ждала. — Просто он весь такой... — Цапля чуть разводит согнутые в локтях руки, имитируя широкие плечи, важно задирает подбородок, хмурит брови и понижает голос: — «Сначала мы пойдём!». А сам на тебя каждые две секунды оглядывается. И ты на него смотришь такая... Она меняет положение, прижимая обе ладони к щекам, мечтательно вздыхает с полуприкрытыми глазами и высовывает язык, улыбаясь как умалишённая. — Чт... Ничего подобного! — немного обиженно возмущается Ульяна, но про себя задумывается. Неужели это правда так бросается в глаза? Лизина улыбка становится ещё шире, и она, перекатившись на пятки и заведя руки за спину, хитро поигрывает бровями. — Ога-а-а... А покраснела ты, потому что солнце резко напекло, да? — Я не... У нас вообще-то дело есть, — поджимая губы, ворчливо напоминает Воронова. — Тебе ещё ничего не пришло? — Не-а! — Цапля, прикусив губу, довольно мотает головой. — А я ещё на празднике вас раскусила! Скажу Клещу, что он теперь торчит мне пятихатку. Ульяна устало оборачивается к невидимой фронтальной камере, а потом со вздохом растирает пальцами переносицу. Прелестно! Теперь о них сплетничают в банде Джокера! Что дальше? Начнут кричать им вслед тили-тили-тесто? Почти непринуждённую обстановку резко рушит хорошо различимый звук уведомления. Ульяна сосредоточенно подбирается, следя за тем, как Цапля достает свой телефон, но та, едва взглянув на экран, прячет его обратно. — Это хозяйка квартиры, где я живу, — поясняет она. Воронова снова кивает. Хотя расслабиться уже всё равно не получается. Украдкой оценив её закрытую позу и отстраненное выражение, Лиза с характерным цокотом барабанит пальцами по боковой поверхности телефона и вдруг развивает тему: — Уже достала меня. Якобы мой кот брюхатит дворовых кошек, а они потом рожают котят, которые гадят на её драгоценные клумбы. И нет чтобы... Во второй раз её обрывает сигнал уже Улиного смартфона. Пишет Саша. — Они на месте. Джокер сказал, можно выдвигаться, — отрывистым, холодным тоном озвучивает Воронова. — Я первая. Цапля недовольно цыкает от того, что придётся ещё слоняться тут одной, но взмахом кисти как бы говорит Ульяне идти. Только успевает подмигнуть перед этим и показательно спрятать сложенную вчетверо купюру в лифчик сарафана. Воронова, прыснув, убирает телефон в карман, а потом разворачивается, направляясь к клубу.

***

Джокер и Шрам легко проходят фейсконтроль у входа и заходят внутрь. Людей ещё не слишком много и можно спокойно выбрать самые лучшие места и внимательно, но не привлекая внимание, осмотреться. Взгляд Комолова лениво скользит по всем поверхностям, улавливает каждый, даже замаскированный под интерьер вход и выход. Ничего необычного или подозрительного — клуб как клуб. Не самый лучший, но и не самый беспонтовый. Знакомых лиц, к счастью, нет. Но нет и тех, которые нужны им. — Освещение у них тут... глаза болят. — ворчит Шрамов и трёт глаза от часто мигающего света. — Стареешь. — коротко констатирует Комолов. Они занимают один из диванчиков, про которые говорил Шрам. За него приходится отдельно заплатить. Саша берет барную карту, изображая самого обычного посетителя. Быстро делает заказ и только потом тянется к телефону, чтобы написать сообщение: «Можете выдвигаться, тоже по очереди. Ты садись за столик». Хорошо, что хоть так можно поддерживать связь. Через пять минут схожее сообщение он отправляет Цапле... Ближайший столик к проходу как раз свободен. Ульяна заказывает себе простенький мохито, цедя его крошечными глотками, и под видом скучающего подсчёта несуществующих ворон изучает обстановку. Здесь гораздо меньше дыма, чем было в том клубе, где она решила напиться до беспамятства, зато гораздо больше неонового света. Диодные ленты и изогнутые светильники тут и там время от времени погружают зал то в кислотный розовый, то в зелёный, то в ультрамариновый. Людей немного, на танцполе даже есть место для любителей устроить мастер-класс по пьяному брейк-дансу. А ещё здесь очень знакомо сладко пахнет. Воронова пробегается поверх макушек, изредка цепляя отдельные лица, но всегда фиксирует на периферии три точки. Чёрный выход. Диванчик. Барную стойку. И, развалившись на стуле в позе, которая должна всем своим видом выражать тоскливое одиночество, ждёт, пока кто-то решится его нарушить. Жаль, приходится отрывать взгляд и смотреть куда-то ещё по мимо Ульяны. С их места до столиков ближе, чем до барной стойки. И всё равно это расстояние кажется Комолову неизмеримо огромным. И особенно оно увеличивается, когда кто-то проходит мимо или останавливается, перекрывая весь обзор. — У тебя такой видок, что я переживаю, как бы ты не достал ствол и не стал палить по всем, кто останавливается в этом радиусе. — усмехается Шрам, заметив нервозность друга, — Не, я тож понимаю. Если чё, нам Ворон обоим головы оторвет, но нахрена её вообще было на это дело брать? Саша чуть отвлекается, когда пересказывает Вите их разговор с Лией и чуть больше посвящает его в то, кто такая Лия. А заодно рассказывает то, о чем обещал рассказать потом. — Так вы чё?! Мутите теперь? — резко оживляется Шрам и протягивает ладонь, — Ну мои поздравления! — Ты сам то чё так радуешься? Коротко, но тепло Комолов пожимает его ладонь, принимая поздравления. И сразу бросает взгляд в сторону столиков, проверяя Воронову. — Да чё не порадоваться? Это ж было очевидно. Саша не успевает заметить, что ему почему-то нихрена очевидно не было. К Лизе подсаживается какой-то мужчина в теле, угощая её коктейлем. Она невинно качает ногой, устроившись на барном стуле и попивая свой халявный дорогой напиток. Спустя десять минут наблюдения за их флиртом, Джокер убеждается: этот тип на насильника