Орден Упырей

Дни тянулись за днями. Время для Доминика практически остановилось, растворившись в монотонности рутинных попыток окончательно подчинить тень. Он почти не выходил из тренировочного зала, испытывая себя и своё тело на прочность, и это принесло ожидаемый результат: из неясной материи тени стали пластичным и почти всегда послушным инструментом. Иногда Доминику начинало казаться, что он слышит шёпот из темноты, а затем тень в его руках сходила с ума. Добиться полного подчинения ему так и не удалось. В те дни, когда от лекций Аделонды у паладина не получалось отговориться, он нехотя возвращался в Замок и стремился как можно быстрее его покинуть. Доминика не покидала нервозность. Дело было в странном блеске глаз Сабрины, хотя мужчина предпочитал думать о том, что всему виной его постоянные мысли и беспокойство о детях. Аделонда поставила Доминику всего одно условие: как только тень станет для мужчины привычным и точным оружием, а не неясной бесформенной массой, она отведёт его в Орден. Как именно вампирша собиралась сделать это, Доминику оставалось неясно. После его разгула в замке многие паладины были срочно возвращены в Орден, который затем объявил военное положение. Обычная практика, на самом деле. Этот статус был привычным для всех проживающих под защитой Ордена, поскольку боевая тревога звучала не реже пары раз в квартал. Причин для усиленной бдительности была целая масса: нападение внутри Ордена, свежая информация из вражеского лагеря, бунты инорасников и прочая, прочая, прочая… на памяти Доминика, за время его службы он пережил около пятнадцати тревог — и ничего. Снимался этот статус через месяц, так что, когда Аделонда пришла в тренировочный зал всего через десять дней после «Орденского инцидента», Доминик удивился. — Одевайся, — сказала девочка, кинув паладину мешок с вещами. — Пора прогуляться к тебе домой. — Разве не слишком рано? — В самый раз. Одевайся. Снимать привычные тренировочные обноски под тяжёлым взглядом маленького ребёнка было неуютно, но Доминик, внезапно разозлившись на себя, принялся сдирать заношенные штаны и рубаху. В мешке Аделонды оказался вполне приличный чёрный костюм свободного кроя. Одежды оставляла на свету самый минимум неприкрытой кожи, а плотная ткань не пропускала ни единого лучика солнца. — Это что, специальный наряд для Лезомба? — хмыкнул Доминик. — Да. Не зубоскаль. Осведомлённость Аделонды насчёт жизни и быта других вампиров всегда казалась Доминику странной хотя бы из-за того, что девочка ни с кем не контактировала. Конечно, она регулярно куда-то отлучалась, но вряд ли это были переговоры: вампирша во время своих походов всегда одевала настоящий боевой костюм. Детского размерчика, естественно, но от этого он не переставал быть эффективным. — Куда именно мы пойдём? — спросил Доминик, разобравшись с одеждой. Больше всего неудобств принесла кофта. Уж больно странные у неё были рукава: в конце Доминику пришлось продевать большой палец через специальную дырку. Но зато, натянув перчатки, паладин понял, что даже полоски кожи на запястье видно не будет, ведь с такой защитой одежда точно не задерётся. Так было и со всем костюмом. Завязки, отверстия, пуговицы и странные липкие полоски ткани обеспечивали максимальное удобство и препятствовали случайному оголению во время резких движений. Доминику показалось, что даже под солнцем в этом костюме он мог бы спокойно расхаживать не один час. На голову предполагалась бандана, но паладин, покрутив её в руках, просто убрал кусок ткани в карман. Он не любил головные уборы. Даже во время службы Доминик старался как можно реже надевать боевой шлем: под ним было душно, жарко и мокро от пота, а на холоде металл норовил примёрзнуть к коже намертво. — Сказала же, что в Орден, за доказательствами, — непонятно ответила Аделонда. — Заодно захватим твоих ребятишек, а то ты себя совсем загонишь. На это Доминик только фыркнул. Сколько бы он ни тренировался, усталость так и не наступала. Единственной мерой ухода сил было возрастающее желание укрыться где-нибудь в чулане или просто дождаться ночи. Каждый рассвет приносил мужчине разочарование и усталость. Ну почему ночь не могла быть вечной? Психологически он не был