Орден Упырей

Аделонда встретила его в сильном напряжении. От одного взгляда на её лицо Доминик тотчас понял, что девочка ожидает его истерики. Он не совсем понимал, почему: вампирша только что спасла жизнь его дочери, пусть и не зная решения отца. — Как это произошло? — Её укусила крыса. Для Лизы это оказалось фатальным. Я едва успела влить ей в рот свою кровь, секунда промедления могла окончательно её убить. Как и Шинджи, девочка из канализации, Лиза после обращения была без сознания. Её тело выглядело слишком мягким для вампира, практически по-человечески хрупким: Лиза влажно дышала, её сердце стучало без точности метронома, а под кожей был слышен быстрый бег крови. Дочь Доминика была тёплой и совершенно точно живой. Крыса настигла Аделонду и Лизу в зимнем саду Замка. Оглушённый зверёк, которому дочь Доминика от испуга слегка расшибла голову, лежал неподалёку. Это был очень упитанный представитель своего вида, с лоснящейся тяжёлой шкурой и обгрызенным правым ухом. И он тоже был вполне жив, несмотря на большую опасную царапину прямо на маленькой хищной голове. — Откуда тут вообще крысы? — спросила Сабрина, присев рядом с животным. Аделонда кинула взгляд на нарушителя спокойствия. Грызун вяло пошевелил целым ухом и растопырил крохотные когтистые пальцы. Белая шкурка, заляпанная кровью, совсем не походила на обычный серый мех городских крыс. — Это декоративный вид, — пояснил Доминик, — я видел такой у волшебников. Очень умные, интеллект искусственно завышен. Не дают потомства, живут почти неограниченно. В общем, идеальные компаньоны для магов, способных спокойно разменять тысячелетие. — Тогда странно, что она напала, — заметила Аделонда. — Умное животное всё равно остаётся животным, — пожал плечами Доминик. — Может, крыса чего-то испугалась, вот и укусила. Кто же знал, что это будет иметь такой эффект? Тёплая живая Лиза определённо нравилась Доминику больше, чем раньше. Казалось, в девочке расцвели краски, которых она не имела даже при своей первой жизни. На фоне яркой зелени сада Лиза смотрелась точно уставший эльфёнок, которого неожиданно сморил сон. Доминик наконец мог смотреть на лицо дочери и помнить его, а не видеть перед глазами расплывающееся нечто. На Ма-Джаре Лиза точно не была похожа, как и на Лезомба. Говоря откровенно, Доминик ещё не видел такого вампира, который дышал бы с мелодией жизни. — Энер, — пояснила Аделонда, — оборотень. — Как вервольфы? — Нет, совсем нет. Энеры не зависят от лунных циклов, что отличает их от волколаков и вервольфов, но при этом даже не совсем оборотни. Те оборачиваются в одно животное, Энеры способны принимать облик любого. Я говорила. — Я помню, — вздохнул Доминик, — мне просто странно, что вампир такой живой. Аделонда неопределённо фыркнула и откланялась. По указанию Сабрины Доминик принёс из заставленной комнаты широкий стол, на который положили Лизу, и совсем маленькую табуретку для крысы. Грызуна было решено оставить дочери Доминика, раз уж несчастный крыс стал источником стольких проблем и волнений. Возможно, у мелкой твари будет особенная связь с Энером — кто его знает? Сабрина осталась с девочкой, Аделонда была занята своими родителями, а Доминик оказался предоставлен сам себе. В такие моменты он не знал, чем заняться, и обычно шёл в библиотеку, чтобы хоть как-то скоротать время. В этот раз дойти до хранилища книг у него не вышло: тихий голос Аделонды вполне настойчиво звал его в упыриную комнату. Хотя, пожалуй, стоит прекратить её так называть, решил Доминик. Упырей там уже не было, только Лионора и Дорн. Сейчас они совершенно точно были людьми. Родители Аделонды оказались больше похожи на брата и сестру, нежели на супругов: оба светлокожие, светловолосые, высокие и сероглазые. У Лионоры радужка имела более голубой отлив, у Дорна серый — вот и всё различие. В их телах чувствовалась мощь и порода чистой неразбавленной крови, которая бывает только на заре времён вида. Сейчас уже было не найти похожих, но Сабрина, уроженка ещё более давних лет, тоже имела крайне запоминающуюся внешность. Не было видно и следа болезни. Едва Доминик увидел родителей Аделонды, как он решил, что эти два человека абсолютно здоровы физически. Даже у более нежной и хрупкой Лионоры под чистой кожей ясно прорисовывались мышцы при каждом движении. — О, как я рада видеть кого-то нового! — улыбнулась женщина, едва Доминик вошёл. — А я тебя помню, напугали мы тебя тогда с Дорном, верно? Уж прости, мы не совсем управлялись