не похож, а, скорее, на щедрого богатого папика. «Отшивай его. Не наш пассажир» «Да это точно он, я те отвечаю!» — сопротивляется Цепнова. «Сейчас отправлю Шрама изображать ревнивого мужа. И кроме жалкого косаря ничего больше не получишь» Он даже за несколько метров может слышать, как Цапля недовольно пыхтит. И всё же его слушает. Саша наблюдает за тем, как мужик разочарованно уходит и подсаживается к другой одинокой дурочке. В наполненном людьми клубе ориентироваться становится с каждым часом всё сложнее. Из-за неонового приглушенного света лица расплываются, сливаются, мелькают. Среди толпы Джокер только два раза вылавливает типа с фотографии. А потом тот меняет место дислокации. Вставать и идти искать — лишнее привлечение внимания к своей персоне. Хотя один раз Комолов пробовал встать и отправиться на танцпол, только его почти сразу облепили полупьяные девицы. И ничем это не помогло… Кажется, Ульяна немного перестаралась, мастеря идеальную наживку. За последние минут сорок пришлось уже трижды отказываться от предложения угостить её коктейлем и отправлять, не очень мило, по короткому адресу ещё одного ухажёра, настойчиво зазывавшего на танцпол. Неужели она в самом деле выглядит настолько лёгкой добычей? В любое другое время Ульяна нашла бы нечто лестное для самолюбия в таком повышенном внимании к своей скромной персоне, но сейчас каждый новый случайный тип, остановившийся около её столика, только раздражает. Они занимают место, загораживают обзор, отнимают время, мешая найти и отловить настоящего подонка. Ещё эта дурацкая светомузыка не даёт сосредоточиться! К началу второго часа Воронова начинает понемногу приунывать. Приходится заказать себе ещё один мохито, чтобы не вызывать лишних подозрений, и расправляться с ним даже осторожнее и медленнее, чем с первым. Уже ни на что особо не рассчитывая и параллельно раздумывая, насколько профессионально будет отпроситься у Саши посреди операции в дамскую комнату, она оглядывается по сторонам, машинально проверяет скрытый в стене выход, барную стойку... Слабой щекоткой в затылке, Ульяна улавливает направленный на неё пристальный хищный взгляд. Покручивает в пальцах бокал, выждав полную секунду, прежде чем повернуть голову чуть правее. Смазливенький отморозок с фото, Вячеслав Чернов, стоит за высоким круглым столиком с какой-то блондинкой (похоже, её непрекращающаяся болтовня его утомляет), но уже добрых полминуты пялится только на Воронову, по ощущениям, собираясь прямо взглядом тут её и раздеть. Будто ненароком встречаясь с ним глазами, Ульяна сразу же их опускает, часто хлопает ресницами, разыгрывая притворное смущение. А внутренне вся покрывается колючим инеем. Сохраняй спокойствие. Тебе ничего не грозит. Саша рядом. Воронова намеренно широким жестом откидывает волосы за спину, поправляет плечики платья, меняет позу, закидывает ногу на ногу. Старается создать побольше движения, чтобы привлечь внимание зрителей с диванчика. Затем упирается локтями в столик, кончиками пальцев аккуратно разворачивает трубочку в выдвинутом поближе к краю стола мохито, нацеливая её кончик прямо на Чернова. Попутно скользит подушечками вдоль кромки бокала, ещё раз находя взглядом его в толпе, но теперь подкрепляет этот жест кокетливой улыбкой. Надеется, что получается соблазнительно. И тут же убеждается в этом, когда ублюдок, наплевав на свою компаньоншу, делает два обманчиво ленивых шага в её сторону. Ничего не грозит. Саша рядом. Саша рядом. Саша... — Ульяна? Даже в диком грохоте попсового клубняка, гомоне разговоров присутствующих и прочей мешанины звуков, Воронова безошибочно различает очень знакомый голос с таким же знакомым приобретенным акцентом. Разворачивается на стуле, натыкаясь на обезоруживающе открытую улыбку, лучащуюся в ясных голубых глазах. Вот же бл... Чёрт! Только не... — Ели-пали. А этого как сюда принесло? — напрягается Шрамов. Джокер не сразу понимает, о ком он. Переводит взгляд и видит, как к Ульяне подсаживается их всех общий знакомый. Саша не может слышать, о чем они говорят. По губам разбирает только самое первое — его очаровательно-небрежное «привет»… — Ник. — А я тебя и не узнал сразу! Лучше бы ты меня и потом не узнал. Но вслух Ульяна сбивчиво мямлит: — Да уж, неожиданно... Может, удастся побыстрее от него отделаться? Березин пресекает эту мысль на корню, повторяя свое "привет" и без разрешения усаживаясь на свободное место за столиком. Взмахом руки просит официанта обновить им напитки, неспешно проходясь по ней непривычно смелым (для него) и словно чуточку затуманенным взглядом. Ульяна начинает паниковать. Не потому что Ник, скорее всего, не вполне трезв, а потому что его появление ставит под угрозу весь прогресс в поисках насильников Лии. — Знаешь, я всё равно собирался тебя отыскать, — любезно поблагодарив официанта и поболтав свой напиток в бокале, почти нараспев произносит Ник. — Maybe we were meant to meet... Ульяна ненадолго отключается от того, что он там дальше несёт. С подступающей тревогой крутит головой по сторонам, наплевав на осторожность и едва не спалившись разворотом к диванчику. Ищет в лицах то самое, с фото у Лии на телефоне. Освещение внезапно меняется тремя яркими всполохами, и в этих вспышках Вячеслав Чернов, как заправский иллюзионист, исчезает, точно его здесь и не было… Джокер тянется к телефону и пишет практически такое же сообщение, что и для Цапли двадцать минут назад: «Отшей его» «Побыстрее» Вибрирует спрятанный в карман телефон. Воронова бегло читает сообщения, потихоньку закипая. Как будто она сама не знает! — Ульяна, всё о'кей? — А по-твоему похоже, что..? — чуть не взрывается Воронова, но заставляет себя выдохнуть