готов вернуться. Доминику всё казалось, что, едва попавшись кому-нибудь на глаза, он тотчас услышит что-то вроде «монстр» или «чудовище» в свою сторону. Несмотря на то что он, в принципе, сам так себя называл, получить подтверждение со стороны обычных людей было бы… слишком. Его очень долго учили уничтожать тёмных тварей, чтобы перерождение в одну из них Доминик мог спокойно воспринимать. — Как мы пойдём? Полдень. Доминик даже усмехнулся, когда понял, что почти дословно повторил слова вампирши, сказанные ею в начале их знакомства. — Три часа дня уже, — отмахнулась Аделонда. — К тому же нам недалеко. Последующие вопросы Доминик проглотил: Аделонда ужасно не любила лишних разговоров, хотя сама иногда могла болтать часами. На выходе из зала их ждала Сабрина в походной одежде. Волосы девушка, против обыкновения, не убрала под повязку, а сплела в длинную тугую косу. — Добрый день, Доминик, — улыбнулась блондинка. — Добрый. Пожалуй, он всё-таки сторонился её улыбок и общества. Мелкие мышиные зубки напоминали единственный бой между паладином и вампиршей, который едва не закончился весьма трагически. — Значит, так, — потёрла руки Аделонда, — сейчас мы движемся к Гвингу на максимальной скорости. Доминик, если почувствуешь недомогание — замедляйся, мы не настолько спешим, чтобы ты страдал по пути. Дальше спускаемся в канализацию и — в Орден. — Система труб Ордена изолирована, — нахмурился мужчина. Канализацию замка поддерживала в порядке и исправности группа специально обученных магов. Работа была грязная, но с ней мог справиться самый завшивевший ученик, так что из-за конкуренции сантехником стать было довольно трудно. К тому же их зарплата была поистине огромной, ведь никто не хотел плавать в собственных отходах. Была как-то забастовка чистильщиков, так паладины и весь Орден едва не уплыли на вонючих волнах. После подобного магов окружили почётом и только что не целовали им ноги при встрече. К счастью, каждый из сантехников слишком держался за своё пригретое место, так что зазнаваться они даже не думали. — Это не проблема, — хмыкнула Аделонда. — Кстати, если кого встретим, то я ваша любимая младшая сестричка, ясно? — Такая чернявая? — скептически хмыкнул блондин-Доминик. — В папу пошла. Идём. Гвинг славился своими турнирами по азартным играм. Любая, даже самая непопулярная игра находила тут своих поклонников и завоёвывала сердца. Карты, кости, многообразные настольные игры, азартные и не особенно, интеллектуальные, физические, военные и мирные… не было такой игры, которую бы в Гвинге не знали. Тому счастливчику, который изобретал или приносил судебной комиссии Гвинга новую продуманную игру, выплачивали солидную сумму. В дальнейшем, если нововведение приживалось, его автора ожидало пожизненное содержание за счёт собственной казны города, которая постоянно пополнялась из карманов неудачников и проигравших. Не было ничего удивительного в том, что Гвинг, несмотря на своё не слишком удобное расположение и удалённость от обеих столиц королевства, был чертовски популярен. Каждый день в него прибывали люди, и город, казалось, скоро просто начнёт трещать по швам из-за игроков, желающих испытать свою и чужую удачу. Некромантский лес кончился поразительно быстро, и вдалеке показались башенки домов, скрытых за городской стеной. Доминик ни разу не посещал игорный город, но знал, что при его строительстве были задействованы силы и умения таких специалистов и магов, которые и не снились Ордену. Люди были готовы вкладываться в развлечения, выпивку и азарт, но никак не в собственную безопасность и спокойную жизнь. Когда до границы города оставалось не больше пары километров, Аделонда замедлилась и перешла на обычный человеческий шаг. — Нам не стоит светить свои способности, — пояснила она. — Стража города меня и Сабрину, конечно, знает, но зачем лишний раз провоцировать судьбу? Судьи Гвинга слишком следят за безопасностью и нанимают в охрану всех подряд. — Особенно инорасников, — добавила Сабрина. — Особенно, — согласно кивнула девочка. — Так что лучше не зарываться, чтобы потом не иметь проблем. А, забыла: в Гвинге обосновалась одна из камарилий вампиров. В основном там, конечно, Торэа и Венче, но мне точно