с собственными телами. — Помните? — переспросил Доминик. — Каждое мгновение, абсолютно каждое. У вампиров прекрасная память, забыть что-либо просто невозможно! По мнению Доминика, подобный энтузиазм был несколько неуместен. Если Лионора помнила каждый миг из своей упыриной жизни, то разве стоило так хвастать этим? Вряд ли те дни были полны разнообразия или эмоций. Только ярость и голод, да и то не точно. Стало понятно, почему последние несколько дней Аделонда слегка спала с лица. Девочка уже не казалась оплотом счастья и безбрежной радости, вернув себе своё обычное немного пессимистичное настроение. Ещё бы, от таких-то новостей. — И как вы остались в сознании? — спросил Доминик. Лионора блеснула сталью глаз, и мужчина понял, что некоторые изменения в её голове всё же произошли. Он не знал эту женщину достаточно близко; однако и без этого было предельно ясно, что годы в облике упыря серьёзно повлияли на её психику. Было удивительно только, что Лионора могла улыбаться и говорить совсем как нормальный человек. — О, это обычные медитации, — сказала женщина, — стандартные для представителей наших профессий. Барды использовали их для погружения в творческий транс, а наёмники так очищали сознание перед выполнением заказов. Кто же знал, что от сумасшествия этот способ тоже прекрасно подойдёт? — Я позвала тебя сюда не для разговоров, — подала голос Аделонда. — Лионора, скажи ему то, что ты говорила мне. Слегка удивившись тому, что Аделонда называет собственную мать по имени, Доминик посмотрел на девочку. Вампирша выглядела немного раздражённой, но определённо радостной от излечения родителей. В её эмоциях было что-то ещё, не совсем понятное, но Доминик отвлёкся на слова женщины. — Простите, — сказал он, — вы не могли бы повторить? — Конечно. Я думаю, что Ордену конец. Адел мне тут рассказала о том, что вы видели, и этот вывод напрашивается сам собой. Знаешь… — Доминик, — подсказал мужчина. — Знаешь, Доминик, мы с Дорном в своё время специализировались на проклятиях. Мне больше всего, к примеру, нравились проклятия по местности, масштабные. Для таких требуется большая подготовка, иногда она ведётся целыми поколениями фанатиков. Они медленно отравляют энергетику места через различные ритуалы. Обычно те включают в себя жертвоприношения и прочие не слишком приятные вещи. — К чему вы ведёте? Лионора посмотрела на Доминика с большой грустью, и он подумал, что Аделонда набралась своих раздражающих повадок от матери. Девочка тоже кидала на него такие взгляды, когда Доминик не понимал очевидного. — Аделонда весьма точно описала увиденное вами у источника Ордена, — медленно произнесла Лионора. — И ни у меня, ни у Дорна нет ни единого сомнения: та женщина травит магию места своими действиями. Боль и страдания детей имеют огромное отрицательное влияние, а такая большая концентрация ведёт к разрушению изначальной магии местности. Я думаю, она пытается разлить по земле энергию некро. Концентрация будет намного больше, чем здесь, у Ордена буквально оживут все когда-либо умершие твари, от людей до насекомых. Это будет самый настоящий прорыв некро. — Это можно как-нибудь предотвратить? — спросила Аделонда. — Ну, теоретически… если вмешаться на последней стадии… но даже тогда может рвануть так, что мало не покажется. Тотальная зачистка, обновлённый источник и поля пепла на мили вокруг. Эй, а куда ты идёшь? Аделонда, до последнего сохранявшая бдительность, успела схватить Доминика за край его рубахи. Ткань с треском разорвалась, оставляя в руках у девочки солидный кусок. Если бы не Дорн, мрачно наблюдавший за Домиником, то Лезомба мог успеть уйти. Отец Аделонды, как оказалось, имел совершенно нечеловеческую силу и упыриную реакцию, так что Доминик даже не успел понять, как Дорн сбил его с ног и уселся сверху. — Не двигайся. — Мы, конечно, больше не вампиры, — протянула высоким голосом Лионора, — но кое-что всё ещё умеем. Ты куда так побежал, Доминик? Вместо ответа вампир дёрнулся в попытке освободиться. Перед глазами у Доминика маячила знакомая темнота, до потери контроля оставалось меньше половины шага. Удар Дорна по виску оказался болезненным и вернул вампиру способность мыслить. — Макс, там Макс! — Не обращайте внимание, он только недавно обратился. Человеческая кровь ещё иногда играет... Макс это его сын, — пояснила Аделонда. — Мы считаем, что мальчик в Ордене, у своего создателя. Лизу, когда она была Носферату, сильно тянуло обратно, а Сабрина думает, что