Орден Упырей

Если было что-то в магии, что Доминик особенно любил, так это сигнальные заклинания. Сколько раз он возносил хвалебные молитвы богам за них! Благодаря этим чарам маг был спокоен за свою собственность, предупреждён о проникновении в свой дом и во время походов не нуждался в часовых. Несгнившие тела немёртвых Хульди перед сном отодвинула к стенам. Благодаря поддерживающей магии и эманации некро трупы при разложении не издавали удушающего запаха мертвечины. «Возможно, если бы вонь гниения всё же исходила от тел, — подумал Доминик, — то я не попал бы во всю эту историю. Из пещер пришлось бы удирать, сверкая пятками, ведь даже ворожеям нужно дышать». Быстрее всего магическая энергия восстанавливалась во время сна, так что полной отключке связисты и Прошлого можно было только позавидовать. Дремали и рыцари; сон их был тревожен и тонок, как иней на воде: казалось, что даже дыхание пещеры может их разбудить. Сжавшийся в комок ученик чародея, правда, не спал. Глаза его были крепко зажмурены, к тому же он натянул на голову капюшон своей светло-голубой мантии. Несмотря на то что уснуть ему не светило, ученик не собирался разлеплять век: с зажмуренными глазами он мог не видеть блеска в глазницах немёртвых. От одной только мысли о лежащих неподалёку трупах, ещё недавно пытавшихся разорвать орденцев, по телу мальчика то и дело пробегала крупная дрожь. Доминик огляделся. Сонное отупение медленно завладевало им. Ничего не происходило. Даже ворожея, недавно увлечённо копающаяся в останках, бросила своё грязное занятие и теперь вяло игралась с клубком зелёного огня. Светлые блики делали её лицо нереальным и совсем не похожим на человеческое: резкие тени очерчивали чуть выступающие клыки и смешивались с бесконечно чёрными глазами. Иногда Хульди поднимала взгляд на Доминика, но никакого интереса к нему не выказывала. Вскоре паладин прекратил обращать на неё внимание. Кто его действительно занимал, так это лекарь. Вся его фигура была обманчиво-расслабленной, но Доминик видел, как на самом деле напряжены старые плечи. Лекарь был готов мгновенно сорваться с места и бежать быстрее всех ветров, лишь бы прийти первым куда-то. И его интерес не был для паладина тайной: конечно, старика интересовало золото некромантов. Лéкарство не считалось доходной профессией, несмотря на распространённость различных заболеваний. Скорее, о лекарях можно было бы сказать, что они обычно не голодали, но о роскошной жизни речи не шло. И столь близко лежавшее золото, которое ещё никому фактически не принадлежало, возбуждало разум старика. Выждав ещё некоторое время, лекарь поднялся на ноги. Его движение привлекло вялое внимание ворожеи, но в остальном никто не пошевелился. Лекарь выглядел как человек, который может попасть в беду, так что Доминик решил проследовать за ним. В голове у паладина всплывало что-то о некромантском золоте, это говорили ещё в академии Ордена, но что именно — он не мог вспомнить. Кажется, дело касалось энергии и ритуалов. Но не мог же столь старый врачеватель не знать подобного? Пладину-то простительно, но врачу? Неизвестные Доминику руны опоясывали арку, ведущую в сокровищницу. Этот алфавит не проходили в Ордене, но лекарь, видимо, прекрасно разбирался в написанном. Для решения головоломки ему потребовалось не больше минуты, а затем он стёр одну из рун и вошёл в проём, прикрыв рукой глаза. Доминик не стал закрывать глаз, следуя за стариком. На мгновение паладину показалось, что он пытается пробраться сквозь вязкое разноцветье мыльного пузыря. Это ощущение длилось не дольше секунды, но и этого времени хватило, чтобы мутная вода залепила глаза и нос Доминика. Откашлявшись от мыльных хлопьев, паладин вытер ладонями лицо и скривился от отвращения: перед ним высились горы несметных богатств некромантов. Ненавистное золото, которое Доминик уже терпеть не мог, заполнило широкое помещение практически до самого потолка. Сияла масса металла даже сильнее, чем в сокровищнице Аделонды, но глаза паладину эта яркость уже не резала. Лекарь, казалось, оторопел от открывшегося ему вида. С лица старика не сходило ошеломлённо-восхищённое выражение, а рот и вовсе не закрывался. Из-под безвольных губ при желании можно было бы разглядеть полупустую челюсть и чёрный от снадобий