Солнечный круг

Прошло несколько дней. За это время в гимназию просочились слухи о том, что внука Натальи Юрьевны – Ваньку нашли на свалке убитым и упакованным в пластиковый мешок. Сама же учительница при этом известии попала в больницу с тяжёлым обширным инфарктом, и было ещё неизвестно, выживет ли она. Слухи разрослись, забродили по Городу, а после вышедшей в одной из городских «жёлтых» газет статьи родители и учителя впали в состояние, близкое к панике. Даже выступление по местному телевидению важного полицейского начальника эту панику не уменьшило. Охранники гимназии Паша и Слава, обычно невозмутимо разгадывавшие «судоку» не отходя от рабочего места, повысили градус бдительности и теперь тщательно проверяли любого незнакомого человека. Родители боялись лишний раз отпускать детей на улицу, полиция ввела комендантский час для детей и подростков, тщательно проверялись ночные клубы и дискотеки на предмет выявления нарушителей комендантского часа и подозрительных личностей. Алла не отменила занятий у себя в студии, но стала требовать, чтобы родители не только забирали, но и привозили детей. Некоторые из родителей этого делать не могли, и группа Андрюхи и Даньки уменьшилась на четырёх человек – в ней остались четыре девочки и семь мальчиков, в том числе и самый младший – Егорик. Алла, как могла, пыталась снять напряжение, но нервозность взрослых передавалась и детям. Рисунки детей стали мрачными, с преобладанием чёрных, коричневых и фиолетовых тонов – никакие попытки Аллы подбить детей на применение более ярких цветовых сочетаний не срабатывали. Ко всему прочему Данька умудрился простудиться и свалиться с высокой температурой и на очередное занятие Андрюха отправился один. Точнее его отвёз Вадим, но Андрюха попросил высадить его у поворота в переулок, откуда до входа в студию было рукой подать. Войдя в арку, Андрюха с изумлением увидел выходящего откуда-то из-за угла Артема и озадачился было – а что было нужно здесь его недругу? Но через несколько секунд вспомнил, что через эту же арку можно пройти на соседнюю улицу с известным на весь Город магазином дисков и видеоигр. Артем, кстати, на этот раз был настроен неагрессивно и даже кивнул, проходя мимо. Андрюха тоже кивнул в ответ, и вновь удивился – что это было? Он успел ещё раз удивиться – откуда в арке взялась груда каких-то непонятных картонных коробок, как вдруг эта груда зашевелилась. Клещу сразу по душе пришёлся шамшуринский план – похитить мальчишку и потребовать за него выкуп. Поскольку умственное развитие компаньонов было сильно попорчено дозами дешёвого спиртного, то придуманный ими план показался компаньонам гениальным. Подкараулить мальчишку где-нибудь в тихом месте, придушить, чтоб не дёргался, спрятать в клетчатый баул и вывезти на свалку. На противоположном краю необъятной городской свалки было несколько заброшенных секторов, куда не совались даже бомжи, сохранившие хоть минимальный инстинкт самосохранения. Именно там полиция в недобрый час нашла несколько детских тел, поэтому наиболее впечатлительные из бомжатского племени старались не смотреть лишний раз в эту сторону даже днём – чего уж говорить о более тёмном времени суток. Именно там притулились развалины каменного строения странной округлой формы, которые с лёгкой руки бомжихи Нины Кувалды стали называть «графскими развалинами». Клещ же, которому впечатлительность была совершенно чужда, лазил и там – и точно знал, что под развалинами был довольно надёжный каменный подвал. Если запереть там пацана на пару дней – небось, не сдохнет и не сбежит. Никто из бомжей в эти развалины тоже не сунется – все их боятся пуще огня. К слухам о маньяке Клещ не прислушивался, считая, что может справиться с любой двуногой тварью. А через пару дней, получив свои денежки, они честно отпустят мальчишку, и тот сам доберётся домой – поди, не грудной. Дело оставалось за малым – застать мальчишку врасплох. Несколько дней они