и продолжить спокойнее: — Ник, сейчас правда не лучший момент. Я вроде как немного занята... Березин, не скрывая своего недовольства, фыркает. — Занята? Fine! Как скажешь. Поднимает обе руки, показывая, что готов оставить её в покое и удалиться. Привстает со стула и мгновенно передумывает, снова на нём развалившись. — А Алекс знает, что ты тут? — с фальшивой беспечностью уточняет он, расчётливо прищурившись. — I mean, тебе же вроде как нельзя без всех этих... Как их... Security, bodyguards, protection... Ульяна мысленно ругается, подавляя страдальческий стон. Никак не реагирует на вновь раздавшуюся вибрацию, но, не сдержавшись, косится на диванчик. Хотя разобрать, что там происходит так и не может. Вместо этого шумно выдыхает, примиряясь с тем, что без разговора Коля, очевидно, от неё не отстанет. — Ник, у меня очень мало времени. Что тебе нужно? — голос звучит требовательно и немного устало. — Я не мог дозвониться и на сообщения ты тоже не отвечаешь. Так что at first — just talk. Хочу поговорить. Ник невзначай кладёт свою руку совсем близко к её, но Ульяна моментально отшатывается, скрещивая обе на груди. Движение выходит грубоватым. Поникший, задетый вид Березина — единственное, что толкает Воронову на то, чтобы всё-таки согласиться: — Ладно, давай поговорим... Ник похоже никуда не собирается. Саша видит не полную картину, а лишь спину Березина и частично Воронову, периодически выглядывающую из-за него при каких-то движениях головой. — Да ладно. Может оно и к лучшему? — спрашивает Шрам. Комолов с трудом, но отрывает взгляд, чтобы посмотреть на другого друга, приподняв тонкие брови в немом вопросе. — Смари. Нибер то точняк не наш насильник, а пока он тусуется с Улей, никто к ней посторонний не подсядет и тем более ничего не подмешает. Ну? И ты не при делах. Ты ей разрешил пойти? Разрешил. А то, что ей там кто-то помешал, не наша проблема. А нам спокойнее. Саша неспешно откладывает телефон на стол и откидывается на спинку дивана. — Ты прав. Звучит здраво. А для плана Б у нас есть Цапля. — Или вернее для плана А! — смеется Виталий. Они чокаются и делают по глотку виски. Диванчик рядом с ними уже сорок минут занят компанией из пяти подруг. Они постоянно хихикают, перешептываясь и зазывающе посматривая на "соседей". Которые почему-то остаются равнодушными. Хотя Шрамов с грустью и тоской поглядывает в ту сторону, как собака на хозяйский накрытый вкусной едой стол. — А Ворон то ещё не в курсе? Ну, что ты теперь с его дочкой... того? Саша отрицательно мотает головой. Разговаривать неудобно, постоянно приходится наклоняться ближе и повышать голос, чтобы перекричать музыку. — Я не самоубийца. — усмехается Джокер, — Наверное, Ульяна будет с ним говорить. А я эту неделю или сколько там потребуется, должен буду вести себя так, чтоб блять придраться было не к чему. Как никогда в жизни. На последней фразе Саша слегка посмеивается. — Тада Ворон сразу заподозрит неладное. — улыбается Шрам, — Так это чё получается? Ты теперь с нами больше никуда ходить не будешь? Не в сауну, не в стриптиз-клуб? В глазах Шрама читается досада. — Ну, в сауну, если только помыться. — улыбается Джокер. — Помыться я и дома могу... Э-э! Ты посмотри, чё делает! — Виталий неожиданно вскакивает, — Наркоту втюхивает. Ну я щас ему руки п... Джокер тянет Шрама вниз за рукав. — Мы на чужой земле. Успокойся. — Блять! Забыл. Это уже рефлекс. — Понимаю… Слабый расчёт на то, что грохотание музыки станет затеянной Березиным беседе ну очень досадной помехой себя не оправдывает: мелодия, словно в издёвку, стихает, чтобы набрать мощи и подготовить публику к финальным аккордам. Так что ничего не мешает им разговаривать. Вот поэтому Ульяна и не заводила никаких романов последние пару лет. Эти неловкие ужимки, объяснения, выдуманные вежливые оправдания — хуже всего. — Знаю, концовка нашего свидания вышла... смазанной, — берёт инициативу в свои руки Березин, не вынуждая её долго сидеть и гадать, что он хочет услышать. — Я был идиотом. И когда полез... И когда не остановил тебя. Он ниже склоняется над столом, запуская пальцы в отчего-то спутанные, падающие на лоб светлые пряди, впитывающие в себя все неоновые оттенки клуба. — I like you, Ульяна. I really do. Я бы хотел попробовать... — Ник, послушай, — твёрдо отрезает Воронова, не желая больше оставлять никаких неопределённостей, лазеек и всяких «может быть». Не "пробовать" больше. Не после сегодняшнего признания в примерочной. — То наше свидание... Я должна извиниться. Не нужно было мне на него соглашаться и вводить тебя в заблуждение. — Паршивое начало, — на один бок усмехается Ник, откидываясь обратно на спинку стула. — Дай угадаю, сейчас ты скажешь, что я «отличный парень, но». Ульяна с толикой сожаления поджимает губы и склоняет голову на бок. Продолжает все же не менее твёрдо. — Я не могу быть твоей девушкой, Ник. У нас всё равно ничего бы не вышло, потому что... Моё сердце несвободно. Вообще-то на нём вроде как гигантский амбарный замок или что-то вроде кодовой защиты со сложным многоуровневым шифром, надёжно защищающим от любых видов взлома. А единственный существующий ключ давно находится в полном распоряжении у Комолова. — И поэтому ты торчишь здесь одна? — вдруг с иронией вскидывается Березин. — Или, может, ты так занята тем, что ждёшь своего таинственного кавалера? Интересно... Who's the lucky guy?... Цапля продолжает скучать, отшивая каких-то малолеток. Ульяна тоже ничего не пишет. Только вскоре Саша замечает, что их беседа с Ником становится какой-то напряженной, а его движения в её сторону более... смелые? — Да чё у них происходит? Джокер снова берет смартфон и набирает сообщение. «Нибер бухой