язык. Паладин присел около небольшого столика, заставленного различными кубками. Один из них показался Доминику на удивление знакомым. Приглядевшись к посудине, мужчина узнал чашу, из которой он недавно вытаскивал самоцветы. Значит, Аделонда была в этой пещере, раз уж смогла утащить кубок к себе в сокровищницу. Ну прямо-таки драконица, вьющая гнездо. Лекарь отошёл от шока и теперь с увлечением перебирал драгоценные камни, сваленные грудой в углу. Картина была практически сюрреалистической: старик был похож на младенца, играющегося со стеклянными осколками. — Эй, они могут быть прокляты, — сказал Доминик, забыв о своей бестелесности. Осознав, что его не слышат, паладин потёр висок. Сделать он точно ничего не мог, даже если бы лекарь прямо сейчас решил перебить орденцев, спящих в другом отделении пещеры. На прошлое Доминик имел самое мизерное влияние, практически никакого; разве что Хульди могла бы что-то сделать, раз уж она его видит. Мыльная пелена выпустила его без проблем, даже не забив собой носа и ушей. Ворожея тоже обнаружилась практически сразу: она снова осматривала тела немёртвых, пытаясь найти что-нибудь ценное. — Мародёрствуешь? — спросил Доминик, подойдя к ней. Хульди оскалила зубы в мягкой улыбке, не отрываясь от своего занятия. Когтистые пальцы выцепили серебряную цепочку с обрубка шеи мертвеца. — Ты видишь моё платье, паладин? Оно совсем износилось. Если честно, то её одежду Доминик не мог бы назвать «платьем». Бесформенный чёрный балахон едва прикрывал тощие человеческие коленки, так что можно было определить границу роста шерсти. Порванный подол и изъеденные рукава являли собой крайне печальное зрелище, а вместо пояса Хульди использовала старую засаленную верёвку. И контрастом всему этому убожеству — тяжёлое драгоценное ожерелье, больше напоминающее собачий ошейник. — Так почему бы не купить новое? — спросил Доминик. Хульди попыталась снять с мёртвой руки кольцо. То никак не поддавалось, и ворожея, зло цыкнув, просто отломила человеческий палец, точно тонкую веточку у дерева. Когда она выпрямлялась во весь рост и прекращала горбиться, то была ненамного ниже Доминика. — А кто мне продаст? — спросила Хульди, вновь обнажая клыки. — Кто вообще продаёт что-то ворожеям? Я не могу даже купить себе еды, босс, никакой еды, а ты ещё говоришь об одежде. Какая одежда, паладин? — В Ордене нет запрета на торговлю с инорасниками, — нахмурился Доминик. — В Ордене — нет, паладин. Всё дело в голове. Этот запрет в головах. Так что не мешай мне. Она покрутила головой в поисках очередной жертвы и направилась к одной из стен. Доминик, вспомнив цель, с которой он искал ворожею, последовал за ней. — Там лекарь роется в золоте некромантов, — как бы невзначай сказал он, — не хочешь присоединиться? Ворожея только рассмеялась, но так тихо, что Доминик едва расслышал её веселье. — Я похожа на умалишённую, паладин? — прямо спросила она, сверкнув злыми глазами. — Или я напоминаю тебе одну из орденских дур, которым вы, светлые-сияющие, морочите голову в публичных домах? Нет, босс, нет, ни за что я не буду брать золота некромантов, даже если ты меня на коленях умолять будешь, ни за что. Мне дорога моя жизнь, дороже богатств. С очередного трупа она сдёрнула неплохой кушак из мягкой кожи. К сожалению, он был ей слишком велик, и ворожее пришлось откинуть бесполезную вещь. — Но, если говорить серьёзно, — вновь вернулся к теме Доминик, — то он действительно копается в некромантском золоте. И, раз уж ты знаешь, что это такое, то почему бы не спасти лекаря твоего отряда. Ворожея его будто не слышала. Она, казалось, так увлеклась сбором «урожая», что совсем не воспринимала слов Доминика. Однако это был не первый его рейд с ворожеями, и паладин прекрасно знал, что та просто мастерски его игнорирует. — Хульди! — Моё имя знаешь, значит, — проворчала в ответ ворожея. — Ты хочешь развёрнутый ответ, что ли? Ну хорошо, хорошо. Скажу, босс, уговорил. Убедил. Я не собираюсь спасать смертника, потому что не может такого быть, чтобы такой старый человек был таким глупым. Кто не знает о некромантском золоте? Да это первое, чему вас, людишек, учат! Мы же, — инорасники, как вы нас назвали, — такую дрянь за версту чуять будем, даже если нам отрежут наши носы. Носы, да… Только самый глупый или