Доверяю

Сэм не вернулся днём, не вернулся вечером и на следующее утро тоже не вернулся. Трубки не берёт, на сообщения не отвечает, и в офисе его тоже не было. Ненавижу ругаться с кем-то, особенно, если сама виновата и человек мне дорог. Нельзя вступать в отношения с хорошим мужчиной и построить что-то серьёзное, если не можешь отпустить прошлое. Вот вам жизненный урок. — Ты какого хуя не отвечаешь?! — Амалия с диким криком залетела в кабинет, — я думала, что ты, сука, сдохла! — Морально… Бежецкая внимательно выслушала меня и выдала следующее: — Хочешь честно? — Давай, — завариваю чай. — Ваши отношения с Бриллингом хуйня, любые, хоть вы ебетёсь, хоть дружите. Вы зависимы друг от друга, и до тех пор, пока ты, — выделила интонацией, — не порвешь с этим, то будешь страдать. МакАллистеру это не надо, можешь поверить, никого не устроит то, что партнер постоянно говорит про своего бывшего и летит к нему на всех скоростях. Терпение такая штука… Ты без проблем можешь вернуться к Бриллингу, он примет тебя, и ваш пиздец продолжится, а можешь вывернуть себя наизнанку, и осознать то, что рядом действительно достойный мужчина, который пылинки с тебя сдувает и готов мир к твоим ногам положить. Сэмюэль — самородок, таких очень мало, Жень, и тебе повезло. — Джекпот? — На все деньги мира. Понимаю что ты чувствуешь, Бриллинг как наркотик, он весь такой злой, агрессивный, опасный, типичный засранец, плохой парень, от которого девки с ума сходят, — отводит взгляд, — я и сама была в таком же состоянии, умоляла его вернуться, в тот момент моя гордость, какая-то честь, были уничтожены. Мне жить без него не хотелось, а сейчас, спустя пятнадцать лет, поняла то, что все это так тупо. МакАллистер твой последний вагон, потому что, никто не собирается терпеть подобное, и с кем-то другим Ваня тебе жизни не даст, по итогу, ты все равно к нему вернешься. Либо Сэм, либо Бриллинг. — Почему ты так думаешь? — Знаю. Если ему что-то надо, то у него это будет. Любыми способами. Сэм правильно делает, что ограничивает тебя, ибо потерять не хочет, и видит, что делает с тобой компания Бриллинга. Только-только реанимировал твою душу. — Я не хочу к Ване. — Тогда, — выдыхает, — заканчивай заниматься хуйнёй и начни думать головой, а не пиздой! — заорала, — позвони Бриллингу, скажи всё как есть, и прекрати лететь к нему с трусами нараспашку по щелчку. Ты ему не обязана помогать, ты живешь с другим мужчиной, следовательно, будь добра помогать мужику, с которым кровать делишь. Я не буду спасать тебя или его, он — Титаник, пусть тонет, а твоя судьба ещё под вопросом. Решай, пища для размышлений имеется. — Тук-тук, — в дверях появился Ваня. — Вспомнишь г… Лучик, а вот и солнце! — Ты что здесь делаешь? — Уничтожаю твою надежду и жизнь, — усмехается, — я позвоню, — обратилась ко мне. Пиздец. — Я хочу есть. Прогуляемся? — Нет, не прогуляемся, — смотрю в одну точку, — пора завязывать с этим балетом. — Ты о чем? — достал пачку. — Не смей курить в моём кабинете. Я о том, что какая-то дружба у нас странная. Ты пьяный клянешься мне в любви, а я почему-то как Чип и Дейл. — Это легко объяснить. Мы любим друг друга. — Я тебя боюсь. — Любишь. — Я тебя не люблю, — посмотрела ему в глаза, — мы зависимы, любовью никогда не пахло. Я хочу жить с Сэмом, жить спокойно и в любви, которую он мне даёт, но не могу, так как постоянно с тобой общаюсь. — И это бесит МакАллистера? — Нас обоих. — Выбираешь его? — рассмеялся, — серьёзно? — Выбираю себя и своё счастье, а вместе с этим и Сэмюэля. Если останусь с тобой, то такого простить себе не смогу. — Я до последнего был уверен, что нагуляешься… — И вернусь? — в шоке, — издеваешься? Нет! Он поджал губы и задумчиво