что ли?» Сообщение так и остается непрочитанным. Он не выдерживает. — Э, ты куда? — тормозит друга Шрам. — Пойду разберусь. Следи за Лизой... Напор Ника начинает быть навязчивым, и Ульяна внутреннее напрягается, напоминая себе, что он просто пьян. Рефлекторно оглядывается на диванчик, но различает там только фигуру Шрамова. Ой-ой, а вот это уже не очень хороший знак... — Ник, ты хотел, чтобы мы поговорили? Мы поговорили. Мне больше нечего тебе сказать, — торопливо проговаривает Ульяна, надеясь, что ещё не поздно разрешить ситуацию без лишних жертв. — Теперь тебе лучше уйти. — Ну почему же? — Ник выгибает бровь, показательно устраиваясь на стуле удобнее. — Боишься, что твой суженый будет ревновать? Боюсь. Но не за себя. Идиот! Саша сокращает расстояние, дважды плечом врезаясь в каких-то людей и не извиняясь за свою неосторожность. Предпринять новую попытку уговорить Нибера одуматься Воронова не успевает. Поднимает глаза, замечая Комолова, приближающегося к ним с таким выражением лица, что даже ей становится не по себе. Джокер подходит ближе и с чувством кладет руку на плечо Нибера. Наклоняется к нему, сжимая пальцы. — Склеить кого-то на ночь хочешь? Иди к барной стойке, там выбирай. — холодно со злым прищуром произносит Комолов. — Ник как раз собирался уходить, — выпаливает Ульяна, молясь, чтобы Березину хватило ума воспользоваться последним шансом не нарваться на неприятности. Ник реагирует немного заторможенно, из-за приличной дозы алкоголя в крови. — О! И ты здесь. What's up, Alex? Саша ничего не отвечает, лишь скривившись от этой сладкой интерпретации своего имени. Коле почувствовать клубящуюся вокруг Джокера угрозу не дают пару лишних рюмок в организме. Кажется, когда он поднимается на ноги, эти двое уже вообще забывают о присутствии Вороновой. — Какие то проблемы? Ты же был только «за». — искренне удивляется Березин. Джокер сжимает правую руку в кулак, пока держа её опущенной. — Передумал. На пару минут. Выйдем. — обманчивая улыбка появляется на лице Джокера также быстро, как исчезает. — Мальчики! — всё же пробует отрезвить их обоих Воронова. Нарочно выбирает именно такое определение, потому что на секунду ощущает себя героиней какой-то долбанной подростковой драмы. — Not mad, hah? Решил поиграть в сурового старшего брата? До Кира не дотягиваешь. Упоминание Кирилла становится последней каплей. Пусть звучит даже и не обидно, но... ещё тогда у ванной Саша хотел это сделать. Очень хотел. Ульяна не знает, к кому кидаться, кого одёргивать: Сашу, который явно теряет выдержку, или Ника, который откровенно на это напрашивается. Ну вы ещё тут перчаткой друг другу в лицо запустите! Саша выбирает не перчатку, а более действенный хук справа. Комолов замахивается и кулаком наносит удар точно в нос, заставляя Березина пошатнуться, упасть на стул и схватиться за лицо. Только, благодаря выпитому, боль быстро отступает. Нибер поднимается на ноги и с каким-то неразборчивым английским ругательством замахивается в ответ. — Прекратите сейчас же!!! — Ульяна тоже подхватывается из-за столика, не то, чтобы их вразумить, не то, чтобы убраться из-под горячей руки. Саша не собирался драться. Во всяком случае не в полном смысле этого слова. Всего лишь хотел выпустить пар. Будь он Нибером или Ником — он его друг. Их отделяет столько же, сколько и связывает. Ему хватает одного удара и первой крови, толстой струйкой, вытекшей из носа Березина. Поэтому Комолов уворачивается и останавливает его руку своей, хватая чуть выше запястья. Только похоже Березину принципиально в ответ дать сдачи. Он бьет исподтишка, сгибая локоть и целясь им в район грудной клетки. Сбивает дыхание Комолова, заставляя согнуться и ртом жадно хватать воздух. Теперь точно напросился… Сжав губы в тонкую полоску, Джокер толкает Березина, заставляя мучиться в попытках восстановить равновесие. В этот момент снова бьет кулаком по лицу уже намного сильнее. Отчего того разворачивает на девяносто градусов, и Ник падает вперед лицом на стол. — Совсем разнежился в своем Лондоне. — с усмешкой выплевывает Комолов и рукавом рубашки вытирает рот. — Psycho! Отморозком был, отморозком и остался! — огрызается Ник, ещё не понимая причину. А дальше лишь сплошная яркая вспышка, сопровождаемая разными по силе ударами своими и чужими, пульсацией в висках, в кулаках, тяжелое дыхание, звон стекла, грохот мебели, охи толпы. На теле Комолова прибавится пару синяков. Лезть к ним ей точно бесполезно, куда там! Она даже не может уследить за тем, куда приходятся удары. В хаотичном фосфорическом мигании все движения сливаются. Ульяна взволнованно ищет глазами Виталика, пока внутренности скручивает страхом. Со столика летят и с грохотом разбиваются бокалы. Несколько человек оборачиваются в их сторону, отступают подальше. Драка начинает привлекать лишнее внимание. Когда Воронова уже находится на грани слёз от собственного бессилия сделать хоть что-нибудь, чтобы это безумие остановить, появляется Шрамов. Очень вовремя. Разнимает схватившихся друзей, силой оттаскивая Ника в сторону, пока Ульяна кидается наперерез к Саше. Комолов делает широкий шаг, чтобы добраться до Березина, но на пути встает препятствие. Из-за которого всё и началось. Он хватает Ульяну за плечи, собираясь отодвинуть в сторону. Воронова упирается ладонями ему в грудь, настойчиво пытаясь перехватить его взгляд. С таким же успехом можно было бы пытаться устоять перед надвигающимся разбушевавшимся ураганом — мышцы под ее прикосновением напоминают застывший камень. Но Ульяна будто врастает пятками в пол и всем своим видом олицетворяет воплощение непоколебимости. — Саша! Всё! Хватит!!! — говорит достаточно громко и отчётливо, чтобы