у них один Творец. — Да, это непорядок, — согласилась Лионора. — Ну, что же, значит, нам придётся найти этого мальчика? — Мы пойдём одни. — О, но детка, мы с папой уже достаточно восстановились. Посмотри, как он аккуратно спеленал этого молодого вампира! Аргумент был более чем убедительным. Доминик не видел и размытого движения, когда отец Аделонды кинулся на него. Да что там! Он даже не успел моргнуть, как оказался прижат к полу. Ни пошевелиться, ни встать. Учитывая, как далеко продвинулся Доминик в управлении тенями и собственным телом, это было поводом погрустить. С другой стороны, Лезомба явно не были предназначены для ближнего боя. Доминик прижался лбом к полу. Предположительно Макс находился в Ордене. В месте, которое скоро будет под завязку заполнено некротическими созданиями всех видов. Даже изменённый, мальчик вряд ли справится со всеми этими существами, слишком уж их много: около Ордена было три официальных кладбища и неизмеримое количество безымянных и братских могил. — Что с другими людьми? — спросил он, пытаясь вывернуться из хватки Дорна. — Некро меняет гражданских. Что будет с ними? — Нет-нет, — отмахнулась Лионора, — пока источник не отравлен некро, всё нормально, и никаких изменений не будет. Магии нужно перешагнуть определённый рубеж, чтобы она стала достаточно сильной для трансформаций. Об этом можешь не беспокоиться, намного опаснее будут именно поднятые мертвецы. «Не беспокоиться», как же! Будто сказанное Доминика не касалось. Он жил среди этих людей, над которыми теперь висела опасность быть разорванными немёртвыми. Ещё неизвестно, радоваться ли Доминику, что в Ордене практически не осталось защитников. Слишком уж это всё аккуратно смотрелось: магическая столица королевства оказывается разрушена некро как раз в тот момент, когда по всей стране люди жгут этих самых некро! При этом Аделонда была уверена, что ни один некромант не пересекал черты Ордена, ограничиваясь вредительственными акциями в достаточном отдалении от него. Оттягивали силы? Или просто показывали свой протест? Зная настоящую силу некромантов, было сложно поверить, что их фантазии и мощи хватило всего лишь на пару испорченных полей или на падёж скота. — Значит, что? — улыбалась Лионора. — Мы собираемся и идём? Спор об участии двух новых лиц в очередном походе в Орден прошёл мимо Доминика, но кислое выражение лица Аделонды говорило за себя. Лионора, напротив, исторгала свет и счастье. Даже от молчаливого Дорна чувствовалось что-то вроде одобрения. — Как будто у вас много вещей! — возмутилась Аделонда. — Конечно нет, дорогая, последняя одежда сгнила прямо на мне, но вот этот молодой человек как-то очень громко говорил про сокровищницу. Я думаю, там найдётся пара хороших кинжалов и какая-нибудь годная амуниция, разве нет? — У вас полчаса, — мрачно подвела итог девочка, — и отпусти уже Доминика, пожалуйста. Он пришёл в себя. Лионора подхватила мужа под руку и увела в галерею, даже не подумав помочь Доминику встать. Едва за ними закрылась дверь, как на лице Аделонды появилось мягкое выражение. — Она и правда изменилась. В ней стало больше истеричности. Меня волновало состояние её разума, особенно после того, как она… как мама рассказала о том, что она всё помнила. На отце это сказалось намного сильнее, он не был таким замкнутым. — На кого мы оставим Лизу? — не слишком вежливо перебил девочку Доминик. Аделонда, казалось, очнулась от какого-то транса. Вернув собранность, она всё же позволила себе кинуть ещё один мягкий взгляд на дверь. — Останется одна. Я не вижу смысла тащить её в Орден, только будет под ногами мешаться. Насколько она у тебя послушная? — Настолько, что убежит гулять в город при первой возможности, — признался Доминик. — Да уж, отец из тебя не слишком хороший. Хотя... я знаю, что мы сделаем. Твоя дочь боится пауков? Нельзя сказать, что Шейша был рад видеть разросшуюся группу вампиров. Носферату даже не вылез из своей ниши, когда Аделонда преодолела барьер границы. Тихие смешки и шипение сопровождали их почти на всём пути Маа. До паучихи они так и не дошли. Перед залом появились уже знакомые Доминику близнецы, явно предупреждённые о приходе гостей. Облив неприязнью Лионору и Дорна, одна из Носферату без слов увёл растерянную Лизу с её крысой, а второй вызвался проводить вампиров по веренице коридоров. — Маа не в настроении, — пояснил он, — так что она сказала просто от вас избавиться. Второй был настроен крайне дружелюбно, да и выглядел