посмотрел на потолок. — А чем я тебя не устраиваю как мужчина? — Дай мне где-то час, я список напишу, — рявкнула, — как друг и коллега — заебись, но это максимум. Ты блядун, неисправимый эгоист и энергетический вампир с каким-то ёбнутым либидо. — Тебе не изменял. — Радует. Вот в чём проблема, Вань, ты меня душишь, контролируешь каждое передвижение и даже переписки! — психую, — никакого личного пространства. — А тебе было что скрывать? — Нет. — Вот и всё. С довольной улыбкой Бриллинг подошёл ко мне и коснувшись подбородка, притянул к себе, остановившись в нескольких миллиметрах от губ. — Мы оба знаем правду. — Но у каждого она своя. Я со лба ударила его в нос и оттолкнула от себя. — Сукин ты сын, — в ярости, — пошёл вон из моего кабинета! Вообще нихуя не понимаешь! Ваня, клянусь, в следующий раз я убью тебя. Не смей думать, что я твоя игрушка, которой ты можешь пользоваться когда захочешь! — швырнула подушкой с дивана, — мы с тобой квиты. Побудь в моем состоянии, когда я тянулась к тебе, а ты всё это нахуй послал. — Почему опять страдает мой нос? — выдыхает, — ты дикая и ёбнутая на голову. — Я же Бриллинг! Надо соответствовать! — Мне искренне жаль Сэма. С такой бабой жить — самоубийство. Адекватности нет вообще. — Кто бы говорил! — У вас семейное это, да? Амалия вернулась с кофе и с пакетом еды, застав Бриллинга с разбитым носом и меня с бешеными глазами. — Выйди, — рявкнул. — Сам выйди, — поставила пакет. — С удовольствием. Жень, лечись. Я запульнула в него ещё одной подушкой. — Козлина. — Истеричка, — кидает обратно, — я сейчас задушу тебя этой же подушкой! — Да пошёл ты, пенсия, — швыряю, — придурок, — закрываю двери. Подушка прилетела в дверь. Не успела успокоиться, как в кабинете появился Сэм с этой проклятой подушкой. — А чего бардак на весь этаж? — положил на диван, — крики и русский мат? — Развод и девичья фамилия! — пытаюсь не орать. — Сэм, — Амалия, — можно ключ от твоего кабинета? Я там хоть поем нормально. — Конечно, — протянул карточку. — А чем мой чай тебе не понравился? — Ты пока со своими мужиками перетрёшь, — на русском, — я умру от голода и жажды. Бежецкая выдохнула и вышла. — Бриллинг приходил. — Я слышал. — Прости. До меня дошёл смысл твоих слов, — киваю, — полностью. — Убедилась? — Сполна. — Это хорошо, — попытался улыбнуться. — Сэм, но ты же сам не мог долгое время послать Аманду. — Верно. У нас больше года шёл бракоразводный процесс, дележка имущества, и не пересекаться было бы невозможным. Я с ней не общался, не созванивался, не контактировал без дела, не ездил и не прожужжал про нее тебе все уши. Блять, ну по факту. — Когда ты вернешься домой? Я места себе найти не могу, Сэм. — Когда приму решение и успокоюсь, то дам тебе знать. Мне тоже нужно подумать, Евгения. — Вещи собирать? — В случае чего, я сделаю это сам, как и говорил. — Ладно, — прикусила губу, — не хочу тебя терять, потому что, ты очень дорог мной и любим. — Приятно слышать такое. У меня тренировки. Хорошего дня. — И тебе. Оставшись одна, я легла на диван, приняла позу эмбриона и тихо расплакалась. Опять реву, опять не знаю что делать. — Арадия, — Селена, — доставка. — Я ничего не заказывала. Ошиблись? — Нет, здесь так и написано «госпоже Бриллинг от Михаила». — Прости? От кого? — подняла голову. — От Михаила. — А что там? — Коробка со сладостями и букет цветов. — Всё проверили? — Да. — Пусть поднимут. Спасибо. Красивые ирисы в плетеной корзине, шоколадные кексы с ароматом брауни и записка.

«Уверен, что данный презент не оставит вас равнодушной и поднимет настроение. Евгения Михайловна, вы подумали по поводу нашего сотрудничества? Мои контакты вам известны, жду ответ. Карницкий М. Н.»

— Тебя ещё не хватало…