точно до него достучаться. Слышится иначе: требовательно, повелительно, стойко. Не так, как в квартире у Кислого. Комолов не смотрит на неё, а продолжает прожигать взглядом Нибера, точно также пытающегося выбраться из хватки Шрама. — Эй, посмотри на меня... Пожалуйста... — немного смягчив тон, произносит Воронова. Осторожно, но без опаски протянув к нему руку, Ульяна накрывает ладонью его щёку, большим пальцем успокаивающе поглаживает скулу. Саша опускает взгляд, встречаясь с беспокойными и немного сердитыми глазами Ульяны. Нежное прикосновение заставляет его вместе с воздухом выдохнуть остатки озлобленности и раздражения. Никто у него её (Ульяну) не забирает… и не заберет. Во рту ощущается неприятный железный привкус. Кроме саднящей губы, похоже, он еще и поцарапал зубом собственную щеку с внутренней стороны. Костяшки знакомо приятно ноют, а вот тупая боль в плече, в районе печени не особо радует. Ник, однозначно, разнежился в Лондоне. Хотя он и раньше особо драться то не умел. Березин ещё пару раз брыкается в железной хватке Шрамова, прежде чем резко замереть. Секунду оценивает открывшуюся взгляду сцену, а потом весь как-то обмякает, роняет голову на грудь. Сперва Ульяна не понимает, из-за чего именно подрагивают его плечи, пока Березин не разражается сухим, лающим смехом. — Несвободно, говоришь? Oh, now I got it... — он уже со стихающей злостью сплёвывает на пол кровь, пару раз хлопает Виталика по плечу, давая понять, что кидаться на Сашу больше не планирует. — Ха! М-да. Шрамов недоверчиво ослабляет захват. Ник нетерпеливо отмахивается от него уже самостоятельно. Поправляет одежду, проводит рукой по волосам, педантично зачёсывая их назад. Тыльной стороной ладони стирает больше размазывает кровь на подбородке. — Что ж в таком случае... My apologies, — не скрывая яда в своём голосе цедит он, изобразив широкий театральный поклон. — Совет да любовь! Березин повторяет напутствие Комолова, заставляя последнего в издевательской улыбке приподнять уголок губ с запекшейся на нем кровью. Одарив Ульяну и Сашу едкой презрительной улыбкой, Нибер подхватывает с соседнего столика уцелевшую бутылку виски, разворачивается, нарочно задев Шрамова плечом, и уходит нетвёрдым, петляющим шагом. Ближайшие ряды, наблюдавшие за дракой слегка расступаются, чтобы его пропустить. Ульяна коротко провожает удаляющуюся фигуру Ника, после чего вновь переключает всё внимание на Сашу, обеспокоенно осматривая его на наличие травм. Лишь убедившись, что эти нелепые попытки помериться мужественностью не закончились для Комолова переломами или "царапинами", требующими вызова бригады скорой помощи для наложения парочки швов, Ульяна немного расслабляет плечи, прерывистым выдохом сгоняет часть засевшего в конечностях тремора. И почти сразу подбирается вновь, когда к ним приближается хозяин клуба. Непроизвольно придвигается на полшага ближе к Саше. Похоже их драка отвлекла Чернова от своего грязного дела. Тот подходит ближе в сопровождении одного охранника. — Охрана у вас здесь какая-то заторможенная. — усмехается Саша, но сразу же в примирительном жесте поднимает обе руки, — Да разобрались уже. Ущерб возмещу. Хозяин клуба пристально вглядывается, то ли узнал, то ли просто в сомнениях. Для большей убедительности Джокер достает из кармана кошелек и протягивает две пятитысячных купюры, чтобы их не выставили из клуба раньше времени. Десять тысяч намного больше, чем нужно. Что они тут разбили? Пару бокалов, да перевернутый стол? Получив свою материальную компенсацию, Чернов перед самым уходом чуть задерживает скользкий взгляд на вырезе платья Ульяны, спускается им по выставленным напоказ коротковатой юбкой ногам и с похабной усмешкой возвращает к лицу. Всего на миг, не больше, пока не разворачивается к ним спиной. Но Воронова практически может расслышать, как он мысленно сокрушается из-за того, что сорвался такой "улов". Хорошо, что Саша не успевает заметить брошенный перед уходом сальный взгляд, а то Ульяне пришлось бы смотреть вторую часть начатого им мордобоя. Хотя был бы весомый повод сломать Чернову что-нибудь и убрать из игры на какое-то время... Но нет. Этого Джокеру недостаточно. Остатки испуга Ульяны вымещает иступлённая, беспомощная злость. Он был же у неё на крючке! И тогда домой они возвращались бы в абсолютно уверенности, что сегодня ни одна невинная девушка больше не пострадает. Только что-то ей подсказывает, что Ник, дружелюбный и улыбчивый, как золотистый ретривер, Ник ввязался в мордобой в клубе вовсе даже и не из-за неё или этого их скомканного расставания. Он уже был не в себе, когда подсел к ней за столик. Но после всего произошедшего, копошиться в потёмках души Нибера и присмирять чертей в его омуте, будет явно не она. Ульяне достаточно и Джокера. Не слишком Саша переживает из-за Ника. В первый раз что ли? Через неделю уже будут пить пиво под футбол где-нибудь в Котле. — Да в порядке я. — убеждает он Воронову, отвечая на её осматривающий, как у доктора, взгляд. Рукой в перчатке Комолов потирает ушибленный подбородок. Саша своей беспечной отмашкой совсем не помогает ей восстановить душевное равновесие. В порядке?! — Конечно, ведь это очень похоже на то, что ты в порядке, — кивком указав на его разбитую губу, выгибает брови Ульяна и перехватывает руку, которую Комолов держит у лица, чтобы развернуть её тыльной стороной к нему и продемонстрировать разбитые в вырезах перчаток костяшки. — Или это! Возмущения и тревога Вороновой вызывают только улыбку. Саша задерживает равнодушный взгляд на сбитых костяшках. Ниберу больше досталось. — Вообще-то да. — с доброй усмешкой произносит Комолов, — Моё обычное состояние. После