следили за мальчишкой, но им не везло – щенок никогда не был один – то с этим городским мужиком, то со своим дружком, то с одноклассниками. К тому же улицы Города наводнили машины ППС, и половину времени приходилось тратить на то, чтобы не попасться. Сашка и Клещ последними словами кляли придурка-маньяка, мешающего подзаработать честным людям. Наконец-то сегодня им повезло. Мальчишка был один и городской не подвёз его к самому входу в студию, а высадил у входа в переулок. Именно там Клещ и Сашка поджидали свою добычу, спрятавшись в груде картонных коробок. Верёвка, кляп и здоровенный клетчатый баул самого потрёпанного и засаленного вида тоже были приготовлены заранее. И когда добыча подошла совсем близко, горе-киднепперы бросились на неё. Андрюха увидел надвигающуюся опасность слишком поздно, и Клещу удалось схватить мальчишку. Тот тут же начал отчаянно брыкаться, пытаясь высвободиться, пытался укусить зажавшую рот жёсткую ладонь. Шамшурин попытался прийти на помощь компаньону, но Андрюхе ловким ударом удалось попасть ему по коленке… то есть даже чуть выше и арку огласил отборный мат перемежаемый обещаниями свернуть выблядку шею. Андрюха продолжал отчаянно брыкаться, но силы были неравны, к тому же Клещу удалось придушить мальчишку, и Андрюхино сознание стало меркнуть. Исполнению плана горе-киднепперов помешали две случайности. Во-первых, мат и возня в арке привлекли внимание не успевшего далеко отойти Артёма и он, быстро сообразив, что к чему, кинулся на поиски полицейских. Во-вторых, из дверей студии вылетела привлечённая тем же самым разъярённая Алла и бросилась к мужикам с криком: «Отпустите ребёнка, уроды!» Артёму повезло – буквально вылетев на людную улицу, он тут же наткнулся на машину ППС и бросился к полицейским с воплем: «Там дядьки Андрюху схватили!». Одному из двоих напарников довелось побывать на свалке во время извлечения детских тел, поэтому он не медля ни минуты, и только крикнув второму, чтобы тот вызывал подмогу, бросился за мальчишкой. А в арке тем временем события развивались стремительно: Алла довольно бестолково размахивая руками, и визжа на ультразвуке наседала на Шамшурина, Клещ всё ещё пытался взять ситуацию под контроль, связать Андрюху и запихнуть его в баул, но тот, даже придушенный, продолжал отчаянно трепыхаться. Именно в этот момент на сцене появились новые действующие лица - оба полицейских и Артём. Увидев полицейских, Клещ сразу же впал в состояние ступора, зато Андрюха не растерялся, и сумел-таки вцепиться зубами в жёсткую ладонь. Клещ рефлекторно отшвырнул мальчишку от себя, и правильно оценив направленный на него ствол, поднял руки: «Всё, всё начальник, я сдаюсь». В этот момент в переулок с разных сторон, с сиренами и мигалками влетели ещё две полицейские машины и у Сашки Шамшурина окончательно сдали нервы. Он сумел поймать руку Аллы и сильно вывернул её на себя, так что женщина вскрикнула от боли. Один из вновь подъехавших полицейских сумел в это время подхватить с земли полуоглушённого падением Андрюху и отнести его в одну из патрульных машин. Второй подхватил под микитки несопротивляющегося Клеща и быстро защёлкнул на его запястьях наручники. Сашка, успевший приставить к шее Аллы нож-выкидуху, истерично завопил: - Порежу! Я порежу бабу! Дайте уйти, сволочи! Алла, казалось, обмякла в руках Сашки, она была очень бледна и ярко накрашенные губы неестественно выделялись на лице. Неожиданно художница неловко взмахнула рукой назад и вроде бы слабо ударила Сашку по животу – раз, другой, третий. Поэтому было странно видеть, как из уголка рта Шамшурина потекла тоненькая струйка крови, пальцы его разжались и выпустили нож, а сам он грузно осел на землю: - Сука! – вырвалось у него хриплое. – Ты не… - и тут глаза Шамшурина закатились, и он потерял сознание. Алла осела рядом на колени, и из рукава её мешковатого бирюзово-жёлтого свитера выпало окровавленное длинное шило и, звеня, ударилось о камни.