лучше, чем в первый раз. А ещё Доминик заметил, что и Первая смотрелась более ухоженной: не было масляных пятен или грязи на одежде. Клыки, правда, так и остались совершенно не ухоженными. В мелькании поразительно длинных подземных коридоров Доминику удалось увидеть вспышку белых волос. Как говорила Аделонда, Шинджи очень быстро освоилась с новыми силами. Теперь девочка с удовольствием помогала гнезду, заманивая в тёмные переулки не слишком честных и порядочных людей. Разумом она была не старше пятилетки, так что для маленькой вампирши это всё было обычной игрой. — Мы не сможем перекинуть вас всех как в прошлый раз, — сказал Второй. — Тогда-то, ясное дело, Джаванни была настолько без сил, что даже не могла тянуть из нас энергию. Теперь Носферату даже не смогут рядом с тобой открыть ни одного портала. — И как вы нас перебросите? — спросил Доминик. — А мы должны? Был уговор: вы спасаете одного Носферату, мы делаем услугу… ладно, ладно, так и быть. Маа почему-то приказала вам помочь. Ну, портал открыть мы не сможем, а вот воспользоваться уже готовым артефактом — это всегда пожалуйста. — Что, нашли очередную безделушку? — усмехнулась Аделонда. — О, вы даже не представляете, что можно обнаружить на помойках! Пожалуй, Доминик действительно не представлял. Увидев громадную арку, едва помещавшуюся в конце канализационного коридора, мужчина на мгновение лишился дара речи. — Арка! Это же арка! — захлебнулся Доминик. — Ага, арка Герма. Представляешь, что маги выкидывают? Арка Герма считалась очень сложным в создании артефактом. Она обладала способностью мгновенно перемещать любой груз на любые расстояния, за что крайне ценилась богатыми торговцами и контрабандистами. Герма, создательница этого артефакта, как и многие маги после неё, почила из-за своего детища: недоработанный портал переместил ровно половину своей матери. Впоследствии маги, конечно, доработали столь полезный артефакт, но на большой рынок он так и не вышел. Редкий Магистр мог грамотно собрать арку и гарантировать полное отсутствие расщепления. В бытие своё паладином Доминик был готов пожертвовать бронёй и мечом, лишь бы его подпустили к изучению арки Герма. К сожалению, у Ордена имелся только один артефакт этого вида, так что маги берегли его пуще всех своих исследований. — Мы точно переместимся в целости? — спросила Аделонда. Судя по сомнению в её голосе, она тоже узнала артефакт, но восторга Доминика явно не разделяла. Арка и правда выглядела не слишком презентабельно: потрескавшийся камень, едва светящиеся руны и громадные трещины по всей длине. — Да, хоть и не слишком кучно. Она перебрасывает без разделения, но точность немного хромает. — То есть, мы можем оказаться в любой части Ордена, сколь угодно далеко друг от друга? — вежливо уточнила Лионора. — В какой-нибудь стене, под землёй, посреди стола или шкафа? Они с Дорном всё же нашли более или менее подходящую броню в сокровищнице Аделонды, и теперь выглядели как королевская стража. Иногда от блеска их доспехов глазам Доминика становилось больно, но сами наёмники не слишком от этого страдали. Сам он тоже надел доспехи, которыми с ним поделился друг Энди. Кольчуга всё ещё была мала в плечах, а шлем неудобен, так что его Доминик нёс в руках. На ноги ему удалось найти более или менее презентабельные сапоги и целые штаны, не слишком отличающиеся от облачения паладинов. Фактически он шёл войной на Орден в орденской же броне. — Ну, вы всегда можете пройти до вашего Ордена пешком. Тут недалеко, всего три дня пути со скоростью человеческого бега, — насмешливо оскалился Первый. — Маа гарантирует нашу безопасность? — спросила Аделонда. — Да. Никаких проблем. — Тогда ладно. Слушайте, — обратилась девочка к своим, — я не знаю, как нас раскидает, но у нас две цели: найти Макса и предотвратить прорыв некро. Если кто-то находит мальчика, то хватайте его и уходите сразу. В том случае, если прорыв ликвидировать не удастся, также уходите в Замок-на-костях. По возможности попытайтесь найти меня и Доминика, а вот от Сабрины дружно держимся подальше. От подобного инструктажа лекарка даже не возмутилась. Легко улыбнувшись, она только кивнула на недоумевающий взгляд людей. Арка заработала с ощутимым гудением и вибрацией. От этой картины даже восторженность Доминика слегка поутихла: артефакт, казалось, готов был сломаться в любой момент. Глядя на то, как Аделонда бесстрашно шагает в дымку арочного проёма, мужчина чувствовал только смутную тревогу.