похмелья. Несмотря на сердито насупленные брови, она не прекращает бросать встревоженные взгляды на его мятую рубашку и спрашивает всё тем же напряжённым тоном. — Точно ничего больше не болит? Откуда-то сзади прилетает еле различимый приглушённый смешок. Поправляющий стол Виталик то и дело посматривает на них с каким-то странным нечитаемым выражением лица и хитрым блеском в глазах. Заметив, что Ульяна его подловила, он цыкает на тех зевак, что еще глазеют в их сторону, и подходит поближе к ним. Ульяна похоже не хочет пропустить ни один сантиметр на его лице и теле, чтобы выявить каждую новую даже самую маленькую царапинку или гематомку. На её вопрос Саша не отвечает, тоже отвлекаясь на Шрамова. — Ещё будем тут торчать? Мы засветились, — озвучивает Шрам мысль, которая и так вертелась у Ульяны в уме. Теперь они вместе сыплют вопросами. Дайте вы хоть рот от крови прополоскать! А заодно можно и продезинфицировать. Не сдержавшись, Воронова скрещивает руки на груди и снова поворачивается к Саше. — Вот нельзя было обойтись без разборок у всех на виду? — На улице оно-то и подешвше, и посподручнее... — неожиданно вклинивается Шрамов, за что зарабатывает самый говорящий взгляд, и, потерев затылок, прокашливается. — Гляну, как там Цапля. Комолов вздыхает. — Он отказался выходить. — небрежно бросает Саша, будто это Ник во всем виноват, и пожимает плечами. Расплата приходит сразу же — острой болью, отдающей в левую лопатку. Сморщившись, Джокер растирает плечо правой ладонью. Второе «хорошо» за эти пару минут: Ульяна не видит этого, смотря куда-то в сторону барной стойки, а то точно уже звонила бы в 112. Когда Виталий скрывается в толпе, Воронова ненадолго отвлекается, чтобы найти глазами барную стойку и сидящую за ней Лизу. За спинами не может разглядеть, сидит ли она одна или с кем-то, но склоняется ко второму предположению, судя по характерной обаятельной улыбке на её лице и кокетливому покачиванию ногой в воздухе. Воронова оглядывается на диванчик, затем в сторону коридора с туалетами и только тогда поднимает на Сашу уже более миролюбивый взгляд. — Тебе умыться не надо? — Надо. — легко соглашается Джокер, — Со мной пойдешь? — с ухмылкой предлагает он, — А то вдруг к тебе кто еще подсядет, я выйду и... ну ты поняла. Последнее он договаривает, идя спиной вперед и отдаляясь от Ульяны. Переживать за неё вроде нет смысла. Чернову нужны только те девушки, которые остались без знакомой компании. Хрен знает, что он подумал, раз всё это время Ульяна и Саша сидели на разных местах. Может, и не обратил внимания на эту деталь. — Ага-ага, поставлю рядом с собой красную табличку «Danger!», на всякий случай, — фыркнув, подыгрывает Саше Воронова. Провожает его пару маленьких шагов, за которые расстояние между ними всё равно возрастает, а, когда он поворачивается лицом к коридору, уходит в сторону диванчиков. Сидеть тут гораздо удобнее, чем на жёстком стуле за столиком. Местечко в небольшом углублении, отделено от общей толпы. Но Ульяна, устроившись, всё равно чувствует себя не очень комфортно одна, каждые пару секунд оббегая взглядом танцующий народ. Комолов заходит в мужской туалет и включает воду. Первым делом набирает в рот чистой воды из крана и сплевывает в раковину уже красную. Так проделывает несколько раз. Только после снимает перчатки, кладя их рядом, моет руки, умывает лицо... Чтобы не слишком поощрять собственную паранойю, Воронова делает небольшой глоток из Сашиного бокала и достаёт телефон, как раз начавший призывно вибрировать. Экран отображает вполне предсказуемое «Big Boss». Ульяна пропускает несколько порций механического жужжания, разглядывая красивый семизначный номер, а потом тянет в бок красный кружок. Быстро набирает отцу смс. Врёт про параллельный вызов по видеосвязи, рискуя отчаяннее, чем в русской рулетке. Если Воронов уже вернулся и точно знает, что никакого вызова нет, ровно, как и его дочери дома, где он её оставил — придётся очень долго объясняться... Но не дольше, чем если бы она подняла трубку прямо в шумном клубе или вскользь упомянула, что ни с того ни с сего решила провести вечер с Сашей. Ответное смс приходит быстро. Отец предупреждает, что задержится, не называя причин. Ну, судя по тому, что Сашу ещё не вызвали, это не рабочий вопрос. Так даже лучше. Не успевает Ульяна перевести дух, как вверху экрана высвечивается ещё одно уведомление. Это уже от Даши, со вложенным файлом итоговой программы выступления. Быстро пробежавшись по ней глазами, Воронова с подозрением прищуривается и перечитывает снова, повнимательнее. И ещё раз. «А где номер Антона и Насти?» В ответ Даша шлёт пожимающий плечами смайлик. Плохо дело... Как бы ей не хотелось начхать на них с высо...ты полотен, вся эта ситуация с конкурентной борьбой за любовь зрителей (а точнее, продюсеров) постепенно принимает совершенно нездоровый оборот. Когда Саша возвращается, Воронова ещё задумчиво постукивает пальцами по задней крышке, и только с его приближением убирает смартфон в карман. Поднимает голову. О недавней драке теперь свидетельствуют лишь небольшая припухлость на нижней губе Комолова и, пожалуй, влажноватые волосы возле лба и у висков. Может, пора посвятить кого-то ещё в происходящее на репетициях от греха подальше?... Джокер садится и сразу допивает виски из своего стакана. — Саш... — начинает Ульяна, наблюдая за тем, как он опрокидывает в себя остатки виски. К ним приближается Шрам. — Чё там у Лизы? — Найти её не могу. — виновато отвечает Шрам. — То есть как?! Появление Шрамова сбивает Воронову с мысли. А затем проблемы с завистливыми коллегами по залу и вовсе отходят на задний план, когда до Ульяны в полной мере доходит смысл его