больной на голову будет пытаться украсть некро-металл, в котором маги накапливают энергию для ритуалов. И кто будет останавливать такого вора, скажи мне? Такой же глупец и смертник, кем я не являюсь. Ясно? Ясно тебе? Её глаза не имели оформленной радужки и зрачков, но Доминик понял, что Хульди смотрит позади него. — К тому же, — продолжила ворожея совсем другим голосом, — там уже нечего спасать, босс. Совсем нечего. Доминик обернулся. Из мыльного заслона медленно выходило то, что осталось от лекаря: чёрная обугленная кожа, закатившиеся выпученные глаза, комья слюны и крови из разорванного рта. Форма тела оставалась человеческой, но под лекарской робой то и дело вздувались непонятные бугры, точно под одеждой шевелились груды насекомых или кипела сама плоть. То, что осталось от старика, подняло руки к лицу и принялось расцарапывать себе щёки, пытаясь что-то выковырять из-под углей кожи. Хульди широко ухмыльнулась, схватила лежащего недалеко ученика чародея и взмыла в воздух. Потом оно закричало. Это был не тот звук, который могла бы воспроизвести человеческая глотка. Доминик чётко услышал в произведённом вопле хор из нескольких голосов, и лишь один из них напоминал тембр старика. От крика и взвывшей сигналки мгновенно вскочили рыцари и Прошлый, а вот связиста запуталась в полах длинной бежевой мантии и едва ли могла подняться. Доминик стоял ближе всех к существу, но не чувствовал никакой опасности: он знал, что в этом времени он был не более чем призраком, который неспособен как-то влиять на ситуацию… — Уворачивайся! — истошно завопила ворожея, перекрыв голосом даже вой проклятого лекаря. — Беги! Пожалуй, в тот момент Доминика спас рефлекс, который ему намертво вбили во время обучения в Ордене: если во время боя орут что-то подобное таким тоном, то лучше послушаться. Орут другому — ты просто перестрахуешься, но вот если крик обращён именно к тебе, то это спасёт тебе жизнь. Так вышло и в этот раз. Доминик совершил такой стремительный и длинный прыжок, что сам себе удивился. На том месте, где он был, оплывали камни: перевоплощённый лекарь «обрадовал» паладина способностью стрелять какой-то едкой слизью. — Он тебя сожрёт! — надрывалась Хульди. — Он тебя видит! — Да с кем ты, черти бы тебя побрали, разговариваешь? — заорал в ответ Прошлый. Доминик совершил серию быстрых и коротких прыжков. Иногда ему даже приходилось отталкиваться от стен, но в любом случае по его следу оставались оплавленные камни и шипящая зелёная слизь. Орденцы, пользуясь увлечённостью смертоносного существа, спешно заканчивали приготовления к мощной атаке. Паладину вдруг вспомнился этот момент: он тогда плёл магическую сеть для отлова нечисти и думал о том, как же его отряду повезло. Его не интересовало, за кем именно гонится одержимый лекарь, но чувство огромной благодарности затапливало всё его тело: не будь этой охоты, весь отряд перекосили бы, как молодую травку. К моменту готовности атаки орденцы всё же лишились одного из своих рыцарей. Его расплавила кислота, поскольку Доминик не успел приземлиться подальше от бойца, а тот не смог достаточно расторопно увернуться. Зелёная дрянь, лишь слегка зацепившая его бок, мгновенно разъела половину туловища и в несколько секунд уничтожила всё тело, включая одежду и доспехи. Не осталось даже праха. — Загоняй ко мне! — крикнул Прошлый. Это Доминик тоже помнил. Он тогда решил, что жертва лекаря наверняка должна понимать намерение или речь. И он не ошибся. Очередной прыжок был слишком длинным, и паладина едва не опалило слизью. Он приземлился совсем рядом с собой из прошлого. Доминику ещё подумалось, что они вместе, наверное, напоминают двух братьев, а не одного человека — слишком много принесло время изменений. Затем их накрыл щит. Где-то под потолком затихла ворожея с учеником. Как Доминик ни всматривался в темноту, а увидеть их не мог — и слава всем богам. Лекарь ходил около щита, как почуявший кровь голодный волк, и в его чертах было преступно мало человеческого. — Идиот, — услышал Доминик от одного из рыцарей, — и сам подставился, и нас… подставил. — Это уже не важно, — отозвался Прошлый. — Важнее то, что мы будем с ним делать. — А что с ним делать-то? Валить надо. Связиста недовольно мотнула головой. Она успела выпутаться из своей мантии в