известно, что у них есть парочка Самеди. С ними я в любом случае не хотела бы встречаться. Доминик кивнул. Торэа и Венче не были боевыми типами вампиров, но могли стать опасными из-за своего окружения. И если Венче просто обладали громадной политической и психологической властью над другими существами, то Торэа-нарциссы питались за счёт почитания. Было сложно представить, что же сделают их поклонники за обиду своего кумира. А вот Самеди… информации о них было слишком мало даже у Аделонды, но основное Доминик понял: при встрече с ними необходимо бежать куда глаза глядят и как можно быстрее. Выглядели эти вампиры точно свежие забальзамированные трупы или мумии, да и сила была одна на всех: разложение. Любая материя, к которой прикасался Самеди, мгновенно начинала распадаться на составляющие. Плоть гнила заживо, дерево превращалось в труху, воздух скисал, вода тухла. Самеди питались самой жизнью. Стража на городских воротах приветливо кивнула Аделонде и немного настороженно осмототрела Доминика. Это явно были нелюди, но таких инорасников паладин ещё не встречал. В общем выглядели они как обычные мужчины, но уши у них были вытянуты, точно эльфийские, и покрыты густым светло-серым мехом. Радужка хищных глаз отливала нереальными по яркости цветами, но зрачок был самым обыкновенным, круглым. — Опять к своим? — спросил один из стражников. Голос у него был глухим и одновременно рычащим, согласные то проглатывались, то, наоборот, перекатывались в мощной гортани. — Снова, — хмыкнула Аделонда. Девочка кинула стражникам мешочек с золотом, и те, оскалив кривые зубы, расступились. — Золото, — пробормотала Аделонда, когда вампиры отошли достаточно далеко от поста стражников, — ключ от всех дверей. На улице, по которой шёл Доминик, домики Гвинга были на одно лицо: светлые сахарные двухэтажные коттеджи. Близнецов отличали только занавески разного цвета, да редкие растения на подоконниках. Жильцы этих домов, такие же сладкие и мягкие на вид, сновали туда-сюда, мешая своими передвижениями плавному течению многоголовой толпы. К счастью, подобное однообразие было только на одной аллее, а дальше шли нормальные дома. Единственное, что их всех объединяло — одинаковый шифер крыш. Гвинг в любое время года был наполнен игроками: каждый сезон делился на несколько подсезонов, ориентированных на разные развлечения. Как назло, Доминика привели в этот город в самый популярный сезон карточных забав, когда улицы города больше напоминали косяки напуганных рыбёшек по плотности. Аделонда уверенно рассекала толпу, снуя у людей практически под ногами. С её карликовым ростом она была совсем незаметна со «взрослой» высоты, и Доминику то и дело приходилось высматривать её тёмную макушку. По знакомому следу тени определить местоположение девочки едва ли удавалось, слишком уж было много инорасников с похожим окрасом энергии. Сабрина же, напротив, уверенно вела мужчину точно по следу маленькой вампирши. Перед лекаркой народ будто расступался, хотя она не делала ничего особенного. Когда Доминик в очередной раз свернул в сторону, пытаясь обнаружить макушку Аделонды, блондинка дёрнула его за рукав: — Ориентируйся по запаху. — Что? — не понял Доминик. В гуще толпы было достаточно шумно, хотя паладин и не видел, чтобы кто-то разговаривал. К тому же, его вампирский слух постоянно засекал посторонние звуки, то и дело разрезающие воздух. — Запах, — повторила Сабрина. — Она пахнет золотом и травами, сегодня мятой. Тут мало кто имеет такой след, всё же в Гвинге люди скорее теряют своё состояние, нежели наживаются. Запах золота редкость. Адел, стой! Они завернули в какую-то грязную подворотню, спугнув группку бездомных. Те, словно мыши, застуканные за воровством сыра, мгновенно исчезли из поля зрения. — Что ещё? — спросила Аделонда. — Ему нужен твой запах, — сказала Сабрина, кивая в сторону Доминика, — а то он совсем не ориентируется. Девочка слегка улыбнулась и послушно протянула мужчине руку. Для удобства Доминик присел рядом с ней на корточки. Да, она пахла золотом. Запах этот был слишком специфическим и тонким, чтобы Доминик мог определить его, будучи обычным человеком, но вампирское обоняние давало значительные преимущества. Запах золота