слов. Джокер с шумом ставит пустой стакан на стол и поднимается на ноги, взглядом обыскивая всю барную стойку. — Ну вот вроде была, отвернулся и... Следующее слово Шрама тонет в громком ругательстве Джокера. Он хватает телефон и набирает номер Цапли. — Бегом проверяй чёрный ход! Пока идут тонущие в общем шуме длинные гудки, Саша взглядом смотрит по сторонам, на танцпол, пытаясь отыскать среди мелькающих лиц и рук те самые. От напряжения только начинает ломать в висках. Подхватившись вслед за Сашей на ноги, Ульяна тоже рыскает взглядом в десяти направлениях одновременно, от барной стойки до всех тёмных углов, привстает на носочки для лучшего обзора. — Пойдем к главному входу, проверим. — обращается к Ульяне Джокер, не желая, чтобы она оставалась здесь одна. Она не колеблется ни секунды. Кивает Комолову, уже сделав за ним к главному выходу первый шаг. На эти метров пятнадцать, отделяющих диванчики от узкого тёмного коридора и зеркальной двери, частый неровный перестук за грудиной и шум в ушах перебивает даже пульсацию тяжеловесных басов электронной музыки. Телефон не отвечает, а на третий настойчивый звонок совсем перестает радовать, сообщая Саше механическим женским голосом, что этот абонент находится вне зоны доступа. Может, разрядился, может тут связь хромает. Паниковать рано. И всё равно тревога уже неприятно сжимает все внутренности. Отчего Джокер крепче сжимает пальцами смартфон, не убирает его в карман. Они с Лизой знакомы всего ничего, но Ульяна до боли вдавливает ногти во внутреннюю сторону ладоней пока идет и, вырвавшись на улицу, крутит головой во все стороны. Парковка, дорога, посаженные вдоль неё кусты... Оказавшись на улице, Саша осматривается. На мгновение какая-то важная ценная мысль царапает сознание, но тут же ускользает. Улица, улица, улица. Почему улица? Задуматься не дает знакомый голос неподалеку. Откуда-то сбоку, из ниши в пристройке, доносится тихое ругательство, прерывающее сдавленное нытьё. Джокер кивает Ульяне, сообщая держаться позади него. А сам тянется к кобуре, скрытой под рубашкой. Переглянувшись с Комоловым, Воронова дожидается, пока он пройдёт первым и пристраивается сзади, на безопасной дистанции двух шагов. Двигается за ним до поворота... — Твою же мать! Напугал! — теперь раздавшееся ругательство звучит достаточно громко, узнаваемым Лизиным тоном. Цапля преспокойненько курит, пока он обрывает её телефон, злится на себя за неосмотрительность и халатность. — Идиотка! — ругается Комолов. Завернув за угол, Ульяна натыкается на Цаплю, (живую и здоровую) босую и зажимающую в одной руке сигарету. Вторую Лиза задержала над красноватой от натёртости стопой. — Я чё-то пропустила? Вы чё такие... бледные? — Тебя не было у стойки и мы подумали, что этот Чернов тебя того... — Воронова с шумом выдыхает, делает неопределённое движение ладонью, чтобы помочь себе договорить, но тут же прижимает её к груди, в район готового подняться к горлу желудка. — Чего? — не то искренне не догоняет, не то все же требует конкретики Лиза. Джокер отпускает приготовленный пистолет, оставляя его и дальше закрепленным в кобуре, и ударяет ладонью по шершавой стене. Не будь Вороновой рядом, сам Саша бы не стал Лизе ничего объяснять, а просто надавал словесных затрещин. — Чё трубку не берешь? Предупреждать надо, когда отходишь. — отчитывает Цаплю Джокер. Только после того, как он выплескивает накопившееся за всего лишь минуты три, позволяет себе с облегчением выдохнуть. Лиза тянется в карман и изымает выключенную трубку. — Ой, сдох. У тебя есть зарядка? Комолов обреченно слегка мотает головой. — В машине. — всё же сдается он. После драки его чувства уже не плещутся через край, легче себя контролировать и оставаться спокойным. — Ваш хрыч с фотки уже минуты три свалил как, вообще-т. — сообщает Цапля. — Свалил? — удивленно переспрашивает Воронова. — Ну да. Взял тачку и свалил. Вы с ним разминулись. Слегка опешив от такого поворота, Ульяна озадаченно поджимает губы и поворачивается к Саше, словно задавая тому какой-то невысказанный вопрос. Он бросает взгляд на стоянку, а затем переводит его на Воронову. Такой вариант развития событий Комолов не рассматривал. Поэтому на её вопросительный взгляд лишь пожимает плечами. Ему нужно подумать. Гипотетически, Ульяна знала, что такое может быть. Преступники не всегда отправляются за решётку с заходом солнца или под его восход, как в странной версии «Мафии». Мышеловки не срабатывают, прицел даёт осечку, клешня детского призового автомата, уже захватившая заветную игрушку, вдруг выпускает её за секунду до попадания в корзину... Только это не мешает ей за минуту полноценного осознания, что их «главный злодей» на сегодня ушёл невредимым и непойманным, испытать целый спектр разнообразных малоприятных эмоций: разочарование, досаду, обиду, притупленную гнетущей усталостью злость. Как будто она очень долго, старательно разогревала и разрабатывала мышцы, но так и не дождалась заветного сладкого щелчка, с которым суставам и костям возвращается их полная мобильность. Утешает одно: никаких новых «пострадавших» девушек этим вечером. Хоть какой-то толк от устроенной ими потасовки и всех этих приготовлений и засад. Для начала Александр пишет сообщение Шраму о том, что Цапля нашлась, а Чернов уехал. Также читает сообщение от Клеща. Ничего интересного он для него не приготовил. Нашел только какого-то знакомого, у которого сестра тоже пришла домой слегка помятая и с провалами в памяти. И тоже после посещения «Плана Б». Шрам пишет, что сейчас подойдет. А Комолов в это время осматривается, пытаясь понять, что ему во всем этом не нравится… Всё. Но что-то конкретно не так, не сходится. Пока