последний момент, и теперь, растрёпанная и злая, больше напоминала деревенскую девчушку. — Его нельзя убивать, — возразила она, приглаживая волосы. — Орден не может так разбрасываться людьми. Мы и без того одного потеряли. — И что ты предлагаешь? — скривился второй рыцарь, кажется, Лион. — Вежливо попросить его успокоиться? Тут только если упокаивать, а не успокаивать. Вон, дядя уже почти полноценный упырь. Лекарь и правда больше совсем не напоминал свою человеческую ипостась. Напротив, было ощущение, что он прямо сейчас расплывётся лужей слизи. На упырей, про которых говорила Аделонда, он не походил, но и от старика уже ничего не осталось. — А я считаю, что его необходимо привести в порядок! Хотя бы тело! И передать его родственникам! — продолжала стоять на своём связиста. Доминик ещё раз на неё посмотрел. Издевается, что ли? Тут бы свои кости целыми удержать, а она про чужое тело говорит. И молодостью тут уже подобное не объяснишь — только, как говорила Хульди, глупостью и желанием умереть. — Ронан, — тихо сказал Прошлый, — свяжи барышню, будь добр. И кляп не забудь, будет отвлекать. Возня за спиной Прошлого длилась не дольше пары секунд. Ронан обзавёлся длинными царапинами на подбородке от ногтей связисты. — Отлично. Джеральда, — уже громче обратился Прошлый, — организуешь что-нибудь убойное? Один — «да», два — «нет», три — «можно приступать». Под потолком мигнул зелёный огонёк. Довольный результатом, Прошлый по-быстрому укрепил магический щит и обернулся к рыцарям. — Следите за барышней. Джеральда, ну как? — получив в ответ три огонька, Прошлый хмуро улыбнулся. — Куда вести? Неподалёку небольшая площадь мягко засветилась зелёным. Прошлый прикинул расстояние до пункта назначения, надел тяжёлый шлем и выбежал из-под защиты заклинаний. Прошлая версия Доминика была намного медленнее его-настоящего, но хрупкое человеческое тело защищали десятки паладинских заклинаний. Попадающая на броню слизь только бессильно стекала с неё, оставляя за бегущим мужчиной след из едких капель. Преображённый лекарь завизжал от собственного бессилия и кинулся вслед за Прошлым. Острые когти на ненормально длинных пальцах несомненно бы успели вонзиться человеку в бок, но Доминик оттолкнул от прошлой версии себя тварь. Та, однако, и не подумала менять свою цель, и вновь кинулась за своей жертвой. Прошлый уже стоял и ждал лекаря за границей зелёного свечения, но совсем рядом с ней. Проклятый практически преодолел указанный Хульди ореол, как из-под земли выдвинулись острые пики. Ворожея не скупилась на силу заклинания: количество каменных копий было невозможно подсчитать. Направленные в разные стороны, они изодрали тело лекаря на несколько крупных кусков, которые продолжали шевелиться независимо друг от друга. Одна из пик прошла от затылка точно через челюсть, насадив на себя голову твари, которая продолжала дико вращать глазами. Вопить перерождённый уже не мог. — Добьём? — спросил Лион. — Придётся в любом случае, — кивнул Прошлый, стаскивая шлем. — Сжигайте, неизвестно, сколько у него период восстановления. Рыцари быстро занялись костром для бывшего лекаря. Ворожея, спустившаяся на землю, уложила бессознательного ученика чуть поодаль от пик. — Я его вырубила, — сказала она, — пусть спит. Сон наведённый, без снятия дня два продержится. В любом случае, пользы от него не будет, я дальше не чувствую магии вообще. Только фон некромантов и их поднятые миньоны, больше ничего. — Да, в бою он будет только мешать, — согласился Прошлый. — Оттащи его куда-нибудь, не оставляй на виду. И барьер поставь, чтобы не убежал со страху. — Будет сделано, босс. Извивающиеся части лекаря горели крайне неохотно. Рыцари несколько раз подновляли огонь, но перерождённый едва тлел. Тогда Прошлому пришлось составлять магический конструкт для поистине адского жара, который быстро скоптил сопротивляющееся до последнего тело. Только убедившись, что от перерождённого ничего не осталось, рыцари развязали связисту. Та, бешено сверкая голубыми глазищами, высказала много неприятных вещей, прежде чем открыть портал и исчезнуть в мутной вспышке. — Интересно, а она больше чего оскорбилась: что её не послушали и сожгли нечисть или что её связали? — спросил Ронан. — Что ты её облапал, пока связывал, — хмыкнул в ответ Лион.