напоминал нечто среднее между металлом, плесенью и ванильным мороженым — отвратительное сочетание, если вдуматься, но запоминался с первых секунд. — Запомнил? — ухмыльнулась Аделонда, — Тогда пошли дальше. И она вновь кинулась в толпу. По мере их продвижения косяк существ всё больше и больше редел. В итоге Аделонда завела вампиров в настолько глухой закоулок, что даже бедняки и бездомные его не посещали. Не было и привычных для таких мест крыс: единственный увиденный Домиником грызун навострил уши, испуганно разинул маленький рот и в панике рванул в более оживлённую местность. — Зачем мы сюда пришли? — спросил Доминик. Аделонда в своей излюбленной манере только отмахнулась от него. Девочка что-то напряжённо выискивала в груде мусора, не рискуя, впрочем, как-то его касаться. В итоге вампирша издала тяжёлый вздох и всё же запачкала руки, начав разгребать сваленные отходы. Сабрина, что интересно, даже не думала помогать ей. Лекарка с неописуемым выражением лица отошла в сторону и даже старалась не смотреть на то, что творит девочка. Дышать блондинка перестала давно, ещё в толпе, и Доминик подумал, что ей стало бы невыносимо плохо от смрада вокруг. Аделонда тоже не дышала, но когда Доминик попытался набрать в лёгкие воздуха по привычке, Сабрина его остановила. — Лучше вдыхать чистый воздух, — сказала она, — или и вовсе оставлять лёгкие пустыми. То, что вампиры — не совсем живые существа, не гарантирует полной безопасности. Вентиляция лёгких необходима, иначе возможны… неприятности. — Какие? — поинтересовался Доминик. Вместо лекарки ответила Аделонда, увлечённо копающаяся в мусоре. — Был один вампир, — сказала девочка, экономно расходуя запасённый воздух, — который надышался плесени, а потом заснул. Нарколепсия, что поделать. Проснулся — и ни дышать, ни говорить не может, да и ходил с трудом. Когда его вскрыли, чтобы понять, в чём причина, то оказалось, что он весь пророс этой плесенью, как дерево мхом. — И как его лечили? — Купался в уксусе, насколько я помню. И дышал им, и пил его… в общем, уксус. Не успел Доминик задуматься о столь суровых мерах вампирской медицины, как Аделонда всё же нашла предмет своих поисков. Когда девочка подозвала мужчину к себе, то он увидел ничем не примечательный люк, вмонтированный в грязную мостовую. — Я так понимаю, нам надо вниз? — спросил Доминик. — Правильно понимаешь. А теперь — краткий инструктаж: никуда не лезть, ни с кем не говорить, слушаться Сабрину и быть тенью себя самого. Ясно? Про тень, по мнению Доминика, вышло забавно, но комментировать он ничего не стал. Кивнув, мужчина отступил на шаг назад, чтобы дать Аделонде место для манёвра: люк оказался залит бетоном, и просто открыть его не получалось. В итоге девочке пришлось вырывать его вместе со значительной частью кладки и грунта. В канализациях было сыро и пахло, скорее всего, соответствующе. Доминик даже порадовался, что не дышит: с обострившимся вампирьим обонянием не было ничего приятного нюхать подобное. Непроглядная темень оказалась слишком густой даже для вампирских глаз, и Доминик вскоре перестал что-либо различать. Сабрина шла наощупь по следу Аделонды; маленькая вампирша явно знала каналы наизусть, а мужчина вдруг осознал, что он может смотреть на окружающие предметы изнутри знакомой болотной глади. Он то выныривал из тени, то вновь в неё опускался, и так снова и снова, без конца. Это плавание его отнюдь не раздражало, а даже успокаивало, вводя в состояние, близкое к медитации. А ведь когда-то, во времена обучения в Ордене, он терпеть не мог уроки Успокоения и Внутреннего взора. Ну и название, конечно. Только за него можно эти уроки возненавидеть. Аделонда петляла и петляла по извилинам канализации, даже не думая останавливаться. Тени вокруг неё сгущались всё сильнее, будто пытаясь помешать вампирше дойти до пункта назначения, и девочка замедлялась. Было видно, что каждый шаг даётся ей тяжелее предыдущего, но Аделонда переставляла ноги с завидным упорством, и в итоге странная завеса порвалась под её напором. Едва Доминик и Сабрина ступили на запретную территорию, как барьер сросся за их спинами с тихим влажным шлепком. — Добро пожаловать, — раздалось шипение из темноты, — на земли Носферату.