Саша занят, Ульяна разворачивается к Лизе, грустно разглядывающей свои босоножки. Воронова пальцами поддевает бампер своего смартфона, вытаскивая из-за него две полоски телесного бактерицидного лейкопластыря (положила его туда, после свидания с Ником и феерической потери туфель в другом клубе), и протягивает их ей. — Откуда..? — растерянно округляет глаза Цапля. — Ты что, чёртова волшебница? — Ага, — с короткой улыбкой соглашается Воронова. — Рыбка. Золотая. — Улица, улица… — Комолов не замечает, что бурчит себе под нос, пока размышляет. На весёлое Лизино хмыканье, Ульяна поворачивается снова к Саше, только он, кажется, витает где-то далеко отсюда, в своих мыслях. Чуть выгнув брови, Воронова окидывает взглядом окрестности. Улица как улица. Серая потрескавшаяся плитка, непричесанный газон, переполненная мусорка, лавочки, фонари... — Ты чё уже напиться успел? Или тебе в драке бутылкой по головой прилетело? — посмеивается Лиза, также осмотрев Комолова на наличие повреждений. Опять сбивают с мысли. Да что ж такое… — Ну так и чё делать будем? — спрашивает Шрамов, разбавляя женскую компанию друга. Все три пары глаз смотрят на Джокера. — Спрошу у бармена или у управляющего собирается ли их начальник ещё вернуться сегодня. Навру чё-нибудь про выгодное предложение. — произносит Саша, что успел придумать за это короткое время. Он поднимает левое запястье выше, носом громко втянув воздух. Время уже позднее. И им со Шрамом завтра вставать рано, никто лишний выходной или даже хотя бы поспать до обеда не даст. Одновременно с тем, как Саша проверяет часы, Воронова зажигает экран телефона. Новых сообщений нет. Но уже высветилось напоминание о завтрашней летучке с главой отдела. Опять добираться в офис ни свет ни заря... — Ворон тебя не потеряет? — Комолов обращается к Ульяне, — А так мы могли бы немного задержаться. Если что-то подозрительное будет, я наберу Угла. А ты отвези Цаплю домой. Последнее адресует Шраму. — Едьте, я с Сашей останусь, — отвечает на выжидательный взгляд Виталика она, а потом поясняет уже Комолову. — Папа где-то задерживается, написал, что будет поздно. — И ещё… куда ведет чёрный ход? — наконец, Джокер спрашивает о том, что не дает ему покоя. Шрамов слегка кивает Ульяне, почти сразу переключаясь на заданный ему вопрос. — Так на улицу, на соседнюю. — удивляется простому вопросу Виталий. — И чё там рядом? — продолжает расспрашивать Комолов. — Я не успел рассмотреть. Двор какой-то. Ульяна, убедившись, что Лиза справилась со своей обувью и встала сбоку, тоже увлечённо прислушивается к их беседе. До последнего не понимает, к чему ведёт Саша. — С чего мы решили, что они будут насиловать девушек на улице, даже накаченных дрянью? Это драться на улице подешвше и посподручнее… — усмехается Джокер. Лишь после того, как он окончательно вскрывает карты, Ульяна стыкует все факты в голове и поражается тому, насколько логичной и очевидной кажется теперь эта не такая уж и маленькая недостающая деталь. Приподняв подбородок, она таращится на Комолова огромными, наполненным воодушевленным восхищением глазами, словно он только что вытащил у неё монетку из-за уха и тут же превратил её в шоколадную конфету, обёрнутую блестящим фантиком. Или в два действия сократил четырёхэтажную дробь. — Думаешь, у них тайная комната имеется? — уточняет Шрам. — Теперь я уверен. Там дверь была такая, замаскированная под дизайнерскую стену. — отвечает Саша. — Ну ты... Мозг, — качнув головой, хвалит Шрамов. На комплимент Джокер никак не реагирует. За его спиной, не прикрываясь, протяжно зевает Лиза. — Так мы едем, не? Спать охота. Воронова смеряет её чуточку укоризненным, хоть и абсолютно беззлобным взглядом, но Цаплю это нисколечко не смущает. Наоборот, она весело подмигивает Ульяне, а, когда они всё-таки собираются уходить внезапно прижимается к ней с объятиями. Ульяна... не протестует. Пусть и не обнимает в ответ, просто замирая на месте на пару секунд. Саша прощается со Шрамом коротким и немного уставшим «до завтра». Похоже придется сегодня ночевать в доме Ворона, потому что час дороги обратно он уже не выдержит. И так не выспался. Только соскочить, как Цапля, не может. Лиза было суётся и к Джокеру, но на её приближение Комолов реагирует скептически-вопросительным взглядом, поэтому она на полпути передумывает. Он не хочет этого не из-за Ульяны, а по собственному желанию… точнее его отсутствию. Не приручен к объятиям. Цапля нагоняет уже отошедшего сильно вперёд Шрамова. Машет им перед поворотом рукой. Коротко улыбнувшись, Ульяна пристраивается рядом с Сашей, тянется к его руке, ненадолго сплетая их пальцы. А вот на все прикосновения Вороновой он реагирует иначе. Хотя мягкое прикосновение её руки не помогает взбодриться, а, скорее, наоборот. — Как ты догадался? — спрашивает полушёпотом, хоть и знает, что фокусники своих секретов не раскрывают. — Про комнату? Думал, как преступник. В моем случае — это не сложно. — с легкой улыбкой отвечает Джокер. Всё просто. Любое предумышленное преступления должно быть хорошо спланировано. Даже у насильников, которые, судя по информации от Клеща, занимаются этим постоянно. А тащить девушек на улицу или ехать с ними в машине — риск и затрата такого ценного времени. Самоироничный Сашин комментарий Ульяна встречает точно таким же взглядом, каким награждала совсем недавно Цаплю, и мягким изгибом уголком губ. Сегодняшняя деятельность Джокера совсем не тянет на преступную, на градиентной шкале измерений застряв где-то в верхушке серой области. Оттого и методы он использует соответствующие, лишний раз доказывая, что формулировка «служба безопасности» в его трудовой красуется отнюдь не случайно и не зря.